Текст книги "Французский квартал"
Автор книги: Стелла Камерон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
ГЛАВА 8
– Какой приятный сюрприз, Санни!
Вин Джаванелли кивнул, приглашая своего подручного Санни Клита войти в отдельный кабинет «Ла Мурены», маленького дорогого ресторанчика, специализировавшегося на итальянской кухне. Комната была зарезервирована за Вином пожизненно. Собственно, он же являлся и владельцем ресторана.
На лбу Санни поблескивали бисеринки пота. Тревожный знак.
– Проходи, садись, – сказал Вин, раскрыв объятия, но не поднимаясь из-за стола.
Он только что покончил с трапезой. Вин всегда ел в час ночи. Это помогало ему трезво мыслить и принимать взвешенные решения.
Клит еще с минуту постоял на пороге, не решаясь переступить его и дать ручищам Вина смять его дорогой шелковый костюм. До сих пор он не проронил ни слова. Санни был человеком средних лет и среднего роста, с редеющими рыжими волосами и одутловатым лицом. В те времена, когда его только приняли в «семью», он был честолюбивым неоперившимся юнцом. Теперь же Санни отрастил солидное брюшко, а его пухлые руки были унизаны сверкающими перстнями.
– Ну что ты там мнешься? – уже нетерпеливо проговорил босс, сорвав с груди салфетку и швырнув ее на стол. Он таки поднялся, вышел из-за стола и, сделав шаг навстречу Санни, снова раскрыл свои объятия для сердечного приветствия. – Разве так положено здороваться членам одной «семьи»?
Санни наконец вошел в кабинет, обнял Вина и похлопал его по спине. Пистолет, который болтался у гостя под пиджаком, больно ткнулся Вину в грудь.
– Прости, что оторвал тебя от ужина, – пробормотал Санни. – Но я очень встревожен. Иначе не стал бы тебя беспокоить.
– Мой стол – твой стол, – сказал Вин, поведя рукой. Эти слова были сигналом, командой, о чем Санни и не подозревал. Один из людей Вина, прятавшийся за бархатной портьерой у дальней стены, неслышно поднял автомат и направил ствол в грудь Санни.
– Я вижу, тебя что-то заботит, – сказал Вин. – Что бы это ни было, я переживаю вместе с тобой. Плесни себе вина.
Санни тут же налил себе кьянти. Вежливое предложение Вина на самом деле было приказом, отказываться от которого нельзя.
– Я ведь как отец тебе, Санни, правда?
– Больше чем отец, Вин.
– По-моему, отец всегда должен поддержать сына и помочь ему в трудную минуту. И сын должен довериться отцу. Ты как считаешь?
– Абсолютно с этим согласен.
– Тогда скажи, что тебя беспокоит?
– Джек Шарбоннэ.
Вин медленно пригубил вино, пытаясь выиграть время. Затем поставил стакан и спокойно переспросил:
– Джек Шарбоннэ? А что случилось?
– Его родители имели несчастье покинуть этот мир вскоре после того, как я был принят в «семью», не так ли? Джеку Шарбоннэ тогда было десять лет. По-моему, в тот день кем-то было принято решение присмотреть за пацаном. Я понимаю, он остался сиротой и заслуживал жалости. Разве можно остаться равнодушным к детской беде? У тебя доброе сердце, Вин. Ты великодушный человек.
На Вина нахлынули воспоминания о том далеком дне. И все такие яркие, явственные…
– В общем, с родителями все ясно. А вот как быть с самим Джеком?
– Как быть? – Вин изобразил на лице удивление. – Санни, ты о чем? Этот молодой человек сам себе голова. С нами он никаких дел не имел и не имеет.
– Но не все так думают. И я, кажется, тоже.
Вин надеялся, что этот момент никогда не настанет, но он настал, и теперь уже ничего не поделаешь.
– Тогда, может быть, расскажешь мне, что вы думаете по этому поводу?
Санни обильно потел. Пот струился по его толстым щекам, а темно-серый воротничок вмиг потемнел от влаги.
– Шарбоннэ, черт возьми, миллионер!
– Миллионеров сотни, Санни. Ты миллионер. Я миллионер. Почему бы и Джеку Шарбоннэ не быть миллионером?
– Он стал миллионером за счет «семьи». За наш с тобой счет.
– О чем ты?
