Текст книги "Между Парижем и Москвой (СИ)"
Автор книги: Сури Дадашева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Глава 4
Весна 2001 год. Смерть
Адриан прогуливаясь, шел домой. Теплый аромат пряностей обволакивало улицу у булочной. Плачь ребенка, отвлек его внимание.
– «Успокойся малыш, сейчас поедем домой», – взволнованно шептала ему мать.
– «Хочу мультики смотреть, хочу мультики», – кричал ребенок, захлебываясь в слезах. Остановился автобус, мать с ребенком скрылись из виду.
Адриан вошел домой, он уже привык, что каждый день его встречает тишина, изредка, он представлял, как входит в дом, а там тепло, уютно, запах домашней еды, мама с улыбкой встречает его, но, увы, это были лишь его несбывшиеся мечты.
– «Адриан!», – хриплый голос Жерара послышался из спальни. Адриан вошел в комнату.
Жерар бездвижно лежал в постели, седые волосы прилипли к подушке, уставшие глаза с трудом глядели на него, иссохшие губы, пытались, что-то сказать. Адриан поднес стакан воды, к его губам, сделав небольшой глоток, Жерар с трудом произнес: «У меня осталось совсем мало времени», – тяжелый, сухой кашель прервал его речь.
Адриан молча сжал руку отца, ничего кроме щемящего чувства жалости, он не испытывал в этот момент к отцу.
– "Сегодня приезжал врач, он сказал, что анализы плохие, рак легких прогрессирует.
И вот я лежу одинокий полумертвый старик, и скоро меня не станет.
А ведь раньше, когда я мог мечтать, я представлял свою смерть, совсем иначе. Я думаю, многие люди представляют свою смерть. Вот я представлял так – Вся семья в сборе, мы ужинаем за большим столом, твоя мама, приготовила отменную индейку, отмечу, она прекрасно готовила, я обожал смотреть, как она готовит, как она старается для нас, да это были незабываемые дни. Ну и вот я сижу во главе стола, рядом твоя мать, ты, а может еще сестра твои, и мы все шутим, смеемся, нам очень весело, мы просто счастливы, что мы есть друг у друга. А после ужина я встаю из-за стола, всех целую и иду, ложусь спать. Все меня больше нет. Но перед сном я счастлив, что у меня все получилось, я сохранил нашу семью…
Адриан отпустил руку отца и подошел к окну. Мир за окном был идеальным, словно смерть не касалась его никогда.
Тяжелый кашель, надрывающий грудь, эхом отдавался по всей комнате. Наконец кашель стих и Жерар продолжил: – "В гостиной за камином, есть шкатулка, там письма твоей матери на каждое твое день рождения. Я знаю, я поступил подло, мне нельзя было скрывать их, но от ненависти к ней, я наказывал тебя. Ненависть поглотила мою душу, она отняла мой рассудок, и приковало меня к пастели. Я не смог излечить свои душевные раны, я остался в прошлом и не смог выбраться. У твоей матери получилось, она создала новую семью, она оказалась намного сильнее меня. Ты всегда будешь винить меня, в том, что она ушла и оставила тебя. Но я сделал все, чтобы спасти нашу семью, но не всегда, все так, как мы хотим. Сейчас я прошу тебя лишь об одном, найди свою мать и попроси у нее прощение за меня. Я очень прошу тебя мой сын Адриан.
Адриан в последний раз взглянул на измученное лицо отца, его глаза были полны боли и сожаления. Ни сказав, ни слова, Адриан вышел из комнаты.
Около часу Адриан сидел, глядя на камин, время шло, как невозможно медленно и все же решившись, он подошел к камину. Стоит ему протянуть руку, и он получит ответы на все вопросы, мучающие его уже двадцать лет, но хочет ли этого он сам. Отбросив сомненья, он протянул руку за камин и достал небольшую, деревянную шкатулку.
Сев на кресло, он осторожно открыл ее, в ней аккуратно лежали поздравительные открытки. Он вынул открытки, каждая открытка была отправлено на его день рождения. Взяв последнюю, он, перевернув её и начал читать:
«Мой маленький мальчик, тебе уже 20 лет, ты, наверное, возмужал и стал красивым юношей. Как же я желаю обнять тебя, взглянуть в твои глаза, и просто поговорить с тобой. Я буду писать, пока ты не ответишь мне. Я звонила на домашний телефон, но мне сказали, что вы переехали, а куда не знают. Адриан сыночек мой, если ты это читаешь, знай, что я всегда тебя любила и продолжаю любить. Все, что я хочу сейчас, это увидеть тебя, крепко обнять, поцеловать, почувствовать твой запах. Прости меня…».
Вновь непонятное чувство охватило Адриана изнутри, он не мог понять, что с ним, то ли эта несчастная реальность, то ли чья та злая шутка. Чувство ненависти вспыхнуло в его глазах, отбросив шкатулку, он вскочил с дивана и быстрыми шагами обогнул всю комнату, и остановился перед старинным зеркалом, почти в полный его рост. Полные жизни, карие глаза, взволнованно оглядывали свое отраженье, прямые, черные волосы, слегка прикрывали мочки ушей, тонкие губы были сжаты в напряжении. Нос с горбинкой и тяжёлый подбородок, слегка покрытый щетиной, грубо подчёркивали его несовершенство.
Одновременно со вспыхнувшим чувством ненависти, в его душе возникло желание забежать сейчас к отцу, и, показав все эти поздравительные открытки спросить, а что же это все на самом деле значит. Но почти одновременно в его душе вспыхнуло еще одно ему неведомое чувство, некоторые его называют безысходностью или безнадегой. Вот эта самая безнадега сейчас и пленила все его существо без остатка. Ему сейчас ничего не хотелось делать, не хотелось никуда идти, ни с кем и не о чем говорить. Вообще ничего больше не хотелось. Его устраивала та поза, в которой он сейчас находился. Если бы его никто и ничто больше не тревожило, то он бы наверно так простоял целую вечность, в том оцепенении, которое буквально парализовала его волю и разум.
Он прекрасно понимал, что заходить к отцу с такими тяжелыми вопросами, когда он в буквальном смысле слова одной ногой уже находиться на том свете, значило бы стремительно ускорить его отход в мир иной. Да и имел ли Адриан право задавать своему отцу такие непростые вопросы. Наверняка, человек находящийся в таком крайне тяжелом положении сам знает, что он должен сказать важного своим близким людям, а какие тайны навсегда унести с собой в могилу.
С другой стороны мать, которая находится за тысячи верст в неведомой ему стране, которая по ее линии тоже является его родиной. Что с ней, какая она и какие чувства она на самом деле к нему испытывает. Да, в открытках она прямо говорила, что сильно любит его и скучает, но Адриан часто убеждался, что на бумаге люди пишут одно, а в реальной жизни делают совсем другое. Поэтому Адриан больше верил в реальные поступки, чем в красивые слова. Да и поступков с ее стороны ведь не было никаких. За двадцать лет она ни разу к нему не приехала в гости, а может она, просто испытывает серьезные финансовые затруднения и поэтому не может приехать. Адриан всячески пытался оправдать мать, придумывая и дальше разные причины, в силу которых она не могла к нему приехать.
От всех этих мыслей разболелась сильно голова. Адриан понимал, что не может кого-либо из родителей осуждать в том, что он вырос в неполноценной семье. Ведь он не знал, какие причины на самом деле разрушили отношения между его родителями. Гадать он мог сколько угодно, но это были всего лишь его досужие домыслы, и не более того.
Накинув на себя плащ, Адриан вышел из дому. Он шел медленными шагами, изредка поглядывая на прохожих. Городская суета неугомонно пробиралась во все живое, что окружало его.
Взгляд Адриана пал на небольшой ресторанчик у обочины дороги. Внутри его жизнь кипела по другим временным рамкам, люди, сидевшие тут, словно забывали обо всех заботах, но стоило выйти, и жизнь приобретала прежние очертания.
Огромное облако сигарного дыма кружило в поисках выхода. Адриан подошел к барной стойке, где виртуозно демонстрировал свой талант низкорослый бармен с широкой улыбкой на лице, довольно необычные трюки привлекали посетителей.
