Текст книги "Отчаянные меры (ЛП)"

Автор книги: Стейси Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Стейси Харт
Отчаянные меры

Над переводом работали:

Перевод: Александра Йейл

Редактура: Александра Йейл

Вычитка: Александра Йейл

Русификация обложки: Александра Йейл

Переведено для: https://vk.com/alex_yale

Часть 1. Отчаянные времена

Никто не ожидал, что наступит зомби-апокалипсис. Кроме меня, полагаю.

Я винила в этом «Ходячих мертвецов». Некоторые люди называли меня – по крайней мере, пока были еще живы – одержимой. Я посмотрела каждую серию минимум дюжину раз и держала на столе графические романы, словно евангелие. Инструкцию по эксплуатации. Первым шагом был переезд в горы (выбрать место достаточно высокое и морозное, чтобы ходячие передвигались медленно). Затем я преобразовала свой подвал в убежище (стальные двери, оружейный склад, достаточно еды и воды, чтобы хватило на много лет). После я оснастила свою крышу солнечными батареями, подключенными к генераторам (ведь в Денвере столько же солнечных дней, сколько и в Сан-Диего). Я даже изучала крав-мага и наловчилась очень, очень хорошо управляться с охотничьим ножом.

Ну, знаете, основы.

Поэтому я ничуть не удивилась появлению вируса. Я скрылась в своем подвале – с укрепленными стальными стенами, механической системой вентиляции и шахтами слишком узкими, чтобы через них мог пролезть человек – и смотрела новости. В тот день, когда разбомбили Денвер, как и любой другой город в Америке с населением более миллиона, я знала, что пути назад нет. Тогда же каналы навсегда приостановили вещание. Радио тоже молчало.

С тех пор прошло два года. Насколько я знала, кроме меня никто не выжил.

Я перевернула страницу «Сексуального шведского досуга» на своих коленях и стряхнула с ладоней крошки сырных палочек (И? Я же говорила – основы). Врать не стану, было одиноко. Но я всегда была кем-то вроде одиночки. Заучки, ботаника. Не сказать, что я ни с кем не дружила, но все вокруг считали меня сумасшедшей. Пока не случилось то самое. Я даже не знала, приходил ли кто-нибудь, чтобы найти меня, поскольку мое убежище помимо всего прочего было еще и звуконепроницаемым.

Здесь жили только я и Дэррил, мой золотистый ретривер. Он поднял на меня взгляд, сдвинув брови, отчего казался подавленным. Вероятно, я выглядела не намного лучше.

Я вернулась к порнографическому журналу, пролистанному мною уже добрую сотню раз. Купив дом, я нашла тайник со старыми журналами и решила, что будет неплохо их оставить. Никакого интернета, значит, никакого Тамблера и никакого вдохновения. Пока я рассматривала страницу, у меня раскраснелись щеки. На фотографии был высокий блондин, чистокровный швед со стальным прессом и бедрами, словно стволы деревьев. Женщина стояла перед ним на коленях с поклонением в глазах и ракетой-членом во рту. Он же сжимал в руке волосы у нее на затылке.

То, чему меня научил апокалипсис: шведы знают толк в порно.

Обжигающий жар спускался все ниже, нагревая меня между ног, и я встала с дивана.

Вдохновение – прекрасная штука.

Я прошла по подвалу, но Дэррил не последовал за мной, возможно, осуждая меня и ощущая своей собачьей интуицией, что ему не захочется видеть то, чем собралась заняться хозяйка. Закусив губу, я бросила журнал на кровать и села, достав из-под нее коробку наслаждений.

И не вздумайте надо мной смеяться. Я прожила в одиночестве два года. У всего, что меня окружало, были имена.

Коробка наслаждений была запланированной покупкой с самого начала. Первое, что я сделала – заказала на Amazon дюжину вибраторов с самым высоким рейтингом. В коробке лежал мистер Дружок – мой кролик, с которым я играла чаще всего. Также там была волшебная палочка по имени Грязная Шлюшка и бабочка Родриго. Род, если кратко. Пули, анальные стимуляторы и стимуляторы точки G, прости Господи. У девушки должен быть выбор.

Также я оптом закупила батарейки на случай, если по какой-нибудь причине окажусь без электроснабжения.

Я взяла Брэда – горячую розовую штучку с усиками, вращавшимися по кругу, как у миксера – и включила его.

Он не издал ни звука и не сдвинулся ни на миллиметр.

Нахмурившись, я положила его и взяла следующий. Затем еще один, и в моей груди зародилась паника. Полный провал. Ни один вибратор не работал. На секунду я задумалась, давно ли пользовалась им. Был период, когда я отдавала предпочтение Брэду, и хоть в последний раз он не выложился по полной, мне казалось, что у меня в запасе еще есть время.

Худшая ошибка в моей жизни.

Я побежала по подвалу мимо стеллажей и шкафов с консервами, бутылями воды и продовольствием. Одна полка была забита батареями – не только для вибраторов, ведь я не настолько сумасшедшая – но они как-то незаметно израсходовались. Однако чуть-чуть осталось, и я вздохнула от облегчения. Пока не посмотрела внимательней.

Похоже, упаковку разъело, края отслаивались, и вблизи стало видно, что все батарейки окислились. В бешенстве я схватила их и побежала к кровати, чтобы протестировать.

Несколько часов спустя я перепробовала все комбинации на трех различных приборах. Ни один не заработал. Ни единый. А затем я расплакалась.

Примерно двадцать минут поиграв в водопроводный кран, я засомневалась, что дело было только в батарейках.

В какой-то момент я заснула. Ничего особенного – половину времени я не знала, который час, день на дворе или ночь – но проснулась с готовым решением.

Настала пора выбраться из убежища. И выживать, чего я прежде не делала, скрываясь в подвале, поедая со своей собакой вяленое мясо и батончики, используя для туалета кошачий наполнитель и купаясь из ведра. За два года я ни разу не дышала свежим воздухом. Не видела солнечного света.

Я задалась вопросом, как умудрилась не сойти с ума. Подойдя ко мне, Дэррил положил голову на мои колени, и я с благодарностью его погладила. После чего принялась за дело.

Я надела боевое снаряжение. Волосы заплела в тугую французскую косу. Набила рюкзак оружием, ножами, снарядами, энергетическими батончиками и бутылками с водой. Обеспечив Дэррила едой и питьем на несколько дней, я прочитала молитву. Пришло время браться за дело.

Стоит добавить, что если вы месяцами не видели солнечного света, он может почти ослепить.

Дом превратился в развалины, мир вокруг погрузился в тишину. За два года он состарился, будто на десять. Я пробиралась через гостиную с ножом наготове, прислушиваясь и ожидая, когда мои глаза привыкнут к свету. Все в доме было кем-то обыскано – шкафы стояли открытыми и пустыми, повсюду валялась разломанная мебель, разбитые тарелки и стаканы лежали шрапнелью на коврах и плитке.

Я кралась к парадной двери с замирающим сердцем, потеющими ладонями и мечущимся взглядом, однако единственным звуком был хруст стекла и фарфора под подошвами. Добравшись до порога, я не услышала ни кряхтенья, ни шарканья, ни прочих звуков, означавших близость зомби, поэтому немного расслабилась.

Когда я вышла наружу к руинам своего района, боль от солнечного света стала в триллион раз сильнее. Больше всего удручала не тишина. Не заросшие дворы и разрушенные дома. А неподвижность. Ни шороха, даже деревья застыли. Ни ветерка, ни пения птиц. Словно энергия жизни иссякла, оставив мир абсолютно пустынным.

Я была инопланетянкой, заброшенной в чужую вселенную и оставленной шататься по мрачной унылой сцене.

Я изо всех сил попыталась вспомнить о своей цели. Она начала казаться до невозможности глупой, но именно благодаря ней я выбралась наружу и теперь держалась за нее, пока витающее в воздухе безумие обволакивало меня, словно туман.

Батарейки. Я бы нашла батарейки и снова скрылась в своем подвале. Но тихий голосок в голове нашептывал, что ничего и никогда не будет прежним.

Вздохнув, я осмотрелась. Мой дом стоял в ряду прочих вдоль ручья, текшего в направлении города. Я гадала, остался ли кто-нибудь еще, и все ли здания обчищены мародерами так же, как мое. Батарейки могли быть бесценным товаром, вероятно, одним из самых востребованных, и я задумалась, с чего лучше начать поиск.

