Текст книги "Вне игры (ЛП)"

Автор книги: Сойер Беннетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Мне действительно нужно идти. Я встречаюсь с несколькими ребятами в тренажерном зале.

Я ничего не отвечаю, просто одариваю его вежливой улыбкой, но я немного разочарована тем, что он так быстро уходит. Похоже, он хочет сказать еще что-то, но колеблется. И как только до меня начинает доходить, почему он тянет, он чуть ближе наклоняется ко мне через стойку.

– Данни… могу я пригласить тебя на ужин сегодня вечером? Я бы очень хотел узнать тебя поближе.

Ах, черт. Почему этот восхитительно горячий и абсолютно очаровательный парень обязательно должен был меня куда-то позвать? Я наслаждалась нашим взаимным стебом и флиртом, но я никогда бы не подумала, что он примется за серьезные действия. В смысле, он как Дом Периньон[2]2
  Марка шампанского премиум-класса крупного французского производителя Moët et Chandon.


[Закрыть]… а я Кока-Кола. И если примера нашего различия недостаточно, могу добавить, что у меня действительно нет времени осложнять себе жизнь чем-то подобным.

– Данни, я вижу, как ты начинаешь что-то себе накручивать. Я не прошу тебя выйти за меня замуж… только ужин.

– Не думаю, что получится, – я отрицательно качаю головой. – У меня сейчас слишком много неотложных дел.

Рационализировав свой отказ, я начинаю верить в то, что приняла правильное решение, отшив его. Той ночью я видела, с какими людьми он водится, и не могла не заметить их дорогую одежду и ювелирные изделия. Мой здравый смысл буквально витал в воздухе. Это все просто не мое, и незачем ввязываться, даже если это всего лишь ужин, потому что, в конечном итоге, все равно окажется, что я не вписываюсь в их стандарты. Это то же самое, что взять Золушку на бал, а потом заявить, что на следующий день ей вновь предстоит стать служанкой.

Прежде, чем я успеваю снова сказать: «Нет», он перегибается через стойку и берет меня за руку.

– Я ни к чему тебя не обязываю, – бормочет он, поглаживая мою ладонь большим пальцем. – Ну же… всего лишь ужин сегодня вечером, и мы пойдем в любое место, в какое ты захочешь.

В любое место? А это может быть интересно. Думаю, я смогу выделить сегодня немного времени, чтобы провести его с ним. На моей территории. И тогда он поймет, насколько неудачной была эта идея.

Его поглаживания пальцем по моей руке заставляют пульс трепетать. Я высвобождаю свое запястье.

– Куда я захочу, да?

Он блистательно улыбается, осознавая, что я практически сдалась.

– Да, в любое место, куда захочешь.

– Ладно. Встретимся здесь в шесть.

Он снова тянется к моей руке и хватает ее. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, он подносит мое запястье к своим губам, оставляя на костяшках пальцев нежный поцелуй.

– Увидимся через несколько часов.

Отпустив мою руку, он разворачивается и идет к выходу. Он переходит на бег, затем исчезает из поля зрения. Кожа на моей руке слегка горит от прикосновения его губ.

Глава 3

Райан

– С чего это ты так прихорашиваешься?

Я смотрю на Майка, который лежит на кровати, заложив руки за голову.

– У меня свидание сегодня вечером, – отвечаю я.

– Нет, дерьмо? С кем?

Я сомневаюсь секунду, прежде чем ответить, и затем мысленно даю себе пинок за это. Я не стыжусь того, что встречаюсь с Данни, поэтому не должно быть никаких колебаний. Я все еще не уверен, когда отвечаю:

– Ее зовут Данни. Она на младшем курсе.

Майк ничего не отвечает. Я так понял, он не заинтересован в дальнейшем разговоре. Я лезу в шкаф и достаю коричневую спортивную куртку. Не уверен, куда мы собираемся вечером, но поскольку я сказал Данни, что свожу ее в любое место, то хочу быть готовым к хорошему ужину, если она этого захочет. Я спорил по поводу галстука и решил не надевать его. Мои родители столько раз заставляли меня надевать его, что в любой момент, когда появляется возможность не делать этого, я пользуюсь ею.

