Текст книги "Клятва рода"

Автор книги: Степан Мазур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Ранг охранника?

– Волк. Парни тоже владели рукопашным, но его сломал только пятый, прострелив плечо. Охранник, однако, успел позвать на помощь. На зов прибежали тренеры, раскидали оставшихся.

Даня представил парня двадцати лет, что только отслужил и прошел спецкурс Антисистемы. Представил девятерых мужиков с пистолетами, ножами, обрезами, кастетами. Для пробы сил вполне хватает. Это как случаи с гопниками, что, проходя мимо восточных секций, забавы ради раскидывают всех тренирующихся и идут дальше пить пиво. Но эти не были простыми налетчиками, это продолжилась череда давления. Замысел недруга работал и напоминал о себе там, где не ждали.

– А что это была за девушка, которая вышла последней?

– Оксана Федорова. Эфэсбешница.

– Возраст?

– Самое то, – подмигнул волкодлак.

Даня откинул прядь волос назад и поспешил к двери, напевая под нос: «Наша служба и опасна и трудна…»

* * *

Окраины Таллина.

Частная гостиница.

Мгновение после последнего сна.

Ноябрь.

Скорпион подскочил. Сердце стучало, как у загнанного кролика. Рука дрожали, тело взяло судорогой. Упал с кровати, ползая по полу, как побитая собака. Потом покрылся с ног до головы. Ужас стоял перед глазами. Не брат, но ощущение нечеловеческой мощи из воспоминаний незнакомца из странного сна.

– Эй, эй, ты чего? Скорп, очнись! – Сема подскочил, но, запутавшись в одеяле, треснулся лбом о покрытый ковром пол. Голова загудела. Мир на миг раздвоился. Когда справился с собой, обомлел.

Скорпион лежал распластанный на полу и по спокойному лицу текли… слезы.

– Серый, ты ли это?

Сергей приподнялся, подгибая ноги под себя. Понадобилось четыре полных вдоха-выдоха на три с половиной минуты, чтобы взять контроль над разумом. Сема терпеливо сидел на кровати, успев вспомнить все за прошедший год. Событий накопилось столько, что рыдать можно всю оставшуюся жизнь напролет. Неудивительно, что во сне психика дает слабину и раскрывается. Но на кой черт аятолле психика?

– Давай, говори, что случилось. Если совсем плохо, я прерываю радиомолчание и звоню кому-нибудь из наших, пусть даже перехватит Нежить. Пусть приезжают, забирают. А там нас всех вылечат, – привычно забормотал Сема.

– Я видел прошлое.

– Что, так страшно? Мне вот тоже иногда математичка снится. Жуть, я тебе скажу, неописуемая. Или вот помню лицо Маши, когда разбил ее любимую копилку с бантиком. Этот взгляд мне до пенсии покоя не даст… Куда там Альфреду Хичкоку.

– Я четвертый в поколении… людей. То есть не совсем людей… Волоты мы… Или… Это… сложно объяснить.

– Не понял, – Сема посерьезнел, присаживаясь на полу напротив.

– До меня было только трое. Кто был «нулем», не знаю.

– Ты хочешь взорвать мой мозг? Я хоть и все равно сразу все забуду, но пора бы тебе и честь знать…

– У меня брат Меченый! – взорвался Сергей, устав от того, что Сема старается увести от горьких мыслей.

– Эй, я, конечно, допускал ошибки, но чтобы… меня Меченым. Я что, в кучу наступил? Тогда щас мигом в душ.

– Да не ты! У меня есть брат по матери. Родной.

– Слушай, я понимаю, без денег и документов фигово. Наши паспорта на дне морском. Еще этот тотальный контроль кинокамер в Лондоне, попутки до юга Англии, заплыв вразмашку через Ла-Манш, побеги от французских копов, скитания вдоль границ, веселая Балтия… Мы много пережили, два месяца добираясь до Таллина. Я даже не спрашивал, зачем мы здесь. Но сейчас ты меня поражаешь…

– Он мне сказал… – оборвал Скорпион, глядя в одну точку и стараясь унять дрожь.

– Кто он?

– Брат, – легко ответил Сергей, вспоминая ощущения матери и страх, что тот, кто стоял в нескольких метрах над землей, может перечеркнуть все одним взмахом. Вспоминал и импульс брата, что одним своим рождением стал вызовом для более крупных сил.

– Твои родители погибли в автокатастрофе. Разве нет? Откуда взяться брату? Я твой брат, и Рысь – твой брат, а также немного Даня и Андрей. Куда тебе еще-то? Это уже братвой попахивает. А там и крестный отец пойдет, мафия… Романтика, конечно, но у нас есть дела поважнее. Не подводи нашу структуру под ранг ОПГ или еще чего хуже – секту. Тебе проблем мало, что ли?

– Может, и погибли, может, и нет. Я теперь ни в чем не уверен. Мне перетекло много информации… Но там нет о моей жизни с рождения и до больницы. Совсем нет. Сколько я ни пытался найти это внутри себя, разыскивая тайники подсознания, нет! Ничего нет! Словно морок растаял. Это было внушенное!

– Хреново, но могло быть и хуже, – легко согласился Леопард.

– Куда хуже?

– Тяжко как-то с этими родственниками. То совсем никого, то спелыми гроздьями с деревьев сыплются. Откуда только эти деревья берутся? Магический лес?

– Сема…

Блондин вышел из раздумий, подхватил под локоть, бормоча:

– Ну да ладно, не для того мы родились, чтобы родословную раскапывать. Хватит уже этих снов, пойдем к Нежити, размажем по стенке. И по дороге парнишек освободим.

– Парнишек?

– Ну, тех, что неонацистам по зубам надавали. Их за это на пятерку закрыли. Еще надо защитников памятников Второй мировой вытащить. Поразительно, историю великих побед в грязь втаптывают, а на страну даже имбарго не наложили.

– Эмбарго! – поправил Сергей.

– Я и говорю, надо было газ перекрыть. Нужны мне эти шпроты. Я их и сам могу наловить и продавать.

– Шпроты в Риге, а мы в Таллине! Это немного разные страны. Хотя бы по анекдотам.

– Да, разные, как цвет носков. Но от разного цвета носки не перестают быть носками. Мало того что в их анекдотах россияне на уровне зверей, так еще и учебники истории похабят. Мы, значит, оккупанты, а они тут в Таллине ничего. Вот такой тебе и Европейский союз. Слушай, давай уже в НАТО войдем. И Китай с собой возьмем. Будем с Монголией воевать. Один на один. Монголия – НАТО. Честно же?

– Все, все, не продолжай. У тебя в одно ухо влетает, блокируется, а потом как растрясется – и пулей из другого… Где там твои ребята сидят? – Скорпион чуть повеселел и поднялся с пола.

– Они не мои, они общие, одной страны, одной державы. Я бы даже сказал: могучей державы. Да они тут уже в каждой второй тюрьме сидят. Политические. Интересно, у них тут политическим отдельные камеры дают или вместе с уголовниками сидят?

– Сема!!!

– Слушай, умник. Ты, даже все свои прошлые жизни вспомнив, не забывай, что твоему биологическому телу только восемнадцать лет. Мне, конечно, запомнилось твое празднование дня рождения в полицейском автомобиле с погонями, мигалками, но обещай, что мой мы отметим в кругу семьи.

– Это что за пенсионерские мысли? Стареешь?

– Вот это другой разговор. Узнаю своего брата. Не помнишь, у них на рынке оружие продают?

– Тебе южнее и восточнее на пару тысяч километров, спросишь Ахмеда.

Сема на секунду задумался, воскрешая в голове карту мира, что-то для себя расставил, поспорил для порядку с внутренним «я», кивнул.

– А ты уверен, что мы родились в то время, которое надо?

– Мы родились там, где надо. Разброс осколков и радиус поражения не в счет. Что же касается Меченого… Мы еще поймем, кто это такой.

Сема кивнул, показал большой палец и первым вышел из гостиничного номера. Колени от слов брата немного тряслись, но родню не выбирают. Если у брата есть брат с многотысячелетней историей жизни, значит, так тому и быть.

Се ля ви.

* * *

База «Тень».

Аналитический отдел.

Кот безотрывно сверлил глазами каждую строчку последних сводок по паранормам. Особый класс в новой Школе совершенного курса преподавания непрерывно пополнялся. Было отчего зрачкам расширяться. Как страна могла упорно не замечать детей нового типа, не понимал. На Западе для их изучения отводились закрытые институты, детей отбирали и изучали. В родной же стране они жили по деревням и городам с клеймом «странных», и, кроме редких журналистов желтой прессы, ими никто не интересовался.