Вряд ли моя соседка миссис Менч запасалась чем-нибудь, кроме сервизов. Исходя из состояния ее парадной двери, я могла побиться об заклад, что в доме ничего не осталось. Другой мой сосед мистер Бизли любил мастерить, следовательно, вероятность найти у него в доме тайник была высокой. По крайней мере, хорошее место, чтобы начать.

Я прошла по его лужайке и, поднявшись на крыльцо, распахнула дверь, открывшуюся со скрипом, резанувшим по моим навостренным ушам. В доме мистера Бизли дела обстояли не немного лучше, чем у меня или миссис Менч – все было перевернуто вверх дном. В основных комнатах я ничего не нашла и пришла к выводу, что у меня осталось два варианта: гараж и подвал.

В первую очередь я решила осмотреть гараж и направилась к нему, держа наготове охотничий нож. За дверью я обнаружила комнату, погруженную в непроглядную тьму, поэтому взяла фонарик, висевший на ремешке моего рюкзака, и направила крошечный луч света вперед.

Полки давно упали, инструменты – гвозди, гайки, болты и многое другое – рассыпались по бетонному полу. Зато на стеллажах вдоль стен стояли картонные коробки, в которых могли найтись батарейки.

С дрожащими руками я спустилась по деревянной лестнице. Я ненавидела темноту. Оказаться в ней с одним лишь крошечным фонариком было кошмаром, и чернота вокруг душила. Пока я пробиралась к коробкам, этот крошечный луч был моей единственной связью с миром.

Стоило мне сделать три шага, как время застыло. Все случилось за миллисекунду. Хрип и шарканье. Передо мной возник мистер Бизли с вытянутыми руками. Но это был не он. Даже той миллисекунды хватило, чтобы я заметила его обвисшую серую кожу, отсутствие верхней губы, сгнившие и пожелтевшие зубы. Когда он бросился ко мне, его выпавший из орбиты глаз покачивался.

Моя реакция была молниеносной. Это стало для меня шоком, ведь я скрывалась в убежище еще и потому, что иначе – как мне казалось – умерла бы в числе первых. Тем не менее, я уклонилась и, размахнувшись, попыталась вонзить нож в голову Бизли. Но я была недостаточно сильна, чтобы пробить кость. В сериале все выглядело так просто, однако реальные черепа сделаны не из силикона, желе и свиной крови, поэтому я лишь разозлила Бизли.

Он зашипел на меня. Луч моего фонаря заметался от того, что я лихорадочно пыталась следить за ним и одновременно искать оружие. Заметив молоток, я побежала к нему, но мистер Бизли прыгнул на меня сзади и схватился за мой рюкзак. Я болезненно стукнулась коленом об пол, пока Бизли карабкался на меня с ворчанием и бульканьем. Мои пальцы сжались на ручке молотка, и я вложила в удар каждую каплю сил, какая только у меня была.

Когда молоток с хрустом и хлюпаньем влетел в висок, зомби обмяк.

Сотрясаясь всем телом, я мерзнущими цепенеющими пальцами подняла свое орудие и вытерла его изодранной рубашкой Бизли. Не знаю, почему в тот момент это показалось важным. Лишь затем я сумела взять себя в руки и обыскать гараж.

Я нашла кое-какие полезные вещи и инструменты, которые можно было использовать в качестве оружия, но никаких батареек, лишь пустую коробку из-под них.

Позвольте сказать вам кое-что еще – убивать зомби оказалось не так интересно, как я полагала. Даже не воодушевляюще. Скорее, я почувствовала себя измотанной и испуганной. К горлу подкатила тошнота. Меня ужаснули собственные действия. Так сильно, что едва я вышла на крыльцо и глотнула свежего воздуха, как меня вырвало на разросшийся розовый куст во дворе мистера Бизли.

Закрыв глаза, я вытерла рот тыльной стороной ладони и ухватилась за перила, чтобы удержаться на ногах. Нечто настолько смехотворное не стоило моей жизни. У меня была еда. У меня была вода. Мне нужно было заботиться о Дэрриле, мать его, Диксоне – о своей собаке.

Вот только теперь я знала, что творилось снаружи. По возвращению в убежище меня бы терзали кошмары о мистере Бизли, пытающемся убить меня в темноте своего гаража, разрывающем на куски и запускающем руки в мои кишки. Я задрожала при мысли о том, как близка была к этому.

И все же я решила пройти полмили до города. Я бы действовала с умом. Держала молоток в одной руке, а пистолет в другой. Я бы посмотрела, что осталось, а затем вернулась домой. Поскольку вдруг я была не одна во всем мире? Вдруг нашелся бы кто-то вроде меня, одинокий и нуждающийся в помощи? Смогла бы я определить, хороший он человек или плохой? Я отогнала эту мысль. Я бы справилась. Я всему обучилась и все распланировала. Я бы рассуждала, как Рик Граймс¹. Не сумасшедший, разговаривающий со своей мертвой женой по телефону Рик, а крутой мужик, прорывающийся вперед.

Мы верим в Рика². Положив начало своей новой утопии, я бы написала это под его портретом на купюрах. Поэтому стоило надеяться встретить художника, ведь иначе получилась бы ужасная карикатура Рика с бородой и окровавленным мачете в руке.

Я распаковала пистолет и по дороге в город держала оба своих орудия наготове. Понятие «город-призрак» обрело совершенно иной смысл. Брошенные машины перегородили магистрали и тротуары, одна даже врезалась в хозяйственный магазин. Я решила, что там мне не найти батареек. Окна были разбиты, полки пусты. Но я не видела ни души, живой или мертвой. Лишь те же самые тишина и неподвижность.

Я шла по улице и осматривалась, гадая, куда подевались все ходячие. Были заперты в своих домах? Блуждали по лесу? Вымерли? Они оставили свой след – проезжая часть и тротуары были окрашены полосами крови, где-то лежали конечности или тела. Я обходила их, отводя взгляд и смотря только вперед. Ну, пока не наткнулась на половину человека, которого назвала Дерзкий, поскольку он волочил ко мне свое искореженное туловище, щелкая зубами и глядя на меня мертвыми мутными глазами.

Я ускорилась, пытаясь определить, где лучше остановиться и провести обыск. Все здания были разграбленными, и моя надежда угасала с каждым шагом. Пока я не поравнялась с магазином игрушек.

Маленький бутик, завлекавший городских детей – на витрине были выставлены такие игры как корнхол, скутеры и маленький тетербол. В магазинах игрушек всегда продавались батарейки, что подарило мне луч надежды, осветивший мое плачевное душевное состояние.

Поначалу меня удивило, что магазин был почти нетронутым, но в итоге я пришла к заключению, что во время апокалипсиса едва ли кому-нибудь нужны плюшевые мишки или пластмассовые динозавры. То, как пыльные куклы смотрели на меня, проходившую мимо, было жутко. Всюду стояли стеллажи с настольными играми и мозаиками. С игрушечными поездами.

Когда я шла мимо глупых кукол, одна из них закричала, попросив меня стать ее мамой, отчего заорала уже я и, развернувшись, ударила ее в жуткое глазное яблоко. Механический голос начал растягивать слова и в итоге стих, как в каком-нибудь проклятом романе Стивена Кинга.

А потом из задней комнаты донесся шум.

Покрепче сжав оружие, я подняла его. Дверная ручка повернулась, и очень грубый явно мужской голос сказал из-за двери: «Я жив и безоружен».

Впервые за два года услышав голос другого человека, я моргнула, и у меня перехватило дыхание. Дверь медленно открылась, и моему взору предстало самое шокирующее и прекрасное из всего, что я когда-либо видела.

У него были длинные светлые волосы, завязанные в хвост и открывавшие лицо, поросшее густой косматой бородой. Яркие синие глаза наблюдали за мной так, словно он по отношению ко мне чувствовал то же самое, что и я к нему. А еще он был высоким, широкоплечим, с узкой талией и во фланелевой рубашке с закатанными рукавами.

Да, вид был прекрасен, поскольку прекрасен был сам мужчина. Но куда сильнее поражало то, что он был живым и стоял прямо передо мной.

Я не могла пошевелиться.

Он же замер с поднятыми руками.

– Ты хочешь меня застрелить?

Сглотнув, я попыталась вдохнуть. Не начни я дышать, либо не смогла бы выстрелить, либо промахнулась бы.

– Зависит от обстоятельств. Ты один?

Он кивнул.

– А ты?

– Неа, в лагере еще одиннадцать человек.

– И ты пришла сюда одна? – выгнул он бровь.

– Конечно, почему нет?

– Я тебе не верю, – с прищуром посмотрел он на меня.

– Сколько ходячих ты убил?

Он улыбнулся, сверкнув зубами.

– Я тоже смотрел «Ходячих мертвецов». Раньше, – его улыбка немного угасла.

Я проигнорировала его комментарий.

– Откуда ты?

– Я ездил из одного горного города в другой и искал живых. Я из Денвера.

– Как долго ты один?

– Шесть месяцев, – его улыбка увяла окончательно, а голос стал суровым и грубым. – Я был со своей сестрой, пока…

Я снова сглотнула, избавляясь от вставшего в горле кома.

– Соболезную.

– Спасибо, – ответил он, все еще стоя с поднятыми руками. – Не могла бы ты не целиться в меня? У меня устали руки, – я медленно опустила пистолет. – А ты откуда? Кажется, ты впервые направляешь оружие на человека, – рассмеялся он. Когда я не ответила, он нахмурился. – Ты ведь в первый раз направляешь оружие на человека?

– Я живу неподалеку, – уклончиво ответила я. – Просто вышла за припасами.

– Все ясно. И в чем ты нуждаешься? Как знать, вдруг я смогу помочь.

– В батарейках. Мои окислились.

– Какого размера? – кивнул он.

– Пальчиковые или мизинчиковые подойдут.

Наморщив лоб, он снял со спины рюкзак и открыл его.

– Не очень большие. Зачем они тебе?

У меня покраснели щеки.

– Для плеера, – соврала я. – Знаешь, жить не могу без музыки.

Кивнув, он из рюкзака батарейки и протянул мне.

– Понимаю. У меня есть зарядное устройство для моего старого телефона. Я пользуюсь им, только чтобы поиграть в Candy Crush³ и послушать музыку. Слава Богу, я загрузил ее прежде, чем начался конец света.

Захлестываемая облегчением, я шагнула к нему. Теперь, преуспев в своей миссии – такой глупой, что я стеснялась признаться в истинной причине моего пребывания здесь даже самой себе – можно было вернуться домой.

– Спасибо. Ты не представляешь, как много это для меня значит.

– О, представляю. Еще как, – сказал он, когда я взяла батарейки. – Я – Бек.

– Как певец⁴? – спросила я с улыбкой.

– Да, – он ухмыльнулся, – но не такой крутой и не саентолог. Кроме того, я живой.

– Я – Энни, – батарейки в моей руке ощущались королевским даром.

Бек застегнул свой рюкзак.

– Приятно было познакомиться, – сказал он, закинув его обратно на спину, и наше неловкое молчание затянулось.

Я не хотела уходить, ведь рядом стоял первый человек, виденный мной за два года. Каким-то образом, из всех оставшихся в мире людей Вселенная послала мне красивого, с виду доброго и веселого парня. Но мы были незнакомцами. Отведи я его домой, он мог бы ограбить меня или даже убить, кто знает. Хотя вряд ли ему пришлось бы драться со мной за то, что у меня между ног. Живой Бек – гораздо лучший любовник, чем барон Усатик – моя жужжалка с леопардовым принтом.

Могла ли я ему доверять? Не было никакого способа выяснить.

Возможно, я смогла бы разобраться. Дэррил Диксон был безобиднее кролика, но я умела постоять за себя. Смогла бы я убить человека в случае необходимости? Глядя Беку в глаза, я не знала ответа.

В тот момент я отчаянно желала, чтобы он не был красивым и обаятельным. А затем я сделала то, что, скорее всего, не должна была.

– Ты голоден? – спросила я.

У Бека перехватило дыхание, и тогда я заметила, что его глаза были немного впалыми, а щеки осунувшимися.

– Я бы поел, – радостно сказал он.

Я улыбнулась.

– Ну, если пообещаешь не убивать меня во сне, я приглашу тебя на ужин, Бек.

– Обещаю не убивать тебя. Если ты меня покормишь, – улыбнулся он в ответ.

Часть 2. С распростертыми объятиями

Когда мы выходили из магазина игрушек, я невыносимо остро ощущала присутствие Бека. Прежде я полагала, что интересные журналы и друзья на батарейках смогут полностью меня удовлетворить. Но просто дыша с Беком одним воздухом, я поняла, насколько ошибалась.

Не поймите меня неправильно – я не планировала заниматься с ним сексом.

Ладно, вру. Я отчаянно наделялась заняться с ним сексом. Но не собиралась на него набрасываться. То есть, я все равно терзалась сомнениями. Даже зомби-апокалипсис не избавил меня от них.

Давайте сойдемся на том, что скакать на Беке не было моим единственным намерением. Я хотела поговорить с кем-нибудь, кто отвечает. Конечно, Бек был блондином, как и Дэррил Диксон, но мог похвастаться наличием больших пальцев, умением улыбаться и возможностью рассказать, через что мир прошел за последние два года.

Я положила батарейки в рюкзак, и на выходе из магазина молоток с пистолетом снова были у меня в руках. Бек встал передо мной в защитном жесте, и у меня внутри невольно что-то екнуло. Он напоминал баррикаду, благодаря чему я почувствовала себя в безопасности, словно в своем подземном убежище.

– Итак, – начал Бек, пока мы шли по улице к туловищу парня, все еще пытавшегося следовать за мной и оставлявшего на асфальте склизкий след. – Одиннадцать человек, да?

Бек дразнил меня, но теперь, когда я вела его к себе домой – величайшая ошибка, которая просто не могла не закончиться кошмаром – врать было бессмысленно. Поэтому я и не стала.

– Неа, там живу только я.

Бек посмотрел на меня через плечо, и от беспокойства у него на лбу появились морщинки.

– Кого ты потеряла?

Дерзкий был так близко, что я услышала издаваемое им бульканье и шипение.

– Вероятно, всех. Но я и раньше была одна.

Бек подошел к зомби, протягивавшему окровавленные серые руки, и своим гигантским ботинком раскроил ему голову, словно дыню. Выражение лица Бека было диким, полным ненависти, негодования и печали, впрочем, тут же исчезнувшей. Он продолжил идти, словно ни в чем не бывало, и скептически посмотрел на меня.

– Одна? Два года? Как ты справлялась?

Следуя за ним, я глянула на гротескное месиво, оставшееся в том месте, где ботинок Бека отправил Дерзкого в загробный мир.

– Я подготовилась к концу света.

– И когда он начался, ты была совершенно одна?

Я кивнула.

– Раньше я жила в Канзасе, но несколько лет назад переехала сюда. Я работала удаленно графическим дизайнером и на новом месте не успела завести друзей. Как только отключился интернет, мы потеряли связь друг с другом. Лишь несколько человек знали мой адрес, и вряд ли хоть один приехал бы за мной из Канзаса.

Бек остановился так резко, что я чуть не налетела на него. При виде напряженности в его глазах я отпрянула.

– Ты на самом деле была одна? – сказал он тихо и натянуто, но не холодно.

– Не совсем, – столь же тихо ответила я. – У меня есть собака.

И вот так просто он рассмеялся.

– Собака. Ты со своей собакой жила в подвале и питалась консервами?

– Вяленой говядиной и сырными палочками.

Бек засмеялся громче, и я тоже улыбалась, пока он не посмотрел на меня с намеком на истерию.

– Два года. Ты хотя бы выходила в город? Это ты опустошила все магазины?

Я покраснела.

– Нет, – я не желала признаваться, но Бек не отставал.

– У тебя хватило продовольствия на все это время? Хочешь сказать, ты не выходила вообще?

– Именно это я и сказала.

Покачав головой, он провел ладонью по рту.

– Тебе придется многое мне объяснить. У меня такое ощущение, будто я только что нашел Святой Грааль.

Мы до сих пор стояли посреди пустынной улицы, и я перевела взгляд на витрину, по другую сторону которой ходячий бился о стекло, размазывая по нему свое липкое лицо.

– Я не знаю, что ты хочешь услышать. Я два года просидела в подвале со своей собакой, и сегодня у меня впервые закончилось что-то необходимое. Поэтому я вышла в город. И оказалась здесь.

Бек замер практически неподвижно за исключением вздымавшейся широкой груди и жилки на шее там, где бился пульс.

– Это твой первый раз?

Я кивнула, чувствуя себя трусихой и идиоткой.

– Я даже не знаю, что сказать.

– Как насчет того, чтобы ты не отвечал, и мы ушли с улицы? Вспомни о сырных палочках.

Еще секунду понаблюдав за мной, Бек кратко кивнул. Мы двинулись дальше, и он по-прежнему шел первым, выглядя еще более бдительным, чем раньше. Вероятно, Бек понял, что я была обузой. К счастью, также я была обладательницей чистой воды и вредной пищи, за счет чего входила в список приоритетов.

– Где ты научилась управляться с оружием? – спросил Бек, когда мы свернули с главной улицы в сторону холма у моего дома.

– После переезда сюда я начала брать уроки. Как было сказано ранее, я – одна из безумных выживальщиков. Все считали меня сумасшедшей.

– Ну, они мертвы, в отличие от тебя, так что ты посмеялась последней, – его слова не походили на шутку, хоть он и попытался рассмеяться.

Я решила сменить тему, не желая раньше времени разглашать что-либо еще.

– Что случилось после того, как отключили интернет и телевидение?

– Ты совсем не знаешь, да? – Бек обернулся через плечо.

– Иначе бы не спрашивала.

Он вздохнул.

– Когда все началось, я был в Денвере. Через пару дней мы с сестрой уехали. У наших родителей был дом в Брекенридже. Когда мы туда добрались…скажем так, было уже слишком поздно.

У меня сдавило горло, но Бек и не ждал ответа.

– Даже Брек оказался слишком большим. Слишком много людей. Когда мы услышали о бомбежке Денвера, решили придерживаться гор в надежде, что высота поможет, и, полагаю, она помогла. Зимой там невыносимо холодно, зато нет ходячих. Думаю, они замерзают, а по весне оттаивают. Мы с Эмилией охотились на них зимой и старались уничтожить как можно больше.

– Значит, они, в конце концов, умирают?

– Они слабеют, но не умирают, пока их не убьешь. Кажется, их популяция не растет, возможно, потому что мы живем в отдалении. Не знаю, как обстоят дела в городах.

– А что насчет людей, которых вы встречали?

– Наверное, в это непросто поверить, но люди хуже всего. Я встречал парней вроде меня, просто пытавшихся выжить. Также я сталкивался с людьми, желающими убить любого и забрать все, что у него есть. Я присоединялся к нескольким группам, но ни разу не оставался надолго. Большие скопления людей – это расстановка сил, принятие чьих-то сторон, борьба за власть. Некоторое время мы с Эмилией были сами по себе, пока не… – Бек замолк, и я не захотела вытягивать из него признание даже притом, что интересовалась участью его сестры. Он откашлялся. – Во всяком случае, как выяснилось, лучше выбирать маленькие группы. Меньше драмы и ниже вероятность, что кто-нибудь перережет тебе горло, пока ты спишь.

Я рассмеялась, в отличие от Бека, и меня захлестнул позор.

– Боже, прости меня.

– Не извиняйся. Ты была защищена от всего этого. Ты – счастливица.

– Не счастливица. Эгоистка, – сказала я, понимая, насколько дерьмово и эгоцентрично себя вела. Мои глаза защипало от слез. – Я могла помочь людям, но вместо этого спряталась.

Снова остановившись, Бек повернулся, и теперь в его выразительных глазах отражалось сострадание.

– Не надо. Серьезно. Кто-нибудь отнял бы у тебя все. Первые дни были самыми тяжелыми, самыми отчаянными. Те из нас, кто остался, научились выживать, но тогда? – он покачал головой. – Ты бы не выжила, если бы попыталась кому-нибудь помочь.

– А теперь? – неосознанно забеспокоилась я. – Я веду первого встречного к тому, что помогало мне выживать. Насколько я глупая?

