Текст книги "Тайное становится явным"

Автор книги: Стелла Бэгуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Сабрина жила в пятнадцати милях к югу от города. На шоссе, соединяющем Хьюстон с Галвестоном, поток машин был очень оживленным, но в час пик движение превращалось в настоящую битву за место на дороге.

Попав наконец в свой район, возвышающий – ся над заливом Галвестон, Сабрина, как и всегда, почувствовала облегчение и успокоение. Нынешним июльским вечером гавань была запружена танкерами с нефтью и грузовыми судами, вдали гудели буксиры. Сабрина припарковала старенький «линкольн» и поднялась к себе на третий этаж.

Многие морщатся при мысли, что надо идти по лестнице пешком, но Сабрина была не из их числа. Она любила открывающийся сверху вид и свежий ветер с залива, обдувающий ее маленький балкончик.

Сабрина жила одна и считала, что так лучше всего. Переехав в Хьюстон, она поначалу пыталась найти компаньонов, чтобы меньше платить за квартиру, но ее соседи оказывались то грязнулями, то совершенно ненадежными людьми. В конце концов девушка решила, что снимать жилье в одиночку гораздо спокойнее.

Большинство старых друзей Сабрины остались в Босье-Сити, в штате Луизиана, и обзавелись семьями. Вероятно, если бы она прислушалась к отцовским советам, то и с ней сейчас было бы то же самое. Но, едва научившись держать ручку, она стала мечтать о работе в газете отца.

Войдя в квартиру, девушка плюхнулась на диван и сбросила туфли. Растирая усталые ноги, она задумалась: а не похож ли новый начальник на ее отца, Горди Мартина? Тот считал, что женщина должна выйти замуж и ограничиться ролью жены, матери и хозяйки дома. Она бы не удивилась, узнав, что Виктор рассуждает точно так же. Похоже, он тоже исповедует типичный мужской шовинизм и полагает, что все в этом мире зависит только от сильного пола. Видимо, он убежден, что и криминальной хроникой могут заниматься только мужчины.

Ну что ж, к такому подходу ей не привыкать. Но Сабрина не раз доказывала, что в жизни все может быть иначе. Вы увидите, мистер Дэмиен, что я умею вкалывать, и делаю это лучше многих. Отец уже имел возможность в этом убедиться. Однако опытный газетчик Горди Мартин до сих пор не оценил по достоинству успехи своей дочери. В противном случае он не был бы собой, мрачно подумала Сабрина. Он и с матерью развелся только потому, что она отказалась бросить работу в картинной галерее. Тогда Сабрина была слишком мала и не понимала, что произошло между родителями. Теперь же, настрадавшись от отцовского деспотизма, она на своей шкуре прочувствовала, каково было матери.

Воспоминание о том, как отец отправил ее в колледж, до сих пор вызывало у девушки зубовный скрежет. Он-то надеялся, что там она найдет себе мужа. И навсегда забудет о журналистике.

Но этого не случилось. Наоборот, к моменту получения диплома все помыслы Сабрины были сосредоточены на том, как стать газетным репортером. Отец, конечно, сделал все от него зависящее, чтобы отбить у нее охоту к журналистике, а потому из воспитательных соображений отказался предоставить Сабрине достойное место в возглавляемой им «Босье-Сити газетт» и лишь разрешил раз в неделю выходить на полосу с маленькой колонкой светской хроники.

Сабрина была так обижена и оскорблена его поступком, что не видела для себя иного выхода, кроме как уехать из Босье-Сити. Она отправилась в Хьюстон и в поисках работы обратилась в редакцию «Хьюстон стар». Небольшой коллектив газеты уже тогда мог похвастать широким кругом читателей. И хотя репортажи из разных уголков Америки и материалы о событиях за рубежом редакция получала от информационных агентств, зато на каждой полосе публиковались городские новости и статьи о происшествиях в штате Техас. «Стар» не была похожа ни на одно из хьюстонских изданий, она заинтересовала Сабрину и вдохновила молодую журналистку попробовать свои силы и внести лепту в успех газеты.

К счастью, Джи Пи оценил неуемную энергию

Сабрины и ее тягу к работе и дал девушке возможность показать себя. Начав с коротеньких заметок, она постепенно освоила тему преступности и наконец смогла работать в жанре очерка.

Сабрииа со вздохом поднялась с дивана и направилась на кухню. Весть о назначении Виктора Дэмиена заведующим отделом ошарашила ее. Но все же не выбила почву из-под ног. Пусть ее обошли, но она тем не менее была полна решимости доказать Дэмиену, что ничуть не уступает ему в журналистском мастерстве.

Кухня у Сабрины была маленькая, но удобно спланированная и оснащенная всем необходимым. Девушка взяла сэндвич с острым сыром и налила стакан содовой. Не успела она приняться за еду, как зазвонил телефон. Недовольная, Сабрина поплелась в гостиную и сняла трубку.

– Это всего лишь я, – раздался голос Полы.

– Привет, что случилось?

– Еле дождалась, пока ты появишься. Вечером я проходила мимо твоего кабинета и видела, как туда вошел Дэмиен с охапкой вещей. По-моему, это всерьез и надолго.

Сабрина вздохнула.

– Боюсь, что так оно и есть. Он теперь мой начальник.

В трубке воцарилось тяжелое молчание, затем Пола произнесла:

– Ну что ж, по крайней мере согласись, что он интересный мужчина. Уж этого у Дэмиена не отнимешь. Насколько я могу судить, все дамы в редакции строят ему глазки.

Сабрина засмеялась.

– Да нет, есть одна, которая с ним не кокетничает. Это я.

– Если бы ты пошире открыла глаза, – добродушно возразила Пола, – то не стала бы исключением из общего правила. Но, как мне кажется, мужчины тебя совершенно не волнуют.

Пусть Пола и дальше остается в неведении, решила Сабрина. Пусть думает, что суровая и мужественная красота Виктора не произвела на нее никакого впечатления. Один неосторожный намек, и завтра вся редакция будет обсуждать новый служебный роман.

– Ты считаешь, что я становлюсь синим чулком, – сказала Сабрина. – Но мне не дано влюбляться по нескольку раз в год. Твой способ находить утешение от несчастной любви мне не подходит.

Пола фыркнула.

– Но что же это за жизнь, если в ней одна радость – писать о грабежах?

– А зачем мне другие радости? – возразила

Сабрина. – Я стала намного счастливее, когда перестала их искать.

– Если бы тебе встретился настоящий мужчина, ты рассуждала бы совсем иначе, – возразила Пола.

Сабрина горько усмехнулась. После ссор с отцом, после лжи, разрушившей ее отношения с Эриком, она была уверена, что во всем штате Техас не найдется человека, способного вернуть ей веру в любовь и в прелесть замужества.

– Настоящих мужчин нет…

– Ну, успокойся. Я вовсе не собираюсь высмеивать твои взгляды. Считай, что я смирилась с твоим ожиданием неземной любви.

– Давно пора, – с облегчением заметила

Сабрина. – А то с тех пор, как я пришла в

«Стар», ты все время пытаешься меня сосватать каждому встречному холостяку.

– Ну, не преувеличивай, – смутилась Пола, – это ведь неправда. Например, я никогда не пробовала свести тебя с Дэмиеном. Впрочем, у нас все впереди.

– Не смешно, – вздохнула Сабрина. – Ни капельки не остроумно.

На следующее утро шел дождь. Обычно, выходя из дома, Сабрина не обращала внимания на плохую погоду и всегда с удовольствием представляла себе, как приедет на работу и будет вгрызаться в очередную статью. Но этот день был особенным. Девушка не могла думать ни о чем, кроме встречи с Виктором Дэмиеном.

Спустя полчаса она припарковала машину на подземной стоянке возле здания редакции и направилась к лифту, чтобы подняться на третий этаж. За спиной Сабрина услышала шаги, но не обернулась – ведь в это время на стоянке всегда людно.

А следом за девушкой, посматривая на красные туфли на высоких каблуках и плавно покачивающиеся бедра, шел Виктор Дэмиен. Как грациозно и в то же время уверенно двигалась Сабрина! Так может идти лишь человек, убежденный в том, что жизненный путь избран им правильно.

Виктор вдруг вспомнил, как Сабрина призналась ему, что она непредсказуема. Как будто бывают предсказуемые женщины, мрачно подумал он. Признавая ее сексуальное обаяние, Виктор, как бы ему того ни хотелось, не мог отрицать и ее журналистского таланта. Ему, как и тысячам читателей «Хьюстон стар», нравились материалы Сабрины. Она работала серьезно, вдумчиво подбирала слова, оттачивала фразы. И к тому же никогда не сгущала краски. Ему всегда казалось, что так могут писать только мужчины.

Скользнув взглядом по длинным и стройным ножкам, Виктор криво усмехнулся: все же перед ним шагает настоящая женщина.

– Доброе утро, мисс Мартин, – услышала Сабрина низкий мужской голос.

Ей показалось, что это Виктор. Остановившись у лифта и не успев поправить упавшие на лицо пряди волос, она обернулась и пробормотала:

– Доброе утро. – Кажется, сегодня взгляд у него не такой уж сердитый, подумала она с облегчением. – Ну что, принимаетесь за преступность?

Лукавая улыбка девушки и ее соблазнительная фигура внушали Виктору большие сомнения в том, что он сможет написать хоть строчку, сидя в одной комнате с их обладательницей.

– Да, мисс Мартин, приступаю. Отныне фондовая биржа меня больше не интересует.

Взяв Сабрину за плечо, он легонько втолкнул ее в переполненный лифт.

Виктор стоял так близко, что у Сабрины закружилась голова – совсем как вчера, когда новый начальник переступил порог ее кабинета. Сабрина никак не могла понять, почему рядом с этим человеком она испытывает волнение. Ведь она общается с кучей приятелей, и никогда их случайные прикосновения не вызывали в ней беспокойства. Почему же с ним все иначе?

Чтобы утихомирить бешено бьющееся сердце, она вздохнула и натянуто улыбнулась.

– По-моему, не стоит совсем уж забывать про биржу. Куда-то же надо вкладывать деньги.

– Только не в ценные бумаги, – возразил Виктор. – Мне нравится вкладывать во что-то конкретное. Что можно, если очень захочется, потрогать руками.

От его слов Сабрина чуть не вздрогнула. Ей вдруг зримо представилось, как Дэмиен дотрагивается до нее.

К счастью, лифт пошел наверх, и опасные мысли тут же улетучились.

– А я всегда считала игру на бирже довольно рискованной, – заявила девушка.

Находиться рядом с тобой тоже рискованно, подумал Виктор и спросил:

– Значит, вы не любите неожиданных сюрпризов?

Один такой подарок уже стоит рядом, пронеслось у нее в голове, и ничего хорошего в этом нет. Сабрина улыбнулась.

– Если они угрожают моим скромным сбережениям, то не люблю.

Виктор не стал продолжать разговор. Толпа в лифте прижала к нему Сабрину, и говорить он уже не мог. От ее волос и кожи пахло гарденией, и он чувствовал нежный аромат молодого тела. Виктор не хотел думать о девушке, но был бессилен что-либо сделать.

Сабрина едва не задохнулась в лифте и, когда он остановился на третьем этаже, не оглядываясь, выскочила на площадку. Виктор вышел следом.

Они зашагали бок о бок по узкому коридору, и Сабрина искоса взглянула на Виктора. Вряд ли он занимается спортом, подумала она, но никакой накрахмаленной рубашке не скрыть его силу и гибкость. Интересно, как ему удается быть в форме, и вообще, какой он дома, без официального пиджака и галстука?

Сабрину давно не посещали подобные мысли. После разрыва с Эриком – ни разу, а ведь прошло почти три года. Эрик стал самой большой ошибкой ее жизни. Когда они были вместе, ей казалось, что все сложится прекрасно – и карьера, и брак. Потом она узнала, что с первого же дня Эрик лгал ей. Слишком поздно выяснилось, что он женат и его жена и ребенок живут здесь же, в Хьюстоне. По правде говоря, она была тогда совершенно раздавлена и едва не сошла с ума от такого вероломства. Она мечтала надавать ему по физиономии за все мучения, которые выпали ей и ни в чем не повинной семье.

Вся эта история давно канула в прошлое, и

Сабрина крайне редко вспоминала Эрика. Но боль от его наглой измены глубоко засела в ее сердце. С тех пор девушка смотрела на мужчин только как на будущих друзей и совсем не воспринимала их в качестве возможных любовников.

Сабрина отогнала неприятные воспоминания. Она не могла понять, почему в присутствии Дэмиена ее мысли все время путаются и устремляются в нежелательное русло. Единственное объяснение, которое приходило в голову, – это интригующая загадочность Виктора, ведь ни сама девушка, да и никто другой в редакции «Стар» ничего о нем не знали.

Пусть так, но разве это веский повод для проявления бурного любопытства? Виктор вполне может оказаться точно таким же, как Эрик, сомнительным субъектом, с которым лучше не иметь дела. И все же для начала Сабрина решила во что бы то ни стало выяснить, где ее новый шеф работал раньше. Если принять во внимание его вчерашние намеки, то он когда-то писал о преступности. Но почему нельзя было прямо сказать об этом? К чему такая таинственность?

А Виктор не сводил с девушки глаз. Его взгляд скользил по светлым волосам Сабрины и, опускаясь все ниже и ниже, уткнулся в красные туфли на высоченных каблуках. Ее сегодняшний наряд опять показался ему совершенно неподходящим для работы. По мнению Виктора, она выглядела просто вызывающе. И хотя платье было закрытым, все же подол находился слишком высоко, а пояс, перетягивающий тонкую талию, чересчур откровенно подчеркивал аппетитные формы.

Сабрина – это заветная мечта любого мужчины, ставшая явью, подумал Виктор. Он был уверен, что она меняет поклонников с той же легкостью, как другие меняют прическу. Почему у него сложилось подобное впечатление, он и сам не знал. Во всяком случае, он не замечал рядом с ней постоянного кавалера. Но разве может женщина с такой внешностью не иметь вереницы обожателей?

Размышляя, Виктор погружался взглядом в копну длинных золотистых кудрей, потом спросил:

– И давно у вас такие волосы?

Сабрина насмешливо посмотрела на него.

– Что вы сказали?

Никогда раньше Виктор не произносил своих мыслей вслух. Пунцовый румянец залил его лицо и шею, и немудрено: Дэмиен был явно раздосадован тем, что потерял над собой контроль.

– Волосы, – повторил он. – Они всегда были такими?

Девушка кивнула, недоумевая, чем вызван вопрос.

– Да. Хотя в колледже я просто ненавидела свои кудри и всегда их выпрямляла. Но довольно скоро я поняла, что прямые волосы мне не идут, и оставила их в покое.

Черт возьми, старина, подумал Виктор, с каких это пор ты стал проявлять внимание к дамским прическам? И вообще, когда в последний раз женщина вызывала у тебя неподдельный интерес? Давно, отметил он про себя. Очень и очень давно.

– А почему вы спросили об этом? – полюбопытствовала Сабрина. – Мои волосы вам мешают?

– Вовсе нет, я просто изумлен, как их много.

Сабрина засмеялась.

– Рада слышать. А то было время, когда они страшно лезли и я всерьез боялась облысеть. Видимо, от нервов. – Она невольно потянулась рукой к рыжеватым прядям Виктора и, не скрывая озорства, поддела: – А как обстоят дела у вас? Надеюсь, это не парик?

Неожиданно для себя Дэмиен захохотал, и собственный смех удивил его сильнее, чем вольность, допущенная Сабриной. Он давно забыл, что умеет смеяться. Но теперь снова вспомнил, как это бывает.

Не теряй бдительности, предостерег его внутренний голос, не поддавайся ее обаянию. В компании Сабрины Мартин ты за считанные минуты становишься другим человеком.

– Волосы у меня настоящие, и зубы тоже, – сухо сказал Виктор, мысленно гадая, какой еще каверзный вопрос его ожидает.

– Везет же некоторым. А у меня уже две коронки. Ужасно люблю сладкое, – пояснила девушка.

Они прошли через приемную и направились по коридору мимо комнаты, в которой размещался отдел новостей и где несколько штатных сотрудников обрабатывали самую свежую информацию. Дальше располагался производственный отдел, где верстались тексты, фотографии и рекламные объявления, а также макетировались газетные полосы. У Виктора возникло желание свернуть в одну из комнат – лишь бы не идти в тесный кабинетик, обрекавший его на соседство с Сабриной. Разве он сможет сосредоточиться, сидя рядом с ней? Да и хочется ли ему снова погрузиться в мир грабежей, изнасилований и убийств?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Они вошли в крошечный кабинет, и Сабрина, бросив сумочку в ящик стола, потянулась за кофеваркой.

– Пойду наберу воды, – сказала она и обвела пространство комнаты рукой. – Чувствуйте себя как дома.

Виктор взглядом проводил ее до двери и оглядел захламленное помещение. Слова Сабрины вызвали в нем целую гамму противоречивых чувств. Они вселяли надежду на то, что маленькая комнатка может действительно стать для него вторым домом, и эта мысль отчасти его согревала, но одновременно и усиливала тревогу. Какой бы милой и заботливой ни была Сабрина, он не вправе давать волю своим симпатиям. В противном случае он начнет опекать ее, а значит, и беспокоиться о том, что с ней происходит. Он будет переживать за нее, ведь при такой работе легко попасть в передрягу, из которой нет выхода. А вдруг случится так, что комуто станет выгодно, чтобы журналистка замолчала навсегда? – подумал Виктор и вспомнил Пита. Дружище Пит больше никому ничего не расскажет…

Когда Сабрина впорхнула в кабинет, Виктор уже включил компьютер и редакционные телефоны.

– Все в порядке? – спросила девушка, засыпая кофе.

Он не мог ответить ей честно. Иначе последовали бы расспросы. Сабрина Мартин пока не догадывается, что он много лет отдал криминальной хронике, и Виктор не собирался объяснять ей, почему он однажды оставил это занятие. Во всяком случае, в ближайшее время. И уж конечно, ей ни к чему знать, какие чувства она у него вызывает. Опустившись на вертящийся стул, Виктор положил ногу на ногу и произнес:

– Все отлично. Не волнуйтесь!

Хорошенькое дело! Рядом с ней теперь будет работать человек, которому не важно, о чем писать: ему что преступность, что сельское хозяйство – все едино. И он еще пытается ее успокаивать!

– А я и не волнуюсь, – соврала Сабрина. – Просто забочусь, чтобы у вас было все необходимое.

Виктор скрестил на груди руки и скептически оглядел девушку.

– По-моему, вас гораздо больше заботят мои профессиональные способности.

Сабрина накрыла крышкой кофейник и отвернулась.

Виктор заметил, что она слегка покраснела – то ли от смущения, то ли раздраженная его проницательностью. В любом случае румянец был ей очень к лицу.

– Вы правы. – Она старалась говорить непринужденным тоном. – Меня в равной мере волнует и то, и другое. Хорошо ли вы представляете себе, во что ввязались? В нашей работе часто приходится сталкиваться с насилием.

– Любое преступление – насилие, – согласился Виктор.

Уж он-то знал это лучше других.

Девушка кивнула и заговорила уже серьезно:

– К сожалению. И оно всегда… – Она запнулась, подбирая нужное слово.

Причиной ее замешательства был пристальный взгляд Виктора. Ну разве можно нормально соображать, когда на тебя все время, прищурившись, смотрят эти проклятые голубые глаза? Они словно видят в тебе нечто такое, о чем остальные люди не догадываются.

– …всегда потрясает, – закончил он.

Его голос прозвучал саркастически, но девушка не уловила скрытой издевки. Она была поражена и тронута тем, как точно Виктор понял ее мысль. А ведь он работал лишь с цифрами и голой статистикой – вещами, по ее мнению, сухими и абсолютно бесстрастными.

– Именно потрясает. И мне, конечно, хочется знать… – Сабрина осеклась, увидев, как брови Виктора задумчиво поползли вверх.

– Смогу ли я выразить эти чувства в нескольких энергичных предложениях? – Голубые глаза пристально смотрели на Сабрину. – А мне, мисс Мартин, в свою очередь тоже кое-что интересно. Вы всегда подвергаете сомнению профессиональную пригодность других журналистов или делаете это только по отношению ко мне?

– Я… не сомневаюсь в том, что вы умеете писать, – возразила она и потянулась к стопке бумаг в отчаянной попытке избежать его пронзительного взгляда. Притворившись, что увлечена поиском гранок, Сабрина небрежно бросила: – Между прочим, я считаю вашу работу в отделе деловых новостей просто великолепной. И если вчера я не сказала об этом, то говорю вам сейчас.

Виктору и раньше приходилось слышать восторженные отзывы коллег, так что высокая оценка Сабрины должна была оставить его равнодушным. Но ведь не оставила! Ее похвалу он не мог пропустить мимо ушей.

– Вы делаете мне комплимент?

Она залилась смехом, и глубокий хрипловатый звук словно перевернул его сердце. Даже смех у нее сексуальный, подумал Виктор.

– А вас это удивляет?

Прищур голубых глаз стал еще уже, и Сабрина поняла, что ее рабочему настрою пришел конец. Она не могла думать ни о чем, кроме тайны, заключенной в этом суровом взгляде, и гадала, что за человек скрывается под холодной, непроницаемой маской. И уж если быть откровенной до конца, то ее мучила мысль: а каков он в постели?

– В общем, да, – пробормотал Виктор и, развернувшись на стуле, уткнулся в экран компьютера.

Сабрина перестала теребить бумаги и села за стол.

– Скорей бы закипал кофе. Я умру, если не выпью хотя бы чашечку.

Нервно барабаня пальцами по подлокотнику кресла, Сабрина внушала себе, что нельзя начинать рабочий день таким образом. Надо запретить себе думать о Викторе как о мужчине. Она обязана воспринимать его только как своего начальника, и никак иначе.

– А почему вы не берете кофе в буфете, как все остальные? – спросил Виктор.

– Потому что я из Луизианы, а там знают толк в кофе. А в нашем буфете подают подкрашенный кипяток.

– Да, в Луизиане любят смешивать разные сорта кофе, – заметил Виктор. – Или вы предпочитаете добавлять цикорий?

Девушка засмеялась, и Дэмиен снова был заворожен ее необыкновенным смехом. В нем слышалась такая радость жизни, что, как бы Виктор ни противился своим чувствам, у него сразу поднималось настроение.

– Я вижу, вам кое-что известно о южных привычках. А вы сами случайно не из наших краев?

– Нет, – ответил Виктор, отводя взгляд. – Я коренной техасец. Просто я кое-где бывал и кое-что видел.

Сабрине было бы интересно узнать, что скрывается за его намеком, но она удержалась от лишних расспросов. Девушка уже успела усвоить, что этот человек ничего о себе не рассказывает. Впрочем, не исключено, что через некоторое время, когда они сработаются, он станет более словоохотливым.

Кофеварка забулькала, и Сабрина молниеносно наполнила две чашки.

– Вам со сливками или с сахаром?

Виктор через плечо посмотрел, как она разливает коричневый напиток.

– Утром я уже пил кофе, – ответил он, припоминая, как по дороге в Хьюстон пытался выпить в машине остывшую бурду.

Девушка словно не придала значения его отговорке:

– Маленькая порция вам совсем не повредит. Клянусь, что чашка чистая, правда, она может быть треснутой.

Решив про себя, что Виктор предпочитает настоящий черный кофе, девушка протянула ему чашку. Дэмиен принял ее, хотя и без энтузиазма. Обычная чашка кофе, подумал он. С нее начинается утро у миллионов людей: они угощают друг друга дома за завтраком, в поезде и на работе, в машине или на скамеечке в парке. Обыкновенный прозаический жест – это вам не поцелуй. Но для Виктора утренний кофе был в чем-то сродни поцелую. Для Сабрины же, судя по всему, это ежедневный ритуал, в который теперь вовлекут и его.

– Трещины меня не смущают, – сказал Виктор, поднося чашку к губам. Кофе был крепким, вкусным, просто восхитительным. Совсем как южный тембр ее голоса, подумал он. – Вот теперь самое время приступить к делу. Над чем вы сейчас работаете?

Прежде чем ответить, Сабрина сделала несколько торопливых глотков.

– Я хочу сдать на этой неделе два материала, они почти готовы. Если, конечно, вы не собираетесь поручить мне что-то другое.

Виктор поднял глаза.

– Я не знаю, как было заведено у Джефа Ньюби, но мое первое и наиглавнейшее требование – чтобы каждая история, попавшая на страницы газеты, была отслежена до конца. Даже если это затянется на годы.

На годы? Значит, Виктор планирует задержаться в отделе надолго? Но что же тогда делать ей? Сабрина поняла, что при таком ходе вещей она в редакции не выживет. Ей простонапросто придется ему подчиниться и не вылезать со своим мнением. Сабрина не представляла, сможет ли она справиться с такой задачей. Надо будет подумать об этом на досуге. Пока же она кивнула в знак согласия.

– А также, – продолжал Виктор, – я хочу знать ваш замысел до того, как вы начнете писать материал или добывать информацию. И наконец, я бы хотел первым читать все, что выходит из-под вашего пера. А не после Джи Пи, – добавил он.

Сабрина едва не заскрежетала зубами. Джеф

Ньюби лишь изредка читал ее материалы и никогда не лез в творческий процесс. Он целиком доверял ее журналистскому инстинкту и высоко его ценил. Очевидно, Виктор сомневается в ее профессиональных качествах, впрочем, она тоже не осталась перед ним в долгу. Ну и пусть. Если она должна доказать свою состоятельность, чтобы заслужить его уважение, она это сделает. Просто такая ситуация ей очень не нравилась.

– Хорошо, – сдалась Сабрина. – Что еще я должна запомнить?

Виктор отхлебнул кофе и посмотрел на нее.

– Только одно: иногда, но, возможно, чаще, чем вам того захочется, мы будем писать материалы вместе. Думаю, это добавит им объективности и они только выиграют.

Услышав такое заявление, Сабрина почувствовала непреодолимую тошноту.

– Если я правильно поняла, вы предлагаете мне соавторство? Статьи будут подписаны двумя фамилиями? Мы что, оба будем распутывать одну и ту же историю? Это как же: вместе или по отдельности?

– Идея такова: Виктор Дэмиен и Сабрина

Мартин либо Сабрина Мартин и Виктор Дэмиен. По-моему, не так уж важно, чье имя будет стоять первым. Надеюсь, вы согласны?

Лицо Сабрины внезапно побелело. Как будто она услышала свой смертный приговор. А Виктор все недоумевал, что же такого ужасного в его предложении.

– Вы действительно считаете, что это удачная мысль? – спросила девушка. – Мне ведь никогда и ни с кем не приходилось работать в соавторстве.

И попробовать с ним она тоже не хочет. Этот нерадостный вывод почему-то задел Виктора гораздо сильнее, чем он ожидал. По непонятной причине он испытывал потребность в том, чтобы эта женщина уважала его профессионализм и восхищалась его мастерством. Черт возьми, что за безумное желание! А ведь еще вчера ему было абсолютно до лампочки, как она к нему относится. Надо немедленно освободиться от ее чар!

Виктор призвал на помощь всю свою самоуверенность и улыбнулся.

– Не волнуйтесь, мисс Мартин. Перед вами старый опытный зубр. У меня в этом деле большая практика.

Сабрина была готова на все, лишь бы не видеть горделивое выражение его лица. Она с удовольствием залепила бы Виктору пощечину, а может быть, даже… поцеловала его. Однако девушке пришлось сдержать себя. Она опасалась вступать в открытый конфликт со своим новым начальником.

– Вы не представляете, как вы меня успокоили, – произнесла она медоточивым голосом.

Его улыбка стала насмешливой.

– Вот и славно. Я рад, что помог вам побороть смущение. Но раз мы достигли взаимопонимания, то будем действовать так: вы приносите мне первоначальный вариант, а я беру на себя шлифовку текста.

Такую наглость Сабрина уже не смогла вынести. Забыв, что перед ней заведующий отделом, она выпалила:

– Ну уж нет, голубчик, этого не будет! Я не собираюсь пахать ради того, чтобы вы потом меняли мои слова местами. – Она нервно ткнула себя пальцем в грудь: – Окончательный вариант буду делать я, а не вы!

Потирая ладонью шею, Виктор задумчиво посмотрел на девушку. Если бы в отделе деловых новостей кто-либо из сотрудников позволил себе такую выходку, он бы тут же оторвал смельчаку голову. Но сейчас он оказался безоружным и мог только любоваться красотой и энергичностью этой молодой особы, чьи зеленые глаза метали в него молнии.

– Если мне не изменяет память, вы только что утверждали, что никогда не пробовали писать что-либо вдвоем.

Сабрина фыркнула.

– Но из этого вовсе не следует, что я страдаю слабоумием. И когда на меня наезжают, я защищаюсь.

Виктор натужно ухмыльнулся.

– Вы считаете, что я наезжаю?

– А как иначе это назвать?

– Я просто руковожу вами.

Она едва не затопала на него.

– Тут я, конечно, ничего не могу поделать. Но раз уж вы завели эту песню, то дайте себе труд понять одну простую вещь: в моей голове находятся мозги, а не опилки.

Виктор отодвинул чашку, и на его раздраженном лице появилось снисходительное выражение.

– Ну что ж, мисс Мартин. Многое из того, что я сегодня услышал от вас, звучит обнадеживающе. Итак, у вас есть мозги, у вас настоящие волосы, и зубы тоже, не считая двух коронок, и вы любите сладкое. Ах да, еще вы пьете настоящий кофе. Я ничего не забыл?

Сабрина вся кипела от возмущения.

– Боюсь, что вы упустили самое главное. Я имею в виду взаимоотношения с такими людьми, как вы. Но знайте: у них ничего не вышло!

Темные брови Виктора поползли вверх.

– С такими, как я? Это с кем же?

На лице Сабрины появилась мрачная улыбка.

– С теми, кто уверен, что умеет все делать лучше, только на том основании, что он носит штаны и бреется. С теми, кто вечно запугивает других и диктует свои правила, кто…

Виктор вскочил со стула.

– Ну-ну, мисс Мартин. По-моему, вы немного увлеклись. Я вовсе не пытаюсь вас запугать.

– Но ваши действия выглядят именно так.

Он стоял совсем рядом, и его лицо было так близко, что Сабрина непроизвольно запрокинула голову, чтобы увеличить разделявшее их расстояние. И она почувствовала слабый аромат свеженакрахмаленной рубашки и теплый, едва уловимый запах его кожи, который нес какуюто тайную угрозу.

– Вам не о чем беспокоиться, – пробормотал Виктор, продолжая изучать ее черты.

Он никогда еще не встречал столь нежной кожи и таких губ, созданных, казалось, только для того, чтобы их целовали.

– Наше сотрудничество не будет слишком тесным. И слишком частым. Но время от времени мы будем писать статьи вместе.

Сабрина перехватила взгляд, устремленный на ее губы, и сердце ее забилось так сильно, что девушка перепугалась, как бы Виктор не услышал этот бешеный стук. Он вовсе не собирается ее поцеловать, убеждала она себя. Нет-нет. Она ведь ему совсем не нравится. Что за дурацкая мысль!

Она тихонько вздохнула, но Виктор все же услышал и, стараясь не выдавать своих чувств, посмотрел ей в глаза долгим и пристальным взглядом.

Сабрина затаила дыхание, боясь пошевелиться: не дай Бог, он прочтет по ее лицу, что ему все-таки удалось очаровать ее.

Виктор первым отпрянул и поспешно отвернулся. Девушка медленно присела прямо на стол со странным ощущением: будто минуту назад она чудом не свалилась в кратер вулкана. Что со мной? Что происходит с нами обоими? – со страхом подумала она.

И тут Виктор негромко сказал:

– Чтобы ваше самолюбие не слишком страдало, мы будем вместе согласовывать окончательный вариант и лишь потом показывать его Джи Пи.

Сабрина была в таком смятении, что с трудом поняла, о чем он говорит.

– Вы это серьезно? – спросила она оттаявшим голосом.

Виктор обернулся, и сдержанная улыбка тронула уголки его рта.