– О тех деньгах, которые его папаша получил с нашей помощью и которые прикарманил себе, когда вздумал помахать нам ручкой, расстаться с «семьей», со своими лучшими друзьями! Хорошо, можешь не признаваться в том, что лично санкционировал его казнь, но не станешь же ты отрицать, что был в курсе его планов!
Вин чуть было не соврал, но удержался, понимая, что Санни без труда разыщет пару-тройку стариков, которые знали всю правду.
– Я хочу разобраться с казино Шарбоннэ, – продолжил Санни. Толстая физиономия его от волнения пошла пятнами. – Хочу понять: почему он является фактически единоличным владельцем крупного заведения? Почему не оказывает знаки внимания «семье», делясь с нами частью прибыли? И почему так спокоен при этом?
Так-так… Дело принимало нешуточный оборот. Поразмыслив, Вин пришел к выводу, что уместнее всего будет раскрыть карты.
– Я – совладелец казино, – сообщил он. – Все очень просто, Санни. Я должен заботиться о своих детях и об их будущем. Им нужны чистые деньги. Понимаешь? На тот случай, если с «семьей» что-нибудь случится. И потому я купил себе долю в казино Шарбоннэ.
– Очень мило. А ты знаешь, что я еще слышал?
– Я весь внимание.
– Я слышал, что ты питаешь к нему определенную слабость. Ты чувствуешь себя обязанным перед ним, Вин. Ведь ты был боссом, когда он остался сиротой.
Вин внимательно взглянул на Санни и тотчас твердо решил провести собственное расследование. Некоторые члены «семьи», похоже, стали отбиваться от рук, и это его не устраивало. Совсем не устраивало.
– Джек Шарбоннэ не мой сын. У меня есть свои дети, и я выполняю отцовский долг по отношению к ним. И потом… если я не делал ничего плохого его родителям, почему я должен чувствовать себя обязанным перед ним?
Санни криво усмехнулся и пожал плечами.
– Я просто пересказываю тебе дошедшие до меня слухи. А я умею слушать. Ты сам всегда говорил, Вин, что ценишь меня за это.
Босс опустил кулаки на стол так, что задребезжала посуда. Санни вздрогнул, и Вин насладился этим зрелищем.
– Я уважаю тебя, Вин. Но все же выслушай меня до конца.
Джаванелли насторожился еще сильнее.
– Конечно, продолжай.
– Ты рассказал мне о своих делах с Шарбоннэ. Это хорошо. Честно. Я польщен. Но… – Он сделал паузу.
Вин молчал. Он уже принял решение относительно Сан-ни Клита. Есть люди, которые не вызывают вопросов, потому что они знают свое место и никогда не забывают о том, кто хозяин. А есть другие, которые в один прекрасный момент решают изменить устоявшееся положение вещей. Им, видите ли, кажется, что они знают больше хозяина. И еще они почему-то проникаются уверенностью в собственной безнаказанности и начинают открыто диктовать хозяину решения, которые тот должен принимать. Держать возле себя таких людей – непозволительная роскошь. Особенно в последнее время, когда надежность – превыше всего. Вин вовсе не собирался окружать себя нетерпеливыми претендентами на престол.
– Но если бы ты не чувствовал себя чем-то обязанным Шарбоннэ, – продолжил Клит, – то не стал бы вкладывать в его казино свои деньги. Ты думал, никто не заметит, что он живет неприкасаемым? Я провел небольшую проверку. И выяснилось, что с него никто не брал и не берет дани.
– Ты меня проверял? – тихо проговорил Вин, устремив на Санни неподвижный взгляд. – Зачем?
– Я проверял Шарбоннэ, а не тебя. И сделал это, потому что заинтересовался. Я за милю чую большие деньги, Вин. Так вот, Джек живет как Золушка после бала. И этот бал устроил для него ты, Вин.
Вин все прочитал по глазам Санни и понял, что тот всерьез метит на его место. В «семье» слишком долго было тихо. Надо было давно насторожиться. В общем, Санни постигнет печальная участь, и это станет уроком для остальных. Но не здесь, в «Ла Мурене», и не сейчас. Этой ночью у Вина и без того было расстройство пищеварения.
– Я тебе уже объяснил, почему дань с него не берется. Но ты не желаешь верить моему объяснению. Что ж, твое право, Санни. Передавай привет своей очаровательной жене. Надеюсь, ты любишь ее. И своих милых детишек тоже. Семья – это самое главное для человека. Никогда не забывай об этом.