Егор Кольцевой. 13 лет. Пирокинетик. Зажигает легковоспламеняющиеся предметы с расстояния до двух метров. Наблюдается рост возможностей по мере тренировок. Повышенная нервная возбудимость, подконтролен, психически устойчив, твердый характер. Тестирован, уровень интеллекта – выше нормы. Рекомендуется продолжать наблюдение и исследования с целью выявления патологий головного мозга. Запрашиваем оборудование.

Андрей подхватил ручку, выставляя плюс, «разрешаю» и роспись. Этого хватало, чтобы, минуя совет, указания шли напрямую исполнителям.

Влада Корпионова. 6 лет. Телекинетик. Обладает способностью поднимать и передвигать предметы весом до тридцати килограммов. Наблюдаются и другие, малоизученные и нераскрытые возможности – смещение пространства, изменение хода времени, ускорение регенераций ткани прикосновением, воздействие на мозг собеседника и электронику. Требуется детальный анализ. Психически устойчива, нервная возбудимость в пределах возрастного развития, полностью подконтрольна, обладает мягким характером. Частично тестирована. Возрастной уровень интеллекта превышает норму в три раза. Настоятельно рекомендуется обеспечить надлежащие условия для исследований и продолжения наблюдений.

Ручка задергалась, вырисовывая указания и спецразрешения. Сделав ошибку в слове, Кот вздохнул, сожалея, что с подобными документами нельзя работать в электронном варианте даже с собственным софтом и на отечественном оборудовании. Совет в связи с событиями последних недель ужесточил меры безопасности.

Юлия Приходько. 14 лет. Телепатка всех форм. Читает мысли собеседника, передает смысловые пакеты на расстоянии, обладает дальновидением, развивает способности к чувственному восприятию, обладает начальной телепортацией предметов. [3]3
  При телепатии в нервной системе одного человека воссоздаются процессы, идентичные процессам, происходящим в нервной системе другого человека. Телепатия представляет собой простейший случай телепортации, когда в иной точке пространства воссоздается не тело или вещество, а химические процессы в синапсах нервных клеток. В результате в сознании человека возникают те же образы, что и в сознании того человека, чьим сознанием они порождены. Телепатия бывает чувственная, мыслимая, ингибиторная и катартическая.
  Чувственная телепатия – телепатия, при которой в нервной системе объекта телепатии воссоздаются чувства другого человека. Высшая степень такой телепатии – возникновение сенсорных ощущений, идентичных сенсорным ощущениям источника. Такая телепатия редко бывает осознанной на начальном этапе, но при возникновении сенсорных ощущений неизбежно осознается как явление, приходящее извне.
  Мыслимая телепатия – телепатия, при которой в нервной системе объекта воссоздаются процессы, ведущие к образованию в сознании звуковых и зрительных ощущений, идентичных ощущениям другого человека.
  Ингибиторная телепатия – малоизученная форма телепатии, воздействующая на объект с целью блокирования определенных информационных пакетов. Чаще происходит бессознательно.
  Катартическая телепатия – малоизученная форма телепатии, заключающаяся в воздействии на настроение человека и его физическое состояние.


[Закрыть]

«Этой девочкой стоит заняться посерьезней. Например, катартический вид телепатии опасен для общества. Она может убрать негатив в человеке, но также и убить любого одной лишь мыслью, воздействующей на подсознание. Злить ее точно не стоит. И стоит пообщаться лично, чтобы объяснить ей меру ответственности. Скорпион дважды в жизни использовал катартическую телепатию, так называемый посыл смерти. Оба волевых приказа убили на месте. А так девочка запросто может убирать негативное кодирование и развивать способности уровень за уровнем. Перспективна».

Андрей выписал мысли на бумагу, с холодком в груди осознавая, что против психитроники сверхдержав теперь будет что выставить. Пригодится при подъеме структуры. Если есть орудие нападения, будут и щиты.

Максим Началов. 8 лет. Потребность в отдыхе, сне – 2 часа в сутки.

«Сверхбыстрое восстановление без прилагаемых усилий? Я долго тренировался, чтобы организму хватало пяти часов. Оказывается, это не предел. Что ж, буду учиться у ребенка».

Руслан Гудко. 9 лет. Поднимает вес, в четыре раза превосходящий массу тела.

«Нет, не у ребенка, у детей буду учиться. Это я для них буду ребенком».

Анжелла Костеко. 12 лет. Обладает развитой формой телепатии – телепортацией. Способна перемещать предметы небольшого размера на расстояние до полутора метров.

«Почему я еще на базе сижу, а не в той школе с одаренными детьми?»

Артем Помидоров. 10 лет. Генерация в позвоночнике электричества мощностью до 70 вольт. Наблюдается рост напряжения с изменениями настроения. Протекающий по телу ток не влияет на собственные мышцы и не сокращает сердце. В большинстве случаев управляет разрядами по собственному желанию.

Андрей подхватил доклад, щелкнул на кнопку передатчика на столе:

– Я в школу. Повышать образовательный уровень. Место зама главы аналитического отдела отныне вакантно.

* * *

Эстония.

Таллин.

Реки людей текли по городу, коктейли Молотова боролись с ночью, взметая в небо огни пожарищ. Взрывались машины, бились витрины, народ продолжал шествие, превращая город в ад. Накипело.

Сема, возглавляя шествие, понятия не имел, откуда понабралось столько недовольных. Ну, подтолкнули с братом толпу демонстрантов к тому, чтобы ворваться в полицейский участок, помогли немного уложить охрану и освободить ребят с прошлых демонстраций. Но это оказалось только началом: еще три участка, тюрьма, суд, здание администрации… Как-то неожиданно запылал весь город. Цивилизованные люди превратились в мародеров, прочие – в реформаторов по совместительству. И правительство подняло на уши все вооруженные силы, окружив центр беспорядков кольцом военных и бронетехники. Освобождение ребят грозило перейти в свержение правительства. По рукам помимо бейсбольных бит, цепей, кастетов и ножей уже гуляло огнестрельное оружие. Среди ружей, винчестеров и пистолетов можно было увидеть автоматы и гранатометы.

– Мы что, оказались последней каплей? Народ-то готовился к бунту, – послал пакет информации Скорпиону Сема. Они были метрах в трехстах друг от друга, возглавляя видных деятелей восстания.

– Не народ, а заинтересованные структуры. Кто-то подставил Нежить.

– Смута?

– Смута сделал ответный ход после падения Мертво. Но чего гадать? Нас берут в кольцо, надо прорываться, а то крови прольется столько, что хватит всем телеканалам мира месяца на полтора. Ты как будто не видишь сотни камер…

– Не вижу, но слышу звуки бэтээров. Прошел слух, что в город стягивают танки.

– Я тебе говорил не вмешиваться. Ограничились бы освобождением ребят в другой день.

– Да откуда я знал, что у них есть бэтээры?

– Мой бы догадаться.

– Я думал, спецназом обойдутся.

– Это наш спецназ на танки грудью, а их слабенький!

– Что делать будем? С нами уже тысяч двадцать. Хотя кто их считает?

– Прорываться. Пусть камеры готовят, снимают каждого стрелявшего в толпу. Любое действие здесь и сейчас шандарахнет на другом конце планеты так, что…

– Европа заполыхает от действий террористических организаций?

– Спонсировали, теперь пусть пожимают плоды. Придумай быстро лозунг.

– А чего думать? За Кавказ, за спонсорство убийств, за наркотики, за разжигание расовой ненависти, за…

– Это для нас, а для них?

– Для них все гораздо проще: «За свободу!»

Киборги выстроились в ряд и сомкнулись в цепь.

За спинами появились машины с водометами. С задних рядов без предупреждения полетели дымовухи и гранаты со слезоточивым газом.

– Вперед! За свободу! – закричал Скорпион и взял разбег.

Первым ногой врезался в пластиковый щит одного из «легионеров», лишь издали похожих на людей.

Человека со щитом отбросило, тут же еще двое рядом отлетели, поймав бревно, как ловушку. Сема пробивал строй чуть вдалеке рядом. Толпа, убегая от слезоточивого газа, догнала предводителей и навалилась на киборгов. Дубинки взвились в воздух, послышались крики. Замелькали биты, ножи. Разомкнутые Скорпионом и Леопардом легионеры потеряли устойчивость, завалились назад. Какая-то минута – и спецназ утонул в реке протестующих. Шлемы и щиты полетели в стороны. Их затоптали, ножи неотвратимо находили цели. С задних рядов пришла команда стрелять. Потекла кровь. Выстрелы не остановили разгоряченных, движимых в одном направлении бывших людей.

