Текст книги "Текла"

Автор книги: Стивен Браст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Про Марио можно забыть; никто даже не знал, где он. Может быть, Келли знал кого-нибудь, кто был готов к самоубийственному нападению на босса-джарега, но с такими, как он, я не желал связываться. Подкупить телохранителей было возможно, но это требовало времени. Нужно сначала найти тех, кто согласится, затем убедиться, что они не выдадут, а после найти время, когда с их помощью можно сделать дело с минимальным риском. У меня не было подобного времени до нового нападения убийцы.

Оставалось везение. Рассчитывал ли я на него? Нет.

Так что же мне оставалось?

Умереть.

Продолжая размышлять, я заканчивал процесс смены оружия. Я попытался взглянуть на ситуацию с несколько иных точек зрения. Смог бы я как-то убедить Херта умерить свою враждебность? Смешно. К тому же я должен иметь уверенность, что он не убьет Коти. Ведь именно из-за этого я ввязался…

Так ли это? Из-за этого ли я влез в это дерьмо? Пожалуй, нет, не в первую очередь; в первую очередь я хотел найти убийцу того парня, Франца, с которым я никогда не был знаком. Я хотел это сделать, чтобы помочь Коти. Дерьмо. Почему я пытался помочь ей? Она сама ввязалась во все это, не сказав мне ни слова. Зачем мне понадобилось совать нос туда, где меня не хотели видеть и где я сам не хотел быть? Долг? Красивое слово, и только. Долг. Динг-донг. Примерно так бормочешь себе под нос, когда меняешь оружие. Динг-донг. И что это значит?

Может быть, «долг» не может просто висеть в пустоте; возможно, он должен быть с чем-то связан. Многие выходцы с Востока связывали его с Барланом, или Виррой, или Вороном, или каким-то другим божеством. Я так не мог: я слишком долго прожил среди драгейриан и перенял их отношение к божествам. Что еще? Джареги? Даже не смешно. Мой долг в отношении джарегов – следовать их правилам, чтобы меня не прикончили. Империя? Мой долг по отношению к Империи – сделать так, чтобы она меня не замечала.

Оставалось крайне мало. Вероятно, семья. Коти, дед. Лойош и Ротса. Верно. Это был мой долг, и я мог этим гордиться. Я подумал о том, какую пустоту ощущал, прежде чем в моей жизни появилась Коти, и даже это воспоминание причинило мне боль. Разве этого недостаточно?

Интересно, подумал я, Коти чувствует себя так же? У нее не было организации, у нее был только я. Когда-то у нее был партнер, и они нуждались друг в друге, но ее партнер стал драконлордом и наследником Державы. И что теперь ей осталось? Из-за этого ли она связалась с людьми Келли? Чтобы чем-то заниматься, чтобы чувствовать себя полезной? Разве меня было недостаточно?

Нет. Конечно нет. Никто не может прожить жизнь вне общества других, и я это знал. А что было у Коти? У нее появился свой круг – группа выходцев с Востока и текл, собравшихся поговорить о свержении Империи. Коти общалась с ними, помогала строить баррикады на улицах, противостояла стражникам Дома Феникса и вернулась домой с убеждением, что выполнила свой долг. Возможно, именно в этом заключается долг – делать что-то, чтобы ощущать собственную пользу.

Прекрасно. Это Коти. А каков мой долг? Динг-донг. Моим долгом было умереть, поскольку, так или иначе, это должно было произойти, так что я мог с тем же успехом назвать это долгом. Ты становишься циничным, Влад, прекрати.

Я уже почти закончил смену оружия и просто сидел, держа в руке кинжал, направленный на мой правый сапог. Я откинулся назад и закрыл глаза. Все это на самом деле не имело никакого смысла, если вскоре меня убьют. Или нет? Есть ли что-то такое, что я должен сделать, даже умирая? Хорошая проверка на «долг», что бы это ни означало.

И я понял – есть. Я влез в эту кашу по горло большей частью ради того, чтобы спасти жизнь Коти. Если это так же ясно, как то, что мне предстоит умереть, я должен обеспечить безопасность Коти до того, как позволю кому-либо убить себя.

Оставалось решить совсем небольшую проблему.

Динг-донг. Я начал размахивать кинжалом.