– Я помню, – ответил Санни, и Вин с удовлетворением отметил, что уверенность гостя чуть поколебалась. Но ненадолго: Санни глубоко вздохнул и посмотрел на свои руки. – Я не хотел начинать этот разговор. Ведь ты для меня не просто босс. Ты всегда значил для меня даже больше, чем тот, кто женился на моей матери.
– Чти отца своего, Санни. Никогда не проявляй по отношению к нему неуважения.
– Я чту. Ты что, не понимаешь? Ты стал моим отцом. А теперь до меня дошли слухи, что ты устал от своего сына. Добрые люди посоветовали мне почаще оглядываться, потому что ты не смог найти в своем сердце места для двух сыновей. Ты стареешь и все больше казнишься: Шарбоннэ потерял своих родителей в нежном возрасте, и это не дает тебе покоя. Но если раньше ты переживал молча, то теперь решил загладить свою вину перед ним. Ты хочешь, чтобы он стал твоим наследником и занял впоследствии твое место. Конечно, это все очень мило и благородно, но вместе с тем означает, что ты выбросил меня из своего сердца.
Вин сунул руку в нагрудный карман. Санни судорожно дернулся за своей пушкой. Босс поморщился и покачал головой.
– Не нужно резких движений, Санни, – пробормотал он. – Успокойся, я не за пистолетом полез. Ты же прекрасно знаешь, что я лично никогда приговоры не исполняю.
Санни вздохнул с явным облегчением.
В груди Вина все сдавило от боли. И расстройство пищеварения тут было ни при чем. Он нащупал в нагрудном кармане пузырек, откупорил его и достал маленькую таблетку. Кашлянув в кулак, он незаметно сунул ее в рот и переместил под язык. Санни вовсе не обязательно было знать, что Вин принимает сердечные таблетки. Особенно учитывая его жажду поскорее занять место главы «семьи».
– Ты закончил? – спросил Вин, вздохнув и ощутив некоторое облегчение. Боль постепенно утихала.
– Почти, – отозвался Санни. – У меня есть своя небольшая армия, но ты не очень переживай, Вин: это резервисты, а не регулярные части.
Босс, покачав головой, усмехнулся, наклонился вперед и взял Санни за тонкий шелковый галстук ручной работы.
– Красивая вещица, – проговорил он. – Ты всегда умел одеваться, Санни. Послушай… ты угрожаешь мне бунтом, да?
С этими словами он потрепал Санни по щеке. Сначала легонько, а потом так, что у того побагровело лицо и он лязгнул зубами.
– Я хочу заключить соглашение. Только между нами, девочками… – процедил Санни. – Я многие годы служил тебе верой и правдой. И можешь быть уверен: если ты окончательно заменишь меня на Шарбоннэ – быть войне. Или бунту, как ты говоришь. Пойми, не я один проявляю недовольство. Многим в «семье» не нравится, что ты хочешь, задвинув верных друзей на второй план, пригласить чужака со стороны.
Хорошо бы Вину сейчас прилечь и отдохнуть, но дело есть дело.
– Я огорчен… – опустив глаза, с усилием пробормотал он. – После всего того, что я для тебя сделал, ты позволяешь себе сомневаться во мне и в моих обещаниях…
– Сейчас я пойду домой, – заявил Санни твердо, что огорчило Вина еще сильнее. – Подумай обо всем хорошенько. Если ты проявишь уважение по отношению ко мне, я буду и впредь служить тебе и все останется как было. В противном случае…
– Что «в противном случае»? – Вин вновь поднял на Санни неподвижный взгляд. – Ты угрожаешь мне, мой мальчик?
– Я не люблю угрожать. Просто делаю то, что считаю нужным. И как правило, ничего не откладываю в долгий ящик. Наш случай особый. Мы с тобой – одна семья. Я твой должник и ученик. И потому поступлю, как ты меня учил. Буду терпеливо ждать и наблюдать. Ход за тобой, ответ за мной, Вин.
– Ты хорошо усвоил мои уроки, Санни…
Вин усмехнулся, но внутри у него все похолодело от той уверенности, которая сквозила в словах Санни.
– Наставник был хороший. Очень хочу надеяться, что между нами ничего не изменится. Я буду ждать. И мои верные люди тоже.
