Текст книги "Ты моя, Птичка! (СИ)"

Автор книги: Спирина Елена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Конечно, не видел, я не из Краснодара. Моя деревня находится в несколько сотен километров отсюда. Там я родилась и прожила восемнадцать лет и только после переехала сюда.

– Ого! А Антон там как оказался?

– Он приезжал к своим бабушке и дедушке, а они жили в соседнем с моим домом.

– Расскажи. Я хочу это знать. – шмыгнув носом и изобразив что-то похожее на полуулыбку, сказала Ада.

– Это было перед новым годом. Тридцать первого декабря. В окошко я увидела, как подъезжает машина деда Толи, это Антона дедушка, и из нее выходит молодой паренек. Ему тогда четырнадцать было. Однако, уже тогда он был высоким, красивым и хорошо сложенным. Так вот, берет сумки и идет к калитке, дед его уже в дом зашел, а Антон не заметивший гололеда под ногами поскальзывается, взмахивает руками, в которых сумки и, естественно, приземляется на пятую точку. – я хорошо помнила этот момент и как могла показала его падение Аде. – Одна из сумок перелетает через забор и оказывается на нашем участке. Антон поднимается со снега, что то бурчит себе под нос, и идет к нашему огороду, где и упала его ноша. Не знаю, что меня тогда дернуло, но я вышла ему помочь. На белом снегу были рассыпаны мандарины. Ох, Ада, ты не представляешь, как же я их люблю. Помогала собирать и ели слюни сдерживала. А он знаешь, что сделал. Я ему, когда пакет передала с фруктами и убежала, застеснялась, а он этот пакет с мандаринами у меня под дверью оставил. Радости было… ух…

– А потом? – спросила Ада.

– Потом мы с сестрой вышли гулять и с ребятами из деревни, которые уже были знакомы с Антоном и взяли его с собой, катались на горке. Я очень стеснялась. В детстве вообще была всегда тихой и смирной. Заучкой. – я рассмеялась и Ада в ответ мне улыбнулась. – смотрела на всех со стороны, но сама кататься не могла. На мне тогда была белая пуховая куртка, а съезжали с горки ребята на старых покрышках от машин. Естественно, сядь я на нее и моей белоснежной одежке пришел бы конец. Антон тогда посадил меня к себе на колени. Просто обманул, представляешь? Говорит, подойди, пожалуйста. А сам сидит уже на этой покрышке, я то дурочка стеснительная подошла, даже наклонилась немного, думала, что сказать хочет или спросить, а он меня дернул на себя и усадил на колени, а ребята толкнули нас с горки. Я тогда впервые мальчика то обняла. Но мне понравилось. Обнимать. Именно Антона. Он и сам мне безумно нравился с первого взгляда на него…

– Я всегда знал, что ты от меня без ума, Снегурка. – сказал неожиданно появившийся Антон на кухне.

– Ага! Подслушиваешь? – рассмеялась я и подставила щеку для поцелуя.

– А почему, Снегурка? Птичка, я так поняла от фамилии, а Снегурка?

– У меня была не только белая куртка, но и шапка с помпончиком тоже белая…

– А еще длинная шикарная коса, которая пахла мандаринками. Я смотрел на нее и на язык так и летело прозвище сказочной героини. Еще и знакомство в канун Нового года. – объяснил Антон девочке.

– Как мило, ребят. – шмыгнула носом Ада.

– Я милее, Кроха, скажи? – подняв свою сводную сестру на руки и сев на ее место, а Аду усадив к себе на колени, спросил ухмыляющийся Даниил.

Господи, какая пара. Это трудно описать. Он, такой большой, огромный. Накаченный, высокий, красивый, с челкой, спадающей на правый глаз. У него завораживающие ямочки и приковывающая родинка на щеке. Но глаза, карии глаза испускают такое тепло, такую любовь, когда рядом с ним она. Его сестра. Его Кроха. Как он нежно называет это прозвище.

Ада, она противоположность совершенная ему. Маленькая, как воробышек. Крохотная, я бы даже сказала. Ее темно-рыжие кудрявые волосы подпрыгивающие при каждом движении не оставляют никого равнодушными. Очень красивая. Зеленые глаза и счастливая улыбка добавляют ей образ маленькой ведьмочки. Сейчас Аде всего пятнадцать, страшно представить, как Дан будет отгонять от нее кавалеров, когда ей исполнится двадцать.

Так хочется, чтоб у них было все хорошо. Чтоб они не расставались. Ребята заслуживают это.

– Так, ужин готов. Давайте рассаживайтесь.

Еще на пару часов мы задержались с ребятами, но когда мы поняли, что Аду клонит уже в сон, засобирались домой. У них впереди тяжелые дни.

Антон привез нас ко мне на квартиру. В ней мы и прожили до похорон мамы Ады. А после забрал к себе и уже не отпускал на квартиру. Я перевезла вещи, не все, но большинство. Мы прожили так месяц, пока Антону не позвонил Александр Сергеевич Шторминский.

Глава 35

Антон

Мы были с Васей дома, когда на мой мобильник поступил звонок от Пушкина.

– Да? – удивился я.

– Антон, у меня проблемы. С Даней.

– Что случилось?

– Ада… Она ушла от нас. К отцу вернулась и перекрыла все общение к нулю.

– Как? – удивился я.

Последний месяц эти двое не расставались не на минуту.

– Даниил рассказал все. Он… в общем, это не по телефону. Сможешь подъехать сегодня ко мне?

– Да, буду. Васю закину в университет и сразу подъеду. Домой?

– Нет, я в ресторане в своем буду.

– Хорошо. До встречи.

– Что случилось? – спросила взволнованная Вася.

– Я и сам не понял. Ада ушла от Шторминских. Какие-то проблемы. Я поеду к Пушкину и все узнаю. Позвоню потом.

– Хорошо, поехали тогда, отвезешь и меня и мчи к Александру Сергеевичу.

Через пару часов я сидел перед отцом Дана и пытался уложить в голове то, что рассказал Сергеевич.

– Она что, правда беременна? – спросил я, не веря не единому слову, что поведала им Карина. Та еще стерва.

– Я не знаю. Меня вчера доконало то, что ушла Ада, не оборачиваясь. Истерика сына и разгром дома, чуть ли не до основания. Беременность я оставил на потом.

– Что я могу сделать, дядь Саш?

– Попробуй поговорить с ним. Может, тебя послушает.

– А где он сам то?

– Мои ребята сказали, что сидит у дома Адель.

– Я попробую, хотя бы узнаю, что он вообще думает делать. Но… вы что-то знаете об отце Ады? Дан о нем не очень хорошо выражался.

– Все что смогут выяснят до конца сегодняшнего дня. Понимаешь, у меня же документы на удочерение лежат. Все должно было решиться на этой недели. А тут…

– Ладно, товарищ Пушкин, не вешай нос. Дана беру на себя.

– Спасибо, Антон.

На том и разошлись. Я сразу узнал адрес Адель и поехал туда. Даня сидел на лавке, как неприкаянный. По-мужски, парня жалко было. Он мой друг и брат. Один из тех, за кого жизнь бы отдал. И сейчас, то отчаяние, что излучало его мощное тело нагоняло горечь.

– Дан, поехали домой. – подошел я к нему.

– Отец рассказал. – не спросил, сказал просто.

– Да, он очень переживает.

– Я хочу ее увидеть, поговорить. Объяснить.

– Что ты объяснишь, Дан? Дай ей немного времени.

– Езжай домой, Тох.

– Без тебя не уеду.

Я сел рядом с ним на лавку и так мы просидели не меньше часа. Дан сжалился надо мной в итоге и, сев в машину, погнал к дому, я проследил. Отчитался перед Пушкиным.

Вечером все рассказал Васе.

– Антош, а Карина… она правда беременна?

– Я не знаю, Птичка. Дядя Саня сказал, что займется этим вопросом. Дан и слышать о ней ничего не желает.

Так прошло три или четыре месяца, я уж и сбился по срокам.

Шторм каждый день ошивался у дома Ады, я взял на себя обязанности с его трассой, в которой вообще-то не хрена не понимаю. Но если спустить на самотек, хозяина могут переизбрать, а не ждать, когда он там дела на любовном фронте подлатает. Адель отказалась не только от встреч, она игнорировала все попытки Шторминских поговорить с ней. Не с Даней, не с дядей Сашей.

Мы с Васей ее понимали. Девочке действительно досталось. Пушкин все что мог, разузнал про ее отца, новости не радовали, но они хотя бы с этим родителем смогли договорится, что Сергеевич будет выделять деньги на Аду и, чтоб папашка ее сообщал о том, как поживает девочка. За нее было тревожно.

Карина оказалась действительно беременна. Живот начал расти и она этого не скрывала, в принципе, как и то, что отец ребенка Шторм. Клуб и трасса Дана об этом жужжала, как улей.

Все перевернулось в один из весенних дней. Ада тогда решилась поговорить с Даней, после чего последний ушел в двухнедельный запой, Пушкин был готов порвать любого, потому что помимо ссоры с сыном, он узнал, что и Адель там в истерике бьется. В общем, время было сумасшедшее.

Вася все время ездила со мной, разыскивая Даню. Он пропал и найти мы его не могли, только спустя десять дней знакомые ребята рассказали, что видели Дана в соседнем городе и я рванул туда. Увидел в дым пьяного друга в обнимку с местными проститутками, вырубил его одним ударом и отвез в отчий дом. Придурок чертов!

– Ты его не сильно, у него синяки наливаются под глазами. – осмотрев парня на заднем сидении, спросила меня Василиса.

– Ничего с этой тушей не будет, а за седые волосы на моей и Пушкина голове его бы еще и отпинать не мешало.

– Перестань. Он же любит ее. Вот и…

– Я тебя тоже люблю, но не напиваюсь же.

– Так давай я уйду и проверим, чем ты будешь заниматься.

– Я тебе уйду, этого придурка нашел, и тебя найду, Птичка! Запомни это.

– Я знаю. – улыбнулась она.

– Знает она. Где моя обещанная свадьба?

– Мы же решили, что после окончания мной университета.

– Еще год ждать?

– Ну, нет же. Антон, летом, мы распишемся с тобой летом, перед практикой.

– Кстати, на счет практики, я договорился с батей, он берет тебя к себе.

– Правда? Здорово.

– Здорово у нее. Он ждет нас в гости уже почти полгода, а ты все боишься чего то.

– Не боюсь, просто там твоя мама, а она все знает про меня и не известно, что ей тетя Надя наговорила.

– Забей. Важен лишь батя и Галчонок. На остальных побоку.

После этого запоя Шторм немного успокоился. Он перестал ездить к Аде и прислушался, наконец, к словам Василисы. Она постоянно повторяла, что девочке надо дать время и неважно сколько его пройдет. Ей оно нужно. Простить измену и предательство не так легко, как могло бы показаться. Вася знала наверняка и спорить с ней никто не собирался.

Мы с Птичкой, наконец-то, посетили отчий дом. К сожалению, без матери не обошлось, как и без ее реплик.

Я не стал больше терпеть и сказал, если она не заткнется, я перестану оплачивать долги ее любимого сыночка. Конечно, батя не знал, что мать просит у меня деньги. А я знал, что он не знал… в общем, да, специально. А нечего мою Снегурку обижать. Уезжали мы под злой взгляд матери и крики отца на нее.

– Она меня так никогда не примет, Антон!

– Да и хрен с ней. Я очень долго пытался сделать все возможное, чтоб она полюбила меня, но как видишь…

Глава 36

Василиса

Время шло. Антон все чаще говорил о свадьбе, что то планировал, составлял списки приглашенных. Я только улыбалась на него. Он бурчал, что я тяну резину, но… Не знаю, чего-то ждала. Не могла или не хотела именно сейчас идти в ЗАГС. Почему? Понятия не имею.

Мы ехали домой с клуба и мне поступил звонок с номера Лизы. Не хотела брать. Она частенько названивала, в основном просила денег, я не отказывала. Один раз даже встретились с ней. Животик вырос, оставалось пару месяцев до родов. Коля больше не появлялся и не давал о себе знать, чему я была безмерно рада.

– Да, Лиза, слушаю. – ответила я все же.

– Вася, здравствуй, – услышала в ответ я голос ее мужа.

– Что ты хочешь? Где Лиза? – при этих словах Антон сбавил скорость и припарковался на обочине, повернувшись ко мне.

– Мы в роддоме, ты приедешь? – спокойно спросил он.

– Как в роддоме, еще же рано? – заволновалась я.

– Не знаю, она пожаловалась на боли и мы вызвали скорую, врач сказал, начались роды.

– Сейчас буду. – я отключилась и посмотрела на Громова. – Антош, давай в роддом. Лиза рожает.

Он ничего не сказал и тут же завел мотор и развернул машину в нужном направлении. Я всю дорогу ерзала, будто подо мной лава. Антон косился на меня, но молчал. У больницы я выскочила из машины и рванула к дверям родильного дома, где на пороге курил муж сестры. Антон догнал меня, взял за руку.

– Не переживай, Вась, все хорошо будет. – прошептал он, глядя мне в глаза.

Я кивнула, но не чувствовала того, что говорил мой парень. Я ждала самого плохого, почему не знаю, даже Коля стоял спокойный, как удав и улыбался, глядя на нас.

– Где она? – спросила я у Коли, когда мы подошли ближе.

– Рожает, где еще может быть. Ее в операционную повезли.

– Как в операционную, зачем?

– Ну как зачем? Рожает же. – удивился он моему вопросу.

– В операционной? – закричала я на него, от чего у парня выпала сигарета изо рта. Кстати, раньше он не курил, насколько я помню.

– Идиот! – процедил Антон и повел меня в глубь больницы.

Конечно, нас никто в операционную не пустил, но деньги многое решают и нам разрешили подняться на нужный этаж и ждать врача или медсестру.

Первая вышла медсестра, глянула на нас удивленно и тут же подошла.

– Кто вам разрешил здесь находиться? – строго спросила она.

– Главрач. Как Лиза Птичкина? – спросил Антон, опережая меня.

– Птичкина? – еще больше удивилась она.

– Савостина. Савостина она. – посмотрела я на Громова.

Женщина, услышав фамилию, прикусила губу и отвела взгляд.

– Она родила? Кесарево было? Как ребенок? – посыпалось из меня куча вопросов.

– Успокойтесь, я сейчас позову врача.

Сказала и смылась. Сердце колотилось, как бешенное. Антон не отпускал моей руки.

– Вы родственники Елизаветы Савостиной? – спросил пожилой мужчина, вышедший из операционной.

– Да, как она?

– Кем вы приходитесь ей? – строго спросил врач.

– Я родная сестра.

– Понимаете, она поступила к нам с кровотечением. Проблем там было целый букет. И отслоение, маточное кровотечение, шею ребенка обмотала пуповина, когда мы ее осматривали, к сожалению, ребенка уже было не спасти…

– Что? – я пошатнулась, меня тут же усадили на стул и врач позвал медсестру с нашатырем. Антон всматривался мне в лицо и крепко продолжал сжимать мои руки.

– Как вы? Вот, нюхните, – с этими словами мне подсунули под нос ядерно-пахнущую ватку.

– Ой, фу, нормально я. Продолжайте… – запнувшись, проговорила я.

– Давайте пройдем в палату, вы отдохнете пока.

– Нет, говорите. Как Лиза?

– К сожалению, мы не смогли спасти вашу сестру, она потеряла очень много крови…

Сознание меня покинуло…

Глава 37

Антон

Сначала были похороны, Вася тяжело переживала эти моменты. Я как мог, организовал все, не задействуя ее. Она часто плакала, не хотела со мной разговаривать, винила во всем себя. Я, грешным делом, стал подумывать о психиатре.

Пока занимались организацией похорон Лизы и ее ребенка, вскрылась еще одно обстоятельство. Я мало, что понимаю в медицине, но тут мне помог отец. Он, узнав о случившемся, по своим связям запросил справки, медицинские анализы и исследования и оказалось, что в смерти Васиной сестры виноват… муженек. У них что-то случилось, уже после похорон, на следствии он сознался, что поругались. Вечная проблема была в доходах. Точнее в их отсутствии. Лиза, по натуре своей была девушкой истеричной, несерьезной, однако, привыкшей к хорошей жизни. Эту жизнь, увы и ах, дать ей Николай не смог. Помогали его родители, но что они могут со своих копеечных зарплат. Вася тоже много не выделяла, в основном покупала одежду для маленького, коляски, кроватки, какие-то погремушки, коврики. Ну и оплачивала платные услуги врачей. Я знал об этом, мы не обсуждали. Это Васин выбор, Васина семья.

Как бы там не было, денег молодой семье не хватало. Тут еще и отца Николая уволили с работы, сокращение. И получалось, что родители смогли только оплачивать им квартиру съемную. Собственно и все. Лиза поставила ультиматум мужу, пора, мол, тебе и честь знать, просиживая дома штаны, выходи на работу. Тот был не в восторге от этого. Привыкший особо себя не перенапрягать, мужик отказался, и после этого начались скандалы. Последний, после которого Лиза и попала в больницу с преждевременными родами, а потом, к сожалению, и с летальным исходом для нее и ребенка, случился из-за очередного крика, что денег нет. Хлеб купить не на что. Жить не на что. На что Николай сказал Лизе, позвони сестре, пусть денег даст. После слов этого не до мужика, я конечно, удивился, и совсем не ожидал такого от сестры Васи, после того, что узнал о их жизни.

– Жена начала на меня кричать, говорить, что Вася и так нас обеспечивает. Потом вдруг разревелась, села за стол и, вытирая лицо рукавами от кофты, бормотала, что она, то есть моя жена, испортила жизнь сестре. Что это она во всем виновата, что если бы не Лиза, Вася сейчас была бы счастливой мамой, а теперь она никогда не сможет иметь детей. Мама всегда защищала меня, а папа… папа знал, кто вырастит достойным человеком и это не я. Она так рыдала, что мне надоело и я ушел из дома. Вернулся вечером, ну немного выпил с друзьями, с кем не бывает.

Слушая его рассказ я заметил, как он отвечал, будто все равно, будто и не винит себя не грамма в смерти жены и не родившегося ребенка. Будто не понимает, что его посадят, а я постараюсь и его посадят, за то, что он сделал. Будто ему не грамма не жаль, того что потерял близкого.

– Ближе к теме, – одернув его следователь.

– Ну, так вот, она меня встретила в дверях и опять истерить, орать, ругаться. Ну что за бабы пошли? Учуяла, видимо, что я выпил немного и крик стал еще сильнее. А у меня вдруг злость такая разобрала. Нет, ну а что она меня пилит, я что обязан оправдываться или что? Ну, муж и где написано, что я должен выслушивать ее причитания. Ну, я и толкнул ее, ну просто оттолкнул, она спиной и головой о стену приложилась, ну хоть замолчала. Правда, ненадолго. Потом, как давай вновь кричать. И знаете, как обидно слушать взрослому нормальному мужчине такие слова? Говорит, что я ничтожество, что я ни на что не способен. Что я слюнтяй и ублюдок. Лентяй. А потом уже прошлась и по моему достоинству, мол, удивляется, как и она и Васька, сестра ее, умудрились забеременеть от меня, от козла мелкочленного.

Хорошо я находился не в самой допросной¸а за небольшим ограждением. Меня не слышно и не видно было. Потому что сдержать смех мне было трудно, следователю было сложнее, быструю улыбку я все же заметил на его лице.

– Что было дальше, – откашлявшись, спросил мужчина.

– Ну что дальше, взбесила она меня. Оскорбляла, орала, еще это пузо ее, что на нос уже залезло. Беременна, черт, а меня кто-то спросил, хочу я детей или нет, свадьба эта мне тоже не усралась, сидел бы в родном городе и гулял с пацанами, а меня сюда притащили. В общем, ударил я ее, промахнулся что ли, не знаю. Попал по животу. Она тут сразу застонала, завизжала, крикнула скорую вызывать. Я вызвал, вот приехали и там уже она не справилась.

– Прочитайте и напишите с моих слов записано верно, роспись и дата.

Безэмоциональный(почти) следователь протянул листок, этот тюфяк, не читая все сделал, что ему и сказали. Зашел конвой надели на него наручники. И тут до него, наконец, дошло.

– Куда это? Вы что меня арестовываете? За что?

– Вы обвиняетесь в преступлении, в причинении вреда здоровью, повлекшее за собой смерть человека и не родившегося ребенка. Адвоката вам предоставит государство. Вашим родителям уже позвонили и они в пути.

И вышел. У преступника началась истерика не хуже бабьей, он ревел, отказывался идти, кричал, в итоге пришлось его просто волоком тащить в камеру.

Время шло. Николая посадили на семь лет. Его родители сначала упрашивали забрать заявление из полиции, правда, обращались к Васе, но заявление подавал я. А дальше уже так просто его не заберешь, и потом, там были причастны и медики, которые скрыли истинную причину смерти. Этот не до мужик умудрился за пару часов найти огромную сумму денег и заплатил медикам, которые и промолчали и подделали анализы и осмотр Лизы. Просто напросто они скрыли преступление. Срок получил не только муж Лизы, но и еще несколько человек.

Вася пришла в норму только спустя пару месяцев. Это случилось неожиданно.

Позвонил батя и сказал, что рожает Карина, которая упорно доказывала, что беременна от Шторма. Мы уже было собрались поехать поздравить и девушку и, возможно, самого Дана, потому что там хотели на месте делать тест ДНК, но по приезду туда увидели довольного донельзя Шторма и улыбающегося Пушкина.

– Что? Ваш? – разинув рот, спросил я. Не думал, что он будет настолько рад стать отцом ребенка от нелюбимой девушки.

– Не то слово… – смеясь, сказал друг и продолжил угорать.

– Дань, да в чем дело? – вмешалась уже Вася.

– Она родила прелестную девчушку, – ответил Пушкин, потому что Дан ни как не мог перестать хохотать. – Мулаточку.

– Что? – тупо стоял и хлопал глазами. Она что от негра… эээ… чернокожего родила?

– Что? Что? Тох, мы поедим, заезжайте к нам, ладно. Можешь к отцу сходить, я думаю он позволит посмотреть малышку, если уж ты мне не веришь. – улыбнулся Шторм и они отчалили.

– Можно посмотреть, правда? – вдруг с надеждой спросила Вася.

– Ну, я думаю, батя тебе не откажет, Птичка.

Посмотреть нам разрешили. Сказать честно, я понял это чуть позже, на то, наверное, и мужик, что не сразу доходит, но малышка мне понравилась. Вася смотрела на нее, не отрываясь, не моргая. Со слезами на глазах.

– Если ты начнешь плакать, я тебя домой отвезу.

– Все хорошо.

Мы постояли еще какое-то время и поехали домой. Вася перестала плакать и вспоминать Лизу по несколько раз на дню, она ходила оставшийся день задумчивая какая. Как кошечка нежная, обнимала и ласкалась.

На следующий день вновь попросила посмотреть малышку, если можно. Я позвонил бате, а тот ошарашил, она отказница. Карина отказалась от дочери. И девочку скоро заберут в дом малютки.

Сказал Васе. Та долго смотрела на меня, так долго, что я подумал, что отключилась моя Снегурка, а потом вдруг встрепенулась и спрашивает.

– Антон, а ты еще хочешь меня в жены взять?

Сказать что я охренел, это ничего не сказать, мы про эту тему вообще забыли за последнее время, а тут сама предложила.

– Конечно.

– Давай распишемся, только быстро и без праздников всяких.

– Говори, любимая, что ты задумала. – стал я подозревать ее.

– Давай ее удочерим, Антош? Ну, она же такая маленькая. Кроха совсем. Представляешь, будет в детском доме? Да ее там мучать будут, издеваться над бедной…

Вася продолжала говорить, уговаривать меня, приводить примеры и доводы. А я не слушал. Я сразу представил, что Вася, наконец-то, стала моей, по закону, со штампом. Мы живем вместе, не расстаемся, а рядом с нами та маленькая малышка. Правда, хорошенькая. Именно в этот момент я понял, что девочка прелестна и мне она действительно понравилась в первый момент. В самый первый раз, когда я ее только увидел. Вася, эта малышка, наш общий дом, может даже кошка, аквариум и собаку заведем. Да…

– Ты не хочешь, Антон? – вывела меня из раздумий Вася.

– Хочу! – я достал телефон и набрал батю. – Пап, помнишь, у тебя там знакомый был в ЗАГСе, нам с Васей завтра надо расписаться. А еще нужны связи в опеке. Мы заберем Каринину малышку себе. Мы ее удочеряем. Нужно все это как можно быстрее провернуть, чтоб маленькую не успели забрать в дом малютки.

Батя меня выслушал и сказал.

– Я перезвоню.

Пока ждали звонка бати, битый час успокаивал плачущую и что-то причитающую Птичку. Сначала кинулась ко мне на шею, зацеловала, я уж хотел продолжить ласки, а она вдруг расплакалась, да так, что хотел сам отцу звонить и вызывать на дом.

И вот звонок. Вася притихла тут же, только молча вытирала слезы.

– Да? – ответил я на звонок.

– Завтра на роспись, в наш районный ЗАГС. На счет опеки…

Батя замолчал, я тоже не спешил.

– Чья инициатива то была?

– Общая. – не раздумывая, ответил ему.

– Есть у меня один должник, а еще у Санька тоже должничок имеется. Обговорим и после ЗАГСА приедете, заберете ребенка.

– Так быстро? – удивлено воскликнул я.

– Да, нечего ей делать в доме малютке. С бумажками побегаете, конечно, но не зря же я налаживал связи с губернатором.

– Спасибо, пап. – ответил ему.

– Имя придумывайте пока и с вас бутыль за свадьбу.

– Все будет, обещаю.

Вася не моргая смотрела на меня, когда я положил трубку.

– Что?

– Поехали по магазинам, Птичка, у нас столько дел еще.

– Антош, что твой папа сказал? – не унималась она.

– Завтра распишемся и за малой в больницу. Так что быстро за красивым платьем, кроваткой, коляской и чего там еще надо?

– Правда? – и вновь слезы.

– Птичкина, прекращай топить мою квартиру, собирайся, а то в спальню утащу.

Ваську, как веником сдуло с дивана, я только джинсы успел переодеть, а она уже одетая у двери приплясывала.

– Кстати, я тебя в декрет отправляю с работы. С учебой сама решай.

– Да хоть на пенсию. Антош?

– Ммм?

– Я говорила, что люблю тебя?

– Не помню… – включил я дурака.

– Я тебя очень люблю. Всегда любила и буду любить.

– Я тебя больше. Навечно. Ты теперь навсегда моя, Птичка!

Эпилог

Антон

– Мы едим к Пушкину! – оповестил я своих, переступая порог квартиры.

– Пуськину, Пуськину. А Даня дома? – запрыгнула ко мне на руки дочка.

– О, там не только Даня.

– А кто? – с нескрываемым любопытством спросила Камила.

– Там его невеста, наконец-то, вернулась.

– Невеста? А кто это?

– Это та, кого он ждал всю свою жизнь.

– Аааа… – покивала дочура, будто что-то поняла.

– Неужели правда, Антош? – спросила Вася, выходящая с кухни и вытирающая руки о полотенце.

Я прижал ее к себе и поцеловал сладкие губы. Обожаю ее.

– Да, нашлась пропажа. Так что собираемся. Они вчера к нам должны были приехать, но что-то пошло не так, поэтому едим мы к ним.

– А я все думала, чего кота Дан забрал, а оно вон как выходит. Это же отлично, тогда я пошла собираться.

Шесть лет назад я, наконец-то, смог привязать к себе свою Птичку. Мы вместе смогли обрести то, что было не под силам приобрести в одиночку. У нас появилась маленькая кроха. Наша любимая малышка Камила. Дан ее Карамелькой зовет, говорит очень на конфетку похожа.

Ну и что, что не родная, главное не кровь. Любить можно просто потому что… любишь. И мы любим ее.

Батя в ней души нечает. Говорит, что ни за что бы себе не простил, если бы даже мысли допустил, чтоб отказать нам в просьбе об усыновлении. Балует ее, как может. Игрушки, одежда, поездки на отдых.

Вася всегда тяжело расстается с ребенком. Всегда скучает, хотя батя обычно больше недели отдыха позволить себе не может. С матерью он развелся, оказалось, что Леня подворовывал, а она покрывала его. Галчонок осталась с батей, да он бы и не отдал ее. Я с ней тоже не общаюсь, хотя постоянные звонки о том, что я ей должен напрягают.

С Васей… А с Птичкой у нас все настолько хорошо, что иногда страшно, не случилось бы чего.

– Готовы! – кричит мелкая. – Поехали к къёсному и его невесте.

– Ну поехали. – подхватил мелочь на руки.

Что еще для счастья надо? Ничего. То что есть у меня, не каждому дано. А тут и батя еще осчастливил. Лечение Васи дало свои плоды и скоро у Камилы появится сестренка или братик…

Конец!