Текст книги "Раненая страна (Том 2)"

Автор книги: Стивен Ридер Дональдсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Дональдсон Стивен Р
Раненая страна (Том 2)

Стивен ДОНАЛЬДСОН

ХРОНИКИ ТОМАСА КАВИНАНТА НЕВЕРУЮЩЕГО IV

РАНЕНАЯ СТРАНА

ТОМ 2

Часть вторая

ВИДЕНИЯ

Глава 12

ХОЛМЫ АНДЕЛЕЙНА

Пройдя мимо почтенного дуба, Томас Кавинант начал подниматься на холмы, хотя какая-то его часть, огорченная и нежная, по-прежнему оставалась с Линден. После укусов пчел он чувствовал себя слабым и не хотел путешествовать в одиночестве. Неосознанно и против своей воли Кавинант попал в зависимость от Линден. Его связывало с ней множество нитей. Некоторые из них он знал: ее смелость и поддержка, самоотверженный риск и готовность идти ради него на верную гибель. Но другие связи пока не имели названия. Он почти физически ощущал ее близость и немного смущался этого нового непонятного чувства. Когда Линден отказалась пойти с ним на холмы, он даже испугался.

Частично его страх породило поведение Холлиан и Сандера. Кавинант боялся узнать, что за красотой Анделейна скрывалась страшная язва. Но, будучи прокаженным, он неплохо разбирался в изворотливой сущности болезней, и этот вид страха лишь усиливал его целеустремленность. В основном же тревогу Кавинанта вызывали мысли о том, что могло означать решение Линден. Да и как иначе? Все лучшие надежды вращались только вокруг нее.

Его предыдущую победу в Стране разрушило сомнение. Кавинанта не покидало ощущение, что, выкупив жизнь Джоан, он продал себя Лорду Фоулу. Он отказался от свободы, которая была оружием в борьбе против Зла. Острый нож пронзил его грудь, и Кавинант в любую минуту мог проиграть сражение.

Дикая магия больше не властна надо мной. Ты придешь и по собственной воле отдашь мне кольцо из белого золота.

Однако Линден не имела этих ограничений. Ее избрал старик, некогда сказавший ему: "Будь честным". Перенося их в Страну, Презирающий не знал, насколько сильна и решительна Линден. А она показала себя настоящим кремнем. Даже ее строгость казалась Кавинанту прекрасной. Как же он мог не возлагать на такую женщину надежд?

Отказ Линден ошеломил и разочаровал Кавинанта. Он вдруг понял, что замок его надежд построен на зыбучем песке. Ее воля, сжатая в кулак, могла выражать не смелость, а бездну малодушия.

Он знал о таких вещах по собственному опыту. Кавинант болел проказой, и каждая шишка, полученная от мира, учила его страху. Но, несмотря на сострадание к Линден, он был огорчен ее решением. Долгое одиночество уже показало ему, как мало он может сделать без поддержки друзей. Даже его последняя победа над Лордом Фоулом оказалась бы тщетной попыткой, не будь рядом с ним Идущего-За-Пеной.

Поднимаясь по склону холма, он страдал от утраты надежд и того чувства близости, которое, возможно, исчезало навсегда. Кавинант добрался до скалистого гребня и остановился, чтобы помахать рукой своим спутникам. Но они не ответили ему. Они как будто нарочно повернулись к Кавинанту спинами. Такого безразличия он не ожидал. Их поведение граничило с оскорблением.

Впрочем, он привык к постоянным огорчениям. Лишь образ Линден терзал его сердце невыносимой печалью. Кавинант направился в глубь Анделейна. Он нуждался в здоровье и силе. Только мощь и знание этих холмов могли возместить пережитую им потерю.

Вскоре его настроение изменилось. Воздух Анделейна бодрил, словно вечная весна. Кавинант относился к этому месту как к милому и верному другу. Холмы сияли в его памяти, будто драгоценные камни.

