Текст книги "Мастер Чен-Чжэн"

Автор книги: Стив Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Стив Перри
МАСТЕР ЧЕН-ЧЖЭН

Автор сценариев для телесериала о Бэтмане, Стив Перри, много и всерьез раздумывал над философией восточных единоборств. Пусть предваряющим комментарием к публикуемому рассказу послужит стихотворение китайского поэта XIV века Чжан Юя:

 
«Взял посох монаший —
судьбой предначертан мой путь.
Родимые горы
из дальней земли не видны.
Я сердцем усвоил
ученье восточной страны.
Постиг Созерцанья
глубокую тайную суть.
Промолвлю заклятье —
и в чаше смиренный дракон.
А сутру читаю —
вмиг волны корабль обойдут.
Но что мне все это —
ведь путь мой уже завершен.
От горькой разлуки
потоками слезы текут».
 

1

Вот с чего эта история начиналась:

Мокрой и холодной весной, 301 года Паука, отец взял маленького By с собой к храму Мастера Чен-чжэн. By было всего четыре зимы от роду (родился он в год Змеи) и поэтому он лишь смутно запомнил грязную тропу, которую непонятно почему назвали Золотой Дорогой. Отец By был бочаром, и ему, привыкшему носить тяжелые медные обручи, дорожные трудности были нипочем. Но его сыну, напомним, было только четыре и поэтому большую часть пути он проделал на плече у отца.

Часто, когда на дороге появлялся паланкин знатной дамы, им приходилось сходить прямо в канаву. Отец By стоял в коричневой, с желтыми струями воде, порой доходившей ему до пояса, а мимо гордо шествовали носильщики, шлепая босыми ногами по грязи. Отец не роптал, поскольку был бедным бочаром и знал свое место в Великом Колесе.

Маленькому By не хватило бы пальцев на руках и йогах, чтобы счесть дни пути, но он хорошо запомнил, как грязь, раскисая под дождем, становилась ярко-желтой, а подсохнув, – снова оранжевой. Дождей было много, и поэтому вся дорога была покрыта червонными разводами.

Прошло несчетное количество дней, и они, наконец, пришли. Храм оказался намного больше, чем их дом в По. Сказать по правде, он был больше десяти таких домов, вместе взятых, но не такой красивый, как дворец Третьего Императора в Ян-цзе или даже замок Владычицы наложниц на склоне горы Лу. Храм окружала деревянная стена в пять человеческих ростов, заостренные на концах бревна которой были обиты медью. By были видны лишь драконы на крыше да зелень черепицы. Но если бы мальчика спросили, он бы с уверенностью заявил – да, это очень большой дом.

Кругом стояли и сидели люди. Много людей. Очень много. Так много, что By ошеломленно произнес: «О!» Он не думал, что их на свете столько.

– Они ждут Мастера, – пояснил отец, снимая его с плеча. By смотрел по сторонам и хлопал глазами.

Прозрачно-красным полыхала рощица азалий. Стройными ухоженными рядами стояли цветущие яблони и вишни. Жужжали насекомые. Аромат цветов мешался с запахом дыма множества мелких костерков – прибывшие готовили ужин. Дождь наконец прекратился, и земля парила.

В общем, все было просто удивительно.

Отец By достал из котомки рис, немного сушеной моркови и умело приготовил еду, заправив кушанье кусочками сушеного мяса.

Пришла ночь, они развернули циновки и устроились поудобнее. Засыпая, By подивился количеству звезд в небе. Казалось, что их даже больше, чем спящих кругом людей. Тонкая улыбка молодой Луны сияла им с высоты.

Так прошло два дня.

Как и любой другой малыш его лет, By быстро утратил интерес к происходящему.

– Папа, – начал спрашивать он. – А когда мы пойдем домой?

– Скоро, сынок, скоро. Вот выйдет Мастер, и мы сразу пойдем.

– А сюда мы еще придем?

– Может быть, ты придешь сюда со своими детьми. Если же Боги снова благословят твою мать и у тебя появятся новые братья и сестры, я вернусь сюда уже с ними – конечно, если Мастеру все еще будет недоставать учеников до полной Ладони. Мастер может выбрать как девочку, так и мальчика – но, как ты знаешь, у каждого ребенка всего один шанс.

