Текст книги "K-pop: за кулисами мечты"
Автор книги: Стефан Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
– Стоп! – кричит переводчик. – Пожалуйста, хватит. Мисс Кон и SAY Entertainment благодарят тебя за приложенные усилия и потраченное время.
Абсолютно униженная, встаю на ноги. Наверное, они решили, что у меня приступ. Кланяюсь мисс Кон и мямлю благодарности на корейском: «Камсамнида!» Хватаю гитару и выбегаю из зала, стараясь прикрыть волосами лицо, красное от стыда, словно кимчи-чиге.
Глава 3
Неизвестный абонент
Наступил понедельник, по ощущениям я была мертва изнутри. Сконцентрироваться на работах по литературе и биологии было невозможно, за обедом кусок не лез в горло. Весь день телефон вибрировал от звонков с неизвестного номера, но сил не хватало даже на то, чтобы убрать телефон в рюкзак.
Почему я не отнеслась к прослушиванию более серьезно? Я вновь и вновь возвращалась к мысли о шансе, который мог бы кардинально изменить мою жизнь раз и навсегда. Надо было выложиться на все сто. Почему я восприняла все как шутку? Ведь можно было догадаться, что меня попросят станцевать! Это же очевидно! А я вела себя так, будто K-pop и внимания моего недостоин, но сама-то я являюсь пустым местом. Боже мой, я ведь играю на альте!
После занятий я, Имани и Итан отправились в наш семейный магазин, креативно названный «Магазин семьи Пак», чтобы готовиться к завтрашнему тесту по мировой истории. Но сначала мы болтаем об SLK. Сейчас проходит их мировой тур Rebel, и в сеть выложили видеоролики с концерта в Сингапуре – вмиг они стали хитом YouTube. За два дня после проваленного прослушивания я посмотрела так много K-pop-клипов и видео SLK, как никогда раньше.
Папа угостил нас якква, приготовленными мамой. Наши покупатели просто без ума от них! Это корейские медовые печенья, один из моих любимых перекусов – нежные словно нуга, мягкие, как свежеиспеченные печенья, и мяслянистые, чем напоминают пончики. Имани и Итан тоже без ума от них.
– О да, якква просто божественны! – рука Имани машинально потянулась за яством.
Папа, обрадованный увлеченностью Имани всем корейским, засмеялся:
– Имани, у тебя есть купон на баббл-ти?
– Вообще-то, мистер Пак, он прямо сейчас при мне! – подруга достала карточку из кармана.
Стоило нам начать продавать баббл-ти – наверное, самое прибыльное нововведение нашего бизнеса, – как мы принялись раздавать покупателям купоны с акцией «Каждый одиннадцатый баббл-ти в подарок!»
Папа забирает у Имани карточку и делает в ней сразу десять отверстий, подбрасывая отрезки бумаги в воздух, словно конфетти. «Бесплатный баббл-ти для Имани!» Подруга подскакивает от радости, издав визг, пока кусочки бумаги медленно опускаются на стол. Это их с папой фишка, милая до безобразия!
Мама приносит бесплатный баббл-ти улунь, любимый вкус Имани, и персиковый чай для Итана, который не переносит лактозу. На концах трубочек остались кусочки бумаги – мамина фишка.
– Что смотрите, ребята? – спрашивает она.
– Разные K-pop-видео, – отвечает Итан, сделав глоток чая.
– Опять? Кэндис, ты нашла новое увлечение? – она поджимает губы, демонстрируя явное недовольство.
– Некоторые и, правда, крутые, – неуверенно мямлю в ответ.
Стоит ей отвернуться, как я нахмуриваюсь. Если бы она только поддерживала мой талант, вместо того чтобы относиться к нему как к чему-то постыдному, я бы серьезно взялась за вокал и танцы, вместо бессмысленной игры на альте, стала бы уверенной в себе и не провалила бы отборочный этап. Наверняка уже сидела бы в самолете Нью-Джерси – Сеул, чтобы стать участницей женского подобия SLK.
Папа по-доброму посмеивается:
– Я удивлен изменениям в твоем вкусе, Кэндис. Ты всегда старалась вести себя как стопроцентная американка!
– Кэндис превращается в настоящую фанатку K-pop, прямо как я! – радостно сообщает Имани.
Мама резко оборачивается, настороженная подобным известием. Я быстро отвожу взгляд.
Имани показывает нам с Итаном множество роликов, где мемберы SLK Чжуда и Намкён игриво обнимаются на сцене.
– Ах, в этом туре так много скиншипа от Чжукёнов!
– Чего? Скиншипа? – переспрашивает Итан.
– Добавляем определение в словарь K-pop! – по– друга переворачивает страницы тетради по мировой истории и открывает импровизированный толковый словарь, полный жаргона и терминов, свойственных K-pop-индустрии. Тихо-тихо она добавляет: – Когда станешь трейни SAY, должна будешь все это выучить, Кэндис!
Надо удостовериться, что родители не слышат нашего разговора: папа беседует с покупателями, пока мама добавляет тапиоку в баббл-ти.
– Говорю в последний раз, – шепчу я подруге. – Я упала прямо на задницу, когда повторяла утиную походку.
– Мда, мы видели твое исполнение, дела плохи, – Итан знает, о чем говорит.
– Слушай, наверняка они решили, что это было очень даже мило и забавно! – спорит подруга.
– Я поторопилась, когда исполняла песню.
У Имани и на этот довод нашелся ответ:
– То, что ты называешь провальным исполнением, для большинства остается недостижимой мечтой.
Мне остается лишь вздохнуть. В голове всплывают воспоминания о побеге со сцены. Хочется забыть все и сфокусироваться на чем-то повеселее. Например, на новом клипе BLACKPINK на песню «Kill this love». Эти красотки, облаченные в кутюр с ног до головы, возвращают смысл в мою никчемную жизнь. Беру в руки телефон.
– Сорок семь пропущенных с неизвестного номера.
– Должно быть, какой-то сумасшедший, – выдвигает свою версию Итан. – Или тайный поклонник!
– Не отвечай! – советует мама, а после добавляет уже на корейском: – Кругом много людей, не вызывающих доверия.
Два дня спустя я все еще мучаюсь от мыслей о проваленном прослушивании. Старательно пытаюсь вытеснить из головы и сфокусироваться на грядущих экзаменах, но стоит вспомнить свой танец, как хочется залепить самой себе оплеуху.
За ужином с жареным мясом разговоры ведутся лишь о наших с Томми надвигающихся экзаменах. Я лишь громко вздыхаю от предсказуемости всего происходящего.
Мама бросает на меня удивленный взгляд и интересуется на корейском:
– К чему эти страдальческие вздохи?
– Ничего, все в порядке.
После ужина она зовет меня с Томми, и мы вместе звоним дедушке через KakaoTalk. Чтобы влезть в кадр, я становлюсь на носочки, пока Томми вынужден присесть. Он так и не успел сходить в душ после игры в бейсбол, пахнет от него так себе.
– Здравствуйте! – кричим мы в унисон.
– Ох, это вы, детишки? – интересуется дедушка. Мы разговариваем с ним, используя вежливые формы корейского языка.
Не знаю, может, так говорят абсолютно все пожилые люди в Корее, но меня не перестает удивлять его вопрос, мы ли это. Может, дело в том, что мы говорим по телефону, и он не способен нас разглядеть. Устройство трясется в его руках, да и сам дедушка выглядит хуже обычного – кожа заметно побледнела.
Он тычет пальцем в грудь и спрашивает на корейском: «Кем бы я мог быть?» Мы с Томми отвечаем: «Дедушка!»
Дедушкино лицо светится от удовольствия. «Правильно!» – он продолжает говорить по-корейски фразочками, которыми обычно общаются с детишками.
Так обычно и выглядит наш разговор с дедушкой – всему виной языковой барьер. Так трогательно видеть радость на его лице, когда мы отвечаем ему на родном языке, пусть наши знания далеки от должного уровня. Наверное, для него мы навсегда останемся пятилетками – столько нам было, когда мы прилетали к дедушке в гости в Сеул.
Попрощавшись с ним, мы вешаем трубку. Я возвращаю телефон маме, занятой мытьем посуды. Я нахожу нужным спросить:
– С дедушкой все в порядке? Он выглядит как-то… иначе.
– Дедушка очень болен, – отвечает мама, не вникая в подробности.
Я жду, когда она продолжит мысль. Что значит болен? Насколько все плохо? Разве никто не собирается навестить его?
Мама не намерена продолжать разговор:
– Займись уроками. Если ты не получишь высший балл по биологии, тебя ждут неприятности.
Уделив внимание биологии, я открываю YouTube и вновь смотрю K-pop-ролики. Рядом с иконкой в виде колокольчика горит красная точка – есть непросмотренные уведомления. Кто-то оставил комментарии под моим видео.
Открываю ролик, набравший двенадцать просмотров, – уверена, это все Имани с Итаном и члены их семей.
Два комментария я уже видела:
ImaniCharles2003: «КО-РО-ЛЕ-ВА!»
EthanEmery627: «Ты моя корейская Тейлор Свифт!!! [подмигивающий эмоджи] [десять сердечек]
Третьего комментария не было ранее. Его оставил пользователь с ником SAY Entertainment, и он написан на корейском.
Делаю глубокий вдох. Кажется, мое сердце сейчас не выдержит. Через минуту я таки сумела разобрать написанное. Комментарий гласил: «Мы пытались связаться с Вами по телефону, но Вы так и не ответили. У Вас есть KakaoTalk?»
Я кликаю на пользователя, дабы удостовериться, что это и в самом деле SAY Entertainment. Браузер перенаправляет меня на официальную страничку агентства – канал, на котором публикуются клипы SLK, набирающие более миллиарда просмотров.
Возвращаюсь к собственному ролику и печатаю ответный комментарий: «Простите, что не отвечала вам! У меня нет KakaoTalk, но я скачаю его прямо сейчас!»
Какой же тупицей надо быть, чтобы пропустить звонки от SAY Entertainment! Руки трясутся, когда я хватаюсь за телефон и скачиваю KakaoTalk – самый популярный мессенджер в Корее. Мама и папа используют его для связи с родственниками, тогда как у меня не было причины его заводить.
Стоит мне активировать KakaoTalk, как в ту же секунду приходит уведомление – звук напоминает ребенка, произносящего «Ку-ку!».
«Рада приветствовать вас! – сообщение написано по-английски, но от корейского пользователя по имени Кон Йена. – Это менеджер Кон из SAY Entertainment».
Не может быть. Какого черта! Это та самая женщина! Та самая бизнесвумен, что не произнесла ни слова.
Я вежливо здороваюсь с ней на корейском языке.
Пока менеджер Кон набирает ответ, я скачу по комнате и беззвучно кричу.
«По возвращении в Сеул я показала ролик с прослушивания некоторым сотрудникам компании».
О боже, лучше бы вы этого не делали!
«Директора очень заинтересованы. Вы можете говорить?»
Могу ли? Я лежу на спине, упираясь стопами в дверь. Так как у меня нет замка, приватность можно обеспечить лишь подобным образом.
«Да, могу!»
В тот же момент раздается рингтон – входящий видеозвонок в KakaoTalk. Я поднимаю телефон к лицу, надеясь, что менеджер Кон с пониманием отнесется к моей позе. Мисс Кон появляется на экране. Она сидит в ярко освещенном конференц-зале, одетая в обычную одежду, черную майку и кепку.
– Здравствуйте! – все еще лежа на полу, я пытаюсь приветственно кивнуть.
– Здравствуй, Кэндис! – отвечает она. – Рада наконец связаться с тобой!
Даже не знаю, что и ответить. Благодаря маме и папе я кое-как понимаю корейский, но вот разговаривать сложновато – родителям я всегда отвечала по-английски.
Я лишь говорю «Нэ!», что переводится, как вежливая форма «Да!».
– Мы были впечатлены твоими вокальными данными, – говорит менеджер Кон. – У тебя уникальный, очень чистый голос.
Я благодарю ее за похвалу.
– Твои танцы…
С трудом формируя предложение, я извиняюсь за содеянное.
Менеджер Кон улыбается.
– Пусть у тебя нет танцевальных навыков, мы оценили твои старания. Ты продемонстрировала свой шарм.
Я вновь пытаюсь оторвать затылок от пола и благодарственно кивнуть.
– Конечно, если ты надеешься дебютировать, тебе придется приложить массу усилий. Не знаю, насколько ты осведомлена о порядках в мире K-pop, но он сильно отличается от американской музыкальной индустрии. Мы набираем ребят с потенциалом и заставляем их практиковаться, практиковаться и еще раз практиковаться. У нас полно трейни, как мальчиков, так и девочек, которые годами тренируются под крылом SAY – все ради возможности когда-нибудь дебютировать. Очень скоро мы представим новую мужскую группу, которую пока зовем SLK 2.0, а также готовим первую женскую группу. Мы хотели бы предложить тебе участвовать в подготовке. Уже набрано много талантливых трейни, но CEO решил, что следует добавить кореянку, выросшую в США. Из всех конкурсантов в Нью-Джерси ты единственная соответствуешь всем критериям. Что думаешь?
Менеджер Кон говорит очень быстро и исключительно по делу. Я не поняла ее речь до конца, но усвоила главный смысл сказанного. Ожидая моего ответа, она бросает взгляд на часы и вовсе не представляет: только что она перевернула мой мир с ног на голову.
Я прокашливаюсь и отвечаю.
– Я все еще являюсь школьницей.
Суровая реальность буквально ударяет меня по лицу: мама с папой никогда не позволят мне пропустить школу по какой-либо причине, не говоря уж о поездке в Корею, чтобы стать K-pop-айдолом. У нас и денег-то лишних нет, разве что на спортивную экипировку Томми, мои бессмысленные занятия альтом, репетиторами и покупкой компьютеров для учебы. Ведь родители откладывают деньги на наше с братом поступление в колледж. Родители Итана, в разы более обеспеченные, чем мои, сказали, что он должен сам искать деньги на учебу. Это абсолютно противоположно взглядам моей родни. Для мамы с папой нет ничего более важного, чем образование. Они считают своим долгом дать нам все лучшее.
– В каком ты классе, в десятом? – интересуется менеджер Кон.
Я утвердительно киваю.
– Разве в Америке нет летних каникул? CEO Ян сообщил, что утвердит составы обеих групп в конце лета. Конечно, четыре месяца тренировок до дебюта – это ничтожно мало, но некоторым удавалось. Даже если ты провалишься, не обижайся, но вероятность этого и правда очень велика, ты просто вернешься домой в США, начнешь новый учебный год, приобретя важные жизненные уроки и друзей. Если дебютируешь, мы обсудим дальнейшие действия. В Сеуле множество международных школ. Так что?
– Эм, – пытаюсь привести голос в порядок. – Могу ли я поговорить с родителями?
– Ладно, – менеджер Кон вздыхает, раздраженная моей нерешительностью бросить все и отправиться на другой конец света, посвятив жизнь корейскому музыкальному лейблу. – Мы готовы оплатить тебе и одному из родителей билеты до Сеула и проживание – общежитие для тебя, апартаменты для родителя. Тренировки не будут чего-либо стоить. Если так будет проще, родители могут связаться со мной напрямую.
– Когда вам было бы удобнее поговорить?
– Звони в любое время. Сотрудники SAY никогда не спят.
Я пытаюсь найти на ее лице малейшие признаки эмоций, но менеджер уже бросила трубку.
Голова кружится от всех мыслей. Всю неделю я только и думала об упущенном шансе. Теперь, когда я ухватила удачу за хвост, осталось сделать невозможное – уговорить маму.
Глава 4
Bae-Jjae-Ra
Как следовало ожидать, Имани с Итаном визжат от услышанной новости. Итан буквально встает на голову, пока Имани трясет меня изо всех сил: «Я знала, я знала, я знала!»
Успокаиваю друзей и проверяю, не слышат ли нас. Мы сидим на моем привычном месте, поляне у кафетерия. Чудесный день, теплая погода, близится конец школы и сезон аллергий. В паре метров от нас ребята из Клуба робототехники заставляют своих роботов драться.
– Не сходите с ума раньше времени. Как я уже говорила, родители ни за что не позволят мне уехать.
– Все, пока! – восклицает Имани. – Все как всегда, Кэндис.
– В смысле?
– Ты вечно поддаешься на уговоры внутреннего саботажника, – добавляет Итан.
– Кого-кого?
– Внутреннего саботажника, – уточняет друг. Он вскакивает на ноги и принимается декламировать, – согласно великому РуПолу, внутренний саботажник или диверсант – это голос, что напоминает тебе о страхах и противостоит желаниям делать то, что ты на самом деле хочешь.
– Послушай РуПола, – добавляет Имани. – Ну и Итана. Твой внутренний голос управляет тобой.
– Он жив-здоров благодаря диете из отговорок и низкой самооценки! – добавляет Итан.
Мои друзья – зло.
– Ой, тоже мне! – я лишь фыркаю, но глаза предательски покалывают. – Это же совсем не про меня!
– Правда? – Имани вопросительно изогнула бровь. – Тогда почему же ты не отнеслась к прослушиванию серьезно?
– И почему ты до сих пор играешь на альте? – вступает в игру Итан.
– Вы не понимаете, – отбиваюсь я, – вы не знаете мою маму.
– Знаем, и она походит на святую, – отбивает Имани.
– Она лишь кажется такой, внутри нее сидит настоящая тигрица!
Имани вскидывает обе руки вверх.
– Я не буду с тобой спорить. Я уже отвела тебя на прослушивание, вопреки крикам и попыткам сопротивляться. Как оказалось, была права! Теперь же я умываю руки, – Итан ободряюще хмыкает. – Но если ты вдруг решишься, я готова помочь в уговорах. Убеждать людей – моя суперсила!
– Просто подумай: когда ты станешь трейни в одной компании с SLK, – добавил Итан, – сможешь встретить One.J!
Я тяну до конца воскресной церковной службы, несмотря на хаотичный поток сообщений в KakaoTalk.
– Мне нужно знать как можно быстрее!
– Такой шанс выпадает раз в жизни.
– Ты представляешь, сколько ребят хотели бы оказаться на твоем месте?
После посещения церкви родители, уже переодевшись из костюмов «на выход» в привычную одежду, обычно пребывают в наилучшем расположении духа. Не отличающиеся активной социальной жизнью, родители воспринимают походы в церковь как развлечение. После часов, потраченных на молитву, еду и общение с друзьями, они вымотаны и счастливы.
Удостоверившись, что Томми занят – зависает в импровизированной качалке в подвале – я зову родителей в гостиную. У мамы сразу же возникают подозрения.
– Ты же не сообщишь нам ничего из ряда вон выходящего?
Что-либо гарантировать я не в силах.
– Просто присядь.
Мой компьютер подключен к телевизору – на настройку ушел час. Я встаю перед телевизором и делаю глубокий вдох.
– Я позвала вас, потому что хочу обратиться с просьбой. Возможно, сказанное вас не обрадует. Я лишь прошу вас не прерывать меня и потерпеть.
– Обещаю, – говорит папа.
Мама нервно сжала ткань домашних штанов.
– Мам, я жду.
Стоило папе подтолкнуть ее локтем, как мама нарушила тишину.
– Хорошо, даю слово.
– Спасибо! Вещи, которые мы будем обсуждать, несколько сложны, поэтому я подготовила визуальный ряд, – я включаю телевизор, на экране которого сразу же загорается первый слайд презентации PowerPoint. Там фото пятилетней меня, стоящей на сцене с другими ребятами из детского сада, мы вместе исполняем «Away In a Manger» в честь наступающего Рождества.
Папа расплывается в улыбке, а мама хватается за грудь. Хорошее начало!
– Я, Кэндис Минкён Пак, родилась в Ньюарке, штат Нью-Джерси, 24 августа 2003 года. Насколько помню, – на следующем слайде я стою в костюме Рапунцель и пою «When Will My Life Begin» на вечеринке в честь Хеллоуина в 2012 году, – я всегда любила музыку, особенно пение.
Даже не глядя на маму, я чувствую, как настроение меняется в худшую сторону.
– Как бы то ни было, своим талантом я обязана вам, ведь знаю, что вы были и остаетесь прекрасными музыкантами.
Далее появляется фото шестилетней меня, плачущей за игрой на альте. По неизвестным причинам родители всегда считали эту фотографию особенно трогательной и сейчас не могут сдержать продолжительного «Оууу!».
– Когда я была маленькой, мне было дозволено петь, сколько душе угодно – делать это с удовольствием и без какой-либо задней мысли, – эту фразу предложил Итан. – Но в процессе я утратила интерес. Всю жизнь я не видела особого смысла в занятиях вокалом и была вынуждена заниматься альтом, к которому не было ни интереса, ни предрасположенности.
На следующем слайде я уже семиклассница и выгляжу чрезмерно опечаленной, позируя родителям с альтом в не подходящей по размеру форме.
– Могу с уверенностью сказать, что за все одиннадцать лет занятий я ни разу не получила удовольствия от игры на альте. Более того, время, потраченное впустую на занятия по альту, могло бы быть потрачено на подготовку к экзаменам в колледж. Какое учебное заведение впечатлит полное отсутствие достижений? Пять лет индивидуальных занятий по альту вылились лишь в счета на тысячи долларов, заработанных вашим тяжким трудом, но брошенных на воздух. И давайте не забывать о времени, проведенном в пути.
На секунду я решаю глянуть на маму. Она выглядит ошеломленной, испуганной. Кажется, план работает.
– С некоторых пор моя душа вновь расположена к пению, – и эту фразу подкинул Итан. – Должна признаться: на прошлой неделе я нарушила правила, но ничего не прошло даром: я пропустила подготовку к экзамену ради прослушивания в K-pop-компанию.
Родители шокированы. Мама прерывает меня.
– Что ты…
– Мам, ты ведь обещала! Все слова потом.
Я показываю фото, на котором мы с Имани стоим в толпе других конкурсантов.
– Я прекрасно осознаю, что поступила неправильно, но если бы я сказала вам заранее, то была бы наказана и не смогла бы претворить планы в жизнь! Я пела, стоя прямо перед менеджером SAY Entertainment, которая прилетела прямиком из Кореи на поиски талантов. В прошлый понедельник она связалась со мной и сказала, что из трех тысяч участников они выбрали лишь меня!
Я рассказываю родителям о SAY Entertainment и их влиянии, показываю фото SLK – не что-то сексуальное: мальчики сидят вместе в школьной форме.
Далее высвечивается список.
Почему Кэндис должна стать K-pop-трейни этим летом:
• Кэндис выучит корейский.
• Кэндис заведет много друзей со всего мира.
• Кэндис станет увереннее в себе, наблюдая за превращением обычных ребят в популярных айдолов. Ей так не хватало этого в Америке.
• Кэндис вытерпела десять лет игры на альте.
• SAY возьмут на себя расходы за перелет и проживание в Сеуле в течение всего лета.
На отдельном слайде помещен довод, подсказанный Имани:
«Люди, отбирающие учеников в колледж, слабо верят, что азиаты могут хоть как-то выделиться из толпы. Каждый второй получал хорошие оценки и высокие баллы за экзамены, а на музыкальном инструменте многие играют лучше, чем Кэндис когда-либо сможет! Лето, проведенное в качестве K-pop-трейни, – это уникальный опыт и материал для великолепного эссе для приема в колледж».
На последнем фото я держу гитару, подаренную папой на двенадцатый день рождения – в моих глазах отражаются подлинная радость и свечи на торте.
– Спасибо за внимание! Остались ли у вас какие-либо вопросы?
Тишина, папа неловко хлопает. Мама отводит глаза, скрестив руки на груди. Так, я была готова к сопротивлению.
– Мам, кажется, тебе есть что сказать?
В ответ она лишь цокает – значит, действительно разозлилась.
– Это абсурд, – произносит она. Она произносит maldo andwae по-корейски – что-то вроде «чепухи».
– И что же кажется тебе абсурдным? Все предельно ясно.
Ухмыляясь, она устремляет на меня взгляд.
– Ты?! Поедешь в Корею, чтобы стать айдолом?! Девчонка, что не говорит по-корейски? Которая в жизни еще не трудилась?
Щеки горят, слово уголь под решетками с кальби.
– А что в этом такого? – не выдерживаю я. – Я ни разу в жизни ни о чем не просила! Только и делала, что молчала в тряпочку и училась!
– Зато жаловаться ты можешь, – отвечает мама.
– Почему Томми достается все? Он и в хоре поет, и спортом занимается, а ты и слова не сказала ни разу. У меня ведь оценки куда лучше! Это все потому, что он мальчик?
Мама хватает меня за руку, а я спешно ее вы– рываю.
– Как ты можешь так говорить? Дело вовсе не в этом. Спорт поможет Томми поступить в колледж, поможет ему в будущем!
– А чем вокал хуже? – продолжаю спор.
Мама закусывает губу и кивает сама себе.
– Я буду честна, Кэндис, – она говорит мягко, но уверенно. – У тебя хороший голос, но певцу очень сложно выделиться. Ты хотя бы представляешь, сколько в Корее великолепных вокалистов? Ты ведь такая стеснительная, а все эти айдолы харизматичны и уверены в себе…
Шокированная, я не могу вымолвить и слова. Никогда еще слова не ранили меня так сильно. Папа встает на ноги.
– Кэндис, я тоже не слишком уверен. Я много читал обо всех этих компаниях. В индустрии так много коррупции, случаев жестокого обращения с трейни… все эти рабские контракты, нечеловеческие нагрузки…
Я даже не слышу доводов отца – настолько я зла на мать.
– Ты виновата в том, что я не уверена в себе! – говорю я, одновременно утирая слезы. В этот момент сказанное кажется чистой правдой. – Ты забрала у меня единственную страсть, единственное, что делало меня особенной среди других. Разве так не поступают с теми, кого ненавидят? Ты зла на меня за то, что ты так и не смогла стать певицей!
От шока мама приоткрывает рот. Она кажется разбитой. Я быстро отгоняю мысли о том, что сказала лишнее.
– Кэндис, это уже слишком, – прерывает нас папа. – Поговорим позже.
– Отлично!
Я врываюсь в комнату, захлопываю дверь, ложусь на пол и придерживаю ее ногами. Кто-то пытается войти, но я еще больше напрягаю ноги. Стук.
– Кэндис, открой дверь, – голос мамы предельно тих и нежен.
– Вот же дура.
Наверняка однажды я пожалею о сказанном. Глядя в потолок, осознаю, что зла вовсе не на маму – я зла на себя. Дело ведь не в альте, не в желании попасть в хор или уехать в Корею. Дело в умении быть честной с собой. Дело в храбрости.
Бью ногой о дверь и кричу еще громче:
– Какая же дура!