355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Станислав Гроф » Холотропное сознание » Текст книги (страница 1)
Холотропное сознание
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 07:39

Текст книги "Холотропное сознание"


Автор книги: Станислав Гроф


Жанры:

   

Психология

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Станислав Гроф
Холотропное сознание

Часть I. ВЫЗОВ НЬЮТОНОВСКОЙ ВСЕЛЕННОЙ

Речь идет… не о том собрании твердых, неподвижных объектов, расположенных в пространстве, но о жизни, которая проживается на создаваемой им сцене; и, значит реальность – это не сама внешняя сцена, а жизнь, которая проживается на ней. Реальность – это вещи как они есть.

Уоллес Стивенс


ПРОРЫВ К НОВЫМ ИЗМЕРЕНИЯМ СОЗНАНИЯ

Есть одно зрелище величественнее моря – это небо;

есть одно зрелище величественнее неба – это недра души.

Виктор Гюго, «Fantine», Le Miserables


Втечение трех последних десятилетий современная наука представила нам новые проблемы и новые открытия, которые заставляют думать, что человеческие возможности далеко превосходят даже самые смелые из наших прежних представлений. В ответ на эти проблемы и открытия исследователи самых разных направлений и дисциплин общими усилиями открывают перед нами совершенно новую картину человеческого бытия, и, в особенности, природы человеческого сознания.

Так же, как в свое время открытие Коперника, что Земля – вовсе не центр Вселенной, перевернуло мир с ног на голову, новейшие открытия исследователей всего мира заставляют нас серьезнее задуматься над тем, что мы представляем из себя физически, умственно и духовно. Мы наблюдаем появление нового понимания психики и, вместе с ним, удивительного мировоззрения, соединяющего последние достижения на переднем крае науки с мудростью древнейших человеческих сообществ. В результате все новых успехов нам приходится пересматривать буквально все наши представления, подобно тому, как это происходило в ответ на открытия Коперника почти пятьсот лет назад.


Вселенная как машина: Ньютон и западная наука

Главное, что отличает мощный сдвиг в мышлении, произошедший в течение двадцатого столетия, так это полный пересмотр понимания физического мира. До возникновения теории относительности Эйнштейна и квантовой физики мы были твердо убеждены в том, что Вселенная состоит из плотной материи. Мы думали, что основу материальной Вселенной образуют атомы, и считали их сплошными и неразрушимыми. Эти атомы существовали в трехмерном пространстве, и их движения подчинялись определенным неизменным законам; в соответствии с этим, материя эволюционировала упорядоченным образом, двигаясь от прошлого, через настоящее, к будущему. С этой надежной детерминистской точки зрения, мы рассматривали Вселенную как гигантскую машину, и были уверены в том, что придет день, когда мы откроем все законы, управляющие этой машиной, и, таким образом, сможем в точности воссоздавать все, происходившее в прошлом, и предсказывать все, что случится в будущем. Как только эти законы будут открыты, мы обретем власть над всем окружающим миром. Некоторые даже мечтали, что когда-нибудь мы будем способны порождать жизнь, смешивая соответствующие химические вещества в пробирке.

В этой модели Вселенной, разработанной ньютоновской наукой, жизнь, сознание, люди и творческий разум считались побочными продуктами, случайно развившимися из непостижимого скопления материи. И какими бы сложными и удивительными мы ни были, нас, людей, тем не менее, рассматривали, по существу, как материальные объекты – не более, чем высокоразвитые животные или мыслящие биологические машины. Наши границы определялись поверхностью кожи, а сознание виделось не более чем продуктом мыслительного органа под названием мозг. Все, что мы думали, чувствовали и знали, основывалось на информации, которую мы получали с помощью органов чувств. По логике этой материалистической модели, человеческое сознание, интеллект, этика, искусство, религия и сама наука рассматривались как побочные продукты материальных процессов, происходящих в мозге.

