Текст книги "Почти как «Бьюик»"

Автор книги: Стивен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

ТЕПЕРЬ: АРКИ

– Ну? – спросил Нед, так похожий в этот момент на своего отца тем, как сидел на скамье, как смотрел в глаза, как поднимал брови, но главное, своим нетерпением. Что отличало Кертиса Уилкокса, так это нетерпение. – Ну?

– Это не моя часть истории, – ответил Сэнди. – Меня там не было. А вот эти двое были.

Естественно, парень переключился на меня и Хадди.

– Рассказывай, Хад, – сказал я. – Ты привык делать доклады.

– Хрена с два, – отвечает он мне, – ты все видел с самого начала. Вот и рассказывай.

– Да, рассказывайте! – восклицает малец и тут – бам!

Ударяет себя по лбу ребром ладони, аккурат между глаз. Я не мог не рассмеяться.

– Давай, Арки, – говорит мне сержант.

– Да отстаньте от меня, – отмахиваюсь я. – Я никогда этого не рассказывал, в смысле, как историю. Не знаю, что получится.

– А ты постарайся, – говорит сержант, и я стараюсь.

Поначалу сложно, я все время чувствую на себе взгляды мальчишки, которые буравят меня, но потом думаю: «Он в это не поверит, да и кто поверит?» Тогда мне становится чуть легче. Если говоришь о том, что случилось давным-давно, обнаруживаешь, что прошлое вновь открывается перед тобой. Совсем как распускающийся цветок. Лепесток за лепестком. С одной стороны, это хорошо, с другой – плохо. В тот вечер, сидя рядом с сыном Кертиса Уилкокса, рассказывая о том случае, я не знал, хорошо это или плохо.

Через какое-то время Хадди присоединяется ко мне, помогает. Память у него отменная, он запомнил мельчайшие подробности. Даже то, что по радио пела Джоан Баэз. «Спасение – в мелочах», – любил повторять наш прежний сержант (особенно если что-то упускали в рапорте). А парень сидит на скамье, смотрит на нас, и глаза у него круглеют и круглеют по мере того, как сгущаются сумерки, нас окутывают вечерние запахи, над головами начинают носиться летучие мыши, а с юга все доносятся громовые раскаты. И мне стало очень грустно: очень уж он напоминал своего отца. Не знаю почему.

Он прервал меня только раз. Повернулся к Сэнди – узнать, сохранились ли у нас…

– Да, – без запинки говорит ему Сэнди. – Да. Конечно. Плюс тонны фотоснимков. В основном «полароиды».

Если копы что и умеют, сынок, так это сохранять вещественные доказательства. А теперь помолчи. Ты хотел знать, вот и не мешай человеку рассказывать.

Я понимаю, что это он про меня, и продолжаю.

ТОГДА

Арки в те дни ездил на старом фордовском пикапе со стандартными тремя передачами («Но у меня их четыре, если считать задний ход», – шутил он), при смене которых ручка надсадно скрежетала. А парковался там же, где будет парковаться и двадцать три года спустя, но к тому времени поменяет «форд» на внедорожник «додж рам» с автоматической коробкой передач и приводом на все четыре колеса.

В 1979 году в дальнем конце автостоянки стоял древний школьный автобус, принадлежащий департаменту образования округа Стэтлер, с проржавевшими желтыми боками, который не сдвигался с места со времен Корейской войны, с каждым годом все глубже погружаясь в грязь и сорняки. Почему его не отправили на свалку? Еще одна из загадок жизни. Арки поставил машину рядом с ним, а потом направился к гаражу Б, встал у одного из окон на воротах, руками с обеих сторон прикрыв глаза от солнечного света.

Под потолком горела лампа, и «бьюик» стоял под ней, как демонстрационная модель в салоне, подумал Арки, подсвеченная наилучшим образом, чтобы как можно больше людей восхитились автомобилем, подписали соответствующие бумаги, сели за руль такого же и уехали домой. В гараже все выглядело на пять с плюсом, если не считать крышки багажника. Она вновь поднялась.

«Я должен доложить об этом дежурному», – подумал Арки. Он не был копом, всего лишь уборщиком, но многие инструкции, которыми руководствовались патрульные, полагал Законом Божьим.

Уже собрался отойти от окна, но его взгляд упал на термометр, повешенный Кертом на одной из потолочных балок. Температура в гараже поднялась, и значительно. До шестидесяти одного градуса <16,1 градуса.>.

У Арки мелькнула мысль, что «бьюик» – пусть странный, но холодильный агрегат, который теперь выключился (а может, перегорел во время фейерверка).

Об этом резком изменении температуры никто не знал, и Арки, конечно же, заволновался. Стал поворачиваться, чтобы бегом броситься к зданию. И вот тут заметил, что в углу что-то лежит.

«Это всего лишь куча старых тряпок», – подумал он, но внутренний голос возразил, что это совсем не тряпки.., что-то другое. Арки вернулся к окну, вновь отгородился руками от дневного света. И, Господи, какие тряпки, в углу точно лежало что-то другое.

Арки почувствовал, что колени у него подгибаются, а ноги становятся ватными. Странная слабость продолжала разливаться по телу. Еще чуть-чуть, и он бы упал.

«Эй ты, большой, туповатый швед, почему бы тебе не попытаться вновь начать дышать? Попробуй, может, и поможет».

Арки дважды глубоко вдохнул. Шумно, с хрипами. Точно так же дышал его отец, когда лежал на диване с инфарктом и ждал приезда «скорой помощи».

Он отступил от двери гаража, похлопал себя по груди.

– Давай, сладенькое. Тикай, как положено.

Льющийся с неба солнечный свет слепил глаза. Желудок то поднимался, то опускался. Здание базы вдруг отодвинулось на две, а то и на три мили. Тем не менее Арки двинулся к нему, напоминая себе, что надо соблюдать осторожность. Какая-то его часть хотела бежать, другая же понимала, что он действительно может грохнуться в обморок, если побежит.

«Парни никогда не расскажут тебе, чем все закончилось, ты же знаешь».

Но поведение патрульных его как раз и не волновало.

Более всего ему не хотелось влететь в здание с выпученными глазами, как влетал какой-нибудь Джон Кью, примчавшийся сообщить об ужасах, увиденных на дороге.

Арки не мог сказать, сколько времени занял путь до двери, но он успел немного прийти в себя. Страх остался, но его уже не тошнило, ушло и желание бежать куда глаза глядят. Опять же в голову пришла мысль, заметно подбодрившая его. Может, это всего лишь розыгрыш. Проделка патрульных. Они вечно подшучивали над ним, а разве он не говорил Орвилю Гарретту, что хочет вернуться вечером, еще разок взглянуть на старый «бьюик»? Говорил. Вот Орв и решил разыграть его. Его же окружали шутники, каждому из них не терпелось выставить его на посмешище.

Эта мысль чуть успокоила его, но в глубине души Арки сомневался. Орв Гарретт – известный шутник, все так, любил разыграть своего ближнего, но вплетать в розыгрыш гараж Б не стал бы. Да и остальные на это бы не пошли.

Зная, как трепетно относится сержант Скундист к гаражу и его содержимому.

Сержанта на месте не оказалось. Арки увидел, что дверь закрыта, а за панелью из матового стекла – темнота. Свет, правда, горел на кухне, и через дверь доносилась музыка:

Джоан Баэз пела о той ночи, когда они ехали в «Дикси».

Арки вошел и увидел Хадди Ройера, только что положившего здоровенный кусок масла в кастрюльку с макаронами. «Твое сердце тебя за это не поблагодарит», – подумал Арки. Транзисторный радиоприемник, который Хадди всюду таскал с собой, стоял на разделочном столике рядом с тостером.

– Эй, Арки! – воскликнул он. – Что ты тут делаешь?

Ладно, можешь не говорить, и так знаю.

– Орв здесь? – на всякий случай спросил Арки.

– Нет. Он взял три дня отпуска, начиная с завтрашнего. Счастливчик, поехал на рыбалку. Составишь мне компанию? – Он указал на кастрюлю с макаронами, пригляделся к Арки и, наконец, понял, что перед ним насмерть перепуганный человек. – Арки? Что случилось?

Арки тяжело опустился на стул, его руки повисли между колен. Посмотрел на Хадди, открыл рот, но поначалу с губ не сорвалось ни звука.

– В чем дело? – Хадди поставил кастрюлю с макаронами на разделочный столик и забыл о них. – «Бьюик»?