– «Слушаю вас!», – вежливо произнес бармен, аккуратно положив на стойку бокал с коктейлем.
– 'Мне, пожалуйста, бутылку коньяка⁉", – сказал Адриан.
– «А какой именно!», – вежливо спросил бармен.
– «Мартэль» будет в самый раз!".
Заплатив, Адриан вышел на улицу. Жизнь вновь вернулось в свое русло, он шел с бутылкой коньяка, прохожие оборачивались вслед и бросали в его сторону неодобрительные взгляды, сейчас его мало волновало мнение прохожих, погруженный в свой мир, он шёл вперед.
Вечер в Париже был теплым, впереди показался небольшой мостик, над искусственным прудом, по краям мостика стояли чугунные скамейки. Адриан сел на скамью, приятная мелодия пианино, доносилась от здания напротив, если бы не внезапный звук машин, обстановка была бы идеальной.
Открыв бутылку коньяка, он принялся жадно пить, с каждым глотком горький вкус коньяка, все больше нравился ему.
Адриан интуитивно чувствовал, что именно коньяк сможет его сейчас вырвать из мрачной, вязкой рутины его жизни, которая все больше и больше затягивала в себя. И он не ошибся, чудодейственный напиток начал очень быстро возвращать Адриана к реальной жизни. На душе за хорошело и гнетущая тяжесть стала растворяться с каждым новым глотком.
Он уже с интересом посматривал на проходящих девушек, прикидывая, с какой из них он бы завязал романчик. Но девушек было в этот вечер много, и они были как по заказу все очень милы и привлекательны. Адриан уже несколько раз порывался «рвануть» за очередной проходящей мимо короткой юбчонкой, но каждый раз его что-то внутри останавливало. Видно даже коньяк не мог до конца уничтожить его негативное настроение, которое теперь спряталось глубоко в его подсознании и оттуда потихоньку, предательски давало о себе знать.
Ночь наступила неожиданно, во всей красе показалась луна, словно хвастаясь своим нарядом, даже звезды блекли перед ее красотой. Бросив пустую бутылку коньяка в урну, Адриан направился дальше, он шел все время вперед. Когда человек находится в таком противоречивом состоянии, то ему просто необходимо все идти и идти куда-то вперед. Идти, не останавливаясь ни на минуту. Пускай в этом движении на первый взгляд, нет никакого рационального смысла, но это только на первый взгляд. Это-то состояние, когда все ваше естество интуитивно пытается бежать от той недружелюбной реальности, в которой вам пришлось оказаться. И поэтому Адриан не останавливался, он просто шел и шел, стараясь гнать все мысли из головы.
Сигнал машины, заставил Адриана обернуться, свет фар слепил глаза, машина остановилась.
– «Адриан!», – послышался мужской голос. Перед ним показался Микаэль, его лицо было, чем-то взволновано.
– «Микаэль, что ты тут делаешь?», – спросил Адриан.
Микаэль, опустил глаза и сожаленьем произнес: «Твой отец умер».
Адриан у могилы отца.
Ну, вот и все! Судьба развела их по разным сторонам невидимой черты, черты разделяющей царство живых и царство мертвых. Экскурсии и краткосрочные свидания в мир иной для живых невозможны. Туда отправляются только раз, но уже навсегда. Теперь отец и все, что с ним, было, связано стало прошлой жизнью Адриана. Все недомолвки, разногласия, все недоверие и все непонимание остались там, позади. Не с кем больше примеряться, не с кем больше выяснять отношения, выражать свое неудовольствие. Все! Тишина! Да, действительно, какая безграничная тишина. Как будто вся природа застыла в оцепенении и тоже вместе с Адрианом скорбила по безвременно ушедшему в мир иной человеку. Ни Жерар, ни Адриан, так и не смогли сыграть роль отца и сына. Всё, что их сейчас связывала это безмолвная тишина.
Глава 5
Лето 2001 год. Из Парижа в Москву
С этого дня в жизнь Адриана вошел новый большой смысл, вошла новая большая задача, просьба умершего отца должна быть им выполнена в обязательном порядке. Ведь он не о чем больше его не просил перед смертью, да эта просьба и не была столь уж сложной и невыполнимой. Нужно просто взяться и выполнить волю отца. Вот и все.