By этого не знал. И поскольку все равно ничего не понял, то промолчал.

– Когда первый цветок вишни, сорвавшись, коснется земли, выйдет Мастер и сделает свой выбор, – продолжал отец. – А может, он не станет его делать. Но все равно после этого мы пойдем домой, – видя замешательство сына, пояснил старший By.

Тянулись дни, а люди все прибывали. Все – с детьми. Скоро их стало столько, что куда ни глянь – везде люди, люди… Наверное, здесь собрались все-все, со всего света, решил By, за исключением тех, кто остался дома в По.

Утром третьего дня поднялся ветер. Он ерошил стриженые черные волосы мальчика и тревожил непривычными ароматами. By захотелось чихнуть.

Все кругом принялись смотреть в одну сторону. Мальчик тоже посмотрел туда.

Стоявшее там на небольшом холмике – настолько небольшом, что и холмом-то его трудно было назвать, – вишневое дерево затрепетало.

Странно, подумал By, вокруг дерева осталось свободное место, Это при такой-то толпе!

Одинокий цветок сорвался с ветви и мягко опустился на землю. Ропот общего вздоха пробежал по собравшимся и замер. Воцарилась тишина.

Даже не скрипнув, распахнулись массивные врата храма. И там…

Там, сухонький и с виду хрупкий, стоял Мастер Чен-чжэн. И никакой торжественности – ни ударов колокола, ни пения труб – он просто стоял там, один. В простом платье зеленого шелка, присобранном у щиколоток, зеленой же мягкой обуви из кожи нерожденного козленка, чуть потемнее цветом. Стоял, опираясь на простой ясеневый посох, окованный яркой медью. Ветерок слегка трепал шелк его платья, как флажок в праздничный день.

Толпа разом выдохнула. Так громко, что звук этот, наверное, разбудил всех Девятерых богов.

By не мог понять, почему.

Дедушка Лон By и то выглядит гораздо внушительнее – у него, по крайне мере, волосы на голове остались, пусть и седые. А у этого, если не считать реденькой бороденки, голова гладкая, как попка племянника Чена, В общем, самый обычный старичок – даже в По таких хватает.

By поднял взгляд на отца. Тот глядел на Мастера, как на живого Бога.

Мастер окинул собравшихся взглядом сокола, высматривающего добычу. Похоже, нечто за спиной By привлекло его внимание, и он направился в их сторону.

Удивительно, что шел он легко, походкой совсем еще не старого человека. Шел, не глядя под ноги, и ни разу не споткнулся.

– Ему больше двухсот зим, – прошептал отец. – Смотри внимательней! Он пройдет совсем рядом – это большая честь. В прошлый раз, когда я был здесь со своим отцом, он прошел вдалеке.

«Ну и что?» – подумал про себя малыш By.

– Папа… – начал было он.

– Ш – ш-ш-ш! – прервал его отец. – Молчи!

И By послушно замолк.

А Мастер между тем приблизился настолько, что при желании мальчик мог бы потрогать шелк его одеяния. И остановился.

Опершись на посох, он взглянул на By.

– Ну, мальчик… – голос его был, пожалуй, сильнее, чем у пастуха Шана – самого горластого человека у них в деревне.

By с надеждой глянул на отца, но тот словно в камень обратился.

– Да, г-г-господин? – не забыв хороших манер, выдавил из себя мальчик.

– Скажи мне, мальчик, кто по-твоему я такой?

– Достопочтенный господин, Вы – Мастер, – сказал By. – Мастер… Мастер… – И с ужасом понял, что напрочь забыл его титул.

Надо было срочно что-то придумать. Иначе его отцу будет за него стыдно. Ну чего же он Мастер? Как это назвать?

– Вы – Самый Старый Мастер, достопочтенный господин, – неожиданно для самого себя выпалил он.

Слышавшие это разом ужаснулись. Так громко, что, наверное, пробудили всех Девятерых. By стало страшно.

Мастер громко расхохотался. Он смеялся долго, и By понял, что теперь его точно накажут.

