Текст книги "Чувство бездны"

Автор книги: Станислав Гимадеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 11
Сэмюэль Санчес

Сэмюэль Санчес, уроженец Роммера, инженер-наладчик отделения спецоборудования, 37 лет от роду, был, как показалось Антону, человеком невысокого роста и пугливой наружности. Он был облачен в рабочую униформу – сиреневый комбинезон, усеянный массой карманов и магнитных замков для крепления оснастки. Черные глаза смотрели настороженно.

Санчес боязливо прокрался к креслу, в которое его жестом пригласил Антон, буквально вполз в него и замер в ожидании..

– Господин Санчес… – начал было Антон, но тот неожиданно выпалил:

– Я ничего не буду говорить официально! Ничего, кроме того, что уже рассказывал. Мне добавить нечего!

– Э-э… – протянул Антон, оценивая обстановку. – Ну зачем же так сразу, господин Санчес! Если хотите, будем говорить неофициально.

– Только неофициально! – буркнул Санчес. – Все должно остаться между нами. Без протоколов, господин Сапнин.

– Не извольте беспокоиться, – заверил Актон. – Никаких протоколов. Считайте, что это не допрос, а просто беседа. Только уж тогда я хотел бы рассчитывать на откровенность. Согласны со мной?

– По мере возможностей, – изрек Санчес. Напряженность его несколько спала, и он заерзал. – Спрашивайте, и будет видно.

Антон кивнул, кашлянул и начал:

– Я бы хотел поговорить о вашем участии в мартовских событиях на «Слезах Этты». Точнее, об обстоятельствах гибели вашего друга Франко Делла.

– Догадываюсь, – донеслось из кресла.

– С вашего позволения, я напомню вам официальную трактовку событий, а вы уточните, что так и что не так в существующей версии. Договорились?

Санчес пошевелил усами, недолго сомневаясь, потом кивнул:

– Попробуем.

– Итак, – продолжил Антон. – Согласно данным следствия, узнав о том, что ваш друг Делла находится в опасности, а также находясь под психическим воздействием разбушевавшейся стихии, вы кинулись ему на выручку. Правильно?

– Да. – Санчес, не мигая, смотрел на Антона.

– Далее. Вы не помнили, как покидали станцию, спускались на лифте и пробирались к «пятаку». Делла вы так и не нашли, по вашим утверждениям, – только слышали его слабые крики. Потом вы потеряли сознание, и вас обнаружили спасатели уже после того, как ураган стих. Обнаружили вас вблизи того места, где был найден Делла. Сам Делла застрелился по неизвестным причинам. Вот, господин Санчес. Такова официальная версия.

Антон сделал паузу и пристально посмотрел в кресло, где поблескивали черные глаза Санчеса.

– А теперь позвольте мне задать вопрос, – сказал Антон. – Что было на самом деле?

В кабинете повисла долгая пауза. Санчес шевельнулся и с шумом втянул носом воздух. Антон ждал – он видел, что тот заговорит сам.

– «На самом деле»… – пробормотал Санчес. – А на самом деле, господин Сапнин, я нашел Делла. И мало того… Я нашел его еще тогда, когда он был жив…

Он замолк и стал растирать лоб ладонью. Антон пока не мог определить: то ли инженер нервничал, то ли с неохотой погружался в тяжелые воспоминания.

– Я вас внимательно слушаю.

– Франко был жив еще… – продолжил Санчес, уставившись невидящим взором в пол перед собой. – Ему придавило низ тела огромным куском скалы, и он не мог двинуться с места. Когда я нашел его, он лежал на животе под этим треклятым камнем и корчился от боли. Но был в сознании… совершенно вменяем… Только в глазах… Что-то такое у него было во взгляде… Я до сих пор помню это выражение! И во снах часто вижу его… Как вам сказать… Подобное выражение бывает на лицах у людей, когда они вдруг понимают что-то очень важное! И это… – Санчес поморщился. – И это понимание приносит в их душу ужас… Обреченность какую-то… Оттого, что ничего уже нельзя сделать с этим пониманием…

Он замолчал, закусив губу. Антон воспользовался паузой и спросил:

– Вы разговаривали с Делла?

– Да… недолго… В основном говорил Франко. Даже не говорил – он кричал! И совершенно не подпускал меня к себе.

– Он вам угрожал?

– Нет, что вы! – Санчес замахал на Антона руками. – Нет… Знаете, он упер пистолет себе в горло… Вернее, вот сюда, под подбородок… И давай кричать: «Сэм, не приближайся! Если подойдешь – я выстрелю!..» В таком духе… Я с тех пор не могу себе простить… Все думаю: надо было прыгнуть к нему и отобрать треклятый пистолет! И Франко был бы жив. А я испугался… За него, конечно, испугался… что не успею… И все равно…

Санчес в отчаянии покачал головой.

– А вы уверены, что Делла был вменяем в тот момент?

– Конечно! Я хорошо его знал. Он вовсе не был похож на человека, который не соображает, что делает или говорит. Да, он страшно мучился от боли, стонал периодически и все такое… Но был в ясном уме, я видел. И застрелился он тоже совершенно осознанно. Даже улыбнулся мне напоследок… Проклятье! Как будто бы он нарочно это сделал, чтобы я его улыбку потом по ночам видел…

Санчес закрыл лицо руками, потом встряхнул головой, словно прогоняя наваждение.

– О чем еще вы с ним говорили?

Санчес тяжело вздохнул и посмотрел на Антона, словно бы ища у него поддержки. Антон поднялся, обошел стол и, приблизившись к Санчесу, присел на подлокотник кресла.

– Итак, Делла не велел вам приближаться к нему. Что было дальше?

– Дальше, – повторил Санчес и сглотнул, – дальше он стал что-то выкрикивать, но я не все слышал. Вернее, плохо слышал… Я лежал метрах в пяти. Вернее, сначала стоял, а потом лег. Лежу, пытаюсь ползти к нему, а он давай кричать. «Понимаешь, мы сами!..» – кричал сперва, а после: «Я же говорил ему: остановись!» Он несколько раз это повторил, с каким-то отчаянием даже… Потом начал что-то бормотать. А я же его не слышу, давай переспрашивать… Но он меня не воспринимает.«Это же мы сделали! – кричит. – Сами, своими руками, Сэм…» Я опять попытался подползти, но он только еще громче заорал. Потом давай махать пистолетом и все время тыкать им себе в горло. «Лежи на месте! Не вставай! Тут опасно вставать!..» И в таком духе… И еще добавил: «Мне все равно конец, Сэм».

Санчес обхватил руками затылок, откинулся на спинку кресла и прикрыл веки. Было видно, как ходят желваки под кожей его скул.

– Иногда мне кажется, что я многое додумал сам, уже позже… – продолжил он, не открывая глаз. – Может, дословно все звучало из его уст не совсем так… Я не знаю, мне трудно сейчас это определить, господин Сапнин. Я вот вам рассказываю и уверен, что это было так! Но действительно ли все было именно так?

– Вы сомневаетесь в своих воспоминаниях, господин Санчес?

Санчес открыл глаза и невесело улыбнулся.

– Да не то, чтобы… – произнес он, морщась, и задвигал усами. – Нет-нет! Как бы это объяснить?.. Проклятье! Мне часто кажется, что это было сном.

Антон тут же вспомнил Мацуми и его вчерашнюю отчаянную фразу: «Самое странное, что восприятие прошлого тоже меняется…»

– Да… Многое из той ночи кажется странным, жутким сном. Но есть моменты, которые я помню совершенно четко! Некоторые фразы Франко, например, помню. Я их до сих пор слышу.

– Что именно?

– Понимаете… Когда я снова стал с ним спорить… ну, чтобы подползти. Он давай опять кричать, чтоб я не двигался, и все такое. Мол, еще на метр вперед – и он нажмет на курок… А потом вдруг сказал… Вот я абсолютно точно помню, как он произнес каким-то странным тоном: «Меня все равно уже нет. Как и всех нас нет». И еще добавил: «Какие же мы идиоты!»

– А что это могло означать, как вы думаете?

Санчес невесело усмехнулся.

– Думаю, он имел в виду тот треклятый эксперимент. Ну там… На «пятаке».

– А когда он кричал: «Я же говорил ему», кого он подразумевал? Зордана?

– Могу только предполагать. Скорее всего – Зордана. Помню, что я давай спрашивать его, мол, о чем ты, Франко, и все такое. Кто, говорю, мертв? И вот это был единственный вопрос, на который он мне ответил. Единственный, господин Сапнин! – всплеснул руками Санчес. – Он знаете, что сказал? «Никого нет больше, Сэм… Маши нет, Германа… Бориса с Эммой тоже… Их нет теперь, Сэм! И меня нет». Вроде еще какие-то фамилии называл. Потом по новой давай выкрикивать, как заведенный: «Я же его предупреждал! Я ему говорил!..»

– Эмма – это член группы Зордана? Та, что находилась с ним во время эксперимента на «Пупочной Скважине»?

– Наверное… – ответил Санчес хмуро. – Я не разбираюсь, кто там у них был в каких группах и подгруппах… и на каких станциях. Кажется, она была первым помощником Зордана. Эмма… э-э… проклятие… Не помню фамилии.

– Хорошо. А какие еще имена назвал Делла? Попробуйте вспомнить.

Санчес напряженно думал с минуту, шевелил усами и моргал.

– Капаряна называл… Кто такой – не знаю. Германа какого-то… Нет, больше я не вспомню.

Вот те на, подумал Антон с удивлением. Вот тебе и на, дорогой. Интересно вытанцовывается, как говорит Карл. Капарян, значится?

– Ладно, – сказал он. – Что произошло потом?

– Потом с восточной гряды двинул оползень, и ураган понес в нашу сторону всякую дрянь… Стало ясно, что нас может похоронить заживо за считанные минуты. И Франко это понял. Надо было что-то делать… Тогда я вскочил на ноги и давай опять взывать к его разуму, а он… Он же знал, что я его так не оставлю. Ну и… Он понял что-то страшное и не захотел с этим жить. Это я уже потом осознал, когда в госпитале валялся.

– Он ничего не сказал? Напоследок…

– Сказал. – Санчес тяжело вздохнул и втянул голову. – Сказал: «Прости, Сэм, если сможешь. Спасайся». А потом выстрелил. Я не знаю, что бы со мной стало в тот момент… Потому что в следующую секунду меня сбило с ног чем-то тяжелым и поволокло по земле. Помню дикую боль в боку, мне сломало ребро… Вернее, несколько ребер. А затем я потерял сознание, ну и… Ну и, в общем-то, все. – Санчес уныло засопел.

– Скажите, а как вы объясните, что Делла назвал вам имена людей, погибших в ту ночь на других станциях? В частности, откуда он мог узнать о гибели Зордана, той же Эммы наконец? Ведь эта информация стала известна только утром.

– Вот уж чего не знаю, того не знаю, – развел руками Санчес. – Такие вопросы, господин Сапнин, мне не задавайте. Я могу идти? – осведомился он осторожно.

– Только еще один вопрос. Почему вы скрыли правду?

Санчес ждал этого вопроса. Он не смутился, лишь невесело ухмыльнулся в усы и, прищурившись, взглянул на Антона, словно решая: сказать или нет.

– Потому, – ответил он. – Запрещено – вот почему.

– Кем запрещено? И по какой причине?

Санчес коротко хмыкнул и не ответил.

– Не хотите говорить? Боитесь?

Несколько мгновений они изучающе смотрели друг на друга.

– Я вам так скажу, господин Сапнин… Вы поговорите для начала со Стоцким. Он по всем этим делам главный. Лучше бы, конечно, вам побеседовать с Зорданом, да по всему видать – не судьба. Но что Зордан, что Стоцкий – одна хрень.

– М-да… – сказал Антон. – Весьма полезный совет. А если все-таки мыслить более конструктивно? Вам что, Стоцкий запретил рассказывать?

– Вы с ним поговорите сначала, – уклончиво произнес Санчес. – После можем еще раз встретиться. Только меня упоминать не нужно. Ни в коем случае.

– Вы же прекрасно понимаете, что Стоцкий ничего мне не скажет. Вы-то должны это понимать!

– Вот что… – буркнул Санчес после некоторой паузы. – Есть еще человек. Его зовут Александр Бонэ, он работает на «Цветочном Саде». Мой вам совет: попробуйте что-нибудь узнать у него. Бонэ мой бывший коллега, мы много работали вместе, и все такое… Он, кажется, сотрудничал с Зорданом на паре проектов и может знать интересное. Только, господин Сапнин, – Санчес поднял вверх указательный палец. – На меня не ссылаться. Ладно?

– Обещаю.

– Тогда всего хорошего. – Санчес встал из кресла.

– И все-таки… – Антон остановил его. – Почему, черт побери, сегодня вы решили признаться?

Санчес застыл неподвижно, ссутулившись, будто бы размышляя, потом шумно втянул воздух и заговорил, глядя не на Антона, а куда-то в сторону двери:

– Я думал, что после тех событий полетят многие головы. И Стоцкого, и Габена, и других… Что нашему присутствию на Ае настал конец. Жирный такой конец, по полной программе!.. Думал, что треклятую лавочку прикроют, работы свернут, и все такое. Да не я один! Вы думаете, другие считали иначе? Нет-нет! Да мы все сидели на чемоданах и ждали, когда нас начнут строить в колонны и отсюда выпроваживать. И что, думаете, что-нибудь изменилось? Ни черта подобного! Они все замяли, понимаете? Вернее, не все, конечно… Но пытаются! – Санчес сделал паузу. Лицо его вытянулось. – Так вот, когда я понял, что трагедию с такими масштабами удалось замять, а работы даже и не собираются сворачивать… когда я увидел это… Тогда я понял, что наше жертвоприношение еще не кончено! Проклятье! Никто не считается с предупреждениями Аи! Никто не задумывается над поведением оннов! Все идет по-старому. Невыгодно! Им невыгодно прекратить разработки и признать свое поражение. И человеческие жизни тут не в счет. Мелочь. У них другие ставки…

– А какие у них ставки? – спросил Антон.

– Не знаю… – ответил Санчес уныло. – Я только чувствую. Я здесь с начала колонизации… И я уверен, господин Сапнин, в том, что если ты не прислушиваешься к знакам, которые тебе подает Ая, и если ты не делаешь выводов из прошлого, то ты лишаешь себя будущего на этой планете! А эта братия во главе со Стоцким… Они ослепли. Или делают вид, что ослепли. Проклятье, я не хочу быть с ними при этом раскладе! Понимаете?

– Понимаю. – Антон чуть поразмыслил и добавил: – Пока у меня к вам все. Спасибо. Более не задерживаю.

Санчес мелко закивал и, сгорбившись, зашагал к выходу. Уже открыв дверь, он остановился в проеме, обернулся, посмотрел на Антона и сказал:

– Наверное, хотите знать, почему сам не пришел к вам раньше? Может, трусил по привычке. Чего-то выжидал… Страшно все-таки, знаете ли… Вы хоть и хороший человек, да только не можете тут ничего. Вернее, можете только то, что вам позволяют… С этой шайкой тягаться – дело пропащее, господин Сапнин. Хотя и благородное.

– Не отчаивайтесь, Сэм, – ободрительно сказал Антон. – Нас только что на одного стало больше.

Санчес промолчал и печально улыбнулся напоследок.

Глава 12
Тимур Карелов

Таблица с результатами вчерашних запросов по Зордану уже несколько минут мигала на экране колонкой одинаковых фиолетовых вердиктов с одной и той же сухой и надменной формулировкой «В доступе отказано». Слишком знакомой ему формулировкой.

Уже несколько минут он, монотонно покачиваясь в кресле, смотрел в монитор, сквозь холодный мерцающий текст, и пытался решить, как реагировать на очередное поражение.

Санкция Арчера, которую он использовал вчера при повторном запросе, не помогла. Это было более чем странно. Ни о досье группы Зордана, ни о проекте «Сапфир-Х» информационные недра УКБ и ДКИ рассказывать ни в какую не желали. Даже не хотели предоставлять Антону временные коды доступа, пока идет дело, что являлось распространенной практикой в следственном департаменте. Значит, братец, ты полез туда, куда тебе совсем не положено соваться… Вот так-то. Странно было и то, что Арчер никак не отреагировал на его действия. Даже не прокомментировал. Черт подери! Еще пару дней назад Антон бы плюнул на все это – что он, впервые видит эти мрачные фиолетовые отказы? Но что-то изменилось за эту пару дней. И прежде всего в нем самом. Теперь он не хотел сдаваться без боя, словно у него обнаружилось второе дыхание. Ну уж нет, господа хорошие, крутилось у него в голове, мы еще повоюем. Повоюем-с.

Он наконец-то прекратил отрешенное созерцание экрана и убрал таблицы с глаз долой. Пора было двигаться дальше и переходить к разработке темы, которую он назвал для себя «Улетевшие с Аи». На данный момент в теме фигурировали: ученый Герман Штольц, покончивший с собой на Земле после бесплодных попыток с нее вырваться, замначальника лаборатории 3/10 Александр Улъф, утонувший в реке у себя на вилле, генетик лаборатории 3/10 Сью Кэтхен, сгинувшая где-то на Тибете…

Сначала он прошелся по базам данных колонии. Сформировать список покинувших Аю после второй трагедии оказалось несложно. Ровно двадцать человек, включая Карелова, Штольца, Ульфа и Кэтхен. Антон обрадовано присвистнул. Ему благосклонно выдали эту информацию – это уже было неплохо! С этим уже можно было работать!

Несколько минут он корпел над клавиатурой, заполняя в форме массу полей по «двадцатке», затем отправил запрос в бездонные пучины космоса. В успех данного мероприятия он верил мало, но что поделаешь: формальности должны быть соблюдены. Окно диспетчера исчезло с экрана, переходя в режим слежения, а Антон откинулся в кресле, глянул на время и стал размышлять о Карелове.

Итак, сказал себе Антон, концы Карелова нужно искать на Земле, в этой чертовой спецклинике ДКИ. если, конечно, история с помещением его туда не блеф… Опять все упирается в шефа. Что-то этот жук затаился и молчит? Подозрительно. Непохоже на Арчера.

С неким особым, только ему понятным трепетом он вызвал Арчера по спецканалу.

Шеф был у себя в кабинете. Он сидел, глубоко скрывшись в кресле, широкая кожаная спинка сливалась по цвету с его костюмом, отчего создавалось впечатление, что в кресле парит одно лишь белое округлое лицо.

– Добрый день, шеф.

– Здравствуй, Антон.

Хотя одной рукой Арчер небрежно подпирал щеку, создавая видимость расслабленности, Антон видел, что тот внутренне напряжен и недоволен. Несколько секунд они изучали состояние друг друга. Потом Арчер крякнул и произнес:

– Тебя, наверное, удивляет, почему я так прохладно отнесся к твоим запросам с моей санкцией? Почему ничего не спрашиваю? Почему не учу тебя правилам, в каких случаях следует прибегать к моим правам доступа, а в каких нет? Или не удивляет?

– Да как сказать… – вздохнул Антон, улыбаясь. – Скорее, не удивляет.

– И почему же? – тотчас поинтересовался Арчер, оживляясь. – Объясни-ка, будь любезен.

– Смею предположить, – сказал Антон, – что санкционируя мои вчерашние запросы по Зордану, вы, шеф, прекрасно знали: они не увенчаются успехом. Знали, что ваших прав недостаточно, чтобы вынуть эту инфу. Потому и санкционировали их с легким сердцем. Согласны со мной?

Какое-то время Арчер молчал, потом ухмыльнулся.

– Молодец, Антон. Я знал, что ты уже достаточно зрелый сотрудник в нашей конторе.

– Благодарю. Однако…

– Однако ты все же вызываешь, – перебил его Арчер мягко. – Значит, ты не все еще понял? С чем это связано? С комиссией?

Хитрый, подумал Антон. Всегда предпочитает перехватывать инициативу в разговоре

– Нет, комиссия тут ни при чем… – ответил Антон и непроизвольно напрягся, ожидая вопросов относительно Ани.

Но Арчер безмолвствовал, только слегка сменил позу в кресле. Ждал.

– Шеф, меня интересуют данные по проекту «Сапфир-Х».

– Это я понял, не дурак.

– Но меня не устраивают результаты моих… э-э… наших попыток получить эти данные.

– «Наших попыток…» – проворчал Арчер. – Что тебе здесь неясно?

Антон молчал, предоставляя шефу возможность говорить самому. Какое-то время с Арчером можно было играть в такую игру. Но, к сожалению, недолго.

– Что ты молчишь, Антон? Зачем ты туда сунулся?.. Хотя – нет. Зачем сунулся – это мне понятно. Но ты же видишь, чем это пахнет? Надеюсь, что видишь. Ты же опытный работник.

Антон упорно хранил молчание, и наконец Арчер стал терять терпение.

– «Сапфир-Х» – это епархия ДКИ, понимаешь?! – выпалил он и подался из кресла – Секретность высшей степени! Тут такие права нужны, какие тебе и не снились!.. Что молчишь, я спрашиваю?

– А вам? – сказал Антон, стараясь не допустить непроизвольной издевки. – Вам снились такие права?

– И мне не снились, – фыркнул Арчер, и его хмурое лицо снова вернулось в черноту кресла.

– Я не могу обратиться официально ни к кому, кроме вас. Неужели по вашим каналам нельзя найти кого-то, кому снились эти самые права? Ведь если…

– И не думай об этом! – оборвал его Арчер, взмахнув бледной ладонью. – Никаких «если»! Запомни, Антон! – Он повысил голос. – Запомни одну вещь. Чтобы лезть в эти дебри, отыскивать ключников и открывать тайники – для всего этого нужны веские основания! Очень веские! Есть они у тебя?!

Глаза Арчера вращались. От недавнего его спокойствия не осталось и следа.

– Почему не отвечаешь? Спрашиваю снова: есть у тебя доказательства или веские основания полагать, что проект «Сапфир-Х» связан с «черным мартом»?!

– Нет. Но…

– Никаких «но»! Нет оснований – извини. Пойми, Антон, – Арчер, поднял палец вверх. – Если зацепиться не за что, я мало чем могу помочь тебе, а вот навредить – запросто.

– Основания будут, шеф. Обещаю.

– Да? – Арчер вскинул бровь.

– Да, – буркнул Антон. – И очень скоро.

Арчер выдержал паузу, исподлобья наблюдая за ним.

– Вот когда будут зацепки, – проговорил медленно шеф, – тогда и будем смотреть. Вот тогда и шли свои запросы. Я, конечно, понимаю, что ситуация у тебя идиотская. Тупиковая, можно сказать. Чтобы получить зацепки, тебе нужна инфа, а до нее без зацепок не добраться… Знаю, Антон. Но что поделаешь? Придется пока работать на местном материале. Привлекай местных ключников с их кодами доступа. Используй неформальные подходы, так сказать… Да что мне тебя учить, старший следователь Сапнин?! – Он вздохнул и покачал головой. – Тяжело, Антон. Прекрасно понимаю.

– Шеф, – сказал Антон с прохладцей. – Мне не нужно ваше сочувствие.

– Да ладно, ладно!.. – отмахнулся Арчер. – Знаю я, что тебе нужно. Но я тебе все уже сказал. Пойми и ты меня. Еще какие-нибудь просьбы есть? Только в пределах возможностей, заклинаю!

– Есть, – тут Же сказал Антон, и Арчер сокрушенно мотнул головой. Просто так отделаться от Антона у него не получалось.

– Говори.

– После «черного марта» на Землю был вывезен некто Тимур Карелов. Ученый-биотехнолог, работавший с Зорданом на «Сапфире-Х». После неудачного курса реабилитации его поместили в спецклинику комитета здравоохранения ДКИ. Нужно выяснить: жив ли Карелов, где он и в каком состоянии. Если возможно, то организовать с ним канал У-связи. Если он недосягаем по той или иной причине, тогда хотя бы – с лечащим врачом. Имя врача мне неизвестно.

Арчер молчал, только медленно водил глазами по сторонам. Обдумывал.

– Шеф, он на сегодня единственный известный мне свидетель, который может вывести хоть на какую-то инфу по «Сапфиру».

Арчер не торопился с ответом.

– Возможно, к вечеру у меня появятся еще кое-какие данные… – добавил Антон.

– И что это ты так активизировался? – пробормотал Арчер себе под нос. – Что там у вас происходит такого интересного, а?

– Так что с каналом? – вставил Антон.

Арчер поднял на Антона задумчивый взгляд.

– Хорошо. Канал я попробую устроить. Только минут десять, не больше! Иначе я расходы потом не обосную. Да и внимание привлекать не хочется. У тебя все?

– Да.

– Тогда жди вызова. Отбой.

Арчер отключился. Его белое лицо вместе с креслом постепенно растворилось в темноте экрана.

На смену Арчеру не преминул прийти Карл.

Антону редко доводилось наблюдать Карла в спокойном состоянии, но на сей раз он был возбужден до такой степени, что казалось, будто его светлые волосы вот-вот начнут сыпать искрами, а глаза вылезут из орбит.

– Антон! – Карл кричал, заслоняя монитор лицом в красных пятнах. – Слышишь меня?! Это феноменально! Ты себе не представляешь!..

– Спокойно, поручик, спокойно, – попытался осадить его Антон, но это было бесполезно. – Ты был У Мацуми, насколько я понимаю, и слушал запись с «имки»…

– Да! Был!.. Ты себе не представляешь!.. Я тщательно сравнил варианты. Кто-то очень грамотно и аккуратно вырезал фрагмент с Саймоном. И не только этот фрагмент, Антон! Там еще есть пара занятных купюр. Не знаю почему, но кто-то посчитал их лишними. Не удивлюсь, если это окажется сам господин «опылитель». Но тебе лучше послушать самому. А то я в мистику не верю, ты ж знаешь!

– Хорошо, непременно прослушаю. В полете.

– Саймона пора брать за задницу! – выпалил Карл. – И вести, понимаешь, в пытошную! Это я тебе точно говорю!

– Я очень рад за твой боевой дух, – сказал Антон. – Только ты сейчас успокоишься и вышлешь мне купюру. И оригинал Мацуми на всякий случай. Я вылетаю на «Сад» примерно через час.

Карл с трудом сдавил комментирующий возглас. Потом засопел – деваться ему было некуда.

– Кстати, поручик, – заметил Антон. – Дела складываются так, что помощи с Земли ждать не приходится.

Карл нахмурился и облизнулся.

– Плохие новости? – поинтересовался он. – Я так и знал, что на этих фруктов рассчитывать нельзя! Помощнички хреновы…

– Так что подключай свои связи на полную катушку. Любым путем, Карл, хоть как… Ты же здесь всех знаешь! У тебя с информационщиками «Сада» неформальные связи! Под мою ответственность, Карл! Что уж ты добудешь, я не знаю, но если найдешь материалы по работе Зордана – представлю к награде!

– Ясно-ясно, – ухмыльнулся Карл, затем картинно подтянулся и гаркнул: – Не извольте волноваться, сэр! Процесс запущен с самого утра. Правда, я говорил с ребятами с Базы, а не с «Сада», но те тоже могут кое-что подкинуть. Сделаю все, что смогу. Все будет в шоколаде, сэр.

– Ты уж смоги, дорогой… Габен не смог, Арчер не смог, а ты должен. База – Базой, а про информационщиков «Сада» тоже не забудь. Уж про твоего любимого Саймона у них наверняка можно наскрести чемодан компромата.

– За Саймона не беспокойся! Он живым от меня не уйдет. Слушай, а почему эти ваши перцы отказываются помочь? Что там происходит вообще?!

Антон не успел ответить. Пришел вызов Арчера, и на соседнем экране появилось его хмурое лицо.

– Карл, извини, – бросил Антон. – Я занят. До связи.

Он прыгнул к монитору, на котором маячил шеф.

– Значит, такая ситуация, Антон, – говорил торопливо Арчер. – Тимур Карелов умер в больнице три месяца назад. Без видимых причин. Его запихали в одну скромную клинику в Западной Европе, это даже не клиника ДКИ, а так… Поэтому, собственно, и удалось найти концы. Вот так. Но раз ты просил связи хотя бы с врачом, то получи. Кстати, доктор не в курсе темы совершенно, поэтому делай поправки. Никакой Аи, никаких «сапфиров» и тому подобного. Все сугубо по легенде.

– Шеф, ну что вы, ей-богу…

– Не перебивай начальство и слушай дальше. Доктора зовут Янек Комански. Для него Карелов все это время был астронавтом, пострадавшим в Тропиках-4 в результате кольцевого оползня на Круглом материке. Ну ты должен помнить ту историю с цунами и с этим пресловутым седьмым орбитальным корпусом… Так вот, Карелов там, значит, был инженером. А ты есть Мартин Шэйн, член Двусторонней комиссии по расследованию всей этой бучи… Насчет комиссии не переживай – такая Действительно была полгода назад. С твоей стороны не нужно никаких предысторий – Комански уже предупрежден. Все, что было нужно, ему сообщили. Сразу приступай к делу. Вопросы есть? – Арчер Ухмыльнулся. – Правильно. Вопросов быть не должно. В твоем распоряжении десять минут. Ни секундой больше. Удачи.

Арчер пропал, вместо него на экране запульсировала радужная заставка – устанавливалось соединение по спецканалу У-связи на частотах УКБ. Достаточно дорогое удовольствие, надо сказать. Подотчетное.

Радужные переливы растаяли, и на экране проступило пространство кабинета. Широкий массивный стол в центре, уставлен аппаратурой вперемешку с инфопакетами, сбоку – стойка сейфа, окно с жалюзи, наполовину пропускающими дневной свет.

Доктор Комански оказался худощавым человеком средних лет, облаченным в бирюзовый халат. Чем-то он напоминал Родкиса, только волосы доктора были светло-русыми с пробивающейся сединой. Выглядел он усталым и немного удивленным. Все-таки вызов по У-связи – вещь нетипичная для человека из мелкой клиники.

– Добрый день, господин Комански, – сказал Антон, косясь на инфопанель в углу окна портала: действительно ли в Европе сейчас день?

– Здравствуйте, – негромко ответил Комански и слегка кивнул.

– Я Мартин Шэйн. Насколько я знаю, меня вам представили? Поэтому, с вашего позволения, чтобы не терять времени и денег, давайте перейдем к делу.

– Я вас слушаю, – проговорил Комански и выложил на стол длинные руки.

– К сожалению, мои надежды пообщаться с Тимуром Кареловым не сбылись, господин Комански… Очень жаль, что я не успел.

– Вы почти ничего не потеряли, господин Шэйн, – еле заметно улыбнулся Комански. – Карелов был совершенно некоммуникативен. Слова в его рационе были весьма и весьма редки. Можно сказать, что их вообще не было. Ну за то время, что я его наблюдал.

– Как он умер? – спросил Антон.

– Вы знаете, неожиданно, – не меняя тона ответил Комански. – Без всяких на то оснований. По крайней мере, с медицинской точки зрения. Его нашли мертвым в саду, в беседке. Днем. Он очень много времени проводил там в своем одиночестве. Сначала думали, спит.

– И никаких причин?

– Видимых нам – нет. Знаете, создалось впечатление, будто бы Карелов дал своему организму команду на выключение. Перестал жить. Мы, во всяком случае, ничего странного не обнаружили. Но, знаете, это не такое уж редкое явление, когда человек просто «перестает жить». Довольно распространенный случай среди астронавтов на реабилитации. Уж не знаю, насколько человек самостоятелен в подобном выборе… Все же земная медицина не в силах тягаться с тайнами Внеземелья.

– Это уж точно.

– В конце концов, если говорить откровенно, – добавил Комански, – запросов по поводу медэкспертизы причин смерти Карелова со стороны каких-либо ведомств к нам не поступало.

– А что, Карелов не оставил никаких записей перед смертью?

– Я же вам говорю: он практически не пользовался словами при жизни.

– Осознанно не пользовался? Или не мог?

– Я полагаю, что мог. Просто не хотел. Не видел в этом смысла, если угодно.

– А вы пытались говорить с ним, док?

– Безусловно. – Комански слегка наморщился. – Но после целого ряда попыток мы пришли к выводу о дальнейшей нецелесообразности подобной терапии. Видите ли в чем дело, господин Шэйн: Карелов действительно не нуждался в вербальном общении. Прогулки, питание и сон в клинике всегда подчинены строгому расписанию. Карелов свое расписание прекрасно знал.

– И выполнял его в полном молчании?

– Именно так. При этом, замечу, он не выглядел страдающим. Абсолютно. Не знаю, что он сам об этом думал. Мы так и не смогли проникнуть в его внутренний мир. К сожалению. Хотя это было бы весьма занятно, весьма.

– А почему, позвольте полюбопытствовать?

– Я не думаю, что вам это будет интересно, господин Шэйн. Или, скажем, полезно. Поймите, это чисто медицинские аспекты. Вы хорошо разбираетесь в медицине? В психологии, в частности? – Комански поднял брови.

– Н-нет, собственно, – замялся Антон.

– Тогда нам не стоит терять время и деньга.

– Хорошо. Тогда ответьте, пожалуйста… чем же жил Карелов в последнее время? В то время когда не спал, не ел… Сидел в беседке и молчал?

– Не совсем так. Я как раз и хотел об этом сказать. Вы знаете, с ним всегда был компьютер, и он много рисовал. И когда его нашли мертвым, компьютер стоял рядом на столике. Он никогда с ним не расставался.