Текст книги "Криминальный юмор (Фельетоны)"

Автор книги: Станислав Родионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Родионов Станислав Васильевич
Криминальный юмор (Фельетоны)

Станислав Васильевич Родионов

Криминальный юмор

Фельетоны

Станислав Васильевич РОДИОНОВ родился в 1931 г. в г.Туле. После окончания средней школы работал истопником, а затем 9 лет в качестве рабочего-шурфовщика и коллектора ездил с геологическими экспедициями по Дальнему Востоку и Казахстану. Окончив заочно юридический факультет Ленинградского университета, 13 лет работал следователем прокуратуры г.Ленинграда; мл. советник юстиции. Кроме того, работал корреспондентом газеты "Вечерний Ленинград", преподавателем в Ленинградском университете и юрисконсультом. В литературу вошел как автор книги "С первого взгляда" и опубликованных в журналах юмористических рассказов. Потом были детективные книги "Следователь прокуратуры", "Глубокие мотивы", "Долгое дело", "Запоздалые истины", "Вторая сущность" и другие. По двум повестям поставлены известные телефильмы "Криминальный талант" и "Переступить черту". Переводы его произведений опубликованы в ряде стран. Член Союза писателей СССР, неоднократный лауреат конкурсов МВД и СП СССР.

В книге рассказывается о работе следователя прокуратуры С.Рябинина. В романе "Долгое дело" он вступает в тяжкую схватку с умной, хитрой и безнравственной мошенницей. В повести "Камень" следователь ведет труднейший допрос, и в конечном счете открывает загадочную жизненную историю. Кончается книга криминальными фельетонами.

СОДЕРЖАНИЕ

Изучайте законы!

Удивительная штука

Вопросы нудистам

ИЗУЧАЙТЕ ЗАКОНЫ!

Если ты их знаешь, то ни один преступник тебя не тронет. Ведь обворовывают кого? Кто кодекс от кактуса не отличает. Убивают-то каких? Которые статью со статуей путают. Женщин опять-таки тех, которые юриспруденцию от полотенца не отличат. Сейчас докажу.

Возвращался я как-то в час ночи, потому что у приятеля играю в бридж. Сейчас в бридж играть культурно. Некоторые, конечно, собак держат, кто фоксов, кто мопсов, а я вот играю в бридж.

В час ночи сумерки уже сгущаются в темноту. А у нас под аркой и того темнее, потому что хулиганы лампочки бьют из принципа. Я пошел, выставив вперед руку. Сначала не было ничего, как в космосе – одна темнота. Затем я почувствовал слабый запах "Пшеничной". Запах все усиливался и я понял, что приближаюсь к источнику.

– Куда на человека прешь? – спросил откуда-то сверху источник и я понял, что он выше меня на голову.

– Извините, – вежливо сказал я.

– Извинениями не отделаешься, – буркнул он и уперся мне в живот крупным металлическим предметом. По-моему, это была палица.

– Гражданин, не безобразьте... металлом.

– Спокойно, ограбление!

Я не очень испугался, потому что самое страшное для меня было еще впереди – встреча с женой. Но металл начал давить и я почувствовал, что он довольно-таки острый. Значит, это была не палица, а пика. Я тоскливо оглянулся и, видимо, послал из подворотни сильный пучок телепатических волн, потому что человек пять мужчин остановились у арки и стали беседовать. По долетавшим словам было ясно, что они идут с бриджа – теперь это культурно.

– Сейчас крикну, – сообщил я грабителю.

– Ну и дурак, – усмехнулся он, что даже пика вздрогнула.

– Почему это дурак? – обиделся я. – Ты если грабитель, то грабь, а человека не оскорбляй!

– Ну кричи, кричи, посмотрим, умный ты или какой, – и он со злостью убрал свою пику, видимо, под пальто. – Кричи, идиот!

Его уверенность в моем идиотизме меня насторожила. Дело в том, что жена тоже иногда называет меня идиотом. А когда уже двое...

– Закричу и тебя заберут, – уточнил я.

– Так и тебя заберут.

– Меня-то зачем?

– Сначала накарякаешь заявление в милицию, а потом будешь писать объяснение в уголовку что и как. Часов в пять домой притопаешь.

– Подумаешь, – неуверенно возразил я.

– Через несколько дней тебя вызовут к следователю на допрос – опять все расскажешь, а он запишет. Полдня и проторчишь.

– И все? – уже заинтересовался я.

– Сразу видать, что лох ты не судимый. Да это только начало! Через недельку пригласит тебя следователь повесткой на опознание – будешь мою рожу среди трех подобных опознавать. Поскольку ты ее сейчас не видишь, то ничего не опознаешь. Тогда вызовут тебя повесточкой на очную ставку лично со мной. Я все буду отрицать, обругаю тебя почем зря, поэтому следователь запросит твою характеристику с работы...

– Зачем же мою характеристику? – удивился я.

– А чтобы подтвердить, что ты человек честный и мне нахалку не шьешь. Своему начальнику уж ты сам объяснишь, кто кого из нас ограбил. Потом следователь вызовет тебя что-нибудь уточнить. В конце следствия обязательно вызовет знакомиться с делом. Потом вызовут тебя в суд, но его отложат кто-нибудь да не явится. Опять вызовут и еще раз отложат, потому что я заболею гриппом. Вызовут в третий раз и прохиляешь ты по коридорам да по залам весь день. А потом...

– Стой! – не выдержал я. – Откуда ты все это знаешь?

– Откуда... – обиделся он. Слава богу, три раза судим. А потом...

– Чего ты хочешь?

– Наличность.

– Так и говори, а не запугивай, – раздраженно сказал я и достал из кармана три бумажки. Он в темноте расщупал, что это десятки и спросил:

– Добровольно отдаешь?

– Добровольно-добровольно...

– А часы уж я не возьму и не предлагай, потому что понятливый ты человек, не идиот. Бывают ведь совсем по уши деревянные. Как-то познакомился в темном месте с дамой, а она кричать. Дали мне два года, отсидел один, вот и вышел. А ее с хорошей работы выгнали за аморальное поведение. Ну, прощевай, кентуха!

– До свидания, – ответил я. – Заходите еще!

Вот и говорю, что ограбить можно того, кто кастет от касторки не отличит.

УДИВИТЕЛЬНАЯ ШТУКА

В воскресенье я встретил Вадима. На его лбу залегла интеллектуальная морщинка. Он держался за огромный портфель, в который вошел бы телевизор.

– Отдыхаешь? – неуверенно спросил я.

– Пишу.

– Чего пишешь?

– Ее.

– Молодец. Кого ее?

– Диссертацию.

Вадим предложил пройтись с ним в Публичную библиотеку. Делать все равно было нечего, и я согласился.

Когда мы вошли в зал, я торжественно притих, как в церкви. Огромное помещение было плотно уставлено столами, за которыми поникли молодые люди. Мы еле отыскали свободные места.

– Они углубляют знания? – шепотом спросил я Вадима.

– Как бы не так! Пишут диссертации.

По залу перепархивал легкий шелест. Поблескивали очки. Поскрипывали авторучки. Почесывались затылки.

Работница библиотеки открыла форточки. Свежий ветер приятно побежал по ногам.

– Вон та девица пишет о романтике, – показал Вадим на соседний стол.

Девица сморщилась, зябко шевельнула плечами и пошла в коридор к паровому отоплению.

– А этот ничего не пишет, – нашел я парня, который разгадывал кроссворд.

– Как бы не так! У него тема насчет истории шарад и лабиринтов.

Вадим разложил туго набитые папки. Интеллектуальная морщинка обозначилась резче.

– А у тебя какая тема? – спросил я.

– История водопровода и канализации; начал с водопровода, еще сработанного рабами Рима.

– И про санузлы? – удивился я.

– Есть одна глава, но она увязана с кибернетикой, – значительно ответил Вадим.

В эту ночь я ворочался. В меня заползало беспокойство, едкое, как изжога. Чувство, что я чего-то упускаю, в то время, как другие не упускают, заставило мою мысль метаться под черепом. На четвертый день она успокоилась – выход был найден. Даже была найдена тема. Даже набросан план: История велосипедов (Диссертация).

1. Классики о велосипеде.

2. Конек-Горбунок – художественное воплощение мечты народа о велосипеде.

3. Трехколесный велосипед (детский).

4. Одноколесный велосипед (цирковой).

5. Почему нет четырехколесного велосипеда?

6. Почему в дамском велосипеде нет мужской рамы? (Детям не читать).

7. Велосипед и космос.

8. Как научиться кататься на велике?

Я бросился к Вадиму. Он пробежал план.

– А ты в этом вопросе башковитый рецидивист. Мой совет: кандидатский сдашь, когда напишешь диссертацию. Самый проверенный способ.

– А тему-то надо согласовать?

– Ты попиши, пособирай, поосмотрись, а потом будешь согласовывать. Темы любые подходят: нет практической ценности – есть теоретическая. Между прочим, сегодня видел, как один чудак на велосипеде двух девиц повез: одну на раме, другую на багажнике.

Я записал.

С этого момента жизнь моя изменилась. Я купил великолепную папку, килограммов на тридцать чистой бумаги и каждый вечер усаживался в Публичке рядом с Вадимом. Чем больше я писал, тем больше появлялось материала: он обладал свойством цепляться за все, что находилось поблизости. От велосипеда я как-то перешел к колесу, от колеса – к спице, от спицы – к вязанью, от вязанья – к положению женщины в Древнем Вавилоне. Диссертация, как пылесос, засасывала все, что полегче. Я не был уверен, что не вмещу всю цивилизацию. За вечер пачка книг перерабатывалась мною в страниц пятьдесят диссертации. Папка стремительно набухала и обещала быть тем горшочком из сказки, который, начав варить манную кашу, уже не мог остановиться.

– Будешь защищать диссертацию докторскую, – утешил Вадим.

На улице я не мог пропустить ни одного велосипеда, и меня стали принимать за работника ГАИ. Именно на улице зародилась глава "Что такое ниппель".

Изменилась и моя внешность. Лоб что-то пересекло. Я перестал говорить глупости вслух и начал пить боржоми. Мой взгляд так крепко вцеплялся в переносицу собеседника, что у того к ней сбегались глаза. Я научился слегка приволакивать правую ногу, что придало моей личности некоторую индивидуальность.

Однажды я вышел из Публички последним, – никак не мог уложить папку. Носить ее становилось все труднее. От тяжести слипались пальцы так, что не сразу разлипались. Хотелось взвалить папку на плечо. Только ее духовная ценность останавливала меня от подобного переноса тяжестей.

Я шел пустынным переулком. Прохожих уже не было. Редкие фонари проецировали папку на стены домов в виде здорового сундука. Не знаю почему, но около газона я замедлил шаг. Видимо, обдумывал новую главу – "Как заклеить покрышку".

Вдруг из-за угла метнулась тень, и тут же я уперся в крупноблочную грудь. У моего подбородка что-то блеснуло, и на горло легла острая металлическая точка.

– Гони гроши! – хрипнула грудь.

– Сколько? – судорожно проглотил я кусок пустоты и попытался рассмотреть лицо бандита. Оно состояло из банальной челюсти и надвинутой шляпы.

– Чего в котомке? – ткнул он ножом в палку.

Я взял диссертацию в обе руки, привстал на цыпочки, быстро поднял над головой и что есть силы хлопнул ею по шляпе, как по скопищу мух. Шляпа упала на асфальт. Бандит ласково улыбнулся и без единого замечания рухнул в цветы.

Я испуганно осмотрелся. Из-за угла выскочили еще двое и бросились ко мне. Я приготовил диссертацию...

– Где он? – спросил один.

– Кто? – поинтересовался я.

– Васька Прыщ, – сказал другой. – Мы из уголовного розыска – вторую неделю его ловим.

– Ах, Васька! – И я показал на цветы.

Они удивленно полезли в маргаритки.

– Контужен, – установил один. – Чем вы так его?

Я показал папку, посреди которой была круглая вмятина формы Васькиной головы.

– Со свинцом? – почтительно спросил второй.

– Нет, но диссертация железная, – ответил я.

На второй день меня вызвали. Начальник уголовного розыска наградил меня ценным подарком, пожал руку и попросил передать папку в музей криминалистики. Я согласился. Им такой экспонат больше не попадется, а мне написать диссертацию, что выпить кружку пива. У меня уже забродила новая тема: "Стрижка и брижка на Древней Руси".

Все-таки удивительная штука – диссертация. Я вот ее не дописал, а пользу обществу уже принес. А если бы дописал?

ВОПРОСЫ НУДИСТАМ

Для отставших от современности сообщаю, что нудист – это человек, ходящий голым. Нет, не в бане и даже не дома, а везде, где тепло.

Как-то за рубежом дымоватая (от дыма) переводчица, пыхтя сигаретой, вогнала меня в розовощекость политическим заявлением:

– Только в СССР да в Китае не загорают голыми!

Я вспомнил ее на отечественном пляже, слегка заплутав среди кабин, тентов и каких-то кустиков. На меня шла отменно сложенная девушка, как вы догадались, раздетая до нитки. Я легонечко вспыхнул – чертов застойный рефлекс! – и уже ничего не видел, кроме наплывавших карих сосков. Все мы, мужики, романтики; я хочу сказать, что если видишь обнаженную женщину, то она непременно идет к тебе...

Но за девушкой шагал молодой человек, тоже без всего и тоже неплохо сложенный. Я знаю жизнь: если две разнополые особи ищут уединения...

– Вот клевое местечко, – сказала девушка.

Я удивился, ибо местечко для их дела счел явно неподходящим – кругом прозрачный саксауловидный кустарник.

– Пойду за ракетками, – ответил парень.

Из-под саксауловидного кустика чей-то голос дал историческую справку:

– При Сталине голыми не ходили.

– При Сталине одежда в магазинах была, – возразил я, но не потому, что любил культ, а потому, что девушка до меня не дошла.

Пойдя за голеньким парнем, я обнаружил что-то вроде полянки, символично обрамленной все теми же саксаулистыми кустиками. На песке, как полированные валуны, блестели, извините, голые попки. Влекомый зрелищем, я решил приблизиться. Но парень, за которым я следовал, путь преградил:

– Нельзя, тут нудисты.

– А если разденусь?

– Нет, надо вступить в наше общество.

– Ну, а если разденусь!

– Мы не просто раздеваемся. У нас программа, мероприятия, взносы...

Так-таки я и ушел, набитый вопросами. Но сперва еще одна история...

Гражданин Еделькин, получив по талонам бутылку водки и две бутылки вина, задумался. С одной стороны, для единовременного приема многовато. С другой стороны, борьба с пьянством отменена и забыта, как происк бюрократов. С третьей стороны, эту норму по талонам тоже не дураки придумали... Короче, Еделькин выпил все три бутылки.

Когда алкоголь дошел туда, куда надо, Еделькин вспомнил, что пространство пребывает в трех измерениях. Он это вспомнил по аналогии, ибо полагал, что мужчина существует в трех измерениях, которые суть вино, табак и женщины. Работу же Еделькин полагал за хобби. Винца он напился, сигарет покурил, оставалась женщина. Она была, вернее жила в их коммунальной квартире – Флора Евдокимовна, искусствовед.

Поразмыслив, процесс общения с женщиной Еделькин решил упростить раздеться у себя и сразу прошествовать в комнату Флоры Евдокимовны. Освободившись от одежды, кроме носков, Еделькин вышел в коридор. Флора Евдокимовна на его беду жарила на кухне диковинную рыбу, наловленную в пучинах...

Итак, ласково улыбаясь от доброты и желаний, Еделькин явился на кухню, где были две бабушки, три внучки, один кооператор, ну, и Флора Евдокимовна жарила рыбу из пучин. Пришлось вызвать милицию, потому что Еделькин то хватал Флору Евдокимовну, то хватал жареную рыбу. Флоре Евдокимовне пришлось одолжить милиции ковер ручной работы, чтобы завернуть нагого, потому что никаким брюкам он не поддавался.

В милиции, как истый европеец, Еделькин потребовал адвоката, желательно дамского полу. А что толку? Всю свою энергию упомянутый адвокат направил на доказательство того, что подзащитный совершил не хулиганство, а лишь мелкое хулиганство. Знай адвокат все многообразие наших общественных движений, он добился бы оправдания, поставив вопрос так: Еделькин не хулиган, а нудист, захотевший жареной рыбки.

Теперь накопленные вопросы. Теоретический о Еделькине: если на человеке ничего нет, но остались носки, он хулиган или нудист? Что может быть в Уставе и Программе нудистов, кроме обязательства ходить голыми? Куда идут взносы, если деньги на одежду не нужны, а голых на концерты и в рестораны не пускают? Почему нудисты не ходят голыми по улицам: стесняются, холодно или из-за милиции? В семье нудист тоже голый? А как насчет туалета, уж чего там стесняться?..

И последний вопрос политико-философский: ходить без штанов – это комплекс фрейдизма или форма плюрализма?