Текст книги "Тайная любовь"

Автор книги: Стефани Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Держа в руке бокал, Габриэль принялся размышлять:

– Через несколько дней или в лучшем случае месяцев прелесть новизны пройдет… Или нет?

Люцифер бросил на него быстрый взгляд. Они оба знали, что когда Кинстеры женятся, то, как бы это ни показалось странным, в их семьях новизна остается новизной и ее прелесть не проходит никогда. Даже, пожалуй, напротив. Правда, для обоих братьев это было непостижимой загадкой, но как последние неженатые члены этой известной в Лондоне группы молодых людей они проявляли исключительную осмотрительность и неизменно уклонялись, когда им пытались объяснить эту загадку.

Как, черт возьми, эти четыре, столь похожих на них человека – Дьявол, Вейн, Ричард и Демон – могли вдруг отвернуться от восторгов общения с женской частью лондонского света, всегда готовой предоставить им эту возможность, и добровольно предаться усладам семейной жизни, оставалось тайной. И все же братья искренне надеялись, что их минует чаша сия.

Люцифер надел плащ и выбрал из стопки приглашений одно, с золочеными краями.

– Я иду к Молли Хардвик, а ты? – Он бросил взгляд на Габриэля.

Габриэль долго изучал лицо брата, прежде чем ответить: в его темно-синих глазах он читал предвкушение.

– Кто еще будет у Молли?

Зубы Люцифера блеснули в мгновенной улыбке:

– Некая молодая дама, супруг которой находит парламентские билли более соблазнительными, чем его жена.

Особым талантом Люцифера было умение внушить дамам, что позволить ему служить им – наилучшее для них решение. Разглядывая длинное поджарое тело брата и его залихватски спутанную гриву черных волнистых волос, Габриэль поднял бровь:

– И в чем твой интерес?

– Ну… – Люцифер направился к двери. – Надеюсь, скоро она сдастся, капитулирует, и тогда… – Остановившись у двери, он кивнул на бокал в руке брата: – Вижу, ты решил посмотреть, что там на дне, поэтому покидаю тебя.

Махнув на прощание рукой, он открыл дверь и вышел.

Габриэль оглядел темные панели, потом пригубил бренди. У него было ощущение, что для него лучше посидеть до полуночи в уюте, безопасности и комфорте своего дома, у собственного камина, чем рисковать свободой в светском бальном зале, какими бы соблазнительными ни были собравшиеся там леди. С момента оглашения помолвки Демона, примерно месяц назад, каждая дама с дочерью, приближавшейся к брачному возрасту и хоть в малейшей степени имевшей на него виды, вызывала у него не меньшее отвращение, чем чаша с ядом.

Повернув голову, Габриэль принялся рассматривать стопку журналов на низком столике, думая о том, отчего ему так нравится помогать людям. Он определенно получал от этого Удовольствие. Это не значило, что его увлекала деятельность филантропа. Нет, ему нравилось помогать отдельным людям, таким, как Чанс или графиня. Она нуждалась в его помощи и, более того, попросила об этом. Алатея никогда вы так не поступила.

Их взаимная неприязнь этого не допускала.

Габриэль не отрывал взгляда от пламени в камине и продолжал думать о графине, разрабатывая мысленно новую фазу расследования, их расследования, а заодно и следующий шаг к ее обольщению.

Глава 3

В двадцать минут первого Габриэль уже стоял возле дубовой двери конторы Терлоу и Брауна и изучал устройство старинного замка. Пока он шел через тихий темный двор, ему никто не встретился. Тусклый свет падал из немногих окон, где, вероятно, еще трудились клерки.

Комнаты прямо под конторой Терлоу и Брауна были заселены, но вряд ли кто-нибудь мог услышать, как Габриэль проскользнул вверх по лестнице. Он нащупал в кармане отмычку, принесенную специально, чтобы справиться с замком, и попытался повернуть дверную ручку.

Дверь легко открылась.

Габриэль представил старого клерка, прикрывшего дверь и удалившегося, забыв запереть на замок, однако картина показалась ему неубедительной.