– Устами младенцев глаголет истина, – кончив смеяться, сказал Мастер и кивнул отцу. – Я выбираю его.

Тот расцвел в улыбке:

– Вы делаете нам честь, господин!

– Нет, это честь для меня, – ответил Мастер и перевел взгляд на By. – Пойдем, мальчик.

By нерешительно моргнул и посмотрел на отца. А тот склонился к нему, обнял и сказал:

– Иди с ним, мой мальчик. Ведь ты – избранник.

И он послушно последовал за Мастером.

Так, в 301 году Паука, By, сын Яна By, бочара из По, был принят в монастырь Мастера Чен-чжэн.

2

Однажды, когда ему было уже сорок шесть, один из молодых односельчан осмелился спросить его о годах, проведенных в монастыре.

Даже собственные дети By не знали, чем он там занимался. By рассмеялся. Он вовсе не был обязан отвечать на этот в высшей степени невежливый и даже грубый вопрос. Если бы он просто промолчал или даже отчитал юношу – все бы приняли это как должное.

Но, отсмеявшись, By – поскольку время приспело – начал свой рассказ: «Нас было пятеро, и назывались мы как пальцы руки – Большой, Указательный, Средний, Безымянный и Мизинец. Средний и Безымянный оказались девочками – каждая старше меня на две зимы. Имя Указательного носил рыжеволосый мальчик, отец которого, как поговаривали, был пиратом из страны по ту сторону заката. Большой же действительно был большим – старше меня на целых три зимы. Я же, как самый маленький и новичок к тому же, получил имя Мизинца…»

3

Большой палец резко развернулся – «Фламинго грозит крылом Солнцу», – и его рука врезалась Мизинцу в висок.

Мизинец распростерся на утоптанном песке. Но сознания не потерял – удар был выполнен плохо. Богиня Удачи была к нему благосклонна.

Большой, который и весил к тому же в полтора раза больше Мизинца, шагнул вперед, чтобы пнуть поверженного противника в солнечное сплетение и «украсть его дыхание», но Мизинец провел прием, известный как «Богомол хватает муху»: левая нога – к себе, зацепила лодыжку Большого, правая – от себя, зажала бедро той же ноги.

Большой рухнул на спину. Мизинец скатился с него, слегка подпрыгнул и вбил пятку чуть ниже грудины соперника, «украв его ветер».

Пока же тот безуспешно пытался вдохнуть, Мизинец изобразил «Тигра, терпеливо ожидающего Оленя у водопада».

Излишне говорить, что он был доволен собой. Не продолжая боя, Большой сдался. Теперь у Мизинца действительно была причина для радости – Большой был старше на три года и вырвать у него победу было нелегко.

Вдруг он ощутил спиной чей-то взгляд и резко обернулся. На него, не мигая, смотрел Мастер. Затем кивнул и отвернулся.

Мизинец не знал, что значил этот взгляд. То ли Мастер доволен Мизинцем, то ли недоволен Большим пальцем? Большой пробыл в монастыре дольше других и по праву должен быть лучшим бойцом. С другой стороны, Мизинец оказался способным учеником. Он уже освоил пять основных Танцев; Падающего Аиста, Медведя, Двуглавой Змеи, Аиста и Хитрого Богомола. Мог прочесть те письма, что писали ему через местного писца – единственного грамотного человека в По – родители. Здесь, в монастыре, все знали не только Пляшущие линии, но также Прямые квадраты и Обратные закорючки, хотя смысл последних временами ускользал от понимания Мизинца.

Справедливости ради отметим, что Большой тоже имел неприятности с Закорючками.

Пусть Безымянный и Средний ростом выше Мизинца – зато он быстрее. Быстрота многое значит.

Жизнь в храме была простой и суровой. Но не тяжелее, чем рубка дров или изготовление бочек. К тому же здесь за один день можно было узнать столько, сколько в По не постичь за всю жизнь. О Мастере говорили, что он знает почти все на свете и является самым опасным бойцом в мире. Мизинец в этом не сомневался. Лишь пятерых берет к себе Мастер, и им улыбаются Боги. Зеленые одежды, кроме них, носит лишь горстка монахов и монахинь этого монастыря. Таков императорский указ. Они учили разбираться в травах, магии чисел, карт и звезд, кузнечному делу, строительному искусству, законам и истории Поднебесной. А также многому, многому другому.

Жизнь не могла быть лучше.

4

Как заведено, времена года следовали друг за другом.

Падали листья, шел дождь; валил снег и палило солнце.

К семнадцати годам Мизинец до тонкости освоил все Десять Танцев Без Оружия и овладел пятью из Семи Тайных Орудий. Разбирался в болезнях не хуже любого врачевателя, мог составить план местности не хуже картографа и не терялся, когда ему предлагали изобразить участок звездного неба.

Он мог построить дом, испечь пирог, сделать ведро, способное держать воду, – хотя отец справился бы с последней задачей лучше.

Он мог рассуждать о Богах и Демонах. Мог объяснить, откуда пошел двенадцатилетний цикл и какое отношение имел к этому Фо Пинь. И даже пел под собственный аккомпанемент.

А в росте и силе он давно догнал своего отца.

Под началом Мастера осталось только трое – поскольку Указательный и Средний, зачав ребенка, ушли из Монастыря. Иногда Мизинец спал с Безымянным, иногда – с Большим, и мало что из таинств, включая таинство Дракона и Пещер, еще не были им изучены, ибо в познании физической любви ученикам помогали Императорские наложники и наложницы. Средний и Указательный, по умыслу или недомыслию, пренебрегли соответствующими мерами во время совокупления и, приняв на себя карму новой жизни, вынуждены были оставить Храм.

Одним мокрым весенним утром – Мизинцу пошел девятнадцатый – Мастер призвал его к себе. Скрестив ноги, они сели друг против друга на полу залы для медитаций.

– Ты учился у меня четырнадцать лет, – сказал учитель. – За пределами монастыря едва ли найдется равный тебе воин. Немногие смогут превзойти тебя и ученостью. Ты многое понял в Пути…

Щеки Мизинца полыхнули румянцем. Мастер хвалит так редко

– …но это ничто по сравнению с тем, что тебе предстоит узнать, – вернул его на землю Мастер. – Победить человека просто. Для достижения подлинного мастерства ты должен сразиться с врагами не тела, но духа. Ты освоил основы медитации и не раз на мгновение достигал измененного состояния ума. Ты должен идти дальше. Твоя задача – постичь пути Мира Духов. Испытание ждет тебя.

Мизинец с трудом сглотнул. Мир Духов, судя по всему, очень неприятное место. Как может он, за все время узнавший столь мало, надеяться на успех?..

– Я научу тебя всему необходимому, – ответил Мастер на незаданный вопрос. – Путь есть Путь.

И поскольку Мастер знал все – ну, почти все, – Мизинец успокоился.

5

К его удивлению, Мир Духов оказался очень похож на их собственный. Земля, Вода, Воздух и Огонь обретались в тех же обличиях. Люди походили на людей, деревья – на деревья… Путь был точно таким же – за исключением пока не появлявшихся Демонов и Духов, все было знакомо. Совсем как дома, в Поднебесной. Крестьяне пахали. Рыбаки ловили рыбу. Женщины давали жизнь. Кузнецы ковали, бочары делали ведра и бочки. Точно так же сменялись времена года и все так же светила Луна.

Разве что жизнь здесь была чуть проще, а лес – гуще.

Кроме того, как сказал Мастер, везде – в лесах и горах, норах и домах – таились сверхъестественные создания: демоны и духи. Среди духов можно встретить и доброго, учил Мастер. Но демоны – демоны все злобны и опасны.

Пришел и день, когда Мизинец встретил своего первого демона. В этот момент он шел бок о бок с учителем. Что удивительно, в этом мире Учитель был молод – ненамного старше Мизинца. Поначалу это сбивало ученика с толку, но раз Мастеру недоступно лишь очень немногое, следовательно, и молодости старца удивляться особо не стоило.

Извилистой тропкой шли они через монастырский сад. Мизинец следил за полетом дрозда и наслаждался теплым летним утром.

