Текст книги "Неделя безумств"

Автор книги: Стефания Эш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 16

– Ванная находится вон там. – Девонфилд показал в конец коридора. – Было бы хорошо, если бы ты заколола волосы, – застенчиво добавил он.

Амелия прошла по коридору с сумкой в руке. Тепло из кухни не распространялось столь далеко. Она толкнула дверь и осторожно вошла в холодное помещение. К ее облегчению, никаких пачек на перекладине не висело, были только пушистые полотенца и ваза с засохшими цветами.

Амелия быстро поправила себе макияж, привела в порядок волосы и брызнула на шею «Шанелью № 5». Она спешила вернуться в тепло, а также к Девонфилду, как бы боясь, что две минуты отлучки разрушат тот мостик, который она пыталась перекинуть между ними.

Закончив туалет, Амелия пошла искать Девонфилда. На кухне его не оказалось. По негромким звукам виолончели она определила местонахождение спальни. Девонфилд был занят тем, что зажигал канделябры, которые стояли на старой деревянной подставке. Амелия громко вздохнула. Он обернулся и приветствовал ее нервной ухмылкой.

– Надеюсь, ты не замерзнешь, – сказал он. – Я пока что не успел везде провести центральное отопление.

Амелия села на край кровати и пожала плечами.

– Боюсь, у меня нет запасных чулок, – пожаловалась она.

– Ну ничего.

Девонфилд оказался рядом с ней. Он стал целовать ее обнаженную шею, вдыхая исходящий от нее аромат. Его рука погладила ей плечи, и Амелия, расслабляясь, закрыла глаза. Она легла спиной на чистые белые простыни, а он принялся расстегивать ей платье.

Под серым джерсовым платьем на ней была тугая атласная грация, которая плотно и рельефно обтягивала ее формы.

Амелия тронула пуговицы его рубашки и принялась их не спеша расстегивать. Девонфилд сбросил рубашку. В ответ Амелия освободилась от платья. Девонфилд расстегнул мягкие, поношенные джинсы, и теперь их тела разделяли только ее грация да шелковые трусы на Девонфилде.

Амелия провела пальцами по его твердому подбородку, затем по волосам, которые были густыми и мягкими. Она притянула его голову к себе и поцеловала в нервно улыбающийся рот.

Амелия почувствовала, как он осторожно опускает свое тело на нее. Он прижался пахом к жаркому треугольнику между ее бедер, который представлял собой вместилище желания и страсти. Амелия ухватилась за его ягодицы, прикрытые шелком трусов, и притянула его тело к себе. Тихонько посапывая, она стала двигать тазом и тереться лобком о пенис.

– Натали! – прошептал Девонфилд.

Она напряглась и лишь затем вспомнила, что для него она была Натали. После этого она снова расслабилась и нежно провела ладонью по его спине. Тяжело задышав, она просунула руку между их покачивающимися телами и стала за пояс сдергивать его трусы вниз. Он приподнялся на руках, давая ей возможность довести начатое до конца, и вскоре Амелия увидела восставший ствол, который подергивался между их телами. Затем Девонфилд лег на нее, и его руки принялись оглаживать ей бедра, закованные в кружева и атлас грации. Его пальцы неуверенно остановились у кружевной кромки ее мини-трусиков.

Амелия затаила дыхание, когда он стал скатывать трусики вниз по ногам. Она приподняла попку, чтобы помочь ему их снять. Затем перекатилась на бок и молча ожидала, пока он расстегивал крючки ее грации на спине. Когда все было позади, Амелия снова легла на спину. Теперь она лежала перед ним совсем голая.

Амелия услышала, как Девонфилд ахнул, любуясь плавными линиями ее тела, которое он загораживал от света собой. Он медленно провел рукой по ее бедрам снизу вплоть до талии, словно скульптор, который оценивает красоту божества, высеченного из камня. Холодок, который лился из окна, заставил ее почувствовать легкий озноб. Девонфилд дрожащими пальцами провел по внутренней стороне бедер Амелии и остановился на рыжеволосом лобке. Она тихонько вздохнула и в ответ обхватила пальцами его покачивающийся ствол.

Пенис, который Амелия держала в руке, был гладкий и теплый. Он пульсировал и явно хотел оказаться в ее влагалище. Амелия быстро смочила пальцы слюной и сдвинула крайнюю плоть головки. Девонфилд тихонько застонал, когда она стала легонько дрочить тугой ствол. Как бы в ответ на ее действия он поднес пальцы к ее щели и, поколебавшись, раздвинул губы, после чего погрузил во влагалище один палец.

– Очень приятно, – пробормотала Амелия.

Вдохновленный похвалой, Девонфилд стал двигать пальцем взад и вперед, соблюдая тот же самый ритм, что и Амелия, которая продолжала дрочить его ствол.

Амелии казалось, что она слышит биение собственного сердца в нервной тишине комнаты. Импульсивно выпустив из руки его пенис, она прижала к себе Девонфилда. Она ощутила, как горячий ствол прижался к нежной внутренней стороне ее бедра. Пенис деликатно, но настойчиво толкался в срамные губы и словно просил о том, чтобы его впустили внутрь.

Внезапно Девонфилд оторвался от Амелии и потянулся к комоду, стоявшему рядом с кроватью. Через несколько секунд в его руках оказался презерватив, который он принялся надевать на пенис. Тем временем Амелия одной рукой ласкала ему яйца, а другой – собственные срамные губы. Когда Девонфилд был готов, они встретились друг с другом взглядом.

– Ты уверена? – спросил Девонфилд.

Амелия кивнула.

Девонфилд лег на нее и с тихим стоном вошел во влагалище. Амелия откликнулась таким же стоном, всеми фибрами души она ощутила, что рождается союз, который она ожидала и предчувствовала давно. Девонфилд некоторое время лежал без движения, словно его первый толчок забрал у него всю энергию. Амелия обвила его ногами и покачивалась таким образом, чтобы он проник в нее еще глубже. Его голова с каштановыми волосами уткнулась ей в плечи. Она ощущала запах шампуня, смешанный с легким солоноватым запахом пота. Кожа на его спине была более гладкой, чем поверхность обкатанной морем гальки.

– Тони, – пробормотала она, как бы пробуя это имя на вкус.

Словно разбуженный ее обращением, он возобновил движение, стал тихонько покачиваться взад и вперед, то почти вынимая пенис из ее щели, то вновь загоняя его во влагалище. Похоже, они идеально подходили друг другу. Оба двигались и покачивались так легко и естественно, словно прожили вместе уже много лет. Девонфилд приподнялся над ней, уперевшись в кровать руками. Амелия посмотрела туда, где они соединялись друг с другом в единое целое.

Девонфилд стал двигаться чрезвычайно осторожно. Он покачивался то влево, то вправо. Амелия не сдержала вскрика, когда ощутила, как округлая головка его ствола прикасается к входу во влагалище. Она сжала ему ягодицы, оставляя белые метки от ногтей у него на теле.

Затем он упал на нее. Его толчки сделались более настойчивыми и энергичными. Амелия обвила рукой его шею. Другой рукой она обхватила спину. Теперь он двигался так быстро, что она едва успевала за ним. Она прерывисто дышала ему в ухо, а затем раздался стон, почти крик экстаза. Она отчаянно толкнулась ему навстречу, чтобы форсировать контакт их дергающихся тел. Она хотела, чтобы его ствол касался похотника всякий раз, когда выскакивал из влагалища. Ноги ее дрожали, и она с трудом контролировала свои движения.

Внезапно тело Девонфилда снова оцепенело. Голова его откинулась назад, и он издал крик, улетевший к потолку. Амелия ответила на это мощным толчком ягодиц. Они замерли, словно слившись друг с другом в одно целое. У Амелии закружилась голова от остроты сладостных ощущений, она сжимала ягодицы Девонфилда и мяла, мяла их руками.

Разъединившись, они несколько минут лежали рядом, тяжело дыша и жадно хватая воздух. Амелия лениво протянула руку вверх и коснулась изголовья. Девонфилд поймал в воздухе ее изящную руку, поднес ко рту и нежно поцеловал.

Глава 17

Амелия сделала глубокий вдох. У Девонфилда дыхание пришло в норму, и он, похоже, расслабился. Ей нужно выяснить многие подробности о нем, прежде чем она должна будет его покинуть, хотя первый вопрос, который она задала, прозвучал несколько странно.

– Скажи, – прошептала она ему на ухо, – почему ты спишь с проститутками?

Ей показалось, что она почти услышала, как Девонфилд улыбается, однако он ничего не сказал.

– Я имею в виду, – продолжала Амелия, – что ты не какой-нибудь калека, или урод, или извращенец. Я думаю, что нашлись бы десятки девушек, которые были бы согласны спать с тобой бесплатно…

Девонфилд прижал к ее рту палец:

– Ты хочешь узнать причину или намерена ответить на этот вопрос за меня?

– Прости… Я слишком заболталась… – Она замолкла и закусила губу в ожидании ответа.

Девонфилд шумно втянул в себя воздух.

– Натали, я сплю с проститутками, потому что никому не доверяю.

– Но почему?

– Это давняя история. Я не хотел бы тебя утомлять.

– Утоми меня, – пробормотала она.

– О’кей, – вздохнул Девонфилд. – Давным-давно еще в то время, когда ты была слишком юна, чтобы думать о сексе, у меня было имя в той отрасли промышленности, которая выпускает музыкальные записи.

– В самом деле? – притворилась невинной Амелия.

– Да. Я выступал с оркестром, который имел некоторый успех. Продал несколько пластинок. Заработал энную сумму денег.

Поразительная скромность, подумала Амелия. Оркестр Девонфилда семь раз был первым в рейтинге.

– И вот тут я попал в ловушки, которые расставляет успех. У меня появилась масса «друзей». Множество «возлюбленных». Но затем я устал от сцены и решил уйти. Я хотел делать что-нибудь совсем другое, попробовать найти другой путь. Я оставил оркестр на середине нашего кругосветного турне и так и не возвратился в него.

Я очень быстро увидел, что те друзья, которые ранее окружали меня и, казалось, готовы были все для меня сделать, отпали от меня, как отпадает напившаяся пиявка от иссохшей коровы. Это все друзья, с которыми можно поговорить о погоде. Они потеряли интерес ко мне. И с тех пор я никому не доверяю.

– В том числе и женщинам?

Девонфилд вздохнул:

– По крайней мере, когда я плачу девушке, я точно знаю, зачем она пришла сюда… Хотя ты, – добавил он шепотом, – пришла сюда скорее всего по доброй воле.

Амелия приподнялась на кровати и посмотрела ему в лицо, хотя в темноте рассмотреть его было трудно. Она ничего не сказала, лишь нежно поцеловала его в сурово сжатые губы.

Глава 18

Казалось бы, эту беседу шепотом в середине ночи можно считать победой, однако когда Амелия проснулась утром, она обнаружила, что, кроме нее, в спальне никого нет. Подушка еще сохраняла вмятину от его головы, сам же Девонфилд давно ушел.

Расчесывая волосы перед туалетным столиком, она заметила конверт. Амелия не сразу открыла его, на мгновение забыв, что для Девонфилда она проститутка по имени Натали. Когда же Амелия его вскрыла, у нее упало сердце. В конверте она обнаружила двадцать пятидесятифунтовых купюр и маленькую записку, в которой говорилось, что он ушел на прогулку и будет весьма признателен, если к его приходу она уедет. Машина извлечена из грязи, гласила записка, ее вытащил грузовик на заре.

Амелия не помнила, как она собрала вещи, пытаясь изо всех сил сдержать подступающие к глазам слезы. А чего, собственно говоря, она ожидала? Возможно, она и в самом деле испытывала теплые чувства к нему, но для него-то она оставалась всего лишь проституткой. В лучшем случае он мог посчитать, что она интересуется им из-за денег, а в худшем он может смотреть на нее сверху вниз и видеть в ней не только проститутку, но и дурочку, которая втрескалась в клиента – в мужчину, который способен покупать девчонок, как он покупает туфли.

Амелия медленно направилась босиком к двери, молясь о том, чтобы в последний момент натолкнуться на него. Она расскажет ему свою историю, скажет, что она имеет отношение к шоу-бизнесу, поскольку ей до смерти хотелось работать с ним. Это будет почти правдивая история.

Однако когда Амелия выглянула из окна кухни, она увидела Девонфилда, который шел по косогору, удаляясь от дома. Он вернется не раньше чем через несколько часов. Он и в самом деле не хочет ее видеть.

Амелия приготовила себе кофе и постаралась собраться с мыслями. Ее вдруг осенило: не было бы счастья, да несчастье помогло, и можно воспользоваться тем, что он далеко.

Амелия вспомнила его слова о том, что этот флигель не только место, где он живет, но и где он работает. Над чем он работал? Должно быть, над новой музыкой, и его труды можно здесь обнаружить. Амелия бросила плащ на кухонный стол и решила, что она ничего не потеряет, если обследует сейчас весь флигель. Она ходила по зданию, открывая двери в разные комнаты, до тех пор, пока не обнаружила крохотную дверь, скрывающую узкую лестницу. Чувствуя себя персонажем из волшебной сказки, который боится столкнуться с чудовищем, она осторожно поднялась по лестнице на один пролет. Далее лестница поворачивала за угол, там была еще одна дверь. Амелия подергала за ручку. Дверь была заперта. Амелия поблагодарила мать за надлежащее обучение и за наличие шляпных булавок.

Очень скоро Амелии удалось дверь открыть, и она обнаружила именно то, что искала.

Неудивительно, что Девонфилд позабыл про ремонт всего дома после того, как привел в порядок флигель. Здесь, в мансарде, он устроил себе поистине замечательную студию. Амелия ходила по просторной, полной воздуха комнате, проводила пальцами по совершеннейшей клавиатуре, которая позволяла бы даже безнадежно плохому музыканту ее оркестра превратиться в Моцарта.

Она взяла парочку аккордов на небольшом белом рояле, который доминировал в студии. Имея такую игрушку, она тоже не стала бы рваться в город. Амелия не удержалась и сыграла попурри из своих любимых мелодий. Собравшись было громко сыграть песенку «Нью-Йорк, Нью-Йорк», она вдруг спохватилась. Что она делает? Звуки ее игры, вероятно, долетали до самого Кардиффа.

В тишине, которая установилась после того, как замер последний аккорд, ей показалось, что скрипнула дверь. Она затаилась, словно кролик, прячущийся от ястреба. Скрип не повторился. Она с облегчением вздохнула. Она оставалась одна.

В студию лился свет через крышу. Амелия посмотрела через стекло и, к своему ужасу, увидела, что Девонфилд повернул и направляется назад, к дому. К счастью, Амелия точно знала, что именно ей теперь искать. Она бросилась к магнитофону и схватила одну из лент, лежащих рядом. На этикетке была надпись: «Опус номер 4». Проигрывать времени не было. Оставалось лишь уповать на то, что это была не пустая лента. Сунув ее в карман, она бросилась на лестницу, предварительно захлопнув за собой дверь. Она села в машину и выехала за пределы деревни раньше, чем Девонфилд вернулся в дом.

Увидев выезжающую на дорогу машину, Девонфилд остановился и посмотрел ей вслед. Махать рукой уже было поздно.

Глава 19

Приехав в Лондон, Амелия тотчас же бросилась к магнитофону, даже не удосужившись снять грязные чулки.

Девонфилд не утратил своей манеры. Музыка на пленке не уступала по качеству лучшим песням из «Послания в полночь».

Да нет, она была лучше!

Амелия сидела на краешке стула и полчаса слушала эту потрясающую музыку, равной которой она не слышала никогда. Слов не было, но они уже рождались в ее голове. Это было настоящее произведение искусства.

Она перемотала ленту и сунула ее в карман. Она была в полном восторге. Теперь она может приступить к делу. Автоответчик сердито мигал. На коврике у двери лежали три нечитаные газеты. Амелия подняла одну из них и улыбнулась. «Большой беби Трейси Хостелли в шоке». Он выглядел совершенно измочаленным. Это было ясно.

«Интересно, – подумала Амелия, – заплатит ли он мне за время, проведенное со мной?»

Лента автоответчика была вся заполнена. Ровена в бешенстве… «Самолет в Нью-Йорк отправляется через два часа. Где ты? Амелия, тут же позвони и пообещай, что непременно следующим рейсом вылетишь из Лондона».

Амелия прибыла в аэропорт в последний момент. У нее не было времени насладиться роскошью и удобствами зала для пассажиров первого класса. Она бросилась к самолету сразу после паспортного контроля. Когда она бежала по дорожке, она услышала, как диктор призывал пассажирку Эштон поторопиться.

К сожалению, как объяснила ей стюардесса, которая приняла у Амелии пальто и вручила пару газет, из-за ее опоздания они не могут предоставить Амелии то место, которое она просила. Она не сможет сидеть у окна.

– Не беда, – заверила ее Амелия, не собираясь устраивать из-за этого шум. – Я готова сидеть на крыле и при этом буду чувствовать себя счастливой.

Стюардесса жестом показала ей место. Амелия собралась было положить ручную кладь наверх, но перед этим взглянула на мужчину, рядом с которым она должна была сидеть, и оцепенела. Схватив сумку, она выскочила в проход.

Кажется, сидеть на крыле будет наилучшим вариантом.

– Я не могу сидеть здесь, – прошипела она стюардессе.

Мужчина, сидевший у окна, слегка похрапывал. Амелия напрочь забыла, что она не единственная звезда шоу-бизнеса, возвращавшаяся в Нью-Йорк. Ей вовсе не улыбалось дожидаться, когда Трейси Хостелли проснется, чтобы спросить у него, не нашел ли он себе нового шофера.

– Есть другие места? – спросила Амелия.

– Только не в первом классе, мадам, – ответила стюардесса.

Амелии пришлось возвращаться в Нью-Йорк в дешевом салоне, но она сочла, что легко отделалась. Она пощупала пленку в кармане. В следующий раз она постарается лететь в своем собственном самолете.

В аэропорту ее встретила Ровена.

– О Господи, Амелия, на прошлой неделе я день и ночь делала все, чтобы защитить твою репутацию, – пожаловалась она. – Сначала этот Гвидо, потом Хостелли. Ну как ты могла? Он был взбешен! Грозился, что не будет записываться, если не будет исключено твое имя.

– Меня исключили? – почти равнодушно спросила Амелия.

– Нет! – Лицо Ровены расплылось в широкой улыбке. – Он не может бросить нас, даже если бы попытался. Но боюсь, что в его следующем альбоме ты не будешь принимать участие.

– О Господи! – Амелия была почти рада этому.

Их поджидал лимузин. Рядом с шофером сидел Фрэнки. При появлении Амелии он приветственно помахал своей подопечной, но улыбкой не удостоил.

– Он чувствует себя виноватым, – шепотом объяснила Ровена. – Он считает, что должен был повнимательнее следить за тобой. Умолял не увольнять его. Надеюсь, что ты чувствуешь свою вину перед ним.

– Да, Ровена, конечно.

Лимузин ехал по Нью-Йорку. Амелия смотрела через тонированные стекла, зная, что снаружи ее не видят. Ничего не изменилось. Амелия вспомнила вид из окна флигеля Девонфилда. Казалось, что холмам Уэльса нет ни конца ни края. Зелень травы и голубизна неба с белесыми облаками. И бронзовая спина Девонфилда на ослепительно белых простынях.

Она снова полезла в карман и ощупала пленку.

– Так что ты делала в Лондоне? – весело спросила Ровена.

– Я… гм… – Амелия едва не сказала про пленку, но затем спохватилась. – То да се… В основном ходила по магазинам.

Глава 20

Ровена с улыбкой отключила мобильный телефон.

– Это Франкенштейн, – сказала она. – Он говорит, что кто-то в вестибюле хочет тебя видеть.

У Амелии екнуло сердце. С какой стати она так разволновалась? Ведь это же не он? Не Девонфилд.

Ровена возилась с бумагами и в этот момент дула на только что поставленную подпись Амелии, чтобы та не смазалась.

– Очевидно, он проездом через Нью-Йорк. Разумеется, я оставлю вас наедине. После того как ты протащила его через газеты, я не хочу быть свидетельницей, если ты вдруг начнешь целоваться.

– Надеюсь, это не Хостелли? – жалостно спросила Амелия. Но Ровена уже открывала дверь. – Ровена, не впускай сюда Хостелли без моего адвоката! Я говорю это на полном серьезе! Я возбужу дело и против тебя…

– Пока, Амелия! – Ровена хлопнула дверью. И в следующий момент раздался стук.

Амелия бросила быстрый взгляд в зеркало. Как ей сейчас объясняться? «Послушай, Трейси, я сожалею о случившемся. Я была огорчена тем, что не получила удовлетворения от такого человека. Я помещу объявление в «Таймс» и скажу, что сфотографировать тебя в пеленках была моя идея»?

Стук повторился, на сей раз более настойчиво.

«А твой шофер был такой душка. Что, если я выпишу тебе чек на шестизначную сумму?»

– Амелия, ты здесь?

Амелия сразу же узнала итальянский акцент. Слава Богу, что Хостелли был не единственный мужчина, чье имя она сумела прополоскать в газетах.

– Гвидо! – Она распахнула дверь, улыбаясь почти истерической улыбкой, ибо испытала невероятное облегчение. – Как приятно тебя видеть! Входи! Как ты поживаешь? – В ней пробуждалось чувство вины.

– Нормально, – сказал Гвидо. Он сел на синий шезлонг, на котором некогда восседала в его присутствии Амелия, и положил грязные ботинки на подушечки. – Я ожидал, когда ты вернешься назад.

– Ах, как мило! – пробормотала она.

На нем были новые джинсы, без каких-либо дыр и машинного масла. Вместо невзрачного хлопкового пиджака на нем была шикарная кожаная куртка с меховым воротником.

– Симпатичная куртка, – автоматически произнесла Амелия, подавая водку с тоником.

– Гм… – сморщил нос Гвидо. – Полагаю, что неплохая. Но после выигрыша иска я смогу приобрести даже кое-что от Версачи.

Холодок пробежал по спине Амелии.

– Иска? – шепотом спросила она.

– Да, иска, – подтвердил Гвидо. – Мой адвокат считает, что два миллиона – это не столь уж нереальная сумма в свете того, что я тоже понес моральный ущерб, а затем и потерял работу. – Говоря это, он спотыкался на некоторых словах – очевидно, он повторял на манер попугая то, чему его научили.

– Два миллиона?

– Долларов.

– Долларов?

– Ответчик способен их выплатить, – жестко сказала Гвидо. Протянув руку, он взял один из бокалов из дрожавшей руки Амелии. – Спасибо, – улыбнулся он и сделал глоток, – но я люблю, когда тоника побольше.

Амелия села на диван напротив Гвидо, лицо ее приобрело пепельный оттенок. Гвидо потягивал водку с тоником, однако не спускал глаз с Амелии. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не расплыться в довольной ухмылке.

После некоторой паузы Амелия откашлялась.

– А ты говорил об этом с Ровеной? – спросила она. – Я хочу сказать, что есть иной способ. Ты только подумай, сколько времени займет хождение по судам. К тому же есть шанс, что ты можешь и не выиграть. Ответчик имеет доступ к самым лучшим адвокатам в стране.

Гвидо откинул с лица волосы и пригладил их.

– Я думаю, что Сейер и Рубинштейн имеют к ним доступ.

Амелия недоумевающе уставилась на Гвидо:

– Сейер и Рубинштейн? Ты имеешь в виду рекламные агентства? А при чем здесь они?

– Да. Они использовали один из снимков. Тех самых, которые сделала горничная, когда ты оставила меня привязанным к кровати.

Амелия приложила холодные ладони к пышущим жаром щекам и издала вздох облегчения.

– Сейер и Рубинштейн, – снова пробормотала она.

– Они использовали один из снимков, на которых я без одежды, чтобы разрекламировать кальсоны. Опубликовали с подписью: «Бьюсь об заклад, что он хотел бы сейчас быть в кальсонах Кельвина!»

Амелия вдруг расхохоталась:

– В кальсонах Кельвина?

– Вот именно. Как будто я стал бы прикладывать синтетику к своим яйцам. Моя карьера была погублена. Мое агентство принимает за день по сорок звонков от производителей нижнего белья, и все спрашивают, не стал бы я носить их трусы или кальсоны. Меня приглашает выйти на подиум «Опра Уинфри шоу»!

– Ой, весьма сожалею! – сумела произнести Амелия между приступами смеха.

Гвидо бросил на нее сердитый взгляд.

– Но ты ведь должен согласиться, что в этом есть и смешная сторона! – сказала, оправдываясь, Амелия. – «Опра Уинфри» – это великолепное шоу! А работа есть работа, Гвидо, – добавила она. – До появления тех снимков тебя ведь никто не приглашал.

– Я работал…

– Время от времени.

– Пожалуй, ты права, – вынужден был признать Гвидо. – И я согласился рекламировать белье Павло де Анжело.

С этими словами он встал и быстро стянул с себя джинсы.

На нем были белые трусы с надписью на поясе: «Гвидо Агнелли от Павло де Анжело». По мнению Амелии, они мало чем отличались от трусов от Кельвина. Для вящего эффекта Гвидо стал в позу.

– Очень мило, – пробормотала Амелия. – Даже у меня нет таких персональных трусиков.

– Но ты можешь их позаимствовать, – сказал Гвидо.

– М-м, я ловлю тебя на слове. – Амелия улыбнулась и, встав с дивана, подошла к нему. Она полюбовалась его длинными, бронзового цвета, ногами и провела пальцами по левому бедру. – Но тебе придется их вначале снять.

– С удовольствием.

Ухмыльнувшись, Гвидо сбросил куртку с плеч, и она тяжело упала на пол позади него. Амелия восхищенно провела рукой по его широкой груди, хранящей тепло под серой тенниской.

– Но на сей раз, – предупредил Гвидо, – тебе следует помнить, что теперь у меня есть адвокат.

– Разумеется. – Амелия провела ладонями по талии и дотронулась до пояска его персональных трусов. Сунув пальцы под поясок, она стала стаскивать их вниз, но затем спохватилась, что им помешают громадные ботинки.

– Садись снова, – распорядилась она.

Гвидо осторожно сел в шезлонг. Амелия медленно опустилась перед ним на колени и отыскала шнурки под штанинами джинсов. После этого она без проблем стянула ботинки и джинсы. На нем были толстые шерстяные носки, связанные, должно быть, вручную. Амелия быстро сняла их и сложила рядом с ботинками.

– Пошли в спальню, – пробормотала она.

– Могу я высказать последнюю просьбу?

– М-м… – Амелия взяла Гвидо за руку и быстро повела к кровати. Она помогла ему снять тенниску, а он расстегнул ей блузку. – Покажи мне, какие позы ты собираешься принимать.

Гвидо отошел на шаг и изобразил.

– Очень мило! – пробормотала Амелия.

Гвидо снова приблизился к ней, снял с нее блузку и отбросил в сторону. Он целовал ее, пока расстегивал ей джинсы и стаскивал их вдоль бедер. Амелия села на край кровати, и Гвидо окончательно стащил их с ног. Взяв в руку одну из ее ног, он принялся ее целовать. Было страшно щекотно – Амелия почти забыла о подобных ощущениях.

Она откинулась на спину и закрыла глаза, пока Гвидо целовал ей ногу, поднимаясь все выше. От щиколотки до колена это было терпимо, а вот выше колена…

Амелия вцепилась рукой в простыню, когда Гвидо принялся целовать внутреннюю сторону бедра. А Гвидо вдыхал мускусный запах ее тела, прижимаясь губами к атласной коже. Амелия выпустила простыню и коснулась рукой его волос.

– Поцелуй так еще, – тихо попросила она.

Гвидо взобрался на кровать и лег на Амелию, которая широко развела ноги и обхватила ими его тело. Гвидо гладил ладонями ей бока и задержался на ее шелковом бюстгальтере. Амелия выгнула спину, чтобы он смог подсунуть руки и расстегнуть застежку. Мгновение – и они лежали оба почти голые, если не считать на обоих трусов.

– Хочешь обменяться? – смеясь спросила Амелия.

Гвидо приподнялся и с любопытством оглядел два деликатных предмета одежды, которые остались на них, – его персональные трусы и прозрачные, персикового оттенка, шелковые трусики. Улыбнувшись, он кивнул.

– А почему бы нет? – ответил он. Затем спрыгнул с кровати и стащил свои трусы. Он протянул их Амелии, которая последовала его примеру. Затем они натянули на себя трусы друг друга.

Амелия провела руками по бедрам в своем новом белом наряде. Неплохо. Трусы аппетитно обтягивали ее округлые ягодицы и верхнюю часть розоватых бедер. А что касается Гвидо… Вид у него был забавный. Шелковый треугольник персикового цвета неплохо подошел к его ягодицам, а вот впереди ему нужно было скрывать нечто гораздо большее, нежели у Амелии.

Прикрывая рот ладонью, Амелия захихикала. Она провела рукой по шелковой материи впереди, ощутив под ней жесткие густые волосы. Пенис Гвидо сильно выпирал из-под тоненькой перемычки.

– Ты только представь себе, если бы кто-то сфотографировал тебя сейчас, – проговорила Амелия и жарко поцеловала его в губы.

Затем опустилась на колени и стала шарить у него за спиной.

– Но-но, не смей! – рявкнул Гвидо, решив, что она пытается достать камеру. Он крепко схватил ее за запястье.

– Ой-ой! – взвизгнула Амелия.

– Я думал, что ты полезла за камерой.

Амелия сделала обиженное лицо:

– Гвидо, неужели ты думаешь, что я могла бы сделать нечто подобное?

– Право же, я не знаю.

Он втянул ее на кровать и подмял под себя. Амелия была готова закричать, но увидела, что взгляд его глаз изменился. Он улыбался. Затем засмеялся. Амелия также засмеялась, хотя и несколько нервно.

– Я не сделал тебе больно? – спросил Гвидо, чувствуя, что она не вполне понимает, что же происходит.

Амелия покачала головой.

– Я могу их снять теперь? – Гвидо выпутался из трусиков Амелии и улегся совершенно голый.

Амелия почувствовала, как головка пениса уперлась ей в живот. Она просунула руку между телами и стала ласкать твердеющий ствол кончиками пальцев.

– Ах, как сладко!.. – Гвидо чуть отодвинулся, чтобы она могла обхватить весь его пенис.

Амелия принялась медленно дрочить ствол, открывая и закрывая крайнюю плоть. Пока она массировала ему пенис, он гладил ладонью ее тело, а затем стал целовать ей лицо, чувствуя привкус макияжа.

Амелия сочла, что ствол Гвидо в достаточно боевом состоянии, и оставила его в покое. Обеими руками она взяла его лицо и погрузила язык в его рот, одновременно посасывая губами язык. Гвидо застонал и прижался к ней всем телом еще сильнее. Затем опрокинулся на спину и потянул ее за собой. Амелия оказалась сидящей верхом на его чреслах. Руки Гвидо лежали на поясе его же трусов, в которых она еще пребывала.

Он стал стаскивать трусы, в чем ему охотно помогала Амелия. После этого она снова уселась на него. Она нашла эту позицию чрезвычайно удобной.

Гвидо пальцем дотронулся до ее губ. Амелия поцеловала палец, легонько сжала его зубами. Затем сама провела пальцами по груди Гвидо. Его крошечные соски восстали, и он чуть дернулся, когда она провела ногтями по ним.

Его рука гладила ей бедра, затем груди, тискала и сжимала округлые полушария. Кончиками пальцев он сжимал красные соски, которые контрастно выделялись на фоне нежной плоти. Затем он снова переключил внимание на ее бедра. С удовольствием поиграв густыми рыжими волосами на лобке, он дотронулся пальцами до срамных губ. Амелия знала, что она уже мокрая. Он сунул палец в скользкую щель. Амелия с улыбкой подалась вперед, как бы насаживаясь на его палец.

– Я хочу, чтобы ты вошел в меня по-настоящему, – хрипло проговорила она.

Гвидо широко улыбнулся и положил ладонь ей на талию. Он приподнял ее над собой. Некоторое время, казалось, она парила над его гордо торчащим пенисом. А затем она стала опускаться на него, постанывая и ахая по мере того, как толстый ствол погружался в нее, раздвигая тугие стенки влагалища.

– Знаешь, давай сделаем иначе. Давай встанем, – вдруг предложил Гвидо.

Амелия неохотно слезла с великолепного пениса и встала на ноги.

– Куда ты хочешь меня вести? – шепотом спросила она.

Гвидо показал на переднюю спинку кровати. Амелия послушно схватилась за нее руками, наклонила вниз голову и раздвинула ноги, подставив Гвидо попку. Она чувствовала, как Гвидо занимает позади нее позицию. Он осторожно раздвинул ее ноги еще шире. Амелия почувствовала, как его рука шарит у нее в промежности.