Сема запрыгнул на бронетранспортер, кинулся к люку выкидывать людей, сожалея, что нет гранаты. Скорпион запрыгнул следом, протянул гранату и резко схватил за плечо. Оглушительная пощечина от брата была чем-то совсем неожиданным.

Сема застыл, ничего не понимая.

– Хватит уже, Сема. Не видишь, что ли, что все вокруг – бред?

– Бред? – Сема пощупал пылающую щеку и осмотрелся. Мир вокруг погрузился в войну, и люди с наслаждением лишали врагов жизни.

Скорпион спрыгнул с транспортера, остановился и взмахнул руками. От ладоней в разные стороны пошла волна огня. Этот огонь, как круги от камня на пруду, прошелся по площади, и в огне сгорело все живое. Быстро, как тонкая бумага. Сема зажмурился, пропуская огонь через себя, и… открыл глаза.

Они с братом стояли в просторном, светлом помещении, и трое напротив ухмылялись: голубоглазый эмиссар, широкоплечий лысый качок, больше похожий на небольшую подвижную гору, и пожилая седая женщина.

– Браво, малыш, догадался все-таки, – едва-едва похлопал в ладоши Нежить. – Хоть Родослав и не говорил тебе, что я не только мастер ядов, но и специалист по иллюзиям.

– О чем он, Скорп?

– Нас поймали в ловушку наведенной иллюзии.

– Иллюзии? Когда?

– Полагаю, это началось с того момента, как мы приблизились к демонстрантам. Просто с той поры мир перестал быть реальным. Все, что происходило, – морок, наведенный эмиссаром. Он воздействовал на сознание, показывая не то, что есть. Я до конца и не понял, как удалось выбраться. Сжигая наведенный мир, как-то не подумал, что сознание может позволить сгореть и нам обоим. Иллюзия была такой, что любое якобы воздействие там отразилось бы на теле. И вряд ли криминалисты удивились бы, обнаружив наши обгоревшие тела.

– Еще боль от ударов, усталость, другие ощущения? Моя пылающая щека?

– Мозг был обманут… У меня такое ощущение, что я с этим сталкивался… Не было ничего, только мысли Нежити, что преобразовывались в окружающий мир.

– Зато трое напротив сейчас самые что ни на есть настоящие? М-да, не успел я парней освободить. Как же ты догадался?

– Все было слишком просто… А когда последний раз все было слишком просто?

Сема не ответил.

– У меня растаяли последние сомнения, когда мысли стали преобразовываться в физические предметы. Попросту он подсовывал то, что хотели увидеть… Последней каплей была протянутая парнем граната.

– М-да, недалеко мы к брахманам придвинулись. Все кшатрии и кшатрии.

– Ты думаешь, ты действительно специалист по иллюзиям? – закричал Сема, возвращаясь на вербальный способ общения и обращаясь к эмиссару. – Тогда почему мы так просто выбрались?

Нежить захохотал. Старушка и качок чуть приподняли уголки губ.

– Чего смешного? Ты думаешь, тебе осталось долго смеяться? – Сема двинулся вперед, но Сергей схватил за плечо, останавливая.

Эмиссар, отсмеявшись всласть, довольно обронил:

– Вы здесь, потому что я позволил. А позволил я, потому что пробую новый яд, что струится по вашим венам. Я назвал его «Правда-ложь». – Нежить глянул на часы. – И действовать он начинает через четыре секунды. Остались вопросы? Тогда приступаем к опыту.

Сема со Скорпионом переглянулись и, не сговариваясь, рванули к Нежити.

Показалось, что тела врезались в скалу. Но мутнеющий взгляд и расплывающийся мир еще говорили, что это просто качок, только что стоявший подле эмиссара, преградил путь крепкой грудью, которая больше походила на гранит.

Оба свалились под ноги помощнику эмиссара.

Поверженные.

* * *

Сема.

Светло, тепло. Меня окутывает облако, словно парю в невесомости. Вокруг ласкают слух приятные мелодичные звуки, настолько приятные, что нет сил сконцентрироваться на чем-то другом. Я не могу вырваться из цепких объятий и плыву в этом незримом мареве. Крылья за спиной ритмично, лениво разгребают пену, облака. Я плыву без цели, без мыслей, я как будто простое облачко, легкое, невесомое и вряд ли существующее вообще. Я – мысль.