Разумеется, мнение, что сознание и все его проявления берут свое начло в мозге, не было полностью лишено оснований. Многочисленные клинические и экспериментальные наблюдения указывают на тесную связь между сознанием и определенными нейрофизиологическими и патологическими состояниями, такими, как инфекции, травмы, интоксикации, опухоли и кровоизлияния в мозг Ясно, что все это, как правило, сопровождается заметными изменениями в сознании. В случае опухолей мозга, нарушение функций (потеря речи, координации движений и т. д.) может помочь точно определить, в каком месте поврежден мозг.

Подобные наблюдения не оставляют ни тени сомнения в том, что наши психические функции связаны с биологическими процессами в мозге. Однако это не обязательно означает, что сознание рождается в мозге. Это заключение, сделанное западной наукой, представляет собой не научный факт, а метафизическое допущение, и, безусловно, можно предложить другую интерпретацию тех же самых данных. Проведем аналогию: хороший телевизионный мастер, взглянув на конкретные искажения изображения или звука в телевизоре, может точно сказать, что в нем неисправно, и какие части нужно заменить, чтобы он снова хорошо работал. Никто не увидел бы в этом доказательства того, что телевизор сам отвечает за программы, которые мы видим, когда его включаем. Однако, именно такого рода довод механистическая наука предлагает как «доказательство», что сознание производится мозгом.

Традиционная наука придерживается мнения, что органическая материя и жизнь возникли из химического бульона первозданного океана исключительно в результате случайных взаимодействий атомов и молекул. Аналогичным образом, утверждается, что материя превращалась в живые клетки, а клетки – в сложные многоклеточные организмы с центральной нервной системой лишь благодаря случаю и «естественному отбору». И наряду с этими объяснениями, одним из наиболее важных метафизических догматов западного мировоззрения почему-то стало допущение, что сознание представляет собой побочный продукт материального процесса, происходящего в мозге.

По мере того, как современная наука обнаруживает глубокие взаимосвязи между творческим разумом и всеми уровнями реальности, этот упрощенный образ Вселенной становится все более неприемлемым. По одному удачному сравнению, вероятность того, что человеческое сознание и наша беспредельно сложная Вселенная могли возникнуть в результате случайных взаимодействий инертной материи – это все равно, как если бы пронесшийся над свалкой ураган случайно собрал Боинг-747.

До сих пор, ньютоновская наука была ответственна за формирование очень ограниченного представления о человеческих существах и их потенциальных возможностях. В течение более чем двух столетий ньютоновская точка зрения диктовала критерии того, каково приемлемое и неприемлемое восприятие реальности. В соответствии с ними, «нормально функционирующим» человеком считается тот, кто способен точно отражать объективный внешний мир, описываемый ньютоновской наукой. Согласно этой точке зрения, наши умственные функции ограничиваются восприятием информации через органы чувств, ее хранением в наших «умственных банках данных», и, затем, возможно, перетасовкой чувственных данных для создания чего-то нового. Любое значимое отклонение от такого восприятия «объективной реальности» – а в действительности, общепринятой реальности, или того, что большинство людей считают истинным – пришлось бы отвергнуть как продукт чересчур активного воображения или умственного расстройства.

Современные исследования сознания указывают на острую необходимость решительного пересмотра и расширения столь ограниченного взгляда на природу и измерения человеческой психики. Главная задача данной книги – проанализировать эти новые наблюдения и вытекающий из них радикально иной взгляд на нашу жизнь. Важно отметить, что хотя эти новые открытия и не совместимы с традиционной ньютоновской наукой, они полностью согласуются с революционными достижениями современной психологии и других научных дисциплин. Это новое понимание коренным образом преобразует ньютоновское мировоззрение, которое мы когда-то до такой степени принимали на веру. Возникает захватывающее новое видение космоса и человеческой природы, которое имеет далеко идущие последствия для нашей жизни как в индивидуальном, так и в коллективном масштабе.


