Текст книги "Удивительное свойство моряков жить под водой"
Автор книги: Стас Колокольников
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Это как? – удивился Игорёк. – Как он поехал?
– Да как-как, – усмехнулся Макс, выдерживая паузу, – бензобак переключил и поехал.
Игорёк смеялся так, что собаки, копошившиеся у мусорных баков, мимо которых проезжал наш УАЗ, долго лаяли вслед.
31
Многие великие и достойные дела были забыты по причине бега времени и гибели людей. Что уж говорить о нас, не свершивших ничего великого. Самое великое, на что я сподобился к тридцати трем годам – купить УАЗ и собрать команду. Впрочем для меня и того было немало.
Сначала мы хотели встретиться в знакомом баре, но кондиционеры там так и не починили, и мы сошлись на набережной речного вокзала. Игорёк и я пришли первыми, потом явился Беря. Макс подкатил на УАЗе последним.
– Мы теперь на колесах, – удивился Беря, впервые увидевший наше приобретение. – Чудо свершилось! У нас есть корабль! А это, я так понимаю, вся наша команда?
– В горах Алтая ждет Лёнька Голодный.
– Понятно. Значит, курс на горы. А потом? Алтай большой. Или куда нелегкая занесет?
– Посмотрим, Беря. Давай пока прикинем, каково жить на колесах. А уж потом хоть в кругосветку.
– А можно прямо отсюда и рвануть, не сломаемся, – убеждал Беря.
– После того, как я по частям перебрал эту машину, она не сломается до самого Владивостока, – уверенно заявил Макс.
– Да я имел в виду, что мы не сломаемся.
Игорёк поднял с земли щепку, повертел руках, переломил и бросил в воду. Поглядев, как сломанную щепку закручивает волной, он задумчиво произнес:
– Помните, у Тарковского сталкер говорит, что слабость велика, а сила ничтожна. Гибкость и слабость, это свежесть бытия, а черствость и сила – спутники смерти. Отвердевшее никогда не победит. Я сейчас подумал… Человек не может быть не гибким, пока живёт дорогой, морем, своей мечтой. И море может быть во всем, и в музыке, и в словах, и в наших мечтах. Разве не так? Согласны?
– Согласны, – сказал Беря, поглаживая теплые зеленые борта.
А я вспомнил о старике, как он неторопливо поплыл после того, как я закрыл ему веки и стащил в реку. Я попытался стряхнуть наваждение, но оно стояло перед глазами, пока на набережную ни въехал повидавший жизнь «Опель».
Из окна выглядывал Веселый. За рулем сидела его жена, а Веселый развалился рядом с банкой пива и скалился, словно в кругосветное путешествие отправлялись они.
– Ну что, чуваки! – полез Веселый обниматься, выбравшись из машины. – Вижу, вы время зря не теряли!
– Время теперь не властно над нами, мы теперь навечно моряки. Можешь прикоснуться к нам, и твое тело не узнает тлена.
– Что ты несешь, чувак? Продолжаешь заваривать эвкалипт, ха-ха!
– Эвкалипт не нужен, хватает твоего веселья. А все-таки почему ты не с нами?
– С вами, капитан, с вами. Но я женат, и этим всё сказано.
– Я не в претензии, у тебя прекрасная жена, она похожа на русалку. Рано или поздно она утянет тебя на дно житейского моря.
Мы щурились от солнца, наблюдая за прогулочными катерами. Люди возвращались с дач, с прогулок, они не могли покинуть город надолго. Они вдохнули в него жизнь и оказались в его плену.
В городе довольно сносно, даже если всю жизнь искать нечто вроде питьевого золота или философского камня. А если смотреть на жизнь с цинизмом и снисходительностью, здесь всегда найдется твое место и время. Но город очень быстро лишает человека гибкости, и только тот, кто не несет на себе печать его твердых законов, может обрести спасительную слабость.
32
В движении зачастую столько превосходства над покоем, что хочется быть стрелой или парусом. Превосходство не в суете и не в бултыхании, а именно в движении, когда ты не часть броуновского безумия, а намагничен целью.
Наш УАЗ неспешно катил через город. Последние приготовления были приятны, и торопиться не имело смысла. Выезд назначили на следующее утро. Завершение экипировки было лучшим способом попрощаться с городом, не смотря на то, что вечера по-прежнему стояли жаркие, иссушающие до удушья.
Притормозили на светофоре. Наблюдая за людьми, идущими по привычным делам, я невольно ощущал преимущество. Когда благодушие достигло вершины, и я был готов запеть – увидел жену.