Адриан понимал, что завтра он уже будет на пути в Россию, на пути в свою вторую родину, ведь это родина его матери, а значит он наполовину русский, и душа у него, наверное, тоже наполовину русская. Хотя Адриан понятия не имел, какая она – эта загадочная русская душа. Он иногда, замечал, как непонятно откуда, приходит необъяснимое чувство тоски. Тоска, почему-то большому, родному, влекущему к себе с неодолимой силой.
Собрав все необходимые вещи, Адриан вышел из дома, заперев дверь на ключ, он еще раз взглянул на дом, пропитанный воспоминаниями, больше мрачными, чем светлыми, но все же это было его прошлое, прошлое, которое нельзя изменить. Его нужно просто отпустить и двигаться дальше.
Как всегда, в мастерской стоял неугомонный шум станков, где Микаэль в поте лица трудился день и ночь. Увидев Адриана, он бросил всю работу и уставился на его чемодан.
– «Я пришёл попрощаться», – только успел сказать Адриан, как Микаэль перебил его:
– «И. Куда же ты собрался?».
– «Я еду в Москву. Отец оставил мне открытки, которые присылала мне мать, там был указан ее московский адрес», – сказал Адриан, закурив сигарету.
– «А как же быть с домом?», – спросил Микаэль, сам не понимая, почему этот вопрос, возможно в эту минуту ничего другого не приходило в его голову.
– «Вот ключи, присмотри за домом», – сказал Адриан и протянул ему ключи.
– «Ты ведь еще вернешься⁉».
– "Я ведь по отцу француз, а значит, Родину предавать последнее дело. Я не знаю, что ждет меня в Москве и как долго мне суждено там пробыть, но я обязательно вернусь в Париж'.
Микаэль направился в конец мастерской, где располагалась машина, укрытая брезентом. Он с размаху снял брезент с машины, и перед ними показалась во всей красе, чёрная, как смола, спортивная машина. Немного пошарив в кармане, Микаэль вынул ключи от машины и протянул их Адриану.
– «Я не могу, их взять, ты столько работал над ней», – сказал Адриан, но Микаэль с силой вложил ключи в руку Адриана.
– 'Она, тебе нужнее. До встречи мой друг!", – сказал Микаэль и крепко обнял Адриана.
И вот, наконец, начался его путь на его историческую родину. Путь в неизвестность. Адриан не знал, что его на самом деле ждет там, в неведомой ему России. Какая она, его вторая родина и как она его примет. Адриан твердо для себя решил, что как бы ни сложились обстоятельства в его поездке, он должен до конца разрешить эту непростую ситуацию, он должен наконец-то увидеть свою мать и понять, насколько он ей дорог на самом деле. Сейчас для него это был самый животрепещущий вопрос в его жизни.
Адриан часто в своем воображении пытался нарисовать образ своей матери. Она обязательно рисовалась в его воображении красивой, изящной, грациозной, умной, проникновенной, романтичной, с изысканными манерами. Много самых прекрасных человеческих качеств, привносил Адриан в портрет своей матери, но каждый раз одно качество оставалось на самом главном месте, на самой вершине пирамиды ценностей. Он непременно полагал, что его мать должна быть восхитительной красавицей. Да, именно красавицей. Он даже не допускал мысли, что его мать может быть какой-нибудь дурнушкой, «серой мышкой». Его мать непременно должна быть особенной женщиной, умной и очень красивой. Его веру укрепляло то обстоятельство, что когда-то его мать была моделью в одном из ведущих модельных агентств Парижа.
Все это Адриан прекрасно знал, но ведь прошло столько лет. Прожитые годы не щадят не одну женщину, а просто коварно и беззастенчиво крадут и крадут былое очарование и красоту. Это воровство зачастую носит такой вопиющий характер, что порой во встреченной на улице женщине с большим для себя трудом узнаешь свою былую подругу, подругу беззаботной и прекрасной юности.
