Текст книги "Ты моя, Птичка! (СИ)"
Автор книги: Спирина Елена
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Я не сразу поняла, что меня напрягло, но вскоре до меня дошло, что кто-то прокрутил во входной двери ключ в замочной скважине. Оглядываюсь и вижу, как открывается та самая дверь и в нее входит женщина.
Ухоженная, высокая, статная, богато одетая, с прямой спиной и задранным кверху носом. И все бы ничего, и продолжила я бы готовить дальше ту самую яичницу с помидорками, но…
Женщина была не одна. Следом появляется до боли в ребрах знакомое лицо. Тетя Надя. Та самая мама подруги. Та самая, кто спокойно сделала мне аборт.
Глава 25
Антон
Спал я хорошо, как не странно. Не слышал даже, как, оказывается, Вася по квартире ходила, как из дома выходила, как кушать готовила. Так и счастье все свое проспал бы.
Проснулся я резко, внезапно как-то. Как будто под дых кто то дал. Подскочил с кровати и, не успев схватиться за ручку двери, услышал не знакомый голос какой-то женщины. Затем тихо что-то ответила Вася и, наконец, голос… матери.
– Блять, какого…?
– Васенька, а что же ты тут делаешь? Работаешь домработницей? – услышал я вопрос неизвестной мне женщины, когда подошел уже к кухне. Ну, как неизвестной, знаком я с ней был, но никогда внимания не проявлял. Дочурка у нее есть, которую мне пытались в подружки впихнуть. Мать я тогда послал сразу и сказал, чтоб даже не думала сводней становиться. Это не ее.
– Я… эээ… – Птичкина растерялась и начала перебирать пальцами свою косу, чем и я грешил частенько.
– Надюш, скорей всего Антон ее нанял. Я же так поняла она из деревни, в которую сын в детстве ездил. Там родители мои проживали.
– Да, мы односельчане. Только я, как замуж вышла, сразу уехала из той дыры. Как там мама-то твоя?
– Ее с папой больше нет, разбилась на машине чуть больше года назад. – Вася побледнела, и я зашел на кухню.
– Что ты тут делаешь? – вопрос адресовался матери, на женщину рядом я и внимания не обратил.
– В гости зашли вот с Надюшей. Решили позавтракать с тобой.
– Откуда ключи? И я вроде никого не приглашал.
– Ой, Антон, да перестань. Надина дочка за нами должна приехать через полчаса, что ж мы на улице стоять должны?
– Ничего против не имею.
– Антош, ну не выгонишь же ты женщин. Твоя домработница и завтрак уже приготовила. А мы до приезда Лизы поболтали бы.
– Значит так. – я притянул к себе Птичкину и удивленно посмотрел на нее. Ее трясло так, что пол ходуном ходил. Обнял ее и прижал к себе. Разберемся. – Во-первых, это не домработница, а моя девушка и завтрак она приготовила для меня. Во-вторых, вас тут никто не ждал, вас никто не звал, и кормить вас никто не собирается. И да, найдите другой кошелек для своей Лизы. А теперь до свидания.
Ваську начало тряхать еще сильнее, а я уже готов был и на**й послать родительницу и ее прилипалу.
– Но я бы и с Васей пообщалась. Мы же односельчане, многое нас связывает.
И может я бы повелся на эти слова, но состояние Васи, ехидная улыбка и брошенный взгляд на Птичкину этой бабы, дало понять, что если общения кто то и хочет, то только не мой администратор клуба.
– Так, я последний раз говорю, пошли на хер отсюда, а то за шкирку выкину. – ну, сорвался, с кем не бывает. А кто бы промолчал, когда в твоих руках еле воздух в легкие проталкивает любимая девочка…
… Блять, Громов, правда, что ли?
Женщин, как волной смыло, только дверью хлопнули так, что стекла зазвенели.
А потом я услышал первый всхлип. Она стояла с опущенной головой, зажмурившись, обнимала себя руками и плакала. Я подхватил ее на руки и уселся на диван, сажая Птичку к себе на колени.
– Вась, ну ты чего? Не плачь. Кто обидел? Эти тебе две чего сказали? Хочешь, я заставлю извинится, хочешь? Васенька, маленькая, ну, не плачь. Ну, перестань. Чего ты меня сразу не разбудила? Вась, Вась… Птичка, ну что мне с твоими слезами делать?
Я гладил ее по спине, перекидывая длинную толстую косу то на одно плечо, то на другое. Вытирал слезы, что катились по щеке. Как-то не заметил, когда пальцы сменили губы. Я целовал ее соленные щеки, вздыхал запах мандаринок и понимал, что если Васька меня не остановит, сам я остановиться не смогу.
А она и не думала ни о чем. Стала отвечать на мой поцелуй, сама тянулась к губам. Перекинула ножку и села лицом ко мне, впиваясь губами мне в шею, а я сжал ее руками с такой силой, что ребра затрещали.
– Птичка моя…
Шептал я, опуская девушку спиной на диван, и нависая сверху. Ее лицо до сих пор было мокрым, я чувствовал соль на губах, так же отчетливо, как и страсть, что искрила между нами.
– Антон, телефон.
Не сразу понял, что она сказала, но Вася выставила руки и заставила посмотреть на себя.
– У тебя кричит телефон, уже, по-моему, в третий раз.
Черт.
И правда, орет где-то в комнате. Посмотрел на Птичкину, вытирает слезы со щек, поправляет на себе майку и переплетает косу.
Бля…, если мне сейчас звонивший не скажет, что на улице конец света, убью, на хер.
Звонил Шторм. Я на нем сорвался, но отошел быстро. А смысл орать на в дым пьяного мужика. Что-то нес про сестренку. Сказал ему проспаться и вечером договорились встретиться.
Прихожу на кухню, а на столе полноценный завтрак. Яичница с беконом, блинчики с сырниками, а еще джем, несколько видов и дымящаяся кружка с кофе. И все это для меня.
– Не знала, что ты ешь, приготовила, что смогла. – смущенно проговорила девушка.
– Вообще-то, я сказал заказать завтрак, а не самой с утра пораньше готовить еду и вообще… А где ты взяла столько продуктов, не из лимона же выжила, что в холодильнике второй месяц валяется?
– Нет, в магазин ходила. Спала сегодня плохо и будильник забыла выключить, вот и приготовила. Но если надо, ты закажи, что ты любишь.
– Ага сейчас. Нет, дорогая, тебе столько всего не достанется, придется делиться.
Вася заулыбалась и села за стол. Завтрак был восхитительный. Учитывая, что в моей голове проплывали утренние сцены, так я вообще получал удовольствие по всем фронтам.
– Так, Птичка, собирайся, поедим на твою квартиру решать проблемы.
– Антон, давай я сама, неудобно тебя утруждать.
– Птичкина, не спорь с начальством. Жду через двадцать минут на стоянке.
День оказался очень продуктивным. Мы оформили договор по оказанию услуг сантехника. Сходили к соседям. У соседки снизу, которая и позвонила вчера Васе, был испорчен потолок в ванне и коридоре. У того мужика, что орал накануне, были подтеки по обоям, причем в одном углу и явно не с потолка. Когда я ему это сказал, он разразился таким отборным матов, что Вася, стоявшая рядом и жена этого придурка покраснели, как помидорки. Пришлось попросить девушек выйти, а мужику объяснить по-другому, что он не прав.
Большой, а санный. Обосрался тут же. Как только девушки вышли из кухни, я приблизился к нему и сказал.
– Ты же понимаешь, что любая проверка подтвердит, что капало здесь не с потолка.
– С потолка, – гнул свою линию мужик.
– Давай так, я тебе даю пятеру и ты закрываешь рот, в противном случае натравлю на тебя прокуратуру и своих ребят.
– Двадцать!
– Что? – вот это наглость.
– А в зубы забесплатно не хочешь? – Я замахнулся, но бить не собирался, конечно. Мужик отскочил от меня в дальний угол.
– Идите отсюда, идите. Не нужно мне ничего.
Я вышел из кухни, вытащил из кармана пять тысяч и передал их его жене, схватил Васю за руку и мы вышли из квартиры. Больше не у кого проблем не было.
Позвонил отцу.
– Привет, Антоха. Что ты там с матерью опять не поделил?
– Из квартиры выгнал.
– Строг ты с ней последнее время.
– Бать, дело есть к тебе.
– Давай.
– Посоветуй хорошую рабочую бригаду, чтоб качественно и в срок сделали ремонт в квартире.
– В твоей что ли?
– Нет.
– Конкретнее.
– Бааать…
– Слушаю.
– У Васи трубы прорвало, залило все. Нужен ремонт. Доволен? – засопел я в трубку.
– Конечно, – рассмеялся отчим на том конце провода. – Говори адрес, пришлю к тебе человечка. Васе привет.
Ага, как же.
К четырем вечера все было готово. Договорились и с ремонтом и с сантехником. Работу начнут с квартиры соседки, пока чинят трубы в Васиной квартире, а потом и ее жилплощадью займутся. Срок две недели.
Мы заехали в супермаркет, накупили всего и много и поехали домой. Вася на меня дулась целый день и под конец все-таки не выдержала.
– Что ты… почему… Да как с тобой вообще разговаривать, не пойму. Что ты все за меня решаешь? Как я за все это расплачусь. Ты меня даже не слушал. Все сам решал.
– Хватит, Вась. У тебя кредит, вот за него и плати, а ремонт я оплачу сам, хорошо?
– Нет, не хорошо. Не хочу, чтоб я должна тебе осталась.
– Я что, не могу о тебе позаботится? – я тоже разозлился.
– С какой стати? Ты обо всех заботишься?
– Если есть возможность, то почему бы и нет. И перестань истерить. Кого бы ты нашла ремонт делать? Или думаешь, что какая то тебе госпрограмма оплатит ремонт труб в квартире, да как же. Два раза целых. Перестань, Вась. Не засоряй мозги ты этим. Я сказал, что оплачу ремонт, значит оплачу и советую не спорить. И да, сегодня ты дома остаешься, никакой работы. В клубе ребят я предупредил, что два дня тебя не будет. Поэтому отдыхай.
– Что? – у Васьки разве что пар из ушей не шел.
Тут у меня вновь зазвонил телефон, будь он не ладен.
– Да.
– Гром, не получится сегодня. Проблема есть. Давай завтра встретимся.
– Без проблем, случилось чего?
– Потом, ОК?
– Хорошо. Если что, я на связи.
– Воот… И я с тобой дома сегодня. – улыбнулся я Птичке и приобнял ее за плечи, она вырвалась и ушла на кухню шуршать в холодильнике и по полкам. Может еще чего приготовит.
Васька дулась весь вечер, пыхтела, огрызалась. Но ужин приготовила и даже пригласила за стол. Я улыбался, счастлив был до безумия. Ложку дегтя в мою радостную физиономию вносило воспоминание об утреннем состоянии Птичкиной.
Девушка уже в часов восемь ели на ногах держалась.
На мой телефон вновь звонок.
– Гром, ты мне нужен. Приедешь на квартиру ко мне?
– Когда?
– Сейчас.
– Буду.
Я постучал в комнату к Васе, она сонным голосом позволила войти.
Птичка уже в пижаме лежала под одеялом с полуоткрытыми глазами.
– Разбудил, Вась? – спросил я. Хотелось нырнуть к ней в кровать и прижать к себе такую теплую, нежную и сладкую.
– Нет, но я собиралась пораньше лечь сегодня.
– Конечно. Птичка, мне уехать надо по делам, я дверь закрою на верхний замок, ключи оставлю у зеркала, если что. Но я думаю не на долго. Если вдруг что, звони мне, поняла? Если меня дома ночью не будет, звони в любое время.
– Антон, ты можешь не отчитываться, я уже взрослая, все понимаю.
Присмотрелся к Птичкиной и не сразу догадался о чем она. Ревнует, Снегурка моя. Подошел к ней, сел на кровать и притянул к себе ее лицо, поцеловал в губы,… как всегда забылся и чуть не остался. Пришлось отрываться.
– У Шторма проблемы какие-то. Ты его видела, он в моем кабинете частенько зависает. В последнее время чаще в пьяном состоянии, но все-таки. Пообещай, если ты ночью проснешься и меня не будет, то позвонишь мне.
– Надо больно. – фыркнула злючка.
– С Даном плохо получится, конечно, но я могу и остаться.
– Да позвоню я, позвоню. Только наврятли проснусь ночью, я вторые сутки без сна. До утра меня и пушкой не поднять.
– И все же…
– Я поняла, Антон.
– Все ушел тогда. Спокойной ночи, Птичка.
