Текст книги "Метро-2"

Автор книги: Станислав Кадановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Станислав Кадановский
Метро-2

Часть первая. Эпилог. 1942 г. Москва

…Поздний вечер. Ночная мгла окутала пустынные улицы Москвы. Сильный, порывистый ветер разбрасывает снежинки, подчеркивая зимнюю стужу этой суровой зимы. Идет второй год войны. Мощные дежурные прожекторы, расставленные вдоль одной из улочек города, освещают звездное небо. Их лучи скользят по редким облакам, предвещая внезапную атаку немецких истребителей. Зловещую тишину улиц города нарушают шаги военного патруля. Москва затаилась в ожидании очередной бомбежки. Шел второй год войны.

События, которые возымеют свое значимое начало, произойдут в одном малоизвестном здании Москвы – “Института метеорологии”. Этот ничем не примечательный объект, спрятался в темноте одного из московских переулков, и выглядывал, как черный средневековый замок. И только редкие лучи света пробивались через окна, прикрытые шторами, говорили, что этой ночью идет работа в обычном своем режиме трудового дня. Вот бесшумно открываются лопасти смотровой башни, и телескоп устремляет свой взор в небо.

Первая глава. Начало.

За трубой телескопа, прильнув к окуляру, сидит молодой человек. В руках он держит блокнот и карандаш. Проходит минута, другая, и вот он, оторвавшись от окуляра, что-то записывает в блокнот. От сильного перенапряжения лаборант периодически вытирает платком свое вспотевшее лицо. Вскоре силы покидают его, и лаборант устало поднимается с кресла. Блокнот падает из его рук и устремляется в пролет лестницы, по которой он начинает спускаться вниз. Звук падающего блокнота привлекает внимание молодой женщины, которая сидит рядом с лестницей за столом и что-то записывает в рабочий журнал. Лаборант делает еще несколько шагов по лестнице и, потеряв равновесие, хватается за перила. Ольга Васильевна, так зовут сотрудницу, едва успевает подхватить молодого человек и, стащив его с последней ступеньки, помогает усесться на стул.

– Вадим Антонович! – окликнула она пожилого мужчину, который узрел финальный эпизод этой печальной картины и уже спешил на помощь.

Мужчина подходит к лаборанту и поднимает веки его глаз.

– Ну, вот!.. Что и следовало ожидать! Снова голодный обморок!

– Его надо уложить на кушетку, – встревожилась ассистентка, – Я сейчас приготовлю чай и бутерброды!

Женщина направляется к столу, что стоит в конце лаборатории. Она живо наливает в стакан кипяток из чайника и бросает два куска сахара.

– Ему надо запретить работать! – строгим голосом произносит она, отрезая ножом куски хлеба от черствого батона – И отправить немедленно домой!

– Сейчас комендантский час! – настороженно отвечает Вадим Николаевич, слегка шлепнув по щеке лаборанта. Тот открывает глаза и пытается подняться с кресла. Однако профессор, коим является мужчина, с силой прижимает руками тело лаборанта вниз, не давая ему встать.

– И потом, – продолжает профессор, – Разве он уйдёт. Настырный такой!… Умрёт, но свои расчеты не бросит.

Он принимает стакан с чаем из рук ассистентки и подносит его к губам лаборанта. Тот с жадностью отпивает глоток.

– Простите! Вадим Антонович! – тихо произносит он. – Я вам причиняю столько беспокойства.

– Не мне, голубчик! – отвечает профессор, – А самому себе! Научный героизм приносит пользу только тогда, – продолжает он, – когда накопленный опыт даёт обоснованный результат! И не принимайте мои рассуждения, как упрёк!

Профессор берёт из рук ассистентки бутерброд, который она уже приготовила и подносит его ко рту молодого человека.

– А до конечного Вашего результата ещё понадобятся долгие годы! …Так что ешьте и завтра утром отправляетесь домой. Денька на два! …Я отпускаю Вас!

Лаборант принимается с жадностью поедать бутерброд.

– Вы не правы, Вадим Антонович! – урезонивает он. – Мне достаточно только два года, чтобы закончить мой эксперимент.

– Не хвастай раньше времени, Евгений Николаевич, – отвечает профессор. – Научная мысль всегда обгоняет технические возможности для её реализации! В этом кроется парадокс противостояния научной идеи и возможности технического прогресса! Время выставляет учёным свои правила игры, дорогой коллега. И обгонять его невозможно!

– А как же открытия Ломоносова? Ньютона? Энштейна?

– Это великое исключение! – улыбнулся профессор, – они – гении.

– Я попробую обогнать время! – твердо отвечает лаборант.

– Ну, что ж! – улыбнулся профессор, – попробуйте! – и добавил – Только не пытайтесь укротить молнию руками! Можно обжечься! – Профессор направляется к своему столу и на ходу добавляет: «И тогда придёт конец вашим научным изысканиям!»

Лаборант ничего не ответил и продолжал поедать остатки бутерброда.

– Идёмте, Женя! – улыбнулась ассистентка лаборанту и, взяв его за руку, заставила подняться.

Она проводила лаборанта до кушетки, что расположилась в противоположной стороне лаборатории, и будущее светило науки окунулся в сон.

Ольга Васильевна, так звали ассистентку, подходит к профессору, который перекладывает фотографии с картами звездного неба в толстый альбом.

– А что он там пишет в свой блокнот? – обращается Ольга Васильевна к профессору.

– Видите ли, уважаемый коллега! – не отрываясь от своего занятия, отвечает тот. – У Евгения большое будущее впереди! Нашего молодого ученого ждет слава! Это не просто слава. Об этом говорит написанная им диссертация по астрономии. И это в его неполные восемнадцать лет? …И всё бы хорошо! Если бы ни его другая диссертация, над которой он сейчас работает. И противником которой являюсь я. И не дай бог, если она станет достоянием гласности.

– А что же в ней такого опасного? – напряжённо вопрошает Ольга Васильевна.

– Всё, – с настороженностью в голосе отвечает профессор и продолжает, – От Аза до Яза! Теория астральная, а концепция биологическая. …Словом, компот! И всё это опирается на полное отрицание марксистко-ленинской доктрины материализма устройства общества.

– Не хотелось бы мне увидеть реакцию некоторых лиц из руководства НКВД, когда бы они ознакомились с такими доводами! Тем более, что я куратор этой диссертации.

Профессор захлопывает альбом.

Оба смотрят на спящего лаборанта. Профессор берёт под локоть Ольгу Васильевну. Отводит женщину в сторону и вполголоса сообщает следующее:

– Видите ли, уважаемый коллега. Наш вундеркинд пытается произвести революцию в астрономии! Доказав несостоятельность всех предыдущих доводов! Утверждая, что расположение звёзд в определенных галактиках некоторым образом влияют на технику человека и животных. И даже способствуют мутации того или иного вида существ! …При определенных опытах!

Ольга Васильевна пожимает плечами.

– Идея не так уж нова. Всем известно влияние звезд на психику человека. Если верить, конечно, астрологии. Но, как я понимаю, здесь больше суеверия, чем научной антитезы!

– Это Вы так полагаете! – иронически подмечает профессор – А у Евгения факты говорят об обратном. И эти факты – весьма убедительны. И заметьте, что его доводы подкреплены математическими расчётами и даже экспериментальными опытами! Словом, научная революция! Более того, наш непризнанный гений утверждает, будто бы солнечные протуберанцы влияют на развитие гипофизной железы! Какого! Получается, мы стоим на пороге научной сенсации!

Профессор возвращается к рабочему столу и, открыв свой портфель, укладывает в него фотоальбом. Затем жестом руки подзывает к себе ассистентку. Женщина подходит к профессору.

– Вы у нас новый человек, Ольга Васильевна, поэтому я бы попросил Вас содержать всё сказанное мною в тайне. Тем более что астрология, как наука, у нас не в почете.

– Само собой, – улыбнулась приветливо та.

– Ну! – профессор захлопывает портфель. – До завтра! Если будут меня спрашивать – скажите, уехал в Совнарком! …Еду пробивать паёк для сотрудников!

Профессор покидает лабораторный цех.

Ольга Васильевна возвращается к своему рабочему столику, как вдруг её взгляд падает на блокнот Евгения, который некоторое время тому назад был обронён Евгением. Женщина поднимает его и направляется к кушетке, на которой мирно спит лаборант. Она присаживается на край кушетки и, немного пораздумав, открывает первую страницу этого таинственного «манускрипта». Содержание её увлекло, и Ольга Васильевна решается открыть следующую страницу. Как вдруг рука Евгения резко хватает блокнот и вырывает его из рук перепуганной женщины.

– Не надо! – жестко реагирует лаборант.

– Не волнуйтесь, Женя! Я не собираюсь разглашать ваши секреты, – любезно отреагировала Ольга Васильевна.

– Это не важно, – всё тем жестким тоном продолжает лаборант, – просто, не надо!

– Извините, Женя! – мягко отвечает женщина и отправляется к рабочему месту. Евгений поднимается с кушетки. Подходит к столу, где стоит чайник с кипятком. Наливает воды в стакан. И почувствовав на себе взгляд женщины, поворачивается к ней. "Могу я задать откровенный вопрос?" – обращается Ольга Васильевна. – «Попробуйте» – всё также холодно отвечает лаборант. "Вы доказываете фактор влияния солнечных протуберанцев на психику людей?"

– Да. Это так, – отвечает Евгений.

– С этим можно согласиться, – продолжает Ольга Васильевна. – Но, как вписывается в эту концепцию деятельность человека?

– Это одно и то же! – сухо ответил лаборант.

– А как вы связываете такие доводы с Куликовской битвой, о которой Вы упоминаете в своих записях? – не унимается Ольга Васильевна, корректно улыбнувшись Евгению.

– Изучая активность протуберанцев, можно с математической точностью просчитать ход развития логики всего человечества! И предсказать начало и конец всех великих войн со времен Александра Македонского вплоть до Куликовской битвы! …Есть ещё вопросы?

– А эту войну? С Германией? Вы тоже можете просчитать? – осторожно спрашивает Ольга Васильевна.

– Разумеется, – отвечает Евгений и начинает пить маленькими глотками воду. Изредка поглядывая на свою собеседницу.

Когда всё содержимое исчезает в стакане, Евгений ставит его на стол, и, бросив недоброжелательный взгляд на женщину, вставляет: «Только этого не всем дано понять».

Лаборант скрещивает руки на груди и впивается в женщину холодным, непроницаемым взглядом, от которого той становится не по себе.

– Что вы ещё успели прочитать в моём блокноте? Уважаемая Ольга Васильевна!

– Больше ничего, – вежливо улыбнулась женщин собеседнику.

Внезапный резкий вой сирены прерывает затянувшуюся паузу молчания. "Тревога!" – отреагировала Ольга Васильевна и быстрым шагом направилась к выходу из цеха.

И уже открывая двери лаборатории, она мельком обернулась и заметила, как лаборант, невзирая на воздушную тревогу, неторопливо укладывает свой блокнот в карман пиджака. Как священную реликвию! Через минуту оба спускаются в подвал, где размещается бомбоубежище. Смешавшись с толпой сотрудников, они заходят в просторное подвальное помещение.

Начало тайны

Прошли ещё три мучительных года, полных тревог и надежд! Когда флаг над Рейхстагом поставил точку в победе советского народа над фашисткой Германией, улицы Москвы заполняются колоннами людей. Их лица полны счастья. Небольшие уличные оркестры исполняют победоносные марши и, конечно же, "Синенький скромный платочек"! Станция метро "Сокольники" – старейшая в Метрополитене – тоже не осталась без торжественного шествия. Среди прочих митингующих на этом праздничном шествии выделялась небольшая группа монтажников, одетых в спецовки, которые двигались по направлению ко входу станции. Эта была очередная смена, которая должна была заменить ночную бригаду монтажников.

Одна из многочисленных бригад, работающих в метро с раннего утра до позднего вечера, так и не узнала бы об этой великой радости, если бы не молоденький парнишка, которого послали наверх за газовым баллоном для сварочных работ.

Получив из уст начальства эту ошеломляющую новость, подросток бежит изо всех сил обратно к рабочему месту, чтобы скорее передать эту долгожданную весть всем членам бригады! Но долгое пребывание в режиме голода и упадок сил от длительных ночных смен истощили резервы его сил, и мальчик через каждые двадцать шагов останавливался для передышки, и только затем возобновлял бег дальше. И когда силы оказываются на исходе, он, наконец, достигает отметки, обозначающей поворот в тоннельный тупик.

Бригада, в которой работал подросток, состояла из пяти человек. Один из них, газосварщик лет двадцати пяти, запаивал металлическую конструкцию электродугой. Другой, пожилой рабочий, усталым жестом руки очищал от мазута отросток кабеля. Еще один пожилой мужчина согревал руки над печкой-буржуйкой и стоял рядом с этим рабочим, готовый заменить его по первому требованию. И, наконец, женщина сорока лет сидела около стенки тоннеля, поджав под себя ноги и опустив на колени свою голову. Как только из глубины тоннеля послышались шаги приближающегося мальчика, женщина подняла голову.

– Глянь-ка, – произнесла она усталым голосом, – Никитка бежит так, словно пожар где-то случился!

– Вот дурень! Силы, что ли, не знает, куда деть? – отозвался пожилой рабочий, продолжая протирать кабель тряпкой.

Никитка подбегает к бригадиру.

– Ну, рассказывай! Что стряслось? – спрашивает тот.

– Дядя Паша!.. Тетя Валя! – дышит полной грудью Никитка, – Всё!.. Понимаете, всё! – и его глаза сияют радостью.

– Что всё? – удивился пожилой рабочий. – Смена раньше закончилась?

– Нет. Не смена. Война закончилась!

– Ты, Никитка, этим не шути – не вовремя! Такие шутки!

– Да какие тут шутки! Дядя Паша! Всё очень даже вовремя! Там на улицах такое творится! Такое!

– Не может быть!.. Вот так вот кончилась? – занервничал бригадир и опустил кабель на землю. – А ну перекрестись!

– Да я не крещеный, дядя Паша! …Нет больше войны! Понимаете? Вот так вот, враз, и кончилась!

…Постепенно, один за одним, поднимаются на ноги рабочие – женщина, за ней газосварщик Егор, а за ним и тот пожилой рабочий, которого Никитка назвал Кузьмичом. Женщина невольно сделала шаг к подростку. Затем остановилась и положила ладони обеих рук на щеки. Глаза её выразили больше испуг и удивление от полученной информации. Бригадир, как это часто бывало с ним в минуты волнения, снял свои очки и начал нервно теребить пальцем стекла.

– Словом, – нарушил невольное молчание Никитка, – мне поручили доставить вас на Центральный пост. Там сейчас будет …митинг!

– Дай-ка я тебя обниму! – растрогался Павел Игнатьевич и заключил в объятия тяжело дышавшего подростка.

– Дождались. А я-то думал… – заплакал Кузьмич и тоже обнял Никитку.

– Чего думал?! – резко вставил Павел Игнатьевич. – Что война будет вечно? Ан нет! Сломали хребет фашистам! Так и должно было быть!

– Да что вы все меня обнимаете? Не я же закончил войну!

– А это как поглядеть! – ответил шуткой Кузьмич и улыбнулся.

– Ой!.. Родненькие! – сквозь слезы воскликнула женщина. – Всё-таки выстояли!.. Выстояли!

– И всегда так будет! – громко произнес Егор. – Россия всегда выстоит! – газосварщик отключает дугу и поднимается.

…Женщина подбегает к Никитке и крепко целует его в обе щеки.

– Ну, хватит, хватит! Айда на митинг! Егор! Кончай свою сварку! Оставляй всё, как есть!

– Да неужто останусь?! Вот только трубу приварю и за вами следом!.. Я недолго, Кузьмич! …Не люблю оставлять незаконченным дело!

– Смотри, сам себя не привари к трубе! – пошутил Кузьмич и окинул сварщика дружелюбным взглядом. – На радости!

/Все рассмеялись этой невольной шутке и отправились по тоннелю в сторону станции/.

…Егор проводил своих сотоварищей улыбкой до того момента, пока они не скрылись за поворотом и, устало вздохнув, присел на корточки около того места, где труба соединялась с муфтой. Включив сварочный аппарат, Егор начал запайку. Неожиданно до его слуха донесся странный шум. Он исходил от тупиковой части тоннеля. Там, где располагался секретный лаз, предназначенный для спуска в Метро-2. Так было принято называть нижние этажи с проложенными там рельсовыми путями и бункерами. Озадаченный этим фактом, рабочий встает и направляется в сторону тупиковой стены, держа перед собой шахтерскую лампу. Такие скрытые, правительственного назначения лазы всегда монтируются предельно тщательно. И сами по себе какие-либо повреждения произойти не могут. Разве только обвал породы, за которым могло последовать опускание грунта и, соответственно, деформация бетонной платформы, через которую и проходила спусковая лестница на нижний этаж – Метро-2. Луч от лампы осветил участок входного люка. Все было так, как привык видеть много раз Егор за эти две недели работы в тупиковом тоннеле. Но тогда откуда взялся этот странный, похожий на треск горящих сучьев в костре шорох? Егор скользнул лучом по блок-стене, и только тогда с ужасом обнаружил кривую трещину, идущую от потолка до бетонного пола. В некоторых местах трещина достигала двух сантиметров толщины! Егор провел рукой по трещине и тут же одернул её. Вся ладонь оказалась мокрой!

– Так! – произнес он вслух. – Вода просочилась всё-таки!..

«Неужели сваи проломились?»

Но вот снова шум, похожий, скорее, на шуршание листьев. Егор повернул на шум лампу и обомлел! Метрах в пяти от него сидели две здоровенные, величиной с кошку, крысы! Они вдыхали непривычный для зоны их обитания воздух, задрав кверху свои длинные мордочки. Глаза их сверкали красным блеском! И Егору сделалось страшно при виде их огромного размера! Он сделал невольно шаг назад и почувствовал, как нога уперлась о шпалу. Кое-как обхватив тяжелую деревянную балку, Егор делает резкий выпад вперед, при этом замахнувшись шпалой на крыс. Непривычно яркий для крыс свет лампы и угрожающий вид человека вынудили этих тварей отступить, и они исчезли! Егор решил осветить тот участок, где стыковалась стенка тоннеля с полом. Это недалеко от лаза. И то, что он увидел, удивило его еще больше. Около вагонетки зияло небольшое черное отверстие! Егор нагнулся, чтобы получше рассмотреть эту внезапно появившуюся дыру. Ему показалось странным, что бетонные края отверстия были изъедены какими-то рубцами и вмятинами! Словно кто-то жевал бетонный каркас так же легко, как если бы этот некто кусал булку!

Догадавшись, что крысы спрыгнули именно через это отверстие, Егор принимает решение заделать дыру бетонной плитой. Но плита очень тяжелая. Поэтому Егор ставит лампу на вагонетку и принимается тащить лежавшую блок-плиту к отверстию.

– Сейчас я вас, голубчики, замурую! – сдавленным от напряжения голосом произносит он.

И тут над головой он ясно различает чье-то гулкое рычание! И вслед за рычанием смрадный запах ударил ему в нос. Егор вздрогнул и повернулся. Прямо перед его лицом на него смотрели огромные зеленого цвета глаза какого-то существа! Егор в испуге отпрянул назад. И тогда при тусклом свете лампы он ясно различил здоровую крысиную морду! Представить размеры этой твари было нетрудно. Тусклые отблески света очертили контуры этой крупной особи. Выводы были неутешительны! Высота этой твари достигала одного метра! Егору сделалось не по себе, и он невольно делает еще один, уже роковой для него шаг назад. Ноги его проваливаются в пустоту, и он с криком падает через то самое отверстие вниз! Сильно ударившись головой, Егор теряет сознание. Когда он приходит в себя, то снова ощущает смрадный запах, идущий откуда-то впереди него. Егор решается подняться, но острая боль в берцовой кости ноги принуждает его снова упасть. Егор поворачивается назад и – о, ужас! Перед ним на задних мохнатых ногах стоит всё та же громадная крыса. Тогда Егор делает отчаянную попытку снова подняться. Но это действие тотчас воспринимается крысой как угроза и тварь прыгает на Егора! Всей тяжестью своего тела! Бедняга так и не успел что-либо предпринять, как крыса вонзает свои острые зубы в его горло! Раздался хрип, и кровь фонтаном брызнула во все стороны!

Глава 4. «Под грифом секретно»

…Шел 1958 г. Год напряженной послевоенной строительной баталии. То там, то здесь – в прилегающих к Москве окраинах возводились целые мини-кварталы. Уже позже, в 60-е годы, такие бетонные пятиэтажки стали называть не иначе, как «хрущёвки». И метрополитен тоже не отставал от строительных темпов, которые были ему предложены ЦК Политбюро и лично Никитой Хрущевым. И вот сейчас на одной из линий подземки завершается монтаж еще одной станции.

Приблизительно в 2 часа пополуночи дрезина с тремя рабочими въезжает в тупик, чтобы определить степень разрушения водой тоннельных стен. Весь тоннель, а его длина не превышала более 100 метров, освещался маломощными красными лампами. Поэтому приходилось пользоваться дополнительным освещением шахтерских ламп.

Остановив дрезину, рабочие выходят из вагончика и, освещая стены, идут вдоль путей к тупиковой стене. Один из них – знакомый нам пожилой рабочий Кузьмич.

– Да… Работы здесь непочатый край!.. Всё запущено так, как будто ничего и не строили! – с чувством досады отозвался он.

– Вот тут то же самое! – указывает другой рабочий на струйку воды, льющуюся откуда-то с потолка. – Видишь?.. И здесь!

– Вижу. Припой, видно, старый. Надо заново заделывать сваи. Боюсь, что в сроки не уложимся!

– А чего торопиться? Это же запасной путь! Поезда сюда не ходят. Да и ломать сваи здесь некому! – возражает молодой рабочий.

– Это верно! Но… Как бы стена не рухнула на трубы. Замкнется проводка – что тогда?.. А вот тогда с меня взыщут. А я не хочу из-за чьей-либо халатности идти под суд!

– Да какая тут халатность! – возражает молодой. – Да эти стены два землетрясения выдержат! – /И он ударил ногой по блок-стене/.

– Стены, может быть, и выдержат. Да вот я неприятностей с начальством не выдержу. И пока я здесь за старшего, то приказываю тебе перепаять все швы заново! Начни отсюда. И на все про все тебе отводятся сутки. Сварщиков я тебе подброшу. …Хоть как-то закрепим стены!

– А как насчёт обеда сегодня? – Напоминает молодой по имени Петр, он задирает рукав спецовки и выставляет перед бригадиром ручные часы.

– Интересы производства превыше всего! На вот тебе мой завтрак, – он протягивает пареньку сверток с бутербродами. – А я поем в столовке. Учти, у нас сегодня жесткий график. Вот так-то! Петр Алексеич! – подтрунил Кузьмич.

С этими словами он садится на дрезину. Вслед за ним в вагончик залезает и другой рабочий, который оборачивается к пареньку.

– Не боись, Петруха! К утру мы тебе замену пришлем!

Глава 5.

Выход монстра

Через минуту дрезина исчезает за поворотом. И Петр, вздохнув, включает сварочный аппарат. Проверив дугу на зажигание, он принимается обрабатывать швы на соединениях между блоками стен. Работа увлекла его, и прошло, по крайней мере, двадцать минут, прежде чем Петр почувствовал усталость и решил отдохнуть. И монтажник, отключив сварочный аппарат, приседает около стены. Вдруг до его слуха доносится шуршание. Петр оборачивается к вагонетке, на борт которой он положил сверток с бутербродами. И своим глазам не верит! На вагонетке устроились две огромные, величиной с кошку, крысы, которые, не обращая внимания на присутствие человека, пожирали содержимое пакета!

– Ну, нет уж! – возмутился Петр. – Больно жирно будет для вас!

/Петр встает и оглядывается вокруг в поисках какого-либо оружия. Увидев около стропил монтировку для демонтирования шпал, он подбирает её и, шаг за шагом, приближается к вагонетке. Тем не менее, крысы так были увлечены пожиранием пайка, что не обращали внимания на Петра даже тогда, когда тот приблизился к ним на расстояние одного шага. Петр замахнулся ломиком./

– А ну!.. Пошли! Пошли, твари, отсюда!

Вдруг кто-то в глубине, у тупиковой стены, издал грозное рычание! Петр опустил монтировку, вгляделся в темноту, откуда только что раздался этот рев. И в тот же миг в темноте вспыхнули два огромных зеленых глаза! И что удивительным показалось Петру, так это расстояние между ними. Но не успел он сделать и шагу, как нечто крупное и тяжелое бросилось из темноты тоннеля прямо на него! Перепуганный Петр повернулся и бросился бежать назад. Но поздно! Это «нечто» сделало еще бросок на Петра и придавило его к земле своим весом!

…Утром явились двое рабочих, присланных к нему на подмогу. Картина, которую застали рабочие, повергла их в состояние шока! Где-то посреди шпал валялось истерзанное тело молодого рабочего. Руки его в судороге сжимали ломик. Глаза выражали ужас и отчаяние.

Глава 6.

«Перестройка», 1982 г. Дебют.

…Наступил 1982 год. Год перестройки нашего советского – в прошлом – государства. Поменялись духовные, нравственные ценности общества, изменилась финансовая политика государства. Всё это взятое в совокупности не могло не повлиять на деструктуризацию городского транспорта. В том числе на работу такого важного транспорта, как метро.

Одна из многочисленных станций метро. Утро. Всё круглое здание одной из станций метро окружено мелкооптовыми лотками и просто столами. Торгуют, чем попало, – водкой, конфетами, пивом, воблой и даже подержанной обувью. Вокруг «левых» продавцов толпятся бомжи, которым перепадают «куски» от незаконно проданных товаров. Мимо этого импровизированного рынка туда и сюда снуют пассажиры метро. Среди многих идущих в потоке прохожих выделяется фигура хорошо сложенного мужчины, одетого в омоновскую форму. На вид ему 40 лет. Из-под синего берета свешиваются пряди волос шатенового цвета. По его статной фигуре можно предположить хорошую спортивную подготовку. Идет он ровно, отчеканивая свой шаг. Сквозь униформу военного проглядывает тельняшка – извечный атрибут десантника. Капитан Земцов. Такова фамилия этого служащего метро и главного героя нашего будущего рассказа. До входа в станцию метро остается каких-нибудь двадцать метров. Но преодолеть их непросто. Приходиться продвигаться, расталкивая толпы зевак. Вокруг сломанная тара, раздавленные овощи, где-то рядом раздаются звуки гармони. Двое продавцов кавказской внешности сильно бранятся из-за места для продажи своих фруктов. Недалеко от их расставленных ящиков с апельсинами сидит на инвалидной коляске безногий афганец. Капитан видит его здесь впервые. Он останавливается рядом с ним. Одет этот уже немолодой десантник в такую же униформу, как и сам капитан. Только на груди у него блестят на солнце пять боевых медалей. Взгляды их встретились.

– Где заработал их? – обращается капитан.

– Под Кабулом, – отвечает ветеран, – а ты свои? Где?

– Там же. И еще кое-где, – отвечает Земцов.

– А где же твои регалии?

– Храню их дома, как реликвию, – он улыбнулся афганцу.

– А я вот вынужден таскать их с собой, – улыбнулся ему в ответ афганец. – Помогает!

– Ну и правильно. Чего им дома валяться без дела? Пусть послужат еще!

…Герой Афгана причмокнул и, вздохнув широкой своей грудью, опустил глаза. Земцов вынимает из кармана купюру и кладет её в небольшую металлическую коробку, где уже лежат несколько монет. Афганец поднимает грустные глаза: «Спасибо, браток».

– Не за что! – И Земцов направляется ко входу в метро.

Глава 7

Ночной демон

…В этот день в депо, где уже стояли отработавшие свою смену составы, задержались после работы двое рабочих. Один из них – молодой, лет 23, худощавый и невысокого роста. Другой – пожилой мужчина тучного телосложения. Это – бригадир ремонтного цеха.

Бригадир лежит под вагоном и только ноги его выступают наружу. Молодой стоит рядом, облокотившись спиной о вагон.

– Дай ключ! – требует бригадир.

/Парень достает из деревянного ящика гаечный ключ и, нагнувшись, передает его в руки напарника./

– Да не этот! – раздражается пожилой. – Восьмой номер!

/Тот исправляет свою ошибку и передаёт нужный ключ./

– Максимыч! Давай помогу! – предлагает он бригадиру.

– Да где уж тебе!.. Поди выдохся за сегодняшнюю смену. …Я сделаю надежней!

– А ты что? Не выдохся?

– Мне по чину не положено уставать! Я привык к усталости по службе!.. А вот тебе привыкать еще рановато! Тормозные колодки ты так и не научился заменять толком.

– Больно ты добрый ко мне, Максимыч!

– Я не добрый, а… расчетливый! Тебе завтра поезд вести. Значит, нужно выспаться и отдохнуть! Я прав?

– Прав, – улыбается парень.

/Наконец, пожилой вылезает из-под вагона. Максимыч вытирает платком красное потное свое лицо. Затем поправляет очки на переносице и протягивает молодому руку. Тот понимает, что от него требуется, и, смочив тряпку ацетоном из бутылки, передает её Максимычу./

– Нет, ты мне ответь, Максимыч, по совести! Я что, как герой соцтруда, должен пахать в нерабочее время? Да еще бесплатно?

– Можешь не пахать. – Бригадир вытирает руки тряпкой. – Только кто за тебя будет менять тормозные колодки? Тебя кормит твоё рабочее сознание долга. А не личное понимание совести.

– Намек понят, – вздохнул напарник.

…Бригадир улыбнулся молодому машинисту и хлопнул его по-дружески по плечу.

– Ну, а раз понял, то переодеваемся и пошли домой!

/Оба направляются к шкафчикам, которые расположены в противоположной стороне депо./

– А где Федор? Охранник? – вопрошает Максимыч.

– Опаздывает, как всегда! Студент-заочник! Тоже имеются проблемы с совестью, – сыронизировал машинист.

Оба подходят к шкафчикам и, открыв их, достают костюмы. Сняв с себя спецовки, бригадир и машинист начинают переодеваться. Но вот внимание их привлекает стук шагов, идущих от входа в депо.

– О! – воскликнул молодой. – А вот и Федор! Легок на помине! Привет, сторож! – кричит он идущему к ним пареньку с сумкой на плече и плеером с наушниками.

/Светловолосый коренастый паренек вынимает из ушей наушники и, приветливо улыбаясь, спешит к машинистам./

– Дисциплина у Вас хромает, гражданин студент! – упрекает его бригадир.

/Федор вместо ответа показывает ладонь с растопыренными пальцами и снова улыбается./

– Сдал?! – радостно воскликнул молодой машинист. – На пять баллов?!

– Ну, так! – гордо вставил Федор.

– С тебя магарыч! – приветливо замечает Максимыч.

– Только когда стипендию получу! – отвечает тот.

– Успеется, – сдержанно прервал радостное состояние Максимыч, – ты слышал о том, что произошло на той неделе?

/Студент кивнул головой./

– Так вот, пост не оставляй. И держи ворота на запоре! Мой тебе совет: если сложилась такая обстановка, на одну охрану не рассчитывай!

– Не смеши, Максимыч! – усмехнулся студент. – Посторонние здесь не ходят. При любой обстановке! И потом, от кого закрывать ворота?.. От «Монарха», что ли? Да сказки всё это!.. Дай мне пару сигарет.

/Максимыч протягивает Федору пачку сигарет./

– Для кого сказки, а для кого быль. На прошлой неделе опять одного монтажника покалечило насмерть! И это уже третий случай за каких-то пять месяцев, между прочим.

– Да почему вы все решили, что это непременно сделал «Монарх»? Может, баллоны упали сами, когда их кантовали!

– Ты эти свои доводы забудь! Комиссия давно установила, что была кем-то использована сторонняя сила! Ясно? И потом, откуда столько шрамов на теле? От баллонов?.. Так что не забудь закрыть ворота от греха подальше!