Внезапный порыв холодного ветра пронизал его до костей.

– Берегись! – предостерег Мастер, глазами указывая перед собой.

Ломая ветви, на их пути появилось странное существо.

Могло показаться, что это – просто рослый человек в темных одеждах с посохом в руках. Но более внимательный взгляд сразу бы отметил, что посох тот украшен изображением Гохиры, кошачьеглазой богини, которая ест непослушных маленьких детей, – той, у которой пятнистый черный язык и зубы как у тигра. А уж само существо – никак не человек. Вместо волос на голове шевелились черви, а пахло от него давлеными мухоморами.

– Кто смеет здесь ходить? – проскрежетало чудище на весь лес.

– Кто смеет спрашивать? – парировал учитель. Мизинец внезапно ощутил себя маленьким и слабым. Холод проник в его душу.

– Смею я – Лень! – раздалось в ответ.

Мастер даже не шелохнулся.

– Отойди в сторону, дай пройти.

– Не дам. – Чудище угрожающе замахнулось посохом.

Мизинец немного успокоился. Мастер запросто разделается с этим… Нет смысла бояться, когда рядом с тобой – Мастер Чен-Чжэн.

Мастер посмотрел на своего ученика. В первый раз Мизинец осознал, что стал ростом выше учителя. Даже в этом мире. Это открытие его ошеломило.

– Мизинец, – сказал ученику Мастер. – Демон Лень мешает нам пройти. Убери его с дороги.

Страх с новой силой овладел Мизинцем, но он подавил дрожь. Учитель приказал – ученик должен повиноваться. Мизинец шагнул вперед.

– Прочь с дороги! – сказал он. Удача благоволила к нему, и голос не дрогнул. За это, пообещал про себя Мизинец, я поставлю Богине храм – если выживу.

Лень метнулась вперед, целя посохом в лицо. Демон оказался не очень проворным. Мизинец поднырнул под посохом, сблизился с противником и вбил повернутое ребро ладони ему в живот «Поцелуем фламинго». Демон замер. Мизинец решил, что это даже легче, чем бой с Большим, и ударил противника кулаком в висок.

Земля вздрогнула, когда Демон рухнул. И больше не поднялся, хоть Мизинец и желал продолжить бой. Удивительно! Такого крупного демона удалось повергнуть всего лишь двумя, к тому же простыми, ударами! Мизинец посмотрел на Мастера.

– Продолжим прогулку, – сказал тот.

Мизинец гордо глянул на поверженного противника и кивнул. Мастер чему-то рассмеялся.

– Я думаю, – сказал он, отсмеявшись, – что нам предстоит встреча с родичами этого существа. Поэтому будь начеку.

– О, я буду настороже постоянно! – воскликнул ученик.

Мастер, как всегда, оказался прав. Вскоре они встретили другого Демона. На этот раз пришлось попотеть. Лишь ценой больших усилий Мизинцу удалось победить, и еще долго полученные синяки причиняли ему боль. Гордыня опаснее Лени. Намного.

6

Таким образом, Мизинец продолжил свое обучение. Нередко в одиночестве он бродил по Миру Духов, и часто приходилось ему биться с Демонами. Лень тревожила редко – он был трудолюбивый юноша; но почти каждый день встречал он Гордыню и иногда оказывался побежденным сам.

Многие Демоны вызывали его на бой. Похоть, Жадность, Зависть, Ненависть, Злость, Страх. Примерно за год Мизинец научился расправляться со всеми.

Конечно, где-то в глуши таились и другие Демоны, но близко не подходили. Пару раз на его пути вставал мускулистый боец по имени Презрение; да еще однажды, вскоре после того, как Большой покинул монастырь, его атаковал жирный и болтливый Демон Печали. По возвращении Мизинец рассказывал о своих приключениях Мастеру, но тот, кроме улыбки и кивка, ничем не отзывался на услышанное. За последние полгода – Мизинцу шел уже двадцать четвертый – ни один из Демонов не смог победить его. Даже если они нападали все скопом.