Вин мог бы обойтись всего тремя словами, и Санни Клита бы не стало.
– Верные люди?
– Да. Они не станут ничего предпринимать до тех пор, пока я буду жив и здоров. Но если до них дойдет слух, что я занемог и, очевидно, не поправлюсь… они сделают свое дело.
– Неглупые ребята в твоей армии.
– Не в этом дело. Главное – надежные.
– Ты закончил, Санни? Знаешь, ты очень меня огорчил своими словами. Жаль, что между нами возникли разногласия. Думаю, нам стоит обратиться к нашему адвокату, а потом объявить сходку «семьи».
– Не нужны нам ни адвокат, ни сходка. Заключим соглашение только между собой. Ты босс в «семье». Ты настолько силен, что можешь позволить себе думать не только о нас, но даже о чужаках вроде Джека Шарбоннэ. Адвокат тебе не нужен.
Лицо Вина обратилось в камень.
– Чего ты хочешь?
– Все очень просто. Если со мной что-нибудь случится, верные люди, как я уже говорил, исполнят мой приказ. И ты будешь первым, кто узнает об этом.
– О чем, Санни?
– Они уже давно на исходном рубеже, Вин. Их пальцы на спусковых крючках, а у глаз оптические прицелы. Сейчас они спокойны, но если со мной что-нибудь случится…
– На кого будет направлен их гнев, Санни?
– На Джека Шарбоннэ и его очаровательную малышку Амелию.
ГЛАВА 9
Комната была погружена во мрак. Джек не зажигал света по привычке: передвигаться в темноте ему удобнее. Подумав сейчас об этом, он невесело улыбнулся. Любовь к темноте также досталась ему в наследство от отца. Как и боязнь стоять у окна.
Сейчас он пытался разобраться в своих чувствах к Селине. Они были по меньшей мере противоречивы. Он много чего чувствовал к ней, но в первую очередь гнев.
Джек попытался избавиться от него, понимая, что так им трудно будет наладить отношения, хоть деловые, хоть личные. Ну, личных он, положим, и не думал налаживать… Джек вновь усмехнулся.
«Это ясно как день… Ясно как день…»
Минуту назад она ушла в спальню. Сказала, что хочет переодеться. Но Джек обратил внимание на зажегшийся красный огонек на телефонном аппарате в гостиной. Значит, в спальне стоит второй и она кому-то звонит.
Что же там произошло, в доме Уилсона Ламара? Джек готов был поклясться, что Селина чуть не потеряла сознание из-за напряжения, накопившегося за день. Он чуть ли не на руках отнес ее в такси, которое приехало, слава Богу, всего спустя минуту-две. Но в машине Селина пришла в себя и, оттолкнув его, забилась в самый угол. Всю дорогу она просидела там, вся съежившись и глядя на мелькавшие за окном дома. На Ройал-стрит она попыталась было отделаться от Джека, но он проводил ее в дом, не обращая на ее возражения и протесты никакого внимания.
Огонек на телефонном аппарате погас.
Окно вдруг задребезжало от сильного порыва ветра. По стеклу забарабанили крупные капли дождя. Джек даже вздрогнул от неожиданности. Все-таки ливень… Ну и что? От жуткой духоты он, конечно же, не спасет.
За спиной его раздался неясный шорох, и в следующее мгновение в углу комнаты зажегся торшер.
– Что ты делал у дома Ламара? – тихо спросила Селина.
Джек боялся этого вопроса и надеялся, что он не прозвучит, но увы… Впрочем, он не собирался рассказывать ей о том, что пошел за ней следом к Ламарам просто так… потому что его потянуло…
Джек кашлянул в кулак, выигрывая время, потом медленно обернулся.
– То же, что и ты, очевидно, – наконец отозвался он и сам удивился тому, как ловко соврал. – Только в отличие от тебя опоздал еще больше.
Селина вышла на середину комнаты. Вместо черного вечернего платья на ней теперь был свободный тонкий свитер и джинсы.
– Ты хочешь сказать, что тоже шел на благотворительный прием?! – тихо спросила она.
– Да, – отозвался Джек, моля Бога о том, чтобы ей в голову не пришло проверить его слова.
– Но почему ты не сказал мне, когда я заходила к тебе домой? Ведь ты знал, куда я иду?
– Не сообразил. Слишком был занят мыслями об Эрроле… – Он пожал плечами и встретился с ней взглядом. – Мне все еще не верится, что его нет с нами.
Глаза ее мгновенно затуманились, на шее дернулась жилка, и Джек уже пожалел о своих словах.
– Спасибо тебе, – еле слышно проговорила она, – что проводил меня. По правде сказать, я неважно себя чувствую. – Наконец-то на лице у нее мелькнула слабая улыбка, точнее – ее подобие, которая Джека отнюдь не убедила. – Я не заболела, просто ужасно выметалась, наверное… И потом, шок, потрясение… Тебе тоже не сладко сейчас.
«Ты даже не подозреваешь, насколько права…» Джек кивнул. На сей раз уже он отвел глаза.
– Сегодня я потерял своего лучшего друга… – проговорил он и сам удивился своим словам. Мисс Селина Пэйн почти гипнотически действовала на мужчин. В ее присутствии языки развязывались даже у самых неразговорчивых, к числу которых относил себя и Джек. – Мы с ним были во всем не похожи. Почти полные противоположности. Но ты знаешь… я любил его. С ним я всегда чувствовал себя в своей тарелке. Он был… А, черт! Как интервью на кладбище даю…
– Нет. Просто ты сейчас искренен и тебе от этого неловко. Сейчас в тебе заговорило твое настоящее «я», а не тот человек, за которого ты себя выдаешь.
Он устремил на нее пристальный взгляд.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Тебе легче, когда тебя держат за жестокого человека, Джек, – почти прошептала Селина, не глядя на него. – Но ты не жестокий, скорее – ожесточившийся.
– Когда я был ребенком, мать любила говорить, что меня ждет сценическое будущее…
Губы его расползлись было в улыбке, но мгновенно окаменели, будто его всего парализовало. Мать? Он никогда и ни с кем не говорил о родителях, о матери и предпочитал не отвечать на вопросы о них…
– Да матери в основном все так говорят, – пробормотала Селина. – Моя, например… А, ладно, не стоит.
Джек с ней согласился. У него не было никакого желания приплетать сюда еще и Битси Пэйн.
– Ну ладно. Если с тобой все в порядке, тогда я пойду… ловить такси. – Он достал из кармана визитку. – Мой рабочий телефон ты знаешь, но я оставлю тебе на всякий случай и домашний. Звони, если что. Я буду дома через несколько минут.
Джек положил карточку у телефона.
– Спасибо. – Селина стояла перед ним босая, без макияжа и очень бледная. Она выглядела абсолютно беззащитной. – С утра я уже смогу приступить к работе.
Он хмыкнул.
– Я как раз хотел поговорить с тобой об этом. Боюсь, нам еще предстоят визиты представителей департамента полиции Нового Орлеана. Антуан говорит – весь день тут шныряли. Комнаты Эррола опечатаны. Полицейские вроде бы сказали, что уже закончили, но вряд ли так оно и есть на самом деле.
Селина как-то грустно взглянула на него и горестно прошептала:
– Кто мог убить Эррола? Кто?
Джек вздохнул.
– Я не знаю, Селина. Трудно представить, что такой человек вообще мог найтись на белом свете. На протяжении нескольких лет у него были личные и очень серьезные проблемы, но он выкарабкался, справился с ними. И при этом не нажил себе врагов. – Он поднял на нее глаза. – Или… Может, ты знаешь какого-нибудь недоброжелателя Эррола? Вдруг я не в курсе, а?
Селина как будто задумалась на несколько секунд, потом покачала головой:
– Нет. Таких не было.
– Ну, хорошо… – Джек понял, что разговор окончен. – Тогда я пойду.
– Да. Амелия, наверное, тебя заждалась. Ему не хотелось оставлять ее здесь одну.
– Не забудь запереть за мной дверь.
– Не забуду.
– Мне еще надо проверить все счета фонда. Ты не забивай себе этим голову, я все сделаю сам. Позже мы еще раз обо всем поговорим. Хорошо?
Селина коротко кивнула. Во всей ее позе чувствовалось неестественное напряжение. Джек принял это на свой счет. «Все ясно… Мы никогда так и не станем друзьями».
– Спокойной ночи, Селина. Если что, звони. Буду тебе очень признателен, если ты незамедлительно поставишь меня в известность о малейших изменениях в ситуации.
Сняв пиджак и повесив его себе на плечо, Джек направился к двери. Он прекрасно знал, что дышать на улице будет нечем. Дожди здесь были теплые, и после них воздух не становился свежее.
– Я… – раздался за его спиной еле различимый шепот. Джек вернулся и, опустившись перед ней на корточки, заглянул ей в глаза.
– Селина, что ты хотела мне сказать?
«Черт, кто тебя просил оборачиваться? Сейчас бы уже спокойно шел по улице!..»
– Ничего, тебе это незачем знать.
– Так-так… уже интересно. – Он придвинулся к ней ближе и нахмурился. – Тебе что, плохо? Голова опять кружится?
– Нет, нет…
– Тебя всю трясет!
– Это просто… не обращай внимания, это… Спокойной ночи, Джек. Спасибо за все. Я позвоню тебе, если что.
– Ты едва не упала в обморок, когда уходила от Ламаров. И тебе опять плохо. Кого ты хочешь обмануть?
– Я уже говорила, что просто расстроилась из-за того мальчишки… которого арестовали. Он не успел ничего взять. И в любом случае его не обязательно было так избивать. – Она без сил откинулась на спинку дивана. – Джек, мне дурно…
– Дурно?! Тебя тошнит?!
Джек отшвырнул пиджак и взял Селину за плечи. Она оттолкнула его и сама поднялась с дивана.
– Нет, нет, ничего… Спасибо… Все нормально… – Она зажмурилась. – Мне не надо помогать. Я все сделаю сама. Нельзя никому верить. Иначе можешь пострадать.
– Ты бредишь, что ли?! – вскричал Джек. – Как хочешь, а я останусь здесь до тех пор, пока тебе не станет легче.
Селина закрыла рот рукой и, пошатываясь, двинулась в ванную. Джек увидел, что ее вдруг согнуло пополам и она стала давиться…
– Эй! – крикнул он и бегом бросился к ней. – Так, ну-ка, повернись, чтобы потом не пришлось убираться!
Он обнял ее за талию и привлек к себе. Селина упиралась, но слабо, и Джек не обращал на это никакого внимания. Он ногой поднял крышку на унитазе и заставил Селину опуститься перед ним на колени.
– Уходи… – простонала она, но и только.
В следующее же мгновение она забыла о Джеке, судорожно вцепилась в унитаз и ее стало выворачивать наизнанку.
Джек быстро поискал глазами губку и, сорвав ее с крючка, намочил в холодной воде. Ему было не впервой – с Амелией тоже случалось подобное, когда она болела, поэтому он не растерялся.
Потом Селина попыталась было подняться, но ноги не держали ее. Джеку пришлось подхватить девушку и едва ли не на руках отнести в спальню. Он заставил ее прилечь, при этом она открыла глаза, и он, увидев в них испуг, чертыхнулся. Проклятие, он помогает ей, а она смотрит на него как на насильника!
Аккуратно приложив мокрую губку к ее разгоряченному лбу, Джек подождал, пока она закроет глаза.
Едва Джек выпрямился, как услышал стук входной двери и звук шагов на лестнице. Он быстро осмотрелся по сторонам в поисках какого-нибудь предмета, с помощью которого смог бы обороняться.
– Эй, Селина, золотце, где ты? Это я, Дуэйн! Я бы раньше заскочил, но у меня были дела, сама понимаешь, закрутился. – Шаги слышались уже в гостиной. – Я звонил днем, но к телефону никто не подошел. Селина, ты вообще здесь?
– Здесь она, Дуэйн, здесь, – отозвался Джек. – В спальне.
После недолгой паузы Дуэйн отозвался:
– Джек Шарбоннэ? Ты?
– Кто ж еще?
– А ты что тут делаешь, можно поинтересоваться? Селина! Или я чего-то не понимаю? Ты там в порядке, малыш? Просто скажи «да», и я уйду. Раз ты с Джеком, я тут лишний…
– Перестань кривляться и иди сюда! – рявкнул Джек. – Селине плохо. Нужно вызвать врача.
– Нет! – Она села на постели и схватила Джека за руку. – Не надо врача! Мне никто не нужен. Со мной все в порядке…
В следующую секунду в комнате появился Дуэйн в роскошном красном кафтане, расшитом золотой ниткой, и золотистых сандалиях.
– Что с тобой, детка? – воскликнул он, быстро подойдя к постели. Он бросил суровый взгляд на Джека. – Это он тебя так, да?
– Не говори глупостей… – еле слышно отозвалась Селина.
– Послушай, Дуэйн, уговори ее насчет врача. Она не хочет.
– Уговори! – усмехнулся тот, легонько взъерошив Селине волосы. – И уговаривать не стану. Звоню сейчас же, и точка.
Он наконец нашел в книжке нужную запись, подошел к аппарату и быстро набрал номер; что-то коротко сказав, положил трубку. Собеседник, похоже, не возражал против того, что Дуэйн позвонил ему в два часа ночи.
– Когда будет врач?
– Скоро, – отозвался Дуэйн. – Селина, золотце мое, может быть, ты переоденешься во что-нибудь более подходящее? Зачем тебе этот дурацкий свитер? Ты и без того вся вспотела, как загнанная лошадь! – Он усмехнулся и озорно подмигнул Джеку. – Люблю английский язык и выразительные сравнения!
– Эррола больше нет… – тихо прошептала Селина, закрыв рукой глаза. – Не могу поверить. Это не укладывается у меня в голове.
– Скажи, тебе хоть немного лучше? – спросил Джек.
– Перезвоните врачу. Скажите, чтобы не приезжал. Джек встретился глазами с Дуэйном, и оба одновременно покачали головами.
Дуэйн отошел к бельевому шкафу и стал рыться во всех ящиках подряд. Из одного он достал белую хлопчатобумажную ночную рубашку и короткие дамские штанишки.
– Так, мы с Джеком сейчас отвернемся, а ты переоденься, ладно?
– Ладно, только отмените вызов врача.
– Сейчас не время торговаться, солнышко, – мягко возразил Дуэйн. – Переодевайся. Вот увидишь, тебе сразу полегчает. Тут еще нужно будет убраться, между прочим, перед врачом, так что поторапливайся.
– Селина, можно уже? – громко спросил он минут через пять.
Ответа не последовало.
Переглянувшись, они с Дуэйном одновременно повернулись. Селина лежала в постели, натянув одеяло до самого подбородка. Свитер и джинсы кучкой лежали на полу.
– Я думаю, у нее пищевое отравление, – заключил Джек. – Черт возьми, где носит этого Гиппократа?
– Имей терпение.
Джек пригляделся внимательнее. Бледность Селины сливалась с цветом белоснежного постельного белья. Единственное отличие заключалось в том, что последнее было в синий горошек. Селина открыла глаза, которые словно стали больше на ее осунувшемся лице.
– У тебя наверняка пищевое отравление, – сказал Джек. – И не переживай, это не так страшно.
– Вот и перезвоните врачу. Скажите, чтобы он не приезжал.
В следующую секунду по всему дому разнеслось эхо дверного звонка.
– Вот и Ал, – пробормотал Дуэйн, направляясь к двери.
Через минуту он вернулся в комнату вместе с каким-то рано поседевшим щеголем. «Тот держал в руках саквояж.
– Ал Вобан. Доктор Ален Вобан к вашим услугам. Доктор Вобан сразу приблизился к Селине и приветливо ей улыбнулся.
Ален Вобан был невысок ростом, но, черт возьми, красив. Заметив это, Джек поморщился. К несчастью, Дуэйн взял его под локоть и потянул к двери.
– Пойдем, Жако. Не будем мешать.
Они вернулись в гостиную. Дуэйн зашагал взад-вперед по комнате, время от времени качая головой, цокая языком и давая клятвенные заверения в том, что он однажды камня на камне не оставит от этой вульгарной обстановки. Дважды миновав одно и то же место, он наконец нагнулся, поднял с пола металлическую корзину для бумаг и поднес к самому лицу.
– Боже, ну и вонь… – Дуэйн скривился так, словно его заставили съесть целый лимон. – Здесь что-то сожгли. Нет, Джек, говорю тебе: за этой девчонкой нужен глаз да глаз.
Когда-нибудь она точно спалит себя здесь заживо или отравит угарным газом.
Еще вчера Джек заметил бы, что личное благополучие Селины его совершенно не волнует. Он сказал бы это и сейчас, но побоялся, что его выдаст голос.
– Что там? – буркнул он, не глядя на Дуэйна.
– Воняет нейлоном… и, кажется, шелком. На дне что-то оплавилось. Резина какая-то. Боже, ну и запах!
Джек, заинтересовавшись, заглянул в корзину.
– Так, давай сразу договоримся, – вдруг быстро проговорил он. – Ты ничего не видел, ничего не нюхал. Ясно?
– Хорошо, – тут же согласился Дуэйн.
Селина сожгла в корзине черное дамское белье, шелковый пояс и то резиновое кольцо – в общем, все, что они с Джеком нашли в комнате у Эррола. Джек уже пожалел о том, что они избавились от этих вещей. Впрочем, если все это принадлежало Селине…
« Черт, черт, черт! Уж что-что, а это тебя волновать не должно, кретин! «
Дуэйн вдруг взял его за руку.
– Ого… похоже, еще гость.
Звонка не было. Входная дверь открылась и закрылась. На лестнице, которая вела на второй этаж, раздались шаги.
– Селину больше не беспокой, – сказал Джек, решительно направившись в коридор. – Я разберусь сам.
– Так я тебя и пустил туда одного, – проговорил Дуэйн, догоняя его.
Выйдя в коридор, они замерли на месте как вкопанные. Джек никогда не относил себя к числу ценителей мужской красоты, но красивее мужчины в жизни не видел. Дуэйн откашлялся и сдавленным голосом проговорил:
– Э-э… добрый вечер. Давайте первым делом пройдем в гостиную, а уж там вы представитесь. Только не шумите. В доме больная женщина. Высокий незнакомец коротко кивнул и сделал шаг к двери. Дуэйн и Джек тотчас расступились.
– Где Селина? – спросил он, входя в комнату и оборачиваясь. – Ей что, совсем плохо?
– У нее сейчас врач. Селине сегодня пришлось несладко, как, впрочем, и всем нам. Шок, потрясение… ну вы понимаете.
– Да, понимаю. Меня эта смерть тоже потрясла до глубины души. Такой человек, такой человек… – У него были удивительные глаза. Не голубые и не зеленые, а что-то среднее… Цвета морской волны. Редчайший оттенок. Совершенные, точеные черты лица и подтянутая, крепкая фигура атлета. – Селина обо всем рассказала мне по телефону. Поэтому я, собственно, и пришел. Хорошо, что я вчера приехал по делам в Новый Орлеан и оставил ей номер, по которому она меня разыскала…
« Так вот кому она звонила! «– понял Джек. Он готов был поклясться, что видит этого человека впервые в жизни, и тем не менее лицо его казалось очень знакомым.
– Джек Шарбоннэ, – представился он, протянув руку гостю.
– Сайрус Пэйн, – отозвался тот, обменявшись с Джеком рукопожатием. – Простите, не успел сказать… я брат Селины.
Джек улыбнулся, облегченно вздохнув. Тут же поймав себя на этом, он прикусил язык.
– Не знал, что у Селины есть брат.
– А-а, священник? – вдруг воскликнул Дуэйн и, в свою очередь, пожал руку Сайрусу Пэйну. – Ну конечно. И как я сразу не догадался! Вы похожи на Селину. Знаете, меня всегда интересовали священнослужители. В них есть какая-то загадка.
– Вы так считаете? – Сайрус усмехнулся, но тут же вновь посерьезнел. – Как долго уже у нее врач?
– Только-только пришел, прямо перед вами, – ответил Джек. – Ей уже с утра нездоровилось. Похоже на пищевое отравление.
Сайрус снял с себя плащ и поискал глазами вешалку. Дуэйн решительно забрал плащ у него из рук и повесил на стул.
– Вериги… Воистину вериги… Такой плащ никакой дождь уже не. испортит, – не удержался он от своей оценки.
– Меня, как и Селину, никогда не интересовала материальная сторона сущего, – снова усмехнувшись, проговорил Сайрус. – У нас с ней другие принципы в жизни.
И хотя Джек уже знал, что перед ним священник, увидев белый квадратик воротничка, он смешался.
– Именно поэтому она прошла весь путь до участия в конкурсе на звание» Мисс Америка «? – едко заметил он и запоздало прикусил язык.
– Если Селина захочет рассказать вам об этом, она сама расскажет, – довольно сурово отозвался ее брат и так посмотрел на Джека, что того будто шпагой насквозь проткнули.
Через минуту к ним присоединился доктор Вобан. Обменявшись с Сайрусом кратким рукопожатием и представившись ему, он сел на диванчик и стал писать заключение. Потом поднял глаза на присутствующих в комнате мужчин и проговорил:
