Текст книги "Подари мне последний шанс"

Автор книги: Стейси Гарсиа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Стейси Гарсиа
Подари мне последний шанс

Глава 1

Ее никогда не было в моей жизни. Точнее, формально она была, но я не чувствовала ее присутствия. И уже никогда не почувствую. Все эти моменты, которые произошли за последние дни, привели меня, честно говоря, в состояние шока. Конечно, а как иначе? Думаю, если о такой новости сказали кому-то другому, у него было бы такое же состояние. Но я все еще не могла осознать силу недавних событий.

Поздно вечером тёте Аннабель позвонили из морга и сказали, что ее сестра умерла. Эта новость подвергла всю нашу семью в огромный шок. Сначала я не особо-то понимала, но со временем эта новость все глубже врезалась ко мне в голову.

Мамы больше нет. Мама умерла. Конечно, её трудно было назвать мамой, но я ее любила. Очень. Так странно говорить все это в прошедшем времени. Если говорить начистоту, то, что я, что мой старший брат были рождены по залёту. В отличие от меня, Мэтт знал своего папу. И я бы сказала, что они неплохо ладят. Он часто приезжает к нам и заботится о Мэтте, как настоящий отец. Мне же о таком можно только мечтать. Я не знаю даже имени моего отца. Каким он был, где он сейчас и жив ли вообще. У матери было бесполезно что-либо спрашивать, а тётя не так уж и многословна по этому поводу. Я знаю только то, что для моей матери это была очередная ночь по пьяни. И так она делала много раз. Наутро просто исчезала из общества парня, с которым провела ночь. На аборт денег у нее не было, а рассказывать моему отцу о моём скором появлении она почему-то наотрез отказывалась. Вот так все вышло.

Вообще я вам скажу, семья у меня та ещё. Когда мы были маленькие, матери не было никакого дела до нас. Она развлекалась с подругами в барах и клубах, а под утро заваливалась пьяная домой. Тётя еще как-то вразумила ее не пить и наконец, заняться детьми, но продержалась наша мамаша не так уж и долго. Всего два года. И когда мне стукнуло целых два года, мама опять ушла в загул. Тогда моему братику, которому было в то время шесть, приходилось заботиться не только о себе, но и обо мне. Я представляю, что происходило. Ведь он сам был тогда совсем малышом. После того, как Аннабель узнала, что у нас происходит, она немедленно решила забрать детей к себе домой. А мама была, по-моему, только рада. Так мы с братом уехали из Бейкерсфилд.

Жизнь шла умеренно. Мы жили в полном достатке. Тётя сумела подарить нам счастливое детство. И вырастила прекрасных людей, а мама приезжала к нам слишком редко. На пару праздников, не более. Как я понимала, что она так и продолжала пить и отрываться на полную катушку. Когда я была младше, мне было жутко обидно, что она так поступает с нами. Ведь мы её дети, а она наша мама. И разве может мама вообще так относиться к собственным детям? Сон мне часто заменяли тихие слезы в подушку по ночам. Мне надолго запомнился разговор с братом, который произошёл поздно ночью, когда мне было семь. Он тогда обнимал меня и тихо шептал на ухо, что никогда не отпустит меня, и всегда будет заботиться обо мне. Тогда он произнес одну фразу, которую я осмыслила лишь спустя годы. Он сказал, что лучше бы у нас вообще не было мамы. Лучше бы она не приезжала и забыла о нашем существовании. Тогда я дико разозлилась на брата, но сейчас понимаю смысл этих слов.

А теперь её просто нет. Та маленькая нить, которая связывала нас, теперь полностью порвалась. Я всё еще была не готова посмотреть на её бледное тело. Я всё ещё не готова похоронить её, а пора бы. Мы уже, мягко говоря, сидим на чемоданах. Хоть в нашей семье никто не поддерживал с ней столь близкие отношения, но её смерть отразилась на нас очень болезненно. На Мэтта вообще смотреть страшно. Он пытается держаться ради меня. Показаться сильным старшим братом, чтобы мне было спокойно. Чтобы у меня была опора. Но я-то вижу, что ему тяжело. Очень тяжело, но мы просто обязаны справиться.

