Текст книги "Преступление Толкина (СИ)"

Автор книги: Спивак С

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Annotation

Преступление Дж.Р.Р.Толкина. Рассуждения о природе толкинизма.

С.Спивак

Преступление Дж.Р.Р.Толкина

Вопросы без ответа

Если бы Адам отказал Еве?

Парадокс Толкина

Суть "Властелина Колец"

"Антифродо"

"Я" и "сверх-Я" Толкина

Толкин – хоббит – шудра

Что именно символизирует образ хоббита

Борьба с самим собой – основной закон христианства

Женские образы в книге "Властелин Колец"

Германия 30-х годов и упущенные возможности

Эльфинизм и Толкин

Комплимент Питеру Джексону

Преступление Дж.Р.Р.Толкина

Заключение

С.Спивак

Преступление Толкина

Преступление Дж.Р.Р.Толкина

Большинство наших современников впервые узнало об эльфах из книг английского писателя Дж.Р.Р.Толкина. И когда речь заходит об Эльфинизме, первая ассоциация у слушателей возникает, как правило, с персонажами "Властелина Колец". Эта лекция предназначена для того, чтобы развеять ложное представление о том, что первоисточником Эльфинизма является творчество Толкина. Между эльфинистами и толкинистами существует огромная разница, хотя и те, и другие активно используют слово "эльф" в своем лексиконе. Все толкнисты так или иначе связаны с изучением или использованием творчества Толкина, в то время как интересы эльфинистов лежат далеко за пределами его книг. Причем настолько далеко, что для эльфинистов не имеет большого значения, что именно написал Толкин в своих произведениях. Даже если бы Толкин вообще ничего не написал, Эльфинизм от этого ничуть не изменился бы. Идеи Эльфинизма существовали, и будут существовать всегда, т.к. они являются отражением универсальных эволюционных законов и заложены в основы мироздания.

Далеко не каждому человеку дано приподнять серую завесу этого Мира. Такие люди появляются именно в то время, когда в силу разных причин человечество оказывается на грани самоуничтожения. Несомненно, скромному оксфордскому профессору Толкину была оказана высокая честь – быть одним из таких людей. Его миссия состояла в том, чтобы стать проводником принципиально новой религии на Земле – религии Эльфов. К величайшему сожалению и для Тонкого, и для нашего Мира, этого не произошло. Возложенную на него миссию Толкин позорно провалил, упустив, тем самым, шанс стать новым мессией для человечества.

Ему, образованному человеку, было вполне по силам переоценить старую систему ценностей, построенную на монотеизме, обнаружить его разрушительную природу, и показать людям качественно иной путь жизни. Вместо этого он предложил нам тот же тупиковый маршрут, только под новым названием. Ему, как хорошему писателю, ничто не мешало создать произведение, которое одним махом сбросило бы с пьедестала все "святые писания" вместе взятые. Таким произведением должен был стать "Сильмариллион". Но работа над ним остановилась в самом начале, т.к. Толкин вложил все свои силы в написание произведений, рассчитанных на коммерческий успех. Увлечение изобретательством новых языков помешало ему, профессору филологии, воссоздать в полном объеме хотя бы один эльфийский язык, создать полноценный словарь его лексики, тщательно разработать грамматику, и, в конечном итоге, превратить его в живой разговорный язык Нового Мира.

Все творчество Толкина несет на себе следы слепого преклонения перед библией, причем даже там, где его меньше всего можно было ожидать. Например, вопреки всем языковым законам и собственному профессионализму, он использовал для обозначения гласных в Тенгваре особые диакритические знаки, а не отдельные буквы – нелепая идея для письменности языка, в котором роль гласных звуков очень велика. Очевидно, Толкин брал пример с иврита, языка абсолютно чуждого Квенья. В результате подобных вольностей, Квенья, этот красивый, мощный и мелодичный язык, так и остался в виде незаконченной демонстрационной версии.

Попытаемся разобраться, в чем состоит причина столь противоречивого финала творчества Толкина, и что же помешало ему реализовать свое предназначение. Начнем мы наше исследование с психоанализа сюжета самого известного произведения Толкина, а именно "Властелина Колец".

Вопросы без ответа

Если читать роман "Властелин Колец" без детского восторга и не с целью бегства от реальности в "другие миры", то на каждом шагу возникают вопросы по поводу разного рода противоречий, странных даже для заурядной сказки. Чтобы не быть голословными, вспомним, например, странную привязанность Гэндальфа к Ширу и его обитателям: почему маг такого уровня проявлял чрезмерную заботу о каких-то примитивных существах, порой вопреки здравому смыслу и обстоятельствам? Заставить Фродо сделать то, что он сделал, Гэндальф мог одним лишь усилием воли и с любого расстояния. То же ощущение возникает по поводу эпизода "отмщения" Сарумана и Гримы Червослова хоббитам. Неужели такой мощный маг будет мстить за свое поражение каким-то недомеркам, а не своим настоящим врагам, и, причем столь неэффективным способом? И уж точно, ситуация, когда бывший советник короля в одночасье становится нищим и идет побираться именно в Шир – не проходит ни в какие ворота. Шир был почему-то чрезвычайно важным местом в представлении автора. И он всеми силами старался подчеркнуть его особое значение, часто нарушая последовательность и направление сюжетных линий.

Самое главное, почему у Толкина такие высокоразвитые существа как эльфы, не только выглядят какими-то чересчур уж альтруистичными, но и активно помогают тем, кто по сюжету книги должен был положить конец их эпохе и им самим? Наверное, если бы эльфы захотели сами себя уничтожить, они бы выбрали менее энергоемкий и унизительный вариант. Каким образом у высоких эльфов могут быть отношения с хоббитами на равных? Очевидно, что, пользуясь правами автора, Толкин вопреки всякой логике выдает желаемое за действительное. Подобных сущностных расхождений, вплоть до откровенных нелепиц в книге "Властелин Колец" очень много, и каждый, при желании, может их там для себя обнаружить.

Если бы Адам отказал Еве?

Сверхзадача Толкина состояла в том, чтобы используя свои знания и видения, свой опыт и свой литературный талант, найти путь выхода человечества из духовного тупика. И формально он как будто бы это сделал. С одной только разницей, что от того фрагмента Тонкого Мира, который должен был быть воплощен во "Властелине Колец", чтобы затем материализоваться в нашей реальности, была взята лишь внешняя сторона, которую Толкин использовал как новую яркую упаковку для прогнившего, и дурно пахнущего содержимого. Вместо новой идеологии, он подсунул нам очередную версию... преодоления "первородного греха".

Толкин чрезвычайно упростил сюжет "Властелина Колец", подогнав его под решение вопроса, который, видимо, не давал ему покоя с самого детства. Из его биографии мы знаем, что жизненные ценности Толкина формировались под сильным давлением католической церкви. Вполне возможно, что вследствие слишком серьезного отношения к библейской истории о "падении" Адама, юный Толкин часто задавался вопросом: а что было бы, если бы Адам НЕ взял яблоко у Евы? После чего, вся суть христианства для впечатлительного подростка стала сводиться к одному – если бы не женщина, соблазнившая мужчину, все люди до сих пор жили бы в раю, не зная бед и лишений, бедности, болезней и т.д. Вывод, в духе юношеского максимализма, был однозначным – если все зло от женщин, зачем женщины нужны вообще? Таким образом, роль женщины в системе духовных ценностей "добропорядочного христианина" Толкина была искажена и обесценена навсегда. Более того, женщина представлялась ему причиной "падения" не только отдельно взятого мужчины, но и общества в целом. Что же получается в результате, если перед страхом "падения" женское начало вычеркивается не только из мыслей мужчины, но заодно и из законов Природы?

Здесь следует подчеркнуть, что мы ни в коем случае не стремимся сделать подробный психоанализ господину Дж.Р.Р.Толкину только для того, чтобы изобличить его тайные пороки. Во-первых, ничего сверхъестественного или сенсационного в его случае нет, а во-вторых, это расследование необходимо нам для совершенно других целей.

Парадокс Толкина

Не мы первые обратили внимание на многие странности произведений Толкина, которые могут быть объяснены только нетрадиционной половой ориентацией автора. Но до нас никто не пытался провести столь подробный психоанализ его произведений. Как будет показано в дальнейшем, книги Толкина просто пропитаны скрытым гомосексуализмом, хотя при этом у нас нет ни одного факта, подтверждающего нетрадиционность половых предпочтений Толкина в реальной жизни. С одной стороны, идеальный муж в счастливом браке с единственной и обожаемой женщиной. С другой стороны – его книги, говорящие совсем об ином. Где же Толкин был настоящим, а где носил маску? Нам предстоит это выяснить.

Парадоксальность ситуации Толкина заключается в том, что он, несомненно, не был гомосексуалистом от рождения. Исключительно из-за христианских бредней, внушенных ему в детстве, он пришел к выводу, что гомосексуализм – это единственный путь избавления от "первородного греха". Его мировоззрение приобрело оттенок гомосексуальности не из-за первичного влечения к лицам своего пола, а из-за иррационального, инфернального и бесконечного ужаса перед женщиной как таковой. И это было бы не так страшно, если бы этот ужас отразился только на его маленькой частной жизни. Страшно то, что он увлек за собой миллионы поклонников. В том, что гомосексуализм в современном мире стал считаться уже не физиологическим отклонением, а некой навязчивой идеей, есть "заслуга" и Толкина.

Кто-то может возразить – о каком-таком гомосексуализме может идти речь, если у Толкина действительно была семья, дети и единственная женщина, которую он так трогательно любил всю жизнь? Отношение Толкина к своей собственной жене может и впрямь кому-то показаться очень возвышенным и трепетным, хотя бы, судя по надписи, которую он сделал на ее могиле. Но это только на первый взгляд. На самом деле, сравнивая ее с бессмертной Лутиенью, а себя со смертным Береном, он как бы воздвигал между собой и ею непреодолимый барьер. Это было не что иное, как благовидный предлог разрешить себе быть подальше от нее. И в тени этого пьедестала полноправно предаваться однополым сексуальным фантазиям. Также, не будем забывать, что в своих мечтах Толкин ассоциировал себя не с человеком, а с хоббитом, и в реальности всегда перекладывал бытовые тяготы на плечи жены. И потом, Толкин известен нам как "прекрасный муж и семьянин" только потому, что он сам себя всю жизнь так позиционировал. О том, какие на самом деле были отношения у Толкина с его женой, мы не узнаем никогда.

Суть «Властелина Колец»

Если бы Зигмунд Фрейд дожил до публикации "Властелина Колец", то его вердикт был бы однозначным – неприкрытая пропаганда гомосексуализма, что очень бы разочаровало многочисленных поклонников творчества Толкина. Но и любому профессиональному психоаналитику совершенно понятен переносный смысл истории Кольца Всевластия и борьбы вокруг него. Круг, кольцо издавна считается символом женского начала. Кольцо недвусмысленно ассоциируется с женским половым органом. С этой точки зрения, стремление к обладанию Кольцом Всевластия есть скрытое желание любого здорового мужчины. Стремление к избавлению от Кольца есть не что иное, как чувство страха перед женщиной, вплоть до отрицания ее права на существование. Убежденный католик Толкин, считающий женщину источником всех бед человечества, интерпретировал Кольцо Всевластия в своем болезненном воображении как "Всемирное Зло", которое должно быть непременно уничтожено. Он отправил Кольцо в огонь Ада, откуда, по его мнению, оно и возникло.

Подобно монаху, Толкин одновременно боялся, желал и ненавидел женщину. Эта отвратительная смесь внутренних противоречий и была причиной, породившей сюжет "Властелина Колец". Почему книга называется именно так, а не иначе? Кто был законным Властелином Кольца? Ответ для католика очевиден – Сатана. Поэтому эту книгу можно рассматривать еще в одном ракурсе – как историю борьбы монаха против искушений Сатаны, в которой монах, приложив неимоверные усилия и принеся в жертву целый мир, как будто бы преодолел их. Но на самом деле, думая, что борется против Сатаны, он боролся только против самого себя. Поэтому разрушение Кольца, как символа одной из основ мироздания, повлекло за собой разрушение всего Мира вместе со всеми его обитателями.

«Антифродо»

Между тем, существует интересная аналогия между "Властелином Колец" и другой известной сказкой – "Золотой ключик", которая показывает, как на основе вполне банального материала, без всяких прозрений и видений, можно создать вполне самостоятельный мир, имеющий архетипическую природу. С точки зрения психоанализа эти две, столь разные сказки, рассматривают одну и ту же проблему. Образ Золотого ключика, очевидно, символизирует мужское начало. И его поиски деревянным мальчиком означают не что иное, как процесс роста молодого человека, путь от мальчика к мужчине. Появляющееся в определенном возрасте стремление мальчика к символическому овладению потайной дверью, к проникновению в заветную замочную скважину, во всех возможных вариантах – есть нормальный и естественный процесс. Преодоление множества препятствий на пути к этой цели – необходимое условие взросления, имеющее огромную ценность для эволюции личности. Самое главное, что после достижения своей цели, герой "Золотого ключика", этот деревянный человечек, исчезает из игрушечного мира. Он становится взрослым, и детские страхи теряют над ним свою силу. У сказки про Буратино нет, и не может быть продолжения. Что находится за волшебной дверью – никто из сказочных персонажей никогда не узнает. Поэтому Буратино – это архетип, в самом прямом смысле этого слова. Вот почему эта детская сказка так любима и детьми и взрослыми.

В каком-то смысле Буратино – это Антифродо. Если Фродо всеми силами стремился уничтожить женское начало, то Буратино приложил все силы для того, чтобы до него духовно дорасти, к нему приблизиться, и в результате получить естественное дополнение своей мужской природы. Фродо была дана возможность обладания величайшей ценностью, которая только может быть дана мужчине в этом мире, но он предпочел от нее избавиться. У Буратино же не было ничего, и даже более того, он сам был ненастоящий. Но, несмотря на это, Буратино достиг всего, чего хотел, и вышел за пределы сказки, а Фродо уничтожил и свою величайшую ценность, а заодно и сказку, из которой вышел. В итоге, главный герой "Золотого ключика" преодолел свою ограниченность и инфантилизм, значительно продвинувшись по эволюционному пути, а главный герой "Властелина Колец", отказавшись от прогресса, стал самоубийцей.

"Я" и «сверх-Я» Толкина

Совершенно ясно, что Толкин вложил в разные персонажи "Властелина Колец" разные стороны своей натуры. Если Фродо – это идеальный Толкин, который сумел преодолеть соблазн и избежать "падения", то Голлум, ставший рабом Кольца – это женившийся, "падший" Толкин. Причем так глубоко падший, что в нем невозможно узнать хоббита. Неприглядный вид Голлума должен был, по мнению Толкина, символизировать разрушительность длительных отношений с женщиной.

Но основную часть своего "сверх-Я" Толкин несомненно воплотил в образе волшебника Гэндальфа, который уж очень напоминает собой "святого отца", ставшего "всемогущим" после того, как им полностью был преодолен соблазн женщиной. Забавно отметить, что по иронии судьбы, актер, игравший Гэндальфа в фильме Джексона, в реальной жизни был гомосексуалистом. Таким образом, Джексон прозрел истинный замысел Толкина, сам того не зная.

И туманность отношений Сэма и Фродо, и принципиальный отказ от женитьбы, как Фродо, так и Бильбо, наводят на мысль об их настоящей половой ориентации. Ничем не мотивированная на первый взгляд, трогательная забота и любовь Гэндальфа к маленьким хоббитам, оказывается вполне логичной, если предположить, что в ее основе лежит извращенное сексуальное желание. Точно так же выглядит странная привязанность некоторых католических священников к мальчикам-послушникам. Если ко всему этому добавить иррациональную ненависть к женскому началу, то становится понятно, что в своих литературных персонажах Толкин показал то, что хотел скрыть от самого себя.

Толкин – хоббит – шудра

После прочтения "Властелина Колец" неизбежно возникает вопрос: почему Толкин, этот уникальный вестник иных миров, так много внимания отдал ничтожным хоббитам, и так мало рассказал нам о прекрасных эльфах? Зачем, имея возможность выбора, нужно было вводить в сюжет именно этих слаборазвитых полулюдей, с шерстью на ногах, живущих в норах, и, более того, делать их вершителями судеб мирового уровня?! Почему Толкин не сосредоточился на главном в открывшемся ему мире, на эльфах?

Попытаемся ответить на этот вопрос. Как известно, подчеркнутое игнорирование высшего и возвышение низшего – основной признак, по которому можно отличить шудру от представителей других каст. Поэтому Толкин, несмотря на свое происхождение и образование, безусловно, был шудрой. Без маски праведника и борца с "первородным грехом", он был лишь жалким представителем низшей касты, мелочным и непомерно тщеславным. Именно это гипертрофированное тщеславие создало в его воображении идеальный образ самого себя, который впоследствии Толкин успешно изображал всю жизнь. Он создал о себе у окружающих впечатление, как о непогрешимом и самоотверженном защитнике "добра", выдающемся ученом, примерном отце и муже, хотя на самом деле, больше всего на свете его интересовали любая возможность прославиться и собственные мелкие страстишки, искусно загримированные под борьбу с "Вселенским Злом".

Но вместе с тем, истинная натура любого человека также постоянно требует самовыражения, и от этого никуда не деться. Толкин нашел выход этой потребности, выразив себя настоящего в образе хоббита. И даже публично заявил об этом уничижительном сравнении, разумеется, из чувства "природной скромности".

Суть хоббита и шудры абсолютно идентичны по своей природе. И тех, и других интересуют только еда, сон и совокупления, а также любая возможность избежать какой-либо напряженной работы. Будучи патологически ленивыми, и те, и другие очень любят слушать и сочинять истории, где им подобные решают судьбы мира, где перед ними преклоняют колени короли, где о них слагают песни и легенды. И пусть потом окажется, что они лишь пешки в чужой игре. Минута славы – вот и все, что им нужно. Пусть рушатся волшебные миры, пусть гибнет даже их собственный мирок – им все равно. Им нужно хотя бы на секунду почувствовать себя в центре внимания. Таковы хоббиты, таков и породивший их Толкин. Один тот факт, что он спокойно продал авторские права на открывшийся ему эльфийский мир одному ловкому американскому дельцу, является тому горьким подтверждением. "Сильмариллион", который должен был стать главным трудом всей жизни Толкина, о чем уже говорилось выше, так и не был завершен им самим. Эту работу вынужден был сделать за него сын Кристофер. Какие еще нужны аргументы, доказывающие принадлежность Толкина к самой низкой касте, не различающей высшее и низшее, и не умеющей ничего доводить до конца?

У кого-то может возникнуть вполне правомерный вопрос: если Толкин принадлежал к низшей касте, почему Высшие Силы доверили ему такую важную и ответственную миссию? На этот вопрос тоже есть ответ, а именно: существует простой закон жизни, заключающийся в том, что предназначение низших каст – всегда быть исполнителями. Неважно, кто ставит им задачу – люди высших каст или иные Миры. Цель жизни шудры, если он является носителем какого-либо редкого дара или таланта, может быть только одна – полноценно материализовать его в этой реальности. При этом ему ничего не надо придумывать самому. Ему надо лишь покорно принять свою судьбу, много трудиться и не тратить данную ему энергию на собственные удовольствия. Конечно, далеко не все шудры способны нести эту ношу, но из тех, кому это удалось, получаются гениальные "авторы одного произведения", примеров которых, и в науке, и в искусстве известно великое множество.

Если говорить о Толкине, как об "авторе одного произведения", ради которого он пришел в этот Мир, то этим произведением должен был стать, вне всяких сомнений, только "Сильмариллион", а не "Властелин Колец", и уж тем более, не "Хоббит".

Что именно символизирует образ хоббита

Если заняться поиском аналогий, то самая первая параллель возникает между хоббитами Толкина и сатирами из древнегреческой мифологии. Такие же веселые жители леса, умеющие хорошо прятаться, имеющие человекоподобный верх и заросшие шерстью ноги, не нуждающиеся в обуви – у них, действительно, очень много общего. В том числе и секс, где пол партнера не имеет никакого значения, и к которому проявляли особый интерес как сатиры, так, видимо, и хоббиты, хотя подчеркнутая асексуальность "Властелина Колец" и не дает повода для подобного утверждения. Но продолжим наши рассуждения.

Если говорить о самом слове "hobbit", то оно слишком похоже на английское "rabbit", что не может быть случайным совпадением. Любой психоаналитик, владеющий английским, без труда раскрыл бы эту взаимосвязь, увидев только одно название одноименной повести Толкина. А какая основная ассоциация возникает вокруг кроликов, всем известно – это секс. Поэтому можно с уверенностью утверждать, что сам Толкин не только считал себя хоббитом – "кроликом", но и, как хоббит – "сатир" находил очень привлекательными других хоббитов мужского пола. Их мохнатые, с позволения сказать, попки, влекли к себе и не давали ему спать по ночам.

Также, не будем забывать, что Толкин одновременно вмещал в себя не только хоббита, но и Гэндальфа, возвышающегося над толпой инфантильных "полуросликов", где каждый был бы рад составить ему компанию. Один вопрос, почему предметы вожделения были изображены им в виде малорослых существ с мохнатым основанием и розовощекими физиономиями, практически не отличающимися друг от друга? Может быть, потому, что их личности, на самом деле, были не так уж и важны? Может быть, достаточно было их фалоссоподобности? Целая страна, населенная веселыми и беззаботными фаллосами – такое содержание вряд ли можно найти даже в потоке сознания отчаявшейся старой девы. Характерно, что эти ходячие фаллосы жили в уютных норках с круглыми дверями и окнами. При этом о самках и детенышах хоббитов у Толкина сказано так мало, что вспомнить о них что-либо конкретное крайне сложно.

Ассоциация хоббитского жилья с анусом очевидна, равно как и название повести Толкина: "Хоббит. Путешествие туда и обратно". Нас можно обвинять в предвзятости сколько угодно, но, с учетом содержания этой книги и всего вышесказанного, никакого другого смысла в этом названии нет. Как правило, авторы, отправляющие в путешествия своих героев, если и возвращают их обратно, то совершенно другими – более зрелыми и мудрыми, чего никак не скажешь о хоббитах. В их внутреннем мире ровным счетом ничего не меняется. Из книги в книгу их всегда интересует одно и то же – обильная еда, алкоголь, курение, и, по умолчанию, совокупления с себе подобными. С этой точки зрения, действительно, жители этой очаровательной долины с удовольствием "ходили в гости" друг к другу. Этакий рай гомосексуалистов за ширмой забавной сказочной страны.

Трагедия заключается в том, что если бы эти ходячие фаллосы-анусы, находились только в фантазиях Толкина, это было бы, как говорится, только его личное дело, и никого не касалось бы. Но ведь нет. Превратившись в навязчивую идею, они вышли за пределы воспаленного воображения их создателя, и были реализованы Толкиным не в его личной жизни, а перенесены прямо во фрагмент Тонкого Мира, изуродовав и измарав его своей грязью настолько, насколько это было возможно. Согласно этой навязчивой идее, избежавший "падения", "отец" Гэндальф должен был вдохновить символических фаллосов, собрав их всех вместе, на борьбу с женским началом в виде Кольца Всевластия, преодолевая с огромным трудом, по ходу сюжета, его соблазн. Дойдя в своем агрессивном отрицании женщины до предела, они общими усилиями уничтожили ее источник, тем самым полностью удалив из своего мира. К этой победе над "Вселенским Злом" никто другой, кроме Гэндальфа – Толкина, этот отряд фаллосов привести не мог. Его не остановила даже угроза уничтожения их собственного мира, гибель которого стала закономерным итогом борьбы против законов Природы. Невероятно, но то, что согласно Толкину, якобы оказалось не под силу достойнейшим людям и прекрасным эльфам, удалось сделать ходячему мужскому половому органу под руководством физически заинтересованного в нем, "мудрого пастыря". Ну что же, как говорится, честь им и хвала. Вот она, полная победа христианства над здравым смыслом. Все встают на колени перед отважными фаллосами, полностью победившими "первородный грех". Занавес. Именно так следует интерпретировать тщательно спрятанную Толкиным гомосексуальную суть "Властелина Колец".

Борьба с самим собой – основной закон христианства

Половое влечение можно уподобить реке. Когда она спокойно течет в своем русле, она не представляет никакой опасности. Но если попытаться остановить реку, если поставить на ее пути искусственную плотину, то рано или поздно река уничтожит и плотину, и того, кто ее воздвигнул. В древности люди спокойно относились к этой реке. Они не боялись ее, и не считали средоточием мирового зла. Адекватно воспринимающий свой пол и свою сексуальность человек – это, прежде всего, сильный и умный человек. Христианству же во все времена нужны были только слабые и глупые. Поэтому христиане совершенно справедливо боятся разрушительной силы этой реки. Но сделали они ее разрушительной сами, соорудив на ее пути многочисленные преграды.

Толкин бросил все свои силы на сооружение еще одной, дополнительной плотины внутри своего сознания. Причем для сооружения этой плотины он использовал уже не библию, а самый драгоценный материал, который предназначался совсем для других целей и лично ему не принадлежал. То есть, у его преступления есть еще и отягчающие обстоятельства. Во-первых, он использовал не по назначению, а, по сути, преступно растратил фрагмент чужого Тонкого Мира. Во-вторых, ускорил, вместо того, чтобы остановить, разрушение нашего плотного Мира.

Женские образы в книге «Властелин Колец»

Если вдуматься, то в этой книге нет ни одного полноценного живого женского образа. Начнем хотя бы с того, что согласно утверждению Толкина, у гномов женщины почти не отличались от мужчин, и точно неизвестно, видел ли их кто-нибудь. У хоббитов в этом вопросе не намного лучше. Далее, Толкин, как мы помним, уводит от древоподобных энтов их жен по какой-то эфемерной причине, причем так далеко, что их больше никто и никогда не видел. Мордор и орки лишены вообще каких-либо признаков присутствия женщин, хотя сюжет от этого, на наш взгляд, сильно проигрывает. Эльфийские женщины изображены внешне прекрасными, но слишком холодными и недоступными. Причем, эта холодность и недоступность больше напоминает элементарное нежелание автора раскрывать их образы полностью.

Анализируя отсутствие положительных, или хотя бы просто ярких и запоминающихся женских образов, а также описанные Толкиным противоестественные союзы бессмертных эльфийских женщин и смертных мужчин, равно как и чрезмерно близкую мужскую дружбу, можно прийти к выводу, что Толкин исключал возможность длительных и здоровых отношений между мужчиной и женщиной внутри любой расы.

Например, принцесса рохирримов, Йовин, постоянно носившая кольчугу и меч, несомненно, больше напоминает воина, чем женщину. Однако благородная Йовин все-таки была женщиной, и, несомненно, она получила воспитание, соответствующее ее высокому социальному статусу. Поэтому в реальности ей вряд ли бы пришло в голову искать решение своей любовной проблемы на поле боя. Искать смерти в бою может только горячий неопытный юноша. Более того, дочь правителя, будущая наследница престола – она никак не могла пренебречь своим долгом. Оставив трон во время войны, она обрекала свой народ на смерть, и настоящая принцесса не могла этого не понимать. Таким образом, Толкин изобразил Йовин не принцессой, достойной преемницей власти своих предков, а психологически и социально незрелой простолюдинкой, тем самым обесценив значимость ее образа.

Но больше всех не повезло эльфийской принцессе Арвен. "Вечерняя звезда" эльфийского народа, живое воплощение абсолютной красоты и совершенства, недоступного смертным, она была хладнокровно принесена в жертву. И кому? Толкин, пользуясь правами автора, уготовил ей незавидную судьбу разменной пешки в недостойной игре низших рас. Его фантазия, разгоряченная гомосексуальными видениями, окончательно потеряла связь с реальностью. Только с точки зрения инфантильного подростка, или того, кто давно потерял сексуальные ориентиры, связь Арвен и Арагорна может вызывать какие-то романтические ассоциации. С точки зрения эльфов, как и нормальных людей, этот союз так же отвратителен и противоестественен, как и любое межвидовое скрещивание. Именно в такой причудливой форме сработало подсознательное стремление Толкина избавить любого мужчину от "проклятия" библейского Адама.

Германия 30-х годов и упущенные возможности

Вполне возможно, что одной из причин, по которой Толкин отказался от перевода "Хоббита" на немецкий язык в 1937 году, был расцвет психоанализа в довоенной Германии. Постоянно вращаясь в научных кругах, Толкин не мог не знать об этом новом направлении в психотерапии. В 30-е годы еще был жив Зигмунд Фрейд, у которого было много талантливых учеников и последователей. Для них не составило бы большого труда распознать то, что именно Толкин так тщательно замаскировал. И хотя нацисты не любили Фрейда, вероятность быть разоблаченным именно в Германии, для Толкина была велика. Вот почему он инстинктивно отказался представить немцам доказательство своего арийского происхождения, которое немецкая сторона считала необходимым условием для начала сотрудничества с иностранцами. И если с арийскими предками у Толкина было все в порядке, то гомосексуалистов в гитлеровской Германии не любили так же сильно, как и евреев. Поэтому Толкин нашел благовидный предлог и ушел от контактов с немецкими издателями. Да и в Англии тогда лучше было быть скрытым евреем, чем открытым гомосексуалистом.

Здесь необходимо упомянуть один очень важный момент. Черновик "Сильмариллиона" был показан Толкиным своему издателю сразу после успеха "Хоббита". И что же? Рукопись была возвращена, причем совершенно справедливо, на доработку. Но если бы именно "Сильмариллион" на тот момент имел завершенный, отшлифованный и безупречный вид, у Толкина не было бы оснований бояться каких-либо психоаналитических разоблачений. Более того, основной труд его жизни был бы опубликован, миссия выполнена и, возможно, мир был бы сейчас совсем другим.