Хризопразовая аура солнца исчезла. Лучи изливали на землю тепло и свет. Трава, зеленая, как берилл, сверкала утренней росой и мягко шуршала под ногами. К северу и востоку от него начинался огромный лес. Кроны золотней ласкали ветер широкими листьями; величавые вязы тянули ветви к далекому лазурному небу; а ивы, словно нежные девы, кивали ему и манили в свою благодатную тень. Вокруг стволов пестрели цветы: элегантные форзитии, коломбины и маргаритки. Над холмами простиралась атмосфера трепетной и нетронутой красоты, будто природа одарила эти места неувядающим здоровьем, которое утоляло боль души и залечивало любые раны.

Сорвав с куста горсть алианты, он набил ягодами рот и сбежал вниз по пологому склону. От удовольствия и ощущения силы ему хотелось прыгать и смеяться. Кавинант все дальше и дальше уходил от берега реки.

Постепенно он успокоился и настроился на безупречную царственность холмов. Среди деревьев мелькали лесные зверушки. Птицы славили солнце и чистый небосвод. Они не боялись его и подпускали на расстояние вытянутой руки. Их доверчивость напомнила ему о необоснованном страхе Холлиан и боязливой подозрительности Сандера. Он знал теперь наверняка, что холмы Анделейна не опасны. Они не таили в себе коварную и смертельную болезнь, о которой говорила эг-бренд. Тем не менее, переживая заново красоту и мощь Закона, Кавинант начинал понимать, что именно так пугало деревенских жителей.

Они во многом походили на прокаженных. Все люди Страны страдали проказой Солнечного Яда. Они стали жертвами Зла, от которого не было ни лекарств, ни спасения. Их лишили красоты и поставили в такие условия, когда право на жизнь выкупалось огромной ценой. Самым худшим наказанием для неизлечимого больного являлась тоска по прежней жизни. Отнимая последнюю надежду, болезнь вела к обиде на судьбу и презрительному беспросветному самобичеванию. Люди Страны с готовностью принимали любые наказания, поскольку верили, что заслужили свои муки и страдания.

Они превратили Анделейн в оправдание Солнечного Яда. Красота холмов стала для них коварной болезнью, потому что деревенские жители ожидали лишь расплаты и кары. А как еще они могли бы терпеть свою собственную нищету? Как они могли бы простить себе тот ад, в который ввергли свои жизни? Вот почему Сандер не доверял Кавинанту. Вот почему Холлиан полагала, что холмы Анделейна уничтожат ее. Их "проказа" не оставляла им другого выбора.

Впрочем, ни о каком выборе не могло быть и речи, пока они считали Солнечный Яд единственной и абсолютной истиной жизни. Кавинанту следовало найти ответ, который освободил бы их из рабства страха. Он с радостью пожертвовал бы всем, что имел, лишь бы открыть чудеса Анделейна для таких людей, как Сандер, Холлиан и Линден.

Кавинант шагал без отдыха целый день. Ему вообще не требовался отдых. Алианта исцелила последствия действия яда. Вода в прозрачных ручьях помогала чувствовать себя настолько бодрым, словно он заново родился на свет. Природа благоволила ему и оказывала поддержку. Солнце начинало прятаться за холмы, а Кавинант и не думал останавливаться. Он продолжал идти на северо-восток, пока сумерки не превратились в ночь и пока звезды не засияли из небесных глубин, предлагая ему свою компанию.

Однако темнота лишь зарождалась, когда он увидел слабый оранжевый огонек, мерцающий между деревьями, как свет далекого костра. Кавинант не посмел подходить к нему. Воспоминания заставили его замереть на месте. Он стоял, почтительно и тихо, пока существо из живого света не приблизилось к нему. Оказавшись рядом, оно воспарило в воздух и издало чистый звук, похожий на звон хрустального колокольчика.

Кавинант поклонился Духу Анделейна. Огонек, величиной с ладонь, танцевал перед его лицом, как будто раскачивался на фитиле из тьмы. Движения огня отозвались на почтительный поклон, и когда Дух медленно отлетел от Кавинанта, тот, не задумываясь, последовал за ним. Оранжевый свет согрел его сердце. Но в то же время Кавинант едва не плакал от острой печали. Он вспомнил, как некогда двадцать гордых Духов погибли из-за того, что ему не хватило сил спасти их от юр-вайлов.

Вскоре к Духу присоединился другой, потом еще один, еще и еще. Через несколько минут Кавинант оказался в кольце танцующих огней, которые вели его к неведомой цели.

