Текст книги "Забытая пещера"

Автор книги: Станислав Мальцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

ЧЕМ ПАХНЕТ НЕФТЬ!

Костёр догорал. Язычки пламени становились всё короче. Раскалённые розовые ветки быстро чернели и покрывались пеплом.

Мы сидели и молча смотрели в огонь. Только что съели последние кусочки хлеба. Они немного заплесневели, но всё равно были очень вкусные. На завтрак, обед и ужин у нас одни печёные грибы. Их очень много другом – красивые, большие, с коричневыми шляпками, настоящие белые!

В любое другое время мы бы радовались и собирали во что только можно. Но есть целый день только их… Бр-р! А сколько, наверное, ещё таких дней впереди…

– Слушай, Митяй, – тихо сказал Петька, словно угадав моя мысли. – Где же эта пещера? А вдруг до неё ещё месяц идти? Может быть, нам лучше вернуться в лагерь и отдать записку директору?

– Струсил, значит? – так же тихо спросил Митяй. – Домой захотелось, в тёплую кроватку?

– Ничего я не струсил, – обиделся Петька. – Просто во всём должен быть смысл. Если мы заблудимся тут – пользы никому не будет.

Я молчал. Митяй верно, конечно, говорит. Но и Петька тоже прав.

А Митяй, видно, рассердился не на шутку.

– Ты знаешь, что такое нефть? – напустился он на Петьку. – Это тебе не жучки-бабочки, а важнейшее стратегическое сырьё! Понял? А шпионы ведь тоже не спят, ищут нашу пещеру.

– Мне можешь не рассказывать про нефть. – Петька даже вскочил. – Я о ней побольше тебя знаю. Ещё перед войной археологи нашли в Крыму глиняный кувшин с нефтью. Он пролежал в земле полторы тысячи лет! Вот сколько! А вы знаете, откуда пошло сам» слово «нефть»? Конечно, нет! Оно происходит от «нафата», что значит – просачивающаяся, вытекающая. Так называли нефть на Древнем Востоке. В Европе же её и сейчас называют по-латински петролеум – каменное масло…

Петька замолчал. Молчали и мы с Митяем. Потом я спросил:

– А ты, Петька, нефть видел? Какая она?

У нашего «профессора» даже уши покраснели. Он открыл было рот, но ничего не сказал и сел. Было ясно, что настоящую нефть он и издали не видел.

– Нефть – она, наверное, вроде подсолнечного масла, – неуверенно произнёс Митяй. – Такая же густая.

– Точно, – подхватил Петька, – только цвет у неё чёрный, как чернила для авторучки…

– А чем пахнет нефть, как вы думаете? – снова спросил я.

– Чем пахнет? – задумался Петька, – конечно, керосином.

– Почему? – удивился Митяй. – А может быть, бензином или ещё чем-нибудь…

Мы молча смотрели в огонь, и каждый старался представить себе эту самую нефть. Много нефти. Огромные цистерны, целые озёра и моря. Столько, сколько нашему государству надо.

Костёр уже почти совсем потух, но идти за хворостом никому не хотелось.

– А в лагере ребята сейчас кино смотрят… – вдруг жалобно сказал Петька.

Ох и рассердился же Митяй!

– Ты перестань на меня разлагающе действовать, дезертир несчастный! То каши с маслом ему захотелось, то в кино. А тут дело государственной важности. Не маленькие уже – пора хоть какую-нибудь пользу принести, а то хлеб едим только!

Петьке здорово стыдно стало.

– Да я ничего, я готов идти сколько надо, – тихо произнёс он.

– Вот именно, сколько надо, столько и пойдём, – уже спокойно сказал Митяй. – И нечего нытьё разводить.

– Верно, – поддержал я его. – Если нужно, и месяц можем грибами питаться. Подумаешь!

Петька уже ничего не говорил. Он молча смотрел в почти погасший костёр.

А Митяй встал и пошёл за хворостом. Скоро он вернулся с большой охапкой, и костёр снова загудел ярко и весело.

ПЕЩЕРА ЧУМРЫЖКОСТА. ГДЕ ЖЕ ДОКУМЕНТЫ!

Мы вышли на берег реки. Не знаю, о чём думали ребята, а я просто стоял и смотрел вокруг. Красиво всё-таки у нас в Сибири!

