Текст книги "Владычица (СИ)"

Городок как будто застрял в давно прошедшем времени. Еще когда Андрей вышел из поезда и огляделся на вокзале, ему бросилось в глаза множество деревянных скамеек голубого цвета с сильно облупившейся краской. Засаженные бархатцами газоны и кустарники жасмина напоминали картинки из далекого советского детства. Гостей города, выходящих на привокзальную площадь, встречали лотки с газированной водой и лотерейные киоски. Посередине площади возвышался каменный всадник в "буденовке" с искаженным от ярости лицом. Вот зайти сейчас в магазин и спросить пачку "Родопи"..

Все же, это было обманчивое впечатление. Столетие на дворе 21-ое. И городок как городок.. Может быть, немного сонный, малость старомодный, ну да мало ли таких?

Все-таки, сто километров от областного центра. А мода на цветы и кустики, как любая мода, по сути – циклична.

Привычный антураж постсоветской действительности напомнил о себе cразу, как только Андрей перешел с платформы на привокзальную площадь: из низко посаженных "приор" лились пряные клубные ритмы, подростки, манерно растягивали окончания фраз, не отрывая глаз от последних моделей смартфонов. Словом, городок как городок.

Андрей купил себе бургер, банку колы, и остановился перекусить около газетного киоска у арки, где от площади начинался городской бульвар.

От группки скучающих таксистов отделился крупный белобрысый парень под метр девяносто ростом, подошел к Андрею и попросил закурить. Андрей вынул пачку "Парламента" и протянул таксисту.

Тот очень обрадовался, вынул сразу две сигареты, дружески подмигнув, положил их себе в карман, после чего протянул Андрею для приветствия огромную лапу.

–Семен.

–Андрей.

– Из Москвы сам?

– Ага.

Таксист посмотрел на Андрея внимательно, как будто обдумывая, как продолжить разговор. Лицо Семена было широкое и как будто ничем не приметное. Андрея только немного смутили чересчур белесые глаза и беспокойно подергивающиеся челюсти таксиста.

Не надумав, о чем еще спросить, Семен предложил свои услуги.

Андрей поблагодарил и отказался. Нужно было спокойно пройтись, изучить окрестности, тем более что Любищева, 36 было совсем рядом.

Водитель был понимающий парень, и навязываться не стал.

– Если надо будет машину, звони. Я за пять минут подъеду. В любое время суток. Городок у нас маленький. Работы мало... Я с москвичами работаю – прибавил Семен, понизив тон и доверительно прищурившись.

Последняя фраза показалась Андрею смешною, а таксист добродушным и надежным малым.

Андрей кивнул, приветливо улыбнулся и записал Семена в список контактов, а тот, довольный, вернулся к своей "Королле".

Пока все было спокойно. Чтобы окончательно удостовериться в своих ощущениях, Андрей прислушался к диалогу первой попавшейся пары девиц, с которыми поравнялся, перейдя на бульвар и направившись в прогулочном темпе в сторону Любищева, 38.

Обе высокие и темноволосые. У одной голубая сумочка, а у другой желтая.

Та, которая с голубой сумочкой, нараспев протянула:

–Ле-ен, а Лен?

–Чего?

–Ты сейчас куда?

– Я на ногти, а потом в заведение, а ты?

Обычные девицы, типичный разговор. Интересно, что имел в виду Сева, назвав первым отличительным признаком общинников обилие нестандартных фразеологизмов в речи большинства местных жителей. Пока ничего даже отдаленно нестандартного Андрей не услышал.

Мысль о Севе посеяла тревогу, сбила с наблюдательного настроения. Усилием воли Андрей подавил воспоминание о пропавшем друге.

–Пока ничего нестандартного. Впрочем, я еще никого толком не услышал. Ну, кроме Семена и этой парочки. – подумал Андрей. Когда он решил обогнать девиц, все еще вполуха слушая и механически регистрируя в сознании обрывки их разговора, спокойствие быстро закончилось. Новый поворот беседы молнией ударил в мозг, обессмысливая привычные слова:

Та, которая была с голубой сумочкой, все той же скучающе-развязной интонацией спросила:

–Ле-ен?