Сознание и космос: наука открывает разум в природе

По мере развития исследований сверхмалого и сверхбольшого – субатомных сфер микромира и астрофизических сфер макромира – современные физики вскоре поняли, что некоторые из основных ньютоновских принципов имеют серьезные ограничения и недостатки. В середине ХХ века выяснилось, что атомы, которые ньютоновские физики некогда считали неразрушимыми элементарными кирпичиками материального мира, на самом деле состоят из еще более мелких элементарных частиц – протонов, нейтронов и электронов. Позднее, исследования обнаружили буквально сотни субатомных частиц.

Вновь отрытые субатомные частицы демонстрировали странное поведение, которое ставило под сомнение ньютоновские принципы. В одних экспериментах они вели себя как материальные частицы, а в других, казалось, обладали волновыми свойствами. Это явление стало известно как «квантово-волновой парадокс». На субатомном уровне наши старые определения материи сменялись статистическими вероятностями, описывающими ее «тенденцию существовать», и, в конечном итоге, старые определения материи полностью исчезали в так называемом «динамическом вакууме». Это исследование микромира вскоре открыло тот факт, что Вселенная, которая в повседневной жизни кажется нам состоящей из плотных, отдельных объектов, в действительности представляет собой сложную сеть событий и взаимосвязей. В этом новом контексте сознание не просто пассивно отражает объективный материальный мир – оно играет активную роль в создании самой реальности.

В научных исследованиях астрофизической сферы обнаруживаются столь же поразительные откровения. Например, в теории относительности Эйнштейна пространство не трехмерно, время не линейно, и они существуют не как отдельные сущности, а объединены в четырехмерный континуум, именуемый «пространством-временем». При подобном взгляде на Вселенную то, что мы некогда воспринимали как границы между объектами и различия между материей и пустым пространством, теперь сменяется чем-то новым. Вместо совокупности отдельных объектов и пустых промежутков между ними, вся Вселенная видится как одно непрерывное поле переменной плотности. В современной физике материя становится равнозначной и взаимозаменяемой с энергией. В свете этого нового мировоззрения, сознание рассматривается как неотъемлемая часть вселенской ткани и, безусловно, не сводится к деятельности нашего мозга. Как сказал британский астроном Джеймс Джинс около шестьдесяти лет назад, Вселенная современной физики гораздо больше похожа на великую мысль, чем на гигантскую сверхмашину.

Итак, теперь мы имеем Вселенную, которая представляет собой не скопление ньютоновских объектов, а бесконечно сложную систему колебательных явлений. Эти колебательные системы обладают такими свойствами и возможностями, которые даже не снились ньютоновской науке. Одно из самых интересных свойств такого рода можно описать по аналогии с явлением голографии.


Голография и скрытый порядок

Голография – это фотографический процесс, в котором лазерный когерентный свет с одной и той же длиной волны используется для создания трехмерных изображений в пространстве. Голограмма, которую можно сравнить с фотографическим слайдом, с которого мы проецируем изображение, представляет собой запись картины интерференции двух половин лазерного луча. После того как луч света разделяют с помощью полупрозрачного зеркала, одну его половину (называемую опорным лучом) направляют на эмульсионный слой фотографической пластинки, а другая половина (называемая рабочим лучом), попадает на пластинку, предварительно отразившись от фотографируемого объекта. Информация от этих двух лучей, требуемая для воспроизведения трехмерного изображения, «свернута» в голограмме таким образом, что распределяется по всем ее участкам. В результате, когда голограмму освещают лазером, из любой ее части можно «развернуть» полное трехмерное изображение. Можно разрезать голограмму на много кусочков, и все равно, каждая часть будет способна воспроизводить изображение целиком.