– Это твоя смена, Хад?

– Да. До одиннадцати.

– Кто-нибудь еще есть?

– Пара парней наверху. Возможно. Если ты про начальство, то никого. Я – самый главный. Так что выкладывай.

– Пойдем со мной, – сказал ему Арки. – Посмотришь сам. И возьми с собой бинокль.

* * *

Хадди взял из кладовой бинокль, но он им не помог.

Лежащее в углу находилось слишком близко, так что в бинокле все расплывалось. Две или три минуты Хадди промучился с настройкой, потом сдался.

– Я туда зайду.

Арки схватил его за руку.

– Господи, нет! Позвони сержанту! Пусть решает он!

Хадди, упрямства ему хватало, покачал головой.

– Сержант спит. Его жена позвонила и сказала об этом.

Ты знаешь, что означает такой звонок. Никто не должен его беспокоить, если только не начнется Третья мировая война.

– Может, эта тварь в углу и означает начало Третьей мировой?

– Я этой твари не боюсь, – ответил Хадди, но на его лице читалось обратное. Он вновь заглянул в гараж, с обеих сторон прижав к голове руки, бесполезный бинокль лежал у его левой ноги. – Эта тварь мертва.

– Возможно, – согласился Арки. – А может, прикидывается мертвой, заманивает.

Хадди повернулся к нему.

– Ты шутишь, да?

– Откуда мне знать, шучу я или нет. Откуда мне знать, сдохла эта тварь или отдыхает? И ты не знаешь. Вдруг она только и ждет, чтобы кто-то вошел в гараж? Ты об этом; подумал? Что, если она ждет тебя?

Хадди ответил после паузы, взятой на обдумывание слов Арки:

– Я думаю, в этом случае она получит то, чего ждет.

Он отошел от ворот, такой же испуганный, как и Арки, когда тот вошел в кухню, но настроенный очень решительно. Он не собирался отступаться от задуманного. Как упрямый старик-голландец.

– Арки, послушай меня.

– Да?

– Карл Брандейдж наверху в комнате отдыха. И Марк.

Рашинг. Лоувинга, который сидит в коммуникационном центре, не трогай, я ему не доверяю. Еще молоко на губах не обсохло. А к этим двоим подойди и объясни, что к чему.

Тебе бы посмотреть на себя в зеркало. Жуть просто. Может, и бояться-то нечего, но осторожность еще никому не вредила.

– На случай, что есть чего бояться.

– Точно.

– Потому что эта тварь может и прыгнуть.

Хадди кивнул.

– Так ты все-таки хочешь войти в гараж?

– Ага.

– Понятно.

Хадди повернулся, зашагал к углу, обогнул его, остановился перед дверью в боковой стене. Глубоко вдохнул, задержал дыхание секунд на пять, выдохнул. Потом расстегнул кобуру, взялся за рукоятку револьвера – тогда на вооружении полиции были «ругеры» калибра ноль триста пятьдесят семь.

– Хадди!

Хадди подпрыгнул. Если его указательный палец лежал бы на спусковом крючке, а не на предохранительной скобе, он мог прострелить себе ногу. Повернувшись, увидел стоящего у угла Арки, его огромные черные глаза резко выделялись на побледневшем лице.

– Господи Иисусе! – воскликнул Хадди. – Какого хера ты подкрадываешься?

– Я не подкрадывался, патрульный.., шел, как обычно.

– Иди в дом. Позови Карла и Марка, как я сказал.

Арки покачал головой. Несмотря на испуг, он хотел поучаствовать в происходящем. Хадди, похоже, все понял. Патрульные разбирались в человеческих чувствах.

– Ладно, твердолобый швед. Пошли.

Хадди открыл дверь и вошел в гараж, где было прохладнее, чем снаружи.., хотя насколько прохладнее, ни один из мужчин сказать не мог: обоих прошиб пот. Хадди поднял револьвер, держа его на уровне ключицы. Арки схватил со стены грабли. Зубья со звоном стукнулись о висящую рядом лопату, и мужчины подпрыгнули. Арки боялся не столько звуков, как теней: они метались из стороны в сторону, как тени гоблинов.

– Хадди… – начал он.

– Ш-ш-ш!

– Если тварь мертвая, чего ты шикаешь?

– Не умничай! – прошептал в ответ Хадди.

И двинулся по бетонному полу к «бьюику». Арки последовал за ним, с гулко бьющимся сердцем, зажав ручку граблей в потных руках. Во рту не просто пересохло, но еще и что-то жгло. Никогда в жизни он не испытывал такого страха.

Главное, он не знал, чего именно боится, но от этого страх только увеличивался.

Хадди добрался до задних колес «бьюика», заглянул в открытый багажник. Арки видел только его широченную спину.

– Что там, Хад?

– Ничего. Пусто.

Хадди протянул руку к крышке, замялся, потом пожал плечами и с силой захлопнул ее. Оба опять подпрыгнули а' посмотрели на существо в углу. Оно не шевельнулось. Хадди двинулся к нему, вновь выставив перед собой револьвер.

Шорох подошв по бетонному полу бил по барабанным перепонкам.

Существо умерло, в этом мужчины с каждым шагом убеждались все больше, но легче им от этого не становилось, потому что ни один из них ничего подобного в жизни не видел. Ни в лесах Западной Пенсильвании, ни в зоопарке, ни в журналах о дикой природе. Оно было другим. Чертовски другим. Хадди подумал о фильмах ужасов, которые ему довелось посмотреть, но тварь, лежащая в том месте, где сходились две стены и пол, разительно отличалась и от чудищ, которыми пугали зрителей режиссеры.

Слова «чертовски другое» не выходили из головы. Все в нем говорило, кричало, что существо это не отсюда, причем под «отсюда» следовало понимать не Низкие холмы, а планету Земля. Может, и всю Вселенную. Казалось, у них в головах вдруг завыли сирены всегда молчавшей системы охранной сигнализации.

Арки думал о пауках. Не потому, что существо в углу напоминало паука.., просто.., пауки были другими. Все эти лапки. Представить себе невозможно, о чем они могут думать, как вообще существуют. Вот и существо было таким же, только еще хуже. Его мутило только от одного взгляда на эту тварь, от попытки осознать, что же он видит собственными глазами. Кожа сделалась восковой, сердце сбилось с ритма, кишки, казалось, резко потяжелели. Ему хотелось бежать. Повернуться и сделать ноги.

– Господи. – Голос Хадди напоминал стон. – О-о-о, Господи.

Он словно просил существо убраться, исчезнуть. Револьвер опускался, пока не нацелился в пол. Он весил только три фунта, но рука Хадди больше не могла удержать и пушинку. Глаза у него широко раскрылись, челюсть отвисла.

Арки на всю жизнь запомнил, как блестели в темноте зубы Хадди. При этом его начала бить дрожь, и тут Арки осознал, что и сам дрожит всем телом.

* * *

Существо в углу размерами не превосходило очень большую летучую мышь, вроде тех, что гнездятся в Чудесных пещерах в Лассбурге или в так называемом Волшебном гроте (экскурсии туда стоят три доллара с человека, семьям – скидки) в Погус-Сити. Крылья закрывали большую часть тела. Не сложенные – переломанные. Вроде бы существо пыталось их сложить перед смертью, но не вышло. Сами крылья были то ли черные, то ли темно-зеленые. Спина – зеленая, нет чуть светлее. А живот, та малая толика, что они видели, – желтовато-белый. Треугольная голова свешивалась набок. Что-то костлявое – нос или клюв – торчало из безглазого лица. Под ним раззявился огромный рот. Из него вывалилось что-то желтое, словно перед смертью существо проблевалось. Хадди хватило одного взгляда, чтобы понять: какое-то время он не сможет есть макароны с сыром.

Под телом расплылась черная лужица. При мысли, что эта подсыхающая жидкость могла служить существу кровью, на глазах Хадди навернулись слезы. Он подумал: «Я к этой твари не прикоснусь. Скорее убью свою мать, чем прикоснусь к этой твари».

Он все еще думал об этом, когда периферийным зрением уловил длинную палку. Вскрикнул и отпрянул.

– Арки, не надо! – завопил он, но опоздал.

Потом Арки не смог объяснить, почему он потянулся черенком граблей к загадочному существу в углу: возникло неодолимое желание, которому он и уступил, не отдавая себе отчета, что делает.

Когда конец черенка коснулся места, где крылья лежали друг на друге, послушалось шуршание, словно мяли бумагу, и в нос ударил неприятный запах забытой в кастрюле тушеной капусты. На запах мужчины не отреагировали, потому что верхняя часть головы существа вдруг отъехала назад, открыв большущий мертвый и блестящий глаз.

Арки отпрыгнул, выронив грабли, которые загрохотали на бетонном полу, обеими руками закрыл рот. Над растопыренными пальцами из глаз полились слезы. Хадди остался на месте, его ноги словно вросли в пол.

– Это веко, – просипел он. – Веко, ничего больше. Ты ткнул его черенком граблей, ничего больше, чертов болван.

Ткнул, вот оно и сдвинулось.

– Господи, Хадди!

– Эта тварь мертва.

– Боже, Господи Иисусе…

– Мертва, понимаешь?

– По.., понимаю. – Шведский акцент Арки стал куда сильнее. – Давай убираться отсюда – Для дворника ты больно умен.

Оба попятились к двери, медленно, не отрывая глаз от существа на полу. Не поворачивались по простой причине: знали, что потеряют контроль над собой и побегут, если увидят дверь. Спасительную дверь, за которой лежал" привычный им, подчиняющийся законам здравого смысла мир.

Путь до двери занял целую вечность.

Арки миновал ее первым и тут же начал жадно хватать ртом свежий ночной воздух. Хадди последовал за ним и захлопнул дверь. Они переглянулись. Лицо Арки миновало фазу молочной белизны и пожелтело. У Хадди оно напомнило сандвич с сыром без хлеба. Он видел только лицо Арки, а потому рассмеялся.

–  – Чего смеешься? – спросил его Арки. – Что ты увидел забавного?

– Ничего, – ответил Хадди. – Просто стараюсь не впасть в истерику.

– Теперь будешь звонить сержанту Скундиету?

Хадди кивнул. Мысленным взором он видел, как верхняя половина головы поползла назад, как только Арки прикоснулся к ней черенком граблей. Подумалось, что эту картину он еще долго будет видеть в кошмарных снах. Так и случилось.

– Как насчет Кертиса?

Хадди подумал и покачал головой. У Керта молодая жена.

Молодым женам нравится, когда муж дома, а если он куда-то уходит несколько вечеров подряд, они начинают дуться и задавать вопросы. Это естественно. А для молодых мужей так же естественно отвечать на эти вопросы, хотя они и знают, что нельзя.

– Значит, только сержанту?

– Нет. Давай позвоним и Сэнди Диаборну. У Сэнди хорошая голова.

* * *

Сэнди с радаром на коленях все еще сидел за рулем своей патрульной машины на автостоянке у ресторана «У Джимми», когда ожило радио: «Четырнадцатый, отвечайте, Четырнадцатый».

– Четырнадцатый слушает. – Сэнди автоматически взглянул на часы. Двадцать минут восьмого.

– Можете вернуться на базу, Четырнадцатый? У нас код Д, повторяю, код Д, как поняли?

– Тройка? – спросил Сэнди. В большинстве правоохранительных служб Америки цифра 3 означала чрезвычайную ситуацию.

– Нет, все нормально, но от помощи не откажемся.

– Еду.

Он прибыл в расположение взвода за десять минут до сержанта, который приехал на личном автомобиле, пикапе «интернейшнл харвестер», еще более древнем, чем «форд»

Арки. К тому времени новости начали распространяться, и Сэнди увидел у гаража Б прилипших к окнам патрульных Брандейджа и Рашинга, Коула и Дево, Хадди Ройера. Арки Арканян, глубоко засунув руки в карманы, кружил за их спинами. Арки не ждал своей очереди у окна. Он уже наг смотрелся, во всяком случае, на этот вечер.

Хадди ввел Сэнди в курс дела, и Сэнди, подойдя к окну, долго смотрел на лежавшее в углу существо. При этом думал о том, что может понадобиться сержанту, – сложил эти вещи в картонную коробку и поставил у боковой двери.

Тони приехал, припарковался позади школьного автобуса и чуть ли не бегом направился к гаражу Б. Бесцеремонно оттолкнул локтем Карла Брандейджа от окна, которое было ближе всего к мертвому существу, и, не отрываясь, смотрел на него, пока Хадди докладывал. Когда Хадди выговорился, Тони подозвал Арки и выслушал его.

Сэнди подумал, что в тот вечер принципы, которыми руководствовался Тони в деле «роудмастера», прошли серьезную проверку и доказали свою эффективность. Пока Хадди и Арки излагали свои версии случившегося, один за другим подъезжали патрульные. Большинство – в свободное от службы время. А те, кто патрулировал дороги и находился поблизости, вернулись на базу, услышав использованный Хадди код. Однако никто громко не разговаривал, не проталкивался к окну, не перебивал Хадди и Арки глупыми вопросами. Более того, никто не терял самообладания и не паниковал. Если бы в расположении взвода оказались репортеры и почувствовали на себе первобытную силу этого существа, существа, которое оставалось ужасным и угрожающим даже после смерти… Сэнди не хотелось даже думать, к чему бы это привело. Когда на следующий день он упомянул о своих опасения Скундисту, тот рассмеялся.

– Кардиффский гигант в аду. Вот к чему бы это привело, Сэнди.

Оба, сержант тогдашний и сержант будущий, знали, как пресса называет такое манипулирование информацией, особенно если манипуляторами выступали копы: фашизм. Конечно, здесь попахивало перегибом, но оба знали, что на полицию постоянно валились все шишки («Если хотите увидеть, что происходит, когда полиция теряет контроль, посмотрите на Лос-Анджелес, – как-то сказал Тони. – На каждых трех нормальных полицейских два недоумка из гитлерюгенда на мотоциклах».). Однако «бьюик» был, безусловно, особым случаем. И это они тоже знали.

Хадди спросил, правильно ли он поступил, не позвонив Кертису. Его тревожило, как бы Кертис не подумал, что его задвигают в сторону, не держат в курсе дела И если сержант даст добро, он, Хадди, тут же слетает к коммуникационный центр и позвонит Кертису. С радостью.

– Кертис пусть сидит дома, – ответил Тони. – Когда ему объяснят, почему ты не позвонил, он поймет. Что же касается остальных…

Тони отошел от ворот гаража. Держался легко и непринужденно, но очень побледнел. Встреча с невиданным существом подействовала и на него, пусть их и разделяло стекло. Сэнди ощущал то же самое. Но чувствовал он и волнение сержанта Скундиста, любопытство, в котором он не уступал Кертису. В голове сержанта вибрировала мысль:

«Срань господня, неужто ТАКОЕ может быть?» Сэнди буквально слышал ее, но вот сам подобного волнения не испытывал. Как, впрочем, и остальные. Даже Хадди и Арки уже заметно успокоились. Новизна притупилась и более не щекотала нервы.

– Обращаюсь к тем, кто сейчас при исполнении. – Тони улыбался, но Сэнди видел, что улыбка дается сержанту с трудом. – В Стэтлере пожары, в Лассбурге наводнение, в Погус-Сити ограбления. Мы подозреваем амишей.

Ему ответил недружный смех.

– Так чего вы ждете?

Патрульные, смена которых заканчивалась только в одиннадцать, потянулись к своим машинам, тут же заурчали мощные восьмицилиндровые двигатели «шевроле». Свободные от работы еще потолкались у гаража Б, но все уже поняли: шоу окончено, пора разъезжаться. Сэнди спросил сержанта, отправляться ли ему в обратный путь.

– Нет, патрульный, – ответил Тони. – Ты как раз мне нужен, – и зашагал к боковой двери, задержавшись лишь на минуту, чтобы посмотреть, что Сэнди положил в коробку: «полароид», запасную кассету, рулетку, комплект для сбора вещественных улик и пару зеленых пластиковых мешков для мусора, позаимствованных на кухне.

– Хорошая работа, Сэнди.

– Благодарю, сэр.

– Готов заходить?

– Да, сэр.

– Страшно?

– Да, сэр.

– Страшно, как мне, или не так сильно?

– Не знаю.

– Я тоже. Но мне страшно, это точно. Если упаду в обморок, поймаешь меня.

– Только падайте в мою сторону, сэр.

Тони рассмеялся.

– Пошли. Прошу в мою гостиную, сказал паук мухе.

* * *

Испуганные или нет, обследование места происшествия они провели очень тщательно. Вместе зарисовали подробную схему, и когда потом Керт похвалил за нее Сэнди, последний кивнул, соглашаясь с тем, что схема получилась хорошая. С такой не стыдно выходить на судебный процесс.

Правда, многие линии получились расплывчатыми. Потому что руки начали трястись, как только они вошли в гараж, да так и тряслись, пока не вышли из него.

Они открыли багажник, потому что Арки, заглянув в окно, увидел «бьюик» с открытым багажником. Сфотографировали термометр (температура поднялась до семидесяти градусов) <21,1 градуса.>, отлично понимая, что Кертис попросит у них такую фотографию. Потом лежащее в углу тело неведомого существа, многократно, со всех возможных углов. И каждый «полароид» запечатлел единственный глаз. Который блестел, как свежий битум. Увидев в нем свое отражение, Сэнди Диаборн с трудом подавил вскрик. И каждые две-три секунды один из них обязательно оглядывался на стоящий за их спинами «бьюик роудмастер».

Несколько раз они сфотографировали существо вместе с положенной рядом рулеткой, а когда закончили с фотографированием, Тони развернул один из мешков для мусора.

– Неси лопату, – попросил он Сэнди.

– Может, подождать, пока приедет Керт…

– Проходящий испытательный срок патрульный Кертис Уилкокс сможет взглянуть на это чудо в кладовой. – По сдавленному голосу Сэнди понял, что Тони с большим трудом подавляет рвотный рефлекс. Дернулся желудок и у Сэнди, возможно, за компанию. – Будет смотреть, сколько душе угодно. На этот раз мы можем не тревожиться, что прикасаемся к вещественным уликам, потому что в этом расследовании прокуратура участия не примет. А пока давай уберем это дерьмо. – Он не кричал, но в голосе уже проскальзывали резкие нотки.

Сэнди снял со стены совковую лопату, подсунул под мертвое существо. Крылья зашуршали, как смятая бумага.

Одно отошло в сторону, открыв темное, безволосое тело.

Во второй раз с того момента, как они вошли в гараж, Сэнди подавил крик. Отчего появилось желание кричать, сказать не мог, но он с трудом заставлял себя смотреть на существо, неведомо как попавшее сюда.

И все это время они вдыхали неприятный, капустный запах.

Сэнди заметил капельки пота, обильно выступившие на лбу Тони Скундиста. Некоторые соединялись и скатывались по щекам, словно слезы, оставляя за собой полоски.

– Не тяни, – пробормотал Скундист, держа широко раскрытый мешок. – Давай, Сэнди. Отправь это добро в мешок, до того как я начну хвалиться харчишками.

Сэнди отправил тело в мешок, и, как только оно соскользнуло с лопаты, ему сразу полегчало. После того как Тони достал пакет с адсорбентом, используемый для ликвидации нефтяных пятен, и посыпал им лужицу черной жижи, оба приободрились. Горловину мешка Тони скрутил и завязал узлом. Покончив с этим, оба направились к двери.

Тони остановился, не дойдя до нее пару шагов.

– Сфотографируй это. – Он указал на верхнюю часть ворот на заднем торце гаража, через которые Джонни Паркер и завез «бьюик». Для Тони Скундиста и Сэнди Диаборна случилось это в далеком прошлом. – А также там, там и там.

Поначалу Сэнди не понял, на что указывает сержант.

Отвернулся, несколько раз моргнул, посмотрел вновь. И увидел три или четыре зеленых пятна, словно от зеленой пыльцы с крыльев мотылька. Детьми они на полном серьезе уверяли друг друга, что пыльца мотыльков ядовита, что человек ослепнет, если коснется ее пальцами, а потом потрет глаза.

– Ты понимаешь, что произошло, не так ли? – спросил Тони, когда Сэнди поднял «полароид» и сфотографировал первое пятно. Камера казалась очень тяжелой, руки еще дрожали, но он справился.

– Нет. Сержант, я.., пожалуй, что нет.

– Это существо, кем бы оно ни было.., птицей, летучей мышью, а может, и вообще машиной, беспилотным самолетом-разведчиком, вылетело из багажника, когда откинулась крышка. Ударилось о задние ворота, а потом начало биться о стены. Видел когда-нибудь птицу, залетевшую в сарай?

Сэнди кивнул.