–Ну?

– У нас девчонки в группе говорят, что в последнее время в заведение пару раз многородники влетали.

– Порхали?

– Говорят, типа да.

– Да ладно?

– Я тебе говорю.

Та, которая спрашивала, удовлетворенно кивнула, а потом скороговоркой выпалила:

– Владычица, храни град свой от многородных, кроме суженых-родных.

Первая поддержала:

– Владычица, перебей им нюх, запечатай слух.

Внимание Андрея обострилось до предела, жилка на виске запульсировала. Каждое слово было как крупица золота.

Вот оно – то самое. Как отметил Сева в одном из последних имейлов: "предельно выраженное смешение самого современного жаргона с архаичными диалектизмами".

На мгновение утратив осторожность, Андрей поравнялся с девицами и шел сейчас с ними почти нога в ногу, уткнувшись для маскировки в свой айфон.

Разговор продолжался:

–Ле-ен, вот мы с тобой как бы просто к слову Владычицу припомнили, так?

–Ну?

– А у нас полгруппы девчонок во Владычицу верят... Знаешь, куда они ходят?

– Куда?

–Они в антикафе на Бехтерева ходят. Там парни из универа презентации про Владычицу делают. Девчонки говорят, мозг вправляет конкретно. Как думаешь, сходить?

Андрею показалось, что его внимание не осталось незамеченным. Какое-то время подруги шли молча, а потом первая повторила свой вопрос нарочито громко, как будто специально для Андрея:

–Как думаешь, сходить?

Вторая хмыкнула и нарочито ироничной скороговоркой оттарабанила:

–Аа. Ну да, ну да. Типа, мы все ее дети и все такое? Чего-то слышала такое. Да нет, не стоит, думаю. Нафталин!

Уж не ему ли предназначалась последняя реплика диалога? Андрей ускорил шаг. Вот уж чего он никак не мог тебе позволить, так это выдать себя потрохами в первый же час. Он решил твердо следовать всем советам и предостережениям Севы. Всем, которые Сева успел ему передать во время последнего скайпа. Последнего, блин. Какой ужас!

Первое правило: Не вступай в разговоры на улице, пока не окажешься непосредственно в районе Любищева, 36. Любой мало-мальски продолжительный разговор выдаст тебя с головой.

Андрей торжествовал. Возможно, только что добытой фактуры было достаточно, чтобы доформулировать Севину гипотезу в первом приближении. Владычица, Владычица. Так-так. Теперь надо закупиться для ужина, быстрее найти дом, поселиться, и самое главное – найти флешку.

2.

Андрей быстро нашел нужный дом. Вот он, точно как на фото. Красивая и аккуратная "сталинка" в 2-х кварталах от ж/д вокзала. Три этажа. Каменные парапеты по периметру двора, небольшой палисадник с фасадной стороны. Доброжелательные и улыбчивые люди во дворе. Только почти все возрастные. Детей совсем нигде не видно.

В квартире N7 на первом этаже дверь открыл аккуратный пожилой мужчина неопределенного возраста, в сером пиджачке и синем галстуке.

–Здравствуйте, я Андрей.

– А, товарищ квартиросъемщика нашего? Очень приятно. А меня Филипп Вадимович зовут. Сейчас, минутку. Вот Вам ключ. Квартира на третьем этаже слева. Андрюша, значит? Почтовый ящик сломан. Поэтому счета за коммуналку я Вам сам буду заносить раз в месяц. Сами оплатите, или Всеволоду отдадите, если он приедет, это уже как Вам удобно будет. У нас двор тихий, громкую музыку не включайте, прошу Вас. Заходите ко мне на чай. Я почти всегда дома. Живу один. Внуки редко навещают. Заходите, Андрюша, я серьезно говорю. Расскажете, что там у вас в Москве творится.