На двадцать пятом году жизни Мизинец предпринял длительное путешествие в Мир Духов. Три дня и три ночи блуждал он по лесам, и никто не вызвал его на бой. Самый смелый из Демонов – синее бородавчатое Беспокойство – подходило не ближе чем на полет стрелы. Поняв, что в этот раз на него не станут нападать, Мизинец вернулся и рассказал все учителю.

– Ты больше не Мизинец, – выслушав, сказал Мастер. – Ты снова стал By, сыном By.

Мизинец – нет, теперь уже By – изумленно мигнул. За время учебы он и забыл, что когда-то носил другое имя Но если этого хочет учитель…

– И ты должен покинуть монастырь, – продолжил Мастер.

– Покинуть монастырь? – снова удивился By. – Но куда же я пойду?

– Не имеет значения, – пожал плечами учитель. – Дойди до края земли и загляни за него. Найди лестницу в небо и поднимись по ней к самому Солнцу. Куда угодно – это не важно. Важно то, что здесь тебе делать нечего Я научил тебя всему, чему мог. Остальные уроки ты получишь там.

Мастер неопределенно махнул рукой, встал и удалился.

7

Ву задумался. Возможно, Большому было велено уйти точно также. Наверное, у него теперь совсем другое имя. За прошедшие годы By – ему все еще было трудно называть себя этим именем, – постиг, что у всего есть смысл. Он есть, даже если спрятан в толще горы или неподалеку от конца радуги. Его можно обнаружить – даже если придется ворочать камни или научиться летать. Это в полной мере относится и к словам учителя. Если бы их смысл можно было найти без особого труда, то учитель так бы и сказал. Следовательно, он хочет, чтобы By приложил собственные усилия. Да будет так. Путь есть Путь.

Без страха и сожаления By покинул стены монастыря. Он давно уже победил этих Демонов. Как и подобает ученику Мастера Чен-чжэн, By был в зеленых одеждах и нес в руке окованный медью посох. Обувь ему не требовалась. Не обремененный ничем материальным, он двинулся в путь.

На вершине ближайшего холма он ненадолго задержался и посмотрел назад. Просто потому, что светило солнце, и в его лучах зеленые крыши монастыря смотрелись особенно красиво. Полюбовавшись игрой света, он двинулся дальше.

8

На Золотой дороге ему повстречался паланкин. Восемь носильщиков равномерно поднимали ногами пыль. Вспомнив детские дни, By шагнул к обочине. Воды в канаве было всего по щиколотку, и это вряд ли бы доставило ему неудобство. Но носильщики резко свернули в сторону канавы и там, в грязи, остановились, склонив головы. Сквозь занавеси было видно, как владетельная дама опустила взор.

By был так же скор умом, как и телом, а потому понял, что его зеленые одежды вызывают уважение Прежде это как-то не приходило ему в голову. Он кивнул в ответ, улыбнулся и продолжил путь.

Еще до этого случая он решил, что отправится домой в По. Ведь, как известно, одно место ничуть не лучше другого. Кроме того, у него есть шесть братьев и сестер, которых он никогда не видел; а не навестить отца с матерью после стольких лет отсутствия было бы попросту невежливо.

9

Его возвращение в По стало праздником для жителей. В честь By – хоть он и был местным – была зажарена на угольях целая свинья. Старый Линь Шу смахнул пыль с бочонка своего лучшего пива и наполнял чаши, едва они успевали опустеть. Аромат благовоний разносился по всей деревне.

Дети исполнили для него танец Сороконожки, который последний раз исполнялся три года назад в честь Шестой жены Императора. Все пили, ели и веселились. Женатые и замужние, а также те, кому только предстояло вступить в брак, совокуплялись в кустах. Было так же весело, как на празднике Весны или Урожая.

Отец By, в свои шестьдесят не утративший стати, просто сиял от радости за сына.

– Это мой сын! – говорил он каждому, кто появился в По уже после принятия By в монастырь, хотя все и так это знали. Любая деревня, сын или дочь которой были удостоены такой чести, приобретала известность. В конце концов, разве не поэтому всего лишь три года назад здесь побывала Шестая жена Императора?!

– Он был настолько неуклюж, – говорил отец, – что я сразу понял – бочара из него не выйдет. Поэтому ему и пришлось стать учеником в храме.

Все рассмеялись. By понял, что слава сына падает и на его отца, что радовало, но одновременно печалило. Ведь говорил мудрец, что человек должен быть важен сам по себе? И с этой Печалью ему предстоит встретиться сегодня вечером в Мире Духов.

Мать By, теперь уже дважды бабушка благодаря брату Лену, представила его своим подругам. Она была старостой По, проявляя на этой должности изрядную гибкость ума в разрешении разных проблем.

– Нет, вы только посмотрите, какие прекрасные зеленые одежды на нем! – восклицала она. – Вы, наверное, знаете, этот цвет дозволен только монастырю Чен-чжэн.

Это тоже было известно всем, но ей нравилось таким образом обращать на себя внимание. By снова вспомнил слова мудреца и решил, что бой с Печалью будет не таким уж легким.

Чуть позже, когда почти все односельчане, чьи желудки наполнились пивом и мясом, разошлись по домам, к нему осторожно приблизился деревенский писец. Это был молодой человек, поскольку старый умер два года назад. By узнал это по изменившемуся почерку в письмах.

– Говорят, что Вы понимаете несколько языков, – начал он издалека. – А также можете писать на них.

– Это правда, – ответил By. – Я могу говорить на семи языках, хотя читаю лишь на четырех из них.

– Даже, как я слышал, знаете Обратные закорючки?..

– Не смею отрицать.

– Человек Вашей мудрости и учености наверняка многим занят и о многом должен заботиться. Но мне кажется…

By чуть приподнял бровь, разрешая задать вопрос.

– …что, если Вам случится ненадолго задержаться в По, то Вы не откажетесь обучить Вашего ничтожного слугу таинствам Обратных закорючек?

До этого самого момента у By не было никаких планов на будущее. Конечно, было бы занятно заглянуть за край земли. Но не станет ли он полезней здесь, в По? Все люди должны где-нибудь жить, и По ничуть не хуже любого другого места.

Конечно, он с легкостью бы мог найти место при Императорском дворе и даже давать советы самому Императору. Но разве Император дышит не тем же воздухом, что и другие? Вряд ли его дерьмо пахнет приятнее, чем любое другое – это так же непреложно, как наступление ночи. Демон Честолюбия никогда не досаждал By.

– Почту за честь, – улыбнулся он.

10

Так By остался в По. Он построил себе дом, а чуть позже – маленький, но очень красивый храм, посвященный Богине Удачи. Для собственного пропитания он завел сад и огород, жители приносили ему подарки, и он ни в чем не нуждался.

К нему обращались как к старейшине, человеку необычайной мудрости. Ему, едва достигшему двадцати четырех лет, это поначалу было необычно. Хотя By знал намного больше любого односельчанина. С легкостью принял он на себя роль учителя.

Писца он учил языкам, детей – счету и истории. Взрослым преподавал медицину и астрономию. А когда – это бывало действительно редко – By был не в состоянии ответить на вопрос, он пожимал плечами и говорил:

– Я всего лишь простой ученик. Вот если бы на моем месте был Мастер, он бы ответил.

Никто с ним не спорил.

Несколько раз By писал в монастырь, где все еще оставалась сестрица-Безымянный, и она отвечала на его письма. Мастер хранил молчание.

На двадцать шестом году By узнал из письма, что Мастер Чен-чжэн покинул свое бренное тело. Согласно книгам, ему к этому времени было двести семьдесят пять лет. Он ненадолго задумался над тем, кто будет преемником, но решил, что, наверное, Безымянный – единственная в храме его ученица. Или еще кто-нибудь.

Больше он туда не писал.

Когда же ему исполнилось двадцать шесть, он встретил девушку. Она была сестрой женщины, вышедшей замуж за жителя По. By понравился ее смех. Майли – так ее звали – была умна и умела лечить травами своих односельчан. By начал за ней ухаживать. Хоть она никогда не притворялась, что ей совершенно безразлично высокое положение By, это не мешало ей трезво оценивать своего поклонника.

Услышав от нее как-то раз, что его дерьмо пахнет ничуть не лучше любого другого, By понял, что нашел себе жену.

Осенью года Ящерицы, в благоприятное для браков время, они поженились. By построил для невесты дом с комнатами для детей, которых в дальнейшем родилось четверо – двое мальчиков и две девочки. Они росли веселыми и жизнерадостными, похожими на мать.

By также обучал кое-кого из интересовавшихся односельчан боевым искусствам. Лучшей его ученицей была шестнадцатилетняя Ро. Она, казалось, порхала над землей, словно мотылек.

Еще он продолжал свои путешествия в Мир Духов. По большей части Демоны обходили его стороной. Но иногда все-таки появлялись.

Когда его второй сын заболел лихорадкой, By целый день пришлось бороться со Страхом.

Когда же он однажды услышал, как его жена смеется вместе с Императорским гонцом, By вступил в битву с зеленоглазым Демоном, который не пожелал открыть своего имени, и поверг его.

После похорон отца ему снова пришлось встретиться с Печалью.

Шли годы. В возрасте семидесяти умерла его мать. В этот раз он встретил уже не Печаль. У маленького пруда он увидел Смерть в ее темных одеждах, и та махнула ему рукой.

– Давай поборемся, – предложил ей By. – Я знаю, как тебя победить.

– Это так, – признала Смерть. И отвернулась.

В общем, By было не на что жаловаться. Жизнь шла своим чередом, а если и встречались ему вопросы, то чаще всего он находил на них ответы.

Жизнь была хороша.

11

Естественно, By пытался научить жену и детей путешествовать по Миру Духов. Не вышло. Майли, которая могла найти и приготовить, как нужно, все целебные травы в окрестности, к сожалению, не обладала необходимой для медитации гибкостью мысли.

Возможно, дети бы поддались воздействию лучше, начни он их обучение, пока они были достаточно юными. К сожалению, это пришло ему в голову слишком поздно. Ни один из них не смог постичь красоту Мира Духов.

В этот период ему часто приходилось бороться с Сожалением и в конце концов By одержал победу. Ибо Путь есть Путь.

В результате знакомства с Миром Духов ему было дано стареть медленнее, чем обыкновенным людям.

В шестьдесят он выглядел всего лишь на тридцать. В восемьдесят – едва ли на половину этого возраста. Годы не сделали медленнее его движений.

Бывшая лучшая ученица Ро уже начала спотыкаться и кряхтеть, а By по-прежнему был гибок и быстр. К тому же, как он заметил однажды по своему отражению в пруду, в Мире Духов он выглядел не старше двадцати пяти.

Годы согнули гордую Майли и покрыли ее лицо морщинами, а By был прям, словно дуб.

Прошли еще годы. Все, кто помнил его родителей, умерли, их души покинули этот мир, чтобы присоединиться к богам. By стал самым старым в деревне, но здоровья не утратил – лишь волосы тронула седина, да когда он улыбался, на лице появлялись морщинки, но его сила осталась прежней, а зрение и слух – острыми, как в молодости. Односельчане давно решили, что в монастыре его обучили волшебству и ничему не удивлялись.

В возрасте семидесяти восьми лет, окруженная детьми, внуками и правнуками, умерла Майли. А овдовевший муж на похоронах выглядел моложе собственных сыновей.

By не удивлялся. В конце концов, Путь – это только Путь, как всегда.

В возрасте восьмидесяти пяти лет скончалась во сне его младшая дочь, и правнуки By пришли на погребение. By принял и это.

Иногда, во время своих странствий в Мире Духов он видел наблюдающую за ним Смерть. Та все время оставалась в стороне. Один раз By вызвал ее на поединок, но Смерть лишь покачала головой и ушла.

Впервые он встретился с Высокомерием, и их бой продолжался полдня.

За пределами По, во всей Поднебесной Империи время приносило изменения. По новым дорогам мчались повозки, движимые силой пара. Ходили слухи, с помощью бочонка с соленой водой и неких металлов можно получить магическую энергию, позволяющую кусочкам металлов сиять ярче солнца. С ее же помощью можно было в мгновение ока передать вести. Также рассказывали, что в портовом городе Зангду сделана пушка, которая может выстрелить пять раз без передышки.