Текст книги "Поклонник"

К тому времени, когда я собрался домой, уже смеркалось, и я порадовался, что успел перезарядить топливные элементы – панели фотоэлементов едва хватало для работы кондиционера. У тротуара напротив моей квартиры стоял длинный черный «мерседес», смотревшийся в моем дешевом районе столь же неуместно, как моя «сузуки» в Далкейте, и я стал гадать – может, кто-то из соседей умер? Я устало зашагал по лестнице; если бы я посмотрел наверх, то смог бы заметить стоящего у моей двери типа раньше, чем тот заметил меня, но за день я чертовски вымотался. Мы уставились друг на друга. Тип был чернокожий, лысый, под два метра ростом, в коротком жакете, черных джинсах и черных баскетбольных кроссовках «Рибок».

– Мистер Хорн?

– Да, – устало выдавил я. – А вы кто такой?

– Гарри Киз, – ответил он, и в его голосе прозвучал намек на уязвленную гордость. Через секунду я вспомнил, кто он такой, но его на сезон отстранили от матчей; к тому же я никогда не был большим поклонником баскетбола. – Кое-кто хочет с вами встретиться.

Я кивнул:

– В лимузине?

– Нет. Я вас отвезу.

Должен признать, он проявил вежливость – открыл для меня заднюю дверцу, предложил налить что-нибудь из бара и посмотреть по телевизору матч «Диких котов». Я отклонил оба предложения, и тогда он негромко включил радио. Станцию Дэви, разумеется.

– Не возражаете, если я воспользуюсь телефоном?

– Пожалуйста.

Я позвонил Тери. Ее система, как всегда, фильтровала входящие звонки, но мой пропустила. Я сказал ей, где нахожусь, и обрисовал последние события. Я ожидал, что меня отвезут обратно в Далкейт. Все знали: семейство Дэви живет там в доме, воплощающем мечту Дэви-старшего и его принцип «чем больше, тем лучше», однако Киз привез меня к самом уродливому небоскребу в Перте – алюминиевому чудовищу, подпертому аркбутанами[3]. Я где-то читал, что самые высокие здания в городе отражают ценности городского общества. Если это верно, то данное здание просто вопило о том, что деньги имеют значение, а красота – нет.

Пока мы поднимались в лифте, Киз обшарил мою одежду.

– Я не вооружен, – заверил я.

– Знаю. Они не хотят, чтобы этот разговор оказался записан.

Он забрал у меня компьютер, телефон и камеру, а затем провел через грандиозного размера фойе в кабинет, где вдоль стен выстроились книжные полки, а из окна открывался вид на реку и Королевский парк. Мужчине, сидящему за огромным антикварным столом, было чуть больше сорока, а его эксклюзивный пиджак из акульей кожи и желтый шелковый галстук подсказывали, что он обитает исключительно в мире с кондиционированным воздухом. Или это, или он хладнокровен, как рептилия. Негромко играла классическая музыка – похоже на вальс, но мелодию я не узнал. Голос у мужчины оказался жестким и холодным, как у Бэйзила Рэтборна в роли Шерлока Холмса.

– Мистер Хорн, мне известно, что вы собираете информацию о Джейсоне Дэви. И я подумал: мы сможем сэкономить вам время.

Он взглянул на свои золотые часы; Киз у меня за спиной прислонился к двери. Должно быть, это Собески настучал Дэви, что я задаю вопросы о Джейсоне. Интересно, сколько денег это семейство перечислило университету за все эти годы.

– И разумеется, я хочу предотвратить распространение любой неверной информации, – продолжал он. – Джейсон Дэви – молодой человек с высокими нравственными принципами, он не только разделяет интерес своего отца к спорту, но и посвятил себя улучшению жизни тех, чьи возможности ограничены.

Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, и я успел вставить:

– Вы так и собираетесь говорить без остановки до семи утра или мне будет позволено время от времени задавать вопросы?

Киз замаскировал смешок кашлем, а Акулий Пиджак уставился на меня:

– Почему до семи утра?

– В семь утра Тина Хилл будет считаться пропавшей без вести уже сорок восемь часов. С этого момента дело переходит к полиции.

Температура в помещении упала на пару градусов.

– Тина Хилл?

– Симпатичная девушка. Восемнадцать лет, рыжеватая блондинка, одноногая.

Он едва заметно улыбнулся:

– Ах, да. Джейсон составил для нее график тренировок, правильно?

– Да, мне об этом говорили. Он давно пропал?

– Он никуда не пропадал. Мы знаем, где он.

– Где же?

Очередной взгляд на «Ролекс».

– В США.

– А Тина Хилл?

– Почему вас так заботит Тина Хилл?

– Ее родители хотят знать, где она. И заплатили мне, чтобы я это выяснил. Весьма вероятно, что Джейсон Дэви последний, кто ее видел, и в этом случае в полиции захотят с ним поговорить, – я взглянул на свои часы, – через десять часов и тринадцать минут.

Акулий Пиджак покачал головой:

– Полиция наведет справки в службе иммиграции и узнает, что Тина Хилл вчера вылетела из Перта в Сидней, где пересела на рейс до Лос-Анджелеса. И я совершенно уверен, что ее вспомнят и сотрудники службы иммиграции, и стюардессы в самолете. – Улыбочка осталась тонкой, но в ней прибавилось самодовольства.

Я встал.

– Спасибо. Это все, что я хотел узнал. Всего хорошего.

– Боюсь, это еще не все, – возразил он, не повышая голоса. – Возможно, вам уже известно, что с тех пор, как в мае прошлого года Тине Хилл исполнилось восемнадцать лет, юридически она является дееспособным лицом. Но известно ли вам также, что ее родители существуют на компенсацию, которую она получает после аварии? И что закладная на дом, в котором они живут, оформлена на нее, а не на родителей? Что все их попытки завести собственное дело привели к банкротству, что уже три года они не сделали и шага в поисках хоть какой-нибудь работы? Грубо выражаясь, они просто голь перекатная. И, думаю, вам также нужно знать, что с сегодняшнего вечера они не будут нуждаться в ваших услугах – вам заплатят за потраченное время и возместят те суммы, которые вы израсходовали за время расследования. И на этом дело будет закрыто. – Акулий Пиджак откинулся на спинку кожаного кресла, переплел пальцы и оценил свой маникюр. – Возможно, вам также будет интересно узнать, как много нам известно о вас. – Он стукнул по клавише пробела на клавиатуре, и экранная заставка – аквариум с рыбками – сменилась страницей текста. Я видел ее отраженной в окне за его спиной, но недостаточно четко, чтобы прочесть текст. – Николас Артур Хорн, родился в Мельбурне 20 июля 1976 года. Отец – адвокат и преподаватель права, мать – профессор репродуктивной медицины. Родители все еще женаты и теперь снова живут в Мельбурне. Вы учились в университете Мердока, где завалили юриспруденцию, после чего в 1996 году поступили на службу в полицию. Вам семнадцать раз объявлялся выговор за необоснованное применение парализатора, когда вас вызывали для улаживания домашних ссор. Во время работы в полиции нравов вы установили рекорд штата по отпускам из-за стресса, которые вы стали брать после того, как сутенера, которого вы не смогли посадить, застрелили в 2005 году. Убийца не найден. – Я не снизошел до ответа – у меня имелось хорошее алиби, и меня никогда не обвиняли в убийстве. – Ваш начальник как-то назвал вас «койотом» – вероятно, имея в виду скорость, с какой вы работаете?

– Он сказал «Кихот», – поправил я. – Дон Кихот.

– А-а, понятно, – отозвался мой собеседник, слегка приподняв брови. Я его удивил, а такое, очевидно, случалось с ним редко. – Воевал с ветряными мельницами и тому подобное. Так, что еще? Вы никогда не были женаты, у вас нет детей. С 2006 года работаете частным детективом, специализируясь на скрытой видеосъемке, ведете поиск пропавших без вести лиц, в основном для агентств по возвращению долгов. Хотя сами вы не имеете судимостей или долгов, у вас, несомненно, не хватит денег или кредитного рейтинга для продолжительной юридической битвы. Даже короткой. С другой стороны, в помощи адвоката вы не нуждаетесь. – Его улыбка стала чуть шире.

– Если вы искренне полагаете, что такой вещи, как скверная репутация, не существует, то я буду счастлив избавить вас от этой иллюзии. Если же нет, то я рекомендовал бы вам даже не пытаться продолжать это дело. Кстати, мистер Хорн, это лучший бесплатный юридический совет, на который вы можете рассчитывать. Если вам нужно узнать что-либо еще, то рекомендую спросить прямо сейчас. Мое время стоит дорого.

В этом я не сомневался.

– В каком штате Америки Тина?

– На этот вопрос я не буду отвечать.

– Когда они вернутся?

– Вероятнее всего, они вернутся в Перт до начала учебного года. Возможно, недели на две позднее.

Я кивнул и направился к двери. Киз открыл ее для меня, и мы направились к лифту.

– Интересно, сколько стоят его зубы? – пробормотал я.

– Твоих денег не хватит, – ухмыльнулся Киз. – Хотя должен признаться: я сам не раз об этом думал. – Он вернул мне компьютер, камеру и телефон. – По-моему, тебе не стоит волноваться из-за девушки, – уверенно сказал он, когда мы подошли к машине. – Джейсон ей ничего плохого не сделает. Он не из таких парней.

– Угу.

Киз закатил глаза:

– Я говорю не потому, что работаю на его папашу. Поверь.

– А ты видел эту девушку?

– Нет… Семье про нее известно уже несколько месяцев, но Джейсон никогда не привозил ее домой. Кстати, он ездит на машине сам; я не отвозил его домой даже из паба или после вечеринки.

– Не знаешь, куда подевался Джейсон?

– Если бы и знал, то все равно не сказал бы. – Он подошел к задней дверце, чтобы открыть ее, и я попросил: – Не возражаешь, если я поеду спереди? А то мне все время кажется, будто я на похоронах.

– Твое дело.

Мы молча пересекли город, потом свернули на Томас-стрит.

– Интересно, каково сидеть за рулем такой машины?

– Это настоящий танк. – Он хмыкнул. – Сплошная броня, напичкана всякими противоугонными и охранными штучками. Оружие возле меня. – Он коснулся двери, и за отодвинувшейся панелью я увидел два пистолета – игольник и «магнум» девятимиллиметрового калибра. – Так что даже не думай выкинуть какую-нибудь штуку.

Признаюсь, подобная мысль мелькнула у меня в голове, но быстро растаяла.

– Дэви велел тебе пристрелить меня?

Он коротко хохотнул, фыркнув, словно лев, еще недостаточно раздраженный, чтобы зареветь.

– Да нет, конечно. Босс мокрыми делами не занимается. Он лишь велел забрать тебя и отвезти к Норману, а Норман тоже не любит насилия. Иногда он угрожает, но обычно подкупает. Он говорил, что еще не встречал человека, которого не сумел бы запугать или купить. – Киз произнес это без малейшего намека на иронию.

– Он может позволить себе все, что угодно? Это я про Дэви.

Киз пожал плечами:

– Он хочет, чтобы у его деток было все самое крутое. И его не особо волнует, чем они занимаются.

Я кивнул. Киз рассуждал о баскетболе, пока не сообразил, что мне это не интересно, затем о женщинах, а потом спросил, каково мне было работать в полиции нравов.

– Паршиво, – буркнул я в ответ.

– Угу. Охотно верю.

Мы молчали, пока он не довез меня до дома, где на прощание пожелал спокойной ночи и посоветовал не волноваться из-за пустяков. Я поднялся к своей квартире, вошел, накормил котов, включил чайник и сидел, все более распаляясь, пока заваривался чай. Я не позволю Норману меня увольнять, раз он меня даже не нанимал. Если Хиллы захотят, чтобы я прекратил поиски их дочери, им придется сказать мне об этом самим.

Было 21:45, и мне хотелось позвонить Хиллам, пока они не легли спать, но меня ждали более неотложные дела. В тот момент мне страстно хотелось выбить из кого-нибудь информацию, но Хилл, вероятно, не знает, где сейчас Тина, Собески тоже, а у Нормана Акулий Пиджак слишком крутая охрана. И я послал мейл своему «карманному» хакеру Рэтклифу. Он позвонил мне через минуту. По-моему, он вообще никогда не спит, делая одновременно несколько дел. Он способен в одиночку перегрузить и заблокировать линии связи, и питается он, похоже, исключительно таблетками кофеина, запивая их «энергетическими» напитками. Несмотря на свое прозвище – Крыс, он больше смахивает на енота, чем на крысу, причем на енота с сильным намеком на белку. Я спросил его, может ли он подтвердить, что Джейсон Дэви и Тина Хилл покинули страну.

– Авиакомпанию знаешь? – спросил он.

– Нет. Они, возможно, вылетели в пятницу из местного аэропорта в Сидней, а там пересели на рейс до Лос-Анджелеса.

– Хреново. Тогда тебе придется подождать. Можно будет тебе перезвонить?

– Я буду дома.

Минут через десять он прислал мне по электронной почте информацию, включающую номера рейсов и даже – чудо из чудес! – бронирование отелей.

– Как только я узнал номер рейса, – пояснил он по телефону, – самым простым решением было проследить его обратно до туристического агентства и выяснить, что они приготовили для твоих подопечных. Это маленькая фирмочка под названием «Гэллоуэй трэвелс», и защита от взлома у них никакая. Похоже, наша парочка отправилась отмечать Валентинов день.

Я кивнул. Весь путь Джейсон и Тина проделали на реактивных самолетах, включая перелет на «Конкорде» из Сиднея в Лос-Анджелес, что для туристов нехарактерно. Многие предпочитают летать на цеппелинах, где в первом классе гораздо комфортабельнее, в экономическом намного дешевле, а нарушения суточных биоритмов после полета минимальны. В Лос-Анджелесе они остановились в гостинице аэропорта, но сейчас, скорее всего, уже собираются сесть на самолет до Майами.

Там у них забронированы билеты еще на один рейс, на Кубу, где голубки будут жить в отеле «Эльдорадо», в номере 311. В Австралию они вернутся также самолетом, вылетев с Кубы двадцать первого числа.

– Спасибо, Крыс.

– Не за что.

Я еще несколько секунд пялился на экран, потом позвонил Хиллам. Мистер Хилл сообщил: стало известно, что Тина в безопасности, поэтому они оплатят мне день работы и издержки, если я вышлю им счет. Я ответил, что пришлю его по электронной почте, быстро напечатал текст и послал его. Через пять минут мне позвонила миссис Хилл.

– Откуда четыре тысячи за услуги посредника, фотографирование и дорожные расходы? Что вы нашли? Какая еще фотография? Где?

– Я нашел вашу дочь. Она в Гаване, с Джейсоном Дэви.

– В Гаване?

– На Кубе.

Долгое молчание.

– Но нам сказали, что она в Лос-Анджелесе, – пробормотала она, искренне озадаченная. – С какой стати ей лететь на Кубу?

Вообще-то я знаю немало поводов для поездки на Кубу (гораздо больше, чем для поездки в Лос-Анджелес). Через несколько месяцев после смерти Кастро страна перешла к рыночной экономике, хотя гораздо точнее было бы назвать ее «черной рыночной экономикой». Подобно Майами или Атлантик-сити, Гавана считалась «открытым городом» для организованной преступности, где имелась масса возможностей для чертовой кучи мафиозных кланов. Семейства Геновезе и Гамбино со штаб-квартирами в Майами контролировали большую часть полузаконных контор по обслуживанию туристов, а русская мафия служила «крышей» и получала свою долю в других сферах местного бизнеса. Говорили, что в Гаване можно купить буквально все – от нейрочипов до атомной бомбы, – однако главной приманкой для туристов, как и во времена Батисты, служили азартные игры и проституция. Местные бордели гарантировали удовлетворение клиентов с любыми прихотями, если клиент сообщал о своих пожеланиях заранее, и приносили стране почти столько же валюты, сколько сигары и ром.

Разумеется, местоположение Кубы сделало ее популярной среди пенсионеров и отставников, многие из которых искали то, что ускользнуло от Хуана Понсе де Леона – он же дон Хуан. Многие фармацевтические компании открыли здесь свои филиалы и нередко испытывали новые лекарственные препараты на местных жителях. Фирмы, предлагающие всевозможные способы омоложения, чудесные исцеления и нелегальную в США косметическую хирургию, имелись на Кубе в изобилии, равно как и хирурги, которым не терпелось быстро зашибить бакс-другой. Поговаривали, что здесь можно обзавестись и нелегальным трансплантатом или собственным клоном. Вероятно, тут делали и другие виды операций.

– Не знаю, – ответил я.

Она секунду подумала и спросила:

– А что за фотография?

– За ней мне придется поехать. Я заказал билет на самолет еще до того, как ваш муж меня уволил, а деньги за билет мне не вернут, если я его сдам перед самым полетом. Я могу его отложить, но не отменить.

– Мы не сможем заплатить вам так много!

– А я думаю, сможете. И ваш муж, и Норман обещали оплатить мои расходы. – Никто из них не указал, что эти расходы должны быть «оправданными», однако Норман, вероятно, с подобным понятием не знаком. Хилл еще может взбрыкнуть, но быстро пойдет на попятный; он типичный неудачник. – Мне не известно, сколько заплатят вам, но могу предположить, что немало. Вам обещали выкупить закладную? – Молчание. Я сидел, затаив дыхание, и надеялся, что раскусил миссис Хилл: она любит свою дочь, хотя и не знает ее. Но и это уже немало для Тины. – Норман разговаривал с вами или с вашим мужем?

– С мужем, – ответила она, поколебавшись секунду. – Решения принимает он… насчет денег. Я должна обсудить это с ним. Можно будет вам перезвонить?

– Можно, только не позднее одиннадцати. Мне надо собирать вещи.

Я нажал на рычаг и набрал номер аэропорта.

Через полтора дня – ранним утром по кубинскому времени – я вышел из набитого пожилыми пассажирами аэробуса в международном аэропорту имени Хосе Марти, повидавшем за многие годы немало угонщиков самолетов. В отличие от Тины, мне был не по карману полет на «Конкорде» или путешествие в бизнес-классе (мой кредитный рейтинг не простирался так далеко, и я полетел бы рейсом «Гаруды», чтобы сэкономить пару баксов, если бы все их оставшиеся самолеты не оказались временно реквизированы для перевозки солдат) рейсом «Куантас». Компания старалась, как могла, чтобы сделать перелет через Тихий океан более или менее сносным, включая вполне съедобный завтрак и крепкий горячий чай, но когда самолет приземлился в Лос-Анджелесе, я уже страдал от сдвига биоритмов. Я внимательно изучил дневник Тины и письма Джейсона к ней; и то, и другое было написано столь тщательно подобранными словами, что вполне могло оказаться шифровкой; в тексте не упоминались ни Куба, ни сама поездка. Я также изучил пособие по выживанию в путешествиях «Одинокая планета» и испанский разговорник, а фильмы, которые крутили в полете, смотрел, лишь когда буквы начинали расплываться перед глазами. Фильмы эти показались мне лишенными всякого смысла, но я так и не смог решить, из-за чего: то ли картины были сокращены, то ли я проспал самые важные эпизоды, то ли они действительно были тупыми. Прилетев в Майами, я провел там менее часа, едва успев поменять некоторую сумму на американские доллары: самолеты на Кубу вылетали из Майами почти с частотой рейсовых автобусов.

Такси, на котором я поехал в гостиницу, оказалось старой «ладой рива», за рулем сидел худощавый таксист лет сорока пяти.

– Нет, туда тебе не стоит ехать, приятель, – сказал он, когда я назвал адрес. – Это для стариков. Я тебя отвезу в место получше, где много свободных комнат. Кстати, ты зачем сюда прилетел?

– Встретиться с другом. В «Эльдорадо».

– Долго же ты летел для встречи с другом. Ты англичанин?

– Австралиец. И еще я решил немного прибарахлиться, пока я здесь.

Таксист ухмыльнулся. Его щербатые и пожелтевшие от никотина зубы походили на произведение современного искусства.

– Усек, приятель. Говори, что тебе нужно, и я отвезу тебя туда, где ты сможешь это купить по лучшей цене.

– На это я и рассчитывал. А если мне понадобится пушка?

– Легко, приятель. Какая и сколько?

– Небольшой пистолет. И еще парализатор, если ты знаешь, как его добыть. – Я хотел было привезти и то, и другое с собой, но американские таможенники могли потребовать багаж к досмотру. Поэтому, подумав, я обошелся небольшой сумкой, положив в нее несколько смен белья и одежды, камеру, темные очки с регулируемыми стеклами, ручку-фонарик и складной нож.

Таксист пожал плечами. Мы еле ползли, застряв позади «олдсмобиля» выпуска 51-го года, которому не давали развалиться проволока, плакатная краска и липкие наклейки; в окно я видел велосипедистов, развивавших большую скорость. Кондиционера в такси не имелось – у машины не было даже усилителя руля, – и в нем пахло пылью, сигарным дымом и горелым пластиком, хотя погода и была прохладнее, чем летом в Перте.

– Я тебя отвезу в то место, которое знаю, – сказал таксист. – Что-нибудь еще?

– Как насчет госпиталя?

Он взглянул на меня в зеркало заднего вида. Даже темные очки не могли скрыть его любопытства.

– Какого госпиталя, приятель?

– Да вот, подумываю вставить себе в голову чип.

Он изумленно уставился на меня, потом расхохотался и едва не врезался в бампер «олдсмобиля». Через несколько секунд таксист успокоился и покачал головой:

– Слушай, приятель, если тебе позарез нужен сувенир, сделай себе татуировку. Думаешь, чипы продают любому парню с улицы? – Я промолчал. – У тех, кому нужен чип, есть кое-какие привычки, – продолжил он. – А когда у них в голове чип, они уже не нуждаются в кокаине, героине, «колесах» и прочем дерьме. И теперь чипы продают те же «семьи», которые торгуют «дурью». Усек проблему?

– Думаю, да. – Такое мне не приходило в голову, но выводы было сделать нетрудно. – Им выгоднее иметь клиента, который продолжает платить.

– Правильно. Поэтому они вставляют чип только тем, кто может время от времени оказывать им крупную услугу. Ты часом не писатель?

– Почему ты так решил?

– Задаешь много вопросов, но не знаешь ответов. Если понадобится гид или охранник, позвони мне. – Он дал мне карточку с номером телефона и его именем – Рафаэль. – Я знаю этот остров, потому что живу здесь много лет, а тебе он совсем незнаком.

Таксист провез меня через международный район Ведадо, где знаменитые старинные отели стояли у подножия коробок из стекла, металла и железобетона, неотличимых от таких же коробок почти в любом другом городе мира. Я больше не видел плакатов и щитов, прославляющих Кастро или Че Гевару, а кубинских флагов было очень мало. Все увиденные вывески оказались на английском, многие со знакомыми логотипами и рекламными слоганами. Проспект Малекон оказался менее многолюдным, чем обещал путеводитель, и я взглянул на часы: 7:43, воскресное утро, 14 февраля. Задумался было, кто из местных святых является эквивалентом святого Валентина, но решил, что не хочу этого знать. Рафаэль привез меня в ломбард, где я купил «Грендел Р-12» с запасной обоймой, закрепляемую на лодыжке кобуру, телескопический парализатор «Хьюндаи», крепежное гнездо для парализатора, фиксируемое на запястье упругим обручем, рулон липкой ленты, два маленьких «жучка»-сигнализатора и детектор их сигнала.

– Жилет тоже нужен, приятель?

– Он уже на мне. – Жилет у меня был из синтетического «паучьего шелка» и, как утверждал производитель, выдерживал попадание из любого ручного оружия, за исключением игольника. Мать привезла его из Штатов и подарила мне, когда я стал детективом. – Сколько я тебе должен?

Включая комиссионные Рафаэля, я заплатил примерно вдвое больше, чем эта экипировка обошлась бы мне в Майами, зато получил все сразу и без заполнения бумажек.

– Куда теперь?

– В «Эльдорадо».

*