Филипп Вадимович тараторил без умолку.

– Так говорит, будто без телевизора живет! – подумал Андрей, поднимаясь на третий этаж.

3.

Квартира оказалась просторной. Андрей обошел все три комнаты, внимательно разглядывая картинки на стенах, содержимое стеллажей, корешки книг. Бронзовые конфетницы, чешский фарфор. Собрания сочинений Бунина и Паустовского.

Андрей заметил торчащую из томика Бунина закладку и раскрыл книгу на нужной странице, по своей всегдашней привычке выискивать "свое" в отмеченных чьим-то вниманием смыслах.

Первое же прочитанная строфа кольнула что-то в сердце Андрея, напомнила о Севе, вызвав на мгновение смутное и противное в своей смутности ощущение – смесь страха и безнадежной предрешённости собственных действий:

У птицы есть гнездо,

У зверя есть норма,

Как горько было сердцу молодому

Когда я уходил с отцовского двора,

Сказать прости родному дому!

Андрей зачем-то вынул закладку, с силой прихлопнул томик и положил на место.

Развеивая ненужные эмоции, он занялся практическим обустройством: оборудовал рабочее место на кухонном столе, включил ноутбук. Первым делом надо по скайпу связаться с Витой. Потом поесть. Потом – главное: найти спрятанную в квартире флешку. Хорошо, что Сева успел намекнуть на место.

Но сначала Витка. Андрей вошел в скайп и вызвал Виту, которая как раз была в сети.

–Андрюша, привет! Я так рада тебя видеть. Как ты там устроился?

–Норм. Квартирка ничего себе. Тебе бы понравилась. А главное – фактура уже пошла.

–Так быстро? Давай, завершай проект и приезжай поскорее.

– Так я же только что уехал!

Оба засмеялись.

–Ну, правда, Андрюша, ты же умница у меня.

–А ты разумница! И раскрасавица! Приеду, как только завершу. Пока, моя любовь, и до связи!

Андрей приблизил лицо к экрану вслед за Витой и поставил точку в разговоре в один голос с любимой:

–Чмоки-чмоки!

4.

Флешка нашлась в том месте, которое обозначил Сева – в миниатюрной палехской шкатулке в серванте в маленькой комнате. Андрей тут же метнулся к ноутбуку.

На флешке были четыре недлинных видео, продолжительностью от 2 до 5 минут каждое. На них Сева, серьезно и печально глядя в камеру, делился размышлениями о результатах своей работы. По привычке, был очень осторожен в выводах и предположениях. В этом весь Сева. Иногда как бы рассуждал вслух, иногда обращался к Андрею.

Андрей внимательно прослушал только первые два ролика и все же не сумел сложить услышанное в смысловую конфигурацию. Одно было ясно: Сева был напуган. Здорово напуган и растерян. Сам себя как будто боялся, своих догадок.

На первой видео ничего нового: просто запись последнего разговора с Андреем по скайпу. Странно, зачем эта запись? Андрей решил еще раз прослушать:

"Андрей, весь район улицы Любищева – какой-то островок безопасности. Долго объяснять, как я это понял. Но дело не в одной улице. Их несколько, и все они располагаются в радиусе 2-3 километров от вокзала. Понимаешь, по всему городу народ со странностями, с этими своими молитвами. А здесь – на "пятачке", как здесь это называют, как будто нормальные люди. Это какая-то аномалия, что ли, или я не знаю.. Здесь никто не твердит эти странные фразочки и присловья, как остальные горожане. Живут себе тихо и спокойно, как будто и не здешние. Поэтому я и выбрал этот район. Может, я ошибаюсь, но пока думаю, что здесь нас будет труднее вычислить. Андрей, ни от кого в районе дома я не слышал ни о какой Владычице. Думаю, если со мной... что-то случится, тебе надо сюда же. Андрюха, слушай внимательно...(Сева молчит и долго подбирает слова)...Если я ... перестану выходить на связь, ты приедешь сюда.. только не сразу, а через какое-то время. Скажем, через неделю. Не спрашивай, почему. Я сейчас не смогу объяснить. Приедешь и поселишься в моей квартире. Я заплатил за полгода вперед и уже предупредил хозяев, что ты можешь приехать и пожить какое-то время. Они охотно сдают жилье москвичам. А у меня вроде как реноме сложилось неплохое.... Если со мной что-то случится, для них я просто уеду.".

Андрей посмотрел в усталые глаза Севы и в горле навернулся ком. Запись закончилась.

Вторая несла новую для Андрея информацию – ничего подобного в скайпе они не обсуждали:

"Их способность мимикрировать поразительна. Видимо, на определенном этапе они начали успешно и с избытком воспроизводить все типичное, что появлялось в окружающем их большом социуме, отказавшись от всех видимых проявлений своего культа. Поразительная живучесть этого культурного изолята проявляется только на уровне глубоко ритуализированного речевого этикета. Никакой догматики в этих формулах почитания не прослеживается...Отсюда, Андрей, я думаю, объяснимы все неудачи властей по выявлению секты. "Мураши" всегда шли на шаг вперед ищеек из полицейского департамента или доблестных советских чекистов:

Жандармы приходят искать "живую богиню", а находят в трактире просто красивую томноокую крестьянку в окружении подвыпивших купчиков. Чекисты ищут по всему городу главу сектантской организации, плодят осведомителей, но те лишь блуждают по ложному следу и натыкаются в итоге на лектора общества "Знание" – старую коммунистку, всю свою жизнь посвятившую борьбе с сектами... Дела открываются и закрываются. Секта есть, но ее нет. Понимаешь? Я сам не очень...Это инволюция, вот что я думаю. Община теряет внутреннюю сложность, а ее способность мимикрировать под окружающий социум только возрастает. Под конец это уже не совсем люди, понимаешь? А, может... Андрюха, я запутался ...". Конец ролика.

Андрей три раза переслушал этот ролик и надолго задумался. Остальные два решил прослушать позже. Сейчас ощущался информационный перегруз. Ум заходил за разум.

Ложась спать и анализируя, по привычке, основные впечатления дня, Андрей пришел к твердому выводу, что Филиппа Вадимовича в качестве источника информации придется исключить. Предельно вежливо, предельно корректно отбрить – и все. Было что-то не то в его навязчивом тараторении. Слишком гладко как-то, слишком нарочито, речь – почти без пауз. Чем-то напомнило бойкий лад речи одной из девиц на бульваре, когда она как будто начала реагировать на присутствие Андрея.

Впрочем, пару раз заглянуть к нему на чай – обязательно надо, чтобы не привлечь к себе ненужное внимание самоизоляцией – решил Андрей, засыпая.

5.

Несколько дней прошло в бесцельных брожениях в районе "пятачка". Изредка Андрей делал вылазки за его пределы, но ничего принципиально нового в своей картине мира не поменял.

Наступила среда. Андрей быстро нашел антикафе на Бехтерева – любимое место тусовки местной интеллектуальной молодежи, ровно в 18:00 зашел в помещение, выбрал себе место посередине небольшого и уютного зала со стенами, увешанными авангардными картинками и фото рокеров 60-х годов. Постепенно ряды наполнились. Публика была почти сплошь молодая.

–Откуда здесь столько хипстеров? – недоумевал про себя Андрей, глядя на постепенно заполняющие ряды молодых людей в узких джинсах и кедах.

Тут же вспомнились Севины рассуждения: "На определенном этапе они начали успешно и с избытком воспроизводить все типичное, что появлялось в окружающем их большом социуме, отказавшись от всех видимых проявления своего культа".

–Похоже на то, – подумал Андрей. – Так, смотрим и слушаем. Ни слова мимо. Тем более, что ни о какой записи не может быть и речи. При входе вежливый сотрудник заведения предупредил, что записывать запрещено и за этим будут следить. Первый опыт пребывания внутри "мурашевского" коллектива. Если только "мураши" – не фикция, родившаяся в запутавшихся умах двух аспирантов-антропологов, начитавшихся Маргарет Мид.