И еще Адриана мучила одна неотвязная мысль. Он не мог понять, почему за столько лет его мать не нашла возможности приехать в Париж к нему. В письма она написала, что не знала адреса, но разве это повод? Ведь там столько лет без ее тепла и ласки рос ее родной сын. Сын, которого она не могла не любить, не могла не думать о нем, не могла не переживать с болью в сердце такую продолжительную разлуку⁈ Почему⁉
Ответа Адриан, конечно, не знал. Он не мог поверить в то, что за годы совместной жизни со своим бывшим супругом, они могли так возненавидеть друг друга. Да и что такого должно было произойти из ряда вон выходящего, чтобы мужчина и женщина стали ненавидеть друг друга.
Каждый человек в этой жизни проходит свой, только ему предназначенный путь. Его родителям достался именно такой, каков есть. А у него все наверно будет иначе, лучше, светлее, радостнее. Кто его знает, как там оно будет⁉
А машина продолжала мчать его в далекую и неведомую ему Москву, которую он никогда в жизни не видел живьем, не ходил по ее улицам, не дышал ее воздухом. Он не видел никогда свою мать, своих родственников. И вообще он не знал, что там его на самом деле ждет в этой неведомой ему Москве.
Адриан смотрел на проплывающие за окном виды русской природы и какая-то необъяснимая грусть, какая-то едва уловимая тревога проникла в его душу. Ему казалось, что он здесь уже когда-то очень и очень давно был и все это видел. А может это просто гены его русского начала в нем проснулись. Все может быть, поди-ка попробуй, разберись в своей собственной душе.
Через трое суток Адриан уже был в России. Уже темнело до Москвы оставалось пару километров, горючее было на исходе, Адриан остановился у ближайшей заправочной станции.
Возле заправочной станции, располагалась небольшая гостиница. Припарковав машину, он взял чемодан и направился в гостиницу.
В холе, за стойкой стоял администратор гостиницы. Мужчина средних лет, худощавого телосложения в сером изношенном костюме.
– «Здравствуйте. У вас есть свободный номер?», – спросил Адриан, с французским акцентом.
– «Добрый вечер, конечно, есть, можно ваш паспорт».
– «Вот возьмите».
– «Распишитесь здесь, сказал администратор и протянул лист бумаги и ручку Адриану. – С вас 300 рублей».
Адриан поспешно расписался, затем достал из внутреннего кармана пиджака портмоне, отсчитав 300 рублей, положил их на стойку.
– «Позвольте, помочь с багажом».
– «Благодарю, я справлюсь!».
– «В таком случае, следуйте за мной!», – сказал администратор и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Прошагав двадцать с лишним ступеней, они оказались на втором этаже, где располагался, узкий коридор, по бокам от которого находились прономерованные комнаты. Администратор открыл одну из комнат и вежливым жестом руки, пригласил Адриана войти.
Светлая, уютная комната, привлекала своей простотой, и в то же время предрасполагала, всеми необходимыми удобствами.
После душа Адриан почувствовал лёгкую слабость, чувство голода давало о себе знать. Он потянулся к телефону, чтобы заказать еду в номер, но тут же передумал, часы показывали 8 час. Переодевшись, он спустился в холл.
– «Я могу, вам, чем-нибудь помочь?», – спросил администратор, приметив Адриана.
– «Где у вас здесь можно поесть?».
– «У нас есть отличный ресторанчик, еда на любой вкус».
Они вошли в небольшой, пустой ресторан, по периметру аккуратно стояли круглые столики, а в конце зала располагалась небольшая сцена с пианино.
– «Да, тут раньше было весело, народа было много, приезжали артисты с разных городов, ставили чудесные номера, а сейчас невыгодно стало приглашать музыкантов, да и сейчас классику не ценят». – с ностальгией говорил администратор.
Глава 6
Катарина
Адриан не спеша прошелся по залу и выбрал место у окна. За окном проблескивало отражение луны, где неожиданно всплыл силуэт девушки. Обернувшись, Адриан увидел юную девушку в синем платье, она прошлась по залу и села напротив столика Адриана.
Какое-то необъятное, странное чувство охватило Адриана, он периодически поглядывал на незнакомку и даже пару раз их взгляды, мимолетно пересеклись. От этого она ничуть не смутилась, напротив она вела себя довольно сдержанно, спокойно, словно она привыкла к частым восторженным взглядам, а иногда и вовсе к непристойным, похотливым.
Официант принял заказ у прекрасной незнакомки и направился к Адриану.
«Посоветуйте, что-нибудь из национальной русской кухни, а лучше принесите на свое усмотрение», – сказал Адриан, захлопнув меню.
«Возьмите пельмени и водку, не ошибетесь», – смеясь в полный голос, сказала незнакомка за столиком напротив.
Её смех был настолько милым, что Адриан не сдержался, встал из-за стола и подошел к ней.
– «Добрый вечер! Позвольте представиться, меня зовут Адриан».
Она подняла на него взгляд, бесцеремонно осмотрев его с ног до головы, довольно приятным голосом произнесла:
– «Вечер добрый! А я Катарина».
– «Я впервые в России, и буду рад, если вы составите мне компанию».
– «Конечно, присаживайтесь», – с милой улыбкой произнесла Катарина.
Адриан сел за столик и с интересом стал разглядывать Катарину, пока она делала заказ.
Её русые локоны были нежно собраны в слегка распадающийся пучок. Маленький носик, несколько приподнятый у кончика, придавал ей кокетливый вид. Розовые, полные губки игриво завершали её незабываемый образ. Она, медленно подняла взгляд на Адриана, из-под пушистых ресничек, играючи засверкали живые, серо-голубые глазки.
– «Как насчёт вина?», – добавил Адриан.
– «С удовольствием. Я люблю красное вино!».
– «Прекрасно, нам бутылку самого хорошего красного вина, что у вас есть».
– «Заказ принят», – сказал официант и удалился из виду.
– " Расскажите, как оказались в России?'.
– «Я родился в Париже, отец француз, а мама русская, мы долго не виделись с ней и вот я решил навестить ее. Я был бы рад, если бы вы составили бы мне компанию до Москвы».
– «Я обязательно подумаю над вашим предложением», – кокетливо произнесла Катарина. Она потянулась к бокалу, осушив его до дна, задумчиво вздохнула.
Адриан наполнил ее бокал вином. «Предлагаю выпить за приятное знакомство». Выпив второй бокал, Катарина встала из-за стола, и плавными движениями, направилась к пианино, где принялась играть.
Прекрасная мелодия, словно ветром прошлась по ресторану, музыка то стихала, то возвышалась, создавая сказочный мир.
По зову музыки в ресторан вошел администратор с восторженной улыбкой до ушей, он с наслаждением наблюдал за игрой Катарины.
Вытирая руки об фартук, из кухни вышел повар, следом официант, оба изумленно уставились на прекрасную Катарину.
Она закончила играть, мелодия погасла в ее последнем прикосновении к клавишам. Послышались аплодисменты, чуть громче всех аплодировал администратор. Ностальгия по прошлым временам заполнила зал ресторана.
– «У вас талант!», – сказал Адриан, подойдя ближе к ней.
Катарина, скромно улыбнулась, ее глаза сверкали от счастья.
– «Вы не хотели бы прогуляться!» – обратился к ней Адриан.
– «Хорошая идея!», – с радостью воскликнула она.
Тихой ночью, лунный свет освещал дорожку к озеру. Ветер играючи развивал волосы Катарины, ее лицо отражало спокойствие.
Сняв туфли, она приблизилась к озеру. Неожиданно отбросив с себя платье, она медленно зашла в воду. Холодная вода окутала ее обнаженное тело.
– «Так можно и простыть!», – проговорил Адриан.
Она обернулась, вода слегка прикрывала ее грудь, её глаза улыбались, она нежно провела рукой по воде.
– «Тут так хорошо!», – упоительным голосом произнесла она.
Адриан закурил сигарету, чем больше он смотрел на нее, тем больше он желал ее. Адриан начал ловить себя на мысли, что Катарина ему нравится. От этого слова его сразу как-то покоробило. И в тоже время Адриан не понимал, а чем собственно эта женщина «цепляет его за живое» в душе, заставляет неотвязно о себе думать и испытывать приятное, не с чем несравнимое влечение, которое является по большому счету одним из самых сильных человеческих чувств. Адриан сейчас пытался понять это ощущение, но мысли вязли и растворялись в накатывающихся волнах страсти. Захотелось сейчас просто послать все эти копания в себе ко всем чертям и просто, по-мужски овладеть желанной женщиной.