Что-то привлекает мое внимание, что-то тяжелое и непонятное, непознанное моим разумом приближается. Оно не агрессивно, оно не враждебно, просто непонятно, непознанно. И это Нечто манит меня, как огонек манит любопытного мотылька. Я подплываю ближе и ближе, я почти вижу, что это… это…

Тень. Она окутывает меня, захватывает в свои объятия. Объятия крепки, и нет надежды на освобождение. Я пытаюсь кричать, вырваться, но понимаю, что не испытываю боли, и кричать незачем, нет причины, я просто внутри этого темного облака…

Это другой свет, внутренний, это другое тепло, настоящее.

Я больше не слышу райского пения, но я словно открываю глаза и вижу тысячи таких же, как я, что бродят среди облаков без цели и помыслов, прозябая в пространстве. Они совсем такие же, как я. Смотреть на это невыносимо, я должен им помочь найти себя.

Я должен.

Эта темнота… Едва я понимаю, что она хотела мне показать, темнота исчезает.

И я один. За спиной все так же растут крылья, а я уже не смотрю так сосредоточенно под ноги. Я зрю вперед. Я словно ощущаю новую цель, я вижу небо без прикрас, истинное небо. И я бегу сквозь пену, сквозь облака до ближайшего похожего на меня пленника. Самого себя в прошлом.

Я кричу ему в ухо:

– Проснись, эй, очнись! Ты можешь прозреть, поверь в себя!

Но он меня не слышит. Я бегу ко второму, третьему… Кричу. Ничего не меняется, все так же. Все то же. Они слепы и глухи. У них нет сердца, они все в той же прострации, слушают свое райское пение, не замечая ничего вокруг.

Но кто же я? Я? Я мысль. Помогать ли им? Я в смятении. Может, им так лучше. Кто подскажет?

Я в смятении. Такого раньше никогда не было. Мои крылья машут что есть мочи, поднимаюсь над пеной, вверх, к солнцу, к свету… Но он странно слепит, я кричу… я что-то кричу, но крик распадается на тысячи осколков…

Проходит много времени, я летаю над облаками в поисках таких же, как я. И – о чудо! – нахожу немногих. Мы держимся за руки и смотрим друг на друга прозревшими глазами, мы словно отчего-то свободны.

Наша немногочисленная группа ангелов летит в этом воздушном океане, собирая прозревших. Их мало, но они есть. Примерно в том же отношении, в каком встречаются золотые песчинки среди простого песка на берегу моря.

Я чувствую себя свободным, я веду этих свободных к какой-то цели, мы стремимся к высшему, лучшему, вечному… Я это чувствую.

Мы летаем, пока что-то не хватает нас за шеи и не начинает тянуть в самое сердце этих облаков. Это что-то совершенно противоположно тому, что я ощущал в облаке. Оно кричит в гневе, в самой свирепой ярости:

– Отступники! Я забираю ваши имена! Вы низвергнуты!

Отступник? Нет, я не отступник. Я Сема. Я Сема, который всего лишь мысль. Я мысль о том, что я считал себя Семой.

Мы не можем вставить и слова. Нас не спрашивают. Словно и незачем.

Долгое падение.

Удар.

Жуткая боль.

Вопросы без ответов: «За что? ЗА ЧТО?!»

Ответов нет, мы вырваны из облаков, и крылья наши уже не те. Они опалены и покрыты копотью, слабы, но огонь самого Дна Мироздания дает им новую силу. Я подчиняю его себе. Я принимаю свое новое имя. Со старым меня уже ничто не связывает.

Нет, я Сема. Со старым меня связывает желание. Желание вернуться к Марии. Этот свет бессмыслен. Он – ложь. Ощущения лживы, я не тот, о ком говорит мне отравленный разум. Я Сема!

Я мысль.

Проходит время, я думаю, размышляю, пытаюсь найти выход, компромисс, ответы на мои извечные вопросы.

А друг мой от моего имени собирает армии.

Мне приходится возглавить поход.

Мы идем к этой воздушной массе, мы хотим справедливого разговора, ответов на свои вопросы, но нас не слушают, нас не слышат и не видят.

С нами сражаются все те же слепые глупцы.

Мы можем в один миг уничтожить их всех, но того Старца нет, он куда-то ушел.

И того темного облака нет…

Ничего нет…

Но главное – нет ответов на вопросы. Значит, смысла в этом периоде времени не существует. Я приказываю остановить бойню, все равно нет смысла в убийстве слепцов.

Мы уходим.