11

«… И УДАЛИТЬ ПЯТНА ОТ ПОТА»

Немного позже, когда мои идеи начали приобретать более определенные очертания, я позвал Крейгара, но Мелестав сказал, что его нет. Я мысленно заскрежетал зубами и продолжал размышлять. «Что произойдет, – подумал я, – если меня убьют, а Коти – нет?» Моя циничная половина говорила мне, что это будет уже не моя проблема. Но, помимо того, я предполагал, что мой дед и Коти смогут позаботиться друг о друге. Тогда, на улице, между ними произошел какой-то разговор, оставшийся для меня неизвестным. Не намеревались ли они встретиться и поговорить о том, какое я чудовище? Не ожидала ли меня смерть от паранойи?

Однако, помимо всего прочего, если бы Херт меня убил, Коти оказалась бы перед лицом интересной проблемы. Она сама хотела убить Херта, но не хотела больше быть убийцей. С другой стороны, Келли был бы только рад, если бы его злейший враг сошел со сцены. Самое плохое, что для этого мне нужно было умереть. Хммм…

Я лениво подумал о том, можно ли будет убедить Коти, что я уже убит достаточно давно, чтобы она сама убила Херта. Мое появление после этого наверняка выглядело бы забавно. С другой стороны, могло оказаться весьма нехорошо, если бы она решила его не трогать, и еще хуже, если бы Херт обнаружил, что я жив.

И тем не менее вовсе незачем отвергать подобный вариант. Все лучше, чем…

– У тебя снова нездоровый вид, Влад.

Я не стал подскакивать от неожиданности.

– Как приятно это от тебя слышать, Крейгар. Что-нибудь насчет Херта? – Он покачал головой. Я продолжал: – Ладно, мне тут пришла в голову пара мыслей. Пока я хочу, чтобы одна из них там и оставалась. Другая – организовать дело не слишком быстрым способом.

– Подкупить его охрану?

Я кивнул.

– Ладно, – сказал он. – Я этим займусь.

– Хорошо. Что насчет убийцы?

– Художник должен был уже закончить. Он сказал, что у меня очень хорошая память на детали. Поскольку я получил образ от тебя, думаю, ты должен быть польщен.

– Хорошо, я польщен. Ты знаешь, что делать с рисунком.

Он кивнул и вышел, а я вернулся к планированию собственной смерти – или, по крайней мере, к мыслям на эту тему. Это казалось абсолютно непрактичным и тем не менее заманчивым. Полагаю, лучше всего выглядело бы триумфальное возвращение. Конечно, результат был бы не столь блестящ, если бы ко времени моего возвращения Коти уже жила бы с Грегори или с кем-нибудь еще.

Я слегка придержал эту мысль, просто чтобы понять, насколько она меня беспокоит. Оказалось, что не очень, и это меня обеспокоило.

Лойош и Ротса поскреблись в окно. Я положил кинжал, которым помахивал, в ножны и впустил их, на всякий случай стоя в стороне от окна. Они выглядели слегка утомленными.

– Осматривали окрестности?

– Ага.

– И кто выи фал гонку?

– Почему ты думаешь, что мы устроили гонку, босс?

– Я этого не говорил: я просто спросил, кто выиграл.

– Она. Размах крыльев шире.

– Понятно. Вряд ли вы были где-то возле Южной Адриланки, верно?

– Собственно, там и были.

– Ага. А баррикады?

– Сняли.

Лойош устроился у меня на плече. Я сел и сказал:

– Недавно ты меня спрашивал, как бы я относился к группе Келли, если бы это не касалось Коти.

– Да.

– Я об этом думал и решил, что это не имеет значения. Ее это касается, и я должен поступать соответственным образом.

– Ладно.

– И, думаю, я знаю, что буду делать. Он ничего не ответил. Я чувствовал, как он прощупывает мое настроение и отдельные мысли. Потом он сказал:

– Ты действительно думаешь, что должен умереть?

– И да и нет. Полагаю, на самом деле я в это просто не верю. Нам приходилось попадать в ситуации, которые казались такими же или еще хуже. Мелар был умнее и хитрее Херта, и ситуация была хуже. Но, как выпутаться из этой, я не вижу. Последнее время я действовал не слишком удачно; может быть, частично причина в этом.

– Я знаю. И что же ты собираешься делать?

– Спасать Коти. Насчет всего остального – не знаю, но это я сделать должен.

– Как?

– Я вижу только два способа: первый – уничтожить Херта и, вероятно, всю его организацию, так что никто другой не сможет ее снова собрать.

– Это не слишком вероятно.

– Да. Другой способ – сделать так, чтобы у Херта не было причин преследовать Коти.

– Это уже лучше. Как ты собираешься это сделать?

– Уничтожу Келли и его небольшую банду сам.

Лойош ничего не сказал. Насколько я мог понять его мысли, он был слишком озадачен для того, чтобы говорить. Сам я считал свою идею достаточно разумной.

– Но Коти… – наконец сказал Лойош.

– Я знаю. Если ты сумеешь придумать, как убедить Коти и Херта, что я мертв, это тоже может сработать.

– Ничего не приходит в голову, босс. Но…

– Тогда займемся делом.

– Не нравится мне это.

– Протест принят. Займемся делом. Я хочу, чтобы все было закончено сегодня вечером.

– Сегодня вечером?

– Да.

– Ладно, босс. Как скажешь.

Я взял листок бумаги и начал рисовать план дома Келли, насколько я его помнил, делая пометки в тех местах, где был в чем-то не уверен, и пытаясь догадаться о расположении задних окон и прочего. Потом я уставился на рисунок, стараясь решить, как поступать.

При всем моем воображении это нельзя назвать убийством. Скорее это резня. Я должен убить Келли наверняка, поскольку, останься он жив, я ничего бы не добился. Потом – Пареша, поскольку он был магом; потом как можно больше остальных. Не было смысла даже пытаться спланировать операцию во всех деталях – это невозможно, когда пытаешься прикончить сразу пятерых или больше.

У меня мелькнула мысль о пожаре или взрыве, но я отбросил ее: здания в этом месте стояли слишком плотно. Я не хотел спалить всю Южную Адриланку.

Я взял рисунок и внимательно изучил его. Наверняка есть задний вход в здание и, вероятно, задний вход в квартиру. Когда я был там, я не видел кухни, а в личных покоях Келли было две двери, так что я мог бы проникнуть в дом сзади и двигаться вперед, будучи уверенным, что в этой части дома никто не проснется. Поскольку все, похоже, спали в передней части дома, я смогу пробраться туда и перерезать горло Келли, а затем Парешу. Если там в это время будет спать кто-то еще, я прикончу всех, одного за другим. Об оживлении, можно не беспокоиться, поскольку все они – выходцы с Востока, у которых нет денег, но, если смогу, я вернусь и удостоверюсь. Потом я уйду.

Утром Южная Адриланка проснется, и этих людей уже не будет в живых. Коти очень расстроится, но она не сможет снова собрать организацию сама. По крайней мере, я надеялся, что не сможет. Останется еще несколько людей с Востока и текл, но ядра уже не будет, и я не думал, что оставшиеся смогут предпринять какие-то действия, таящие угрозу Херту.

Я изучил чертеж, затем уничтожил его. Откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и еще раз мысленно прошелся по всем деталям, чтобы быть уверенным, что ничего не упустил.

Я пришел к дому Келли где-то между полуночью и рассветом. Вход спереди закрывала лишь занавеска. Я обошел дом сзади. Там было что-то вроде двери, но без замка. Я осторожно и тщательно смазал петли и вошел. Я оказался в задней части дома, в узком проходе за пределами квартиры Келли. Ротса нервничала на моем левом плече. Я попросил Лойоша успокоить ее, и вскоре она притихла.

Я посмотрел вдоль коридора, но не смог разглядеть входную дверь – как и что-либо вообще. Я довольно неплохо вижу в темноте, но некоторые видят лучше меня.

– Есть кто-нибудь в коридоре, Лойош?

– Никого.

– Хорошо. Где задний вход в квартиру?

– Прямо перед тобой. Если ты протянешь руку направо, ты его коснешься.

– Понял.

Я проскользнул за занавеску и оказался внутри. Чувствовался запах пищи, какая-то часть которой, вероятно, была съедобной. Особенно выделялась вонь гниющих овощей.

Я подождал немного, прислушиваясь, потом рискнул зажечь магический огонек на кончике указательного пальца. Да, я находился на кухне, и она была больше, чем я предполагал. Я направил луч слегка ниже, вытянул палец перед собой и двинулся в сторону комнат.

Я прошел через комнату, в которой разговаривал с Келли. Она выглядела примерно так же, какой я ее помнил, за исключением того, что в ней появилось еще несколько ящиков. На одном из них я заметил отблеск стали. Посмотрел внимательнее и увидел длинный кинжал.

Я двинулся в сторону следующей комнаты, библиотеки, и тут почувствовал чье-то присутствие за спиной. Когда я сейчас пытаюсь вспомнить, как все происходило, мне кажется, что Ротса в этот момент сжала когтями мое плечо, но Лойош ничего не заметил. Так или иначе, моя реакция на подобные вещи вполне определенная: я развернулся, слегка отклонившись в сторону, и выхватил кинжал из-под плаща.

Сначала я ничего не видел, но продолжал ощущать чье-то присутствие в комнате вместе со мной. Я погасил свет, исходивший из моего указательного пальца, и отступил в сторону, решив, что, если я его не вижу, нет никаких причин позволять ему увидеть меня. Потом я начал замечать неясные очертания, словно передо мной была прозрачная фигура. Я не знал, что это означало, но понимал, что это ненормально. Разрушитель Чар уже был в моей левой руке. Фигура не шевелилась, но постепенно становилась более вещественной; тут мне пришло в голову, что комната темна, как волосы Вирры, и я не должен был ничего видеть.

– Лойош, что ты видишь?

– Я не уверен, босс.

– Но ты что-то видишь?

– Думаю, да.

– Да. Я тоже, – беспокойно пошевелилась Ротса. Что ж, я ни в чем ее не обвинял. Потом я понял, что именно я видел, и поводов для обвинений стало еще меньше.

Когда я в свое время прошел по Дорогам Мертвых с Алирой и побывал в Залах Суда, мне ясно дали понять, что меня там не ждут. Это было место для душ драгеириан, а не для живых тел людей с Востока. Чтобы попасть туда, тело должно было преодолеть Водопады Врат Смерти (после чего оно наверняка становилось трупом, даже если и не было им прежде). Потом оно плыло вниз по реке, и в конце концов его выносило на берег, откуда душа могла отправиться в путь – впрочем, это не важно. В конечном счете, душа достигала Залов Суда, и если только какой-нибудь бог не возлюбил или не возненавидел явившегося, он занимал свое место в постоянно увеличивающемся сообществе мертвых.

Что ж, прекрасно.

Что могло с ним случиться, если его не принесли к Водопадам Врат Смерти? Что ж, если он был убит клинком Морганти, вопрос был решен. Или, если у него была некая договоренность с его любимым божеством, этот бог мог поступать с его душой по своему усмотрению. В любом ином случае душа переселялась в другое тело. Вы можете мне, конечно, не верить, но некоторый недавний опыт убедил меня в том, что это действительно так.

Большую часть того, что мне известно о переселении душ, я узнал от Алиры еще до того, как поверил в это.

Поэтому успел забыть многое из ею сказанного. Но помню, что нерожденный ребенок создает некое мистическое притяжение и вбирает в себя наиболее подходящую душу. Если нет подходящей души, не будет и рождения. Если нет подходящего для души ребенка, душа ждет в месте, которое Некроманты называют Долиной ожидающих душ, поскольку им не вполне хватает воображения. Почему душа ожидает там? Потому что она ничего не может поделать. Есть в этом месте нечто притягательное для драгейрианских душ.

Но как насчет людей с Востока? Да примерно так же, насколько мне известно. Когда дело доходит до души, нет особой разницы между драгейрианином и выходцем с Востока. Нам не позволено вступать на Дороги Мертвых, но оружие Морганти действует на нас точно так же, и мы можем договариваться с любым богом, которого это устраивает, и, вероятно, мы также переселяемся в другие тела, если не происходит ничего другого, или, по крайней мере, так утверждал восточный поэт-провидец Ян Чо Лин. Собственно, если верить «Книге семи волшебников», Долина ожидающих душ притягивает нас так же, как и драгеириан.

Книга, однако, утверждает, что наши души она притягивает не столь сильно. Почему? Из-за численности населения. В мире больше людей с Востока, так что меньшее число душ ожидает для себя места, и, значит, меньшее число душ притягивает к себе другие. Есть ли во всем этом смысл? Для меня – нет, но это именно так.

Одним из следствий более слабого притяжения является то, что иногда душа выходца с Востока так и не переселяется в другое тело, но и не отправляется в Долину ожидающих душ. Вместо этого она, скажем так, просто бродит по окрестностям.

По крайней мере, так говорят. Верить или нет – ваше дело.

Лично я верю.

Как раз сейчас я видел призрак.

Я уставился на него. Вероятно, это первое, что делает каждый, когда видит перед собой призрак. Я не был вполне уверен, что следует делать потом. Судя по тому, что рассказывал дед, когда я был маленьким, самое время было закричать. Но тогда я перебужу всех в доме, а мне нужно в было, чтобы они спали, если я собирался их убить. Кроме того, я не ощущал необходимости кричать. Я был скорее зачарован, чем испуган.

Призрак продолжал приобретать форму. Он слегка светился, излучая слабое голубоватое сияние. Постепенно я начал различать черты его лица. Вскоре я мог сказать, что это человек с Востока, потом – что он мужчина. Казалось, он смотрел на меня. Поскольку я не хотел никого разбудить, я шагнул из комнаты назад, в кабинет Келли. Снова выпустив из пальца луч света, я прошел к его столу и сел. Не знаю, откуда мне было известно, что призрак последует за мной, но именно так и оказалось. Я откашлялся.

– Итак, – сказал я, – надо полагать, ты Франц.

– Да, – ответил призрак.

Можно ли было назвать его голос замогильным? Не знаю.

– Я Владимир Талтос, муж Коти. Призрак – нет, лучше я буду называть его Францем – кивнул.

– Что ты здесь делаешь? – Продолжая говорить, он становился все более материальным, а его голос – все более нормальным.

– Ну, – сказал я, – это довольно трудно объяснить. А что ты здесь делаешь?

Он сдвинул брови (которые я мог теперь видеть).

– Точно не знаю, – сказал он. Я рассмотрел его внимательнее. У него были светлые, прямые и аккуратно причесанные волосы. Каким образом призрак причесывается? Лицо его было приятным, но невыразительным, и весь вид его казался честным и искренним, что ассоциировалось у меня с торговцами пряностями и мертвыми лиорнами. У него была своеобразная осанка, словно он слегка наклонялся вперед, а когда я начинал говорить, он слегка поворачивал голову в сторону. Интересно, подумал я, он плохо слышит или просто стремится уловить все сказанное? Похоже, он был очень внимательным слушателем. – Я стоял снаружи, и…

– Да. Тебя убили.

– Убили?!

Я кивнул.

Он уставился на меня, потом посмотрел на себя, потом на мгновение закрыл глаза. Наконец он сказал:

– Я теперь мертв? Призрак?

– Что-то в этом роде. Вероятно, ты должен ожидать перевоплощения – если я правильно понимаю, как это все происходит. Видимо, поблизости нет ни одной подходящей беременной женщины с Востока. Потерпи.

Он окинул меня взглядом:

– Ты муж Коти.

– Да.

– Ты говоришь, что меня убили. Мы знаем, чем ты занимаешься. Это не…

– Нет. Это сделал некто по имени Ереким. Вы перешли дорогу одному типу по имени Херт.

– И он приказал меня убить? – Франц внезапно улыбнулся. – Чтобы припугнуть всех нас?

– Да.

Он рассмеялся.

– Догадываюсь, чем это для него кончилось. Мы организовали весь район, верно? Воспользовавшись моим убийством как поводом?

Я уставился на него.

– Хорошая догадка. И это тебя не беспокоит?

– Меня? Мы постоянно пытаемся объединить людей с Востока и текл в борьбе против Империи. Почему это должно меня беспокоить?

– Ладно, – сказал я. – Что ж, похоже, это сработало.

– Хорошо. – Выражение его лица изменилось. – Интересно, почему я опять здесь?

– Что ты помнишь? – спросил я.

– Немного. Я просто стоял здесь, и у меня пересохло в горле. Потом я почувствовал, как кто-то тронул меня сзади за плечо. Я обернулся, почувствовал слабость в коленях, а потом… не знаю. Как бы проснулся и ощутил какое-то… беспокойство. Как давно это случилось?

Я сказал. Его глаза расширились.

– Интересно, почему я вернулся?

– Ты говоришь, что почувствовал беспокойство?

Он кивнул.

Я еле слышно вздохнул. Я догадывался, что заставило его вернуться, но решил не делиться с ним своими мыслями.

– Эй, босс!

– Да?

– Это в самом деле странно.

– Нет, это нормально. Все нормально. Просто одни нормальные вещи выглядят несколько более странно, чем другие.

– Тогда понятно.

– Расскажи мне, что случилось после моей смерти, – попросил Франц.

Я рассказал, стараясь быть максимально честным. Когда он узнал о Шерил, его лицо стало суровым и холодным, и я вспомнил, что имею дело с фанатиком. Я крепче сжал в руке Разрушитель Чар, но продолжил рассказ. Когда я сказал ему о баррикадах, глаза его заблестели.

– Хорошо, – сказал он, когда я закончил. – Значит, теперь они бегут.

– Гм… да, – сказал я.

– Значит, это того стоило.

– Смерть?

– Да.

– О!

– Я бы хотел поговорить с Парешем, если это возможно. Где все остальные?

Я чуть не сказал ему, что они спят, но спохватился.

– Не знаю, – ответил я.

Глаза его сузились.

– Ты здесь один?

– Не совсем, – ответил я. Лойош зашипел, усиливая впечатление. Франц бросил взгляд на двух джарегов, но не улыбнулся. Вероятно, с чувством юмора у него было не лучше, чем у остальных. – Я в некотором роде охраняю этот дом, – добавил я.

Глаза его расширились.

– Ты теперь с нами?

– Да.

Он улыбнулся, и выражение его лица стало настолько дружелюбным, что я бы с удовольствием дал ему пинка, если бы он не был бестелесным.

– Коти не думала, что ты на это согласишься.

– Что ж, как видишь.

– Здорово, правда?

– Да, пожалуй.

– Где последний выпуск?

– Выпуск?

– Газеты.

– Э… где-то здесь.

Он окинул взглядом кабинет, который я продолжал освещать пальцем, и наконец нашел газету. Он попытался ее взять, не сумел, попытался еще раз, и наконец это как-то ему удалось. Потом положил обратно.

– Мне трудно удерживать предметы, – сказал он. – Не мог бы ты переворачивать для меня страницы?

– Да, конечно.

Я начал листать ему страницы, поддакивая, когда он говорил что-то вроде: «Нет, он не прав» или: «Ублюдки! Как они могли!». Вскоре он остановился и посмотрел на меня.

– Ради этого стоило умереть, но как бы я хотел снова быть с ними. Так много предстоит еще сделать.

Он снова начал читать. Я заметил, что он как бы расплывается. Я немного подождал – эффект продолжался, медленно, но заметно.

– Послушай, – сказал я, – пойду дам знать людям, что ты здесь, хорошо? Ты не мог бы немного подежурить здесь вместо меня? Я уверен, что, если кто-то войдет, ты сможешь напугать его до смерти.

– Ладно, – улыбнулся он. – Иди. Я кивнул и вышел тем же путем, каким пришел, – через кухню и заднюю дверь.

– Я думал, мы собирались их всех убить, босс.

– Я тоже так думал.

– Разве ты не мог избавиться от призрака с помощью Разрушителя Чар?

– Вероятно, мог.

– Так почему же тогда…

– Его и так уже убили.

– Но что с остальными?

– Я передумал.

– О… Что ж, мне эта идея и так не нравилась.

– Вот и хорошо.

Я телепортировался в место, находившееся в квартале от моего дома. Света от уличных фонарей было достаточно, чтобы убедиться, что я один. Я очень осторожно двинулся к дому, остерегаясь убийцы.

– Почему ты передумал, босс?

– Не знаю. Мне надо еще немного подумать. Насчет Франца.

Я поднялся по лестнице и вошел в дом. Из спальни доносилось легкое дыхание Коти. Я снял сапоги и плащ, потом вошел в спальню, разделся и осторожно забрался в постель, чтобы не разбудить ее.

Закрыв глаза, я увидел перед собой лицо Франца. Мне потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы заснуть.