– Так, где ты познакомился с этой девушкой?

Видимо, Майк заинтересован больше, чем я думал. Но он был моим лучшим другом с самого начала старшей школы, и мы были в братстве с тех пор, как поступили в Северо-Восточный. Тут действительно нет ничего, чем я не могу с ним поделиться.

– Она та самая официантка, которая была в «Салли».

– Красотка с фиолетовыми волосами, которая заткнула Энджелин?

Я смеюсь.

– Ага. Это она.

Майк со свистом выдыхает и медленно качает головой, будто он жалеет меня.

– Что? – требовательно спрашиваю я.

– Да ладно, чувак. Она совсем не нашего круга.

Это просто меня бесит, хоть в глубине души я знаю, что Майк на самом деле не имел в виду ничего плохого.

– Почему, черт побери, какое это имеет значение? – мои слова звучат более резко, чем я собирался произнести, но я не извиняюсь.

Поднимая руки, он удерживает их в извиняющемся жесте, затем спокойно отвечает:

– Мне это неважно, приятель. Я просто думаю о том, что скажут твои родители. Я уже представляю, как твоя мать говорит: «Ах, дорооогооойй... у нее же фиолетовые волосы. Она что, только вышла из тюрьмы?».

Я хохочу, потому что это именно то, что сказала бы моя мама, и Майк идеально ей подражает. Это заставляет меня нахмуриться. Майк прав, Данни будет сторониться моей семьи и друзей только из-за того, как она выглядит. И меня бесит все заново. Меня бесит даже то, что я разозлился. Я не знаю эту девушку. Я просто нахожу ее интересной и хочу потусоваться с ней немного. Я не могу злиться на то, что мои друзья смогут или не смогут сделать в ее присутствии, когда они, вероятно, даже никогда не встретятся с ней.

– Расслабься. Это просто ужин. Я не собираюсь приводить ее к себе домой, чтобы жить вместе.

– Вот, что я думаю. Ты просто хочешь переспать с ней?

Я бросаю на Майка хмурый взгляд, и он широко ухмыляется.

– Нет, это не то, что я пытаюсь сделать. Вытащи свои мозги из сточной канавы, чувак.

Я хватаю свои ключи и бумажник, уточняя:

– Но если она решит наброситься на меня, я не собираюсь говорить ей: «Нет».

Смех Майка слышится за моей спиной, когда я направляюсь к двери.

***

Заходя в «Салли» я понимаю, что слегка нервничаю. Закусочная забита толпой людей, которые пришли перекусить, и я вижу ее за прилавком, отдающую кому-то чек.

Она одета, так же как и раньше... джинсы, футболка и сникеры. Волосы снова стянуты в хвост, и мне интересно, как она будет выглядеть, если распустит их. Я считаю лиловый цвет на концах ее волос достаточно милым, и я бы солгал, если бы не признался, что пирсинг в носу и брови не выглядит горячо. И вдруг я понимаю, почему нахожусь в ее власти. Это потому, что она выглядит невинной, чертовски невинной, но ее окрашенные кончики волос и металлический пирсинг придают пикантности ее потрясающей внешности.

Данни поднимает глаза и видит меня. Она показывает мне жестом, чтобы дал ей минутку, и я киваю ей в ответ. Я счастлив просто наблюдать за ней на протяжении пары минут.

Я поражен ее легким изяществом. Она шутит с клиентом, который расплачивается прямо сейчас, и ее улыбка буквально озаряет комнату. Повар за прилавком, что-то говорит ей, и она морщится, бросая в него полотенце, которое попадает ему прямо в лицо. Он смеется над ней, и все покупатели у стойки ее поддерживают. Здесь она в своей стихии, потому что она, без сомнения – личность.

Данни снимает фартук и бросает его под прилавок. Взяв сумочку, она поворачивает голову в мою сторону, и я чувствую, как мое сердце начинает биться быстрее. Как может кто-то в мире, кто только что закончил работу в засаленной забегаловке, выглядеть так чертовски хорошо?