– Даша, – воскликнул я.
Она стояла лицом к лицу с нарядным мужиком, похожим на жиголо. Улыбаясь, он что-то оживленно говорил. Потом нежно взял Дашу за руку и увлёк в кофейню. Она покорно пошла, чуть склонив голову и улыбаясь, что означало – она счастлива. Петь мне расхотелось, чувство значимости сменилось растерянностью.
Мы проехали через большой мост. Сверху я видел, как два катера гонялись друг за другом. Вернее белый катер шел прямо, рассекая реку посередине, а второй, синий, кружил, заходя то слева, то справа. В воде отражалось заходящее солнце, делая реку немного кровавой.
– Остановимся здесь, – предложил Макс на набережной, – вон магазин автозапчастей, надо купить кое-что в дорогу.
Мы пришвартовались в квартале от клуба, где выступала Валя.
– Сегодня четверг?
– Четверг, – кивнул боцман.
Условившись с ним встретиться через полчаса, я тоже покинул борт.
В темных очках и вельветовой куртке, купленных старику, я прошел к барной стойке и спросил сок.
– Какой вам? – без интереса проговорил бармен.
– Любой.
– Есть гранатовый и апельсиновый, – лениво предложил бармен.
– Наливай гранатовый.
На сцене завершала саунд-чек рок-группа. Валя стояла среди музыкантов, держа в руках вместо привычной флейты саксофон, потертый, видавший жизнь Weltclang перламутровой отделки и с золоченым раструбом. Обхватив инструмент, Валя смотрела вверх, словно вместо потолка перед ней распахнулись небеса. Вдруг она перевела взгляд на меня, я судорожно глотнул сока, расплескав на новый пиджак, и с деланным спокойствием под звуки саксофона двинулся обратно.
На выходе я споткнулся о порог и чуть не упал плашмя, успев упереться руками о тротуар. И вдруг понял, что прежним уже никогда не войду сюда.
33
Что из провианта брали с собой в плавание моряки? А перечень привычных продуктов, грузившихся в трюм, был нехитрый: бочки с пресной водой, мука, сухари, солонина, масло и уксус, хорошо если к этому добавлялись фасоль, рис и сыр. Обязательно брали и пополняли запасы лимона и чеснока против цинги и рахита, по возможности яблок от анемии.
Да, насчёт выпивки. Тоннами грузили вино и ром. Хотя моряки предпочитали пить ром в чистом виде, на корабле пьянство во время плавания каралось, и чаще ром служил обезболивающим и ободряющим средством. Судовой врач всегда держал его под рукой. А коктейль типа «Объятья дьявола»: ром с бренди, соком лимона и специями, – валивший с ног самых крепких парней, делали по особым случаям.
Из всего перечисленного мы сложили в трюм нашего сверкающего новыми бортами трекатра канистру пресной воды, несколько головок сыра и чеснока, фунт сухарей, три кило зеленых яблок и пять литров вина.
В нескольких километрах от города УАЗ пристал к обочине, команда решила выпить по стаканчику пуэра за хороший ход. Утро выдалось на редкость погожее, завораживая небом цвета безмятежной морской волны. В такое утро веришь, что в жизни невозможно разочароваться.
Макс сидел за рулём, дымил сигаретой и чему-то улыбался. Игорёк раскрутил термос и подмигнул мне:
– Знаешь предсказание Нострадамуса на этот год?
– Смеешься? К чему оно мне? А что? Что-то интересное?
– Временны все, и следа не оставят, но знатный отступит, бродяге победа.
– И что это значит?
– Ничего особого. Просто пришло время сбываться чему-то менее важному, но необходимому.
– Ну раз так, вперед, навстречу приключениям.
– Даешь поворот винта!
– В смысле поворот винта?
– Тьфу ты, перепутал, даешь полный ход корабля!
– Ты так не путай. Я помню, ты же рассказывал, как во времена инквизиции поворотом винта называли пытку, на голову жертве надевали обруч и медленно затягивали винтом.
– Типун тебе на язык, – засмеялся Игорёк, – теперь надо думать только хорошее. Иначе далеко не уедем.
Беря махал рукой проезжавшему огромному, как танкер, автобусу с молодыми спортсменками на борту:
– Девчонки! У нас одна дорога! Мы в одной лодке! Я люблю вас!
Спортсменки смеялись и махали в ответ. Я подлил в пуэр по немного вина.
– За удачное плавание!
– За семь футов под килем! – поддержал Игорёк.
Мы с чувством чокнулись.
