Текст книги "Разум океана"

Автор книги: Станислав Гагарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Хотите сигарету? – предложил он Бакшееву.

– Давайте, – сказал Степан.

Они закурили, наблюдая, как служители открывают ворота, соединяющие бассейны. Едва они были открыты, Фката-си и Фтирис выскользнули в общий бассейн.

На площадке, повисшей над одним из бассейнов и соединенной переходным мостиком с внутренними помещениями лаборатории, вдруг возникла фигура Косаку Хироси.

Патологоанатом неизменно улыбался.

– Господин профессор просит вас проследовать к нему, Ямада-сан, – сообщил он.

Аритомо Ямада отшвырнул окурок сигареты.

– Хорошо. Сейчас иду, – сказал.

Косаку Хироси приветливо помахал Степану рукой а стал спускаться вниз.

– Как ваши успехи? – спросил он Бакшеева. Степан пожал плечами.

– Работаем по программе профессора Накамура, – сказал он.

– Аритомо Ямада – талантливый ученый, – заметил Хироси. Мы учились с ним вместе в университете. Уже студентом он поражал профессоров своей эрудицией а оригинальностью мышления.

– Вы учились вместе? – спросил Степан.

– Конечно, Аритомо Ямада ничего не говорил вам обо мне. Скрытность – особенность его характера. Вы заметили, что он, мягко говоря, недолюбливает меня?

– Видите ли... – начал Степан Бакшеев.

– Нет, нет, я не жду ответа. Ваше положение весьма сложное, и мне не хотелось бы усложнять его еще больше. Дело в том, что еще в университете нам с Аритомо Ямада нравилась одна девушка. Нас было двое, и она предпочла меня. Я хотел жениться на ней, но вдруг выяснилось, что невеста тяжело больна. Это меня не остановило, но она не захотела выйти за меня замуж и покончила с собой. С той поры Аритомо Ямада стал считать меня своим врагом.

"Если он не врет, то Аритомо Ямада напрасно так бросается на Косаку Хироси, – подумал Бакшеев. – Возможно, его стоит привлечь на свою сторону".

– У меня в Японии старая, больная мать, – продолжал Косаку Хироси. – Ради нее я поехал сюда, на Остров.. Ведь здесь хорошо платят, и работа в лаборатории профессора Накамура освобождает от военной службы...

– А мне казалось, что каждый японец считает честью для себя воевать за Божественного императора, – усмехнулся Степан.

– Вы глубоко ошибаетесь. Многим моим соотечественникам не по душе эта война, – сказал Косаку Хироси. – Вы человек с другого берега, и я могу прямо сказать вам об этом.

"Уж не провокатор ли?" – подумал Бакшеев.

– И вот попадаешь в такое место...

Косаку Хироси обвел рукою вокруг.

– В такое место, и рядом никого, с кем можно было бы поделиться своими сомнениями.

– Вы ведь приехали сюда с Тиэми Тода? – перебил его Бакшеев, уловив странное выражение его глаз.

– Да, с нею я работал в клинике, в Иокогаме. Тиэми Тода хорошая девушка. Чем-то похожа она на покойную мою невесту. Но в последнее время она изменилась. Не понимаю, что с нею творится...

"Может быть, он действительно просто" одинокий человек... Тогда ему по-настоящему плохо. Кажется, Косаку Хироси стоящий парень", – подумал Степан.

– Знаете, – оживился вдруг Косаку Хироси, – мне пришла в голову мысль устроить подводную прогулку. Вы, Тиэми Тода, ну и я. Может быть, удастся уговорить Аритомо Ямада? Хотя вряд ли, со мною вместе он не пойдет. Вот если только вы его пригласите...

– А почему бы и нет? – сказал Бакшеев.

"Прогулки по дну бухты – это совсем неплохо, – подумал он. – Глядишь – и наткнусь на выход из этой вулканической западни. Ведь попала же сюда каким-то образом рыба-меч..."

– Давайте организуем прогулку завтра, – предложил Косаку Хироси. – Я возьму на себя получение пропусков у майора Масаси Кэндо.

– Хорошо, – согласился Степан Бакшеев, – давайте на завтра. С Аритомо Ямада я переговорю.

Бакшеев протянул Косаку Хироси руку, повернулся и медленно побрел в сторону выхода из океанариума на берег бухты.

4.

Еще тогда, во время прогулки по бухте с Аритомо Ямада, тот показал Степану Бакшееву направление на выход из бухты в океан.

– Сейчас выход перекрыт и тщательно охраняется людьми майора Масаси Кэндо, – сказал он Степану.

И теперь Бакшеев решил обследовать берег бухты и подойти по возможности поближе к выходу из нее.

Вдоль берега тянулась вымощенная обломками камней и присыпанная песком пешеходная дорожка. Степан Бакшеев медленно брел по ней, изредка останавливался, поднимал камешек и бросал его в фиолетовую воду бухты. Постепенно он обошел треть всей окружности, замкнувшей скалами поверхность бухты. Основной конус вулкана с океанариумом, причалом для стоянки подводных лодок и лабораторией оставался у Бакшеева за спиной, впереди он увидел, сразу за поворотом, большой, в три человеческих роста, камень, камень напоминал присевшего у воды медведя. Степан остановился, рассматривая его. Ему вдруг захотелось повернуться, и Степан не мог понять, почему этого ему захотелось. Степан повернулся и вздрогнул.

Позади, метрах в пяти, держа автоматы у пояса, стояли два охранника в форме канареечного цвета.

До выхода из бухты оставалось метров сто пятьдесят, ну, может быть, двести.

– Нельзя, – сказал тот, что стоял справа. Он шевельнул автоматом.

– Пожалуйста, назад.

"М-да, – сказал про себя Бакшеев. – Но откуда они так неожиданно появились?"

Он шагнул к ним навстречу, огромный, светлые волосы, отросшие за последние недели, копной громоздились ра голове и спадали к плечам. Охранники едва достигала ему до груди. Степан шагнул к ним навстречу, они не дрогнули, и только один из охранников приподнял ствол автомата.

Степан сделал второй шаг, и желтые охранники отступили в сторону, пропуская его.

Он неторопливо прошел мимо них и через полсотни метров повернулся.

Позади никого не было.

"Чудеса, – подумал Бакшеев, – может быть, их и не было вовсе? Нет, мне не померещилось. Видно, этот Масаси Кэндо действительно знает свое дело".

Когда он расстался с Косаку Хироси, было уже далеко за полдень. Часов у Бакшеева не было, его старые "кировские" отобрали при аресте, а новых ему никто не догадался презентовать, и Степан не знал, сколько времени провел он, бродя среди скал, заполнивших берег. Сейчас солнце уже цеплялось диском за причудливые выступы утесов, и Степан прибавил шагу, не решаясь задержаться здесь до наступления темноты.

Он прыгал с камня на камень, торопливо шагал там, где направление дорожки совпадало с прямой линией на вход во внутреннюю часть бухты, и сворачивал с нее, снова прыгая по камням там, где дорожка уходила в сторону.

Неожиданно один из камней, на него Степан едва успел встать ногой, подломился, и, потеряв равновесие, Бакшеев упал, сильно ушибив правую руку.

Ругая себя за неосторожность, он поднялся на ноги и вдруг увидел, что камень, который подвел его, скрывает собою какой-то предмет.

Видно, спрятан он был надежно, нокамень повернулся под ногой Бакшеева, невольно открыв то, что скрывалось под ним.

Степан наклонился и увидел небольшую резиновую сумку. Он оглянулся по сторонам и осторожно взял ее в руки.

"Странная находка, – подумал он. – Это спрятано здесь неспроста..."

Он внимательно осмотрел ее, снова огляделся, присел на корточки и попробовал открыть сумку. Сначала это ему не удавалось, потом Степан разгадал секрет запора сумки и открыл ее. Там был портативный радиопередатчик.

"Дела, – подумал Вакшеев. – Вот это находка. Но чей он, кто спрятал здесь радиопередатчик? Разумеется, это не филиал официальной островной радиостанции. А что же тогда? Кто его хозяин? Кто-нибудь из обитателей острова? Он связывается с внешним миром без ведома профессора Накамура и майора Масаси Кэндо? Но кто он? Кто?".

Последнее слово он произнес вслух и испуганно по смотрел по сторонам. Но вокруг были одни камни.

"Надо что-нибудь предпринять, – лихорадочно думал он, осматривая аппарат. – Забрать с собой? Перепрятать? Тогда я спугну хозяина рации. А если это друг? Обнаружив исчезновение рации, неизвестный затаится, и я буду ходить возле, не зная о нем и даже считая своим врагом. Нет, придется восстановить все в прежнем виде и наблюдать за этим местом, чтобы выяснить, кому принадлежит радиопередатчик".

Бакшеев аккуратно закрыл резиновую сумку, уложил ее на прежнее место и прикрыл камнем.

"Надо разыскать Аритомо Ямада, посоветоваться с ним", подумал Степан.

5.

Постепенно темнело, и когда Степан подошел к входу в океанариум, на небе проклюнулись первые звезды.

Бассейны были ярко освещены электрическими люстрами. Движение дельфинов привлекло внимание Степана, и он подошел поближе.

В углу неподвижно застыла в воде Фист-кых. Рядом держался старый дельфин-отец Фаситор. Группа молодежи шумела – свистела, верещала, ухала, повизгивала – в центре бассейна.

Степан различил среди других дельфинов Ф ката-си и Фтириса. Вот Фтирис высунулся на половину корпуса из воды и крякнул:

– Внимание! Начали!

Конечно, голос его лишь отдаленно напоминал человеческий, но эти два слова, произнесенные по-японски, Бакшеев отчетливо различил.

Группа молодых дельфинов отплыла к стенке бассейна, освободив его среднюю часть. Это место заняла Фката-си, а Фтирис отодвинулся к противоположной стене.

Изумленный Степан, забыв обо всем на свете, следил за этими приготовлениями.

Вот Фтирис вновь высунулся из воды, и Степан услышал команду:

– Вправо!

Фката-си тут же бросилась в правую от Фтириса сторону.

– Назад!

И Фката-си вернулась на место.

– Вниз!

И, изогнувшись, веретенообразное тело Фката-си шло на дно бассейна.

"Вот уж этого я не ожидал, – подумал Степан. – Ведь они обучают друг друга человеческому языку!"

Вдруг он увидел Фист-кых. Сопровождаемая Фаситором, она медленно направилась к нему.

Старшая Мать и Фаситор остановились в метре от стенки бассейна, у самых ног Бакшеева, и разом подняли головы, пытливо разглядывая его маленькими умными глазами.

"Чего они хотят? – подумал Степан. – Будто вот-вот заговорят со мной..."

Фаситор открыл пасть, заскрипел, дважды свистнул, заскрежетал, словно водил напильником по бруску железа.

Степан видел, как двигалось у Фаситора дыхало, вот Фаситор смолк, но дыхало продолжало вибрировать, и Бакшеев понял, что дельфин издает звуки, неразличимые для человеческого уха.

"Черт возьми, – подумал Степан, – сюда бы "ящик" Тамики Уэда".

Он подумал еще, что надо позвасгь Аритомо Ямада и рассказать о только что увиденном уроке человеческого языка, и Степан решил было идти за ним. В это время Фаситор перестад "говорить" ультразвуком. Фист-кых тоже молчала, молодежь сгрудилась, прекратив занятия, Фтирис подталкивал боком Фката-си. Бакшеев собрался идти и вдруг почувствовал, как чья-то рука сжала его локоть.

– Пытаетесь разговаривать с Фаситором? – услышал он голос Аритомо Ямада.

– К сожалению, это пока невозможно, – сказал Степан. – А ведь они явно хотят сообщить нам что-то важное.

– Мне это тоже приходило в голову. И Фист-кых, и Фаситор в последнее время ведут себя довольно странно.

– А вы знаете, что я видел сейчас?

И Степан рассказал Аритомо Ямада о том, как Фтирис и Фката-си обучали молодых дельфинов человеческому языку. О радиопередатчике, найденном на берегу, он попросту забыл в ту минуту.

– Очень интересно, – сказал Аритомо Ямада. – Жаль, что они прекратили это. Завтра попробуем вызвать их на такое действие. Вообще я давно отметил, что "посвященные" каким-то удивительно быстрым способом передают свой опыт другим, и те обучаются почти мгновенно.

– Да, – согласился Бакшеев, – в лаборатории профессора Ветрова мы всегда отмечали, что в своей страсти к новому и необычному познанию дельфины где-то сходны с человеком, с его жаждой исследований и творчества. Дельфины ведь зачастую сами изобретают оригинальные игры и трюки. И это очень важный фактор, профессор Ветров придавал ему большое значение.

– А не задумывались ли вы тогда, в своем институте, что дельфины воспринимают навязанную им тренировку обучения различным трюкам как своего рода игру, которая поможет добиться взаимопонимания с человеком? – спросил Аритомо Ямада.

– Признаюсь, такие мысли приходили в голову всем нам, а профессор Ветров, по-моему, никогда не сомневался в разумности дельфинов. И теперь вот выяснилось, что он был совершенно прав.

– Да! – вдруг вспомнил Степан. – На берегу я нашел радиопередатчик.

Аритомо Ямада резко остановился, они шли уже во внутреннее помещение, оглянулся по сторонам и схватил Бакшеева за рукав.

– Радиопередатчик? – переспросил он. – Каким образом?

Бакшеев стал рассказывать о своей прогулке, желтых охранниках и о камне, где он обнаружил рацию.

– Надеюсь, вы оставили все на месте? – спросил Аритомо Ямада.

– Да, я решил, что полезнее сначала выяснить, кому принадлежит рация.

– Конечно. Завтра вы покажете, где она, и мы поочередно будем наблюдать.

6.

Фаситору не по душе были и остров, и бассейн, и аппаратура профессора Накамура, и сам профессор. Фаситор намеревался поделиться этой неясной тревогой с Фист-кых, но, не имея конкретных фактов, подкрепляющих сигналы его подсознания, решил выждать, разобраться в причинах, порождающих необъяснимое пока чувство тревоги.

Потом поступил запрос Совета Старших Матерей. Совет просил уточнить у человека, первым вступившего в контакт с дельфинами, почему он, Старший Самурай, так настойчиво требует у них уничтожения определенных кораблей. Дело в том, что случайно оказавшиеся в местах их гибели дельфины обнаружили после взрыва мертвых людей. Совет хотел знать, нет ли здесь какой-либо связи. И если связь есть, если уничтожение взбунтовавшихся машин ведет к гибели людей, то дельфины не могут участвовать в этом. Надо искать другие пути, не причиняющие зла человеку. Возможно, Старший Самурай не осведомлен. Следовательно, необходимо сообщить ему об этих обстоятельствах.

Но в последнее время Фист-кых, как и Фаситора тоже, не приглашали на беседы с профессором Накамура. И вскоре они узнали через связного, дежурившего у входа в бухту со стороны Океана, что два их сородича отказались выполнять просьбу Старшего Самурая и его помощника. Они шли в атаку на взбунтовавшийся корабль, и вдруг один из них сообщил по каналу Всеобщей Связи:

"Вижу на корабле людей. В результате уничтожения машины гибель их неизбежна. Оневидно, произошла ошибка. Принимаю решение погибнуть самому – корабль не трогать". Затем он обменялся коротким сообщением со своим напарником, и тот разделил его участь. Дельфины погибли, не тронув корабль, потому что там оказались люди.

Совет Старших Матерей вновь запросил Фист-кых и Фаситора, но они ничего не могли сообщить Совету. Профессор Накамура уклонялся от беседы с ними.

Тогда Фаситор решил объясниться с Фист-кых. Но Старшая Мать ничего не сумела объяснить ему. Они решили подождать еще.

7.

– Вы пойдете с нами? – спросил Степан у Аритомо Ямада.

– Нет, – ответил тот, – наверное, я не смогу составить вам компанию.

– Понимаю, – сказал Степан. – Вы не идете потому, что там будет Косаку Хироси. Но ведь не только он, но и Тиэми Тода, и я, наконец. Кроме того, я хочу использовать эту прогулку для поисков прохода. Помните рыбу-меч?

– Все это так, но дело не в Косаку Хироси, хотя мне совсем не улыбается спускаться с ним под воду. Я не доверяю этому человеку.

– Мне кажется, что вы несправедливы к нему, дорогой Аритомо Ямада.

– Так он рассказал вам об этом? Что ж, действительно, на первый взгляд может показаться, будто я отношусь к нему неприязненно в силу старого соперничества, окончившегося не в мою пользу. Нет, дело не в этом. Просто я убежден, что он причастен к смерти своей невесты. У меня нет никаких фактов, но я уверен, что это так...

Степан хотел возразить Аритомо Ямада, но передумал.

– Прибыл капитан Мицуеси Набунага, – продолжал молодой японец. – Он просто почернел от злобы. Сразу потребовал встречи с профессором Накамура, тот назначил ему время. Их встреча состоится в четырнадцать часов. Возможно, я смогу присутствовать при этой беседе. Разумеется, не явно. Об этом они ничего не узнают. Теперь вы понимаете, почему мне нельзя идти на подводную прогулку?

– О да, конечно, – ответил Степан, – извините меня за то, что я напомнил вам старую историю.

– Пустое, – сказал Аритомо Ямада. – Желаю вам отыскать выход из бухты. Будьте осторожны, смотрите, чтоб спутники ваши не нашли его вместе с вами.

8.

Капитан Мицуеси Набунага резко вскочил на ноги и зашагал по комнате.

– Успокойтесь, – сказал профессор Накамура, – вы самурай, а не слабая духом женщина.

Мицуеси Набунага остановился перед изображением божества милосердия – одиннадцатилицей и тысячерукой Каннон.

– Вам легко говорить о спокойствии, – произнес он глухо, – вы слишком большой человек, для того чтобы с вами случилось неожиданное, а я вынужден буду сделать себе харакири, если подобная неудача повторится.

– Что ж, о такой смерти мечтает всякий самурай. Но к делу. Значит, произошло все так, как на "Челленджере"?

– Именно так. Разве что взрыва было два, а не один. Ведь мы послали в атаку на этот авианосец четырех дельфинов. Сколько дней мы выслеживали его! И все полетело к чертям... Мы действовали по вашей инструкции. Дельфины спокойно позволили надеть на себя контейнеры со взрывчаткой, мы установили реле, объяснили им с помощью вашего кода предстоящую задачу и вывели на цель. И они пошли прямо к авианосцу. Но когда он был уже обречен, и на палубе поднялась паника, вдруг дельфины отвернули от корабля, и каждая пара стала сближаться. Один за другим грохнули взрывы. Авианосец остался цел. Что происходит, сэнсей? Что стряслось с этими тварями? Может быть, они испугались?

– Это исключено, капитан, – произнес профессор Накамура. – Страх исключается. Здесь другое.

– Что ж? – нетерпеливо спросил капитан Мицуеси Набунага.

– Инстинкт. Запрет на любое зло, причиняемое человеку, стал у дельфинов инстинктом. Они наверняка увидели на палубе людей, сопоставили с этим информацию о прежних взрывах и пришли к выводу, что если они взорвут авианосец, эти люди на палубе станут мертвецами, человечеству будет причинено зло. Вот и все, капитан.

– Но необходимо что-то предпринимать! – воскликнул Мицуеси Набунага.

– Недаром эта Фист-кых требует встречи со мной, – продолжал профессор Накамура. – Они все поняли или только догадываются... Первый тур мы свели вничью. Попробуем двинуть в игру русский козырь.

– Вы имеете в виду русского большевика?

– Вот именно. Я заставлю его убедить дельфинов в нашей лояльности по отношению к остальному человечеству. Что же касается истинной подоплеки, то этот доктор Бакшеев будет уверен в том, что льет воду на свою мельницу. Об этом я позабочусь...

– Я преклоняюсь перед вашим умом, сэнсей.

– На случай неудачи у меня заготовлен иной, на этот раз беспроигрышный вариант. Но всему свое время. Пойдемте в океанариум, посмотрим на "забастовщиков".

Профессор Накамура поднялся и в сопровождении капитана Мицуеси Набунага вышел из комнаты.

За сотню метров от помещения, где происходил этот разговор, Аритомо Ямада снял с головы небольшие наушники и рукавом халата вытер со лба пот.

9.

...Степан Бакшеев присел возле раковины и, склонив в сторону голову, заглянул под верхнюю створку.

На бледно-лиловой поверхности мантии матово голубела большая жемчужина.

Степан минуту любовался ею, потом оглянулся вокруг, подыскивая что-нибудь, чем можно было бы помешать раковине захлопнуть створки, когда он попытается избавить ее от драгоценности.

Он увидел продолговатый обломок скалы и протянул руку, чтобы поднять его.

И вдруг что-то налетело на Бакшеева, сбило с ног, завертело, толкнуло и отбросило от раковины, и она тоже исчезла в клубах поднявшегося со дна ила.

– Вы живы? – услыхал он сдавленный голос Тиэми Тода.

Только теперь ощутил Степан ее руки, вцепившиеся ему в плечо.

– А почему я должен был умереть? – спросил он.

– Смотрите!

Мутная завеса редела, и Степан увидел. На том месте, где он только что любовался жемчужиной, возвышался огромный кусок базальта, способный накрыть и нескольких человек. Раковина-жемчужница осталась лежать под ним.

– Так это вы меня оттолкнули? – спросил Степан. Он схватил руку Тиэми Тода, спрятал в своих могучих ладонях...

– Спасибо, – переходя от волнения на русский язык, сказал он.

Тиэми Тода молчала. Осторожно освободила она руку и поплыла прочь. Степан Бакшеев последовал за нею.

– А где Косаку? – спросил он, догоняя девушку. Тиэми не ответила. И тут послышался голос Косаку Хироси.

– Где вы, друзья? Что случилось?

Слева появилась его фигура.

– Я чуть не сыграл в ящик, – сказал Степан, – то есть меня едва не убило обломком скалы. Спасибо Тиэми Тода. Она выручила.

– Как же так, – растерянным голосом произнес Косаку Хироси. – Надо быть осторожнее... Плывем домой?

– Да, пора уже, – ответил Степан Бакшеев. – Не стоит больше искушать судьбу.

Когда они сняли скафандры, Косаку Хироси вдруг заторопился в лабораторию.

– Я обещал господину профессору Накамура подготовить один важный материал. И совсем забыл про него... Извините, я ухожу, друзья.

Он ушел. Степан Бакшеев подошел к Тиэми Тода, положил руку на ее голову и ласково прижал к груди.

– Ту жемчужину... Я хотел подарить ее вам...

Тиэми Тода вздрогнула, приникла к Степану и резко отстранилась.

– Вы большой и сильный, – сказала она. – И совсем не хитрый. Как ребенок. Надо уметь скрывать свои чуветца и видеть чувства других. Этот человек вас ненавидит и хотел убить. Я видела, Как Косаку Хироси столкнул камень...

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Дельфины узнают правду

1.

С начальником охраны лаборатории и Острова майором Масаси Кэндо Степан Бакшеев столкнулся в коридоре, соединяющем жилые помещения со служебными,

Степан разыскивал Аритомо Ямада, памероваяоь рассказать ему о подводном приключении и последних словах Тиэми Тода.

– Вы торопитесь, господин Бакшеев? – улыбаясь, спросил Масаси Кэндо.

Степан остановился.

– Я задержу вас ненадолго, для вашего же блага, господин доктор. Дело в том, что вы неудачно выбираете места для прогулок. Мне сообщили, что вас задержали мои люди. Считаю своим долгом предупредить, что если бы это произошло ночью, я не имел бы чести разговаривать с вами сейчас. Охрана получает фотографии всех обитателей острова, они узнали вас в лицо и предложили повернуть назад. Ночью же мои люди обязаны стрелять в любую тень, появившуюся за пределами лаборатории и океанариума...

– Понимаю, господин майор. А сейчас я могу быть свободным?

– О да, конечно!

Майор Масаси Кэндо поклонился и, продолжая улыбаться, скрылся за поворотом коридора.

"Вот вы и предупреждение подучили, господин Бакшеев, подумал Степан. – Теперь держите ухо востро!"

Он продолжал разыскивать Аритомо Ямада, заглядывал повсюду и размышлял о зловещем намерении Косаку Хироси.

"Неужели это правда? Может быть, ей померещилось? Зачем Косаку Хироси убивать меня? Приказ Накамура или происки Масаси Кэндо? Но убрать меня можно и менее сложным способом. Нет, очевидно, я нужен им. Тогда Косаку Хироси представляет иные силы и вынужден действовать втайне и от майора, и от профессора. В тайне от всех. Но кто стоит за ним? Или девушка ошиблась?"

Эти мысли настолько заняли Бакшеева, что он не заметил показавшегося в боковом проходе Аритомо Ямада.

– Наконец-то! – воскликнул Аритомо Ямада. – Я узнал, что вы вернулись, но нигде не мог отыскать вас.

– Я тоже искал вас, – сказал Степан.

– Нам нужно поговорить.

Они прошли к бассейнам океанариума и остановились у кромки одного из них.

– Эти-то, наверное, не выдадут нас профессору Найамура и майору Масаси Кэндо, – грустно улыбаясь, сказал Бакшеев, кивнув на дельфинов.

Увидев у стенки бассейна людей, дельфины остановили все занятия и прислушивались к человеческим словам, высунув головы из воды.

– Если бы мы могли поговорить с ними так, как говорит Накамура, – с горечью сказал Аритомо Ямада. – Но вы, Степан, кажется, получите такую возможность...

– Я? – переспросил удивленно Степан. – Каким образом?

– Сейчас расскажу. Но прежде о хозяине радиопередатчика. Я знаю его.

– Кто же он?

– Когда вы были на дне бухты, я выбрал удобный момент, вышел на берег бухты и спрятался за обломками скалы. С собой я взял морской бинокль. И вот через полчаса из воды показалась человеческая фигура в скафандре. Неизвестный огляделся по сторонам, подошел к камню, достал из-под него рацию. И тут он сбросил мешавшую ему маску. В бинокль я хорошо рассмотрел его лицо.

– И кто же это был?

– Косаку Хироси.

2.

Когда Тиэми Тода вошла к нему в комнату, Косаку Хироси незаметным движением набросил край покрывала на обложку лежащей перед ним книги – томика Нагаи Кафу – дабы не обнаружить перед девушкой своей привязанности к эротической литературе.

– Я очень рад твоему визиту, Тиэми Тода, – заговорил Косаку Хироси, поднимаясь. – В последнее время ты совсем позабыла обо мне. Почему ты избегаешь моего общества?

– Я ненадолго, Косаку Хироси, – сказала девушка. – Может быть, мне не следовало приходить сюда.

– Ну что ты, Тиэми Тода! Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. Я опечален тем, что твои глаза перестали лучиться, когда ты обращаешь их в мою сторону.

– Ты умеешь красиво говорить, Косаку Хироси, и, признаюсь, твои слова всегда задевали мое сердце. Но я перестала тебе верить. Скажи, за что ты хотел убить этого человека?

– Что с тобой, Тиэми Тода? О чем ты говоришь?

– Ты прекрасно знаешь о ком и о чем. Ты свалил скалу сегодня.

– Ах, ты про этого русского... Я давно заметил, что он нравится тебе, но не думал, что до такой степени. Ты даже обезумела от своих чувств к нему, Тиэми Тода. Для меня это большой удар. Уверяю, тебе показалось.

– Отвечай на мой вопрос, Косаку Хироси.

– Тебе просто померещилось. У меня и в мыслях не было ничего подобного.

– Померещилось? Хорошо, пусть будет так. Но...

– Ты хочешь что-то сказать, Тиэми Тода?

– Я напомню тебе нашу старинную притчу. Притчу о соловье, не хотевшем петь песни. И спросили: "Что делать, когда соловей не поет?" Набунага сказал: "Если соловей не поет, я его убиваю". Хидееси сказал: "Я его заставляю". И Иэясу Токугава ответил: "Я жду". Прощай, Косаку Хироси.

Тиэми Тода вышла. Косаку Хироси вытащил из-под покрывала спрятанный от глаз девушки томик Нагаи Кафу и злобно швырнул его в угол.

"Проклятая девчонка! – подумал он. – Она может выдать меня, и тогда все пропало. А я уже на полпути к цели. Конечно, покушение на этого русского можно подать как следствие ревности, все-таки он потенциальный враг нашей империи, но... Мне не хотелось бы иметь личные счеты с этим медведем. Да, Масаси Кэндо нельзя настораживать, и медлить нельзя. Сегодня же... Нет, сегодня не успею, тогда завтра... Да, завтра передам Гофману, чтоб субмарины были готовы к походу на остров. Примерные координаты мне уже известны, а потом, когда субмарины подойдут, я дам им пеленг".

3.

Все было так же, как и в тот день, когда Степан Бакшеев впервые сел в кресло, напомнившее ему кресло из парикмахерской. Поблескивающая многочисленными лампами аппаратура, экраны с пульсирующими кривыми, меряый гул и два кресла подле пульта с тумблерами и кнопками.

– Прежде чем мы приступим к основной задаче, я должен сказать вам несколько слов.

Профессор Накамура пристально посмотрел на Бакшеева, затем отвел взгляд и протянул руку к стене.

– Как вы уже знаете, – сказал он, – я разрешил Аритомо Ямада рассказать вам обо всем. Мне удалось расшифровать "язык" дельфинов и вступить с ними в связь. Она поддерживается с помощью вот этого аппарата. Рассказывать о его устройстве не имеет смысла. Оно очень сложное и действует по принципам, пока еще не известным современной науке.

Степан Бакшеев молчал. Он думал о судьбе инженера Уэда и о том, что ему предстоит сделать через несколько минут.

– Вам, специалисту, нет необходимости объяснять, какие возможности открываются перед человеком, сумевшим привлечь этих животных на свою сторону, – продолжал тем временем профессор Накамура. – Но сейчас идет война, и мне не до подводных кладов или океанографических исследований. Мы используем дельфинов во время морских сражений как санитаров. Они подбирают матросов и офицеров, упавших в воду, спасают раненых, доставляя их на специальные госпитальные суда. Гуманная роль, не правда ли?

Профессор Накамура с улыбкой посмотрел па него. А Степан вдруг вспомнил те мгновения, когда "Имандра" подверглась атаке, и теперь понял, что торпедировали их обманутые дельфины...

– Но в последнее время животные избегают сотрудничества с нами, – сказал профессор Накамура. – Необходимо принять определенные меры. Я пришел к мысли, что одной из таких мер будет беседа о коммунистических идеалах. Да-да, не удивляйтесь. Ваши взгляды близки этим животным. Откровенно говоря, я их не разделяю, по для пользы дела считаю возможным такой обмен информацией. Сейчас вы будете "говорить" с Фист-кых, Старшей Матерью. Это глава дельфиньей семьи. Я сказал "говорить", но это понятие весьма условно. Когда установится контакт и вы услышите "голос" Фист-кых, начинайте мысленно отвечать ей, напрягая всю волю, чтобы сосредоточиться на одном и не отвлекаться по иному поводу. Вы готовы?

– Да, – ответил Степан.

– Прекрасно, – сказал профессор Накамура. – Для первого раза вы назовете себя. Потом расскажете об основных принципах коммунизма и объявите, что вы Главный коммунист планеты.

– Но это не так, – возразил Бакшеев.

– А какая разница? Ведь здесь, на острове, вы единственный большевик, а остров настолько изолирован от внешнего мира, что сам превратился в отдельный мир. И здесь вы – Главный коммунист, Бакшеев, равно как и я – Старший Самурай. Садитесь, пожалуйста, в кресло. Я буду сидеть рядом и "слушать" вашу беседу. На первый раз – принципы, во второй беседе вы должны будете убедить Фист-кых, что принципы эти обязывают их беспрекословно выполнять наши указания, в этом, мол, их долг перед Человечеством. Приступайте.

Бакшеев сел в кресло, Накамура спросил в микрофоя, готова ли к беседе Фист-кых, и, получив утвердительный сигнал, опустил на голову Степана электронный колпак.

Раздался мелодичный звон. Бакшеев перестал ощущать свое тело, ему почудилось, будто он .растворился в окружающем пространстве, и только его мозг продолжает жить, напрягаясь от непривычной работы. Степан твердил слова, какими он хотел встретить Фист-кых, он боялся сбиться, мучительный страх проникал в мозг, мелодичный звон продолжался, Степан увидел себя как бы со стороны, и тогда возникли слова:

"Это ты, Старший Самурай?"

– Нет, нет! – закричало где-то внутри Степана. – Это я, Степан Бакшеев.

И сразу он сообразил, что его имя ничего не говорит Старшей Матери, оно попросту не укладывается ни в одно из тех понятий, что переданы ей профессором Накамура. Наступила тишина, глубокая, тяжелая тишина, Фист-кых молчала, и Степан лихорадочно собирал мысли, чтоб стереть ими тишину, заполнившую пространство между ним и разумным существом из Океана.

– Я – другой человек, – произнес, наконец, Степан, – и хочу говорить с тобою, Фист-кых.