– Та же история. – Тони вытер со лба пот, повернулся к Сэнди. Этот взгляд навечно запечатлелся в памяти более молодого патрульного. Никогда глаза сержанта не были такими беззащитными. «Такие глаза иногда видишь у маленьких детей, – подумал он, – когда тебя вызывают, чтобы прекратить семейный конфликт». – Хер знает что. – Тони тяжело вздохнул.

Сэнди кивнул.

Тони посмотрел на мешок.

– Ты думаешь, эта тварь похожа на летучую мышь?

– Да, – ответил Сэнди и тут же возразил себе:

– Нет. – А после паузы добавил:

– Бред какой-то.

Тони нервно рассмеялся.

– Очень убедительно. Если б ты давал показания в суде, ни один адвокат защиты не смог бы этого опровергнуть.

– Я не знаю, Тони. – Знал Сэнди только одно; ему хотелось закруглить этот бесцельный разговор и выбраться на свежий воздух. – А что думаешь ты?

– По первому взгляду она выглядит как летучая мышь, – ответил Тони. – На «полароидах» она тоже похожа на летучую мышь. Но.., я не знаю, как сказать, но…

– Но только это совсем не летучая мышь, – закончил за него Сэнди.

Тони кисло улыбнулся и нацелил на Сэнди палец.

– В десятку. Поздравляю. Но эти пятна на стене показывают, что вело себя существо, как летучая мышь или птица.

Летала по кругу, пока не упала, мертвая, в угол. Черт, насколько мы можем судить, она сдохла от страха.

Сэнди вспомнил блестящий мертвый глаз, абсолютно инородный, коренным образом отличающийся от того, что ©н, Сэнди, привык видеть, и подумал, что впервые в жизни осознал идею, которую только что озвучил сержант Скундист. Сдохла от страха? Да, такое возможно. Более чем. Сержант вроде бы ждал ответа.

– А может, оно ударилось о стену так сильно, что сломало шею. – Тут в голову пришла новая мысль. – Послушай, Тони, а может, эту «летучую мышь» убил воздух?

– Как ты сказал?

– Может…

У Тони вспыхнули глаза, он закивал.

– Конечно. Может, с другой стороны багажника «бьюика» совсем другой воздух. Может, для наших легких он – яд, может, от него наши легкие разорвутся…

Для Сэнди эти слова стали последней соломинкой.

– Я больше не могу, Тони. Если мы задержимся здесь еще на минуту, меня вырвет. – Но на самом деле он боялся задохнуться. Потому что широкая авеню гортани вдруг сжалась до отверстия в иголочном ушке.

Как только они вышли из гаража (уже практически стемнело и дул невыразимо славный летний ветерок), Сэнди сразу полегчало. Он пришел к выводу, что и Тони тоже.

Определенно к лицу прилила кровь, оно стало не таким бледным. Хадди и еще несколько патрульных подошли к ним, когда Тони закрывал боковую дверь, но никто ничего не сказал. Посторонний человек, не знающий, что происходит, глянув на них, мог бы подумать, что президент умер и началась война.

– Сэнди? – спросил Тони. – Тебе уже лучше?

– Да. – Он кивнул в сторону мешка, где лежал труп невиданного существа. – Вы действительно думаете, что его мог убить наш воздух?

– Возможно. А может, причина смерти – шок, вызванный появлением в нашем мире. Не думаю, чтобы я долго прожил в мире, откуда появилось это существо. Даже если бы я смог дышать тамошним… – Тони замолчал, потому что Сэнди вдруг перекосило.

– Сэнди, в чем дело? Что с тобой?

Сэнди не хотел говорить сержанту, что с ним, даже не знал, сможет ли. Потому что подумал об Эннисе Рафферти.

Исчезновение патрульного и появление в гараже Б этого существа наводили на мысль, которую Сэнди гнал от себя изо всех сил. Но, к сожалению, возникнув, она уже никак не желала уходить. Если «бьюик» – связующее звено между мирами, и эта «летучая мышь» попала в гараж Б оттуда, тогда Эннис Рафферти практически наверняка отправился туда.

– Сэнди, что ты молчишь?

– Все нормально, босс, – ответил Сэнди, а потом ему пришлось нагнуться и сжать пальцами голени. Отличный способ избежать обморока, при условии, что успеваешь им воспользоваться. Другие патрульные стояли неподалеку, наблюдая за ним, никто не произносил ни слова, правда, на лицах читалось: «Король умер, да здравствует король!»