Каждое слово, оборот речи, визуальное наблюдение могло склонить чашу весов в сторону той или иной гипотезы. Наверное, в этом и есть главный драйв культурного антрополога. Включенное наблюдение ... Итак, Андрей весь превратился в слух.

Стоящий перед публикой с лазерной указкой в руке молодой человек чрезвычайно серьезного вида в очках с толстой оправой посматривал попеременно то на приветственный первый слайд выведенной на стену презентации, то на собравшихся горожан. Когда он смотрел на экран, его губы едва заметно шевелились, как будто он репетировал предстоящее выступление, а когда окидывал взглядом публику, то слегка надменно вскидывал голову, победно двигая скулами вправо-влево.

Когда все собрались, лектор нелепо вытянул перед собой обе руки, повращал кистями и, дождавшись всеобщего внимания, суховато-занудным голосом начал выступление:

–Сегодня мы будем говорить о трудном деле, братья и сестры. Вот, посмотрите на этот слайд.

Андрей внимательно посмотрел на экран.

На cлайде было размещено старинное фото. На нем – молодая женщина с темными глазами, в какой-то вычурной ажурной шали огромных размеров стоит со странно вытянутыми перед собой на уровне головы руками посередине площади перед толпой не то почитателей, не то молящихся. Извозчики в армяках, уличные мальчишки, толпа курсисток с зонтиками. На лицах запечатленных на переднем плане фото– исступленный восторг. На заднем плане Андрей увидел тот самый памятник с всадником на коне, что стоял в центре привокзальной площади, только на "буденовке" не было красной звезды.

Лектор торжествующе спросил:

–Это – фото 1912 года. Мы в Родительском Доме это сто раз проходили, так?

Публика согласно закивала.

–Мы все – ее дети. Мы все – ее дети! – воскликнул лектор, странно модулируя голос. – Сколько раз мы слышали эту фразу, такую затертую, такую, вроде бы, банальную. Фигура речи, как объясняли нам филологи. А теперь, как говорили в "Что, Где, Когда", – внимание, вопрос! Кто-нибудь из вас знает, куда делись ваши родители и почему вы их не помните?

Вопрос словно повис в воздухе. Лектор ухмылялся. Лица собравшихся на несколько мгновений показались Андрею безжизненными масками. Никто не произнес ни слова.

Выступавший прищурился и внимательно посмотрел в невидимую точку по центру зала (как показалось Андрею – прямо на него, но все-таки чуть мимо) и продолжил:

–Знайте, что группа наших ученых из НИИ региональной истории только что установила новые факты. Посмотрите на следующий слайд. Это 1985 год. Власть многородников еще держится, но дунь на их дом – и он рассыплется.

Андрей напрягся, пытаясь зарегистрировать в памяти каждую мельчайшую деталь на фото.

На нем была изображена старуха, выступающая перед залом, полным стоящими слушателями. Лицо совсем темное, черты его почти неразличимы, но властная поза, громадная ажурная шаль и те же на одном уровень приподнятые перед собой руки позволяли предположить, что изображенная на этом и на первом фото – одно и то же лицо. Кроме возраста, была только одна необъяснимая разница между двумя снимками – фигура на втором была на 2-3 головы выше. В этом не было никаких сомнений, при сопоставлении со средним ростом заснятой на обоих фото публики.

Судя по всему, снимок был сделан в каком-то клубе или доме культуры. Гипсовый бюст Ленина, красное знамя. Те же исступленно-серьезные и в то же время восторженные лица слушателей. За спиной у старухи плакат "Осторожно, секта!".

Лектор комментировал:

– Я не спрашиваю Вас, что изображено на фото. Я спрашиваю, что мы видим?

– Владычица изгоняет тьму из своего дома. Сбивает многородникам нюх – ответил на свой же вопрос лектор и улыбнулся так, что Андрей впервые почувствовал что-то инородное во всем происходящем.

Зал издал удивленно-радостный вздох. Лектор же как-то расслабился, как будто его внутреннее напряжение резко спало. На мгновение еще задержалась у него на лице странная, неприятная до кошмарности улыбка, а затем он еще раз – но уже вполне по-человечески – улыбнулся и, перейдя на дружеский тон, продолжил:

–Братья и сестры. Разрешите представиться. Кто я и почему Вам все это рассказываю? Меня зовут Роман Фабров. Я представляю группу волонтеров проекта "Мы все ее дети". Что мы делаем? Мы собираем материалы о Владычице. Мы искренне верим, что она живет с нами, что город спасается от налета многородников, пока она с нами. Как было решено Советом, для многородников в 1980 году Владычица была официально объявлена ... ушедшей.

При последнем слове лектора зал издал мощный вздох, перешедший у кого-то в короткий истерический вскрик.

Тут же выступавший поднял руку, как бы давая отпор невидимому врагу, и продолжил:

–Теперь-то нам известно, что это был исторический маневр. Теперь мы знаем, что она не ушла в 1980-ом. Владычица скрыла свое лицо в 2000-ом году и продолжает жить среди нас. Мы чувствовали ее материнскую поддержку всегда. Но только сейчас мы можем сказать, что знаем. Благодаря вот этим фото и кое-каким документам, подлинность которых доказана. Пока я не могу о них рассказать, просто покажу, сколько мы их собрали.

Выступающий пролистал несколько слайдов с отсканированными фото писем, открыток, каких-то клочков бумаги. Фото были уменьшены до степени неразличимости букв на экране.

–А вот еще что хочу показать.

На слайде была помещена заметка в губернской газете "Калужские ведомости" (номер на фото неразличим) за 1912 год:

"В Калужской губернии объявилась новая секта, которую конкуренты пренебрежительно прозвали "мураши". С хлыстами, скопцами и другими духовными христиане секта, по всей видимости, не имеют ничего общего, кроме крайне фанатичного, доходящего до исступления почитания основательницы, называемой Владычица. Подобно хлыстовским богородицам, сия особа пользуется фанатичным обожанием своей паствы. Ничего вразумительного о вероучении или культе сектантов ни от них самих, ни от окрестных хлыстов установить не удалось. Месторасположение сектантов необъяснимым образом рассредоточено по населенным пунктам губернии, расположенным не далее 20-26 верст одно от другого. Об обнаружении секты доложено надлежащим образом в уездное управление полиции, по факту коего обращения открыто следственное дело".

Лектор дождался, пока все присутствующие прочитают текст на слайде.

–Братья и сестры. Многородник дорого заплатил за эту стряпню в губернской газетенке. Но, как и сто лет тому назад, мы и сегодня должны быть бдительны и готовы к налету. Братья и сестры! Наши презентация будет повторяться регулярно. Расскажите о ней знакомым, друзьям. Пусть приходят к нам по средам в 18:00. По мере появления новой информации, мы будем делать новые презентации. А теперь, братья и сестры, прошу всех Вас не по традиции только, но с полным осознанием значения слов ваших, произнести вслед за мной молитву Владычице:

"Владычица, храни град свой от многородных, кроме суженых-родных.

Владычица, перебей их нюх, запечатай слух.

Как один – однород, твой, Царица, народ".

Вместе с залом Андрей проскандировал эту абракадабру несколько раз, ощущая почти физически отвращение ко всему этому сектантскому сборищу. Что-то в груди сжалось в комок, задрожало, подсказывая, что кошмарная мантра имеет точный, пока не ясный Андрею, смысл.

6.

Вечером этого же дня сразу после сеанса связи с Витой Андрей включил еще раз прослушать третий ролик Севы. Предпоследняя запись. До сих пор Андрей слушал ее только раз. Еще в зале Андрей вспомнил, что слова лектора-хипстера про "скрытое лицо" буквально перекликались со словами Севы:

"Я поменял базовую гипотезу. Она физически стареет, но не умирает. Ты видел когда-нибудь столетних стариков, именно столетних? Не по телевизору или на фото, а вблизи? Кожа уже не сморщена, а натянута как на барабане. А теперь попробуй представить себе стотридцатилетнюю старуху. Не можешь? И я не могу. Не удивительно, что она скрыла лицо".

Следом за этим Андрей включил четвертый – последний – ролик, который не прослушивал еще ни разу:

"Андрей, я что-то понял. Думаю, это вообще не секта. Тут не религиоведы, а биологи нужны. Я даже сейчас не решаюсь сказать, но должен.. Эусоциальность. Муравьиная матка, как правило, намного крупнее любого рабочего муравья и живет она в десятки раз дольше. У некоторых видов она растет после спаривания. Андрюха, больше всего не хочу, чтобы... Когда приедешь, начни с того что.. нет.. (волнуется, сглатывает часто). Они все не помнят своих родителей, понимаешь? Андрей, на флешке есть фото-альбом "Лица" Их почти 400. Надо провести статистический анализ на совпадение черт. Если сможешь, передай биологам. Там какая-то нетривиальная закономерность. Это все, о чем я тебя прошу. Успей".

Дальше попавший на запись звонок в дверь и темнота – конец записи. Сева был лучшим на свете. Знал, на что идет. Все понял в миг. Был почти спокоен перед концом. Успел вынуть и спрятать флешку так, как условились заранее. Только альбома "Лица" на флешке не было. И от этого стало по-настоящему страшно.

7.

Андрей почувствовал острый приступ одиночества и, сам себя не помня, сделал то, о чем не мог бы подумать и минуту назад: быстро оделся и спустился к соседу. Зачем? Чтобы болтать. Все равно о чем. Ни о чем конкретно. Ну вот, раз сосед так любит судачить обо всем подряд – расспросить его о других соседях. Вот уж дед как рот откроет, так и не остановится. Андрей открыл дверцу холодильника, достал коробку с пирожными, купленными вчера в соседнем "Магните". Через минуту спустился на первый этаж и позвонил в квартиру N7.

–Филипп Вадимович, я к Вам на чай, можно? – насколько можно по-простецки обратился к соседу Андрей, протягивая коробку с трубочками чуть ли не к самому лицу старика.

– И можно, детка, и нужно. Заходи, дорогой. Проходи в кухню.

– Извините, что раньше не зашел. Так сказать, поближе познакомиться – наигранно веселым голосом начал Андрей и решил сразу кинуть затравку:

– Вы мне про соседей расскажите, Филипп Вадимович.

Старик, стоявший к Андрею спиной и возившийся около печки, так и замер. Затем медленно начал разворачиваться.

– Вот скажите, кто живет в 8-й квартире? – спросил Андрей стоящего к нему вполоборота Филиппа Вадимовича, чувствуя, как во внезапно нависшем молчании сгущается какое-то марево и липко окутывает сознание.

Старик улыбнулся страшной, той самой улыбкой, которая промелькнула у давешнего лектора, и театрально разведя руками, удивленным тенорком объявил:

– Так это же и есть хозяйка твоей квартиры. Антонина Николаевна. Она уже на пенсии давно, очень хороший человек. А я помогаю ей только. По доверенности. Ведь она не слышит и не видит уже ничего. А когда-то работала в обществе "Знание".

Андрей невольно вздрогнул. Общество "Знание"?? Все элементы "пазла" встали на свое место.

Старик в свою очередь осекся и внимательно посмотрел на Андрея. Андрею не показалось. В глубине глаз добродушного Филиппа Вадимовича вспыхнул едва различимый злобно-издевательский огонек. Речь старика на глазах теряла подобие нормальности.

Глядя Андрею прямо в глаза, старик продолжал нести ахинею самым добродушным тоном:

–Все квартиры в доме – ее. Вот поэтому мы и выбрали ее старшим по дому. Она не говорит уже давно, и поэтому вот тебе записку написала.

При этих словах старик всунул Андрею в карман сложенный аккуратно клочок из "Правды".

У Андрея потемнело в глазах. Бежать. Но так, чтобы никто не догадался, что бежишь. Никакой паники.

Андрей деловито посмотрел на часы. Как раз было 19:00.

–Филипп Вадимович, 7 часов уже. Я совсем забыл, ведь мне сейчас девушка должна звонить на скайп. Мне за компьютер надо. Я сейчас поднимусь, а потом вернусь минут через 15.

– Давай, Андрюша. Давай, детка. А я пока чаек заварю. А ты потом придешь и про девушку свою расскажешь. И про разумницу, и про красавицу! – пошевелив нижней челюстью из стороны в сторону, прикрикнул вслед рванувшему наверх по лестнице Андрею.

Андрей летел на третий этаж. Политесы закончились.

Нужно было срочно вызывать Семена. Как было условлено, тот подъедет за 5 минут. Андрей открыл список контактов на телефоне.

Так... Вита, Декан, Мама, Отец, Cева (рука не повернулась удалить номер), Семен..

Вызвав Семена, Андрей с ужасом увидел, что на экране появилась надпись "переадресация вызова", а затем высветился контакт "Владычица" и запульсировал значок вызова.

Кто-то влез в телефон и создал новый контакт. Когда? Что происходит?

Тут только Андрей вспомнил, что сунул в задний карман брюк записку. Развернул бумажку. До предела уродливыми, страшно большими – почти в длину газетного листа – буквами было там было выведено: "Чмоки-чмоки".

У Андрея внутри похолодело. На мгновение перехватило дыхание в горле.

8.

Вбежав в квартиру, Андрей закрыл дверь на два замка, задвинул засов и тут же припал ухом к дверной щели. В подъезде была великолепная акустика. Где-то внизу – скрип открывшейся двери.

Это Филипп Вадимович звонит в дверь к соседке в квартиру N8 и слащавым голосом докладывает:

–Антонина Николаевна, мальчик менжуется (пауза) ... Я говорю, суженый ждет.

В ответ – горловой клекот, срывающийся в какие-то всхлипы.

Андрей понял, что бежать через подъезд уже поздно. Оставалось только окно. Прыгнуть с третьего этажа – не такое уж и каскадерство. Земля под домом мягкая. Андрей выглянул из окна на улицу. Рядом с магазином, как раз напротив дома, уже стояла белая "Королла". Семен уже подъехал. Помахал Андрею рукой. Затем вышел из машины, подошел к дому, уперся одной, затем второй рукой в стену, начал медленно поднимать ноги.

Хорошо, что Андрей этого не видел. В душе еще мелькал блуждающий огонек надежды. Жилетка, флешка в кармане, стальной шарик зажат в кулаке.

Звуки, которые доносились из подъезда все громче, трудно было назвать шагами. Что-то волочилось по лестнице и, наконец, навалилось на дверь. Протяжный звонок.

Рванувшийся в сторону окна в зале Андрей вскрикнул, когда увидел вползающего с улицы в окно таксиста. Тот перегородил весь проем, но так и остался торчать в нем, не влезая в комнату. Его нижняя челюсть задвигалась из стороны в сторону. Стало ясно, что объединяло их всех – таксиста, лектора, Филиппа Вадимовича, большинство из сидевших в лектории мужчин.

–Солдаты, – понял Андрей.

Еще один звонок в дверь. У Андрея не было другого выхода. Или один на один с этим детиной в окне, который прибьет и глазом не моргнет, или...

Андрей подбежал к двери и припал к глазку. Нечто неимоверное, на несколько голов выше человеческого роста, местами прикрытое полуистлевшей желтоватой шалью, колыхалось на площадке прямо перед дверью.

Все было кончено. Все сильнее дребезжала ручка двери и одновременно какие-то черные нити показались в щелях проема. Дверь уже поддавалась. Владычица выбрала суженого.