Текст книги "Смотри на меня!"
Автор книги: Станислав Соловьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Станислав Соловьев
Смотри на меня!
Дверь магазина напоминала огромное серебристого цвета окно. Мотин сделал шаг влево. Дверь двинулась в ту же сторону. Мотин повернул направо– дверь последовала за ним. Мотин остановился, мрачно посмотрел на вывеску: «Кооператив № 2098. Все – только к нам!»
– Хорошее названьице, ничего не скажешь! – пробормотал Мотин. – А если я не хочу к вам, тогда как?
Серебристый прямоугольник повернулся вокруг оси, приглашая войти.
– Фиг вам! – Мотин повернулся к магазину спиной, намереваясь уйти.
Как бы не так! Тротуар под ногами наклонился. Мотин
скользнул по льду прямо в открытую дверь. Проехался носом и животом по предусмотрительно упругим ступеням и оказался в просторном пустом салоне: ослепительно белый пластиковый пол, черный, в крупные квадраты потолок, стены мерцают бледной радугой.
Появился продавец – невысокий плотный мужчина неопределенного возраста. Строгий черный смокинг, пестрая бабочка вместо галстука, на губах приветливая улыбка.
– Добро пожаловать в наш салон! Чего изволите? Желание клиента – для нас закон! – последовало из-за улыбки, словно пулеметная очередь.
Злой Мотин вскочил на ноги, окинул тяжелым взглядом безупречный костюм кооператора.
– Желаю из твоего пиджачка, мошенник, безрукавку сделать!
Продолжая улыбаться, продавец одним движением сбросил пиджак с себя на пол, наступил безжалостно на одежду ногой, после чего легко оторвал оба рукава. Выпрямился, выхватил прямо из воздуха какую-то бумажку, и важно протянул Мотину.
– Это что? – отстранился Мотин.
– Счет за услугу. Вы должны нам сто шесть рублей сорок копеек, такова стоимость, пиджака. Плюс десять рублей три копейки – оплата отрыва рукавов по прейскуранту, утвержденному исполкомом района и министерством торговли…
Мотин попытался сесть там, где стоял, но сзади оказался удобный мягкий стул. Несколько секунд Мотин удивленно хлопал глазами, затем опустил голову и заплакал, как мальчишка:
– Не могу больше! Не везет… не получается! В трех соснах блуждаю! Все хитрые! Все подсмеиваются… Хоть бы кто помог! Тошно! Жить не хочется! – каялся Мотин сквозь слезы.
Кооператор ласково похлопал его по плечу:
– Успокойтесь, дружок. У нас имеется именно то, в чем вы нуждаетесь. Правда, стоит это несколько дороже, чем пиджак, но мы предоставим вам кредит… частично.
Мотин вытер платком глаза и нос, недоверчиво посмотрел продавцу в лицо.
– Что вы имеете в виду?
– Сейчас поймете… Как вы думаете, что делает человек, когда сталкивается с очередной трудноразрешимой проблемой?
Мотин задумался и, как обычно, задрал глаза кверху. И увидел на черном квадрате потолка надпись красными буквами.
– Смотрит в потолок, – прочитал Мотин вслух.
– Правильно! – Кооператор улыбнулся еще шире. – Вся ваша жизнь состоит из различных проблем, не так ли? Следовательно, вам жизненно необходим…
Мотин снова задумался, и снова уставился на красную надпись вверху. С удивлением обнаружил, что слова изменились. «НУЖЕН ХОРОШИЙ ПОТОЛОК В КВАРТИРЕ!» – прочел Мотин про себя и перестал дышать от страха.
– Ну, что же вы?! Смелее, смелее! – подзадорил Мотина продавец. – Читайте вслух! Мы просто душевно тронуты вашей непосредственностью…
Мотин посмотрел на кооператора с подозрением. «Оно и видно, что тронуты… – подумал он. – Во влип! Что же мне теперь делать-то?» И он в очередной раз обратил взгляд к небу. А на черном квадрате прыгали от нетерпения огромные красные буквы: «КУПИ МЕНЯ! КУПИ!»
