Текст книги "Миры 'если'"

Автор книги: Стенли Вейнбаум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Было уже далеко за полдень, когда я ворвался в квартиру ван Мандерпутца. Дома его не оказалось, но, поискав, я нашел его в холле Дома Физики.

– Дик! – воскликнул он. – Ты плохо себя чувствуешь?

– Нет, по крайней мене, не в физическом смысле. Господин профессор, я должен еще раз воспользоваться вашим субъюнктивизором. Должен!

– Чем? А... этой игрушкой. Поздно, Дик, я уже разобрал ее и нашел лучшее применение для этого места.

Я застонал, как от боли, и хотел уже забросать оскорблениями автобиографию великого ван Мандерпутца, однако в его глазах появилось сочувствие, он взял меня за руку и завел в небольшую комнату рядом с лабораторией.

– Расскажи мне все, – потребовал он.

И я сделал это. Думаю, что достаточно ясно представил свою трагедию, поскольку черные брови профессора сочувственно нахмурились.

– Даже ван Мандерпутц не может оживлять мертвых! – буркнул он. – Мне очень жаль, Дик. Перестань забивать себе этим голову. Даже будь мой субъюнктивизор цел, я не позволил бы тебе воспользоваться им. Это все равно, что вращать нож в ране. – Он помолчал немного. – Найди какое-нибудь другое занятие для мыслей.

– Да, – сказал я, оглушенный его словами. – Но кто захочет читать мою автобиографию? Ваша – совсем другое дело.

– Автобиография? А, помню. Нет, я забросил эту идею. История сама опишет жизнь и творчество ван Мандерпутца. Сейчас я занимаюсь гораздо более интересным делом.

– В самом деле? – равнодушно спросил я.

– Да. Здесь был Гогли, ну, тот скульптор. Он будет делать мой бюст. Может ли быть лучшее наследство миру, чем бюст ван Мандерпутца, сделанный с натуры? Может, я подарю его городу, а может, университету. Я дал бы его королевскому Обществу, если бы они охотнее принимали мои идеи, если бы они... если... если! – Последнее слово он буквально выкрикнул.

– Что?

– Если! – снова воскликнул ван Мандерпутц. – То, что ты видел в субъюнктивизоре, могло произойти, если бы ты успел на ракету!

– Это я знаю.

– Но на самом деле могло быть совершенно иначе! Не понимаешь? Она... она... Где у меня старые газеты?

Он принялся просматривать пачку газет; наконец взмахнул одной из них.

– Держи, вот те, кто спасся!

Словно написанное горящими буквами, имя Джоанны Колдуэлл немедленно бросилось мне в глаза. Была там даже короткая заметка, которую я прочел, как только позволили крутящиеся в мозгу мысли.

ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ДВАДЦАТЬ ЧЕЛОВЕК ИЗ ЧИСЛА СПАСЕННЫХ ОБЯЗАНЫ ЖИЗНЬЮ МУЖЕСТВУ ДВАДЦАТИВОСЬМИЛЕТНЕГО ШТУРМАНА ОРРИСА ХОУПА,КОТОРЫЙ ПАТРУЛИРОВАЛ ОБА ПРОХОДА ВО ВРЕМЯ ПАНИКИ, ЗАСТЕГИВАЯ СПАСАТЕЛЬНЫЕ ПОЯСА НА ТЕЛАХ РАНЕНЫХ И ТЕХ, КТО САМ НЕ МОГ ЭТОГО СДЕЛАТЬ; МНОГИХ ОН ПРОСТО ОТНЕС К ВЫХОДУ. ДО КОНЦА ОСТАВАЯСЬ НА БОРТУ ТОНУЩЕГО РАКЕТОПЛАНА, ОН ВЫБРАЛСЯ ИЗ НЕГО ЧЕРЕЗ РАЗБИТЫЕ СТЕНЫ НАБЛЮДАТЕЛЬНОГО ЗАЛА. СРЕДИ ТЕХ, КТО ОБЯЗАН ЖИЗНЬЮ МОЛОДОМУ ОФИЦЕРУ – ПАТРИК ОВЕНСБИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА, МИССИС КЭМПБЕЛЛ УОРРЕН ИЗ БОСТОНА, МИСС ДЖОАННА КОЛДУЭЛЛ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА...

Думаю, мой радостный крик был слышен даже в Административном Корпусе, за много кварталов от лаборатории, но мне было все равно; не будь у ван Мандерпутца колючих усов, я бы расцеловал его. Впрочем, может, я так и сделал, сейчас я не помню, что делал в те хаотические минуты в маленькой комнате профессора.

Наконец я успокоился. "Я могу с ней увидеться!" – колотилась в мозгу радостная мысль. Вероятно, она прибыла с остальными потерпевшими; все они находились на борту "Остуда", британского фрахтового трампа, который пришвартовался здесь на прошлой неделе. Она должна быть в Нью-Йорке, а если поехала в Париж, я узнаю и поеду следом!

У истории этой своеобразный конец. Она была в Нью-Йорке, но... Понимаете, Диксон Уэллс познакомился с Джоанной Колдуэлл с помощью профессорского субъюнктивизора, но Джоанна никогда не познакомилась с Диксоном Уэллсом, она вышла замуж за Орриса Хоупа, молодого офицера, который ее спас.

Я снова опоздал.