Я не нашел ответов на свои вопросы.

Нет! Я знаю ответы! Я знаю, кто я…

Я мысль?

* * *

Скорпион.

Пытки памяти.

Невнятный сумрак обозначил его тело. Тот, кто назвался моим братом, вновь предстал передо мной.

– Ты глуп. Вместо того чтобы активировать тотем, который взял бы на себя хоть часть яда, ты бросился в безнадежную атаку.

– У нас с братом должны быть равные шансы.

– У вас разные дозировки… Братом ты по-прежнему называешь не того…

– Я знаю, кого называть братом.

– Ты не знаешь ничего!

– Как же было на самом деле?

– Что ты хочешь услышать? То, что я отговаривал его в ночь перед преставлением? Давай я лучше покажу тебе, что было после его ухода, но до времен скитаний в горах Тибета.

– Хочешь воспользоваться моментом, пока я подвержен яду? Ты же сам являешься не меньшим мороком, чем то, что будет тобой показано.

– Полезные мысли. Ставь фильтр.

В голову ударило. Сумрак сменился мраком, и я окончательно потерял восприятие мира…

Земля разверзлась по велению его слова. Обширный пласт вдруг вспучился, поднялся с сухим треском и надломился пополам, как будто лопнул засохший корж хлеба.

Небу открылся вход в подземное царство.

Тот, кто открыл при жизни все пятьдесят врат силы, став богоподобным, кого прозвали вторым «спасителем», – Христос на современный лад, а в северных странах просто Коляда – опустил взор к клубящемуся дымом разлому. Второе воплощение ведического Спасителя собиралось спуститься в ад. Настало время забрать первосотворенных…

Из тьмы валил пар, тянуло затхлым воздухом вперемешку с серой. Он вдохнул во всю грудь, и ноги повели во мглу, туда, куда никогда не проникали лучи солнца.

Стоило сделать десяток шагов по незримым ступеням, как земля с гулким грохотом соединилась над головой, погружая во мрак. Пришлось остановиться, чтобы дать глазам время привыкнуть. Постепенно во мгле стали различаться смутные тени, мрак из иссиня-черного стал серым, отодвинул видимую грань вдаль. Выживший пророк поправил перевязь меча за спиной, и уверенная глухая поступь продолжилась.

Двуручный меч с широким перекрестьем, таким, что сам меч походил на крест, приятно тяжелил плечи, окутывая аурой теплоты и надежности. Сила духа силой духа, вера верой, но от надежного холодного оружия какой воин света откажется? Еще и с таким могучим противником, как Велес, что гордо именует себя Богом. Лицемер.

Чем глубже спускался, тем, как ни странно, становилось светлее. Земля вокруг стала подсвечиваться бледно-розовым, красноватым, сгущаясь до яркого багрового цвета, запах серы стал плотнее и ощутимее. Под ногами то и дело мелькали мелкие насекомые, шныряли здоровые крысы ростом с приличную собаку. Двоим пришлось хорошенько наподдать, чтобы уступили дорогу, их толстые заплывшие морды лениво скалили острые, как бритвы, зубы, глухо рычали, но как только доводилось увидеть пару карих глаз, что горели незримым светом внутри, так предпочитали подвинуться.

Вихрастый чудак сорока лет и вправду на многое был способен. Он до тридцати лет слонялся по миру в поисках истины, искал правду, варианты, как сделать мир лучше, чище, как остановить кровопролитное колесо войны. Но мир становиться лучше и не собирался. Люди не только не оценили мудрых советов, но и попытались как можно быстрее отправить его на тот свет, особое рвение здесь проявили избранные шпионы Велеса. Как будто нареченный Спасителем не ведает, когда придет его время переступить грань, а когда мир может и подождать?

И вот настало время путешествия в Гиперборею, к Алатырским горам, где таится спуск в Нихель, Тартар, или ад. Каждый народ зовет по-своему.

Немногим известно, что каждые шестьсот лет на Земле рождается Посланник, способный сделать мир лучше: огненный Заратустра, свирепый Моисей, загадочный Буддай, милосердные Спасители, непримиримый Мухаммед… Будут еще и еще, вот только не всех мир примет или хотя бы услышит. Эпохи идут одна страшнее другой – сомнут и не заметят. Лишь побрякушки, что останутся после них, будут людям немым укором.