Спустя минуту Мотин сдался…
Монтажники аккуратно убрали весь мусор, вежливо попрощались и ушли. Мотин остался в своей пустой небогатой квартирке один на один с новым потолком. И без денег. Мотин лег на старую, древесно-стружечной работы кровать, стал смотреть в потолок и думать, как прожить на два последних рубля полторы недели до получки. На сердце скребли кошки, которые постепенно превратились в саблезубых тигров, потому что Мотин понял, как сильно его в очередной раз надули.
«СКОЛЬКО ДЕНЕГ ОСТАЛОСЬ?» – неожиданно спросил потолок красным по черному.
– Два рубля с мелочью, – буркнул Мотин, уже ничему не удивляясь.
«ЧТО НАМЕРЕН ПРЕДПРИНЯТЬ?» – поинтересовался потолок.
– Повешусь… – произнес Мотин с мрачной решимостью. – Или отравлюсь газом!
– Почему?
– Потому что ты разорил меня, скотина! – Мотин спрятал голову под подушку и заплакал. Но плакать было противно, и тогда Мотин уставился неподвижными глазами в темнеющее к вечеру комнатное пространство, изображая остывающая труп. Вдруг заметил красное свечение. Выглянул из-под подушки.
– Опять ты? – спросил с угрозой.
– Я! Завтра Новый год! – Ну и что!
– Деньги нужны?
– Ну!
– Иди в магазин, купи тонкой бумаги и маленькие дешевые свечи.
– На последние деньги?! – взвился Мотин.
– Именно! Пока они у тебя есть!
– Фиг тебе! Больше меня не проведешь!
– Иди, иди! Сорок минут до закрытия осталось.
Мотин показал потолку дулю, потом еще одну, двойную – коронный номер, так сказать. А потом посидел, подумал и, махнув рукой, пошёл одеваться.
Из магазина вернулся голодный, замерзший и злой. Но с рулончиком бумаги и коробкой свечей для торта.
– Молодец! – похвалил потолок. – Включи свет. Мотин снял пальто и включил.
– Возьми ножницы, разрежь коробку от свечей так, чтобы получился шаблон. Вот так!.. Нижние лепестки обрежь; они не нужны.
Мотин рычал от ненависти, но делал, что велят.
– Сосчитай, сколько свечей! – не унимался потолок. Мотин сосчитал:
– Двадцать шесть.
– Мало! Разрежь ножом каждую свечку пополам… Вот, вот! Теперь их у нас пятьдесят и еще две. Отлично! Разворачивай бумагу, прикладывай шаблон и рисуй. Нужно пятьдесят два рисунка. Вырезай то, что нарисовал. Теперь нужен клей, черная тушь и катушка ниток. Есть тушь?
– Есть! – заорал очумевший от приказов Мотни. Он был убежден что его дурачат, но остановиться не мог. – Она-то тебе зачем?!
– Иероглифы писать будем! – веселился потолок. – Какие иероглифы?! – Мотин схватился за голову. – Китайские. По два на каждую выкройку, я покажу! Во втором часу ночи обессилевший Мотин сидел за своим старым треугольным, некогда празднично-журнальным столом, заставленным маленькими китайскими фонариками. Каждый на нитке, с двумя замысловатыми иероглифами по бокам и кусочком свечи внутри.
– Нравится? – спросил потолок.
– Есть хочу… – прошептал чуть слышно Мотин.
– А что в холодильнике?
Мотин побрел на кухню, посмотрел.
– Одна банка морской капусты, полпакета макарон и кусочек копченого сала. По-моему несъедобный…
– Деревня! Кто же макароны в холодильнике держит! Тумбочка зачем?
– Тараканы там… целое общежитие, – слабо возразил несчастный. Мотин. Ему казалось, что смерть от усталости и голода совсем близка.
– Ладно, доставай все и сыпь в одну кастрюлю!
– И сало?
– И сало. Только нарежь его мелкими кусочками.
– Зачем?
– Будем готовить восточное блюдо фа. Включи плиту…
– Не стану я отраву жрать! Лучше с голоду сдохну! – рассвирепел Мотин.
– Сдохнешь, сдохнешь! Но это уже в другой раз и без меня! А сейчас – марш к плите!
Поев, Мотин посмотрел на потолок с уважением. Впервые.
– Спасибо, – сказал он и икнул от сытости.
– На здоровье! А сейчас – спать! Утром у тебя начнется напряженный трудовой день!
– Какой труд?! Праздник завтра, выходной! – возмутился Мотин.