Это открытие принципов голографии стало важной частью научного мировоззрения. Например, Дэвида Бома – выдающегося физика-теоретика и бывшего сотрудника Эйнштейна – голография вдохновила на создание такой модели вселенной, которая способна объяснить многие парадоксы квантовой физики. Он предположил, что мир, воспринимаемый нами посредством органов чувств и нервной системы, с помощью научных приборов или без них, представляет собой лишь крошечный фрагмент реальности. Все воспринимаемое нами Бом называет «развернутым» или «явным порядком». Эти восприятия возникли в виде особых форм из гораздо большей матрицы, которую он назвал «свернутым» или «скрытым» порядком. Иными словами, то, что мы воспринимаем как реальность, подобно проекции голографического изображения. Большую матрицу, из которой проецируется этот образ, можно сравнить с голограммой. Однако, представленная Бомом картина скрытого порядка (аналогичного голограмме) описывает уровень реальности, недоступный для наших органов чувств или для непосредственного научного исследования.

В своей книге«Wholeness and Implicate Order» («Целостность и скрытый порядок») Бом посвящает две главы взаимоотношениям между сознанием и материей, как они видятся современному физику. Он описывает реальность как нерушимое, когерентное целое, вовлеченное в бесконечный процесс изменения, называемый холодвижением. Согласно этой точке зрения, все устойчивые структуры во Вселенной – это не более, чем абстракции. Мы можем прилагать любые усилия, описывая объекты, сущности или события, но, в конечном итоге, должны признать, что все они происходят от неопределяемого и непознаваемого целого. В этом мире, где все пребывает в постоянно движущемся потоке, использование имен существительных для описания происходящего может только сбить нас с толку.

По мнению Бома, теория голографии иллюстрирует его идею о том, что энергия, свет и материя состоят из интерференционных паттернов, несущих в себе информацию о всех других волнах света, энергии и материи, с которыми они прямо или косвенно соприкасались. Таким образом, каждая частица энергии и материи представляет микрокосм, свернувший в себя целое. Жизнь больше нельзя понимать в терминах неодушевленной материи. И материя, и жизнь – это абстракции, извлеченные из холодвижения, как неделимого целого, но они никогда не могут быть отделены от этого целого. Аналогичным образом, и материя, и сознание представляют собой аспекты одного и того же неделимого целого.

Бом напоминает нам, что даже процессы абстрагирования, посредством которых мы создаем свои иллюзии отделенности от целого, сами суть выражения холодвижения. В конечном счете, мы приходим к пониманию того, что любое восприятие и познание, включая научную работу – это вовсе не объективное воссоздание реальности, а, скорее, творческая деятельность, которую можно сравнить с художественным выражением. Мы не можем измерить подлинную реальность; на самом деле, сама суть реальности – в ее неизмеримости 1.

Голографическая модель предлагает революционные возможности для нового понимания отношений между частями и целым. Более не ограниченная пределами логики традиционной мысли, часть перестает быть всего лишь кусочком целого, но при определенных обстоятельствах отражает и содержит в себе целое. Мы, как индивидуальные человеческие существа – отнюдь не изолированные и незначительные ньютоновские сущности; скорее, каждый из нас, будучи совокупным полем холодвижения, также представляет собой микрокосм, отражающий и содержащий в себе макрокосм. Если это так, тогда каждый потенциально способен иметь прямой и непосредственный эмпирический доступ буквально к любому аспекту Вселенной, и наши способности расширяются далеко за пределы органов чувств.

Действительно, существует много интересных параллелей между работой Дэвида Бома в области физики и работой Карла Прибрама в области физиологии высшей нервной деятельности. После десятилетий интенсивных исследований и экспериментов этот знаменитый нейрофизиолог пришел к выводу, что объяснить загадочные и парадоксальные наблюдения, касающиеся функций мозга, можно лишь действием голографических принципов. Революционная модель мозга, разработанная Прибрамом, и теория холодвижения Бома имеют далеко идущие следствия для нашего понимания человеческого сознания, которые мы только начали переводить на уровень личности.