Он приоткрыл дверь пошире. Как и прежде, днем, он отворил ее совершенно бесшумно. Приемная утопала во мраке, в конце коридора слабо мерцал свет.

Закрыв дверь, Габриэль щелкнул задвижкой. Поставив трость возле двери, он остановился, давая глазам привыкнуть к темноте. Деревянная перегородка отделяла приемную от места, где сидел за столом клерк, и Габриэль бесшумно открыл ее.

Его шаги заглушались дорожкой на полу, и он спокойно проделал весь путь по коридору, размышляя, возможно ли, чтобы мистер Браун мог заработаться допоздна. Неясный мерцающий свет исходил, очевидно, от лампы, фитиль которой был прикручен; он тускло освещал письменный стол мистера Брауна. Остановившись на пороге, Габриэль услышал повторяющийся шорох – кто-то перелистывал страницы канцелярской книги. Потом тяжелую книгу мягко захлопнули. Опять зашелестели страницы.

За этим последовал звук совсем иного рода – словно конторские книги и бумаги укладывали в металлический ящик. Затем ящик закрыли и тут же открыли другой. Секундой позже снова послышалось размеренное перелистывание страниц. Все делалось методично, спокойно и целенаправленно.

Едва ли этим мог заниматься мистер Браун.

С трудом обуздывая любопытство, Габриэль ступил на порог в тень полуоткрытой двери и заглянул в комнату.

Перед большим письменным столом стоял человек, закутанный в плащ с капюшоном, и листал страницы какого-то документа. Пачки документов, извлеченные из ящика, громоздились на столе. Руки в перчатках и надменно поднятый вверх подбородок ясно показывали, что это женщина. Незнакомка сделала резкое движение, стараясь держать документ так, чтобы на него падал свет. Лампа стояла на столе слева от нее, а большая и толстая папка закрывала ее со стороны окна.

Чувствуя, как напряжение покидает его мышцы, Габриэль прислонился спиной к книжным полкам и терпеливо ждал, пока она изучала содержимое только что Открытого ящика и перелистывала бумаги, потом протянул руку и распахнул дверь.

Услышав скрип, женщина испуганно вздрогнула, и бумаги разлетелись в разные стороны. Она опустила на лицо вуаль и стремительно повернулась, прижав руку к груди.

Графиня смотрела ему в лицо, такая же таинственная и недоступная, как и прежде.

– О!

Голос ее задрожал, когда она, выдержав паузу, очень тихо проговорила:

– Так это вы!

Габриэль поклонился:

– Как видите.

Она продолжала как-то странно смотреть на него.

– Вы… вы меня напугали.

– Я не рассчитывал застать вас здесь.

Остановившись перед ней, он вглядывался в блеск ее глаз под густой темной вуалью. Ему очень хотелось, чтобы эта вуаль была не столь непроницаемой.

– Меня интересовали господа Терлоу и Браун. Откуда вы узнали, что их контора здесь?

По ее учащенному дыханию он понял, что она волнуется. Ее взгляд был прикован к его лицу. Она бесшумно выскользнула из-за письменного стола.

– Мне посчастливилось их найти.

Она принялась собирать разлетевшиеся по комнате бумаги.

– Мне надо было посетить нашего семейного поверенного в Чансери-Лейн, и по наитию я отправилась в Линкольнс-Инн, а когда увидела знакомые фамилии на дверных пластинках, решила попытать счастья.

– Вам бы следовало предоставить это мне. Послать записку и спокойно ждать дома, пока я позабочусь обо всем.

Почему он так раздражен, Габриэль и сам не мог бы ответить.

В конце концов эта женщина свободна делать что хочет, даже несмотря на то что попросила его о помощи.

Графиня нетерпеливо повела плечами:

– Я подумала – раз уж нашла их, следует поискать то, что мне нужно. Чем скорее мы наткнемся на эту компанию, тем будет лучше. Нам нужен только их адрес.

Габриэль нахмурился. Неужели его поцелуй заставил ее пожалеть о том, что она к нему обратилась?