– Хороший праздник бывает только после напряженного труда! – парировал потолок.
Мотин собрался было ответить, но тут во входную дверь застучали тяжелым сапогом.
– Кто там? – поинтересовался потолок. Мотин схватился за голову и застонал:
– Зверь! Мучитель мой пришел!
– Это как понимать?
– А так! Семка пьяный, одноклассник мой бывший, когда напьется, жена его из дому в шею! В такие моменты он ко мне и приходит… Сейчас всю ночь гудеть будет! На мне отыграется!
– И часто приходит?
– Как когда – бывает через день…
– Часто! – возмутился потолок. – Не открывай!
– Да ты что?! – побледнел Мотин, – Ты же его не знаешь! У него рожа – что бульдозер. Дверь вышибет и глазом не моргнет!
– Тогда открывай и делай, что подскажу! – просигналил потолок.
Мотин обреченно пошел к двери. Через несколько секунд в комнату, бухая грязными сапожищами, ввалился детина в дубленке. Его здорово пошатывало. Оглядев квартиру мутным остановившимся взглядом, Семи бесцеремонно стряхнул со стола китайские фонарики и вытащил из кармана бутылку вина.
– Закусь! – потребовал властно. – И стопку. Можешь и себе, – добавил милостиво.
Мотин с обреченным видом стоял у порога и смотрел вверх.
– А я говорю: стопку! Кончай молиться! Не видишь, у человека душа болит?! – проорал Семен и, не раздеваясь, шлепнулся на стул.
Мотин пошевелился, намереваясь исполнять, однако потолок приказал:
– Смотри на меня!
И на черной плоскости замелькали в ускоряющемся темпе странные разноцветные фигурки, а потом еще зажглась надпись: «Ты акула!». От световых бликов у Мотина заслезились глаза. Он попытался моргнуть и с удивлением обнаружил, что не можете Век больше не было…
– Мотька! Ты еще здесь?! Да я тебя в бараний рог! – Семен стукнул кулаком по столу и… замер, испуганно глядя на бывшего одноклассника…
Мотин плыл в океане. Его серебристый плавник бесшумно вспарывал волну, и соленая вода струилась между плотными рядами острых как бритва зубов, приятно щекотала жабры. А потом он почувствовал еду. Огромный шевелящийся кусок мяса, не очень свежий, не слишком аппетитный, однако вполне съедобный. Мотин сбавил скорость и не спеша поплыл по кругу, постепенно сжимая кольцо вокруг жертвы…
Мотин очкулся от ужаса. В комнате царил разгром, Семен исчез. Зато во рту ощущался необычный привкус. Зубы побаливали. Мотин выплюнул из-за щеки большую пластмассовую пуговицу от пальто. Нагнулся, поднял – Сенина. Одновременно заметил большую красную лужу под стулом. Как раз там, где сидел ночной гость. Мотин задохнулся. Его даже затошнило от страшных подозрений.
– Сеня! Семен!.. – позвал 6н безнадежно и зачем-то пощупал свой здорово, как казалось, увеличившийся живот.
– Вот несчастье-то, – прошептал Мотин, мученически возвел глаза к небу.
– Да жив он! Жив! – подмигнул потолок. – Убежал твой пропойца! Бутылку со страху опрокинул – оттого и лужа! Теперь он не скоро к тебе заявится. Смеху-то было! Смеху! А ты, чудик, что подумал? Про гипноз не слышал, что ли? – Читал… – обиженно, но с облегчением буркнул Мотин. – Только людоеда из меня зачем же…
– Ладно, ладно! Не сердись… Ложись лучше спать. Днем у тебя много работы.
«Выходной! Выходной у меня завтра!» – мысленно возразил Мотки, но промолчал. Выключил свет, повалился в изнеможении на кровать. Спал, как обычно, без сновидений…
– В праздник на мороз… Да еще торговать среди множества людей. Без разрешения. Там же милиция!
– Милиция – тоже люди, – возразил потолок, – у них тоже праздник! Иди! Вот увидишь, все будет отлично. Цену держи, как договорились: рубль, с поджогом – два…
– Спятил?! Никуда я не пойду! – заорал Мотин. – Ты же ненормальный! Кто же будет просить зажечь фонарик, коля за это лишний рубль доплатить придется?!
– Иди и делай, что велено! А не то… Ослом побыть хочешь? Или бараном? – На потолке появились знакомые цветные фигурки.
Бормоча проклятия, Мотни схватил шапку, мешок с фонариками и выскочил из квартиры вон.
На проспекте Мотин встал под колоннами, мешок с поделками уронил в снег. Посмотрел со страхом на сплошной, бесконечный поток людей, мечущихся по городу в поисках подарков. Озабоченные замкнутые лица. Маски… Мотин понял, что скорее замерзнет насмерть, чем решится привлечь внимание этих беспокойных людей… А может, побросать всё в мусорницу, да и домой? «Скажу ему, – подумал, с надеждой, – продал!.. Так он мне и поверит! Подарки где? – спросит, – закуски, шампанское к праздничному столу где… Боже, откуда раздобыть денег!» – Мотин привычно посмотрел вверх, в пустое серое небо и чертыхнулся.
Стоял долго. Начало темнеть, когда кто-то дотронулся до плеча окоченевшего, похожего на сосульку Мотин а.
– Где брал? – спросил парень в надутой синей куртке, указывая на фонарики.
Мотин от неожиданности захлопал ресницами и лишился дара речи.
– 3-здесь, – выдавил наконец, заикаясь.
– Где здесь? – не понял парень. – Продаешь, что ли?
– Ну-у… – Мотин стал смотреть под ноги.
– Так давай один мне! Сколько?
– Р-рубль! – посиневший от холода Мотин постепенно краснел и не верил собственным ушам.
Парень заплатил и взял фонарик.
– Подожги, – попросил, оглядываясь назад. Там у следующей колонны его ждала девушка, пряча щеки в витки длинного шарфа.
– Д-два! – простонал Мотин, доставая зажигалку. – Чего?
– Два рубля с поджогом, – нагло повторил Мотин.
– Хитер! – восхитился парень. – Да ладно! За смекалку и изобретательность можно. Вот, возьми.
Парень со светящимся фонариком подошел к девушке. Мотин непослушными пальцами пощупал рубли в кармане и с завистью смотрел, как обрадовалась девушка подарку. И тут началось!..
– Мама! Мама! Фонарики! Ой, какая прелесть! Давай купим! Китайские.
– Гражданин, вы крайний? Я за вами!
– Товарищ продавец, отпускайте только по одному в одни руки!
– Вы это бросьте! Это вам не магазин – нормы устанавливать! А если у меня двойня?
Очередь вырастала на глазах. Мотин ошалело торговал.
Почти все просили зажечь фонарик. Вдруг из темноты вынырнула фуражка с красным околышком. Оттаявший было Мотин внутренне похолодел, – бежать! Поздно…
– Граждане! – сказал сержант. – Извините, что без очереди! С дежурства я. Дома – доченька больная дожидается… Друг, дай мне, пожалуйста, один, с поджогом… Мне тут недалеко.
Милиционер сунул Мотиву деньги и ушел назад в темноту, бережно неся н вытянутой руке мерцающий фонарик.
Быстро продав последние фонарики, радостный Мотин вытряхнул пустой мешок на снег. Почувствовав чей-то взгляд. Поднял голову. Перед ним стояла соседка по лестничной площадке – молоденькая грустная девушка. Имени ее не знал, но сколько раз заглядывался украдкой на исчезающую в дверях красивую фигурку.
– А-а больше нет? – тихо спросила девушка.
Мотин, всегда мечтающий о поводе для знакомства, растерялся и с глупым видом молча развел руками.
Девушка огорченно вздохнула и отвернулась. Людской поток тут же унес ее прочь. Несколько минут Мотин простоял неподвижно, проклиная свою нерешительность. Потом горечь от ощущения собственной неполноценности стала невыносимой, и он поспешил в магазин.
Дома Мотину легче не стало. Целый час потолок учил его, как сервировать праздничный стол на двоих. Затем заставил прибраться в квартире. Все-таки Новый год!
– Так елки ж нет! – вяло отбрыкивался Мотин.
– А что это у тебя на подоконнике?
– Да фикус какой-то. После матушки остался… – ответил Мотин и неожиданно уронил слезу, глядя на маленький, похожий на баобаб кустик.
– Отлично! Бонсай! Убери ножом две нижние ветки… Так! Елочные шары имеются?
Мотин открыл шкаф, достал коробку с тремя разноцветными шариками. Задумался: сколько детской радости заключалось некогда в этих нехитрых украшениях!
«Фикус» оказался в центре праздничного стола. Шарики блестели на толстых коротких веточках.
– Ну?! С наступающим? – спросил потолок.
– С ним, с ним, а как же… – Мотин покорно открыл бутылку вина, налил себе фужер. Взобрался на стул, ткнул бокалом в потолок, после чего выпил до дна. Сел на кровать и загрустил.
– Эй! Ты чего?! – поинтересовался потолок.
– Да, девушка, понимаешь, соседка… Ну, фонарика ей не досталось. А я тоже хорош: тюфяк-тюфяком…
– Она тебе нравится?
– …
– Так и пригласил бы ее на праздник!
Мотин посмотрел в потолок и вдруг, то ли вино в голову ударило, то ли чудеса новогодние начались… включил приемник, нашел музыку. Снял со стола импровизированную елку и пошел… приглашать. Когда нажимал кнопку звонка и с замершим сердцем ждал, пока откроется дверь, в голове было пусто и озорно.
Открыла сама. Одна-одинешенька. Детдомовская – от других жильцов слышал. На лице удивление, в глазах восторг.
– С Новым годом! – сказал Мотин и вручил ей «елку».
– Спасибо…
– Давайте праздник вдвоем отмечать! У меня стол готов… Пожалуйста! – И все. Запас чудесной энергии иссяк. Мотин осознал, что говорит глупости и сник.
А девушка посмотрела на «фикус», на шары, да и сказала: – Давайте… У вас свечи есть?
– Нет, – опешил Мотин, ожидавший совсем иного оборота дела.
– Тогда я сейчас… – Она исчезла за дверью.
Мотин вернулся к себе.
– Идет… – проговорил удивленно.
– А я что говорил! – сверкнул потолок. – Не дрейфь! Я тебе подсказывать буду!
– Заметит! – испугался Мотин.
– Не заметит. Я светомузыкой прикинусь…
Полночь! Зазвенели куранты. Пробка шампанского ударила в потолок. Дрожащей рукой Мотин разлил шампанское. Чокнулись.
– За исполнение желаний! – подсказал потолок.
– За исполнение желаний! – важно произнес Мотин.
– Какая замечательная у вас светомузыка, – восхитилась Леля.
По радио запустили вальс.
– Пригласи ее на танец! – потребовал потолок. Мотин сделал страшные глаза – не умею!
– Ерунда! Левую руку в сторону ладонью вверх, правой за талию! И раз, два, три, раз, два, три! – потолок мигал и переливался огнями в такт музыке.
– Давайте потанцуем, – предложила Леля.
– Давайте… – согласился Мотин. Глаза его совсем округлились: телепатка она, что ли?
Они кружились по комнате. Мотину было приятно. С благодарностью посмотрел вверх.
«Держи правую руку крепко! Не дай бог, ниже соскользнет! Тогда всё – пиши пропало!» – Буквы были маленькие, неприметные.
Мотин напряг правую руку, и так получилось, что Леля прижалась к нему. Близко, близко… Вальс в таких условиях не потанцуешь. Не сговариваясь, перешли на медленный. Леля не возражала. Тем более, что музыка тоже сменилась на соответствующую.
Мотин почувствовал глубоко внутри некое бурление, от которого закружилась голова, а не возможно, стало казаться возможным. Испуганно задрал голову за подсказкой и…
Леля нежно, но настойчиво взяла его за подбородок, повернула к себе.
– Ну что ты в потолок уставился, глупенький? Ты на меня смотри! Слышишь? На меня…
Мотин понял, что идет ко дну. В дальнем углу полыхающего радугой потолка успел прочитать короткую надпись: «ПРОЩАЙ, ДРУГ!»
«Прощай», – хотел сказать Мотин, но не смог. Леля приподнялась на цыпочках, и Мотин буквально задохнулся от первого в жизни настоящего долгого поцелуя.
Потолок медленно, тихо погас. Музыка кончилась. Только две сгоревшие наполовину свечи уютно потрескивали в полумраке. Никто больше не подсказывал Мотину, что делать, но он был спокоен. Потому что рядом стояла Леля. И по всему выходило, что теперь это надолго. Возможно, на всю жизнь.