Обь – широченная река: спокойно, даже, можно сказать, величественно текла она перед нами. А тайга! Кого только мы не видели за эти дни: и ёжиков, и зайцев, и лисицу рыжую. А уж про птиц и не говорю…

– Ребята! – вдруг перебил мои мысли Митяй. – Сосна! Вон там, у поворота!

И верно: совсем недалеко, на берегу, росла высокая, одинокая сосна.

– Она! – закричал Петька. – Ура!

Мы бегом бросились к долгожданной сосне.

– Так. А где же пещера? – спросил Митяй, когда мы остановились возле сосны. Мы тоже внимательно посмотрели вокруг: с одной стороны – река, с другой – густой кустарник, растущий на склоне холма.

– Там, в кустах, – решил я. – Там надо искать. И мы начали искать. Разделили весь склон на три части, взяли длинные палки и полезли вверх.

В первые же пять минут я до крови исцарапался о какие-то колючки и разорвал рубашку. Удивительно твёрдые и колючие кусты росли здесь!

Не знаю, сколько времени я лазил по кустам – десять минут или три часа, но совсем выбился из сил. Куда бы я ни тыкал палкой – везде был камень.

И вдруг я услышал крик Митяя:

– Колька! Петька! Сюда! Нашёл!

Я подскочил, вся усталость мгновенно прошла. Ну и Митяй! Ну и счастливчик всё-таки он!

Через минуту мы были возле Митяя, он шагнул вперёд и раздвинул кусты. Перед нами открылась узкая чёрная нора.

– Вперёд! – Митяй зажёг фонарик. – Я первый, затем Петька, а ты замыкающим. Зажигай свой фонарик!

– Осторожно! – крикнул Петька и схватил Митяя за руку. – Там могут быть змеи! Они любят такие места…

– Не возвращаться же обратно?… За мной! Митяй встал на четвереньки и исчез в норе. За ним быстро уполз Петька. Я вздохнул, бросил последний взгляд на блестевшую реку, зелёный лес, яркое солнце и тоже полез в темноту.

Как всё-таки здорово, что мы тогда выиграли в лотерею фонарики! Что бы мы без них сейчас делали!

В пещере совсем темно, только от фонариков яркие жёлтые круги на стенах. Узкий ход скоро кончился, и мы смогли выпрямиться.

Лучи света заскользили по стенам. Прямо против нас в стене чернела узкая дыра, такая же, как та, по которой мы пролезли.

Посередине пещеры большой плоский камень, словно блюдо. На нём виднелись остатки костра.

Митяй сел на край этого камня и дрожащим от волнения голосом сказал:

– Вот она, пещера! Как мы её назовём?

– Зачем нам её называть? – удивился я.

– А как же! – поддержал Митяя Петька. – Обязательно надо назвать! Всегда все путешественники давали названия открытым ими островам, рекам и морям.

– Давайте назовём её «Пещерой тайн»! – предложил Митяй.

– Это ерунда! – сказал Петька и махнул рукой. – Лучше назовём её в нашу честь – пещерой Чумакова, Рыжова и Костылева! Сокращённо – Чумрыжкоста!

– Чумрыжкоста? Ты с ума сошёл! – Митяй от волнения даже вскочил. – Сам ты Чумрыжкост!

– Давайте назовём её просто Голубой пещерой, – предложил я.

– Почему «Голубой»? – удивился Петька.

– Пусть будет Голубой, Зелёной, Коричневой, – рассердился Митяй. – Не в этом дело. Название потом придумаем. Нужно спешить – ищите эту кору, под ней должны быть документы.

– Митяй был прав, и мы не стали спорить.

Два фонарика давали довольно много света, и мы втроём начали внимательно осматривать пещеру.

– Ну-ка, свети мне! – крикнул я Петьке. – Я полезу в этот ход!

Петька направил фонарик в узкую нору второго. выхода. Там было темно и пусто.

Я встал на колени, сделал шаг вперёд и… вскриктнул. На лицо упала откуда-то противная липкая паутина, и мне даже показалось, что кто-то пробежал по носу…

– Что с тобой? – испуганно спросил Петька.

– Ничего. На паутину наткнулся…

– Ерунда, – засмеялся Петька. – Вот в Южной Америку водится паук так паук! Зовут его птицеедом. Он двенадцать сантиметров в длину! Тело у него покрыто жёсткими волосами. А глаз – восемь, и расположены они в виде косого креста… Питается паук птицами, которые попадают в его паутину… Раз – и готово, нет птички…

– Заткнись, пожалуйста! – рассердился я. – Нашёл время про своих восьмиглазых пауков рассказывать. Стоишь за чужой спиной, а вот полез бы вперёд. Я этих пауков с детства боюсь.