На востоке поднимался тонкий серебристый полумесяц. В его призрачном свете Кавинант увидел высокий холм, покрытый густой травой, но лишенный другой растительности. Хрустальный перезвон огней затих, и он услышал новые чарующие звуки. Казалось, сам воздух стал музыкой, под которую звезды исполняли гавот, – музыкой торжественной и печальной. Духи остановились у основания холма и образовали вокруг него цепочку огней. Звуки музыки влекли Кавинанта вверх – к куполообразной вершине.

Внезапно он услышал слова, такие значимые и отчетливые, что их невозможно было забыть. Они наполнили его тоской и скорбью, и если бы Кавинант не находился в состоянии транса, он заплакал бы от смысла этих слов.

Пока мир превращался в руины и гибли леса,

Я поместил Анделейн в кольцо своих недолговечных чар.

Горе взывает во мне, как сухие сучья ветвей,

И безутешные слезы падают увядшими лепестками.

Но на исходе сил я держу меч Закона,

Защищая то, что осталось от раненой Страны.

Отражая атаки Презирающего.

Я питаю милые холмы своей любовью и соками сердца,

Но мечта о покое тщетна,

И бремя судьбы ломает отвагу.

Солнечный Яд искажает мои слова,

И красота вокруг меня умирает.

О Анделейн! Оберегая тебя от нужды и потерь,

Я верю, что Зло не всесильно.

Но каждый мой вздох идет на пользу врагу,

И меня пугает такая обреченность.

Я не могу расширить круг своей силы,

Хотя от страшных видений на губах запекается кровь.

О мои холмы! Простите меня за то,

Что в этой битве я обречен на поражение.

Слезы текут из глаз при виде вашего угасания

И той судьбы, которую вам уготовил Лорд Фоул.

Но из последних сил я служу деревьям и зелени

И мечом Закона защищаю раненую Страну.

Через миг Кавинант увидел певца.

Высокий сильный мужчина в белой широкой мантии сжимал в руке сучковатую ветвь, которая служила ему посохом. Мелодия венчала его голову ослепительной короной и изливалась по контурам тела мерцающими потоками света. Песня старца сплеталась из магии и красоты, и благодаря ей он удерживал ночь в своих ладонях. Лицо не имело глаз – только пустые глазницы. Он сильно изменился за те десять лет или, вернее, тридцать пять столетий, когда Кавинант видел его в последний раз. Однако старец не поддавался власти возраста.

Кавинанту захотелось опуститься перед ним колени, но он не стал потакать своим желаниям. Он знал, что стоит ему склониться раз и этим поклонам не будет конца. Кавинант почтительно замер на месте и прислушался к мелодии, которая кружила над мужчиной в белой мантии. Через некоторое время тот сурово спросил:

– Томас Кавинант, ты узнал меня? Кавинант без страха взглянул на его лицо с пустыми дырами глазниц.

– Ты – Хайл Трои.

– Нет, – отозвалась песня. – Я – Каер-Каверол, Лесной старец Анделейна. Последний из своего племени в разоренной и умирающей Стране.

– Я помню тебя, – воскликнул Кавинант. – Ты спас мне жизнь у водопада Колосса, когда я вышел из Мшистого Леса. Кроме того, я должен поблагодарить тебя за помощь, которую ты оказал мне в лесу.

– Мшистого Леса больше нет. – Мелодия Каер-Каверола наполнилась холодом и болью. – Колосс пал.

"Нет Мшистого Леса? Значит, Анделейн – последний оплот?" Кавинант с трудом удержался от слез.

– Что ты хочешь от меня? Я сделаю все, что ни попросишь.

Какой-то миг мелодия не имела слов. Затем старец тихо пропел:

– Ты видел холмы Анделейна?

– Да, – ответил Кавинант. – Я их видел.

– Это последнее место в Стране, где сохранился Закон. Благодаря своей силе я поддерживаю его здесь нерушимым. Но мой конец недалек. Помимо всего прочего я еще и Хайл Трои – поэтому слабею и теряю власть над холмами. Придет день, и бездна Зла проглотит Анделейн. Страна превратится в пустыню, и ничто ей уже не поможет.

– Я знаю, – прошептал Кавинант и до боли стиснул зубы.

– Я потребую от тебя всего и ничего, – пропел высокий мужчина. – Ты вызван сюда не для расспросов, а для того, чтобы принять мой дар. Смотри!

Широким взмахом посоха он осыпал траву звенящей музыкой, и внезапно сквозь мелодию Кавинант увидел их – воплощение гордой и печальной песни. Они стояли перед ним, словно отлитые из лунного света, и серебристое сияние, исходящее от Лесного старца, озаряло их, как пламя волшебного костра.

Друзья Кавинанта!

Высокий Лорд Морэм с едва заметной улыбкой и мудрыми строгими глазами.

Елена, дочь любви и насилия, такая же красивая и страстная, как ее мать. Дитя Кавинанта и почти его любовница.

Баннор – Страж Крови, чье самообладание можно было сравнить лишь с силой его справедливости.

Мореход Идущий-За-Пеной, который возвышался над остальными не только благодаря росту, но и величию своего духа. Веселый и верный товарищ, почти что брат.

Взглянув на них сквозь завесу мелодии, Кавинант задрожал, словно все его сухожилия износились от горя и старости. Он со стоном протянул к ним руки и пошел навстречу, горя желанием прижать друзей к своей груди.

– Стой!

Команда Лесного старца парализовала Кавинанта и не позволила ему проникнуть за завесу мелодии. Тело сковала холодная неподвижность.

– Ты не понял меня, – дружелюбно пропел Каер-Каверол. – Тебе нельзя касаться их, потому что они не имеют плоти. Ты видишь перед собою Мертвых. Закон Смерти сломан, и его уже не восстановить. Вот почему те, кто приходит на холмы Анделейна, встречают здесь своих умерших друзей и близких.

"Не может быть! Прошло тридцать пять веков!" Слезы побежали по щекам Кавинанта. Тем не менее, когда Лесной старец вернул ему подвижность, он уже не стремился в объятия призраков. Содрогаясь от горя, Кавинант спросил:

– Что вы хотите? Воспоминания о вас разрывают мое сердце.

– О любимый, – ответила Елена тем чистым, неотразимым голосом, который он часто вспоминал с печалью и болью. – Сейчас не время для горьких сожалений. Твое появление доставило нам большую радость, и мы пришли сюда не для того, чтобы причинять тебе страдания. Каждый из нас хочет благословить тебя своей любовью и преподнести дары, если это позволит Закон.

– Слова Елены – истинная правда, – добавил Морэм. – Порадуйся с нами! Раздели то счастье, которое мы чувствуем при встрече с тобой!

– Морэм! – застонал Кавинант. – Елена и Баннор! О милый друг, Идущий-За-Пеной!

Голос старца возник как предвестие грома:

– Вот почему мужчины и женщины, приходившие сюда, становились безумными. Горе сводило их с ума. Это хорошо, что твои спутники отказались сопровождать тебя, Кавинант. Гравелинг и эг-бренд потеряли бы рассудок при виде своих Мертвых. А женщина из твоего мира подняла бы здесь зловещие тени... Мы преподнесем тебе наши дары, если ты сохранишь свои смелость и ум.

– Дары? – дрожащим голосом спросил Кавинант. – Я не понимаю, о чем вы говорите. За что вы хотите одарить меня?

Его разрывали тысячи вопросов, и в то же время он не находил достойных слов, чтобы выразить свое удивление.

– Мой друг, прости нас, но мы не можем говорить с тобой на многие темы, – сказал Морэм. – Таков Закон.

– Когда люди вызывали мертвого Кевина, сломавшего Закон Смерти, его слова сокрушили тех, кто задавал вопросы, – напомнила Елена. – Мы не хотим навредить тебе своими ответами, любимый.

– К счастью, тебе не нужны ответы, – со смехом добавил Идущий-За-Пеной. – Ты и без их помощи справишься с любой задачей.

О Идущий-За-Пеной! Слезы на лице Кавинанта были теплыми, словно кровь. Он стоял, преклонив одно колено, хотя не помнил, как опустился.

– Достаточно, – пропел Каер-Каверол. – Неверящий дрогнул. Он может сломаться.

