Текст книги "Филиал (СИ)"
Автор книги: Станислав Никсман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 5. Следователь
Сначала меня задержали в зале порталов. Потом охранник у лифта долго и вдумчиво копался в моих документах. Вот и сейчас вместо того, чтобы уже вести серьёзный разговор с директором местного филиала Биржи, я всё ещё торчал перед секретарём. С момента моего появления в приёмной прошло не менее получаса. Причина последней, столь длительной задержки, сидела напротив меня и благоухала болотом.
– Ген-каат-коатль Фейх-ххх-ли… Да что ты будешь делать! Что за имечко такое?
Говорящая жаба сначала долго и безуспешно пыталась вникнуть в сопроводительные документы, подтверждающие мои полномочия, но в итоге сдалась. Теперь же она пробовала сначала произнести, а затем переписать данные с моего удостоверения в местный журнал посетителей. Осложнялся этот процесс тем, что правильно прочитать и выговорить первые строки с моим именем у неё никак не получалось.
Я устал вежливо молчать и ждать очередной попытки, решил ей помочь:
– Нижняя строчка, уважаемая. Самая последняя. После всех печатей. Там написано более привычное для вашей планеты моё имя и должность.
– Так бы сразу и сказали. Сколько стоите тут, наблюдаете, как я борюсь с расшифровкой, а помочь только сейчас вдруг решили, – недовольно квакнула она и начала искать нужную строчку. – Так, печать следственного управления. Тут у нас штампик Верховного Совета аннунаков. Ну, вот и они – последние строки! Уже похожие на человеческий язык. Теперь можно начинать записывать вас в журнал. Геннадий Филиппович Змеев, страшный следователь. Правильно?
– Старший, – поправил я.
Жаба подняла свои огромные глаза, внимательно посмотрела на меня и бросила:
– По мне, так одно и то же. Так, не говорите под руку, не мешайте заполнять документы.
Я вздохнул. Что ж, тёплого приёма не намечалось, и вовсе не из-за моего статуса следователя. Пора бы уже привыкнуть к тому, что никто на Земле не любит рептилоидов. Мало кто знает о том, что мы вообще есть, кто-то допускает возможным наше существование, но при этом все земляне (даже те, кто уверен, что нас нет) почему-то не любят аннунаков. Вот и скажите мне – где тут логика?
Нет, это не «ксенофобофобия»! Нас, правда, не терпят другие, порой куда более странно выглядящие существа. Я знаю, о чём говорю.
Может, потому что мы родом не с этой планеты, но при этом стоим выше всех остальных властителей измерений, контролируя действия тех, кто направляет мировую историю согласно событиям Первичного Мира?
Наверняка так и есть.
Опасаясь нервного срыва из-за взглядов, полных ненависти, большинство аннунаков обитает на Нибиру. Но не я. Не так давно, несмотря на повсеместно процветающую ксенофобию, я решил перебраться жить сюда, на Землю. Мне очень нравился местный естественный климат, разительно отличающийся от искусственной среды нашей далёкой планеты. Кроме того, проживание тут способствовало моему хобби – в своё свободное время, я работал над научной диссертацией по ксенопсихологии на тему «Сложности развития дружеских отношений между землянами и аннунаками».
Я приобрёл себе небольшое поместье в горах Пьемонта – труднодоступное, отдалённое от цивилизации. И проводил тут немало времени, рассуждая о сложных межрасовых взаимоотношениях. Даже в этой глуши, до меня постоянно доходили отголоски непонятной расовой ненависти. Телепередачи, жёлтая пресса, книжонки всякие, даже развлекательные фильмы – везде рептилоиды, так или иначе, были выставлены врагами человечества.
Я был далеко не первым ксенопсихологом, шёл в данном направлении по стопам сотен тысяч моих предшественников. Поэтому имел представление о том, что наша раса неоднократно пыталась исправить сложившуюся ситуацию. Например, мы когда-то спонсировали призывающий к толерантности фильм «Враг мой». Но он не нашёл широкого отклика в сердцах землян. Как и множество детских мультфильмов про говорящих динозавров, а также другие попытки изменить мнение землян о нас, разумных инопланетных ящерах. Все наши сознательные манипуляции в рамках данного дискурса так и не развеяли тьмы предубеждений в «окошках Овертона».
Несмотря на этот прискорбный факт, я всё же завёл двух друзей среди землян. Один из них жил в соседней альпийской долине. Мы с ним изредка встречались и уплетали шашлыки под красное вино, ведя беседы на различные социальные и философские темы. В результате этого объём моей диссертации значительно увеличился за счёт человеческой точки зрения на рассматриваемые в работе проблемы. Второй же товарищ появился недавно, и, в силу своих специфических особенностей был незамедлительно принят на должность моего помощника. А вот отношения с другими людьми как-то не складывались. Мне приходилось даже в собственном доме ходить в рясе монаха, скрывающей мою внешность. Всё время держать гипноиндуктор под рукой. И валидол. Не для себя, конечно. Случилось однажды откачивать местного пастуха, увидевшего как я голышом медитировал на камешках в горах. Еле спас шокированного человека. Но ведь не бросил в беде!
Всё же не понимаю, откуда взялась такая нелюбовь к змееподобным. Наша раса давно уже бросила попытки активно вмешиваться в дела планеты Земля, да и тогда принесла куда меньше бед, чем местные божества. Сейчас же мы лишь контролировали тех, в чьих руках находились бесчисленные измерения этой вселенной. Следили, чтобы никто из них, в том числе и земные боги, не перегнули палку и не вздумали захватить власть в известных мирах. Но все равно, даже в Библии, во всем был виноват змей. Вот почему так? Я лично знаю начальника управления А.Д.А., и Сатана Иеговович – ни капли не похож на нас, рептилоидов!
Хотя, вот с ацтеками у нас сложились хорошие отношения. Жаль, что места в будущем этим ребятам не досталось. Впрочем, и с Атлантидой вышло все очень и очень нехорошо. Но опять же – мы тут ни при чем! Всего лишь хотели передать некоторым землянам свои знания и технологии, но их боги были против…
Ладно, люди с их ненавистью к нам, но меньше всего я ожидал такого отношения от древней говорящей жабы! Как-никак, между нами было много общего, хотя бы приятный, зелёный цвет кожи. Впрочем, чего, собственно, я ожидал? Что меня, инспектора, прибывшего заниматься расследованием, примут с распростёртыми объятиями в филиале Биржи, который недавно допустил, если не спровоцировал, уход одного из измерений в Хаос?
– Уважаемая, а можно как-то побыстрее? – раздражённо бросил я.
Обычно мы, рептилоиды, очень терпеливы, но все эти размышления меня вывели из себя, и я больше не мог спокойно наблюдать, как невыносимо медленно она выводит свои каракули.
Жаба вздрогнула, дёрнула лапой и криво черкнула ручкой через весь лист.
Из моей груди вырвался тяжёлый вздох.
– Может, документы вам оставить? А вы меня так пропустите? Я всё понимаю: у вас свои бюрократические заморочки, у нас свои. Но можно же как-то, без лишних задержек оформить меня и допустить к вашему руководству. Чем быстрее моя работа тут будет закончена, тем скорее вы избавитесь от моего присутствия, – предложил я, осознавая, что этот долгий и мучительный процесс всё ещё далёк от завершения.
Она зло посмотрела на меня, потом на испорченный лист, затем снова на меня и начала отчитывать:
– Молодой человек, вы же сами мне мешаете! Свалились без предупреждения, как снег на голову! Нет, чтобы оповестить о своём визите, все бумаги нужные почтой заранее прислать. Так вы ещё и торопите меня, отвлекаете! Вот, смотрите, что вы наделали, теперь же всё заново заполнять придётся…
В этот момент зазвонил офисный телефон на её столе, она подняла трубку: «Да, Панкратий Гермесович. Да, тут ещё. А куда он денется-то? Что? Уже можно запускать? Хорошо».
Жаба достала откуда-то смартфон, быстро сфотографировала моё удостоверение и сопроводительные документы, вернула их мне и сказала:
– Проходите, пожалуйста. Ваши данные я со снимков перепишу. Руководство уже ожидает.
– Ну наконец-то! – с облегчением ответил я и направился в кабинет директора филиала.
– Чай и кофе у нас невкусные, не советую пробовать, если конечно вам поступит предложение угоститься, – заметила секретарь, когда моя рука уже приоткрыла дверь.
Я вошёл внутрь. В дальнем конце комнаты за столом сидел сатир, который медленно поднялся из кресла, чтобы поприветствовать меня.
– День добрый, господин следователь.
– Панкратий Гермесович, здравствуйте, – ответил я, крепко пожимая его руку. – Зовите меня Геннадий Филиппович.
– Мы ведь с вами раньше не встречались?
– Нет, не успели. Ранее я работал по выявлению проблем у других филиалов. Так вышло, что недавно я решил обосноваться в этой реальности, и ваше отделение Биржи передали под мой контроль. В каком-то смысле, я не только старший следователь, но еще и местный участковый.
– Ясно. И чем мы обязаны вашему неожиданному визиту? – поинтересовался с улыбкой сатир.
– Потеряно одно из измерений и, согласно протоколу, инициировано расследование. Насколько я осведомлён, подобная проблема у вас возникает не в первый раз за столь короткий срок. Поэтому, честно говоря, не понимаю, почему вы так удивлены моему появлению. Никакой неожиданности в нём нет.
Сатир всё ещё улыбался.
– Ну, как же нет? Геннадий Филиппович, ваши коллеги всегда уведомляли о проверке заранее. Минимум за пару недель. А вы появились без предупреждения, фактически сразу же после инцидента. Да ещё и под конец месяца, когда других проблем хватает. А может, вы проявили излишнюю инициативу, живя с нами по соседству? Или подзабыли протокол проверок? Нет, не буду гадать. На досуге, возможно даже сегодня, обязательно ознакомлюсь с действующей редакцией биржевых правил. Ваш визит кажется странным и по другой причине: вижу, вы почему-то один, без помощника. Как-то необычно всё это, знаете ли. Мне кажется, тут попахивает превышением должностных полномочий.
– О, за моего коллегу не беспокойтесь, – наблюдая за его торжествующей улыбкой, ответил я. – Помощник сейчас занят тем же самым вопросом, что и я. Он обязательно объявится, но чуть позже. Сам же я действую строго по протоколу. Срочная проверка инициирована без предварительного уведомления в связи с тем, что за последние сто лет ваш филиал потерял три измерения. А на магической цифре три действует подпункт «б» – следователей направляют сразу же. «Б» значит – без лишней бюрократии.
– Как это три мира за сто лет? Разве отчётный период не по векам делят? В этом мы только первое потеряли, – улыбка начала покидать лицо Панкратия Гермесовича.
– Нет, уже не по векам. Вы разве не в курсе? Из-за расхождения в летосчислении разных миров было решено вести расчёты по «плавающему» принципу. Точка отсчета – потеря измерения. От этой даты ждём сто лет, если больше потерь не было – новый отчётный период. Уже девятьсот лет эта поправка действует.
Сатир печально покачал головой.
– Ну, надо же до чего дошло. Прям, как банки льготный период кредитования считать стали! Я так понимаю, это на вас сказалось влияние масонов? Да уж, такое неприятное недоразумение вышло. Что поделать, мои сотрудники упустили эту поправку из виду. Не сообщили вовремя. Значит, будем искать ответственных и лишать премии. Но вообще-то, за все прошедшее тысячелетие у нас всего три потери, которые так неудачно пришлись на последние сто лет. Вот не повезло, да?
– Панкратий Гермесович, давайте уже к делу, – прервал его я. – Не стоит сваливать вашу прямую обязанность быть в курсе обновлений официальных документов, на плечи других сотрудников. Три измерения за столько короткий срок – это очень серьёзно. Даже если раньше ваш филиал веками успешно функционировал, эти участившиеся сбои требуют от нас выяснить, что тут у вас происходит. В первую очередь, понять – есть ли угроза существованию остальным измерениям, за которые отвечает ваш филиал. Выявить виновных, наличие злого умысла или его отсутствие. Определить соответствующие меры воздействия, вплоть до Трибунала.
Сатир нервно сглотнул.
– Не переживайте так. Я не думаю, что дойдёт до крайностей. Всё же у вашего отделения отличный послужной список и множество положительных рекомендаций от самых высокопоставленных лиц Мультивселенной. Вы не похожи на злодея, собирающегося восстать против существующего порядка вещей, готового обрушить новые миры в Хаос. Да и следователи – не каратели. Мы, скорее, доктора: выявляем болезни организации в начальной стадии, предотвращаем дальнейшее ухудшение ситуации.
– Интересно, как много проверок провели лично вы.
– Достаточно, чтобы распознать диагноз «управленческая безответственность». Я не раз выявлял в качестве виновников руководителей биржевых филиалов, которые преступали правила и покрывали творящийся в их подразделениях бардак. Обещаю вам, что буду действовать исключительно в рамках своих полномочий, чтобы выяснить, в чем причина сбоев работы данного филиала. Ведь именно за этим меня и прислали.
Козломордый директор пожал плечами и указал на папки с документами:
– Ну раз так. Вот, пожалуйста, забирайте. Копайтесь в этих бумажках, сколько вам будет нужно. Тут акты, отчёты, рапорты и личные дела сотрудников, так или иначе связанных с последним провалом. Всё собрано и приготовлено для того, чтобы вы ознакомились со всеми деталями произошедшего и сделали выводы. Как видите, объёмы тут серьёзные. Не торопитесь читать всё сразу, берегите зрение.
Я усмехнулся:
– Представляю себе, сколько макулатуры пришлось бы изучать, если бы на подготовку к моему визиту у вас было целых две недели. Не сомневаюсь, что вы успели привести в порядок даже эти, собранные в спешке, документы. Закончили буквально вот-вот, верно? Ведь, не просто так, секретарь меня держала до тех пор, пока вы не дали ей разрешения пропустить. Да и другие ваши сотрудники тоже старались оттянуть нашу встречу.
Сатир обиженно фыркнул.
– Поймите, Панкратий Гермесович, кроме меня эти бумаги будут изучать и мои коллеги из отдела расследований. Даже, если я что-то в спешке пропущу, они рано или поздно найдут, – «обнадёжил» я своего собеседника. – Только вот, прежде чем забрать эти бумажки, у меня к вам три вопроса. Один из них такой: почему пятьдесят лет назад, для рутинной сделки по корректировке того самого измерения, которое было недавно потеряно, ваш Брокер рекомендовал абсолютно неподходящего кандидата, утаив опасные особенности его виртуального психологического профиля?
Сатир вздрогнул.
Я продолжил торжествующим тоном:
– И сразу второй вопрос: почему вы лично отправились в то измерение, когда возникла прямая угроза – равновесие могло быть легко нарушено и судьба того мира висела на волоске?
– Ну все. Приплыли, – тяжело вздохнул сатир. – Давайте уже, задавайте третий.
– Хорошо. Как получилось, что туда был отправлен сотрудник, без оперативного опыта работы, который зачем-то устроил необычный публичный перфоманс с голубями и фейерверком в центре Москвы?
– Господин следователь, скажите честно, откуда у вас взялась информация, чтобы такие «правильные» вопросы задавать? Шпионите? Жучки, что ли, в моём кабинете поставили?
– Никаких средств прослушки мы здесь не размещали, что вы, Панкратий Гермесович! Есть куда более эффективные методы.
– Интересно, какие?
– Мой помощник всё вам объяснит, – ушёл я от ответа. – Обещаю, вы с ним ещё познакомитесь. Кстати, очень перспективный кадр в плане информационной разведки. Думаю, скоро пойдёт на повышение.
– Эх, мне бы таких сотрудников, – позавидовал Панкратий Гермесович. – Но, увы. Работаю с теми, которые есть. Выбирать не приходится. Так, вы меня извините, но мне надо сделать один звоночек.
Он поднял трубку телефона и набрал короткий номер: «Василиса, заскочи к нам с чаем. А я тебе говорю, дуй сюда. Василиса. С чаем! Я хочу чая! Зелёного!»
– Что-то в горле пересохло, и давление подскочило, – пояснил сатир. – Я чайку, наверно, отопью. Вы же не против? Может, тоже будете?
– Конечно, пейте. Но мне ничего не надо, спасибо.
– У меня есть очень редкий вид «пуэра», может передумаете?
– Всё же откажусь, – сказал я и напомнил. – Панкратий Гермесович, а на мои вопросы-то ответы уже готовы? Лучше будет, если вы мне сейчас сами всё честно расскажете. Как всё было на самом деле. Тогда я дам ещё сутки на то, чтобы вы исправили вот эти подготовленные бумаги на те, которые реально объясняют произошедшее у вас в филиале. И вместо попытки подлога, в моём отчёте будет фигурировать ваше чистосердечное признание и содействие следствию.
– В общем-то, для этого я и позвал Василису.
– А я думал, вы её за чаем послали.
– Одно другому не мешает, – развёл руками директор. – Василиса, скажем так, непосредственный участник произошедших событий. Давайте уже дождёмся её.
За дверью раздался смачный шлепок, звон посуды и неразборчивые ругательства. Через несколько минут в кабинет вползла жаба с двумя заварочными чайниками.
– Панкратий, ты же знаешь, как я не люблю приносить чай, – заявила она. – Помоги уже, иначе мне придётся ползти до стола ещё минут десять.
Сатир подошёл к ней, забрал заварники и стал подозрительно принюхиваться к ним.
– А зачем два чайника, Василиса?
– Один гостевой, а твой – оранжевый, – буркнула жаба.
– Ты что, опять на болотной воде заварила?
– Гермесыч, я ведь сразу всех предупреждаю, что с горячими напитками у нас беда. Бывает такое, что и тиной чаёк пахнет. Например, тот, который в голубеньком заварнике, вот он – точно не удался… Короче, вам что-то ещё меня надо или уже могу идти?
Сатир вздохнул и отставил один из чайников в сторону.
– Так, мы с тобой потом о гостеприимстве поговорим. А сейчас, Василиса, ты не уходи. Присядь. У господина следователя есть вопросы, и на некоторые из них без тебя я ответить не смогу.
– Да? Чего это так? – удивилась жаба и одним ловким прыжком приземлилась в кресло напротив меня.
– У нас всё плохо, Василиса, – ответил Панкратий Гермесович и налил себе в кружку чая. – Господин следователь, очевидно, в курсе всего произошедшего. А значит, что-то придумывать – смысла нет. Будем сейчас признаваться и излагать всю недавнюю историю, как она была на самом деле.
– М-да, – мрачно квакнула секретарь. – Что, прям всё-всё рассказывать?
Сатир отпил из своей кружки и, как-то странно вращая глазами, выразительно посмотрел на жабу:
– Василиса. Прям всё и рассказывай. Начинай уже.
– Гермесыч, ты чего, заболел? – поинтересовалась она, глядя на его ужимки.
– Василиса! Не будь тупицей! – ещё сильнее вращая глазами, повысил голос сатир. – Начинай!
Я смотрел на этот цирк с лёгким непониманием, как и сидящее напротив меня древнее земноводное.
– А-а! – воскликнула жаба, хлопнув себя по лбу лапой. – Поняла! Щас, сделаем!
Она уставилась на меня своими огромными глазами и начала шептать:
– Господин следователь, почувствуйте, как вам удобно. Вам тепло и хорошо. Вы просто засыпаете наяву. А дело было так…
Её глаза начали гипнотически вращаться, и я ощутил, как мне стало удобно, тепло и хорошо. Она что-то говорила, объясняла, я не вникал, но понимал, что вины филиала в произошедшем нет, что все есть в отчётах и рапортах, в содержимом которых мне не надо сомневаться.
Внезапно, это приятное состояние нарушил страшный заунывный крик, и над столом начал быстро сгущаться воздух, до тех пор, пока не принял полупрозрачную человеческую форму. Жаба, квакнув от неожиданности, свалилась со своего кресла, сатир вздрогнул и пролил на себя чай.
Я встряхнул голову, сбрасывая остатки жабьих чар.
– Господа, знакомьтесь. Это и есть мой помощник. Кстати, на призрака гипноз не подействует, даже не пытайтесь. Вчера и сегодня он незримо был здесь, наблюдал за вашими махинациями. В том числе, зафиксировал эту неудачную попытку повлиять на моё сознание. Надеюсь, вы понимаете, к каким последствиям это приведёт?
Мой коллега грозной тенью реял в воздухе, секретарь пряталась под столом, а Панкратий Гермесович пытался удержать в дрожащих руках кружку с остатками чая.
– Раз уж так всё обернулось, можно я себе коньяка налью? – наконец поинтересовался убитым голосом сатир.
Глава 6. Банщик
Ребят, у вас тут не занято? А пивко какое? Чешское? Отлично, тогда наливайте, только светлого, пожалуйста. Эх, хорошо-то как! И вид на вулкан просто замечательный!
Да, я тут новенький. Разрешите представиться, меня зовут Андрей Петрович. К вам сюда попал прямо с последнего места работы. Ага, работающий пенсионер. Хе-хе. Только пенсию мне не платили. Да и вообще никаких денег мне не платили. Вкалывал, так сказать, за пузырь. И даже без закуси.
Говорите, на такой диете и дуба дать можно? Ну да… Тут такое дело… В общем, я ещё до последнего трудоустройства, был того – мёртвым. Нет-нет, какие тут шутки? Я умер давным-давно. Правда, много лет после этого бездельничал, да пьянствовал, уже и не упомню сколь. А пару месяцев назад, меня приняли в должность помощника особо важного следователя. Да говорю же – мёртвого! Что тут смешного? Не верите? Ну да, поверить в это сложно, так что давайте-ка расскажу, как так вышло. Тогда наливайте ещё одну! Ага, благодарствую.
Работал я смотрителем в одной общественной бане в небольшом сибирском городке. И дело я своё любил. Если не обращать внимание на зарплату, то было в моей профессии ну очень много плюсов. Например, обожал я, шутки ради, иногда в женское отделение заглядывать с внезапной проверкой – ох, бабы и визжали! А я что? Работа такая, а ну не кричите на меня, утечка тут у вас, надо проверить, а то ошпарит кого! А они распаренные, верещат, как могут и чем могут прикрываются. Конечно, веселее всего смотреть на тех, кому один тазик достался. Или только мыло. Ох и тяжёлый выбор для голой женщины – какое место в первую очередь прикрывать. А я этот весёлый процесс не раз наблюдал. Женская логика в экстремальной ситуации – волшебное зрелище. Кто знает, тот поймёт. Нет, вы плохого не подумайте про меня. Я уже был в том возрасте и состоянии здоровья, когда особо не до сексу. Как говорится «на полшестого»… Просто нравилось мне такие шутки шутить. А вот по-настоящему любил я больше другое: после окончания рабочего дня, задержаться сверхурочно, посидеть в парной. С пивком, а то и с рюмочкой, да.
Лучше бы я этого не делал.
Дальше можете догадаться сами: переборщил я однажды с градусами, во всех смыслах.
Вот и помер.
Стою, значит, в банном халате над своим телом, подкручиваю усы и понимаю, что всё изменилось и что будет дальше – как бы представляю, но что мне делать – не знаю.
Тело моё нашли на следующий день, вызвали медиков, милицию, потом отвезли в морг. Я пока там толкался, среди таких же недавно усопших, мне подтвердили информацию, что, мол, есть у меня три дня утрясти мирские дела: ну там, посмотреть, как родня начнёт драться за наследство в виде однокомнатной квартиры, да спорить, кому и сколько на похороны потратить. И, главное, послушать про себя всякое хорошее на поминках.
Ну, а там ещё шесть дней – и всё, надо куда-то дальше двигать. В рай. Или в ад. Или перерождаться тут заново. Ну, к этим вариантам, честно говоря, я заранее и готовился.
Вот тут-то накладочка и вышла.
Дело в том, что у меня в 90-х годах крышечку от моего чайничка, того, снесло немного по религиозной теме. А все почему? Проклятый алкоголь! Пил я тогда всякое, употреблял, так сказать, вещества разной степени горючести, далеко не полезные не только физически, но и психически. И вот как-то пропёрло меня с одной дряни на особо тяжкое похмелье, решил попробовать другие вероисповедания. Лучше бы я этого не делал, да.
Нет, от креста православного я не отрекался, упаси боже. Но увлёкся я тогда ещё индуизмом, потом буддизмом, потом… э… ну, в общем, и обрезание сделал. А чего ему без дела болтаться? Ну и так далее – по списку. Решил, значит, перепробовать все доступные варианты.
Спрашиваете, зачем мне это все нужно было? Не, ребят, раз такой вопрос, значит, вы об этом при жизни и не думали никогда. А я по белой горячке, как почувствовал, что мне плохо, что вот-вот помру, понял одну простую мысль: религий много, но какая тебя примет после смерти – факт, науке неизвестный! Вот так. Все верования и учения нет-нет, да имеют противоречия между собой. И откуда нам, простым людям, знать, какой из богов истинный? Ведь почти все они претендуют на первое место. Это сейчас мы сидим тут у пивного вулкана, потягиваем чешское. Считай – свезло несказанно. А так, живёшь всю жизнь одной-единственной верой и не знаешь – что там дальше будет? Что на самом деле тебя ждёт? Помрёшь, бах, вместо рая с ангелочками (ну или гуриями) тебя ждёт перерождение. Или жрал говядину и не приносил даров Кали, вот она возьмёт, да и припомнит тебе эти упущения! Короче, запретов дофига, промахнуться легко, а потом уже ничего и не исправить.
Вот и решил я, значит, подстраховаться. Стал, так сказать, первым синтетическим верующим в нашем сибирском захолустье.
Накладочка же вышла, потому что племянничек мой перестарался. Зря, я ему одному квартиру завещал, не думал, что он в порыве благодарности так отчебучит…
Пока я был ещё жив, мы с ним частенько по пятницам выпивали, он мне жаловался на творческие проблемы, а я ему свою точку зрения на смерть объяснял. Раскладывал по полочкам мою теорию, про необходимость участия во всех религиях и верованиях. При этом просил его, как помру, главное – никаких церемоний. Сожгите меня, а прах по реке пустите или по ветру развейте, там душа моя сама разберётся, куда ей дальше идти, и кто её примет.
Нет же! Он знал про завещание в свою пользу и решил отблагодарить меня. Так сказать, помочь в силу своих умственных способностей, увеличить мои посмертные шансы. Сначала упёрся рогом на подготовке к погребению: «Дядька в религиозном плане был сложный человек, но похоронить мы его должны согласно родной вере. Батюшка, отпевание. Как полагается, по-христиански». И отпели. Правда сожгли тело в крематории, но это вроде как допускается, и прах мой в землю закопали.
Казалось бы, угадал племяш, ведь стал я замечать в небесах свет такой приятный. И так потянуло меня к нему! Думаю, вот хорошо-то как, что родная вера душу принимает. «Отче наш» вспоминаю, от чего сияние всё ближе, и тянет меня к нему, и тянет. И каюсь я, каюсь, не останавливаясь, что по глупости искал спасения в других религиях.
Но тут снова вмешался племянничек, который на следующий же день, выкопал мою урну с прахом, разделил его примерно на равные кучки. Стало быть, по частям – сколько я вариантов исповедовал, по стольким он заказал ритуалы и перезахоронил. Вот лучше бы он этого не делал! Понятно, что из лучших побуждений делал, даже сидел у одной кучки моего праха, Бардо Тхедол зачитывал.
Перестарался, блин!
Свет в небесах стал тускнеть. И погас окончательно, когда последние остатки моего праха он в кульке петардами обвешал и бахнул от души. К гуриям, значит, путёвку пробивал! И не говорите мне, что хотел, как лучше, я же считаю, что он – идиот!
Изначально планировал я так, что может, будет у меня после смерти выбор: идти в одну сторону с одними душами, или в другую с остальными, да хоть обратно вернуться и в колесе самсары заново крутиться. Готовился к этому ещё при жизни – особо не грешил, посты и праздники соблюдал. Но, видать, из-за того, что оформил меня племянничек сразу по всем инстанциям, не взяли меня, ни в христианский рай, ни в какой другой, да и переродится не дали. Закрыли допуск на всех проходных. Даже в ад не пустили, хотя не очень-то и хотелось. Не совсем понятно, от чего так вышло, но думаю, что просто обиделись. Я бы точно обиду затаил, особенно за этот дурацкий подрыв.
И застрял я в этом мире, не нужный никому. Ни туда, ни сюда. Хорошо, что наткнулся на один вариант, который дал мне надежду на покой. Мир Сид, или Ши. Слыхали?
Попал я туда совершенно случайно, так сказать, по пьяной лавочке. Ведь что самое интересное я выяснил после смерти, так это то, что можно дальше употреблять. Ну, не совсем обычным способом, зато пей что угодно – и на халяву, и без последствий. Достаточно лишь держаться поближе к рюмочке или к фужерчику с винишком – испарения потихоньку пропитывают тонкую материю, и настроение сразу поднимается. Жаль только, процесс подобного употребления алкоголя не слишком-то и быстрый.
В общем, решил я, раз уж тут застрял, буду путешествовать по миру, пробовать разные интересные напитки, наслаждаться природами и красотами. Лет двадцать, наверное, странствовал, пока не попал в Ирландию – по чистой случайности узнал, что там была одна эксклюзивная вискокурня, мечта всех миллионеров-алкоголиков. Я как про неё услышал, так сразу и направился туда попробовать чудесный напиток задарма.
Отдыхая в Ирландии, я и наткнулся на страну холмов и теней – Сид или Ши. Встретился с тамошним народцем – туатами. Общий язык нашли почти сразу, уж очень развеселил я их тем, что называл себя «банщиком». На их наречии «баньши» или «банси» – это дух женщины из мира Сид. Ну а я, стало быть, «банщик» – тоже дух, только мужик. Вроде как, по их понятиям, за «петуха» шутили, а меня такой юмор ох как злил. Что, к слову, веселило их ещё больше. Ну да ладно, не со зла дурачились. Это у них юмор такой – английский.
В итоге эти туаты мне очень сильно помогли, и даже объяснили про устройство нашей вселенной. Рассказали, что миров – преогромное множество, а загробные измерения, они как бы одни – общие для всех душ и ведут сразу во все доступные миры. Вдобавок, ещё существуют области Хаоса, но что там происходит – неизвестно. Ведь доступ туда закрыт даже в посмертной реальности.
Хотели оставить меня у себя туаты, но не могли. Их потусторонняя реальность стала невостребованной, и поэтому её вскоре должны были соединить с другой, куда меня уже не пускали. Но народ волшебных холмов не бросил меня в беде, они объяснили, что придётся моей душе ещё какое-то время странствовать по мирам, пока я не принесу какой-то большой пользы, вот тогда-то меня, наконец, простит и примет одна из религий. А дабы мне можно было взаимодействовать с живыми, они научили меня некоторым вещам. Ну там, выть так, чтобы меня люди слышать могли, предметы двигать, делаться видимым человеческому глазу. В общем, когда я покинул их, отправился искать, кому и чем смогу помочь, то был уже вполне себе профессиональным «полтергеем». Чего смеётесь? Мне это название тоже сразу не понравилось. Только с моей полезностью оказалось всё не так гладко – люди обычно в обморок падали и священников звали, когда я пытался помочь. В общем, удавалось мне лишь панику, да страх на окружающих наводить. Какая тут помощь, вред один… Эх, лучше бы я этого не делал.
Поэтому, расстроенный неудачными попытками, через некоторое время я бросил свои старания быть добродетельным духом и снова запил. На много-много лет.