– И тебе не хворать. – было мне ответом и она погасила ночник. Я все-таки задержался на десять минут и перед тем как выйти заглянул в ее комнату, а Васька сопела, подложив ладошки под щеку. Сладкая моя.
Глава 26
Антон
В квартире Шторма я погрузился в свой юношеский ужас.
Дан не мог найти себе места, когда я приехал. Сначала, в ход шло пиво, я не одобрительно покачал головой. Нет, я тоже любитель расслабиться за счет горячительных, но Шторм последнее время просто спивается.
– Так, я не понял, ты меня чего позвал, чтоб бухать? Угомонись давай, и уже говори, что случилось.
– Пообещай, что выслушаешь все и не будешь перебивать, – вдруг попросил Дан совершенно спокойно.
– Договорились. – напрягся и не зря.
– Я же говорил, что отец привел в дом свою женщину, а у нее есть дочка.
– Да, говорил.
– Так вот, у девчонки проблемы с… Нет, не проблема это, просто… Блядь… – Даня вцепился руками в волосы и замолчал. Я не стал торопить, и сидел и молчал. Ждал.
– Пару лет назад с ней произошел один случай и после этого у нее кошмары и психическое расстройство. Пилюли какие-то глотает, но, мать вашу, может же и без них успокоится, – Шторминский будто и не со мной говорил.
Вновь помолчал, а потом все же посмотрел на меня.
– Понимаешь, она маленькая совсем. Пятнадцать лет. До нее дотронуться страшно. Тем более мне, громиле. Она, как дюймовочка, а они…
Шторм вскочил со стула и со всей дури врезал кулаком в стену. Костяшки в кровь, в стене дыра. Таак. Это мне совсем не нравится.
– Дан, говори.
– Антох, они ее чуть не изнасиловали, когда ей было всего тринадцать лет.
Своими словами друг просто дал пинка, и я вернулся в свой четырнадцатилетний возраст.
– Папа, где Света? – прошептал я, боясь услышать ответ, хотя, наверное, уже понял,… все понял.
– Света умерла, еще за пять дней до нового года. Поэтому тебя и отправили к родителям твоей матери.
Светка была моей теткой. Не родной, конечно, она сестра отчима. Но относилась ко мне, как к младшему любимому брату. Я получал от нее столько тепла за час нахождения рядом с ней, сколько не получал за свои годы от матери. Она была для меня всем. Лучшей подругой, сестрой, мамой. Я любил ее, любил настолько, насколько может любить мелкий прыщавый дрищ свою сестру.
Отчим в ней тоже души не чаял. Их родители погибли, и он полностью взял на себя ее воспитание. Десять лет он обеспечивал, кормил, учил, выполнял прихоти, советовался с ней. Она была единственным родным человечком для него.
Естественно, мне тогда никто не сказал о происшествии, не было подробностей. Пару слов от старшего брата, пару брошенных «отвали» от матери и «не расстраивайся Антон, справимся как-нибудь» от бати.
А я хотел знать, хотел знать, кто отнял ее жизнь, какая сволота.
Ярости мне тогда история с Васей прибавляла не меньше, однако, как-то одно другое перебарывало.
В восемнадцать лет я влез в сейф отчима и нашел бумаги об уголовном деле, что было заведено после смерти Светки. В нем же отчеты его людей о проделанной работе…
Их было трое. Три ублюдка, недочеловека, твари… Увязались за ней, когда она шла от подруги. Декабрь, темнеет рано, семь вечера, а темно, как в жопе негра. Она их даже не заметила, сначала. До дома оставалось еще сотня метров, когда подбежали сзади, врезали по голове и утащили…
Пьяные и упоротые они издевались над ней, а потом, чтоб скрыть преступление сожгли.
Я помню, как зашел отчим в кабинет, увидел меня с бумагами в руках… что-то кричал, ругал, выхватил листы, но я успел прочесть от корки до корки. Каждое слово впиталось в мозг, каждая точка и цифра…
Он усадил меня на свое кресло и заставил выпить стакан виски. После этого стакана я ушел из жизни на две недели, пока батя не отвез меня в свою клинику и не прокапал…
Я пытался вытравить алкоголем, наркотой, сексом, да всем, чем мог из мыслей те слова, что прочитал в деле об этих ублюдках. Но больше всего меня доканывала мысль о том, что стало с ними, с этими тварями.
Прокуратурой дело Светы было закрыто через четыре года. Полиция так и не смогла найти преступников. Их никто не смог найти, даже матери родные, если таковые у них имелись. Единственные, кто последний раз видел этих тварей… это ребята отчима.
Батя открывал свой бизнес в восьмидесятых, и кризис девяностых без танка пережить не каждому удавалось. Вот и был у него такой танк, по кличке «Каин». А у него уже были свои ребята. Отчим спас жизнь ему, подобрал с огнестрельным на дороге, посадил в свою тачку и привез в тогда еще маленькое отделение хирургии. Сам провел осмотр, сам достал пулю и зашил рану. Лечил и выхаживал его, пока тот не пришел в сознание и не порезал его ножом и смылся. Рана была легкая, батя наложил себе швы и забыл про странного, не благодарного мужика. Ровно на год.
Местным браткам тогда понадобилось место, на которое претендовал отчим, и дело бы кончилось не в пользу Валерия Гердена, совсем нет. Но в нужное время подъехали четыре тонированных девятки, из которых вывалились ребята, один другого страшнее, но самым удивительным было, что из одной машины вышел тот самый пациент отчима. Подошел к бати и сказал.
– Не прав был, прости.
Те, что приехали на девятках усадили батю в одну из машин и увезли домой. На следующий день тот мужик пришел к нему в дом с пачкой документов на место, из-за которого произошла потасовка.
– Вот. Дело твое. Ты извини меня еще раз, за то нападение. Ты жизнь мне спас, а я так…
– Да ладно, не в обиде.
Так и дружба началась. Батя спрашивал у него, почему «Каин», на что тот просто ответил.
– Брата убил. Родного. Гнидой был.
Он вообще мужик не многословный был.
Когда случилось со Светой, батя Каину сразу набрал, а тот…
Алексей, как на самом деле звали друга бати, признался, что был влюблен в сестру Гердена. С самого первого дня, как увидел еще девчонкой. Но даже когда ей исполнилось двадцать, не смел подойти к ней. Он убийца, руки по локоть в крови, шрамы на лице и теле, да и возраст превышал ее на пятнадцать лет. Поэтому тех, кто посмел посягнуть на возлюбленную Каина, искали с особой тщательностью.
На третий день эти трое утырков были в руках Каина. Полгода они еще прожили после встречи с ним. Вопрос лишь в том, как…
Он закрыл их на отшибе в подвале заброшенного дома. Он навещал их каждый день. Особенно в день похорон Светы. Как они смогли жить так долго и в таких условиях одному Богу известно. Он уничтожал их, топтал в грязь, превращал в животных, он раз за разом убивал их, а потом возвращал к мучениям. Он поклялся, что они будут жить пока он, Каин, сам не решит, что с них достаточно.
Я видел фотографии их тел. Видел, что с ними сделали за шесть месяцев. А потом просто бросили в подвале, истерзанных, обтекающих кровью, голодных, без воды. На их телах не хватало многих конечностей, в том числе и того, который между ног болтается. Его им Каин подстриг в первую очередь. Без наркоза и анестезии. Тупым ножом. Они умирали долго и в мучениях, а тела их потом бросили в подготовленные ямы в лесу и закопали.
Каин отомстил за Свету. Но как… Нет, я не осуждаю, я не виню или считаю, что не правильно, просто я бы не смог. Не смог так долго смотреть на тех, кто лишил меня частички моей жизни.
И сейчас, когда Дан говорит про попытку изнасилования… Тринадцатилетней девчонки. Уму не постижимо. Где эти уроды только все берутся? Захотелось выпить, что я и сделал.
– Продолжай. – прокаркал я не своим голосом.
– Они поймали ее и прям на улице за домом. Но… не знаю, Бога благодарить или кого, но в тот вечер проходил мимо некий Даниил Шторм, который услышал все это и разбил еба**ники этих козлов. А девочка убежала. И только сегодня я узнаю, что сестренка, – последнее слово он буквально прорычал, – узнала меня в первый же день, а вот я, спустя два месяца только, узнаю о том, что ее… Блять…
– Ты знаешь, кто они? – Пожалуй, это был главный вопрос за весь этот вечер.
– Да.
– Искать их нужно? Они в уголовном розыске или сидят?
– Еба**ый случай, все намного жестче, брат. Там настолько все хреново, что у меня волосы на голове, как у Медузы Горгоны, бля, шевелятся. Ада сказала, что когда в тот вечер она вернулась домой, там ее папаша учинил скандал, после которого на следующий день Виктория забрала дочь и уехала в другой город. А потом уговорила мать не подавать заявления в полицию. И сегодня,… сегодня у нее был приступ, потому что она встретила их на ярмарке, нос к носу.
– То есть они гуляют на свободе и живут в нашем городе? – удивился я.
– Да. Мне нужно их убрать, убрать, что бы они и на сто километр не смогли подойти к моей… сестре.
– Рассказывай, кто такие.
Разговор наш затянулся до поздней ночи. Мы обсудили, что сделаем и как. Не стали медлить и выполнили все в эту же ночь. Зрелище не доставит удовольствие никому, разве что мужикам нетрадиционной ориентации. Утром эти двое утырков покинули город.
Я вернулся домой. К своей Василиске. Которую хрен я теперь куда одну отпущу.
Глава 27
Василиса
Дни бежали, прошла неделя после того, как я поселилась у Антона. Я видела его отношение к себе. Он ухаживал. Несколько раз дарил цветы, в выходной сводил в ресторан, забирал из института. Меня все больше к нему тянуло, и тем быстрее я мечтала съехать.
Я знаю, он один из лучших. Самый хороший. И та ситуация восемь лет назад, все козни Лизки. Все мы это поняли и выяснили, но начать все сначала? Нет.
Не могла такому позволить начаться. Тетя Надя, которая пришла вместе с его мамой к нему домой об этом напомнила. Я не могла создать с ним отношения. Не могла. Пустая, израненная, брошенная. Да зачем ему со мной мучатся только?
Антон не понимал. Иногда злился, когда я отказывала в походе в кино или ругала за очередной букет. Но продолжал все это делать, не слушая меня.
Несколько раз видел меня с моим однокурсником на остановке, устраивал сцены ревности, на которые я улыбалась и говорила, что это совершенно не его дело. Он бесился, но быстро остывал.
Это произошло посреди второй недели нахождения в квартире Антона. В дверь позвонили. У меня не было в этот день пар, на работу только к вечеру, у Грома какие-то дела с отцом.
Подошла, спросила кто.
– Вася. Это тетя Надя.
Я не хотела открывать. Видит Бог, я не хотела не видеть, не слышать эту женщину, но, увы, не могла так поступить.
– Здравствуй, деточка. Как у тебя дела?
– Хорошо. Антон на работе. Что вы хотели, что-то передать ему?
Хотелось быстрее распрощаться с ней и отправить восвояси.
– Я хотела поговорить с тобой, Вася.
– Слушаю.
Женщина, по-хозяйски осматриваясь, прошла на кухню, села за стол и попросила чая. Я налила, а потом заговорила.
– Яне знаю, что вас связывает с Громовым Антоном, но советую заканчивать. Я узнала, у тебя есть квартира, так возвращайся в нее и забудь про сына моей подруги.
– Это она вас попросила со мной поговорить? – спросила почему-то я. Хотя могла спокойно объяснить, что не претендую на парня и что живу здесь временно.
– Нет. Она в курсе, что я здесь, но разговор этот моя инициатива. У меня есть падчерица и ей очень нравится Антон. А ты… ну, как кость в горле. Поэтому просто уйди из его жизни и не мешай. У них там дело молодое, она не обделена не умом не красотой. Поэтому… ну, ты понимаешь, я надеюсь.
– Тетя Надя, я не понимаю, что вы хотите от меня? По-моему, Антон дал понять свое отношение к вашей падчерице.
– Вася, я не буду вокруг да около ходить, и поведаю твою историю в красках твоему парню, хочешь? У меня даже кое-какие документы остались. Как видишь, я подготовилась к нашей встречи.
– Да, вижу. – выдавила из себя и поднялась на ноги. – не переживайте, я через пару дней съеду. Здесь я нахожусь только потому, что в моей квартире ремонт, а с Антоном мы старые друзья. Помогает. Про девушку сказал, чтоб от вас отвязаться и я так понимаю от вашей падчерицы. А сейчас проваливайте отсюда, иначе я сама позвоню Громову и оповещу его о гостях.
Тетя Надя не стала задерживаться и спустя пару мгновений покинула квартиру.
Я же… Я же начала собирать вещи.
Антон появился в тот момент, когда я вывозила чемодан в коридор.
– Это что? – спросил он, закрывая дверь и поворачивая ее на замок.
– Антон, я созвонилась с мастерами, они сказали, сегодня последние доработки сделали и можно завтра заезжать. Я уж сегодня поеду, приберусь пока.
– Почему, Вась? В чем дело? Почему не позвонила мне, куда ты собралась сейчас? На работу надо через пару часов. Да что с тобой вообще такое творится, я не пойму.
– И нечего понимать, я хочу вернуться домой, это понятно?
Я не хотела обижать парня, но получилось действительно грубо.
Антон смотрел на меня. Смотрел и молчал. Он устал, устал от моих постоянных отказов, от моих капризов бесконечных, от моих проблем.
– Я отвезу, – сказал лишь он и взял из моих рук чемодан.
Через сорок минут мы стояли у моего подъезда.
– Не приходи сегодня на работу, разберись там в квартире. До завтра.
Сказал и уехал.
Разбираться было с чем. И со своими чувствами, и с бардаком, что оставила бригада, и с тем, что творится в моей жизни!
На следующий день, я как обычно поехала в институт. Просидела пару пар, вышла на улицу.
– Вась, привет. Как ты?
Рядом со мной встал Петя, мой однокурсник, к которому постоянно ревновал Антон.
– Привет. Хорошо, ты как?
– Я норм. Хочу пригласить тебя в кафе. Пойдешь? – улыбнулся молодой человек.
– Я бы пошла, Петь, но ты же знаешь, у меня…
– Парень. – сказал Антон, подходя ближе и обнимая за талию.
– Вася не говорила, что у нее парень есть. – набычился Петя. Видела я его симпатию к себе, не глупая. Только мне от нее не горячо не холодно. Да и не давала я никаких сигналов к активным действиям.
– Ну, так он сам тебе сказал, – ответил Антон и повел меня к своей машине, которую я не сразу заметила.
– Что ты здесь делаешь, Громов?
– Не видно, за тобой приехал.
– Антон…
– Молчи и поехали.
Он привез меня к моему дому.
Злой сидел, сжимал свой руль и не смотрел на меня всю дорогу.
– Нам нужно поговорить, Василиса, – сказал и вышел из машины, открыл дверь для меня и, схватив за руку, потащил к квартире.
Я открыла дверь, разулась, сняла пальто и прошла на кухню.
О чем ты поговорить хотел, Антон. – начала я и понимала, о чем сейчас будет разговор. Сама себя начала накручивать.
– Птичкина, мать твою. Долго ты мне будешь мозг делать?
– Громов, я тебе в сотый раз говорю. Отвали.
– Нет. Никогда.
– Да ну, с тобой же невозможно просто. Ты мне не нравишься. Понимаешь? Не буду я с тобой. То, что было в детстве прошло сто лет назад.
– Не прошло. У меня, так точно. Я сказал, что ты будешь со мной, значит так и будет!
Громов шибанул со всей дури по стене кулаком так, что сбил костяшки на руках. Я было дернулась в его сторону, но остановила себя и отвела взгляд с его окровавленной руки.
– Я принесу перекись и бинт. – тихо произнесла, пытаясь скрыть дражайшие нотки в голосе и подступающие слезы.
– Вась, прости. Просто… – Антон замялся и, схватив меня за запястье, притянул к себе, обнимая за талию. Я выставила руки, упираясь ему в грудь ладошками, но попала в плен его серо-стальных глаз и уже не смогла сопротивляться ему. – Ты…
– Громов, перестань, я прошу тебя. – Я собрала все мысли в одну кучу и сказала то, о чем тут же пожалела. – Антон, я встречаюсь с молодым человеком и то, что ты меня сейчас прижимаешь к себе не приемлемо. Для меня, так точно.
Руки молодого человека сжались сильнее, впиваясь в мою кожу сильными пальцами. Взгляд начал темнеть, брови сошлись на переносице.
– Что. Ты. Сказала?
– Ты слышал. – прошептала я.
– Ты моя, слышишь? Моя. Забудь о любом, кто хочет подкатить к тебе свои яй… Кто хочет подкатить к тебе. Ты была моей еще в двенадцать, и с тех пор мало что изменилось. Поняла? – рычит он, прижимая меня к себе все ближе и ближе.
– Нет. Ничего подобного. Не твоя. – наперерез ему возмущаюсь.
– Убью. Уничтожу. Любого, кто приблизиться к тебе. А тебя,… тебя запру, спрячу, укрою, украду… – последние слова он уже шепчет, склоняя свое лицо к моим губам.
– Антош… – так же шепотом произнесла я и смотрела лишь на его губы.
– Скажи, что ты скучала по мне. Скажи, что я нужен тебе, Птичка. Моя Птичка. Я прошу тебя. Скажи, что я не безразличен тебе. – шепчут его губы.
– Ну…жен,… Тош…
Он впивается поцелуем в мои губы, подхватывая под колени и прислоняя своим телом меня к стене. Я отвечаю ему с той же страстью, с тем же трепетом. Отдаюсь ему со всей своей любовью, что так хранила первые годы и так болезненно пыталась вырвать из своего сердца.
Антон
Мне хотелось никогда ее не отпускать. Никогда. Я рвался, рвался до нее и, наконец-то,… Я хотел буквально сожрать эту девчонку, которая доводила меня до грани и, в тоже время, вытаскивала из глубины моей черствой разгульной души какие-то нежные теплые нотки. Они буквально, как щупальца осьминога тянулись к доброму и отзывчивому сердцу маленькой девочки, Птички, что сейчас в моих руках сгорала от страсти.
– Птичка, Птичка моя любимая. – я погладил ее щеку рукой, пачкая в своей крови. – Я тебя испачкал, – счастливо рассмеялся, как последний дибил, не переставая покрывать ее лицо поцелуями.
– Все равно… Пусть… Только не отпускай меня…
– Никогда. Слышишь. Ты моя. Навсегда.
Я так ждал, ждал, что она ответит мне. Скажет, что я нужен ей так же, что я для нее такой же не заменимый, как и она для меня. Я не мог остановиться, не сейчас. Только не сегодня.
Перенес ее в комнату и опустил на кровать. Она хваталась за мою одежду, дергала за волосы. Нетерпеливый маленький воробышек.
– Хочу тебя, Вась, больше жизни хочу.
Она сама потянулась для поцелуя, а кто я такой, чтоб не сделать то, что просит меня любимая.
Какая же она нежная, кожа, как шелк, никогда не ощущал такого, сколько бы не было подо мной женщин, только она. Она всегда.
Я снял с нее одежду всю и сразу, стащил с себя все, что было. Не мог не посмотреть на свою обнаженную Птичку. На эти длинные шикарные волосы, что распластались по половине кровати.
Потянул ее на себя и поцеловал. Мы стояли обнаженные посреди комнаты и просто целовались, любили друг друга губами, любили друг друга душой. Одной на двоих.
В какой то момент понимаю, что если не окажусь внутри нее, взорвусь прям так, ей и себе на животы.
– Иди сюда, – подхватил ее под колени и поднял на себя, она обхватила меня коленями, и ее горячее лоно оказалось именно там, где уже давно пора ему быть.
– Ты в курсе, что я тебя сегодня поднакусываю немного? – улыбаясь, спросил у нее.
– Да хоть съешь, только не останавливайся.
– Как скажешь, родная.
Прислонил ее к стене и, проведя рукой у нее между ног, собирая влагу намочил свой член и не спеша, растягивая удовольствие, начал входить в нее.
На всю длину, до самых ее глубин. Чеееерт, как же хорошо…Невозможно просто.
– Антоооон, – простонала девочка в моих руках и закусила губу. – Быстрее, пожалуйста.
– Все для тебя…
Я вбивал ее в стену, как молоток гвоздь, или скорей, как шуруповерт саморез. Там было влажно, там было горячо, там было сладко.
Не мог оторваться от ее сосков, что так зазывно прыгали у меня перед глазами. То облизывал, то прикусывал, то будто жалея, дул на них и вновь облизывал.
Вася кричала, я рычал, не переставая двигаться в ней. Наконец, почувствовал, как вокруг моего члена сжались нежные стеночки и Вася, вскрикнув, затихла. Мне понадобилось еще пол минуты, когда я опустошился вслед за ней.
Она висела на мне, как мартышка, уронив голову на плечо, я же боялся отойти от этой стены, боялся, что если отпущу ее, все закончится или я просто проснусь.
– Тош…
– Ммм, – промычал я.