В поисках скрытого порядка

Природа полна духа,

полна Божественного,

так что ни одна снежинка не избежит

руки Творца.

Генри Дэвид Торо

Откровения, касающиеся ограниченности ньютоновской науки и насущной необходимости более широкого мировоззрения, появились практически во всех отраслях знаний. Например, Грегори Бэйтсон, один из самых оригинальных теоретиков нашего времени, бросил вызов традиционным представлениям, продемонстрировав, что все границы в мире иллюзорны, и что умственная деятельность, которую мы обычно приписываем исключительно людям, встречается в природе повсюду, включая животных, растения и даже неорганические системы. В своем высоко творческом синтезе кибернетики, теории информации и теории систем, антропологии, психологии и других областей науки он показал, что разум и природа составляют неделимое единство.

Британский биолог Руперт Шелдрейк выступил с резкой критикой традиционной науки, предложив взглянуть на проблему еще под одним углом. Он обратил внимание на тот факт, что в своих целеустремленных поисках «энергетической причинности» западная наука пренебрегла проблемой формы в природе. Он указал, что изучение одной лишь материи не в большей степени способно объяснить, почему в природе существуют порядок, форма и смысл, чем осмотр строительных материалов собора, замка или жилого дома может объяснить конкретные формы этих архитектурных сооружений. Шелдрейк высказал предположение, что формы в природе управляются тем, что он назвал «морфогеническими полями», которые современная наука не способна обнаружить или измерить. Это означало бы, что все научные исследования прошлого полностью пренебрегали измерением, которое абсолютно необходимо для понимания природы реальности2.

Общий момент всех этих и других новых теорий, предлагающих альтернативы ньютоновскому мышлению, состоит в том, что они рассматривают сознание и творческий разум не как производные материи – точнее говоря, нерофизиологических процессов в мозге – а как важные изначальные атрибуты всего сущего. Исследование сознания, некогда считавшееся лишь бедным родственником естественных дисциплин, быстро становится центром внимания науки.


Переворот в сознании и новое научное мировоззрение

Наше обычное бодрствующее сознание, или рациональное сознание, как мы его называем – это всего лишь один особый тип сознания, тогда как повсюду рядом с ним, отделенные от него тончайшей из перегородок, лежат потенциальные формы совершенно иного сознания… Никакое объяснение Вселенной во всей ее полноте не может быть окончательным, если оно оставляет в стороне эти другие формы сознания.

Уильям Джеймс

Современная глубинная психология и исследования сознания во многом обязаны швейцарскому психиатру К.Г. Юнгу. В течение всей своей жизни, отданной систематической клинической работе, Юнг показывал, что фрейдовская модель человеческой психики слишком узка и ограниченна. Он собрал убедительные свидетельства того, что нам следует смотреть намного дальше личной биографии и индивидуального бессознательного, чтобы хотя бы начать постигать подлинную природу психики.

Одним из самых известных достижений Юнга стала концепция «коллективного бессознательного» – огромного хранилища информации об истории и культуре человечества, доступного каждому из нас в глубинах нашей собственной психики. Кроме того, Юнг выявил фундаментальные динамические паттерны, или изначальные организующие принципы, действующие как в коллективном бессознательном, так и во всей Вселенной. Он назвал их «архетипами» и описал их воздействие на отдельных людей и на человеческое общество в целом.

Особенно интересны исследования Юнгом явления синхронности, которое мы позднее рассмотрим более подробно. Он обнаружил, что психологические события на индивидуальном уровне, например сны или видения, нередко образуют паттерны значимого совпадения с различными аспектами общепринятой реальности, которые нельзя объяснить с точки зрения причины и следствия. Это наводит на мысль о том, что мир психики и материальный мир – вовсе не две раздельные сущности, и что они тесно переплетаются друг с другом. Таким образом, идеи Юнга бросают вызов не только психологии, но и ньютоновским представлениям о реальности и западной философии науки. Они показывают, что сознание и материя находятся в постоянном взаимодействии, упорядочивая и формируя друг друга. Должно быть, именно такое взаимодействие имел в виду поэт Уильям Батлер Йитс, говоря о событиях, в которых «невозможно отличить танцора от танца».