Но ему одновременно с этими мыслями становилось неуютно на душе от того, что на уме у него опять только постель и плотские утехи. А что, нельзя просто дружить с женщиной, просто с ней приятно проводить время. От этой мысли Адриан поморщился. Он вообще не верил во всю пустопорожнюю трепотню о дружбе между мужчиной и женщиной. Он хмуро усмехнулся своим мыслям и окончательно для себя решил, что Катарина будет его женщиной в обязательном порядке. И никакие предрассудки или моральные принципы не смогут его остановить.
Купаясь, Катарина бросала в сторону Андре кокетливые взгляды. Он понимал, что это приглашение в чудесный и не с чем несравнимый мир женщины. Мир, наполненный нежностью и опьяняющей лаской. Ему определенно нравились ее алые губки. Они сейчас улыбались и манили к себе. Он смотрел на Катарину, и ему сейчас хотелось просто плюнуть на все приличия и этикеты, а просто подойти и обнять эту очаровательную женщину. Заглянуть в ее глаза своим страстным взглядом и едва заметно прикоснуться своими губами к ее губам.
Но он прекрасно знал, что стоит ему это сделать и все условные барьеры в его душе тут же рухнут и он будет безудержно, ненасытно целовать эту женщину, погружая ее с каждым поцелуем в пучину своей необузданной страсти. Адриан смотрел на это купающееся очарование и был очень рад, что ему сегодня везет по женской линии.
Катарина полностью окунулась в озеро, озеро стихло, словно её не стало.
Адриан приблизился к воде, затушив сигарету, тревожным голосом, отозвал ее: «Катарина…». Брызги воды полетели на него, она словно русалка вынырнула из воды. Ее громкий смех эхом отозвался по аллеи, вода стекала по ее голому телу, она вплотную приблизилась к нему.
– «Вы сошли сума!», – проговорил, смеясь от неожиданности Адриан.
– «Уже давно!», – в полголоса, произнесла она.
Но Адриан чувствовал, что от вида ее обнаженного, прекрасно-соблазнительного тела с ума начинает сходить именно он. Она даже не попыталась прикрыть руками те, наиболее волнующие мужчин части женского тела, которые женщина обычно пытается прикрыть в подобных ситуациях. А может она просто проверяет его мужскую реакцию, ставя его в эту «экстремальную» ситуацию. К чертям все догадки! Она просто моя и все тут.
– «Вы можете простудиться, Катарина, нам пора в отель», – с подчеркнутой заботой в голосе произнес Адриан.
Он помог ей надеть платье, а затем, сняв с себя пиджак, набросил его ей на плечи.
– «Так будет теплее и комфортнее» – сказал он услужливо.
– «Пока полного комфорта я не наблюдаю!» – с едва заметной ноткой иронии в голосе сказала она.
– «Все дело в вас, ваш прекрасный облик разрушает способность моего мозга логически мыслить, может вы мне поможете?» – с озадаченностью во взгляде тихо сказал Адриан.
– «А до гостиницы на руках донести слабо⁉» – рассмеявшись, спросила она.
Он тоже рассмеялся. «Так это же с превеликим удовольствием!».
Он изящно подхватил ее на руки и бережно понес в отель. Он поймал себя на мысли, что она практически невесома, а может ему это только кажется от нахлынувшего волнения. Но больше всего его удивило совсем новое чувство, которое сейчас возникло в его душе. Он стал чувствовать, что несет на руках не только женщину, с которой он два часа назад познакомился, а несет очень дорогое и родное существо. Существо нежное, хрупкое и беззащитное, уткнувшееся своим личиком в его небритую щеку. И именно он в ответе за это прекрасное творение природы, он и некто иной в этом мире. От этого чувства Адриан еще нежнее и бережнее прижал к себе Катарину и заглянул в ее прекрасные глаза. Взгляд их был нежен и мечтателен. Она была восхитительна и таинственна. Адриан внес ее в номер и осторожно положил на кровать.
– «Тебе нужно согреться. Я сейчас закажу горячий кофе в номер» – с неподдельной заботой в голосе тихо сказал Адриан. Она, схватив его за рукав, нежно сказала: «Ты лучше горячего кофе. Так согрей же меня скорей, пока я совсем не замерзла».
Он стал медленно снимать тонкое шелковое платье, освобождая из его плена необыкновенно красивое женское тело. Катарина была прекрасна, и Адриан подумал, а может ему это все сейчас снится. Что этот захватывающий сон скоро пройдет и наступит серый будничный день. Адриан отогнал эту дурную мысль. Нет, к счастью, это не сон, а завораживающая реальность.
С ним рядом лежит женщина его мечты, и она рада его присутствию. Ты же можешь меня с ума свести, подумал Адриан и нежно коснулся своими губами ее губ. От этого прикосновения ее губки чуть-чуть приоткрылись, призывая к себе все новые и новые его поцелуи. Нежно обняв свою соблазнительницу, он начал жадно ее целовать. В каждый поцелуй он стремился вложить всю свою страсть и нежность одновременно. Он покрывал ее тело тысячами самых страстных на свете поцелуев, нежно лаская рукой ее красивую грудь.
Он видел, как ей безумно хорошо. Ему даже казалось, что она пытается всем телом подаваться навстречу каждому прикосновению его пальцев, каждому его поцелую. Иногда она чуть-чуть приоткрывала свои красивые глаза, и Адриан видел, что они наполнены сладостной негой и полетом в другой реальности, в реальности из которой не хочется возвращаться в этот мир.
Власть страсти становилась все сильнее и сильнее, Она туманила все сильнее рассудок, позволяя рукам опускаться все ниже и ниже, к самым сокровенным уголкам женского тела. Его руки делали свое дело, и прекрасное женское тело отдавалось им, раскрывало им все свои тайны и соблазны. Так раскрывается бутон алой розы на рассвете, когда его начинает ласкать лучи восходящего солнца.
Адриан не мог больше бороться с могучим прибоем страсти. Страсть была схожа с огромными океанскими волнами, готовыми смести все на своем пути. Он знал, что находится на пределе самоконтроля и если не начать совершать главное действо, то может все выйти из-под контроля. И вот наконец-то они стали единым существом. Какое это блаженное состояние, его хочется испытывать и испытывать всем своим телом. Хочется, чтобы оно не прекращалось и длилось целую вечность. Он любил это состояние и в этот самый кульминационный момент он ловил себя на мысли, что как же здорово своими ласками довести женщину до полуобморочного состояния, подчинить себе и обладать ей в самой неограниченной мере, на какую только способно сознание мужчины. Ощущение, что это не просто случайная знакомая, а близкое и родное существо не покидало его сейчас и он не хотел, чтобы это ощущение исчезло, когда все закончиться и придется принять решение о продолжении или прекращении этих отношений. Но сейчас просто не хотелось не о чем думать, неописуемое блаженство захлестнуло сознание и все тело Адриана, отправляя его в загадочный космос блаженства. Он даже не смог сдержать легкий стон и это его немного смутило, но он улыбнулся своему неуместному смущению и продолжал уже с затихающей страстью ласкать прекрасное тело Катарины. Это была сказка, но одно обстоятельство смутило Адриана, почему он не слышал из уст Катарины не единого стона сладострастия. Это сильно напрягло сознание Адриана. Неужели я был не на высоте и что-то не понял в этой женщине, не смог ее разгадать, разгадать ее тайну. Он попытался заглянуть в ее глаза, но они были почти прикрыты, лишь чуть-чуть подрагивали ресницы. На губах приютилась блаженная улыбка, и Адриану сложно было сейчас понять, получила ли она от него максимум блаженства или только на полпути к нему. Все это сильно озадачило Адриана. Он оперся на локоть и внимательно, изучающе смотрел на Катарину. Она как будто почувствовала его взгляд и немного приоткрыла глаза, в ее взгляде появилось удивление.
