Текст книги "Курортная встреча"

Автор книги: Станислав Городков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Кстати, советую обратить внимание, – громко произнес Энрико, пытаясь перебить, болтающую без умолку и не дающую никому рта раскрыть Полину…

– Да, я сама себе удивляюсь, – ни на минуту не умолкая, признавалась Стену и проводнику Полина, – первый раз в жизни не могу остановиться. Говорю и говорю. Ой, какой попугай сидит! Ну, и что ты ел сегодня, лупатенький? Сидевший на ветке дерева с сиреневыми цветами, сине-зеленый хохлатый попугай покосился на Полину коричневым глазом, но клюв не раскрыл, считая, вероятно, ниже своего достоинства отвечать всем проезжающим по дороге. … – Вы дадите мне слово сказать или нет?! – наконец, не выдержал, профессор. Девушка даже замолчала от его крика. На секунду. Профессор тут же этим воспользовался.

– Советую обратить внимание, – уже тише повторил он, – на эту пещеру справа. Это пещера «Доброго человека»! По местному поверью, тот, кто спустится в нее и выпьет воды из ручья, текущего в ней, смоет все свои грехи!

– Ой, хочу-хочу! – вскрикнула Полина. – Надо зайти в нее!

– Эх, содрать бы с вас еще по паре долларов, – буркнул еле слышно профессор, слезая с коня, – за пещеру… по старой доброй традиции!

– Совесть не замучает? – поинтересовался у профессора Стен, услышавший его слова, и соображая, как ему лучше покинуть лошадь.

– Что такое совесть? – философски вопросил биолог и по совместительству гид-экскурсовод. – Продукт нашего больного воображения… Позвольте, мадам, – Энрико подал руку Полине, готовящейся спрыгнуть с лошади.

– Подожди! – едва встав на ноги, девушка поспешила к Стену. Она помогла Стену слезть с коня. Опираясь рукой на костыль, находившийся у него и когда он был на лошади, и, обхватив второй рукой девушку, Стен с Полиной вошел под поросший мхом низкий свод пещеры, пещеры «Доброго человека». Полина, обвив рукой пояс Стена, влюблено смотрела на Стена, иногда бросая быстрый взгляд на тоненький светлый ручеек, стекающий сверху по стене пещеры и исчезающий в камнях, лежащих на ее полу. Пещера была маленькая, троим людям – следом за Полиной и Стеном в пещеру втиснулся и профессор – в ней было тесно.

– Не ищите кружки или нечто подобное, мадам, – произнес за спинами Стена и Полины профессор, – здесь все черпают воду, чем придется! Чаще всего просто ладошкой!

Полина, отпустив Стена, сложила руки лодочкой и подставила их под струйку воды. Набрав полные ладошки воды, она повернулась к Стену.

– Пей, – произнесла она, – вода смоет все твои грехи!

– У меня уже нет грехов, – тихо сказал Стен, и, едва слышно, добавил – я уже все смыл. – Но прикоснулся губами к рукам Полины и отпил немного воды.

– Теперь вы, профессор, – обратилась девушка к проводнику, – вы же не святой…

– Конечно, не святой, – произнес профессор биологии, а ныне коневод Энрико Альмохад и наклонился к ладоням девушки. – Спасибо, – поблагодарил он, вытирая капли с подбородка.

– А, теперь, я, – сказала Полина, – у меня грехов больше, чем у вас всех вместе взятых! – И поднесся ладони с остатками воды к губам, залпом выпила всю оставшуюся в ладошках воду. Затем, резко стряхнула ладони. – Ну, вот, теперь мы чистые! С вершины большого холма, куда Стена и Полину привел Энрико – конечной цели их экскурсии, с плоской, как стол и голой, как колено женщины площадки, огороженной сплетенной из местных растений оградой, открывался действительно чудесный вид. На отель, где снимала номер Полина, на берег вблизи него…

– Это море должно быть раем для тех, кто родился в лесах Севера, на великих равнинах или в промозглых больших городах, – произнес, стоящий рядом с Полиной и державший ее руку в своей, Стен. – Они должны попадать сюда после смерти… и это, это должно быть вознаграждением за их жизнь! Море внизу, изумрудно-зеленое, то светлеющее до прозрачности, то темнеющее до синевы, отороченное кружевом снежно-белого прибоя, окаймляло желтую полосу заполненного людьми пляжа. А над пляжем нависали кроны вечно зеленых деревьев.

– Рай, – выдохнул Стен, – вот, он, где рай! Девушка повернулась к Стену и, внезапно, обняла его.

– Я знаю тебя всего несколько дней, – прошептала она, – а, кажется, что всю вечность… Когда через несколько часов они пустились в обратный путь, странный звук возник в кустах при дороге. Лошади гуськом шли одна за другой, но чудилось – по обеим сторонам тропы, и спереди и сзади, их будто сопровождает чья-то почти физическая боль и воздух, словно питается этой болью и вибрирует от нее… И всю дорогу назад, продолжал вибрировать. Казалось, сама смерть заставляет трепетать его, изливается на него из каких-то глубин. Лошади начали тревожно прядать ушами. Энрике Альмохад, проводник, из смуглого стал бледным, и сидел на своей лошади, идущей первой, согнув голову. Полина, изредка, когда тропа чуть-чуть расширялась и все три лошади шли рядом, видела страх на его лице. Она не понимала, почему профессор так боится. Стен тоже молчал, и все потуги Полины разговорить его ни к чему не приводили. Возвращение назад превратилось в тягостное путешествие. Уже на подходе к начальному пункту своего путешествия, к загону, где, дожидались возвращения Энрико еще несколько расседланных и стреноженных лошадей, в месте, где начиналась снова широкая тропа и Полина и Стен могли вести своих лошадей рядом, Стен наклонился к Полине.

– Полина, Полина, – тяжело произнес он.

– Что? Что случилось? – испуганно сказала девушка и крепко схватила Стена за руку. – Я никуда тебя не отпущу!

– Мне надо, Полина, – сказал Стен, – меня зовут, меня давно зовут… Я должен уйти, я слишком задержался сегодня.

– Стен, Стен! – воскликнула девушка.

– Я завтра буду, – произнес Стен и мягко освободил руку от пальцев Полины. – Я постараюсь завтра быть… Едь, пожалуйста, вперед, – попросил он девушку, придерживая своего коня. Ничего не понимая, Полина одолела на своей лошади с десяток метров, когда громко всхрапывая, лошадь Стена с ее, привязанным к седлу махровым полотенцем, догнала девушку. Догнала уже без седока.

И померещилось – разом стих щемящий сердце звук, будто и не было его. Профессор, словно очнулся от забытья, посмотрел невидяще на сопровождавших его лошадей, на Полину, перевел взгляд опять на лошадей и спросил: – Мистер Стен, он где?

– Ушел, – тихо ответила Полина.

– Ушел, – повторил за Полиной профессор… – Как ушел? – вскинулся он. – Куда ушел? Зачем ушел?

– Его позвали, и он ушел, – сказала девушка.

– Позвали, – протянул профессор, – а-а, понят… – И весь передернулся, его лицо исказилось судорогой: – Позвали?

– Я сама ничего не понимаю, – растерянно произнесла девушка. – Он сказал, что его зовут… На площадке для лошадей, там, где Стен и Полина начали свое путешествие, девушка поинтересовалась: – Сколько я вам должна?

– Ничего! – резко произнес профессор и отвернулся, делая вид, что занят упряжью лошадей. – Фирма делает вам подарок!

– Странно, – сказала Полина, наматывая свое полотенце опять на бедра. – Щедрость ваша не знает границ! Может, чек возьмете?

– Сеньора Полина, – Энрико повернулся к Полине, на его лице был испуг. – Вы красивая девушка, очень красивая… Эта экскурсия презент красивой девушке!

– Ну, что ж, спасибо! – произнесла Полина. – Тогда спасибо! – искренне повторила она.

– И вам спасибо! – сказал профессор и попытался улыбнуться, но вместо улыбки лицо его опять исказила судорога.

На следующий день, с утра, Полина бродила по кромке прибоя, шлепая босыми ногами по воде. Завернутая в обмотанное на бедрах полотенце, бросив шлепанцы у самой воды, девушка бороздила морскую пену, остававшуюся на берегу после наката очередной волны. На пляже понемногу обустраивались ее соседи по отелю и туристы из других пансионов и отелей. Первые представители вороватых обезьян тоже уже суетились возле пляжников, присматриваясь к их имуществу – шлепанцам, шляпам, кепкам с козырьками, сумкам…

– Полина!

– Стен! – девушка стремительно обернулась. Стен шел по берегу, опираясь на свою палку и радостно улыбаясь.

– Я рад, я очень рад, – запыхавшись, сказал он. Полина шагнула к Стену и остановилась: – Стен, я не могу так… Я схожу с ума! – И жалобно добавила: – Не уходи, пожалуйста, больше, Стен… Стен обнял девушку: – Я не уйду! Не уйду, пока сама не отпустишь, – и поцеловал Полину. – А почему глаза мокрые, давай вытрем их… В этот день Полина не отпускала Стена ни на минуту – они купались в море, Стен сидел в шортах в воде, рядом с берегом и идущие с океана волны порой захлестывали его с головой. Полина прыгала на этих волнах, брызгая на Стена соленой морской водой и пытаясь доехать на очередной волне до самого Стена. Озябнув, она тащила Стена на берег и они грелись под жарким карибским солнцем, укрываясь от слишком ярых лучей под огромным полупрозрачным зонтиком. Здесь же, на пляже, в маленьком ресторанчике, они ели рыбу-меч, пробовали салаты с жутко звучащими, флибустьерскими названиями, глотали сок манго и размазывали гигантские порции кокосового мороженого. Вечером, когда солнце потускнело и собралось за горизонт, сидя на полотенце на уже опустевшем берегу – большая часть отдыхающих, насытившись пляжем, давно разбрелась по своим гостиницам и пансионам.

Полина, наклонившись к Стену, шепнула ему: – Я сейчас изнасилую тебя!

– Как? – сделал вид, что неимоверно возмущен Стен. – Меня и прямо на пляже?!

– Вот, именно, прямо на пляже, – подтвердила девушка. – Воспользуюсь твоей беззащитностью и тем, что ты удрать не можешь и изнасилую. – И, не дожидаясь ответа Стена, Полина завалила его на спину, заставив растянуться на все полотенце. Придерживая спадающие волосы рукой, прикрыв глаза, Полина коснулась губ Стена… От девушки пахло кокосовым молоком и морем. Стен обнял ее, волосы Полины рассыпались по плечам… Она скинула лифчик, ее рука скользнула вниз по животу Стена, девушка задышала часто-часто, грудь Полины уперлась Стену в грудь и… А потом миллион, миллиард новых звезд взошли в небе, большом-большом, ярком-ярком небе… Всю ночь они провели на пляже, а рано-рано утром, положив ему голову на грудь, пригреваемая первым теплым солнышком и почти засыпая, Полина услышала, как Стен сказал:– Помнишь, Полинка, античного героя Ахиллеса? Однажды к нему пришли боги и спросили, какую жизнь он хочет – долгую и спокойную или славную, но короткую?

Ахиллес ответил, что славную…

– Ну, и что с того, – пробормотала девушка, обнимая Стена – он и погиб рано!

– Господи, как же я хочу жить, – неожиданно произнес Стен и, пару секунд помолчав, горько добавил: – Вот, и мне пришлось выбирать – сразу или по чуть-чуть… – уловила сквозь падавшее на нее забытье Полина, прежде, чем совсем уснуть…

– Малышка, вставай, пора вставать, – рыжеволосый Гутторм осторожно тряс Полину за плечо.

– Что, еще ран… – Полина оборвала себя на полуслове. Где-то орал обозленный попугай, накатывались, шумно, волны на берег. Она лежала на мягком поролоновом матрасе, на пляжном лежаке, укрытая махровым полотенцем. Полина подняла голову – пляж был еще пуст, но от зарослей деревьев уже шли цепочкой его постоянные обитатели – зеленые обезьяны. Девушка перевела взгляд на Гутторма и, вдруг, события прошедшей ночи взорвались в ее памяти. – Где, где Стен? – вымолвила она.

– Не беспокойся, королева, – ответил здоровенный канадец. – Ты о том парне, что поднял меня ни свет ни заря? Он сказал, что ты спишь на пляже, и он не посмел тебя будить. Но он знает о нашей дружбе, и попросил это сделать меня – поднять тебя в 6-00.

– А-а, – произнесла Полина, садясь на лежаке. Спать хотелось страшно, и она едва удерживалась, чтобы не упасть на лежак обратно.

– Спасибо, – сказала она и, опираясь на руку канадца, встала с импровизированной кровати. Полотенце спало с нее, она была абсолютно голая под ним. Со сна, не стесняясь, Полина подняла опять полотенце и намотала вокруг бедер. – В отель…надо, – пробормотала она, нашаривая рукой трусики и лифчик, лежащие на песке, – часик поспать… – И, отпустив руку Гутторма, поплелась в гостиницу.

Ей казалось, что она только что коснулась подушки, но будильник, поставленный на 7-30 вопил, как оглашенный. Метнувшись в душ и, чуть не упав по дороге, Полина подставила голову под струю холодной воды, затем, расчесав мокрые волосы и прихватив с собой махровое полотенце, побежала на пляж. Но Стена там еще не было. …Ни в этот день, ни потом. Стен на пляж больше не пришел.

Полина, целыми днями бродила по пляжу, ей мнилось – только она отлучится и Стен обязательно появиться и, не найдя ее, уйдет. Полина похудела, глаза потеряли прежний блеск и в изгибе рта появилась непривычная морщинка… А затем, случайно, совершенно случайно, в баре, кто-то из посетителей переключил телевизор. Передача шла о военных конфликтах. Мелькали кадры боев и ракетных обстрелов мирных городов, на руинах домов кричали люди, назывались гигантские суммы материального ущерба. И, неожиданно, на экране мелькнуло и остановилось изображение кладбища, где были похоронены жертвы последнего конфликта на Ближнем Востоке… В этот вечер Полина первый раз в жизни напилась, страшно напилась. В ее сознании, четко, резко зафиксировалась фотография женщины и мужчины на одной из могил… Насмешливо и как-то по детски наивно улыбаясь Стен смотрел на Полину со снимка. И дата двухмесячной давности… Это была какая-то жуткая ошибка…

Полине не дал свести счеты с жизнью Гутторм. Он отпоил ее какой-то гадостью, сваренной по канадским рецептам. Придя в себя, Полина торжественно пообещала Гутторму, что больше не будет пытаться отравиться. А потом она забрела на площадку с лошадьми, к Энрико Альмохасу. Профессор, все также, философски сидел на попоне, как и тогда, когда они первый раз пришли сюда. Энрико поднял глаза на девушку, застыл на мгновение и, наконец, произнес:

– Ну, и правильно. Так и должно быть. Живые должны быть с живыми, а мертвые среди мертвых.

У Полины со стоном вырвалось: – Ну, почему..?

– Мой народ, – сказал профессор, – считает, что тот, кто погиб случайно, может провести еще немного времени на земле. И он сам может выбрать, сколько ему быть здесь – несколько месяцев, но каждый день по чуть-чуть или всего пару дней… – Лошади неторопливо переступали с ноги на ногу, гул стоял в голове Полины и как сквозь туман доносился до нее голос профессора – …и девушка, на подгибающихся ватных ногах пошла назад, к океану, не разбирая дороги…