Ее смущение и явный испуг он чувствовал кожей. Но Габриэль слишком хорошо знал женщин, чтобы принять сопротивление за отказ. Не испытай она серьезного искушения, она бы не была так испугана и смущена.

– Как вы сюда проникли? Дверь была не заперта на замок или…

Тут он заметил, что все обыскиваемые ею металлические ящики снабжены висячими замками. Сейчас открыт был только один из них.

– Так вы умеете вскрывать замки?

Она поежилась:

– Да, умею. Просто я обладаю некоторым талантом…

Интересно, какие еще таланты она скрывает.

– По счастливой случайности я тоже обладаю этим даром.

Он потянулся к одному из еще не вскрытых ею ящиков, на каждом из которых было написано имя. На том, что был у него в руках, значилось «Митчем.» и висел небольшой замок.

– Вот.

Подняв голову, он увидел изящную ручку, обтянутую перчаткой из тонкой кожи, в которой она держала шпильку для волос.

– Как раз подходящий размер.

Их руки соприкоснулись. В одно мгновение замок был открыт, крышка ящика откинута, и Габриэль извлек из его недр стопку бумаг.

– Вам еще не удалось набрести на следы компании – имена или что-то другое?

– Нет. Ничего. Ни здесь, ни в соседней комнате ни одного ящика с названием компании. Но где-то ведь хранятся их бумаги, верно? Если они представлены как клиенты фирмы, то для них должен быть отведен отдельный ящик.

– Надеюсь, вы правы.

Они неутомимо трудились бок о бок, быстро просматривая бумаги. Время шло. Наконец графиня вздохнула и, уложив бумаги в последний ящик, опустила крышку и толкнула его Габриэлю, чтобы он запер ящик на замок.

– Здесь тоже ничего.

– У нас еще остается комната Терлоу, и, значит, мы сделали только полдела.

Поставив ящик на верхнюю полку, Габриэль вернулся к столу, взял лампу и сделал знак графине.

Она закрыла толстую папку, которой пользовалась как экраном, и положила ее на место, потом бросила последний пытливый взгляд на стол, проверяя, осталось ли все в прежнем порядке.

В комнате Терлоу они снова произвели все необходимые действия: очистили стол от бумаг, поставили лампу, затенив папкой со стороны окна, и принялись за дело.

Это была медленная и кропотливая работа. Они просматривали документы один за другим, выискивая хоть какие-нибудь следы Восточно-Африканской золотодобывающей компании. Кабинет Терлоу вселил в них надежду: в комнате было больше ящиков и полки казались выше.

Габриэль уже наполовину просмотрел второй ящик, когда услышал приглушенное «ох!».

Он поднял голову как раз вовремя, чтобы заметить, как целая гора ящиков накренилась и падает на голову графини. Не теряя времени, он бросил на пол бумаги, которые держал в руках, и в два прыжка оказался рядом с ней.

Она выглядела достаточно высокой, чтобы дотянуться до верхней полки, но могла только коснуться ящиков и была не в силах удержать, в результате они заскользили вниз, прямо ей на голову…

Габриэлю удалось перехватить их в самый последний момент. Они оба замерли. В это мгновение его отделяло от графини не более дюйма. Аромат ее духов будоражил его.

Побуждение преодолеть разделявшее их ничтожное расстояние и почувствовать ее тело было почти нестерпимым.

Наклонив голову, он слегка коснулся губами ее виска, прикрытого вуалью. Дама замерла. Теперь это было уже не просто физическое, а скорее чувственное напряжение. Она балансировала на краю пропасти, готовая рухнуть в нее.

Габриэль сделал едва заметное движение к ней. Его губы скользнули от виска к не прикрытым вуалью волосам. Он наклонил голову и поцеловал ее в завиток над ухом; потом его губы скользнули еще ниже, дразня и возбуждая ее прикосновением к чувствительному месту под мочкой.

Он попытался заставить ее расслабиться и склониться к нему. Шелк вуали шевельнулся под его губами – она ответила на ласку. Габриэлю показалось, что он услышал приглушенное рыдание, которое она тотчас же подавила.

Его губы спустились еще ниже и заскользили по изящной шее. Наконец она вздохнула. Очень осторожно, готовая пуститься в бегство при первых же признаках опасности, она прижалась к его груди.

Внутренне Габриэль улыбался, радуясь своему успеху. Подавшись вперед, он нежно поцеловал ямочку на груди у основания шеи, заставив ее откинуть голову назад.

Он хотел большего, но его руки были заняты ящиками с бумагами. И все же он не мог не продлить очарование этой минуты. Она была обольстительно податлива, как лошадь, которую никогда еще не ласкала рука всадника. Каждым своим движением Габриэль старался усыпить ее настороженность, прикосновения его были нежными и легкими. Он стремился показать ей, что в нем нет ничего опасного, ничего угрожающего. По мере того как шли минуты, она склонялась все ближе к нему. Ее нежное женственное тепло передавалось его телу. Он был возбужден, но сдерживал себя. Ему пришло в голову, что она – это замок, который ему придется отомкнуть, а его небольшая победа только напомнила о том, что незнакомая крепость всего лишь на мгновение опустила мост.

Наконец она оказалась в его объятиях. Ее волнующее напряжение все еще не проходило, но скорее оно проистекало от предвкушения, а не от желания сопротивляться. Габриэль крепко поцеловал ее в шею и услышал ее трепетный вздох. По телу Алатеи прошла дрожь, а затем последовал новый вздох.

– Я сейчас уроню эти ящики.

Габриэль поднял голову и посмотрел на нее. Ее руки дрожали. Мгновенно он выпрямился, и она глубоко вздохнула. Он выпустил ее и отстранился. Очень осторожно она пошевелилась и крепче сжала два нижних ящика, позволив ему взять три верхних.

Опустив руки, графиня отступила в сторону. Теперь спина ее была прямой и напряженной, а в каждой линии тела чувствовалась решимость. Она отнесла два ящика к столу и поставила их, оставив ему три других и томление в сердце.

Сжав зубы, Габриэль заставил себя отнести ящики на стол, где поставил их друг на друга рядом с уже открытым ею ящиком.

Не глядя на него, она взяла из ящика бумаги и принялась их просматривать.

Габриэль тоже взял пачку бумаг. При этом он сурово посмотрел на нее, но если она заметила это, то не подала виду.

Молча они продолжили поиски.

Как раз когда Габриэль усомнился в успехе и стал подумывать о том, что, возможно, ошибался и что Восточно-Африканская золотодобывающая компания по неизвестной пока причине не удостоилась чести быть помещенной в картотеку фирмы, графиня выпрямилась.

– Вот она!

Габриэль смотрел на ящик, который держала графиня: на нем была наклейка с надписью «Суэйлз».

Поднеся стопку бумаг поближе к лампе, графиня стала быстро просматривать их. Габриэль подошел ближе и встал у нее за спиной, чтобы иметь возможность читать бумаги через ее плечо.

– Вот документы, необходимые компании для регистрации, чтобы вести дела в лондонском Сити.

Он читал документ, который она держала в руках.

– Компания – формальный клиент Терлоу и Брауна.

– Должно быть, они наняли этих юристов, как только компания появилась в Сити. Надеюсь, здесь мы найдем документы юридического характера, в которых будет зафиксирован адрес… А вот и он. Мистер Джошуа Суэйлз, представитель Восточно-Африканской золотодобывающей компании. Контора расположена в доме мистера Генри Фиггинса, Фулем-роуд, 142.

Они еще раз перечитали имена и адрес представителя компании, потом Габриэль вернул бумагу на место. Взяв из рук графини стопку других бумаг, он принялся их просматривать.

– Что вы ищете?

– Я рассчитываю найти список инвесторов или перечень долговых обязательств, составленных юристами фирмы. – Хмурясь, он шелестел бумагами и перекладывал их. – Кем бы они ни были, но эта компания действует чрезвычайно осторожно.

Графиня держала ящик, в то время как Габриэль укладывал в него документы. Потом он снова запер замок и поставил ящик на полку. Вместе они, трудясь в четыре руки, быстро привели комнату в ее первоначальный вид.

Оглядевшись в последний раз, Габриэль поднял лампу.

– Откуда вы ее взяли?

– С маленького столика.

Габриэль подождал, пока она выйдет за пределы перегородки, отделявшей приемную от места клерка, затем погасил лампу.

– Будем надеяться, – пробормотал он, – клерк не заметит, что масла в лампе стало меньше.

Графиня, не отвечая, молча ждала у двери.

Захватив свою трость, Габриэль открыл дверь. Она вышла первой.

Он последовал за ней, закрыл дверь, потом наклонился, чтобы вернуть замок в прежнее положение. Это было непростой задачей, но наконец ему удалось справиться с ней.

– Как, скажите ради Бога, вам удалось открыть замок? – спросил он, выпрямляясь.

– Просто пришлось немного потрудиться.

Конечно, она это сделала не с помощью шпильки для волос.

Подавив любопытство, Габриэль последовал за ней вниз по лестнице.

У нижней ступеньки он предложил ей руку.

– Полагаю, вы приехали в экипаже? Я провожу вас.

Если бы она попыталась возражать, он бы непременно разъяснил ей, что за помощь в просмотре бумаг в пяти металлических ящиках он вправе рассчитывать на ее благодарность, так что отказаться от его помощи было бы с ее стороны и нелюбезно, и невежливо.

Во всех случаях жизни, во всех начинаниях Габриэль использовал определенные и неукоснительные правила, изобретенные им: одни были необходимы для ведения войны, Другие для обольщения женщин. После первых столкновений каждая леди, с которой у него когда-либо завязывались отношения, принимала правила его игры и считала, что он эксплуатировал ее чувства для ее же блага.

В конце концов и у графини не будет оснований для жалоб на него.

Они рука об руку двинулись через двор Линкольнс-Инн. Габриэль чувствовал ее пальчики на своем рукаве: сначала они затрепетали, потом успокоились. Он посмотрел на ее скрытое вуалью лицо, затем его взгляд прошелся по закутанной в плащ фигуре.

– Вы похожи на недавно овдовевшую и еще не справившуюся со своим горем женщину, к тому же имеющую серьезные причины посещать Линкольнс-Инн в столь поздний час.

Последовал легкий кивок, и она подняла голову. Графиня была хорошей актрисой – сейчас Габриэль не замечал в ней ни малейших признаков волнения. Если бы он пожелал иметь своим партнером женщину, то счел бы ее самой подходящей. Графиня умела открывать замки, разгадывать загадки, и все эти качества он считал положительными. Несмотря на первое неприятное впечатление оттого, что он нашел ее в конторе Терлоу и Брауна, несмотря на свое раздражение, теперь Габриэль был рад ее присутствию.

Высоко подняв голову, графиня прошла мимо привратника так, будто его и не было. Проводив ее взглядом, тот зевнул и снова опустился на свой стул.

В тени, отбрасываемой огромными деревьями, их ожидал небольшой черный экипаж. Когда они приблизились, кучер взял в руки вожжи.

Остановившись возле экипажа, Габриэль открыл дверцу.

Графиня протянула ему руку:

– Благодарю вас…

Он помог ей сесть в экипаж и повернулся к кучеру:

– Поезжайте по Брук-стрит мимо Саут-Молтон.

Габриэль последовал за графиней в экипаж и закрыл за собой дверцу.

Графиня внимательно вглядывалась в его лицо, но отодвинулась, когда он повернулся к ней, чтобы сесть рядом.

Экипаж тронулся.

После нескольких минут, прошедших в напряженном молчании, графиня сказала:

– Не припомню, чтобы я предлагала вас подвезти.

– Мадам, я избавил вас от некоторых неприятностей и, полагаю, заслужил небольшую награду.

Он услышал тихий смех, который, впрочем, тотчас же оборвался.

– Кроме того, мы должны обсудить наши дальнейшие действия.

– Правда? – Ее тон оставался спокойным.

– Кое-что, я должен прояснить с самого начала. Вы попросили помочь вам, и я согласился. Вы также попросили меня не пытаться узнать, кто вы.

– И что же дальше?

Его легкомысленный тон тотчас же стал серьезным;

– Я обещал и сдержал обещание.

Теперь каждое произносимое им слово звучало на удивление весомо.

– Если вы хотите, чтобы я играл в эти игры, то должны принимать во внимание мои правила и подчиняться им.

Ее молчание было довольно долгим.

– Ваши правила?

Он почувствовал, что она смотрит на него.

– И в чем они заключаются, эти ваши правила?

– Правило номер один – вы должны пообещать мне никогда впредь не делать ничего тайком от меня.

Она слегка пошевелилась.

– Тайком от вас?

Габриэль кивнул:

– Если мы с вами будем действовать независимо друг от друга, особенно в таком деликатном деле, как это, конец наших поисков окажется весьма плачевным – вся Работа пойдет прахом. Вы не настолько хорошо знакомы с ситуацией в Сити, чтобы быть в курсе всех хитросплетений, которые могут встретиться на пути наших расследовании. Именно поэтому вы обратились ко мне за помощью, не так ли?

В ней не было ничего от присущей ее полу манеры немедленно высказать свое мнение – сначала она взвешивала, пыталась все обдумать. Лишь когда они завернули за угол, она наконец спросила:

– В чем заключаются остальные правила?

– Их всего два.

– И какое же второе?

Он повернул голову и посмотрел на нее:

– За каждое новое сообщение я потребую награды.

– Награды?

Алатея прекрасно поняла, что он имеет в виду.

– И какой же награды вы хотите?

– Поцелуй за то, что я обнаружил контору Терлоу и Брауна.

Она все еще безмолвствовала, сидя так тихо, что у него закралось сомнение, действительно ли он смутил ее. Впрочем, ему трудно было поверить в ее смущение – она слишком хорошо знала, с кем имеет дело.

– Поцелуй?

– Угу.

На этот раз он не мог отказать себе в удовольствии улыбнуться. В голосе его появились мурлыкающие нотки, привычные для известного своими светскими подвигами обольстителя.

– Поднимите вуаль.

– Нет.

В ее «нет» прозвучал спокойный, но решительный отказ.

Брови Габриэля надменно поднялись, затем он покорно вздохнул:

– Ладно, пусть вуаль останется.

Прежде чем она успела придумать что-нибудь, чтобы избавиться от неизбежного поцелуя, его рука обхватила ее талию. Он приподнял вуаль, и тотчас же его губы прижались к ее губам.

Графиня сидела рядом, податливая и теплая, позволяя себя целовать. Габриэль взял ее за подбородок, но не почувствовал готовности разделить поцелуй – никакого ответа.

Что ж, он умеет быть терпеливым, раз обстоятельства вынуждают его к этому.

Он снова нежно поцеловал ее, легко касаясь ее губ своими, искусно стараясь вызвать в ней страсть…

Первой реакцией, которую он почувствовал, была дрожь – верный признак чувственного отклика. Дыхание ее участилось, а спина напряглась.

Потом Габриэль ощутил движение ее губ – сейчас она напоминала статую, пробуждающуюся к жизни. Он не выпускал ее лица и продолжал целовать. От него не ускользнуло ее движение, когда одна рука в перчатке поднялась с колена, на котором покоилась до того, и трепетные пальцы прикоснулись к его руке. Движение это казалось столь легким, что, не будь Габриэль так сосредоточен на малейшем происходившем в ней изменении, он бы не мог сказать с уверенностью, что это явь, а не сон. В робком прикосновении он ощутил изумление невинного и неопытного существа, которое пленило его.

Ее пальцы, облаченные в тонкую кожу, погладили его руку, задержавшись на ней на одно мгновение. Будто бабочка опустилась ему на руку.

Габриэль затаил дыхание, жадно вдыхая аромат ее духов.

Он впервые в жизни молчаливо просил, а не требовал, и она подалась вперед по собственной воле, потянулась к нему. Губы ее раскрылись…

Он бросился, как победитель на добычу, но тотчас же почувствовал ее внезапное сопротивление. Должно быть, она не привыкла, чтобы ее целовали. Это показалось ему странным. Он не попытался раздумывать над причиной, но тотчас же ослабил хватку и прибег к известному ему искусству обольщения, стараясь снова вызвать в ней ответ.

Графиня оказалась способной ученицей и очень скоро ответила ему поцелуем – нежно, но достаточно решительно и без всякого жеманства. Ему хотелось сжать ее в объятиях, но опыт говорил, что еще не время, Габриэль не мог ни понять, ни объяснить ее волнения. Ясно было одно: графиня не привыкла к ласкам. Только поцелуй и ничего больше – им он должен был удовольствоваться, чтобы этот поцелуй оставил в ней след, воспоминание.

Габриэль стремился успокоить ее, усыпить, довести до такого состояния, когда она сама пожелала бы уступить и узнать больше о самой себе.

Когда ее губы робко и нерешительно раскрылись навстречу ему, он почувствовал, что осада его увенчалась успехом, но действовал очень осторожно и не пытался воспользоваться своим преимуществом слишком стремительно – он смаковал каждый сладостный момент ее податливости, как смакуют драгоценное вино, как любуются бесценным камнем в ожерелье.

Когда она робко прикоснулась языком к его языку, он в ответ принялся ласкать ее, медленно, нежно, и от этого у него закружилась голова.

Она вся была, как изысканное выдержанное вино, которое не опрокидывают одним глотком, а пьют медленно, наслаждаясь его восхитительным вкусом.

Наконец экипаж, прогромыхав, завернул за угол, и Габриэль отстранился от нее. Грудь его полнилась неизведанными чувствами, он смотрел на ее губы – они были нежно-розовыми и слегка припухшими.

– Теперь, когда мы узнали адрес Суэйлза…

Ее губы приоткрылись, возможно, в знак того, что она не возражала бы против дальнейшего обмена ласками. Габриэль не стал долго раздумывать и снова принялся ее целовать.

Ему пришла в голову неприятная мысль о том, что близится разлука – до Брук-стрит оставалось уже не так далеко, а она поддавалась его ласкам не так легко, как бы ему хотелось, а скорее робко, инстинктивно делая шаг за шагом. Видимо, никогда прежде ее не целовали с такой страстью, и до этой минуты она еще не пробудилась для любви.

Габриэль крепко сжимал ее в объятиях, не давая ей возможности уклониться – его поцелуи становились все требовательнее.

Он мог бы увлечь ее по этому пути много дальше, если бы у них было время, но экипаж замедлил движение, потом остановился, ему пришлось выпустить графиню. На одно мгновение, когда их дыхание смешалось, у него возникло искушение сорвать с нее вуаль, но он отдернул руку и опустил вуаль так, что она полностью закрыла ее лицо. Наступит момент, когда эта женщина сама откроется ему, и сделает это добровольно. Тогда он насладится этой минутой в полной мере.

Когда он выпрямился, она бессильно упала на сиденье и попыталась заговорить, но не могла из-за сильного волнения.

– Мистер Кинстер…

– Меня зовут Габриэль.

Несмотря на непреодолимое препятствие в виде густой вуали, их глаза встретились. Она смотрела на него, грудь ее высоко вздымалась под плащом.

– Я подумала о нашем следующем шаге.

Его взгляд остался тверд.

– Доверьтесь мне. Я знаю, что делать.

Он ждал ее ответа, но она молча продолжала смотреть на него. Тогда он, склонив голову, сказал:

– До нашего следующего свидания.

Габриэль взялся за дверцу экипажа.

С минуту графиня раздумывала, потом сказала:

– Я свяжусь с вами через день или два.

Она все еще тяжело дышала. Габриэль улыбнулся торжествующей улыбкой победителя:

– Итак, до встречи.

Он открыл дверцу и, шагнув на мостовую, подал знак кучеру.

Экипаж двинулся дальше. Габриэль некоторое время смотрел ему вслед, потом повернулся и поднялся по ступенькам своего крыльца, чрезвычайно довольный проведенной ночью.