– Ну что, по местам, – предложил я. – Или может есть вопросы?
– У матросов нет вопросов, – сообщил довольный Беря.
Гм, у матросов нет вопросов, каждый сам себе вопрос. Хотя один вопрос на всех найдется: где же завтра придется проснуться – на суше, на море или на его дне. 
Часть вторая. Кораблекрушение
1
Глядеть на солнце было приятно, оно задумчиво сидело на верхушке горы. Мы расположились на гребне поменьше и смотрели то на солнце, то на темнеющую внизу землю, похожую на океан. Тени от гор накатывали в ущелье точно прилив.
Внизу стоял наш УАЗ. Там же сновали фигурки археологов, искавших столицу тюрков. Археологи казались матросами, не успевшими откапать свой сакральный корабль, и я с сожалением думал об их неудаче как о собственной.
– Эге-ге-гей! – донесся оттуда еле слышный крик Лёньки Голодного, мокрый блестящий он выбирался из горной речки.
Поджарой фигурой Голодный походил на короля хариусов, выскочившего из воды показать на что он способен.
– Эге-ге-гей! – прокричал я в ответ.
– Вон там находится известное Яломанское городище, – рассказывал Игорёк, указывая на археологов. – Слева от тракта стояла крепость, контролировавшая дорогу. Видишь на склоне горы справа большую как бы выложенную из камня букву Z? Это остатки древнего торгового пути. Конечно, не Великого Шелкового, но тоже когда-то довольно оживленного. Поселение, раскинувшееся здесь в те времена, поднималось вверх по реке на несколько километров.
– Может на пляж сходим, – предложил я.
Солнце так пропитало воздух, что его можно было класть на язык как патоку. И слова в нем вязли как мухи.
– Кладбище древних тюрков было найдено за деревней, – увлеченно вещал Игорек. – А до первого тюркского каганата, образовавшегося в шестом веке, здесь хозяйничали скифы…
– Игорёк, пока солнце не закатилось, пойдем купаться, – не отставал я.
Игорёк опустил руку, служившую указкой, и скорчил печально-страдальческую мину, давая понять, что безнадежно опередил в развитии всю нашу команду.
– История загоняет людей в землю, это навевает тоску, – вырвалось у меня.
Игорёк завел глаза к небу на такую глупость. Он любил историю, он любил разные науки, он вообще не понимал, как люди могут быть такими пустоголовыми.
Мы спустились в ущелье, прошли мимо Яломанского городища, мимо группы туристов, озиравшихся по сторонам, словно им чудились призраки тюрков. Мимо сгрудившихся у тракта рыжих жующих коров, выглядевших как одуревшие от однообразной жизни домохозяйки. И вышли на песчаный берег. Катунь здесь убегала вольно, широко и стремительно между задумавшихся над своей неподвижностью гор.
2
Честнее чем река – дороги нет. По течению она свободна от тупиков, она наполняется и стремится к морю, где есть всё. Морская душа знает правду – жизнь на суше вообще не жизнь. Когда-то из чувства превосходства жизнь двинулась с моря на землю, которая в отличие от воды менее податлива и чувствительна. Теперь эта жизнь зашла в тупик.
В устье Большого Яломана, нашедшего Катунь в живописном точно для подарочной открытки месте под Чуйским трактом, жизнь пока еще крепко держалась за живую воду горных рек. Солнце почти закатилось за хребет и люди покидали пляж. Мы разделись до гола и залезли в Катунь. Вода была ледяная, но после первых нырков казалось, что купаешься в огне. Животом чувствовалось, как пламя сжигает мусор, накопившийся внутри.
– На прошлой неделе здесь один чудик чуть не утонул, – сообщил подошедший Голодный. – Спьяну храбро занырнул метра на четыре, его сразу течением и подхватило. Хорошо повезло герою, да и силенок хватило, смог кое-как выгрести к устью Яломана. Вынесло вон к тому мыску. Прозвище у него забавное… то ли Кочегар, то ли Пивовар…
– Кому суждено сгореть, тот не утонет, – крикнул Игорек, разворачиваясь к берегу. – А, кстати, где Беря? Что-то его с обеда не видно.
– На островке с томскими буддистами, – указал Голодный в сторону Большого Яломана, где короткий и узкий рукава реки огибали подобие острова. – Они там уже неделю стоят, а сегодня поехали за продуктами в Иню и нашли «Капитана Моргана» по смешной цене. Только вернулись с добычей, как Беря лошадку им привел, он с утра её взял покататься у Байкала.
– Как это у Байкала? – перестав плескаться, удивился Игорек.
– Байкалом зовут алтайца. Местный.
– А почему Байкал?
– Родители так назвали. Я в Акташе знаю алтайку, она вообще по паспорту Сайра. Её отцу понравилось название на банке вкусной консервы.
– Бред какой-то! – засмеялся Игорек и окунулся с головой.
– Томские оценили цыганские способности Бери. Потчуют его так, словно открывают курсы конокрадов, – продолжал Голодный. – Я сейчас шел сюда, видел, как Беря приплясывал вокруг молоденьких буддисток и кричал «Рома, ни ссы, рома».
– Рома исы рома, цыгане есть цыгане, – сказал Игорёк.
– И откуда ты всё знаешь? – удивился я.
– Просто я ничего не забываю.
Мы выбрались на берег. По телу пробегали приятные судороги, точно органы внутри всполошились и занимали надлежащие места.
– Так по чем ром то? – спросил я.
– По четыреста рублей за литр, но было всего три бутылки.
– Н-да, жаль не успели…
Голодный пожал плечами.
– Лёня, а куда здесь можно поехать, чтобы увидеть сразу много интересного? – спросил Игорёк.
– Да, куда? – поддержал я.
– Поехали на Эл-Ойын, – сразу предложил Голодный.
– На куда?
– Алтайский народный праздник Эл-Ойын, его раз в два года проводят. Вот на эти выходные как раз будет. Со всех районов съедутся.
– А почему так называется?
– Эл означает народ, ойын – праздник. Всё просто, народный праздник. И Яломан вовсе не Яломан, а Эл-Аман, – Голодный любовно окинул взглядом окрестности, – то есть здравый народ. Ясно?
– Ясно, – кивнул я. – А мы что будем делать на этом народном празднике? Туда, наверное, одни аборигены съедутся. Они скальпы не потянутся снимать с бледнолицых?
Пытаясь запрыгнуть в джинсы, я чуть не упал, когда Голодный крикнул:
– Мойло ко мне!
Из-за кустов выбежал пёс, похожий на добродушного лохматого волка. Он обнюхал каждого и, высунув язык, улегся рядом с хозяином, давая понять, что чертовски рад и будет охранять наши скальпы.
– Насколько я знаю, как таковых алтайцев нет, – сказал Игорёк. – Есть остатки разных племен: теленгиты, майманы, кумандинцы и еще, не похожие друг на друга от строения черепа до обычаев и нравов. Через эти земли тысячелетиями шли и шли людские потоки, столько их смешалось… Но их объединяет одна древняя кровь матери-волчицы.
– Какой еще волчицы?
– Прародительницы тюрков.
– И ты в это веришь? – заинтересовался Голодный.
Игорёк неопределенно пожал плечами.
– А мне известно, что их объединяет любовь к огненной воде, – гнул я своё, – сколько еще через это дело крови смешается?
– Отличный шанс славно провести время, – сказал Голодный, почесывая Мойло за ухом.
– А когда?
– Завтра с утра начнется заезд на праздничную поляну. Там вам и будет, как по заказу, много интересного в одном месте.
– А что будет то?
– Ну как что… Национальные состязания, развлечения всякие…
– Какие?
– Будут выяснять, кто больше камень поднимет, кто лучше по кедру лазает и плеткой машет. Обычаи всякие покажут, театрализованное представление из жизни тюрков, а под конец салют забабахают. Наверняка грандиозный. В этом году праздник юбилейный, двести пятьдесят лет объединению Алтая и России. Говорят, денег на салют не пожалели.
– Может тогда сегодня в ночь поедем?
– Поляна тут недалеко, можно и в ночь, чтоб с утра не толкаться. Только через перевал машину я поведу.
По остывающему песку мы возвращалась в лагерь к ухоженной Максом машине, поблескивавшей, как флагманский крейсер. По берегу жгли костры, готовили харчи, пели песни, и никто не задумывался над тем, за что ему такое счастье – мгновения незамутненной жизни среди неописуемых красот. Дополняя мифическую картину, в небе над лагерем парил беркут, внимательно высматривая, чем бы поживиться.
3
Теперь немногие странствуют, стаптывая ноги в лохмотья – полно разных комфортных средств передвижения. Оно и к лучшему. По крайне мере, можно предположить, что на этом дело не остановится. И вскоре появится еще что-нибудь более удобное и непредсказуемое.
Пока парни собирали вещи в дорогу, я перечитал письмо, написанное накануне вечером при свете мерцающей лампы, работавшей лишь с дозволения Голодного от переносного генератора:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