Примерно в то же время, когда мы начинали совершать важный прорыв в физике, открытие ЛСД и последующие исследования психоделиков открыли новые революционные направления в изучении человеческого сознания. В пятидесятые и шестидесятые годы резко возрос интерес к восточным философским учениям и практикам, шаманизму, мистицизму, эмпирической психотерапии и другим глубинным исследованиям человеческой психики. Изучение смерти и процесса умирания дало некоторые крайне интересные данные о связи между сознанием и мозгом. Вдобавок к этому происходило возрождение интереса к парапсихологии, в особенности, к исследованиям экстрасенсорного восприятия (ЭСВ). Новые данные о человеческой психике получали и лаборатории, которые экспериментировали с такими современными методами изменения сознания, как сенсорная изоляция и биологическая обратная связь.

Общим для всех этих исследований было сосредоточение на необычных состояниях сознания – той области, которой в прошлом пренебрегла не только традиционная наука, но и вся западная культура. Выдвигая на первый план рациональность и логику, мы всегда высоко ценили повседневное здравое состояние ума, относя все его другие состояния к сфере бесполезной патологии.

В этом отношении, мы занимаем в истории человечества весьма уникальную позицию. Во всех древних и доиндустриальных культурах необычным состояниям сознания придавалось особое значение: их ценили как мощное средство общения со священными реалиями, с природой и людьми, и использовали для выявления болезней и целительства. Кроме того, измененные состояния считались важным источником художественного вдохновения и вратами к интуиции и экстрасенсорному восприятию. Все другие культуры затратили много времени и энергии на разработку различных методов изменения сознания, и регулярно использовали их в разнообразных ритуальных контекстах.

Майкл Харнер – известный антрополог, который, к тому же, получил в Южной Америке шаманское посвящение – отметил, что с межкультурной точки зрения, традиционное западное понимание человеческой психики страдает важными недостатками. Оно этноцентрично в том смысле, что западные ученые считают свой подход к реальности и психологическим явлениям самым лучшим и «доказанным без тени сомнения», в то же время, объявляя представления других культур низшими, наивными и примитивными. Во вторых, традиционный научный подход, вдобавок, «когницентричен» – как это называет Харнер, имея в виду, что в нем учитываются только наблюдения и переживания, опосредуемые пятью органами чувств в обычном состоянии сознания3.

Главная цель этой книги – описать и исследовать те радикальные перемены в понимании сознания, человеческой психики и природы самой реальности, которые становится необходимыми, когда мы, подобно всем культурам до нас, принимаем во внимание свидетельства необычных состояний. Здесь не имеет большого значения, вызываются ли эти состояния практикой медитации, сеансом эмпирической психотерапии, спонтанным психодуховным кризисом, околосмертным опытом, или же употреблением психоделического вещества. Хотя эти методы и вызываемые ими переживания могут различаться некоторыми специфическими особенностями, все они представляют собой пути к глубинным областям человеческой психики, не разведанным традиционной психологией. Признавая этот факт, танатолог Кеннет Ринг предложил для них общий термин Омега-переживания.

И поскольку нас здесь интересует изучение самых общих следствий современных исследований сознания для нашего понимания самих себя и Вселенной, я использую в этой книге примеры из самых различных ситуаций. Одни из них взяты из сеансов холотропного дыхания или психоделической терапии, другие – из шаманских ритуалов, опыта гипнотической регрессии, околосмертных состояний или спонтанных эпизодов психодуховного кризиса. Общим для всех них является то, что они бросают решительный вызов традиционному мышлению и предлагают совершенно новый взгляд на реальность и наше бытие.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю