355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Стивен Кинг » И пришел бука » Текст книги (страница 1)
И пришел бука
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 00:51

Текст книги "И пришел бука"


Автор книги: Стивен Кинг


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Стивен Кинг
И пришел бука

Мужчина, лежащий на кушетке был Лестер Биллингс из Уоттербери. Согласно записи в формуляре, сделанной сестрой Викерс: двадцать восемь лет, служащий индустриальной фирмы в Нью-Йорке, разведен, отец троих детей, все дети умерли.

– Я не могу обратиться к священнику, потому-что неверующий. Не могу к адвокату, потому-что за такое дело он не возьмется. Я убил своих детей. Одного за другим. Первого, второго и третьего.

Доктор Харпер включил магнитофон.

Биллингс лежал прямой как палка – каждый мускул напряжен, руки сложены на груди, как у покойника, ноги свешиваются с кушетки. Портрет человека, приготовившегося пережить унижение. Он разглядывал белый потолок так, словно на нем были изображены живые картины.

– Хотите ли вы этим сказать, что вы самолично их убили, или…

– Нет, – нетерпеливо отмахнулся он. – Но они все на моей совести. Денни в шестьдесят седьмом. Шерли в семьдесят первом. Энди совсем недавно. Я хочу рассказать вам, как все было.

Харпер промолчал. Он думал, что Биллингс выглядит изможденным и старше своих лет. Волосы поредели, цвет лица нездоровый. Под глазами мешки от пристрастия к спиртному.

– Они были убиты, но никто этого не понимает. Если бы понимали, мне стало бы легче.

– Почему?

– Потому-что…

Биллинг осекся и, привстав на локтях, уставился в одну точку.

– Что там? – резко спросил он. Глаза сузились до щелок.

– Где?

– За дверью.

– Чулан, – ответил доктор Харпер. – Я вешаю там плащ.

– Откройте. Я хочу посмотреть.

Доктор не говоря ни слова, подошел к чулану и открыл дверь. На вешалке висел рыжеватый дождевик (остальные вешалки были свободны), внизу стояла пара черных туфель. Больше ничего.

– Все в порядке? – спросил Харпер.

– Да. – Биллингс снова вытянулся на кушетке.

– Вы сказали, – напомнил доктор, занимая свое место на стуле, – что если бы факт убийства был бы доказан, вам стало бы легче. Почему?

– Я бы получил пожизненное, – тотчас откликнулся Биллингс, – а в тюрьме все камеры просматриваются. Все, – он улыбнулся неизвестно чему.

– Как были убиты ваши дети?

– Только не вздумайте тянуть из меня подробности! – Биллингс повернулся на бок и с неприязнью уставился на Харпера. – Я сам скажу. Я не из тех, кто привык тут у вас изображать из себя Наполеона или объяснять, что он пристрастился к героину из-за того, что его в детстве не любила мамочка. Вы мне не поверите, я знаю, но это неважно. Мне все равно. Для меня главное рассказать.

– Я вас слушаю, – доктор Харпер достал из кармана трубку.

– Мы с Ритой поженились в шестьдесят пятом, мне стукнул двадцать один, ей восемнадцать. Она уже ждала ребенка. Это был Денни. – на губах появлась вымученная улыбка, которая тут же погасла. – Мне пришлось бросить колледж и зарабатывать на жизнь, но я не жалел ни о чем. Я любил жену и сына. Мы были счастливой семьей.

Вскоре после рождения нашего первого Рита снова забеременела, а в декабре шестьдесят шестого на свет появилась Шерли. Энди родился летом шестьдесят девятого, к тому времени Денни уже не было в живых. Энди был зачат случайно. Это не мои слова. Рита мне потом объясняла, что противозачаточные средства иногда дают сбой. Случайно? Сомневаюсь. Дети связывают мужчину по рукам и ногам, а женщине только этого и надо, особенно когда мужчина умней ее. Вы со мной согласны?

Харпер неопределенно крякнул.

– Не суть важно. Я его сразу полюбил, – он произнес это с какой-то мстительной интонацией, словно ребенка он полюбил назло жене.

– И кто же убил детей? – спросил доктор.

– Бука, – тотчас ответил Лестер Биллингс. – Всех троих убил Бука. Вышел из чулана и убил. – Он криво усмехнулся, – Считаете меня сумасшедшим? По лицу вижу. А мне все равно. Расскажу эту историю, и больше вы меня не увидите.

– Я вас слушаю, – повторил Харпер.

– Это началось, когда Денни было около двух, а Шерли только родилась. Ее кровать стояла рядом с нашей, Денни же спал в другой спальне. С какого-то момента он стал постоянно плакать, стоило Рите уложить его на ночь. Я сразу решил, что это он из-за бутылочки с молоком, которую ему перестали давать в постель. Рита считала, что не стоит идти на принцип, пусть, дескать, пьет себе в свое удовольствие, скоро сам отвыкнет. Вот так в детях воспитывают дурные наклонности. Напозволяют им черти-чего, а после за сердце хватаются, когда он в пятнадцать лет подружку обрюхатит или сядет на иглу, или, еще хуже, сделается «голубым». Представляете? Просыпаетесь в один прекрасный день, а ваш сын «голубой»!

Короче, я стал его сам укладывать. Плачет – я ему шлепок. Рита мне: «Знаешь, он все время повторяет „свет, свет“. Не знаю, Разве можно разобрать, что они там лепечут. Конечно матери – оно виднее…

Рита предложила оставлять включенным ночник. У нас был такой, знаете, с Микки Маусом на абажуре. Я запретил. Если не преодолеет страх перед темнотой в два года, всю жизнь будет бояться.

Да… В общем, он умер в первое лето после рождения Шерли. Я уложил его, помнится, в кровать, и он с ходу начал плакать. В тот раз я даже разобрал, что он там лепечет сквозь слезы. Он показывал пальчиком на чулан и приговаривал: «Бука, папа… Бука»

Я выключил ночник и, придя в нашу спальню, спросил у Риты, зачем она научила ребенка этому слову. Она сказала, что не учила. «Врешь, дрянь», – сказал я. Хотел даже устроить ей легкую выволочку, но сдержался.

Лето тогда выдалось тяжелое, понимаете. Никак не мог найти себе работу, и вот нашел: грузить на складе ящики с пепси-колой. Дома валился от усталости. А тут еще Шерли по ночам орет и Рита ее без конца укачивает. Я был готов выкинуть их обеих в окно, честное слово. Дети иногда могут до того допечь, так бы, кажется, своими руками и задушил.

В ту ночь Денни разбудил меня в три, как по часам. Я поплелся в уборную, можно сказать, с закрытыми глазами, а Рита мне в догонку: «Ты не подойдешь к нему?» Сама, говорю, подойдешь. Ну и завалился снова в постель. Уже совсем засыпал, когда она подняла истошный крик.

Я встал и пошел в другую спальню. Малыш лежал на спине, мертвый. В лице ни кровинки, глаза открыты. Это было самое страшное: открытые остекленевшие глаза. Помните фотографии убитых детей во Вьетнаме? Вот такие глаза. У американского ребенка не должно быть таких глаз. Он лежал на спине в подгузнике и клеенчатых трусах – последние две недели он стал опять мочиться. В общем, жуть. Такой был чудный парень…

Биллингс помотал головой, на губах появилась уже знакомая вымученная улыбка.

– Рита вопила как резаная. Она хотела взять его на руки и покачать, но я не позволил. Полицейские не любят, когда прикасаются к вещественным доказательствам. Я это точно знаю…

– Вы тогда догадывались, что это Бука? – мягко перебил его доктор Харпер.

– Нет, что вы. Гораздо позже. Но я обратил внимание на одну деталь. Тогда она не показалась мне какой-то особенной, но в память запала.

– Что же?

– Дверь в чулан была приоткрыта. На одну ладонь. А я ее сам закрывал, это я отлично помнил. У нас там стояли пакеты с порошком для сухой чистки. Сунет ребенок голову в такой пакет, и хлоп – асфиксия. Слыхали о таких случаях?

– Да. Что было дальше?

Биллингс передернул плечами.

– Похоронили, что. – Он с тоской поглядел на свои руки, которым пришлось бросать горсть земли на три детских гробика.

– Медицинское освидетельствование проводили?

– А то как же. – В глазах Биллингса блеснула издевка. – Деревенский олух со стетоскопом и черным саквояжем, а в черном саквояже – мятные карамельки и диплом ветеринарной школы. Сказать, какой он поставил диагноз? «Младенческая смерть»! Залудил, а? Это про двухгодовалого ребенка!

– О младенческой смерти обычно говорят применительно к первому году, – осторожно заметил доктор Харпер, – но иногда, за неимением лучшего термина, врачи употребляют его…

– Чушь собачья! – Биллингс словно выплюнул эти два слова.

Доктор разжег погасшую трубку.

– Через месяц после похорон мы перенесли Шерли в комнату Денни. Рита стояла на смерть, но последнее слово было за мной. Далось оно мне нелегко, можете мне поверить. Мне нравилось, что малышка при нас. Но над детьми нельзя дрожать, так их только испортишь. Когда моя мать брала меня с собой на пляж, она себе голос срывала от крика: «Не заходи в воду! Осторожно, там водоросли! Ты только-что поел! Не ныряй!» Акулами меня пугала, дальше уж ехать некуда. И что же? Теперь я к воде близко не подойду. Ей-богу. У меня при одном ее виде ногу судорогой сводит. Когда Денни еше был жив, Рита меня достала: свози их в Сэвин Рок. Так вот, меня там чуть не стошнило. Короче, в этих делах я кое-что смыслю. Над детьми нельзя дрожать. И самим тоже нельзя раскисать. Жизнь продолжается. Так что Шерли сразу переехала в кроватку Денни. Только матрас мы выбросили на свалку – сами понимаете, микробы, то-се.

Год проходит. Укладываю я Шерли спать, а она вдруг устраивает настоящий концерт. «Бука, – кричит, – Бука!»

Я аж вздрог

...

конец ознакомительного фрагмента


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю