Текст книги "999. Имя зверя"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Нил Гейман,Дэвид Моррелл,Джойс Кэрол Оутс,Бентли Литтл,Уильям Питер Блэтти,Джо Лансдейл,Тим Пауэрс,Нэнси Коллинз,Эл Саррантонио,Деннис Лестер Маккирнан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– Я тоже так считал. Неужели не видишь, что я дразню тебя, бесценная? А ты, разумеется, схватила наживку, как изголодавшаяся форель.

– Ах вот как?

Дир величественно выпрямился.

– Успокойся. Я из усомнившихся.

И, протянув ладонь, грозно потребовал:

– Ну а теперь будь добра вернуть мой счастливый амулет. Фриборд взвесила пресс-папье на руке.

– Куда приложить прикажете?

* * *

– Я уже установил таймеры на каждую камеру, – пояснил Кейс, добавляя сливки в кофе. – Только не споткнитесь, их много.

Он сидел на дальнем конце прямоугольного стола, среди остатков аппетитного второго завтрака, включавшего квише из бекона с луком, креветок в горчично-кокосовом соусе, десятка сортов джема и выпечки. Крошки круассанов усеяли скатерть, на которой валялись измазанные маслом ножи. На противоположном конце восседал Дир, рядом с ним Фриборд. Троли предпочла устроиться поближе к Кейсу. Экстрасенс переоделась в прозрачное бирюзовое платье; от волос веяло жасмином.

– Кроме того, я велел включить все телефоны, – продолжал Гэбриел. – Учтите, номер очень легко запомнить: 914–21–21. Ну а пока делать абсолютно нечего, кроме как расслабиться, но держать ушки на макушке, и если заметите что-то необычное, немедленно сообщайте мне.

В наступившем молчании был слышен лишь непрекращавшийся стук дождевых капель по стеклам. Наконец Дир откашлялся.

– Вам удавалось когда-нибудь снять привидение на пленку?

– Никогда.

– Что же, по крайней мере честно, – признал автор. Кейс попробовал кофе и отставил чашку, чуть звякнувшую о блюдце.

– Мистер Дир, – заметил он, – надеюсь, вы не оскорбитесь, но я нахожу, что маска служит несколько отвлекающим фактором.

– Возможно, у вас Синдром Расстройства Внимания.

(Дир отчего-то решил напялить маску Призрака Оперы.)

Фриборд скрипнула зубами и ловко сорвала с него маску.

– Спасибо, – спокойно поблагодарил Дир.

– Не за что, – отпарировала Фриборд с театральным вздохом, качая головой.

Дир извлек из кармана транзисторный магнитофон и положил перед собой на стол.

– Доктор Кейс, вы не возражаете, если я запишу это?

– Нет, разумеется, нет. Прекрасная идея. Валяйте.

Дир нажал кнопку; красная точка мгновенно налилась багровым светом и замигала.

– Ну вот, – провозгласил Дир. – Оружие к бою, мистер Никербокер.[26]26
  Персонаж новелл амер. писателя Вашингтона Ирвинга, один из первых жителей Нью-Йорка, перен. летописец.


[Закрыть]

Кейс, положив локти на стол, подался вперед.

– Все знают историю этого дома? – вопросил он, обшаривая взглядом их лица.

– Я не знаю, – едва слышно выдохнула Анна. За обедом она почти не обмолвилась словом, ответив только на вопрос о путешествии и о своем последнем удачном деле, связанном с поисками пропавшего ребенка в Суррее. Зато не сводила пристального взгляда с Кейса.

– Он был…

– Построен доктором Куондтом, – докончил Дир, – в середине тридцатых для его прелестной жены, которая, как он посчитал, оказалась неблагодарной и наградила его ветвистыми рогами, что и побудило доброго доктора стремительно и зверски разделаться с изменницей.

– Вижу, вы хорошо приготовили домашнее задание, мистер Дир.

– Я знаю только то, что рассказала Джоанн, – пожал тот плечами.

– Да, Куондт слыл человеком жестоким, – подтвердил Кейс.

– Неудивительно, – согласился Дир. – По-моему, все хирурги таковы, именно поэтому и избрали такой род занятий; нормальные люди вряд ли способны резать живого человека на куски, а через минуту с аппетитом лопать «Биг Мак» с жареной картошкой.

– Согласен, вряд ли.

– Грубо и пошло, – добавил Дир.

– Возможно. Только Куондт не был хирургом, – объяснил Кейс.

– Не был?

– Нет. Куондт был известным психиатром.

Автор обратил холодный бесстрастный взгляд на риэлтора.

– Кроме того, Куондт был маниакальным ревнивцем, – продолжал Кейс. – «Врачу, исцелися сам», тому подобное. Жена была гораздо моложе, и он страстно ее любил.

– Как ее звали? – полюбопытствовал Дир.

– Райга, – обронил Кейс и повернулся к Морне, бесшумно появившейся у стола с серебряным кофейником в руках. Но когда она попыталась вновь налить ему кофе, Кейс быстро прикрыл ладонью чашку.

– О нет, спасибо, дорогая. С меня хватит.

– Кому-нибудь еще? – спросила Морна, оглядывая стол.

– Да, мне немного, пожалуйста, – потребовал Дир. Морна направилась к нему.

– Он встретил Райгу в мюзик-холле, – поведал Кейс. – Она работала там танцовщицей. Ее родители были румынскими эмигрантами, чуть ли не цыганами. Девушке едва исполнилось шестнадцать.

– Совсем юная, – поддакнул Дир и, лизнув кончик пальца, придавил самую большую крошку круассана, а потом отправил в рот. Морна все еще стояла, наклонившись над его чашкой.

– И как же он прикончил ее? – продолжал допрашивать он.

– Удушил.

Дир испустил дикий вопль. Морна охнула, но тут же прикрыла рот рукой: каким-то образом она промахнулась, и кофе вылился на колени Теренсу.

– О, какая я неуклюжая! Простите, умоляю.

Дир пытался промокнуть пятно салфеткой.

– Все в порядке, дорогая. Ничего страшного. Пустяки.

– Видишь, Морна? – вставил Кейс. – Он прощает тебя.

Девушка повернулась, молча встретила его странный пристальный взгляд и, опустив голову, тихо пробормотала:

– Знаю.

И пока наполняла чашку Дира, успела на миг встретиться глазами с невозмутимой Анной Троли.

– Можете идти, Морна, больше ничего не нужно, – велел Кейс. Девушка кивнула и направилась на кухню.

– Возвращаясь к истории дома, скажу только, что он был построен в 1937-м, – возобновил рассказ Кейс. – В 1952-м приключились эта трагедия, и гибель Куондта, очевидно, от собственной руки. Права владения перешли к сыну, Реджису Куондту, которому в то время было всего двенадцать. Мальчика взял к себе брат Куондта, Майкл. Реджис умер в двадцать лет, наследство досталось сначала Майклу, а потом его сыну, Полу Куондту. С 1954 года все хозяева безуспешно пытались его продать. Несколько раз его сдавали в аренду, но ненадолго: временные жильцы либо спешно уезжали, либо отправлялись на тот свет, включая тот период в конце пятидесятых, когда там обосновался монашеский орден. К сожалению, монахини одна за другой пали жертвой так называемого «кликушества», наблюдавшегося триста лет назад среди обитательниц французского монастыря Лоден. Настоятельницу же нашли повешенной на деревянной потолочной перекладине. Это было в 1958-м. С тех пор дом стоял пустым до 1984-го, когда Пол Куондт, человек, унаследовавший значительное состояние и довольно известный историк, перебрался сюда вместе с женой и тремя маленькими детьми. Но духи и их не оставили в покое. По ночам раздавались шум, оглушительные стуки в стену и кое-что еще…

Тут Кейс осекся и не стал уточнять, что именно.

– Но в 1987-м, – продолжил он, – все эти неприятные потусторонние явления прекратились, и спокойствие продолжалось до 1990 года, когда Куондты переехали в Италию, решили навсегда там остаться и вновь выставили и остров, и особняк на продажу. Но репутация дома уже стала широко известна. Вот и все повествование об этой обители привидений.

– Значит, все началось с задушенной жены, – протянул Дир.

– Верно, – согласился Кейс.

– Вероятно, ее дух до сих пор не нашел упокоения? Печальные вздохи и стоны в коридоре по ночам? Или стук трубки, выбиваемой о чьи-то зубы?

Фриборд незаметно выставила средний палец в сторону Дира.

– О том, что Куондт курил трубку, мне ничего не известно, мистер Дир, – мягко возразил Кейс, глядя на море.

– Хотите сказать, что это он здесь бродит?

– Возможно, – пожал плечами Кейс, взяв шоколадку с маленького серебряного подноса. – Видите ли, большинство жертв оказывались женщинами.

Дир смертельно побледнел.

– Жертвы? Какие жертвы? Хотите сказать, мертвецы?!

– Почти.

Фриборд вздохнула и нервно заерзала на стуле.

– Мы теперь только об этом и будем рассуждать?

Глаза риэлтора заволокла откровенная скука.

– И, разумеется, все несчастные умерли от страха? – напряженно пробормотал Дир.

– Только одна. Три покончили с собой, – сообщил Кейс. – Две сошли с ума.

Писатель повернул голову и вызывающе уставился на Фриборд.

– Какой-нибудь бессовестный риэлтор, вероятно, сдавал эту проклятую развалину психам и депрессивным хроникам.

– Мистер Дир, похоже, вы находите оправдания здешним несчастьям. Не может такого быть, что вы все-таки втайне верите в духов?

– Да мое неверие пушкой не пробьешь, мистер Кейс, можете не сомневаться! Чтобы стащить меня с постамента моих убеждений, потребуется больше тросов, чем те, на которых подвешен мост Золотые Ворота!

– Да, Дир – настоящий Фома Неверующий, – подтвердила Фриборд, полузакрыв глаза.

– Точно, – подтвердил Дир. – Но умоляю просветить меня и моих читателей: если такие явления, как призраки, все же существуют, почему, вместо того чтобы вознестись в небеса, к вечному блаженству, они упорно шатаются и шныряют по старому дому, до смерти надоедая всем и выставляя себя настоящими чирьями на заднице?

Кейс поднял брови.

– Миссис Троли, что скажете?

Но экстрасенс уклонилась от объяснений, опустив глаза и покачивая головой, пока не услышала тяжкий нетерпеливый вздох Фриборд, позволившей себе наконец закрыть глаза: полночи она металась и проснулась окончательно в четыре утра. Кейс мельком взглянул на нее и повернулся к Диру.

– Кто знает? – начал он. – Предположим, что вы убеждены, мистер Дир, будто смерть – это конец вашего сознательного существования. Вы умираете, но при этом обнаруживаете, что по-прежнему находитесь в полном сознании, так что для вас первое мгновение после кончины ничем не отличается от только что минувшего. Признайтесь, так ли уж странно звучит, если некоторые из нас просто не заметили собственной смерти?

– Я заметил бы, – настаивал Дир.

– Точно, он уже три месяца как не существует, иначе выписал бы самому себе предупреждение об увольнении с этого света, – пробормотала Фриборд в полусне.

– Джоан, я ставлю в журнале пометку о твоем отсутствии, – фыркнул Дир, ткнув ее пальцем в бок. Фриборд резко вскинула голову и открыла глаза.

– Да, что случилось? – буркнула она, стараясь изобразить интерес к беседе.

– Доктор Кейс предполагает, что призраки не верят в собственную кончину и в существование духов. Какая тонкая ирония, не считаешь?

– Потрясно!

– Ну, я так и думал!

– И перестань пялиться.

– Я не пялюсь.

– Пялишься. Кончай, Терри!

– Обязательно, – пообещал писатель и обратился к Кейсу.

– Но в таком случае почему бы какому-нибудь милосердному ангелу не спуститься с неба и не приказать этим духам проснуться и прийти в себя?

– Неплохая мысль. Может, им еще предстоит это испытать.

– По-моему, не знать, что ты мертв, – поистине вопиющее невежество.

– А что, если призраки просто не желают отрешиться от своих привязанностей? – предположил Кейс.

– Например, к счастливым амулетам, – вспомнила Фриборд.

Дир проигнорировал укол.

Кейс устремил взгляд в сторону Троли.

– Я имел в виду скорее эмоциональные привязанности. Вы так не думаете, миссис Троли?

Анна снова поспешно опустила глаза, покачала головой и мягко ответила:

– Не знаю.

– А что именно вы знаете? – взорвался Дир. – И что именно делаете, миссис Троли. В жизни не видел столь молчаливой особы! Надеюсь, вы хотя бы говорите с духами?

Прославленная экстрасенс встала.

– Прошу извинить, я на минуту.

– Разумеется, – пробормотал Кейс со смущенным видом.

– Ты не сказала, что она настолько чувствительна, просто упомянула о том, что она не то медиум, не то телепат.

– Терри, ты хуже любого геморроя, – прошипела Фриборд.

– Я всего лишь собиралась принести воды, – криво улыбнулась экстрасенс и, открыв дверь, исчезла на кухне.

– Я уважаю и обожаю вас! – прокричал ей вслед Дир. – Целую вашу эктоплазму!

– Может, стоит на этом закончить, мистер Дир? – предложил Кейс.

– И на Фому Неверующего найдется пуля, – прорычала Фриборд.

* * *

Троли подошла к двойной раковине, где мыла посуду Морна, и робко попросила:

– Нельзя ли мне чистый стакан? Я бы хотела воды.

Экономка молча вымыла руки, вытерла и, отыскав в серванте стакан, наполнила водой. Троли пристально следила за ней.

– Вы давно служите у доктора Кейса?

– Много лет, – бесцветным, как вода, голосом, выговорила Морна и, закрыв кран, вручила стакан Троли.

– Работать в такой атмосфере – одно удовольствие, – заметила экстрасенс. – Доктор Кейс живет поблизости от студенческого городка, не так ли, Морна?

– Совсем рядом.

– А вы?

– Очень далеко, – обронила Морна, возвращаясь к своему занятию.

– Спасибо за воду.

– Пожалуйста.

Постояв еще несколько минут, Троли резко повернулась и покинула кухню. Морна подняла голову и проводила ее непроницаемыми зелеными глазами-льдинками.

Вернувшись в столовую, Троли обнаружила, что мужчины опять затеяли оживленный спор о призраках, а Фриборд по-прежнему дремлет.

– Доктор Кейс, – вещал Дир, – при всем моем уважении к вашему уму и знаниям я вынужден спросить: вы действительно утверждаете, что призраки на самом деле существуют?

– Мистер Дир, – отозвался Кейс, – при всем почтении к вашему литературному гению я позволю себе заметить, что механистическая концепция Вселенной, созданная по образу и подобию часового механизма, – величайший предрассудок нашего времени. Знаете ли вы последние теории квантовой физики? Ученые утверждают, что атомы невещественны и скорее представляют собой «процессы» и, следовательно, иллюзорны, что электроны способны перескакивать с места на место, не пересекая пути от одной точки к другой, а позитроны – это, собственно говоря, электроны, путешествующие обратно во времени, и что субатомные частицы могут сообщаться на расстоянии триллионов миль без наличия всякой связи между ними. Существуют ли призраки? Рядом с нами? В этой комнате? За этим столом? Кто может сказать? Но в мире, подобном только что описанному мной, наверняка найдется место для такой вещи, как неожиданность, или, проще сказать, сюрприз.

Пока Дир размышлял над ответом, послышался негромкий, но отчетливый стук. Взгляды всех присутствующих устремились к центру дубового стола, именно сюда ударил невидимый палец. Несколько минут никто не нарушал молчания.

– Черт! – пробормотала наконец Фриборд.

Троли с благожелательной снисходительностью воззрилась на нее.

Дир откашлялся, неестественно выпрямился и, не сводя глаз с середины стола, поинтересовался:

– А вы когда-нибудь видели привидение, доктор Кейс?

– О, я постоянно.

Заметив, что Кейс улыбается, Дир укоризненно покачал головой.

– О, нехорошо уходить от ответа! Серьезно, сэр, как насчет призраков?

– Карл Юнг, великий психиатр, видел одного.

– Шутите!

– Нет, видел, прямо в своей постели.

– Ах, некоторые люди ради рекламы в газетах скажут все что угодно!

– Юнг считал, что мертвые вовсе не пребывают в отдельном от живых месте. По его теории, они находятся в некоем мире, сосуществующем параллельно нашему, но остающемся невидимым, поскольку находится на более высоких частотах. Все равно что лопасти вертолета, которые вертятся с такой быстротой, что их нельзя разглядеть.

– Хотите сказать, что жизнь после смерти – всего лишь альтернативная форма существования?

– Мистер Дир, – с улыбкой упрекнул доктор.

– Догги, р-р-р, тяв! – злобно рявкнула Фриборд и, сделав страшную гримасу, скосила глаза и чиркнула пальцем себя по горлу.

Дир взглянул на нее из-под полуопущенных ресниц, но, проигнорировав угрозу, вновь обратился к Кейсу:

– Доктор Кейс, предположив на момент невероятное, позволю себе спросить: что, во имя Господа Бога, заставляет вас считать, будто любой дух будет скандалить или вытворять все, что в голову взбредет, только потому, что мы собрались здесь с определенными намерениями?

– О, ничего определенного, – пожал плечами Кейс, – но я составил схему всех неприятных происшествий в «Где-то Там», и выяснилось, что почти все они случались приблизительно в одно время года.

– Когда именно? – полюбопытствовала Фриборд, подавив зевок.

– Июнь. В самом начале. Вот как сейчас. Приблизительно в это время.

Никто не ответил. В мертвом молчании слышалось только позвякивание ложки, которой Кейс с рассеянным видом помешивал кофе. Фриборд смерила Дира подозрительным взглядом и с отвращением отметила, что тот, похоже, затаил дыхание. Но Дир довольно быстро оправился и громко прочистил горло.

– Те люди, которые, по вашим словам, спятили, – справился он у Кейса без малейшего намека на обычный издевательский тон, – они живы? Есть ли какая-то возможность их расспросить?

– Да, одна женщина, Сара Кейси. Находится в психиатрической больнице Бельвью. Боюсь, правда, что психика бедняжки полностью разрушена. Она настаивает, что черные существа живут в стенных пустотах.

Писатель растянул бескровные губы в вымученной улыбке.

– Полые стены? – глухо выдавил он. Кейс кивнул.

Фриборд одним движением натянула маску Призрака на лицо Дира.

* * *

После обеда Анна Троли вернулась к себе, словно в полусне села на кровать, сжимая серебряную рамку с фотографией девочки с ямочками на щеках. Мелькающие тени, отбрасываемые бегущей по стеклу водой, крались по ее бледному лицу, словно отблески умирающего дня. Наконец она положила снимок на ночную тумбочку, где уже стоял маленький будильник – медный квадратик с красными цифрами, купленный, когда Анна занималась в Швейцарии поисками серийного убийцы. Она отметила время: час, четырнадцать минут. Кейс и Дир все еще спорили внизу, а Фриборд пошла в свою спальню, немного отдохнуть. Анна встала, подошла к узкому письменному столу под залитым дождем окном, выдвинула деревянный стул с высокой спинкой, села и вынула из ящика стола серебристую авторучку и переплетенный в мягкую розовую кожу дневник, с венком из цветов лаванды в центре. Медленно сняв колпачок, она раскрыла дневник, совсем новый, издающий слабый запах клея и бумаги. Аккуратным почерком, большими круглыми буквами Анна начертала на самом верху, тихо скрипя пером:

«Где-то Там».

Перевернув страницу, она посмотрела на часы, отметила дату и время и сделала первую запись:

"Наконец я очутилась в Где-то Там. Неприветливый и отталкивающий снаружи, теплый внутри. И все же здесь ощущается некий разрушенный покой, нечто разоренное, сломанное, хотя понятия не имею, что бы это могло быть. Джоан Фриборд, девушка-риэлтор, весьма оригинальная особа, и я уже прониклась к ней симпатией: она постоянно вызывает во мне внутреннюю улыбку. И хотя это открытие, возможно, шокирует его, я обнаружила, что и Теренс Дир мне нравится: такой забавный, хоть и с израненной душой, словно вся скорбь мира легла на его плечи. Доктор Кейс, как и ожидалось, настоящий профессионал и к тому же неотразимый красавец. Однако я чувствую окружающую его ауру опасности, к тому же он просто излучает какую-то тайну. Это особенно заметно каждый раз, когда появляется его домоправительница Морна. Она все время застает его врасплох. Почему? И почему он так подчеркнуто сообщил ей, что я ясновидящая? А когда она впервые вошла, он воскликнул:

– Вот и снова ты!

Что, спрашивается, он хотел этим сказать? Может, просто оговорился, кто знает? Я чувствую, как меня влечет к этому человеку; наверное, поэтому и решила приглядеться к Морне. (Я все еще не могу поверить, что шастала по всему дому, желая обнаружить, действительно ли девушка живет здесь. Стыд и позор!)

Но я обнаружила, что не в силах проникнуть через возведенные Кейсом защитные барьеры: все мои усилия и попытки отскакивают от них, словно камни с поверхности водоема, в глубинах которых таится некий Левиафан. Тщетны все мои старания решить эту головоломку. Я постоянно терплю неудачу. Вероятно, потому, что путешествие оказалось слишком утомительным, и я все время брожу, как растерянный путник, сбившийся с дороги. Остается надеяться, что недолгий отдых прояснит мой разум и рассеет туман. Сны. Как я их ненавижу! Потому что неминуемо приходится проснуться. Какая из шекспировских героинь молила о сне?"

Троли хмуро глянула в мутное окно глазами-озерами, полными грустной мудрости, резко повернулась и, наклонив набок голову, прислушалась. Воздух в комнате дрогнул, заструился знойным маревом, как при слабом подземном толчке. Экстрасенс не шевелилась. Ничего. Она вновь склонила голову к дневнику.

"Вполне возможно, здесь действительно что-то происходит. Либо это, либо я полностью теряю свой дар. Но я только что слышала голос мужчины, говорившего на латыни. Здесь. В этой комнате. Не почуяла. Слышала. Я могу перевести слова, хотя и не понимаю их смысла:

– Я изгоняю тебя, нечистый дух…"

Внизу, в уютной, обшитой панелями тикового дерева библиотеке, набитой книгами и памятными сувенирами, привезенными из бесчисленных путешествий, Гэбриел Кейс настраивал телевизор, пока Дир лениво наблюдал за его действиями с мягкого дивана.

– Сплошное статическое электричество, – раздраженно пробормотал Кейс. На экране действительно не было изображения: только крупный «снег».

– Включите другой канал, – посоветовал Дир.

– Уже перепробовал каждый.

Кейс снова поочередно нажал на переключатели и, выключив телевизор, сел рядом с Диром.

– Возможно, виновата буря, – заметил он, – по крайней мере я на это надеюсь. Мастера сюда калачом не заманишь. Ни за какие коврижки.

– Я попросил бы вас не говорить подобные вещи, – прошипел Дир.

– Какая разница? Здесь вот уже сколько лет все спокойно.

– Потому что вот уже сколько лет дом пустует.

– И то верно. Хотите выпить? У нас есть все, – объявил Кейс, показывая на встроенный в угол бар из натертого до блеска дуба с темными пятнами. Такие же резные стульчики были расставлены вдоль изогнутой стойки.

– Слишком рано, – отказался Дир. – Господи, еще трех нет.

И, взглянув на часы, добавил:

– Ошибся, восемь минут четвертого.

– Хотите послушать историю Юнга и его призрака? – с невинным взглядом осведомился Кейс, сложив руки на животе.

– У вас весьма злое и опасное чувство юмора, доктор Кейс.

– Ничего подобного. История поистине завораживающая.

– Я бы скорее предпочел оказаться в Сараево на нейтральной полосе, между сербами и албанцами, в вышедшем из строя русском танке, – отмахнулся Дир и встал. – Прошу меня простить. Мне нужно сделать кое-какие заметки.

И без дальнейших комментариев устремился прочь. Кейс проводил взглядом писателя, скованно шагавшего к лестнице, вздохнул и, повернув голову влево, вперился взглядом в длинный зигзагообразный излом, пробежавший по стене. Треск штукатурки и дерева казался почти оглушительным. Кейс бесстрастно, безмолвно проследил, как зияющий провал медленно смыкается, и опустил голову.

– Не вовремя, – пробормотал он.

Комната задрожала.

– Чертовски действует на нервы, – проворчал Кейс. – Тот самый случай, когда левая рука не знает, что творит правая.

Он ожидал новых потрясений, но все было тихо. Пока тихо.