Коляда, как его назвали на славном Севере за годы скитаний, потерял счет шагам. В поле зрения вместо багровых стен попали черные врата. Массивные створки, каждая как гора, отделаны толстыми слоями черной стали – рецепта подгорного народца. Ворота испещрены узорами, колдовскими знаками, звездами с множеством граней, самая большая – стадвадцативосьмигранная.

– Прости, Люци, жаль такую красоту разрушать, но я пришел за родителями… Родителями рода. А это – святое.

Коляда достал меч – черный булат, ни у кого в мире таких давно нет и еще долго не будет – замахнулся на ворота, разгоняя меч и силу удара внутренней силой.

Перед вратами вспыхнул свет, обозначая крылатую фигуру в белой мантии. Тоненький голосок пропищал:

– Я послан, чтобы остановить тебя. Дальше дороги нет, там царство отступников. Посланнику неба там не место.

Коляда опустил меч, свободно держа тяжелый двуручник одной рукой. Постранствовал по миру, прокачался, побегал и по северным землям, воинской науки поднабрался. Не всегда люди понимают слово. Иногда нужно и по зубам. Меч в этом случае – надежная наука. Свободной рукой пригладил прядь волос, ответил низким голосом:

– Прочь, Ахаим. Меня уже не обмануть. Все мы рано или поздно взрослеем.

Голосок жалобно дрогнул:

– Зачем подгоняешь время смертного часа? Еще столетье тебе шагать под небом, а не на нем. Заслужил…

– Люди за вами не потянутся, планка слишком высока. У нового Пророка будут более весомые аргументы, ближе к человеку.

– Раньше ты говорил другое. Зачем пришел?

– Адам и Ева не заслужили вечного изгнания. За что мучаются в огне вечном? Прочь с дороги!

– Ничто не вечно! – неожиданно прорычал басом бывший ангел.

Белая плоть порвалась, крылья опалились и вспыхнули синим пламенем, обнажая красную кожу с роговой броней по всему телу. Вместо оперенных крыльев обозначились кожаные, как у летучей мыши, только вместо хилых соединений и костяшек эти крылья сплошь были усеяны мышцами и сухожилиями, концы заточены острее бритвы.

Коляда вздохнул:

– Ахаим… Демон подстрекательства.

– Да! Уходи!

– Куда уходить-то? Вы и так уже полмира переиначили! Погибнет гораздо больше людей, чем когда-либо. Я вел их к свободе, а вы облачили в мантии рабства.

– Так в чем же дело, Спаситель? Создадим новую!

– Ахаим, мысли – всего лишь мысли. Старший тоже много мыслил, и получились не только ангелы, но и ваши подобия, потому что мысль неуловима. Не важно, что ты мыслишь, важнее, как это поймут другие, как воплотят в действие. Мир постепенно движется к пониманию, ломая все палки, что вы вставили в колеса…

– Очнись, ты же умен! Мы ничего не ставили! – вскричал Ахаим и уже печально добавил: – Они сами… Не веришь? А все как и встарь: начало, возвышение, пик, падение, начало.

– Так было всегда?

– Не всегда, но в большинстве случаев после нашего изгнания. Души засорились. Чистить некому.

Коляда тяжело сел на землю, на плечи словно положили гору, тяжесть мира давила без всяких поблажек. Расплата за разум – ответственность. Положа меч на колени, залепетал:

– Им нужна свобода… Свобода от веры…

Ахаим опустился рядом:

– Они не будут верить в себя. Им либо идол, либо смерть. Те, кто бродит во тьме, слепнут даже от пламени свечи.

– Просто еще не пришло время. У них должно получиться. Я же не один!

– Не обманывай себя. Пройдут эпохи, а человек будет тем же, пока всплеск гнева Старшего не утопит его. Доведут – проведет еще несколько зачисток. А пока мы вольны проводить эксперименты, пробовать, искать варианты… пока… пока не найдем.

– Открой ворота, Ахаим, я должен забрать прародителей. Не хочу ломать, ты же знаешь, я уважаю чужую работу, даже вражескую. Не один же год чертил.

– Нет врагов, Коляда, есть недопонимание. Не мы их поместили в ад. Старший сам сделал выбор.

– Мы все сейчас не те, что были раньше. Даже Он меняется. Не меняются только глупцы.

– Или святые… – поспешно добавил Ахаим.

– Или святые, – кивнул Коляда. – Опыт прошлого неприменим, время требует перемен, или перемены пройдут через тебя.