– Не глупая, – улыбнулся Бек. – Удачливая. Потому что я не причиню тебе боли.

– Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

– Ниоткуда. Но от этого мои слова не становятся менее правдивыми, – он всмотрелся в мое лицо. – Ты не обязана забирать меня с собой. Серьезно. Я долго выживал сам. Даже притом, что встретить кого-то еще, кого-то живого, забавного и красивого…даже притом, что встреча с тобой стала для меня главным событием года, я могу уйти и оставить тебя в покое, если захочешь.

Я моргнула. Бек назвал меня красивой. Насколько же я была тщеславна, раз уловила только одно слово. За всю мою жизнь лишь трое парней называли меня красивой.

Тогда я поняла, что Бек, должно быть, очень-очень давно не видел ни одной женщины.

– Я хочу забрать тебя с собой, – сказала я. – В убежище безопасно. Я накормлю тебя. Ты сможешь выспаться без страха. Я…я не хочу снова быть одна. Пока что.

Бек кивнул с облегчением.

– Спасибо, Энни. Правда. Но если передумаешь, я уйду. Без вопросов. Договорились?

– Договорились, – улыбнулась я. – А теперь пойдем. У меня куча пирожных и печенья прямо за углом.

Он рассмеялся, и я сочла его смех самым милым звуком из всех мною слышанных.

– Хорошо.

В лесу рядом с нами хрустнула ветка, и мы резко обернулись с оружием наизготовку. Бек предпочитал топор, чистый и заточенный, лишь рукоятка была перепачкана кровью. Он не отводил взгляда от скопления деревьев.

– Не стреляй без крайней необходимости, – прошептал Бек, и я кивнула.

Сквозь кусты пробирался ходячий, растопырив вытянутые руки, но споткнулся и упал на землю. Следом за ним с рычанием и стенаниями прорвался второй, поэтому Бек пришел в движение. Развернув топор, он схватился за рукоять обеими руками и, раскачав его как бейсбольную биту с идеальным прицелом, проломил зомби голову. Ходячий камнем рухнул вниз, и Бек развернулся, чтобы рассечь голову второму, пытавшемуся встать. В тот же миг из деревьев выползло еще двое.

– Сзади! – закричала я, когда Бек поднял топор и обернулся.

Я бросилась мимо не-мертвой женщины, на которую он замахнулся, к мужчине рядом с ней. С воплем повстанца я ударила зомби молотком прямо в желтый глаз. Ходячий упал на землю и не двигался – для верности я понаблюдала за ним еще секунду. Когда я развернулась, Бек смотрел на меня с улыбкой.

– Весьма неплохо для новобранца.

Я улыбнулась, гордясь собой.

– Спасибо, – я оглядела тела и хохотнула при виде обезглавленного Беком зомби.

Со спутанными вьющимися волосами – некогда бывшими белыми, но теперь скорее серыми – в самом нелепом комбинезоне, какой я только видела, в белых кедах и футболке со снежинками.

– Черт, у нее не было ни единого шанса, да? – я подтолкнула тело носком ботинка.

– Как и у большинства людей. Но готов поспорить, Снежинке пришлось еще хуже, чем остальным. Давным-давно я был бейсболистом.

– Ну, это многое объясняет, – сказала я, когда мы пошли дальше. – Ты размахивал топором, как бейсбольной битой.

– Раньше я носил с собой «Истон»⁵, но топор эффективнее. К тому же, порой я чувствовал себя Ниганом⁶ из «Ходячих мертвецов», выбивая мозги из голов людей бейсбольной битой. Я не мог этого допустить.

– А я со своим боевым молотком чувствовала себя Тайризом⁷, – фыркнула я и демонстративно подняла упомянутое орудие. – На начальном этапе поиска батареек я столкнулась со своим мертвым соседом, и нож мне не помог. Я просто не сумела пробить лезвием череп.

Бек кивнул так, будто понимал, что я имела в виду.

– Нужно хорошо прицелиться и ударить в висок или глаз. В нёбо, если тебя придавили. Ножи больше подходят для борьбы с живыми, – мы пересекли мост через ручей и вышли на мою улицу. – Итак, чему еще ты обучалась, кроме обращения с огнестрельным оружием?