Текст книги "Только она"

Автор книги: Спирина Елена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3

Адель

Я почти всю дорогу чувствовала злобное дыхание девушки, что сидела позади нас. Иногда она отвлекалась на Даню и мило улыбалась, пытаясь закинуть ногу на ногу, но в машине с низкой посадкой это почти невозможно, тем более там, где сидела она.

– Милый, а ты меня заберешь после? – ворковала та, касаясь его плеча.

– Малая, я что похож на «милого»? – поворачиваясь ко мне, спрашивал он с хитрой улыбкой. Я лишь пожимала плечами и робко улыбалась в ответ.

На самом деле мне было стыдно, и чем дольше я находилась в обществе этого парня, тем стыд все больше покрывал мое тело своим полотном. Я чувствовала, как краснели щеки, когда вспомнила, как он увидел меня на полу, корчившейся от страха. Как краснели уши и шея, когда я осознала себя у него на руках и почувствовала крепкие объятия.

– … ты что настолько будешь занят? – услышала я голос блондинки.

– Да, Карин, не получается. Дел не в проворот. Вызови такси. Ок? Ладненько, мы покатили.

Даня сорвался с места и широко мне улыбнулся.

– Отвязались, слава яй… эээ, слава Богу. Какую еду ты любишь?

– Домашнюю. – улыбнулась я, а он над чем-то задумался.

– Блин, куда бы тебя отвести, чтоб ты еще и не отравилась?!

– Дань… то есть…

– Нет, нет. Зови меня, как хочешь. Даня или Дан тоже подойдет.

– Хорошо. Так вот ты говорил, что у тебя много дел, может, отвезешь меня к маме тогда. Она меня накормит, да я и сама готовить умею.

– Тебе со мной скучно? – вдруг спросил он серьезно.

– Нет, конечно.

– Тогда дел у меня нет и… о, я придумал.

Он замолчал и куда-то свернул. Через пять минут мы стояли возле ворот в городской парк. А за ним карусели.

– Пойдем веселиться!

Даня в первом же ларьке купил нам по хот-догу с колой. Очень вредно, но так же и вкусно. В следующем, я получила в руки палочку с огромной сахарной ватой, а в другую палку с большим леденцом, почти с мою голову, в простонародье сея конфета именуется «Петушком».

Сев на лавочку, мы с удовольствием все это съели. Правда леденец в меня не влез, и я со спокойной душой отдала его девочке, которую мама уводила домой на обед, а она плакала, что не успела покататься во-о-он на тех коняшках.

– С чего начнем? С колеса обозрения или вон с тех страшилок? – показал он на длинные вагончики, мчащиеся с нереальной скоростью.

– Давай с колеса. Я скорости боюсь. Но если ты хочешь…

– Нет, только с тобой. – Взял за руку и повел к аттракциону.

«Только с тобой». Эта фраза крутилась у меня в голове весь вечер и это не хило так меня волновало. Я не дурочка. Даня понравился мне сразу, а уж после сегодняшнего дня и подавно, тяжело смотреть на него спокойно.

Но, его папа сделал моей маме предложение руки и сердца, и если она согласиться и они поженятся, Даниил станет мне братом. Брат и сестра. Сестра не может испытывать к своему, хоть и сводному, но все-таки родственнику, ничего, кроме сестринского уважения и любви.

Поэтому он – табу.

– Тебе понравилось? – спросил Даня, когда мы ехали домой, а я уже почти дремала в машине.

– Очень.

– Ты устала? Спать хочешь? – взволновано, как мне показалось, спросил парень.

– Это лекарства, они действуют и как снотворное.

– Зачем ты выпила сегодня эти колеса? – хмуро спросил он.

– Мне прописал их доктор.

– Чушь. Ты в состоянии сама успокоиться, зачем тогда эти пилюли.

– Дань, мама права, только сегодня я смогла успокоиться сама, да и то благодаря тебе, как мне кажется, – я вновь покраснела и отвела взгляд. – У самой у меня не получается.

– Кто это сделал? Их наказали?

– Нет. Не знаю. Не хочу знать. Не надо про это, ладно?

– Хорошо. Сегодня не буду. Но пообещай мне, что если почувствуешь вновь, что тебе накатывает, ты зовешь меня, поняла.

– Не думаю…

– Ой, опять ты за свое, говорю же, не думай. Гони мобильник. – протянул руку парень. Я замешкалась, от быстрого перехода в его разговоре и достала телефон из кармана.

– Зачем он тебе?

– А если меня дома не будет? Как ты меня позовешь? – Улыбаясь, не хуже чеширского кота, сказал Даня.

– Разумно, – хмыкнула я и обратила внимание на его телефон, на котором высветился мой номер вызываемого абонента.

– На, запиши меня. – вернул мой сотовый и схватил свой.

Я посмотрела на его номер телефона и почти сразу запомнила наизусть. Он был очень легкий. Но все же записала в контакты. « Даня». Его красивое имя.

– А теперь повторяй. – заговорил вновь парень и внимательно уставился на меня. – Обещаю, Данечка, тебя звать при первой тревожной мысли о моих проблемах.

– Не смешно. – сказала я.

– Согласен. Повторяй, я жду. А то всю ночь в машине сидеть будем.

– Ладно, ладно. Дань, обещаю, что если что, сразу к тебе.

– Умница. Пойдем. Твоя мама уже в окошко выглядывает.

И правда, мама тревожно высматривала нас из окна, насколько я помню, кухни.

Мы зашли в этот шикарный дом и к нам тут же вышли на встречу Александр Сергеевич и мама.

– Дань, где вы были так долго? – мне казалось его отец злиться, и я ответила за Даниила.

– Мы ходили на аттракционы. Мама, ты не поверишь, я каталась на этих крутых, которые быстро катятся. Представляешь? Я и они? О, это было что-то. Никогда так не боялась. Это было круто. – повернулась к Дане и подмигнув, сказала. – Спасибо тебе.

– О, я не верю. Что ты на них села. Саш, да она на велосипеды не садиться, боясь упасть и расшибить нос. А тут эти страшные карусели.

– Было круто. Ладно, пойду я. Что-то устал. Да и Ада клевала носом. Бать я, возможно, уеду, так что не ищи, если что.

После слов парня, настроение начало падать. Уедет? Получается, почти на ночь глядя. Но меня это не должно волновать.

Но волнует. Я поднимаюсь в свою новую комнату. Но спать уже не хочу. Я думаю о том, чем занят парень в соседней комнате. Не знаю, куда себя деть и решаю разобрать вещи.

У меня всего пара чемоданов. Мы с мамой жили не богато, я бы даже сказала с доходом ниже среднего. Папа алименты не платил, мама работала администратором в одном из ресторанов Александра Сергеевича.

Он платил не плохо своим сотрудникам. Но нам все равно не хватало. Таблетки стояли очень дорого, да и за съемную квартиру приходилось не мало оплачивать. Я в свою очередь, училась на домашнем обучении, точнее дистанционно. Большое скопление народа приводит к учащению панических атак. Поэтому мне не требовалась форма или много тетрадей или ручек. В школу я ходила раз в неделю, принося готовые домашние задания. В плане учебы мама мной гордилась, я знаю. Я была круглой отличницей.

Папа… я по нему скучала, но он не искал встречи со мной. Когда со мной произошел тот случай, и в слезах, разодранной блузке и колготках я прибежала домой, тогда, казалось, мир перевернулся.

Мама, увидев меня, пошатнулась и схватилась за сердце, отец нахмурился. Пока мама, очнувшись, обнимала и целовала напуганную меня до смерти, папа молчал. Пока мама пыталась выяснить, что случилось, кто это сделал и что вообще сделал, папа сидел на кухне и не сводил глаз с горячей кружки чая. Пока мама хватала телефон с намерением позвонить в полицию и сообщить о попытке изнасилования, папа… папа выхватил у нее телефон и строго сказал, глядя на меня.

– Никуда ты звонить не будешь. Позориться еще не хватало. Тебе, – тыкнул он пальцем в меня, – всего тринадцать, а ты ведешь себя, как малолетняя дешевка, так же и выряжаешься. Не удивительно, что ты попала в такую историю. Только семью позоришь.

После развернулся и ушел. Я беззвучно плакала, а мама хватала ртом воздух. Она отправила меня в комнату, положила на кровать и принесла горячего молока с медом, с овсяными печеньями, как сейчас помню. Сказала выпить и попробовать уснуть, а завтра начнется новый день и новая жизнь. Ушла из комнаты, прикрыв дверь, и… прошла к папе на кухню.

Они так долго ругались, что, казалось, вот-вот озолотится горизонт от восхода солнца. Я столько бранных слов никогда не слышала. Дело все в том, что папа воспитывался в семье людей верующих, богобоязненных. Мама в ту ночь кричала, что он такой же, как и его семья, что ему самое место в той секте, из которой она его вытащила. Я не понимала ничего, от того лишь сильнее боялась. Потом, я услышала, как папа поднял на маму руку, он ударил ее по лицу, красный отпечаток на щеке я увидела утром. Не знаю, как тогда осталась на месте и не вышла в кухню. Все стихло после этого, и я из-за переживаний, видимо, не заметила, как уснула.

Утром меня разбудила мама. Помогла одеться. Мои вещи, самые необходимые, были собраны в два чемодана. С ними и еще двумя мамиными мы и уехали в другой город, в другую квартиру.

Вечером тоже дня, когда я разбирала вещи, услышала мамин разговор по телефону.

– Я никогда не прощу тебе то, что ты сказал своей дочери, а так же, ту поднятую руку на меня. Завтра подам на развод. Мы к тебе не вернемся. Жить с сектантом я не собираюсь. И дочери не позволю. Вопрос об этом в суде подниму. Прощай.

Это был папа. Через месяц мама развелась. Папа встретил тогда меня в суде и сказал, чтоб во время заседания, когда судья спросит моего мнения по поводу моего желания, с кем из родителей я должна жить, я ответила, что с ним. Строго сказал, схватив за руку, чуть выше локтя. Я испугалась. Рассказала маме, на что та подняла такой скандал, что особо мое мнение и не учитывалось. Судья постановил, что отец в ближайшее время не должен искать со мной встреч, в дальнейшем только по моему желанию.

Мама устроилась тогда, как раз в один из ресторанов. Хорошая должность. Но… придя в школу, после летних каникул, я скатилась сначала в истерику, а после упала в обморок. Походы к психотерапевту, странные не выговариваемые диагнозы. И вот, я на домашнем обучении. Ни подруг, ни друзей. Только рядом мама. И постоянные ее слезы в глазах, когда на меня накатывает очередной срыв.

В день, когда мы утром переезжали, я уговорила маму не обращаться в полицию. И она с тяжелой душой, но пошла на это. Думаю, до сих пор жалеет об этом.

Через год мама познакомилась со своим начальником, он приехал на проверку в тот ресторан, где она работала. Закрутился бурный роман, еще через полгода, он сделал ей предложение. Она не соглашалась, но Александр Сергеевич смог уговорить ее переехать к нему. Мама не отказала в этом.

И вот, сегодня я вернулась в свой родной город, где родилась и жила. Где проживает мой отец, до сих пор.

От воспоминаний меня отвлек стук в дверь.

– Да.

– Бемби, это я. – дядя Саша быстро перенял у мамы прозвище, которым она меня называла. – Поговорим?

Этот мужчина мне очень нравился. Светлее и добрее человека я еще не встречала. И поэтому очень завидовала Дане.

– Хорошо. Что-то случилось?

– Не знаю. Ты мне расскажи. Как погуляли с Даниилом?

– Отлично. Ваш сын очень дружелюбный.

– Правда? – мужчина удивленно поднял брови, – интересно. Скажи, он не сделал ничего плохого или, может, сказал? Ты не бойся, скажи мне.

– Нет, нет, что вы. Мы с ним очень хорошо провели время вместе. Гуляли по парку. И еще, он угостил меня сладкой ватой и хот-догами. Немного поговорили. И еще, он сказал обязательно к нему обращаться, если со мной что-то случиться.

Вспоминая это день, я чувствовала, как что-то внутри меня начинает светиться, сын Александра Сергеевича действительно замечательный парень.

– Что ж, в таком случае я горжусь своим сыном еще больше, хотя куда больше…

– Может до самого неба? – В дверях моей комнаты появился сам объект обсуждения.

– Не хорошо подслушивать.

– Я совсем чуть-чуть. Кстати, Малая, я за тобой.

– В чем дело? – спросила я.

– У нас же нет ужина, так? А ты, мелочь, как я погляжу, спать не собираешься. Поэтому пойдемте вниз, я заказал пиццу и суши из ресторана.

– В моих ресторанах такого не готовят, – проговорил дядя Саша, напустив на себя строгий вид.

– А это и не из твоего, – махнул парень рукой и подошел ко мне протянув руку, – Мелкая, поднимайся и бежим. Пока он заказ не отменил.

Даня хватает мою руку и тянет на себя, я вскакиваю и несусь следом за Шторминским-младшим вниз по лестнице, весело хохоча, а позади нас раздается сердитый голос его отца.

– Даниил, немедленно отмени заказ. И не вздумай мне этим кормить ребенка, не хватало отравиться, еще.

– Почему твоя семья так заботиться о моем желудке? – спросила я, запыхавшись. Мы почти спустились и, естественно, в последний момент, почти на нижней ступеньке, спотыкаюсь и лечу вниз носом.

Упасть мне не дал Даня. Быстро поймав на руки, и так же со мной на руках побежал дальше через гостиную, столовую, в коридор. Как раз, когда мы уже были у двери, раздался звонок. Все так же, не спуская меня из рук, Даня открыл дверь доставщику пиццы.

– Мелкая, засунь руку в мой карман джинс. – я сделала, как просили и достала от туда кредитную карту. – Расплатись. – Приложила к аппарату.

Мне сунули пиццу на руки и помогли закрыть дверь.

– Молодец, малая. Пицца уже у нас. – Снова звонок. – О, а это суши.

Мы проделали вновь одну и ту же процедуру, и теперь у меня в руках был пакет с набором суши и две коробки пиццы. А у Дани в руках была я и еда. Мы чертовски богаты.

Все это было так смешно, что мы не выдержали и засмеялись. Ну, и денек.

Через пол часа уговоров и жалоб от старшего поколения, мы все-таки сидели за столом на кухне и ели заказанную еду. Даня пообещал, что если они не согласятся разделить с нами трапезу из этой вредной пищи, то мы вообще все сами съедим, а они останутся голодными. Как не странно, это подействовало.

После, мы поднимались на второй этаж, спать уже действительно хотелось неимоверно.

– Спокойной ночи, мелкая. – проговорил Даниил, останавливаясь напротив меня.

– Спасибо, Дань.

– Ну, начинается…

– Подожди. Спасибо за этот день. Спасибо за такой теплый прием. И спасибо за… за ужин. – Я хотела ему сказать про тот день. Хотела рассказать, что это он меня спас. Спас от того, что могло разрушить мою жизнь окончательно. Но смогла. Снова.

– Да ладно. Ты чудесный человек. С тобой интересно и весело.

– Как сестру примешь?

Я задала этот вопрос, а сама почему-то ждала отрицательного ответа. Почему-то мне тяжело было думать, что он мой брат, пусть и сводный.

Вот только в его глазах что-то изменилось. Пропал этот неугасающий блеск. Будто заледенели озера…

– Только, как сестру и приму. Давно мечтал о младшей сестренке, – ухмыльнулся, как мне показалось зло он и, махнув на прощание рукой, скрылся в своей комнате.

Я же… Я же стояла и переваривала. Только сестра… и это правильно. Правильно. Только почему так жмет в районе сердца?

Глава 4.1

Адель

– Дорогая, во сколько у тебя занятия начинаются? – спросила мама, заходя ко мне в комнату.

– Через час.

– Пойдем тогда покушаем, пока все дома.

– Попозже спущусь, ладно.

– Ну, хорошо.

Прошло два месяца с того дня, как мы с мамой переехали в этот дом. Все наладилось. Мы хорошо живем. Не ругаемся. Начался учебный год. Как-никак десятый класс…

Вот только Даня… Мы… мы почти не общаемся. Редко здороваемся, еще реже прощаемся. Он обращается ко мне с той же ухмылкой, что и тогда в машине к той блондинке, Карине. Не приятной ухмылкой, злой, холодной. Не называет по имени, только насмешливое «сестренка», от которого у меня перестает стучать сердце.

Несколько раз дядя Саша даже ругался с ним за такое отношение, на что Даниил однажды крикнул.

– А что ты хочешь от меня, чтоб я вытирал ей платочком сопельки и играл с ней в куклы, а потом, когда она влюбиться в меня своей детской, никому не нужной, любовью, было бы на кого свалить такое упущение. Нет уж. Я держусь от нее подальше. И ее держу на расстоянии. Да и потом, у меня просто нет времени уделять его ей.

Он хлопнул дверью и ушел, а я скатилась в истерику, первую, после той, что была в первый день здесь, в этом доме.

Не могла успокоиться. Не получалось. Услышал дядя Саша и, влетев в мою комнату, прижал к себе и позвал маму. Мама прибежала и почему-то не сразу с таблетками, они пытались успокоить меня своими силами, но ничего не помогало. В голове, где-то на задворках панического ужаса, вертелась мысль, что позвони я сейчас Дане и он вернулся бы, не смотря на все его отношение. Вернулся и помог.

Но, я не звонила, и никто не звонил. И Даниил не приехал, а мне становилось только хуже. Мама все же принесла таблетки и помогла их выпить. Спустя минут пятнадцать, я уже лежала в кровати и тихо всхлипывала, когда в мою комнату вбежал злой Шторминский-младший и уставился на меня широко распахнутыми глазами.

– Я же просил, просил звонить мне. Было трудно попросить кого-то, чтоб меня набрали? – он приблизился к моей кровати и встал рядом. – Ты снова пила таблетки?

– Только они и помогли.

– Черт. – выругался тот, взлохматив свои волосы.

– Я не хотела, чтоб ты тратил на меня время. У тебя много дел. – Говоря это, я хотела его задеть, повторяя его же слова пару часов ранее произнесенные им. Хотела, чтоб и ему, может, стало бы хоть немного больно.

– Ты слышала,… твою мать,…я не хотел. Злой просто. Прости. – он неожиданно забрался ко мне на кровать и протянул к себе на колени. – Прости, мелкая. Я не прав. Просто… просто это очень трудно. Не обращай на меня внимания, ок? Я еще зеленый дурак и иногда несу всякую чушь. Когда мне позвонил отец и сказал, что у тебя был сильный приступ, я… я думал с ума сойду от страха за тебя. Я прошу еще раз тебя. Зови меня. Звони, пиши. Тебе я отвечу всегда. Поняла?

– Да, Дань.

– Мне не хватало твоего голоса и мятного запаха.

Я боялась, что в любой момент он сейчас отпустит меня и уйдет из комнаты, поэтому крепко вцепилась в ворот его кожанки. Вцепилась и не собиралась отпускать, минимум целую ночь. Но мой организм решил по-другому, и я так и отключилась на его коленях.

Утром все вернулось на круги своя. Он просто буркнул «привет, сестренка» и, развернувшись, ушел.

Глава 4.2

Даниил

– Слушай, Шторм, ты нарасхват. Через неделю заезд, в твою честь. И Кокс обещал тебя уделать. Не успокоится, дурак, никак.

– Его проблемы. – достали они меня, сил, бл*, нет уж.

С самого утра я был зол, как черт. Новые не родственники меня напрягали с каждым днем все больше и больше. Отец пытался докопаться до причины, что ж я так резко милость на гнев сменил.

А я и сам не знал. Точнее не так. Знал, все я знал, просто не мог принять… не мог принять, что меня, девятнадцатилетнего придурка магнитом тянет к пятнадцатилетней девчонке. Тянет… Это не то слово. Я прилагаю неимоверные усилия, чтоб отвести от нее взгляд по утрам. Я стал чаще ночевать в маминой квартире. Отец негодует, и это бесит еще больше. Я не хочу его расстраивать или обижать. Но приходится.

« Примешь меня, как сестру?» – сказала она однажды. И этими словами открыла мне глаза. Я за каких-то пол дня потерял голову от нее. От ее улыбки, от ее смеха, голоса, слез, глаз… Я окунулся в ее тепло и свет.

«… как сестру». Черт. Идиот. Ей еще и пятнадцати нет. Она дочь будущей жены моего отца, моя сводная сестра. Пусть не для меня, но в глазах общества, почти родня. И она,… она считает меня братом?

«… как сестру». Нет не приму. Но и близко к ней не подойду. Не позволю себе испортить ей жизнь еще больше. Испортить отношения наши с родителями. Не хочу видеть на лице отца неудовольствие моим поступком, поджатые губы. Не хочу видеть ее слезы… и без меня проблемы…

Но, как справиться с собой, когда захожу в нашу общую ванну и чувствую ее мятный запах. Да, я чертов, мать вашу, маньяк. Под моей подушкой лежит ее майка. Да, да.

Ее домашняя одежда, как я понял. На протяжении месяца наблюдал ее на ней, а так же маленькие джинсовые шортики, в задний карман которых она постоянно клала свой телефон, когда спускалась завтракать. Мне хотелось закрыть ее ноги собственной майкой, чтоб никто не видел, не смотрел, как, например, наш водитель. Пришлось сделать внушение мужику, чтоб даже думать о ней не смел.

А она будто и не замечала. Не видела, как соседские пацаны через забор пускают на нее слюни, как курьеры или сотрудники отца, оказавшиеся у нас дома, провожают ее взглядом. В те моменты я чувствовал себя цербером, охраняющим маленькое сокровище.

– Мне, кажется, тебя сейчас съедят? – вырвал меня из раздумий Рыжий.

– Что? – недоуменно спросил я.

Он лишь дернул подбородком мне за спину. Обернувшись, нашел взглядом пожирающий взгляд шикарной брюнеточки.

Да, девчонка сидела на диване в местном клубе, закинув одну ногу на другую, в слишком коротком обтягивающем платье, с сочной грудью и пухлыми губами. И действительно не сводила с меня глаз.

Вопрос с девушками была отдельной темой. Я продолжал наше общение с Кариной в горизонтальной плоскости, но мне перестало ее хватать в постели. Будто девчонка начала сдавать. Вот только иногда мне ее становилось жаль. Я выжимал все соки из нее. Но оставался не удовлетворенным.

Тогда я начал искать секс еще и еще. Я трахал грубо, долго, только так, как хотел сам. Никакой нежности к партнерше. Никакой ласки. Никаких поцелуев. Я врезался в них с животной силой. Ощущал себя зверем, голодным и безжалостным зверем. Которому мало. Мало всего,… потому что на месте каждой я представлял ее. Свою сестру. Только тогда я мог кончить. Только тогда мог отпустить от себя очередную девчонку, уставшую, но удовлетворенную.

Я ощущал себя извращенцем. Маньяком. Последним ублюдком, примерно как те, что когда-то чуть не попользовались ей.

Встряхнул головой, отгоняя чертовы мысли прочь, и направился к голодному взгляду девчонки.

– Привет, – прошептал ей на ухо, облокотившись на спинку диванчика, на котором она сидела.

– Привет.

– Пойдем, – все так же шепча, не спрашивал я у нее.

– Куда?

– Какая разница, – ответил и, взяв ее за руку, повел за собой. Не единого протеста. А я ее впервые вижу, скорее всего, как и она меня.

Завел ее в вип-ложу. Этот клуб одного моего знакомого, поэтому проблем не возникает, есть свободные места всегда. Она полезла целоваться, но я этого безумно не люблю, поэтому повернул резко ее спиной к себе и прижал за бедра к своему стояку. Девчонка не растерялась и потерлась попкой об мою ширинку. Я сжал рукой ее грудь, она тяжело выдохнула. Другой, подняв подом платья, забрался ей в трусики и резко погрузил свой палец во влажные складочки, которые уже были готовы для меня. Она застонала и откинула голову мне на плечо.

Прикрыв глаза, я вновь увидел ее, Адель. На месте брюнетки стояла моя мелкая, вместо запаха дорогих духов, я почувствовал запах мятного геля для душа моей крохи. Ее образ настолько меня возбудил, что даже не смог добраться до кровати, я просто подвел девчонку к стене и задрал ее платье до талии. Пока спускал свои джинсы с боксерами и раскатывал на члене презерватив, брюнетка стянула с себя стринги, не прекращая что-то шептать томным голосом и эротично выгибаться.

Я почти зашел в нее, как у меня зазвонил телефон. Чем бы я ни был занят, но на дисплей телефона смотрю всегда. И потом только решаю, продолжить свое дело или прерваться и ответить на звонок.

И этот раз не был исключением. Я достал телефон и посмотрел на номер звонившего. Сердце остановилось. Адель.

Ответил в ту же секунду.

– Дань, – срывающий голос, почти шептал. – Пожалуйста,… Дань…

– Ты дома? – выдавил я.

– Да. Никого… нет. Не могу… больше.

– Я еду, мелкая, держись.

Со скоростью света сдернул го**он с члена, натянул штаны и вылетел из комнатки. В след услышал.

– Эй, ты куда? Охренел что ли?

Но мне было совсем не до нее. Я гнал до дома, выезжая на встречку, подрезая других водителей, проезжая на красный. И через семь минут я был у дома, бросил машину, по-моему, даже зажигание не выключил и рванул в дом.

– Адель. – закричал я, стоило мне только открыть входную дверь. – Ада, маленькая. Ну, же. Где ты?

– Дань, – еле услышал. Она в гостиной.

Забегаю и, в первым момент, торможу. Она в уличной одежде и обуви сидит на полу, сжимая в руке свой телефон. Почему? На улице случился приступ что ли?

– Мелкая, мелкая, – падаю рядом с ней на колени и прижимаю к себе, как можно крепче. – Ты моя умница. Слышишь, умница. Хорошо, что позвонила. Все хорошо будет. Хорошо. – Я гладил ее по голове, вытирал слезы с щек, целовал висок и прижимал и прижимал к себе все крепче.

– Дань… они… видела…

– Что такое? Кто они? – в голове промелькнула какая-то догадка, но я ее сразу сбросил. Не своих же не состоявшихся насильников она могла увидеть. Те сидеть еще должны.

– Те… я их видела… – она продолжала всхлипывать, почти задыхаясь от накатившей истерики, но упорно цеплялась мне за плечи, не отпуская ни на секунду.

– Давай так, солнце мое. Успокоимся, а потом ты мне все расскажешь, договорились?

– Не смогу… не смогу…

– Я сказал, расскажешь. Или узнаю сам в любом случае. – Черт. Заткнулся бы ты, Дан, лучше. У нее и без твоей ревности истерика. – Извини. Давай,… давай в комнату поднимемся. Ты давно здесь?

Девчонка покачала головой и уткнулась мне в грудь. Господи, может, отцу позвонить или Виктории.

– Таблетки…

– Никаких таблеток, ясно? – Я поднял ее лицо за подбородок и посмотрел в глаза цвета сочной травы. – Ты сможешь сама. Сможешь. Я знаю, мелкая. Перестань плакать…

Я держал ее лицо своими ладонями, вглядывался в каждую черточку, в красивую родинку под нижней губой. Большими пальцами стирал ее соленые слезы с щек и понимал, что больше не могу. Едет у меня крышак, пи**ец, как едет.

– Мелкая,… черт, прости меня…

– Что ты…

Договорить ей не дал, наклонился ближе и коснулся ее губ. Почти не весомо, нежно, не рассчитывая на продолжение… Вот только ее выдох мне в губы и приоткрытый ротик не дали отстранится. Я притянул ее к себе ближе и углубил поцелуй, придерживая за затылок.

Адель запустила свои ручки мне в волосы и ответила на поцелуй. Черт. Это… это просто оху**о. Я умер и родился, когда почувствовал, как ее зубки оттягивают мою нижнюю губу. Рыкнул, когда услышал легкий полу стон, от того, что сжал рукой ее ягодицы. Ворвался в ее рот своим языком и переплел с ее.

Я знал, знал, что это первый ее поцелуй, я был в этом уверен. Она целовалась неумело, но так старалась, что это просто сносило крышу. Подхватывала каждое движение за мной. Она круглая отличница. Моя отличница.

– Дань… – прошептала она, когда мы оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха.

– Молчи, мелкая. Молчи, я знаю, что нельзя, но не могу сдержаться.

Она отодвинулась от меня и посмотрела мне в глаза.

– Спасибо.

– Не понял. – Я недоуменно уставился на нее, – за что спасибо то?

– Сегодня первый раз, когда мне не пришлось пить таблетки.

– Не за что. Малая, мы не должны были…

– И за это спасибо. Не должны, конечно, больше такого не повторится. Нельзя. Мы с тобой почти родственники, Дань.

– Я никогда не буду считать тебя сестрой, к черту это. – зло рыкнул я, отодвигаясь от нее. Снова. Снова эти рамки родственников. В эти мгновения я ненавидел своего отца и ее мать.

– Я знаю. Давай забудем просто. – сквозь слезы попробовала она улыбнуться.

В этот момент хлопнула дверь.

– Дань, ты чего машину не заглушил? – услышал я отца, и они появились в проеме гостиной. Увидели. Нахмурились.

– Что произошло? Бэмби? – Бэмби? Серьезно? А, в принципе, ей подходит.

– Все хорошо уже. – ответила Ада, Виктория подошла к ней, девчонка начала подниматься и пошатнулась. Я успел подхватить ее на руки.

Прижимал к себе, смотрел на ее лицо. На слезы в уголках глаз, чувствовал мятных запах ее волос. И все меркло вокруг. Не было не отца рядом не ее мамы. Ни моей машины, которую стоило бы заглушить. Я даже забыл, что у меня сегодня заезд. Как не странно, второй раз приступ у мелкой происходит именно тогда, когда я должен гнать по полосе. Прям, как назло.

Вот только глядя на ее милое, детское личико, я понимал, что трасса больше меня не тянет. Что я все отдам, чтоб у нее больше не было этих панических атак. Даже свое место чемпиона. Отдам, не задумываясь.

– Я отнесу ее в комнату. И нам нужно поговорить. – Не глядя больше ни на кого, развернулся и пошел к лестнице.

– Даниил, как ты здесь оказался? – остановил меня голос бати.

– Дядь Саш, это я позвонила. Даня помог, я сегодня не пила таблетки.

–О, Боже. Это правда. Без таблеток? – охнула ее мама, кажется, даже пошатнулась, потому что краем глаза заметил, как отец метнулся в ее сторону.

Больше ни на кого, не обращая внимания, я поднялся по лестнице и направился к ней в комнату, поставил ее на ноги возле постели и помог снять обувь и легкую ветровку, в которой она до сих пор была. На мне была кожанка, та тоже полетела на пол, к ее верхней одежде.

– Теперь я тебя слушаю. Что случилось до того, как у тебя началась истерика.

– Дань, может я просто отдох…

– Отдохнешь еще. Говори, давай.

– А если снова начнется? Я стараюсь вообще ничего не вспоминать. Чтоб не спровоцировать очередной приступ.

– Ну, я же здесь. Теперь знаю лучший способ, который в мгновение тебя успокаивает. – Хитро улыбнулся я.

– Не смей, слышишь? Не делай так больше.

– Говори. – Серьезно посмотрел на нее.

– Тебе это не понравится.

– Конечно, нет. Все равно говори.

– Блин, Дань, это с тобой связано.

– Не понял? Я-то тут при чем? Меня же там не было. Или?

– Или Даня, или.

Твою же мать, Ада, твою мать. Неужели тогда это было ты? Бл***.