– Эй, – говорит она. – Прости, но в итоге мне пришлось работать дольше, чем я планировала. У меня не было времени, чтобы принять душ или переодеться.

– Не проблема. Ты действительно хочешь вернуться домой, или у тебя другие планы?

Она качает головой.

– Мы что-нибудь придумаем. Так даже лучше. Хотя, наверное, прямо сейчас, я пахну жирной картошкой фри.

Я не знаю, что меня толкнуло, но я делаю шаг ближе и склоняю голову так, что мой нос касается чувствительного местечка за ее ушком. Я делаю глубокий вдох, резко вдыхая таким образом, что она может почувствовать меня. И в этот момент, я шепчу ей на ухо:

– От тебя потрясающе пахнет. – И это правда. Ее шампунь пахнет смесью ароматов эвкалипта и апельсина. Я вижу, как она дрожит от моих слов, и бл*дь, чувствую себя как Тарзан, прямо сейчас.

Делая шаг назад, я поворачиваюсь, чтобы открыть дверь и позволить ей выйти первой. Вытаскиваю ключи и иду по направлению к пассажирской двери моего черного «Рендж Ровера». Оглядываясь через плечо, я вижу, что она пошла в противоположном направлении. Я кладу ключи обратно в карман и бегу трусцой, чтобы догнать ее.

– Хорошая ночь для прогулок, – подмечаю я.

Она смеется, и этот звук согревает мою кровь. Ее смех грудной и хриплый, и ох, это так чертовски сексуально.

– Мы просто идем к автобусной остановке. Сегодня ты увидишь Бостон «в стиле Данни». Хотя ты слишком хорошо одет, чтобы ездить на общественном транспорте.

Я дарю ей беспечную улыбку.

– Нет проблем. Я в игре.

Она улыбается в ответ.

– Хорошо. Я была бы разочарована, если бы ты не был.

Ее слова звучат как вызов, и она понятия не имеет, каким азартным я могу быть.

«Ох, Данни, Данни. Я знаю, что ты пытаешься сделать, и ты должна стараться немного усерднее, чтобы стать менее предсказуемой для меня». Нет никаких сомнений, что Данни пытается таким образом оттолкнуть меня, заставив испугаться ее предпочтений. Если она думает, что поездка на общественном транспорте – это страшно, тогда она явно никогда не пыталась увернуться от двухсотфунтовых защитников (прим.ред. около 90 кг), чтобы удержать их подальше от себя и удара о борт хоккейного поля.

– Так, куда мы едем? Ты сказала, что я слишком хорошо одет, но ты должна дать мне более точный ответ, чем просто пара слов.

Она посылает мне уклончивую улыбку и говорит:

– Ты увидишь.

Я должен признать, что сейчас заинтересован в ней даже больше, чем раньше. Я действительно ожидал, что она захочет, чтобы я сводил ее в дорогой ресторан. Я имею в виду, что обычно девушки хотят именно этого. И тот факт, что она решила воспользоваться общественным транспортом, а не моим шикарным и безумно дорогим автомобилем, заставляет меня чувствовать себя словно на иголках, не зная чего ожидать в следующую минуту.

В автобусе у нас нет возможности поговорить, так как он заполнен пассажирами. Моя первая поездка на автобусе, и мне это не по вкусу. Отсутствие мест означает, что мы должны стоять в узких проходах, а Данни прижимается к моей стороне. Она держится за металлический поручень перед ней, а я достаточно высокий, чтобы взяться за подвесной ремешок и еще согнуть свою руку в локте. Когда автобус поворачивает или тормозит, мягкие изгибы Данни прижимаются ко мне. Несколько раз я придерживаю ее за спину, чтобы помочь ей оставаться на месте, и она одаривает меня ухмылкой, которую я возвращаю ей.

Наконец, Данни показывает, что мы достигли нашей цели, и мы выходим с парой других пассажиров. Начинает темнеть, и мне не по себе, что мы находимся в довольно бедном районе города. На улицах повсюду мусор, и я вижу несколько разбитых окон в зданиях поблизости. Я начинаю сомневаться, но Данни переходит через дорогу, и я следую за ней. Мы идем вниз по улице, заворачиваем за угол и направляемся направо к длинной очереди людей, которая тянется от самого входа. Там, должно быть, человек двадцать, которые стоят в очереди, но я в замешательстве. Мы пришли в ночной клуб?

Данни замечает выражение моего лица и берет меня за руку. Она ведет меня мимо толпы, здороваясь с парой человек перед входной дверью. И тут я вижу табличку над дверью: «Организация помощи Церкви». Я оглядываюсь обратно на людей стоящих в очереди, и теперь я понимаю, что они... бездомные.

Они абсолютно разные… черные, белые, азиаты, молодые, старые, мужчины и женщины. Единственное, что объединяет этих несчастных людей, что они находятся за чертой бедности. Некоторые одеты в лохмотья, а другие покрыты грязью. Я знаю, что пялюсь на этих опустившихся на самое дно людей, но не могу ничего с собой поделать. Наконец я медленно поворачиваю голову, чтобы увидеть, что Данни смотрит на меня, как будто она ждет от меня решение.

– Я волонтер, несколько раз в неделю здесь. Это мой вечер, и я подумала, что ты мог бы помочь.

Я хмурюсь.

– И это то место, где ты хочешь, чтобы я поужинал с тобой? Не очень романтично.

Она ничего не говорит, а просто внимательно смотрит на меня.

Я вздыхаю и беру ее за руку, направляясь к двери.

– Хорошо, давай займемся делом. Хватит разговоров.

Я рад, когда Данни награждает меня ослепительной улыбкой, от которой на щеках появляются милые ямочки, когда я веду ее через переднюю дверь.

Она проводит меня через вестибюль, вниз по лестнице и в подвал. Указывает мне на дверь, которая уходит в крыло здания, поясняя мне, что там проживают люди, которые работают здесь полный день. Когда я спрашиваю про людей, стоявших на улице, она говорит мне, что они здесь, чтобы просто поесть, но они живут на улицах.

Данни открывает двойные двери, и мы оказываемся в большом обеденном зале. Тут складные столики, за которыми можно разместить восемь человек, окруженные восемью металлическими стульями. Мне кажется странным, что каждый столик имеет небольшую вазу с кучкой пластиковых цветов в каждой. Большая часть мест занята, и я вижу, как люди заканчивают есть и встают, и волонтеры запускают еще людей.

Я следую за Данни, пересекая комнату и направляясь к задней части, где есть раздаточная, за которой видна большая часть кухни. Открытая дверь, которая находится чуть поодаль сбоку, позволяет людям свободно передвигаться между кухней и обеденной зоной.

– Чертовски вовремя ты пришла сюда, Данни. Я надрываю задницу, пытаясь приготовить еду на завтра.

– Успокойся, Мэверик. Теперь я здесь и постараюсь помочь. У нас получится приготовить отличную еду.

Данни смотрит на меня, и я произношу одними губами:

– Мэверик?

Она наклоняется и шепчет:

– «Лучший Стрелок» (прим. пер. также известен как «Топ Ган» американский культовый кинофильм режиссёра Тони Скотта) – это его любимый фильм.

Я смотрю на Мэверика. Он азиат маленького роста. Носит фартук поверх своей одежды, которая заляпана едой, и он помешивает что-то в большой кастрюле на плите. На его кепке забавная надпись: «Барсук никогда не парится!» (прим. пер. игра «The Honey Badger»)

Данни открывает ящик стола и достает два фартука, бросая один из них мне.

– Мэверик, это Райан. Он поможет мне сегодня вечером.

Ненавижу это признавать, но я не оценил упоминание «Лучшего стрелка». «Второй пилот»[3]3
  Друг, который помогает произвести впечатление на девушку, к тому же фильм «Лучший стрелок» о пилотах.


[Закрыть] должен помогать другому человеку перепихнуться, и будь я проклят, если помогу Данни сделать это.

Мэверик смотрит на меня, затем говорит презрительно:

– Он одет слишком дорого. Ты уверена, что он не побоится запачкать руки?

Прежде чем Данни может ответить, я говорю:

– Я уверен, что смогу справиться со всем. Скажи мне, что делать.

Мэверик фыркает, но указывает на гору картофеля на столе. Я снимаю куртку и, повесив ее на стул, закатываю рукава рубашки. После того как надеваю фартук, беру картофелину и начинаю ее чистить. Данни подходит и останавливается рядом со мной, начиная помогать. Мы работаем в дружественной тишине, в основном потому, что Мэверик стоит рядом, и я могу поспорить на сотню баксов, что если я испорчу что-то, он сделает из меня отбивную. Когда он покидает кухню, унося большую кастрюлю, которая была на плите, Данни подается вперед и склоняется надо мной, толкая меня плечом.

– Ну, как твои дела?

– Потрясающе. Я люблю чистить картошку. Это одно из моих любимых занятий в мире.

– Ты впервые чистишь, да?

Я смеюсь.

– Ага. Но мне всегда нравится пробовать что-то новое, но это я могу смело вычеркнуть из списка.

Мы оба затихаем на минуту, а потом я говорю:

– Знаешь, Данни... проверяя меня здесь, ты ничего не докажешь.

Она смотрит на меня, и я вижу, как на ее лице проявляется состояние шока, потому что я раскусил ее. Она начинает что-то бормотать о том, что и не пыталась проверять или доказывать, но я не даю ей времени оправдываться дальше. Я вытираю руки об полотенце, и провожу пальцем по ее мягким губам, говоря тихо:

– Не отрицай этого. Это тебе не идет.

Ее глаза расширяются, и она выглядит напуганной, но только первые пару секунд, затем она взрывается смехом.

– Полагаю, что я не буду успешна в том, чтобы одурачить тебя.

– Я раскусил твой трюк, – уверяю ее я.

Мы говорим о простых вещах, пока работаем, так как нет возможности для более личного разговора. Я узнал, что Данни подрабатывает волонтером здесь несколько раз в неделю с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать, что так же подтверждает, что Бостон родной город для нее, как и для меня. Мэверик суетится между кухней и обеденной зоной, унося полные тарелки с едой и грязные кастрюли. Работники кухни и бездомные действительно ведут себя свободно, они оставляют посуду в обеденном зале, а ее мытье – это наша обязанность с Данни. После двух часов тщательной очистки картошки, мытья кастрюль и выноса мусора, я понимаю, что у меня ноет спина. Это не может не удивить меня, потому что физически я выносливый и крепкий парень. Ты не можешь играть в профессиональный хоккей и не быть в отличной форме. Не знаю, как Данни делает это два раза в неделю, но я понимаю, что уважаю девушку за то, что я действительно никогда прежде не видел в противоположном поле.

Самопожертвование.

Эта дурацкая работа на самом деле добровольная. Это в какой-то мере унижает меня.

Я вытираю последние столешницы и смотрю на Данни. Она держит в руках мою спортивную куртку.

– Ты прекрасно справился сегодня. Как насчет того, чтобы позволить мне угостить тебя пивом?

Я кладу тряпку в раковину и складываю свой фартук. Беру куртку, небрежно закидывая его на изгиб локтя. Предлагаю ей другую руку, и она принимает ее.

Я улыбаюсь, смотря вниз, она выглядит чертовски очаровательно сейчас, ее рука находится в моей.

– Я пригласил тебя на свидание, значит пиво с меня.

Глава 4

Данни

Я впечатлена. Райан воспринял это как боец. Я была уверена, что его хватит удар, когда сказала ему, что мы поедем на автобусе. Я была готова выслушать истерику, когда он увидел район города, в котором мы находились. И потом я ждала его отговорок, когда он понял, что мы будем работать в приюте для бездомных вместо нашего свидания. Но он не сделал ничего из этого.

Вместо этого придурок нацепил на лицо улыбку и, казалось, даже наслаждался работой, которую мы выполняли. И я говорю придурок, потому что была абсолютно уверена, что это свидание закончится, и мы пойдем каждый своей дорогой. Теперь, должна признать, я заинтригована им, и это больше, чем простое влечение. Я имею в виду, он привлек меня, когда я впервые увидела его, но только так, будто видишь действительно горячего парня и думаешь про себя: «Это действительно горячий парень» и продолжаешь двигаться дальше.

Но сейчас, я на самом деле хочу узнать о нем больше. Меня тянет к нему, но я не хочу этого.

Я никогда не просила у него пиво, но вот мы здесь, снова возле кампуса и сидим в популярном баре «Нило». Официантка принимает наш заказ. Я выбираю «Бад Лайт», а Райан заказывает «Сэм Адамс» и тарелку начос.

– Начос? Неужели ты не наелся тем прекрасным супом? – дразню я его.

– Я соглашусь, что суп, который мы ели сегодня вечером был вкусным, но этого определенно не было достаточно, чтобы утолить мой голод.

Я смотрю, как он хмурится от собственных слов и на его лбу возникают глубокие морщинки.

– Что-то не так? – спрашиваю я.

Он качает головой, на секунду задерживая взгляд на столе. Затем поднимает на меня глаза, и мое сердце замирает, увидев измученное выражение его лица. Теперь я действительно беспокоюсь.

– Райан, что случилось?

– Это просто... я сделал легкомысленное замечание, что мне недостаточно тарелки супа. И я заказал тарелку с начос. Те люди, кто остался в приюте... тарелка супа – это все, что они получили сегодня. Я только что понял это...

Наша официантка подходит с пивом и ставит его на стол. Я рада небольшой передышке, потому что это позволяет мне собраться с мыслями. Нищета и бездомность – это непростая тема для обсуждения.

– Ты чувствуешь себя виноватым. – Я произношу это не как вопрос, а констатирую очевидное. – Это хорошо, Райан. Я чувствую себя так все время.

– Я просто восхищен тобой, Данни. Твое стремление – очень... вдохновляет.

Я делаю глоток пива и посылаю ему благодарную улыбку.

– Ну, дело немного личное для меня. Мой отец был бездомным, и он умер на улице.

Я не понимаю, почему рассказываю Райану информацию о себе. Я предполагаю, что не хочу, чтобы он думал, что каждый должен быть так увлечен помощью бездомным, как я. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя виноватым. И теперь он смотрит на меня... и в его карих глазах плещется... жалость? Нет, дело не в ней. Симпатия. И определенно сочувствие.

– Что произошло? – спрашивает он мягко.

Я пожимаю плечами, как будто это не грандиозное событие, но это так. Мой отец скатился по наклонной в отчаяние и безнадежность, что даже любовь семьи не смогла вытащить его со дна. Я делаю еще глоток пива и наклоняюсь вперед, облокачиваясь на руки, лежащие на столе.

– Мой отец был полицейским в Бостоне. Он работал в отделе по борьбе с наркотиками и, к сожалению, у него был нечистый на руки напарник. Он уговорил моего отца красть наркотики из отдела вещественных доказательств и перепродавать их на улице. Это был только вопрос времени, прежде чем их афера была раскрыта, и они угодили за решетку, жизнь отца была закончена.

Забавно, как я могу говорить о нем сейчас, не испытывая ослепляющей боли, потому что был долгий период, когда я не могла. Но так происходит со всем, время может притупить боль.

Райан наклоняется через стол и берет меня за руку. Он нежно проводит большим пальцем сверху, пока держит ее.

– Как он стал бездомным?

– Его жизнь просто развалилась. Во-первых, он был уволен. Хотя полицейский департамент предложил ему сделку, чтобы избежать тюремного срока, если он даст показания против своего напарника и других людей, вовлеченных в преступление, затем он был разжалован и не подлежал восстановлению. Он начал пить... сильно. Впал в депрессию. В конечном счете, начал употреблять наркотики... тяжелые, как героин. В итоге моей маме пришлось попросить его покинуть дом. Он ушел, но будучи безработным и наркозависимым – это предрешило его участь на улице.