Сейчас было пора ложиться спать, ведь завтра рано вставать и возвращаться в Бейкерсфилд. Нужно все подготовить к похоронам. Я не была там с трёх лет и это, по большей мере, пугало меня. Почему-то было дико страшно возвращаться именно туда. Старые воспоминания, которых на самом деле просто нет. Такая малышка не могла ничего запомнить, но есть ощущения. Ощущения чего-то страшного, старого и уже давно забытого. Может быть отчасти, я боялась повторить судьбу матери. А может, просто сгинуть в этом городе. Неизведанное всегда пугает.

Именно сегодняшняя ночь была ужасно холодной. Я еще долго думала насчет всего, лишь для того чтобы утомить себя и быстрее уснуть. Но все мои попытки провалились к черту. Тогда я сползла со своей кровати и полетела в комнату к брату. Зайдя в комнату, я несчастно пискнула, что не могу уснуть. Он сразу понял, в чем дело и широко распахнул руки, тем самым приглашая присоединиться к нему. В объятиях брата я наконец-то смогла уснуть. К счастью, сегодняшней ночью мне ничего не снилось.

Сделав все дела, мы взяли необходимые вещи и двинулись в путь. До нужного нам города ехать пару часов. За окном менялись пейзажи, то красивые пустыри, то завораживающий лес. И по траве, которая уже начинала желтеть, можно было легко определить наступающий октябрь. В наушниках играла незнакомая мелодия. И в этот момент я поняла, как кардинально может поменяться вся твоя жизнь за считанные секунды. Как могут измениться твои близкие и, как могут исчезнуть из твоей жизни люди, которые оставят после себя огромный шрам.

За второй день нашего маленького траура я только сейчас обратила внимание на окружающих меня людей. У Аннабель не было ее роскошной прически, которую она делала каждый день. Вместо этого она собрала свои светлые волосы на затылке, но пару прядок все равно непослушно спускались на лицо. Совсем легкий макияж. Под глазами красовались два огромных синяка. Скорее всего, она проплакала всю ночь, но при этом выглядела она вполне роскошно. После я перевела взгляд на брата. На его лице больше не красовалась голливудская улыбка, лоб был нахмурен, голова наклонена. И мне даже показалось, что около глаз я заметила морщинки. Но глубоко понадеялась, что мне всего лишь показалось. Он не заслужил всего этого в его девятнадцать лет.

За долгое время я решила обратить внимание на себя. Я взяла маленькое зеркальце из своей сумки и взглянула в него. На меня смотрела совершенно незнакомая мне девушка. Вечных задорных огоньков больше не наблюдалось в глазах, как будто они устали там находиться и решили переехать к какому-нибудь другому обладателю карих глаз. Лицо бледное, как сама смерть. Волос был убран в поднятый хвост, а передние чёрные, как смоль, пряди, падали на лицо, придавая еще более ужасающий вид. Я попыталась улыбнуться, но вышло не так, как я планировала. Я бы сказала, что это даже придало мне вид душевно больного человека.

Я отбросила зеркало в сумку, а после подняла голову. Мэтти смотрел на меня печальными глазами. Но, заметив, что я поймала его взгляд, брат криво улыбнулся мне, подмигнул правым глазом, а после отвернулся к окну, явно увидев там что-то более интересное. Я решила последовать его примеру и обнаружила, что мы въезжаем в город. Висела большая табличка с надписью: «Добро пожаловать в Бейкерсфилд!». Ну что, здравствуй, город. Мы дома.

Глава 2

Наша машина проезжала мимо улиц. Маленькие домики приветливо нам улыбались. Такое ощущение, что они простояли там уже целую вечность в ожидании новых гостей. Люди спешили по своим делам, с радостным визгом пробегали дети, гуляли влюбленный парочки. И я тоже хотела вот так вот спокойно жить. Гулять со своим парнем, а через несколько лет бегать за моими детьми. Не чувствовать боли. Я все также продолжала смотреть в окно и мечтать о нормальной жизни.

Я не заметила, что мы уже подъехали к больнице. Я аккуратно открыла дверцу машины и вышла на улицу. Тут же почувствовала на себе прохладный ветер. И из-за этого непроизвольно вздрогнула и еще больше замоталась в своей кожаной куртке. Я обняла себя руками и впилась в них своими тонкими пальцами. Я даже была готова поспорить, что это придавало мне еще больше жалости. Именно это заметил и мой брат. Он подошел ко мне и обнял.

– Маленькая моя, все будет хорошо. Ты только не переживай, – сказал он и ободряюще улыбнулся.

– Я знаю, Мэтти, я знаю, – я попыталась улыбнуться ему в ответ.

– Ты только посмотри на себя. Выглядишь совсем ужасно, – взволновано проговорил он. – Пообещай мне, что как мы приедем домой, ты сразу ляжешь спать.

– Прости, братик, но я не могу тебе пообещать этого, я хочу помочь по дому. Ты же знаешь, что мама любила хорошенько выпить. Скорее всего, там куча бутылок и много мусора. Я буду помогать вам убираться, и не спорь со мной.

– Ладно, дома поговорим на эту тему.

Я еще раз посмотрела в сторону больницы. Я еще не готова увидеть ее. Нет, не сейчас. От кончиков пальцев на ногах до самых корней волос меня пробивал страх. Тётя вышла из машины, взяла какие-то документы и пошла в сторону главного входа. Мэтт, отпустив меня, пошел за ней, а я так и осталась стоять около машины. Мои пальцы больше не держали мои руку, теперь они крепко переплетались с ручкой от машины, именно в ней я видела хоть какое-то спасение. Мэтт оглянулся через плечо и удивленно посмотрел на меня. А уже буквально через пару секунд его глаза наполнились печалью. Он быстро подошел ко мне и снова притянул к себе. Когда он так делал, у меня появлялось чувство защиты и безопасности. Он немного отодвинул меня и взял мой подбородок в свои руки.

– Обещаю, все время, которое мы проведём в больнице, я ни на секунду не отпущу тебя, я буду держать тебя за руку, и ты будешь чувствовать себя в безопасности. Хорошо? – спросил он.

– Хорошо, – я попыталась выдавить из себя улыбку.

– Пошли, принцесса, нам пора.

И мы двинулись вперед. Чем ближе мы подходили к входу, тем быстрее стучало моё сердце. Но я знала, что рядом мой брат, значит, ничего плохого не случится. Сейчас я нужна ему, а он нужен мне.

Мы зашли в здание. В нос мне тут же ударил неповторимый аромат убогости больницы. В воздухе парили «амбрэ», в которых чувствовались насыщенные нотки стерильных бинтов, хлорки, омерзительной ихтиоловой мази и еще чего-то непонятного, но знакомого еще с детства. Стертый до дыр линолеум навивал щемящую сердце тоску, а выкрашенные в блеклую грязно-синюю краску стены, словно навалились на меня, не позволяя вдохнуть полной грудью отвратительный смрад. Я думала, что тут, как и обычно, во всех больницах, будут светить тусклые лампочки, которые будут не в состоянии осветить тусклый коридор. Но нет, на моё удивление в помещение стоял яркий свет, который освещал даже самый тёмный уголок больницы. Этот день мне предстояло провести в угнетающей атмосфере безнадежности, отчаяния и безграничной боли.

Мы подошли к приемному столу. За ним стояла женщина. На вид ей было лет тридцать пять или сорок. Подойдя ближе, я смогла прочитать ее имя на бейджике. Мирабелла Уилсон. Она подняла на нас глаза и мило улыбнулась.

– Чем могу помочь? – спросила она.

– Здравствуйте. Где у вас находится морг, и как туда можно попасть? – спросила Ананабель.

– Кто вам нужен? – медсестра даже как-то растерялась.

– Келли Донован. Вот её документы, которые были нужны. Когда мне звонили из больницы, кто-то из ваших сотрудников сказал, что они нужны чтобы заполнить какие-то бланки, – тётя протянула ей папку.

– Спасибо, что так быстро приехали. А кем вы приходитесь умершей? – задала банальный, но обязательный вопрос медсестра.

– Я её младшая сестра, – тётя грустно улыбнулась, а после показала рукой на нас. – А это её дети.

– Минутку, – она что-то внесла в компьютер, а потом снова посмотрела на нас. – Вы желаете пройти в морг. Извините, странно звучит, но так положено. Там документы о причине смерти. Уже было проведено вскрытие. Вы можете их посмотреть.

– Да, конечно, – ответила Аннабель.

– Тогда пройдите за мной, – сказала миссис Уилсон.

Мы прошли по коридору и остановились около большой железной двери. Медсестра ввела код, и дверь открылась. Из комнаты сразу стал выходить холод. Все были уже готовы зайти внутрь, но в последний момент я схватила свободной рукой брата за плече.

– Маленькая, с тобой всё хорошо? – прошептал он на ухо.

Но видимо не настолько тихо, как он рассчитывал. Мирабелла посмотрела на меня и спросила:

– Милая, ты в порядке? Чувствуешь себя нормально? Может, тебе подождать снаружи? – её глаза были наполнены сочувствием.

– Нет, всё хорошо. Спасибо, – тихо проговорила я и попыталась всех убедить в действительности моих слов.

Мы прошли дальше. Было до жути холодно. Мурашки бегали по всему моему телу. Я еще сильнее сжала руку Мэтта, на что он ответил мне тем же. В стены были встроены холодильники для хранения умерших. Вот подумала об этом и только сейчас поняла, как это дико. Мы шли всё дальше и дальше. Но вскоре остановились около стены, и Мирабелла выдвинула один из холодильников. Выехало что-то типа доски, а на ней лежала моя мать, накрытая белым полотенцем. Уилсон открыла ей голову и двинулась искать нужные документы, тем самым оставив нас наедине. Слёзы и ужас застыли у меня в глазах. Я не могла ни пошевелиться, ни сказать что-либо.

Попытавшись сделать шаг к ней навстречу, я поняла, что у меня кружится голова. Ноги подкосились, и я начала падать назад. Меня тут же подхватили сильные руки, и кто-то взял на руки. Мэтт. Мой спаситель.

– Всё. Хватит. Пошли отсюда, – он обернулся к тёте и сказал, что мы будем снаружи.

Он вынес меня на руках и усадил на один из диванчиков. Я положила голову ему на грудь, а он в этот момент обнял меня за талию.

– Все нормально? – поинтересовался он.

– Да. Мне намного лучше. Это всё от шока. Ты же знаешь, что я слишком впечатлительная и чересчур пугливая.

– Это точно, – за это время он первый раз искренне улыбнулся. – Лив?

– Да, братик?

– Мы разговаривали вчера с Аннабель, и я настоял на том, чтобы остаться в этом городе на какое-то время. Но она не может – после похорон она сразу уезжает обратно домой из-за работы. Я буду жить здесь. Наведу в доме порядок. Устроюсь на работу. Если ты не захочешь оставаться, то я всё пойму и не обижусь. Я буду каждый вечер тебе звонить, а на выходных приезжать в гости, – на одном дыхании выговорил он.

– Нет. Я останусь с тобой, – я приподнялась и посмотрела на него. – Я никуда от тебя не уеду.

– Вот и отлично. Тогда ты пойдешь учиться в эту школу.

– А знаешь, всё так и должно было быть, так должно было произойти, – я улыбнулась собственной мысли.

Мы еще какое-то время сидели и просто разговаривали. О дальнейшей жизни. Мэтт поддерживал меня, и я ему верила. В больницу зашел шериф. Когда я увидела его, он почему-то показался мне знакомым. Но я тут же отбросила от себя эту мысль. Он странно посмотрел на нас и прошел дальше. В этот момент появились тётя и миссис Уилсон. Шериф подошел к женщинам и улыбнулся им.

– Здравствуй, Мирабелла, – сказал он и посмотрел на мою тётю. – Аннабель. Я так рад, что ты вернулась, только жаль, что при таких обстоятельствах.

Она улыбнулась ему в ответ и, взяв под руку, отвела в сторону. Они посматривали на нас. А потом и вовсе подошли к нам.

– Джон, познакомься, это дети Келли. Мэтт и Оливия, – сказала она. – Дети, это шериф Джон Картер.

– Ну с Мэттом мы уже можно сказать знакомы, – шериф протянул моему брату руку и тот пожал её. – Ты так возмужал. Я был другом твоего отца. Оливия, прекрасное имя. Рад, наконец, познакомится с тобой. Но ты совсем не похожа на свою маму.

– Здравствуйте. Аннабель говорит, что я больше похожа на отца, – вежливо сказала я.

– Извини меня за моё любопытство. Но кто же твой отец? – он странно покосился на тётю.

– А вот этого я не знаю. Мне не хотят говорить, – печально сказала я.

– Прискорбно. Ну что ж, не будем еще больше расстраивать вас. Я слышал, что вы хотите остаться. Если вам нужна будет помощь, то сразу же обращайтесь ко мне. Поможем, чем сможем.

– Обязательно, сэр. До свидания, – сказал Мэтт.

Он взял меня под руку, и мы вышли из больницы. Взрослые медленно шли позади нас. Когда он убедился, что нас не будет слышно, наклонился и сказал тихо.

– Ты заметила?

– Что? – удивилась я.

– Вы с шерифом, как две капли воды, – сказал он.

– Не говори глупости, – отмахнулась я.

– Лив, но я серьёзно, – надулся он.

– Мэтти, не сейчас.

К нам подходила тётя. Мы все дружно завалились в машину. На этот раз братишка сел ко мне назад. И я, облокотившись на него, погрузилась в темноту.

Глава 3

Когда я открыла глаза, то поняла, что лежу на кровати в какой-то комнате. Немного приподнявшись на локтях, я кратко пробежала взглядом по помещению. Нежно-розовые обои, белый натяжной потолок, а в центре красивая большая люстра. Мой взгляд упал на большое, нет, я бы даже сказала, огромное окно. В него был встроен подоконник-диван. Было бы удобно сидеть на нём вечером с кружкой чая и думать о своём, смотря в окно. Я лежала на большой кровати белого цвета. Посередине комнаты располагался круглый и, по-видимому, мягкий ковёр. У стены стоял дамский туалетный столик такого же белого цвета. Белый шкаф и комод. По обеим сторонам кровати находились прикроватные тумбочки, а на них – настольные лампы. В комнате была еще одна дверь. Как я понимаю, она ведёт в ванную комнату. Из-за избытка белого и розового цвета комната казалась очень светлой. Меня удивил тот факт, что это всё было сделано явно под комнату. Сначала я подумала, что это мамина спальня. Но потом отказалась от этой мысли, так как мама просто терпеть не могла розовый цвет. Статус «пьяница», который был присвоен ей, не давал мне здраво рассудить, что всё это значит и откуда этот ремонт? Я не знаю, как всё тут было раньше, ведь никогда в осознанной жизни не была в этом доме, да и вообще в городе. Всё было в новинку. Тётя не очень-то хотела, чтобы мы тут появлялись в большей степени из-за мамы. Да и у нас не было-то и такого дикого желания находиться здесь. До смерти нашей мамы. С ее уходом моя жизнь изменилась. Глупо звучит, ведь прошло всего два дня. Но я уже чувствую, как всё меняется внутри меня. У меня появилось дикое желание побыть в этом доме, пожить в этом городе. Пойти в школу, которая находится здесь. Узнать, чем жила мама. Возможно, раньше у меня не появлялось такого желания именно из-за обиды на маму. То, что она не нуждалась в нас, то, что она не заботилась о нас, то, что когда нас забирала тётя, она была именно рада этому. И мне всегда казалась дикой мысль о жизни с матерью. Но теперь всё изменилось.

Я опять легла на кровать и стала смотреть в потолок. Рассуждала о дальнейшей жизни. Я не могла оставить Мэтта здесь одного. Мы ведь никогда с ним не разлучались. Когда я была маленькой, он водил меня гулять в парк. Каждый раз, когда меня обижал какой-нибудь вредный мальчишка, братик представал передо мной рыцарем и храбро разбирался с ним. Он был моим защитником. Когда я подросла и впервые полюбила, он разделял со мной все мои чувства. А потом долго утешал, ведь первая любовь, как правило, несчастная. А после он пошел и сломал нос моему обидчику. Тогда я жутко разозлилась на него, но теперь, вспоминая это, становится смешно. И вот как оставить его одного? Пока я находилась в своих раздумьях, в дверь тихо постучали.

– Войдите.

– Принцесса, ты уже проснулась? – это был не кто иной, как собственной персоной, Мэтт.

– Да, – я похлопала на место рядом с собой. – Посиди со мной немного. Он прошел по комнате и уволился рядом, при этом крепко обняв меня.

– Как спалось? – поинтересовался он.

– На удивление, хорошо, – произнесла я.

– Это хорошо. Ты проспала чуть больше трёх часов. Я же говорил, что тебе нужно поспать. Уже восьмой час вечера. Аннабель готовит ужин. Ты проголодалась?

– Есть немного. А уборка? – спохватилась я.

– Мы уже всё сделали. Было довольно чисто. Я не ожидал такого.

– Мэтти, а чья это комната? – поинтересовалась я.

– По всей видимости, твоя. На втором этаже находится всего три комнаты: мамина, мы определили это по её вещам, и еще две. Одна в синем цвете, а другая в розовом. Не думаю, что мне предназначалась розовая, – с его уст вырвалось что-то вроде смешка.

– Но с чего ты решил, что это наши комнаты? – удивилась я.

– Тётя Аннабель рассказала. Как-то звонила мама и рассказывала, что она устроилась на работу, а полученные деньги она потратила на ремонт двух комнат. Тётя спросила: зачем ей комнаты, на что она ответила, что хотела позвать нас к себе и начать жизнь с чистого листа, поэтому она отремонтировала помещения. Но вскоре она начала снова пить, а после её уволили с работы. Так этот план остался в забытье.

– Это всё так грустно, – я опустила глаза вниз.

– Малыш, не переживай, мы справимся.

– Конечно, – мне стало как-то неловко. И я решила поменять тему разговора. – Я хочу кушать, пошли, посмотрим, как там тётя?

– Идём, – он встал и с улыбкой протянул мне руку.

Мы вышли из комнаты. Тянулся длинный коридор. Рядом с моей дверью была еще одна, а после неё – третья. Я опустила руку брата и через плечо улыбнулась ему, при этом быстро направилась к двери. Открыв её, передо мной располагалась комната брата. Она была выполнена в синем цвете. Также посередине стояла большая кровать, несколько комодов и большой шкаф, был письменный стол, а рядом с ним крутящийся стул. В комнате, как и у меня, находилась дверь. И теперь я поняла, что ванная у нас общая. Меня радовал тот факт, что наши комнаты находились близко друг к другу. Так я могу оставаться с братом. С самого детства я привыкла, что мы неразлучны. И когда я остаюсь одна, мне становится некомфортно. Выйдя из комнаты, я посмотрела на стену напротив. Там тоже была дверь. Видимо, это комната мамы. Но я не решилась туда зайти. По крайней мере, не сейчас. Это было бы слишком больно. Мы спустились вниз по лестнице. Она выходила прямо в зал.

В зале находился камин. Напротив него стоял диван, а по обеим его сторонам – кресла. Пространство между диваном и камином разделял журнальный столик. А над камином висел телевизор. В моей голове пронеслась мысль, что это то самое место, где было бы классно праздновать Рождество. Также тут находились несколько шкафов для книг. Зал плавно переходил в кухню. Перегородкой между двух помещений служила барная стойка. Ну как же без неё. Я улыбнулась сама себе от этой мысли. На кухне стоял стол, также тут присутствовал кухонный гарнитур. Плитка и холодильник. Всё как обычно. Всё как у всех. Меня даже поразило, что в этом доме жила мама. Я представляла здесь всё иначе. Около плиты крутилась тётя. Мы прошли в кухню и устроились за столом. Она обернулась и посмотрела на нас.

– Проголодались? – спросила она.

– Да! – дружно ответили мы.

Она положила нам поесть и села рядом с нами. Мы весело разговаривали. Вот так выглядит нормальная семья. Мне даже стала казаться, что мы забыли о нашей утрате. И эта мысль грела мне душу. Я так не хотела, чтобы моя семья находилась в трауре. Это не для них. Так не должно было быть. Поужинав, все разошли по своим комнатам. Тётя решила остаться в маминой. Я думаю, что она хочет побыть с ней последние минуты. Хоть её уже нет здесь, но, находясь в её комнате, она ощущает её присутствие. Я зашла к себе в комнату и решила переодеться, но, не обнаружив вещей, поняла, что они остались в машине.

Я вышла из комнаты, спустилась по лестнице и вот уже стою на крыльце дома. Крыльцо сделано под веранду. Посмотрев на право, я обнаружила диван-качалку. Рядом стоял маленький столик и два стула. Всё крыльцо было огорожено заборчиком. Дом был немного поднят, поэтому с крыльца шла маленькая лестница вниз. Рядом с дорогой мирно стояла припаркованная машина. Я подошла к ней. И, открыв её, вытащила из багажника свой чемодан. Поднявшись снова на крыльцо, мне дико захотелось посидеть на веранде. Я поставила чемодан около двери, а сама уселась на диванчик. Оттолкнувшись, чтобы тот мирно раскачивался, я залезла на него полностью с ногами. Вечер был, на удивление, тихим и тёплым. Вспомнив, что когда мы приехали, был прохладный ветер, и я даже умудрилась замёрзнуть. Сейчас же было довольно тепло. Я смотрела на квартал. В некоторых домах всё еще горел свет, но большинство из них уже окутала темнота. Неудивительно, ведь шёл уже двенадцатый час ночи.

Я сидела на веранде около получаса. Просто сидела и наслаждалась свежим воздухом. В моей голове не было ни единой мысли. На губах покоилась лёгкая улыбка. Полная тишина и покой. На дороге даже не было ни одной машины. Но тут на другой стороне улице, через несколько домов вперёд, послышался ужасный грохот. Я непроизвольно повернула голову на источник шума. Из дома выбежал парень, при этом чуть не упал, споткнувшись об крыльцо. В этот же момент из двери показался мужчина и что-то невнятно и злобно прокричал парню вслед. Тот ринулся с еще большей скоростью и, немного пробежав в сторону, перешёл дорогу. Тем временем мужчина вошёл в дом, при этом громко хлопнув дверью. Парень огляделся назад и уже спокойно пошёл по тротуару. Он накинул на голову капюшон, а руки положил в карманы джинсов. Я наблюдала за всей этой картиной, причём не понимала всей ситуации, но мне почему-то стало жаль парня. Он как раз проходил мимо нашего дома и, увидев меня, немного приостановился и посмотрел в мою сторону. Было слишком темно и у меня не получилось разглядеть его лица, я заметила лишь только то, что он был высокого роста и немного горбился. Тот же постоял несколько минут и, развернувшись, быстро пошёл в другую сторону. Сначала я подумала, что парень решил вернуться домой, но нет, он прошёл мимо своего дома, с опаской оборачиваясь назад.

И я опять осталась одна в тишине. Просидев еще немного, я решила всё же вернуться в дом. Еле как подняла чемодан на второй этаж и зашла в комнату. Когда вещи были разложены по своим местам, я почувствовала лёгкую усталость. Зайдя в ванную, я приняла все водные процедуры и напоследок заглянула в комнату брата. Тот мирно посапывал на своей кровати и видимо видел уже десятый сон. Вернувшись в свою комнату, я выключила свет и улеглась на кровать. Сон сразу окутал меня, и я погрузилась в царство Морфей.

Я открыла глаза. За окном светило яркое солнышко. Я потянулась в кровати. И поняла, что спала сладко сегодняшней ночью. Давно мне не было так комфортно. Я медленно сползла с кровати. День сегодня будет очень тяжелым. Сегодня похороны. Пройдя в ванную комнату, я заползла в душ. Тёплые струйки воды окончательно унесли сон. Сделал все свои дела, я зашла обратно в комнату. Я высушила волосы и уложила их назад, при этом оставив пару прядей впереди. Нанесла лёгкий макияж. И найдя в шкафу чёрное платье, вышла готовой вниз. Там уже слышались нотки свежеприготовленной еды. Тётя готовила на поминки. В животе недовольно заурчало. Но желание что-либо поесть полностью отсутствовало.

Тем временем Мэтт, одетый в чёрные джинсы и чёрную рубашку, крутился на кухне, пытаясь запихать себе что-нибудь в рот. Я облокотилась о косяк двери и улыбнулась этой картине. В доме стояла суета.

Через какое-то время наша машина двинулась в сторону кладбища. Меня охватило чувство страха, как только мы прибыли на место. Мы прошли на место, где должна была находиться могила. Там уже был священник и шериф. Я, честно говоря, удивилась, что он здесь находится. Мы подошли ближе.

Похороны прошли спокойно. На удивление, спокойно. Все положили цветы на могилу и уже были готовы возвращаться домой. Брат взял меня за руку, но я отдёрнула её.

– Лив? Ты чего? – удивился он.

– Я могу остаться здесь на минут десять? – спросила я.

– Хочешь попрощаться?

– Да, – ответила я.

– Мне постоять с тобой? – заботливо спросил он.

– Нет. Я хочу побыть одна.

– Хорошо. Мы будем ждать тебя в машине.

И он поспешил догнать остальных. Я присела на корточки напротив могильного камня. Просидев так минут пять, я будто очнулась ото сна. Так не найдя ответа на вопрос, почему я так захотела остаться, я двинулась вперёд к выходу. Пройдя еще немного, я оглянулась по сторонам, но не могла понять, где я вообще нахожусь. Кладбище было довольно большим.

Я в ужасе смотрела по сторонам. И что мне теперь делать? Я прошла между парой могил. Всё еще обдумывая, что же предпринять.

– Девушка? Вы что-то ищите? – услышала я мужской голос позади себя.

Я обернулась и увидела молодого парня.

– Да. Я, кажется, заблудилась, не могу найти выход.

– Пойдем, я проведу тебя, – он улыбнулся.

Только сейчас я смогла разглядеть его. Он был высокого роста. Светлые немного кудрявые волосы. И большие голубые добрые глаза.

– Я, кстати, Дэниел, – представился он.

– Оливия, но обычно меня зовут Лив, – я улыбнулась ему в ответ.

– Я раньше не видел тебя, ты не из этого города? – удивился он.

– Нет. Только вчера приехала.

– А тут-то что ты делаешь? – поинтересовался парень.

– Сегодня похоронила мать.

– Прими мои соболезнования. Извини, я не знал. Прости меня, пожалуйста, – парень растерялся.

Я улыбнулась и положила руку ему на плечо в знак того, что всё в порядке.

– Ничего страшного. Мы мало с ней общались. В два года меня и моего брата забрала к себе наша тётя, – объяснила я ему.

– Где-то я тебя видел. Когда ты, говоришь, приехала? – сменил тему он.

– Вчера утром, мы сначала были в больнице, а потом поехали домой.

– А на какой улице ты живешь?

– На Бейкон-Стрит.

– А, да? А не ты вчера сидела на крыльце дома в двенадцатом часу ночи? – с улыбкой спросил он.

– Да я, – и тут до меня стало доходить, что тем парнем был Дэниел.

– Я видел тебя вчера. Ещё удивился, никогда в жизни не замечал, что там кто-либо сидел. Встал, чтобы разглядеть получше, но потом понял, что это не очень-то вежливо.

– Я тоже тебя видела… – я хотела спросить, что случилось, но парень явно огорчился чем-то.

Он хотел еще что-то сказать, но потом поднял голову и, опять улыбнувшись, посмотрел на меня.

– Мы пришли, это твои родственники? – спросил он.

Я подняла голову и увидела брата, который обеспокоенно смотрел на кладбище. Мы стали подходить ближе.

– Это мой старший брат.

И тут увидев меня, Мэтт крикнул:

– Оливия! Ты с ума сошла?! Где тебя вообще черти носят?! – закричал он.

– Мэтт, не сейчас, – обратилась я к брату, а потом посмотрела на парня. – Приятно было познакомиться. Если захочешь поговорить или просто будет скучно, ты знаешь, где я живу, заходи в любое время.

– Обязательно зайду, – он улыбнулся мне в ответ, а затем развернулся и пошёл обратно на кладбище.

Я села в машину, брат крепко обнял меня, и мы двинулись домой.