– Давай полезу! – сразу согласился Петька. – Давай! Я пауков не боюсь.

– Ишь, обрадовался! Нет уж, ползи за мной да свети лучше!

И мы медленно поползли дальше. Но ни в одном закоулке, ни в тупичках никакой коры мы не нашли.

– Отдохнём немного, – упавшим голосом грустно сказал Митяй. И мы сели на камень. Говорить не хотелось. Таинственные документы, которые, казалось, были уже в руках, исчезли.

– Что же делать? – сказал я после долгого молчания. – Неужели так и уйдём?

– Почему уйдём? – закричал на меня Митяй. – Иди один, если хочешь. А мы с Петькой будем искать! До тех пор, пока не найдём!

– Ты не кричи. Никто уходить не собирается, – сказал я Митяю и задумался: «Может быть, мы плохо искали?»

– Вот немного отдохнём и будем опять искать, – как бы отвечая на мои мысли, сказал Митяй. – Они должны быть где-то здесь. Всё перероем, а найдём.

ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР

Нам явно не везло. Второй раз мы более тщательно осмотрели пещеру – и всё-таки ничего не нашли. От такой неудачи мы совсем пали духом. К тому же очень хотелось есть.

– Сейчас пойдём, – мрачно сказал Митяй. – Еду надо добывать. А потом снова сюда, продолжать поиски…

– Ребята! – вдруг сказал Петька. – Покажите мне ту записку!

Прошлый раз Митяй ему не дал, а сейчас без колебаний расстегнул карман рубашки, вытащил бумажный свёрток и стал его разворачивать.

Таинственную записку Митяй завернул в несколько бумажек. Пока он их разворачивал, минут пять прошло.

Я направил на бумагу свой фонарик, и Петька стал внимательно читать. Он нахмурился и, пытаясь что-то разобрать, поворачивал записку под разными углами к свету.

– Тут что-то не ясно, – наконец нерешительно сказал он.

– Где? – наклонился к нему Митяй.

– Вот здесь, четко – «под», а дальше какое-то слово, похожее на «кору», но не очень. Оно как-то странно написано, словно разорвано пополам…

Вдруг Петька взял у меня фонарик и поднёс его к самой записке.

– Ребята! – сказал он дрогнувшим голосом. – Это вовсе не «кора»! Начало «ко», конец «рой», посередине несколько букв пропущено…

– Ну-ка! – Митяй выхватил у Петьки записку и буквально впился в неё глазами.

– Давайте думать, – предложил Петька, – какое слово. Начало «ко», конец «рой», посередине ещё одна-две буквы.

– Ко… – начал гадать я, – ко… рой, ко…

– Что ты, как курица кудахчешь! – закричал на меня Митяй. – Мешаешь только думать! Кудахтай про себя!

Я стал думать молча, но ничего так и не мог придумать. Самые разные глупые слова на «ко» лезли мне в голову: «коростой», «козодой» и даже какой-то «коло-рой»…

Долго мы так сидели.

Если бы я был более счастливым человеком, то, конечно, первым бы придумал, какое должно быть в записке слово.

Но даже мама говорит, что мне всегда во всём не везёт.

Не повезло и на этот раз. Слово отгадал Петька. Хорошо хоть, что не Митяй. А то бы он совсем зазнался.

– Костром! – вдруг оглушительно заорал Петька. – Ура! Костром! На конце «эм», а не «и краткое»! Под костром! Вот здесь! – и он пальцем показал на тот самый камень, на котором мы сидели.

Нас сразу словно снизу током ударило. Мы соскочили с камня и уставились на остатки костра.

Первым опомнился Митяй. Он взялся за край камня и сердито крикнул нам:

– Ну, чего стоите? Заснули?

Мы сразу бросились ему на помощь.

Камень был тяжёлый, но втроём мы отвалили его и – ура! – увидели жёлтую кожаную сумку, какие-то свёртки и пакеты.

Митяй бросился к ним, протянул руку, но вдруг дико закричал.

В слабом свете фонариков я ясно увидел, как взлетела в воздух и бесшумно шлёпнулась на землю короткая чёрная лента.

– Змея! – крикнул Петька и, схватив фонарик, кинулся к Митяю.

Митяй стоял, вытянув перед собой укушенную руку. Даже в темноте было видно, как он побледнел.

– Держи! – закричал Петька и сунул мне в руку фонарик. – Свети на укус!

Хотя батарейка уже ослабла» но всё равно было видно место укуса – маленькая ранка на пальце и капелька крови.

Сейчас можно признаться – я страшно тогда испугался. А Петька? Петька оказался настоящим молодцом. Он моментально схватил руку Митяя и стал высасывать яд.

Сосал он долго и всё время сплёвывал слюну и кровь. Митяй стоял по-прежнему бледный, а я светил на его руку.

Наконец Петька отпустил руку Митяя, выпрямился и сказал:

– Теперь полный порядок. Я весь яд высосал. Так всегда от змеиных укусов спасаются. Самое надежное средство. Только сосать надо полчаса и почаще сплёвывать.

– А с тобой ничего не будет? – спросил Митяй.

– Нет. Это только если во рту ранка или на губах трещинки, можно отравиться…

– Ну, тогда всё в порядке! – говорит Митяй. – Давайте скорее смотреть, что мы нашли.

В суматохе мы совсем забыли о находке и сейчас с интересом следили, как Митяй бережно выкладывал всё на камень.

Мы быстро сменили у фонариков батарейки, и в пещере сразу стало веселее от яркого света.

Митяй аккуратно разложил на камне какие-то карты, бумаги, толстую тетрадь в клеёнчатом переплёте и плитку шоколада в ярко-красной обёртке.

Петька взял шоколад, развернул его и разломил на три части. Но от волнения есть совсем не хотелось.

– Давайте скорее выбираться отсюда, – сказал Петька. – До лагеря сколько ещё идти.

– Сейчас пойдём, – Митяй взял толстую коричневую тетрадь. – Посмотрим, что здесь, и пойдём. А то отдадим и ничего не узнаем…

В тетради оказались какие-то скучные и совсем неинтересные записи, сплошь состоящие из непонятных слов и названий. Митяй чуть язык не сломал, выговаривая одно из них.

– Геология – это наука! – наконец серьёзно сказал он и закрыл тетрадь. – Вырасту – обязательно геологом буду. Все эти слова понимать научусь.

Кроме тетради оказалось много разных карт, каких-то схем и таблиц. Мы молча перебирали всё это.

– Странно, – наконец негромко сказал я, – почему нет ни письма, ни записки о том, как шпион их преследовал…

– Чего же странного? – удивился Митяй. – Было им время объяснения писать.

Мы неподвижно сидели у давно потухшего костра. Я почему-то ясно представил себе человека, писавшего записку, – он высокий, очень добрый, ласковый и сильный… У него большая борода и весёлые глаза. Он любил рассказывать разные смешные истории и первый весело хохотал…

– Нужно скорее сдать документы! – наконец произнёс Митяй и стал аккуратно складывать бумаги в сумку.

И вдруг мы совершенно отчётливо услыхали чьи-то голоса. Не знаю, как у других, а у меня сразу душа в пятки ушла. Голоса раздавались со стороны второго хода. Секунду мы прислушивались к ним в оцепенении, потом очнулись и бросились со всех ног к ходу, по которому пришли.

Я быстро лез вперёд, за мной пыхтел Петька. Вдруг он остановился и тут же дёрнул меня за ногу.

Пришлось и мне остановиться.

– Что тебе? – спросил я.

– Тише! – еле слышно зашептал Петька. – Надо послушать, о чём они будут говорить…

Мы замерли, Разговаривали двое.

– Надеюсь, на этот раз та самая пещера. – Может быть. Григоров сообщал, что всё они спрятали в надёжном месте. Надо искать…

Наступила небольшая пауза.

– Смотрите! – вновь раздался голос. – Тут кто-то был!.. Свежие следы, и яма пустая. Наверняка документы лежали именно здесь. Их похитили!

Это было последнее, что я слышал. Петька так дёрнул меня за ногу, что чуть не оторвал. Я изо всех сил полез вперёд и скоро выбрался на поверхность. Сразу же за мной появились Петька и Митяй. Не разбирая дороги, мы через кусты бросились в лес.

НЕФТЬ НА ЗЕМЛЕ

Наверное, не меньше километра бежали мы по лесу, пока совсем не задохнулись. Увидели весёленькую, светлую полянку и прямо упали на нагретую солнцем траву.

Долго мы не могли отдышаться, а потом Петька спросил:

– А вдруг они придут сюда, по нашим следам?

– Не придут, – возразил Митяй. – Мы далеко убежали, им не найти. Немного отдохнём – и скорее домой. Документы нужно срочно доставить геологам.

Примерно через час мы тронулись в обратный путь. Чтобы не встретиться со шпионами, решили, что один должен быть разведчиком – идти впереди и смотреть в оба.

Митяй зажал в кулаке три травинки – одна из них была короткой. И мы стали их тянуть.

Вообще-то я несчастливый, но тут мне повезло – вытащил короткую.

И вот я иду впереди, вглядываясь в белоствольные берёзы и серые осины – не притаился ли где враг.

Следом за мной – метрах в ста – идут Митяй и Петька. Они по очереди тащат рюкзак с документами.

Кругом все тихо, только перекликаются какие-то птицы. Уже давно должна быть река, но её всё нет и: нет.

– Мы заблудились, – угрюмо сказал Митяй, когда сели передохнуть. – В какой стороне река – неизвестно. Может быть, как раз уходим от неё всё дальше и дальше. Надо что-то придумать.

А что тут придумаешь? Я-то хорошо помню, в учебнике географии есть специальный раздел: «Как ориентироваться на местности». Но я в тот вечер, когда нам: его учить задали, не то в футбол играл, не то в кино ходил. Один только заголовок и запомнил.

Митяй тоже молчит, видно, и он не знает. Эх, если бы предвидеть такое дело – я бы весь учебник наизусть выучил.

– Ну а ты, Петька? – спросил Митяй. – Ты же у нас отличник, должен знать.

– Ориентироваться легче всего по солнцу, – с учёным видом важно сказал «профессор» и встал. – Географию учить надо, а не мячик гонять. Когда мы шли по берегу, солнце утром светило нам справа, а вечером: слева, значит, восток там, а запад тут.

Петька широко размахнул руками.

– А река? – спросил Митяй.

– А река – вон она, на западе, туда солнце катится.

Мы словно по команде посмотрели в ту сторону, куда показывал Петька.

– Ну так идёмте скорее, чего же ждать! – встал я.

– Пошли, – коротко сказал Митяй. И мы направились назад, откуда только что прибежали.

Идти стало веселее, да и не так жарко. Только вдруг очень захотелось пить. Во рту страшно пересохло, язык казался большим и шершавым, словно наждачная шкурка…

И вдруг мы вышли на залитую солнцем просеку» Она была не очень широкая, но длинная-длинная.

– Здесь должна быть клубника! – закричал Петька. И он, как всегда, оказался прав: в нагретой солнцем траве было полно красно-зелёных чуть кисловатых, очень вкусных ягод.

Мы долго ползали на коленях, собирая клубнику. И вдруг я наткнулся на какое-то возвышение, довольно высокий холм.

Я встал и увидел, что этот заросший полевыми цветами и клубникой холм был необычным – он лежал посредине просеки и тянулся вдоль неё.

Собственно говоря, это и на холм совсем не походило. Скорее уж на какой-то гигантский выпуклый шов на поверхности земли.

– Идите сюда! – я залез на этот холм и позвал Митяя и Петьку. – Что я нашёл!

Сначала они не поняли, на чём это я стою, а когда разглядели, то очень удивились.

– Странная штука, – сказал Митяй. – Откуда она тут взялась? Как ты думаешь, «профессор»?

Петька вместо ответа опустился на колени и начал зачем-то копать землю палкой.

– Возвышенность эта явно искусственного происхождения, – произнёс он с умным видом. И мне кажется там что-то зарыто…

– Зарыто? – удивился я. – Чего-то ты не то говоришь. Что можно зарыть здесь, в тайге?

Я кажется, знаю что… – Петька вдруг лёг на землю и приложил ухо к холму. – Слушайте! – вдруг закричал он не вставая. – Ложитесь!

Мы с Митяем тоже бросились на землю рядом с ним.

И мы отчётливо, ясно услышали в земле какой-то могучий гул, словно где-то недалеко несся на всех парах огромный железнодорожный состав.

– Это же нефтепровод Усть-Балык-Омск! – сказал Петька когда мы все встали, – там в земле труба. По ней нефть качают с наших промыслов на Омский нефтехимический завод.

Вот это было здорово – мы наткнулись на настоящий нефтепровод, о котором столько слышали! Жаль только, что он в земле и трубу не видно.

Мы снова легли на холм и, прижав уши к горячей от солнца земле, долго слушали, как совсем рядом, по стальной трубе, несётся поток нефти.

Нам очень не хотелось никуда отсюда уходить, тем более, что на просеке оказалось много клубники.

Но идти всё равно было нужно. И мы пошли прямо по нефтепроводу. Нам даже казалось, то мы чувствуем, как под ногами дрожит земля.

ИДЕМ ТОЛЬКО ВПЕРЕД

Прошли мы так, наверное, около километра и вдруг, все сразу, услышали какой-то резкий неприятный запах.

И сразу же увидели среди зелёной травы большую чёрную лужу.

Остановившись, мы молча смотрели на неё.

– Нефть! – наконец прошептал Петька. – Вот она какая, настоящая нефть! Как здорово!

– Дурак! – крикнул Митяй. – Это же значит, что нефтепровод течёт, авария! А ты радуешься!

– Какая авария? – обиделся «профессор». – Если бы он по-настоящему прорвался, так тут было бы целое море – там в трубе знаешь какое давление. А тут маленькая лужа.

– Пока ещё маленькая, а станет большой, – тоже рассердился я, – трубу может и совсем разорвать.

Мы молча стояли и смотрели на нефть, не зная, что делать.

– Конечно, может, – сказал наконец Митяй. – Это будет большое несчастье. Нужно как можно скорее сообщить, поднять тревогу.

– Кому ты сообщишь, зайцу, что ли? – засмеялся я. – Никого же вокруг на сто вёрст нет.

– Это очень просто, – вмешался Петька. – На нефтепроводе стоят насосные станции. Если всё время идти по нему, то обязательно придёшь.

Словно по команде, мы все сразу посмотрели, сначала в одну, затем в другую сторону. Разумеется, никаких станций не было видно, одни сосны темнели.

– Нужно идти… – тихо сказал Митяй.

– Но это же может быть очень далеко! – удивился Петька. – И в какую сторону? Где ближе?

– Нужно спасать нефтепровод. – Митяй не слушал «профессора». – Я иду вправо, ты, Колька, влево. Тому повезёт, чья станция окажется ближе. А Петька с документами пусть сидит здесь и ждёт нас.

– Да что вы, ребята, – сразу заныл «профессор». – Вы уйдёте, а я тут один… До станции, может быть, три дня идти…

– А как же иначе? – закричал на него Митяй. – Сколько нужно, столько и пойдём. Или ты предлагаешь бросить всё, сбежать, пусть нефтепровод совсем портится?

– Ничего я не предлагаю, – обиделся Петька. – Я просто так говорю.

– А просто так, тогда и молчи, – рассердился я. – Скажи – струсил. Это тебе не бабочек ловить.

Разговаривать больше было некогда. Мы осторожно положили рюкзак возле ёлки, отдали Петьке один фонарик и, ни слова больше не сказав, бросились в разные стороны.

Вначале бежать по горке было совсем нетрудно и даже интересно. Но скоро я устал, к тому же очень хотелось пить. Пришлось ненадолго остановиться и пособирать клубники.

Чтобы идти было не скучно, я начал петь про Орлёнка, потом считать шаги.

Досчитал до тысячи и перестал, пошёл молча, думая о том, как важно скорее починить нефтепровод, пока он совсем не сломался.

Сколько я прошёл, не знаю. Но впереди всё так же тянулась бесконечная грядка нефтепровода. Во рту у меня уже давно пересохло, и язык вдруг оказался большим и шершавым. Очень хотелось лечь на мягкую траву под берёзку и полежать хотя бы десять, хотя бы пять минут.

Но я знал, что мне уже потом долго не встать.

Я стал думать о Митяе, как он где-то там, далеко, идёт из последних сил. И о Петьке, который сидит под деревом и испуганно смотрит на всё растущее озерко нефти, и ему тоже очень хочется пить.

Солнце светило вовсю. Какие-то птички-пичужки весело чирикали вокруг, а я все шёл и шёл, словно заводная игрушка-солдатик, едва переставляя уже почти ничего не чувствующие ноги.

Я, видно, до того устал, что даже не заметил, как вдруг совершенно неожиданно оказался почти совсем рядом с какими-то зданиями.

Кто-то подхватил меня на руки. И я громко кричал, а может быть, еле слышно прошептал, что там, у нефтепровода, по земле течёт нефть…

По-настоящему я пришёл в себя только в кровати, под белой, холодной простынёй, на голове мокрая тряпка.

– Проснулся? – спросил меня кто-то.

Я оглянулся и увидел, что за столом сидит девушка с пышными белыми волосами, совсем как у нашей учительницы Нины Родионовны.

– Как ты себя чувствуешь? Голова не болит? – спросила она. – Как тебя зовут?

– Хорошо, ничего не болит, – ответил я. – Зовут меня Коля, фамилия – Рыжов. А вы кто? Здесь работаете? Починили уже нефтепровод, да?

– Не все вопросы сразу, Коля, – засмеялась девушка. – Меня зовут Светлана. Светлана Петровна, Работаю я здесь, на НПС, это значит нефтеперекачивающая станция, оператором. А нефтепровод, конечно починим. Туда выехала наша аварийная бригада. Они скоро должны вернуться.

Одежда моя лежала рядом на стуле, и я решительно сел на кровати.

– Пойду их встречать. Что я больной – лежать тут?…

– Если себя хорошо чувствуешь, иди.

Откровенно говоря, чувствовал я себя средне. Немного кружилась голова и очень болели мышцы ног. Но я всё равно не мог не пойти встречать Митяя и Петьку.

Я вышел на крыльцо, сел на ступеньку и огляделся. Так вот какая эта НПС – нефтеперекачивающая станция! Прямо в тайге, на просеке, стоят три обычных двухэтажных дома и один большой стеклянный, как аквариум. Это – сама станция. Сквозь окна видны какие-то огромные машины, и всё вокруг гудит – там, наверное, работают мощные насосы.

А денёк был что надо. Солнце уже клонилось к лесу, оно было большое, красное, совсем не яркое. Тихо шумели сосны.

И вдруг я услышал далёкий рокот мотора и увидел, что по просеке быстро движется что-то вроде танка. Правда, ни башни, ни пушки у него не было, но широкие гусеницы и зелёный цвет были совсем как у танка.

Вездеход остановился прямо у крыльца, маленькая дверца распахнулась и первым из него выскочил Петька. Он улыбался до ушей.

– Привет!

– Привет! – мы поздоровались за руку, как взрослые.

Я повернулся к вездеходу.

– Хороша машина?

– Ещё бы! Где хочешь пройдёт. По любому болоту…

Из вездехода один за другим вылезали рабочие, а Митяя почему-то всё не было.

– Дошёл, значит? – спросил Петька.

– Как видишь.

– Молодец!

Дверка захлопнулась и вездеход, взревев мотором, быстро пополз прочь от крыльца.

– А где же Митяй? – удивлённо спросил я. Петька смотрел себе под ноги:

– Митяя на вертолёте увезли в Нижневартовск, в больницу.

– В Нижневартовск… – тихо повторил я. – Что с ним случилось?

– Да ничего особенного. Вызвали по радио вертолёт – «скорую помощь» – и увезли.

Я схватил Петьку за руку и потащил к скамейке.

– Садись и рассказывай всё по порядку.

– А что рассказывать-то? – вздохнул Петька. – Как только вы разбежались в разные стороны, я стал наблюдать за нефтяной лужей. Хотел подсчитать, сколько же там нефти скопилось, да и не смог. Потом пособирал клубнику и даже немного подремал…

– Давай о главном, – перебил я. – Как ты спишь, всем известно.

– Уже начинало темнеть, когда подошёл вездеход, – продолжал Петька. – Я ждал: ты выйдешь мне навстречу, но Иван Иванович – начальник станции – сказал, что мальчик, который сообщил об аварии, плохо себя чувствует. Мы быстро сели в вездеход и поехали догонять Митяя. Увидел его первым я. Он лежал лицом вниз, а руки широко так раскинуты… Иван Иванович быстро перевернул его на спину и стал лить прямо на голову воду из большой фляжки. А он так и не очнулся. Вот и всё…

Мы сидели рядышком и молчали, думали. Получалась какая-то ерунда. Мы здесь, а Митяй в больнице в Нижневартовске. Надо к нему немедленно добираться, а как? Вдруг Петька толкнул меня локтем:

– Иван Иванович идёт…

Начальник станции оказался совсем ещё молодым и немного похожим на нашего вожатого Толю.

– Ну что, друзья, сидите? – строго сказал он. – Наворотили дел столько, что и не расхлебать. Надо же – из лагеря сбежали. Там все с ног сбились, вас ищут, родители переживают, а вы тут загораете…

Мы молчали.

– А как себя чувствует Митяй? – наконец я осмелился спросить.

– Герой ваш жив и здоров. Я только что звонил в Нижневартовск, всё в порядке. Тоже вами интересуется.

Нам сразу стало веселее: Митяй здоров, а это – главное.

– По рации сообщил, что вы нашлись, – продолжал Иван Иванович. – Завтра утром на вертолёте отправлю вас в Нижневартовск, там сядете на «Ракету». Поедет с вами попутчик геолог Володя из Нижневартовской экспедиции. А уж дома вас ожидает нежная встреча с родителями. Они-то уж вам скажут пару ласковых слов…

Иван Иванович громко засмеялся. Мы тоже засмеялись.

– Иван Иванович, а нефтепровод починили? – спросил я.

– А как же. То, что вы течь на трубе увидели и побежали скорее к нам, – правильно сделали. Молодцы! Хорошо ещё, что дырка была маленькая, мы её сразу залатали. Если бы вы нам так быстро не сообщили, могло совсем шов разорвать.

– А как вы его чинили?

– Очень просто. Откопали трубу, нашли дырку и заварили. Ещё повезло, что не лопнула сама труба – ведь нефть идёт по ней под Давлением до семидесяти атмосфер. Тогда пришлось бы вырезать большой кусок трубы и вместо него вставлять новый – «катушку», как мы её называем.

– Это, наверное, очень трудно? – спросил Петька.

– Не так трудно, как долго. Два-три дня нефтепровод бы не работал. А это большая беда – сотни тысяч тонн нефти не додали бы промыслы…

Иван Иванович ушёл, а мы молча сидели на скамейке. С одной стороны вроде всё получалось хорошо: документы мы нашли, аварию на нефтепроводе предотвратили, с Митяем завтра встретимся. С другой же, как ни крути, всё было плохо: сколько людей волновалось из-за нашего побега – об этом даже и думать не хотелось.

Наконец. Петька тяжело вздохнул и встал:

– Пойдём посмотрим, что ли, эту станцию, как у них тут всё устроено…

Осторожно, стараясь не шуметь, мы открыли дверь и замерли на пороге.

У огромного тёмно-зелёного щита, висящего на стене, сидела та самая светловолосая девушка.

А на щите было полно всяких приборов: манометров с большими и маленькими стрелками, термометров и еще каких-то. И горели две красные лампочки.

– Здравствуйте, Светлана Петровна, – негромко сказал я. – Можно мы тихонько постоим и посмотрим, как вы работаете?

– Проходите, ребята, поближе, садитесь.

– А почему тут красный свет горит? – вдруг спросил Петька. – Авария, да?

– Нет, у нас тут всё наоборот, – засмеялась Светлана Петровна. – Красный свет означает, что всё в порядке. А вот если зелёный загорится, то беда, значит, где-то серьёзная поломка. На этом щите вы видите много приборов – по их показаниям я знаю всё, что делается на нашем участке нефтепровода: под каким давлением идёт нефть, какая у неё температура, как работают насосы…

– А если загорится зелёная лампочка? – всё не унимался Петька. – Что тогда?

– Это, ребята, не часто бывает. Принимаем срочные меры.

– И очень хорошо, – сказал я. – Чем меньше аварий, тем лучше.

Только это я сказал, как вдруг одна из красных лампочек начала мигать.

– Ага, что-то случилось! – даже обрадовался Петька.

А Светлана Петровна нахмурилась и стала вдруг серьёзной.

– Ничего страшного нет, но меры принимать надо. Вот видите, большой манометр? Он показывает давление в трубе. Это главное в работе всей станции. Если давление сильно упало, значит, где-то лопнула труба, это большая беда, нужно останавливать всю работу, вызывать вертолёты ремонтной службы, искать аварию. А если лампочка замигала – значит, понизилось давление. Сейчас я позвоню на соседнюю Нижневартовскую станцию, узнаю, как у них там.

Светлана Петровна сняла телефонную трубку и быстро набрала номер.

– Тоня? Это ты? Здравствуй. У тебя как давление? Нормальное? Ну и хорошо. А у меня что-то немного село. Сейчас свяжусь с Западно-Сургутской. Ну пока.