Текст книги "Диспетчер атаки (сборник)"

Автор книги: Станислав Шульга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

   – Рад это слышать. Вчера она почти приперла меня к стенке со своими вопросами. Я еле съехал с темы.

   – Можешь отослать ей часть материалов, касающихся реального положения планов. Чем она интересовалась?

   – В основном нашим шумом с Innercycle и связью гейткипинга с планом.

   – Можешь рассказать ей все, что считаешь нужным. Общие места. В остальное мы введем ее здесь, когда окончательно определимся с кругом ее задач.

   – Да, кстати, Рэнди, кому принадлежала идея со списком?

   – Янекову. Мы заменили ваши новые псевдонимы на старые клички времен "Тетрагона" и она клюнула на тебя.

   – Что значит "мы заменили"?

   – Мы послали ей настоящий список. Полный список группы нейтрализации "Анабазис", как штатных работников Холма, так и внешних сотрудников. Псевдонимы, конечно.

   – Ребята, ну вы даете...

   – Она зашла слишком далеко. Этот зуб уже было поздно лечить. Когда она получила список, у нее было только два варианта – либо она работает с нами в одной команде, либо ею занимается второй эшелон, ребята Соренсена. Она тебе... как это у вас называется? Бутылку ставить...

   – Почему ты считаешь, что она согласится работать в системе?

   – Если она откажется, то тогда действительно ребятам Клауса будет чем заняться.

   – Рэнди?

   – Да?

   – Твой русский становится все лучше и лучше.

   – Thanks, buddy.

   – You are very welcome. В следующий раз, Рэнди, будьте добры информировать меня во всех деталях. See you.

   – Sorry for the mess, Alex. See you. And... You've gotta give her an offer.

   *** Архив Диспетчера

   «Внешний сценарий»

   "День X". Борьба с еретическими течениями и еретиками за "чистоту" веры (тесно переплетенная с борьбой за власть в структуре) – проблема, которую в большинстве случаев решали путем физического устранения. Костры инквизиции, исламский джихад, репрессии тридцать седьмого года. Реакция системы на переросших ее детей. Естественный процесс роста личности, осмысления недостатков системы, личные амбиции – все это приводит или к реформированию, или к разрушению системы. Это противоречие может быть сформулировано так: чем больше творческих личностей в верхнем и среднем эшелонах иерархии, тем у нее больше шансов на победу в борьбе с конкурентами, но вместе с этим повышается вероятность того, что эти силы разрушат ее, образовав другие структуры. Контроль и нейтрализация отдельных личностей и сохранение целостности системы – отдельная задача. Рано или поздно может наступить "день X", когда центробежные силы в виде свободолюбивых и амбициозных лидеров решат, что пришло их время.

   Противоречие между традицией и личностью. Между личными выводами из личного опыта и тем, что проповедует традиция по этому поводу. Если взять частный случай – карьеру менеджера, то это может быть представлено следующим образом. Учебники и инструкции содержат набор ситуаций и стандартных решений этих ситуаций. Чем выше уровень управления, тем больше нестандартных ситуаций приходится решать менеджеру. На каком-то этапе учебники и инструкции становятся не нужны. Из читателя человек превращается в писателя. Сама действенность схем подвергается сомнению и появляется желание сделать что-либо свое.

   Нейтрализация личного опыта происходит в ходе диалога "ученик – наставник" или "коллега – коллега", а также установлением правил, запрещающих чтение "вредной литературы" и общения с "плохими ребятами". Нейтрализация может колебаться в пределах от легких коррекций ошибок и непонимания до полного разрушения личности как таковой, если колебания, создаваемые ее действиями, переходят допустимые границы.

   Проблема, которая отчасти может быть решена с помощью узкого круга людей, безоговорочно преданных делу, составляющих своеобразный "внутренний круг", функции которого сводятся к выявлению возможных источников колебаний и своевременного их пресечения.

   ГЛАВА ВТОРАЯ

   «Цель? Этих ребят надо было знать лично, чтобы понять полное отсутствие пафоса в их действиях. Они просто жили. Да, они делали нечто выходящее из ряда, но для них это было простой реализацией врожденного и приобретенного... Знаете, что я вам скажу... все эти надутые деятели, делающие из своих чувств товар и продающие любые подробности своей жизни тому, кто пожелает их купить, по сути мало чем отличаются от тех, кто потребляет их продукцию. Почему? Подумайте сами. Могу дать ключ. Основа движения в жизни большинства, которое мы видим, – талант и заурядное тщеславие. Плюс стремление к оправданию этого тщеславия. Они прошли через это, оставили позади, знаете – как самолет обгоняет звуковую волну. Им не нужна была суета, шум и повышенное внимание. Они просто жили – напролом, но оставаясь в конусе тишины, не оборачиваясь на прошлое и не питая напрасных иллюзий на будущее...»

   Лето 1999 года. Киев

   Обычно здесь жаркий август. В полупустых офисах и конторах тоскливо тянутся недели и неудачники обсуждают преимущества зимнего отпуска. Выходные не приносят облегчения. Гидропарк и Труханов остров заполняют толпы в плавках и купальниках, пиво и кола уходят в глотки, а дым шашлыков смешивается с тяжелеющей жарой. Вечером люди спасаются в парках и аллеях Крещатика, у фонтанов на Рулетке и в маленьких дешевых кафе, которых изрядно прибавилось за последние несколько лет.

   По воскресеньям он часто бывал там – на кольце или около фонтанов. Он пил пиво и чувствовал, как перегородка между полушариями становится тоньше. Зеркала. Левое и правое. Бесконечность, рожденная двумя зеркалами. Бесконечность диалога с самим собой. Работа мозга. Зеркала мутнели, покрываясь тонкой пленкой трещин. Потом они разлетались тысячами брызг, и бесконечность отражений пропадала.

   Он безучастно смотрел на проходивших мимо. Иногда он поднимал голову, чтобы взглянуть на башню, и сравнивал время с цифрой температуры. Цифры, казалось, жили в башне и показывались одна за другой на багровой плоскости, как волны прибоя. Рукотворное время, напоминающее о том, сколько тебе осталось. Маятник жизни для бегущих по улицам. Он опускал голову и смотрел на людей. Разговоры, жесты, деньги. Динамический обмен данными.

   В четверг позвонил Огороднийчук и попросил о встрече. Он звонил только тогда, когда ему было что-то нужно. Они не виделись пару лет, но говорили так, как будто вчера сидели за столом и расстались лучшими друзьями.

   Огороднийчук вышел из метро – как всегда, бодро и энергично. Пиджак песочного цвета, кейс, кодируемый на много цифр, очки в тонкой оправе.

   – Привет.

   – День добрый.

   Он открыл кейс. Появилась черная папка с логотипом фирмы. Макс поставил банку с пивом на выщербленное черное дерево скамейки.

   Огороднийчук достал из кейса компакт-диск и толстую, страниц на триста, книгу качественной полиграфии.

   Компакт был фирменный, с пухлым буклетом, на обложке которого был изображен светящийся маяк и расходящиеся от него круги света. Внутренний круг состоял из двух половин – готической латиницы с верхней надписью "Innercycle" и нижней – "Brotherhood IV".

   – С каких это пор ты стал баловаться?

   – Это не я. Что ты можешь сказать по поводу?

   – По поводу чего?

   – Что ты знаешь о производителе и об игре?

   Макс повертел диск в руках и отдал его Дмитрию.

   – Первая и вторая версии – клоны Quake II. Они не так задумчивы, как второй Hexen, но и не так тупы, как многое другое. Innercycle хорошо сбалансировали игру. Все как полагается – нелинейный сюжет и головоломки, которые не критичны для прохождения. Хочешь отгадывай, хочешь – нет. Вторая фишка, которая подняла игру к верхним строчкам чартов, – присутствие сильных характеров. Семь героев на выбор, каждый по колоритности приближается к Дюку. Да и цель игры стара как мир, но не слишком заезжена игровой индустрией, – поиски пропавшей возлюбленной. Никаких потуг на спасение мира от пришествия монстров и всего такого прочего. Самая обычная история о спящей красавице. – Макс отхлебнул из банки. – Третью версию Innercycle разрабатывала в изрядно обновленном составе, с новым издателем и в новом жанре. Центр тяжести сместился в Европу. Почти полностью изменилась концепция игры, из аркады она стала тем, для чего только через год придумали название. Это не ролевик, не аркада, не wargame и не стратегия, а совершенный микс. Но какой... Кроме того, они создали он-лайновую версию пространства. Тут, собственно, и начинается самое интересное. Для того чтобы подрубиться в Сеть, существовало два варианта. Первый – с тебя берут чисто символическую абонентскую плату. Второй – бесплатный, но для этого в контору нужно отослать протокол своей игры, другими словами, записанную тобой дему прохождения. Протокол мылился на их сайт, а через неделю ты получал доступ.

   – Так, а что с сюжетом такого интересного?

   – Я считаю, что это самая сильная сторона продукта. Даст фору всем остальным еще на пару лет вперед. Я давно ждал, когда за дело примутся талантливые люди. У того же Толкиена достаточно тривиальный сюжет – плохие и хорошие дерутся за вещь, которая может изменить основы мира. Но как мастерски раскручено... Даже в переводе чувствуется стиль. Они привлекли специалистов, как я думаю, чтобы организовать хороший сюжет, и не в последнюю очередь – дизайн игры. За последние несколько лет все уже попривыкли к хорошей графике и звуку. Сейчас без этого вообще на рынок не пролезешь. Кто раньше занимался играми? Вчерашние фанаты, которых хватило на большее, чем сделать уровень с хорошим дизайном. Они знали, как разработать графический движок, как продвинуть игру на рынке, но идеологов вроде Михаэля Абраша или Сида Мейера было наперечет. Не было людей, которые смотрели бы на игру не как на потенциальный блокбастер, который протянет сезон, а как на вещь, которая пришла, осела и уходить уже не собирается. Вне зависимости от того, что делают конкуренты. Слушай, я все-таки не пойму, ты-то с чего начал игрушками интересоваться?

   – У шефа сын конкретно на этом деле подвис. Парень сейчас в том самом интересном возрасте, когда голова у родителей болит сильнее всего. Заканчивает лицей, надо куда-то идти дальше, ну и все такое... Хлопец сам по себе резкий, весь в отца, приходил он к нам одно время – Дюка по Сети гоняли. А последние полгода отпало все – кроме Brotherhood. Шеф не понимает, что происходит. С одной стороны, парень вроде потише стал, с другой – в доме появляется такая литература, что папа с мамой только ахают на свою неразвитость. Шеф говорит, что они практически не общаются. В принципе никаких явных отклонений или признаков шизы, но отчуждение практически полное. Только "здрасьте-до свидания" утром и вечером. В дни игры у него даже ритуал появился, что-то вроде медитации перед компьютером. Шлем раскрашен в боевые цвета, перчатки с иероглифами. Шеф в панике. Ему нужен человек, который сможет дать более или менее трезвую оценку происходящего.

   – Хм-м... А я тут при чем? Пусть идет к психологу.

   – Ты же одно время занимался сектантами...

   – Дима, я не профессионал. Я тихий клерк из конторы. Я читаю журналы и одинокими холостяцкими ночами играю в игры. А что, все так серьезно?

   – На него как посмотришь... Совсем извелся.

   – Так что тебе надо? Я пока никакого криминала не вижу. Парень фанатеет от игры, резковат в манерах и созревает. Скоро начнет бриться, забросит игры и переключится на девочек. Переморгать надо твоему шефу.

   – Да он тоже так думал. Но дело в том, что есть киевский клан Brotherhood. Две недели назад трое ребят оттуда вырубились, практически одновременно. Я не силен в психологических терминах, но все трое впали, скажем так, в депрессию. После одного и того же сеанса игры в Сети. Помнишь эту историю с японским мультиком? Что-то похожее.

   – И как они сейчас?

   – Да вроде оклемались. Только сам понимаешь, сидеть и ждать очередного кризиса никто не хочет.

   Макс бросил пустую банку в урну.

   – Нечто подобное я ожидал.

   – Что ты имеешь в виду?

   – Техника реализации не случайна. Они сделали сильный графический интерфейс, очень много символов, надписей на стенах, проработанные ритуалы посвящения в следующий ранг, в общем, все примочки – не просто на высоком уровне. Там мощный подтекст. Я не пытался его раскрутить, но я его чувствую. И я ему сопротивляюсь. Из-за этого я не прошел до конца третью версию. Тут идут вещи на уровне второго диалога. Что-то вроде Джойса, но не в виде текста, а в виртуальном пространстве. Важен не процесс игры – важен побочный результат. То, что тебе сказали не прямо, а как бы косвенно. То есть, скажем, если я хочу тебя послать, я говорю не "иди ты к маме", а что-то вроде "знаешь брат, я бы тебя послал к маме, но я этого делать не буду". Понял? Формально я тебя не послал, а фраза прозвучала. То есть пользователь воспринимает Brotherhood просто как хорошо сделанную игру, которая на самом деле работает как черт знает что. Знаешь, я всегда боялся, что до техники доберутся попы.

   – Очередная тоталитарная секта? – Дмитрий усмехнулся.

   – Не знаю. Скорее всего – нет. Сделать хит можно двумя способами. Опять же, текст и подтекст. Знаешь, как штампуют попсу? Вполне определенный ритм и частота повторения ключевой фразы. Ты понимаешь, что это чушь и ерунда, но в мозгах все равно оседает. Здесь что-то похожее. В игру играют не только потому, что она стильно сделана, но и потому, что кто-то обратил серьезное внимание на подтекстовый момент...

   – Ну так что?

   Макс потянулся к рюкзаку за второй банкой.

   – Давай так. Я посмотрю на это дело. Посмотрю, что делает там этот парень, а если будут видимые признаки того, что графика несет какой-то сильный суггестивный момент, будет повод бить тревогу. До этого, я думаю, беспокоиться не стоит.

   – Хорошо. Когда ты будешь готов?

   – Не раньше чем через месяц. Четвертую версию я еще в глаза не видел. Дима, я понимаю, что тебе нужно побыстрее, но раньше не выйдет.

   11 октября 1999 года. Киев

   Шел дождь. Он стоял в Трубе и смотрел на приколы очередного выпускника института культуры, который не смог найти работу по специальности. Парень управлял чем-то похожим на лассо и бегал за прохожими.

   – Привет.

   Шершень, Саня и Миша стояли за спиной. Они обменялись взглядами и вошли в дешевое кафе. Они взяли по пиву, хот-догу и отошли в глубь заведения.

   – ...Это как-то связано?..

   – Косвенно -да. Похоже на "Внешний сценарий". В некоторых моментах – почти как по инструкции.

   – Ну хорошо. Что ты предлагаешь?

   – Проверить, так это или нет. Пока все. Что скажете?

   Шершень вытащил сигарету.

   – Я не против поиграться, один вопрос – зачем? Смеха ради? "Внешний сценарий" создавали человек сорок, если считать обсуждение в релкомовских конференциях, и еще столько же, если говорить о европейских серверах. Легко можно предположить, что кто-то из обсуждавших занялся похожим делом или кто-то, следивший за конференцией, оставил себе заметки на память.

   – Ага, кто-то вроде Брахмана, который, как ты, кстати, предполагал, направлял обсуждение именно в такое русло.

   – Сашуня, ну хорошо, нам-то чего с этой ерунды будет? Я не против потратить время, деньги, только что ты будешь с этого иметь? Приглашение поработать в цивилизованной стране?

   – Если бы мы думали о том, что будет, когда начинали ходить к сектантам, то не было бы вообще ничего. А сколько создавалось планов по поводу организации частного агентства, которое будет вытаскивать детей из лап нечистоплотных проповедников, сколько рассуждали о перспективности этого дела... Ты, между прочим, больше всех. А когда столкнулись с реальным положением дел, то две трети планов накрылось медным тазом.

   – Ну, какие-то результаты были...

   – Были, и неплохие. Только эти результаты имели не слишком много общего с тем, что мы планировали. Я думаю, если мы затеем разговор и потихоньку выясним, что к чему в этом королевстве, то ничего страшного не случится.

   Шершень выпустил струю дыма.

   – Как хотите. Вы уже что-то наметили?

   – Расклад следующий: допустим, Innercycle действительно имеет еще какую-то цель. Какой еще может быть способ привлечь внимание, кроме битья стекол? Нарушить баланс, используя все те же правила игры. На мой взгляд, это даст по крайней мере два результата – с одной стороны, мы нарушим их схему, создав некое подобие хаоса. Если, конечно, они действительно работают какую-то схему. С другой, и это уже чисто технические вещи, можно попытаться создать перегрузку мощностей на какой-то группе серверов. Вылетающие время от времени фрагменты Сети и бардак в игровой вселенной тоже могут заставить их заговорить с тобой.

   – Вообще-то игра неплохо сбалансирована...

   – Макс, я не собираюсь заниматься gamer killing'oм, созданием запрещенных артефактов и тому подобными глупостями – это не более чем варварство. А насчет баланса... Сколько у тебя сейчас айконов?

   – Шесть.

   – Шесть. Факт того, что подобрался к уровню Мастеров Зеркал, уже есть признак некоторого дисбаланса. У меня четыре айкона. Если мы уговорим вот этих двоих добраться хотя бы до твоего уровня и поднимемся еще на три-четыре ступени сами, то у Inner произойдут серьезные проблемы.

   – Ты уверен? Насколько я знаю, айконы нельзя набрать простым налетом часов или выполнением миссий.

   – Ага. Поиграть захотелось? – Макс хитро улыбнулся.

   – Нет, я просто хочу понять, как можно получить на руки козыри. Если бы было все так просто, как вы тут говорите, то пространство рухнуло бы и без нашей помощи.

   – Айконы – это интегральный параметр, по которому они оценивают творческие способности игрока. Первый: количество и масштабы знаковых систем, с которыми ты можешь работать. Большинство игроков не знают, что такое, допустим, Озерная школа или движение полубратьев в средневековой Италии. Если ты достаточно эрудирован и способен создавать связь между различными фактами или элементами различных идеологий, то это уже большой плюс. Второе – твоя способность к принятию решения и более или менее развитые способности к прогнозированию и анализу, то есть степень конкретности твоих выводов, а не просто абстрактные рассуждения о предмете. К третьему относятся твои психологические данные. Ты можешь быть зверски умным и начитанным, но твоя нерешительность портит все дело. Вот то, как это вижу я. Не хочу перехваливать вас, ребята, но для вас с Сашкой перепрыгнуть через пятый знак не составит большой проблемы. Андрей, у тебя какой пояс?

   – Первый кю в шотокане.

   – Сколько тебе нужно, чтобы получить то же самое, допустим, в кекусинкай?

   – Хм-м... Если бросить курить и пить, поменьше общаться с женщинами, скакать за один квалификационный экзамен через два-три пояса... Я не думаю, что еще пять лет. Скорее год-полтора.

   – Ты уже проделал эту работу, и тебе не нужно пять лет на то, чтобы учить ката и сбивать поверхности для преодоления тамэсивари. В сущности, тебе остается пройти лишь формальности экзамена. Понял? И тут то же самое. У нас есть подготовка – мы читали книги, ходили в секты и упражнялись в принятии решений. В пространстве Brotherhood ты, думается, не будешь выполнять уже сделанную работу, а просто сдашь ряд квалификационных экзаменов и формально подтвердишь свой статус. Понимаешь?

   – Ага. Мы, конечно, уже такие крутые...

   – Что есть, то есть. Каждый некогда из нас потратил немало времени на то, что большинству приходится делать в игре сейчас. Ну так что?

   – Попробовать можно.

   – Андрей, что ты?

   Шершень глубоко затянулся.

   – Сколько это потребует времени?

   – Месяц для того, чтобы достичь мало-мальски пристойного уровня...

   – Ну ребята, я вас слушаю и прямо любуюсь. Хорошо, что это уже не в первый раз... – Шершень выпустил через ноздри две струйки дыма. – Никак, впадаем в детство?

   Все засмеялись.

   – Не знаю... Мне надо подумать. То, что предлагает Миша, звучит складно, но надо понять, какие задавать вопросы. Я почти уверен в том, что запланированный диссонанс мы сможем внести – ломать не строить. А вот когда пойдет, если пойдет, серьезный разговор, тут начнутся шахматы. Моя идея понятна?

   23 октября 1999 года. Киев (Brotherhood)

   Он быстро вошел в форму и взял хороший темп. Вначале им двигала привычка делать все так, как будто это – в последний раз.

   Он видел воинов и пилигримов, которые воевали с призраками виртуальности, нанося раны и убивая врагов, истекавших потоками двоичного кода. Они управляли отрядами и армиями, существовавшими только в воображении, дополнявшем картинку на мониторе полуреальными ощущениями. Создавали вещи и тварей, ужасающих в своей мощи и объемах поглощаемых ресурсов силиконовских графических станций.

   Он был участником ритуалов, превышавших по масштабу открытие последней Олимпиады. Он шел и бился бок о бок с великими рыцарями и мудрецами, творя великие и малые дела, создавая историю виртуального мира, – с теми, кто в реальной жизни был студентом, мелким служащим, продавцом софта, обывателем... Обычными людьми, которым Сеть дала возможность почувствовать себя героями древности, найти верных друзей и дойти до заветной цели, заново переписать свою судьбу.

   Он смотрел на этих электрических героев и понимал, что здесь собираются преимущественно те, кто пока еще не определился со своим местом в жизни. И еще те, кто успел устать от закатов и восходов. Первым не хватало жизненного опыта и острых ощущений, у вторых было слишком много воспоминаний, как правило, не слишком приятных. И те и другие искали. Первые – новых развлечений, вторые – спасения от вопросов и сомнений, превращавших их сознание в сплошную язву, от неврозов и ночных кошмаров. И те и другие боялись. Первые – неизвестности реального мира, вторые – новых потерь.

   А Сеть – Сеть давала им безопасность. Сеть меняла их лица, Сеть создавала их новую индивидуальность, которая подчас превращалась в мощное альтер эго. И Сеть же высасывала их силы и время. Они становились рабами своего электрического "я".

   И те, кто сидел на операторских креслах Мастеров Зеркал, тоже искали. Они вымывали из песка крупинки золота, тех, кто пришел в нереальный мир Brotherhood не в поисках развлечений или спасения от жизненных неурядиц. Тех умных и сильных, пока еще достаточно молодых для того, чтобы понять, насколько и чем они сильны. Из них нужно было сформировать авангард, который и в реальной жизни сможет делать то, чему его научили в виртуальности.

   Он носил обычную форму, не отягощая ее лишним оружием и аксессуарами. Он выполнял миссии без эффектов, но всегда четко и с хорошим опережением по времени. Его напор никогда не переходил в браваду или кураж. Он просто делал дело. Он работал. Как всегда. Как умел. Ничего особенного. Он не ловил кайф, как большинство. Он шел, ломая на своем пути ровно столько, сколько было нужно – не более.

   Но у него, конечно, была своя цель. Он шел по следу. Он шел к тому, чтобы стать х-фактором, который не учли разработчики вселенной, парадоксом, с которым необходимо считаться. "Прозрение" айконов давало ему возможность приблизиться к Мастерам Зеркал, стоявшим за механикой игры. И – ее целями.

   *** Архив Диспетчера

   Файл Brotherhood Chapter_2.doc

   "...В начале времен Создатель дал людям пять вещей – данхаров, которые должны были облегчить их путь к совершенству и приблизить наступление Эдема. Но природа человека не была готова воспринять замысел Создателя – данхары стали предметом раздора племен и народов, ведших продолжительные войны за обладание ими. Сами данхары обладали мощью, используя которую, человек мог создавать волшебные предметы, оружие, заклинания, продвигаться на пути к совершенству или, наоборот, прогрессировать на стезе тьмы. Дело осложнялось тем, что каждый из данхаров состоял из нескольких частей, которые также несли силу, но сила та была либо темной, либо светлой – никаких промежуточных градаций. Только соединение всех частей одного из Великих Данхаров давало возможность создавать совершенные предметы, не причиняющие вред игрокам. Из этого вытекает сверхзадача – найти и свести воедино все пять Вещей либо достигнуть просветления путем поисков и переживания ряда "откровений". Пути познания могут быть самыми разными, они доступны как одиночкам, так и кланам, племенам и даже народам.

   Единственным сообществом игроков, владеющим полным Данхаром, является Братство.

   Строго говоря, единого сюжета нет – есть сверхзадача, правила игры и десяток возможных путей, ведущих к достижению промежуточных целей, которые охватывают основные игровые концепции – аркаду, квест, ролевик, стратегию. Понятие "линейность" – неприменимо совершенно, деление на зоны чаще всего имеет значение только для игроков – вторжение на территорию враждебной группировки может плачевно сказаться на виртуальной судьбе игрока.

   Пространство поделено на семь царств, каждое из которых имеет границы с двумя другими, а также существует точка пересечения всех семи границ. Она расположена в морской зоне и носит название Гавань Семиосности. Это остров, на котором проходят общие сборы игроков и заключаются крупные дипломатические союзы.

   Пространство делится на две крупные структуры – Зона Городов и Область Героев. Принципиальное различие состоит в том, что в Зоне Городов существуют жесткие законы, нарушение которых ведет к изгнанию за пределы городских стен. В Области же законы отсутствуют или устанавливаются теми, кто достаточно могуч, чтобы содержать собственный домен. После того как держатель приводит в порядок свои земли, доводя их до уровня порядка в близлежащем Городе, границы Области смещаются – Область отступает. До этого каждый волен творить все, что он считает нужным и что позволяют его возможности. Таким образом, Область служит своеобразным резервуаром для агрессивного стиля поведения игроков и реализации того потенциала, чаще негативного, который они не могут претворить в жизнь в пределах Города.

   Вследствие этого такое явление, как player killing, или "убийство игрока", которое одно время являлось проблемой для других пространств, полностью узаконено. У игрока есть выбор – идти за стены или не идти. Ты ничем не ограничен в своих действиях, но за это надо платить – никто не защитит тебя от произвола более сильных игроков. И именно из-за этого пространство не исключает игроков пожизненно. Изгнанники остаются в Области, какими бы тяжкими ни были их преступления.

   Передвижение из Области в Города не ограничено, если, конечно, игрок не стал изгоем во всех семи царствах мира. Для таких проход будет закрыт, и закрыт надолго. Преступник может восстановить свои права горожанина, выполнив ряд заданий, которые определяются старшинами Города, где он хочет найти убежище.

   Негласное противостояние Города и Области является источником той интриги, которая привлекает игроков. Динамика и играбельность питаются от постоянного наличия "той стороны". Ты можешь оставаться в пределах Города, выполняя функцию, которая дана тебе "свыше", а можешь стать вольным стрелком, единоличным хозяином своей судьбы. Игроки, которые большую часть времени проводят в пределах Области, а в Городе появляются только изредка, формально являются жителями пограничных поселений и время от времени обязаны выполнять задания старшин.

   Одно из основных направлений игры – расширение жизненных пространств Городов, сведение к минимуму площадей Внешнего Мира как источника агрессии и темных сил. Если отвлечься от деталей, то в целом эта схема есть вариация на вечную тему противостояния порядка и хаоса и – роли человека в этой борьбе. Здесь творчество выступает как преобразующий элемент, орудие претворения хаоса в порядок. Говоря проще, в случае науки мы имеем движение от познанного к непознанному, в культуре – создание гармоничных образов из разобщенных элементов (хаос звуков природы и гармония музыки). Это накладывает отпечаток не только на интенсивность игры – изменяется тактика поведения играющего. На первый план выступает не разрушение или уничтожение противника, а преобразование.

   Помимо стандартных параметров игроков (здоровье, сила, магические способности, опыт и так далее), существует еще один параметр, не имеющий аналогий ни в одной игре, – "айконы" (icons). По идеологии игры путь к просветлению лежит через "прозрение" "своих" айконов. В начале игры декларируется соответствие каждому играющему определенной последовательности айконов (аналогия – поиск имени Бога по комбинациям букв Торы в еврейской Каббале). Каждому играющему соответствует последовательность из одиннадцати знаков. Раскрытие собственной последовательности приводит к усилению и изменению некоторых качеств играющего. Познание своих знаков легче всего происходит в структуре Братства. Иерархи (Мастера Зеркал) дают задания кланам или отдельным лицам, которые в случае их успешного выполнения повышают свой рейтинг, а иной раз – получают аудиенцию, где встречаются с Великим Данхаром. Аудиенция в большинстве случаев заканчивается прозрением одного из своих айконов. С другой стороны, членство в Братстве ограничивает свободу игрока. Он или она не могут выполнять более привлекательные задания других группировок, законы обязывают игрока присутствовать на ритуальных действах Братства и подразумевают почти полное и безоговорочное подчинение приказам. За отступничество следует изгнание из структуры и запрет на какие-либо действия в зоне владений Братства. Тайное вторжение наказуемо, вплоть до виртуального убийства игрока. В этом случае его стезя в пространстве начинается сызнова.

   Октябрь 1999 года. Киев

   Мясо тушилось на медленном огне, по кухне разносился теплый уютный запах субботнего обеда.

   – Что тебя настораживает в айконах?

   – Само их присутствие и их число. Принцип работы внешних и внутренних айконов полностью повторяет принцип работы текста и подтекста. То, о чем я говорил, помнишь? Мощно организованный подтекст. Заметь: последовательность внешних знаков, той или иной магии или использования артефактов для тех, кто не знает ни одного своего знака, работают одинаково. Для тебя и для меня они работают одинаково, а для парней они работали по-разному. Действия отличаются – чем больше знаков знает человек, тем больше действий он может совершать. Тем он сильнее. Что делает автор, когда пишет книгу? Если он не журналист и не хроникер, которому важно дать простую информацию о том, что произошло, он организует текст и подтекст. Пятьдесят на пятьдесят. Теперь берем двух человек. Того, кто видит только буквы, и того, кто может раскодировать подтекст. В обоих случаях воздействие будет отличаться, если они оба будут использовать полученную информацию в качестве руководства к действию. Понял? То же происходит в Brothehood. Играющий получает не просто знаки, он получает алфавит, с помощью которого повторяет работу писателя, философа или борзописца из "Киевских ведомостей", только его действие на окружающих имеет более выраженный эффект. Он может создавать, уничтожать и преобразовывать. Практически неограниченно.