Лесной старец величественно подошел к Кавинанту:

– Я не буду называть того, что ты ищешь. Но в моих силах помочь тебе отыскать эту вещь.

Он приподнял свой посох и коснулся им лба Кавинанта. Музыка пронеслась через мозг, как белое пламя.

– Знание внутри тебя, хотя ты его пока не видишь. Когда придет время, ты поймешь, как использовать мой дар.

Песня пошла на убыль, и в уме Кавинанта осталось только смутное чувство неосознанной возможности. Каер-Каверол отступил в сторону. Высокий Лорд Морэм сделал шаг вперед.

– Юр-Лорд и Неверящий, – мягко промолвил он, – моим даром тебе будет совет. Узнав о том, как спасти Страну, ты должен покинуть ее пределы, ибо вещь, которая понадобится тебе, находится не здесь. Закон запрещает мне говорить на эту тему, но я хочу предупредить тебя: не обманывайся муками Страны. Цель поиска окажется иной, не той, какой ты будешь ее себе представлять. В конце концов тебе придется вернуться в Страну.

Он отошел назад, прежде чем Кавинант успел его о чем-либо спросить. Место Морэма заняла Елена.

– Любимый, – сказала она, одарив Кавинанта нежной улыбкой, – так уж случилось, что на мою долю выпал самый тяжелый вопрос. Но какой бы мрачной ни казалась истина, ты должен ее узнать. Страна потеряла свою силу и не может излечить твой недуг, так как Лорд Фоул разрушил основы ее бытия. Я сожалею, что у твоей спутницы не хватило мужества сопровождать тебя на холмы Анделейна. Однако она должна прийти сюда, чтобы встретиться со своим прошлым. Береги ее, любимый, ибо только она способна исцелить нас всех. Внезапно голос Елены наполнился эхом той жгучей ненависти, из-за которой она нарушила великий Закон Смерти. – И вот что еще хочу я тебе сказать. Когда придет время, ты должен встретиться с Презирающим. Лорд Фоул будет ждать тебя в Кирил Френдоре под Горой Грома – в пещере, которую он избрал себе для жилища.

"Елена, – со стоном подумал Кавинант. – Я вижу, что ты не простила меня. Даже века не смягчили твоей обиды".

Вперед вышел Баннор. Лицо харучая выглядело бесстрастным и неумолимым.

– Неверящий, – сказал он невыразительным тоном, – у меня нет для тебя никакого дара. И все же я смею просить, чтобы ты освободил моих соплеменников. С ними обошлись отвратительно. Избавь их от плена, и они будут служить тебе верой и правдой.

После Баннора к нему обратился Идущий-За-Пеной. Кавинант увидел рядом с ним еще одного человека.

– Мой милый друг, – весело сказал Великан. – Мне выпало счастье вручить тебе воистину бесценный дар. Смотри!

Он указал на своего спутника, и Кавинант вдруг понял, что незнакомый мужчина в короткой тунике не был одним из Мертвых. Кожа человека отливала той же чернотой, что и дыры между звезд. Прекрасно сложенное тело выглядело сильным и крепким. Черные волосы сочетались с чернотой зубов и десен. И даже белки его глаз несли в себе оттенки кромешной ночи. Он держался так, словно не видел Мертвых, Лесного старца и Кавинанта. Его глаза рассеянно смотрели вдаль, никого и ничего не замечая.

– Это Вейн, – сказал Идущий-За-Пеной. – Можешь считать его уникальным порождением юр-вайлов.

Услышав о юр-вайлах, Кавинант непроизвольно вздрогнул, но Великан не заметил этого.

– Он венчает собой многовековой труд по селективному разведению существ. Как твой друг я заклинаю тебя: возьми его с собой. Он не может попросить об этом, потому что не умеет говорить и не служит какой-либо цели, кроме своей собственной. Создатели вложили в него все знание, которое имели, поэтому он не дрогнет в трудную минуту и не оставит тебя в беде. Я намеренно сказал, что Вейн служит только собственной цели. Чтобы сделать его полезным для тебя, юр-вайлы научили Вейна подчиняться одной команде. Ты можешь приказать ему только один раз, но я уверен, что этого достаточно. Когда ситуация покажется тебе критической и другой помощи не будет, скажи ему: "Некримах, Вейн!" – и он подчинится. – Идущий-За-Пеной нагнулся и сложил огромные ладони в молитвенном жесте. – О Томас Кавинант! Мой дорогой и любезный друг! В память о Горячем Убийце, который поглотил и возродил меня, я прошу принять этот дар.

Кавинант с трудом удержался от желания обвить руками мощную шею Великана. Он многое слышал о злобных юр-вайлах и их мерзких опытах. Но Идущий-За-Пеной отдал за него свою жизнь, поэтому просьба Великана превосходила любые доводы рассудка.

– Да. Я принимаю его.

– Благодарю, – прошептал гигант и отошел в сторону. Наступила минута молчания. Духи Анделейна потускнели, а Мертвые скорбно склонили головы. Песня Каера-Каверола перешла на каденцию траурной песни. В поток серебристого сияния влились кроваво-красные оттенки. Кавинант почувствовал, что его друзья вот-вот исчезнут. Сердце кольнуло болью в тоске о словах, которые могли бы выразить ту силу, с какой он их любил. Лесной старец направился к нему, однако Высокий Лорд Морэм остановил его взмахом руки.

– Еще одно слово, – сказал он Кавинанту. – Хотя, говоря об этом, я многим рискую. Мой друг! Страна погибает от разорения, но ты принимаешь вторичные причины за главные. Лорд Фоул идет по новым путям, и на его Зло нельзя отвечать поединком. Он назвался твоим врагом. Однако помни, что Презирающий давно мечтал переманить тебя на свою сторону. Ничто не поможет тебе избежать его западни, поскольку она окружена другими ловушками. Жизнь и смерть вросли друг в друга, и их невозможно отделить. Лишь понимая и принимая эти крайности, ты обретешь над ними контроль и власть. Но когда... – Он замолчал на мгновение, взглянув Кавинанту в глаза. – Когда ты попадешь в беду и у тебя не останется никаких сил, вспомни о парадоксе белого золота. Надежда живет в противоречии! Не забывай об этом!

"Надежда? – со слезами на глазах подумал Кавинант – О Морэм! Разве ты не знаешь, что я обречен на неудачу?"

В следующий миг песня старца перехватила ему горло и закрыла глаза Упав на траву, Кавинант погрузился в глубокий сон

Глава 13

Отродье демондимов

Когда он проснулся, его лицо чесалось, словно в бороду вросла трава, а спина была теплой от солнца, подходившего к зениту.

Подняв голову, он осмотрел вершину высокого холма, где встретил Мертвых и Каера-Каверола. Вокруг простирались холмы Анделейна, похожие на бутон, который раскрыло утреннее солнце. Кавинант безучастно разглядывал небо и деревья. Красота природы на время потеряла над ним свою власть. На него нахлынула меланхолическая грусть.

И тут ему припомнились события прошлой ночи. Он вспомнил все, хотя и не был уверен в реальности происшедшего.

Однако эта неуверенность продлилась лишь несколько мгновений. Когда Кавинант увидел Вейна, все тут же встало на свои места.

Вейн стоял там же, где и прошлой ночью, слегка переминаясь с ноги на ногу и ничего не замечая. Кавинанта снова поразило его физическое совершенство: гладкие и сильные руки и ноги; плоть без пятна и порока. Будь его тело мраморным, он мог бы сойти за идеализированную скульптуру.

Вейн даже виду не подал, что заметил пробуждение Кавинанта. Опустив по бокам полусогнутые руки, он стоял как изваяние, в которое еще не вдохнули жизнь. Грудь оставалась неподвижной; глаза, не мигая, смотрели прямо перед собой.

Кавинант постепенно вспомнил и о других полученных дарах. Все они казались странными и непонятными, но реальность Вейна убеждала его в их важности. Кавинант взял юр-вайла в спутники как надежду на то, что остальные дары тоже окажутся полезными.

Стараясь заглушить в себе чувство потери, он поднялся на ноги и повернулся к Вейну. Быстро осмотрев темную фигуру, он произнес:

– Идущий-За-Пеной сказал, что ты не говоришь. Это правда?

Вейн не реагировал. Двусмысленная улыбка застыла на его губах, но выражение лица не изменилось: он по-прежнему смотрел прямо перед собой неподвижными черными глазами. С тем же успехом он мог оказаться и слепым.

– Значит, ты действительно не говоришь, – прошептал Кавинант. Надеюсь, то, что мне сказали о тебе, тоже верно. Я не хочу испытывать тебя и по возможности не буду прибегать к твоей помощи. Но если юр-вайлы наврали Идущему-За-Пеной...

Он нахмурился, пытаясь проникнуть в тайну своего спутника, однако интуиция не пришла ему на помощь.

– Возможно, Линден что-нибудь расскажет о тебе. Черные глаза Вейна оставались неподвижными.

– И еще я надеюсь, что у меня не появится привычки разговаривать с тобой, – проворчал Кавинант. – Это было бы просто нелепо.

Почувствовав себя немного глупо, он взглянул на солнце, чтобы определить стороны света, и начал спускаться с холма, намереваясь вернуться к своим друзьям.

Вейн шел в нескольких шагах позади. Он двигался так, словно накрепко запомнил когда-то окружавший его мир и теперь не имел нужды осматриваться вокруг. Несмотря на свою реальность, и реальность весьма ощутимую, он двигался совершенно бесшумно, не оставляя следов на траве.

Кавинант пожал плечами и направился на юго-запад.

В полдень он закусил алиантой, заменившей ему обед, и мало-помалу обрел былое ощущение радости. Вид зеленых холмов наполнял его томным волнением. Он вдруг почувствовал покой в своей измученной душе и забыл о боли утрат. Пусть Лорд Фоул лишил его самого изысканного удовольствия ощущения полного здоровья, столь явного здесь в каждом растении и каждой живой твари. Но холмы, казалось, поняли его беду и стали еще привлекательнее, будто старались предложить ему то, чем он еще мог наслаждаться. В воздухе носились яркие птицы. Сочная трава была такой густой и высокой, что ноги утопали в ее пышном и мягком ковре по колено. Здешняя алианта была такой питательной, что вскоре все мышцы Кавинанта налились жизненной силой и стали по-юношески упругими.

Анделейн расплавил душевную скорбь Кавинанта и выковал из нее несокрушимое чувство ясной цели. Теперь он без страха мог думать о будущих делах и опасностях. Глядя на зеленые холмы, он поклялся себе, что, пока бьется его сердце, эта прекрасная страна не погибнет.

Во второй половине дня он вышел к речушке, которая безмятежно протекала меж песчаных берегов. Кавинант остановился, собираясь выкупаться. Он знал, что до полуночи не встретится со своими спутниками, и потому не торопился. Раздевшись, он принялся натираться песком – до тех пор, пока впервые за много дней не почувствовал себя чистым.

Вейн неподвижно стоял на берегу, словно врос корнями в землю. Кавинанту вдруг захотелось пошутить; он набрал в пригоршню воды и обрызгал своего спутника с ног до головы. Капли сверкнули на обсидиановой коже и скатились вниз, но Вейн даже не пошевелился.

– О огонь ада, – прошептал Кавинант.

Его настроение тут же испортилось. Охваченный мрачными предчувствиями, он торопливо выстирал свою одежду и снова двинулся в путь. Вейн неотступно следовал сзади.

Кавинант рассчитывал идти без остановки до самой Мифили, где его должны были ожидать друзья. Но луна в эту ночь не взошла, а передвигаться при свете звезд оказалось трудно. Когда на небосводе угас последний отблеск заката, он решил сделать привал.

Тем не менее заснул он не сразу. На сердце давило какое-то безотчетное беспокойство. В темноте вырисовывалась неподвижная фигура Вейна, и при взгляде на него Кавинанту становилось не по себе. "Как я только мог довериться юр-вайлам?" – в который раз подумал Кавинант об Идущем-За-Пеной. Юр-вайлы считались одной из самых древних рас Страны, и они тысячелетиями служили Лорду Фоулу. Кавинант вновь и вновь представлял себе этих тварей. Однажды, когда его силы иссякли, эти кровожадные существа пожрали несколько десятков Духов. Он просто не мог поверить, что они отдали Вейна без какого-то злобного умысла.

Кавинант все размышлял, размышлял... Однако трава и воздух Анделейна делали свое дело – его тревожные мысли улетучились, и Кавинант заснул.

***

Проснувшись на рассвете бодрым и полным сил, он снова отправился в путь. Но на душе у него было невесело. Ему не хотелось покидать Анделейн. Тем не менее он торопился, не желая понапрасну тревожить своих спутников. Незадолго до полудня Кавинант одолел последние холмы у Мифили.

Он вышел к реке чуть восточнее условленного места: старый дуб находился справа от него – примерно в половине лиги. Кавинант направился к нему по гребню холма, выискивая взглядом друзей.

Но, приблизившись к величественному дереву, он так и не увидел ни Линден, ни Сандера, ни Холлиан.

Кавинант остановился и стал разглядывать другой берег реки, выискивая какой-нибудь признак присутствия своих спутников. Торопясь достичь Анделейна, он не обратил особого внимания на эту местность и только теперь рассмотрел ее как следует. Мертвое пространство, усыпанное обломками скал, тянулось через холмы к югу и на лигу к западу, а затем клином врезалось в равнину. На этом проклятом месте не было видно ни одного растения. Перед Кавинантом простиралась пустыня, безжизненная, как труп. Однако чуть дальше, за ее пределами, ветер гнал волны по зеленому морю травы. Два периода плодородного солнца, следовавшие друг за другом, способствовали тому, что южный берег стал похож на мертвый остров в плотном кольце растительности.

Но Линден и двое обитателей подкаменья исчезли. Сбежав по склону холма, Кавинант бросился в воду и поплыл через Мифиль. Через несколько минут он уже стоял на том месте, где прощался с Линден.

Вот здесь она отказалась пойти вместе с ним, а здесь...

– Линден!

Его крик до смешного тихо прозвучал среди скал и без эха угас в окружающих зарослях.

– Линден!

На миг ему показалось, что ее тут никогда и не было, как не было Сандера и Холлиан.

Солнце, окруженное зеленым ореолом, презрительно ухмылялось. Кавинанта захлестнул внезапный страх. Проклятия, которые ему хотелось произнести, застряли в капкане оцепенения. Его спутники ушли. Он оставил их, и в его отсутствие с ними что-то случилось. Неужели еще один Всадник? В тот момент, когда их некому было защитить... Что же делать? Ударив кулаком о ладонь, и посмотрел в бесстрастные глаза Вейна.

Его застывший взгляд заставил Кавинанта вздрогнуть.

– Они ждали меня здесь, – сказал он юр-вайлу, словно тот ему возражал.

Дрожь, пробежавшая по телу Кавинанта, превратилась в холодную ярость. Он снова стал осматриваться.

– Они бы не бросили меня. Что-то заставило их уйти. Возможно, их даже взяли в плен. Но не убили.., и не ранили. Я не вижу следов крови.

Кавинант заметил высокую груду камней и вскарабкался на нее, позабыв о том, что не выносит высоты. Балансируя на вершине, он осмотрел территорию, где равнина граничила с Анделейном. Однако густые и чудовищно высокие заросли были непроницаемыми для взгляда. Его спутники могли находиться на расстоянии голоса, а он все равно не увидел бы их. Кавинант повернулся, разглядывая безжизненное пространство к югу и западу от себя. Эта каменистая пустошь могла скрывать в себе многие непредвиденные опасности.

– Линден! – закричал он. – Сандер! Холлиан!

Его безответный зов растворился в воздухе.

Кавинант торопливо спустился с груды камней и направился к тому месту, где в последний раз видел Линден. Набрав по пути несколько камешков, он выложил из них на большом валуне стрелу, указывающую в глубь пустоши. Теперь, если бы его спутники вернулись сюда, они знали бы, куда он пошел. Подождав еще немного, Кавинант отправился в путь.

Вейн следовал за ним, как тень.

Кавинант продвигался вперед, зорко осматривая на ходу территорию. Он искал что-нибудь такое, что могло бы объяснить исчезновение его друзей. Определив природу опасности, он мог бы наметить тактику действий. Как бы там ни было, Кавинант не прятался и не крался. Он шагал по камням и сланцу, все дальше углубляясь в мертвое царство хаоса и камней.