Райан сжимает мою руку.

– Мне очень жаль, Данни.

Я сжимаю его в ответ. В моих глазах нет ни слезинки, потому что больше их не осталось для моего отца, они все выплаканы. Сейчас я стараюсь помнить только хорошее о нем.

– Все в порядке. Мне потребовалось много времени, чтобы принять это.

Официантка возвращается с начос для Райана. Она предлагает тарелку каждому, а затем ставит ее на стол. Я вижу, как Райан берет горсть, и я беру один начос, чтобы откусить.

– Как он умер? – спрашивает Райан.

– Ну, он попал в «Организацию помощи церкви» и пытался пройти реабилитацию. На самом деле последнее воспоминание об отце, как я иду туда, чтобы навестить его. Он был абсолютно трезвым в течение нескольких месяцев, но затем случился рецидив. Он вернулся обратно на улицу, к распространению наркотиков, и в итоге был застрелен в ходе неудачной сделки.

Райан молчит в течение некоторого времени. И это нормально. Это не причиняет неудобства, и я наблюдаю за тем, как он берет начос. Наконец, он отодвигает тарелку в сторону и наклоняется вперед, скрестив руки на столе. Он смотрит прямо в мои глаза со всей серьезностью, что заставляет меня нервно сглотнуть.

– Мне действительно жаль.

Я останавливаю его, вскидывая руку вверх. Улыбаюсь ему искренней улыбкой.

– Ты не должен сожалеть. Я серьезно говорю: я с этим уже смирилась.

Райан качает головой, и на его лице печальное выражение.

– Нет, послушай меня. Мне жаль, потому что до сегодняшнего вечера... я ни разу не думал об этом. Я даже не уверен, что видел бездомного за пределами телевизора. И я чувствую себя плохо, что я даже не пытался обратить на них внимания. Но я благодарен, что ты открыла мне глаза на что-то новое сегодня вечером. То, что каждый должен увидеть.

Райан делает паузу и смотрит вниз на стол. Мое сердце разрывается за него, потому что я вижу, что незнание этих вопросов приносит ему настоящую боль. Я не знаю, что ему сказать. Я чувствую себя беспомощной и внезапно понимаю, насколько неудачным грозит быть этот вечер. Потому что я начинаю испытывать какие-то чувства к человеку, который сидит напротив меня, а это последнее, что я хотела бы ощущать прямо сейчас.

И все же, я беспомощна, когда тянусь через стол и беру его за руку. Другой рукой, я глажу тыльную сторону ладони, проводя кончиками пальцев по его жестким завиткам на руке. Я поворачиваю его руки ладонями вверх, и мой указательный палец очерчивает мозоли, упиваясь тем, как они ощущаются на моей мягкой коже. Мой большой палец очерчивает с внешнего края, немного царапая кожу ногтем, почти рассеянно, пока я обдумываю сказать ему что-нибудь, что может принести ему облегчение.

Украдкой я поглядываю на него, и мое дыхание перехватывает. Он смотрит на меня с такой поразительной силой, что я отпускаю его руку.

– Не… – запинается он. Затем он прочищает горло. – Не прекращай прикасаться ко мне.

Я заворожена его взглядом и думаю, что могла бы взорваться прямо сейчас. Голод в его глазах... от моего прикосновения, от моих слов... становится гнетущим. Я хочу вернуть свою руку обратно и начать прикасаться к нему, как он просит. Я чувствую связь между нами, которую на данный момент невозможно описать словами. Я уверена, что потом потрачу много времени, анализируя это.

Я предпочитаю сменить тему, чтобы ослабить напряжение.

– Так, откуда все эти мозоли на руках? – я понимаю, как это звучит, и начинаю усмехаться. – Я имею в виду… то есть, если ты можешь ответить мне в приличном обществе.

Райан убирает руки назад и фыркает на меня. Он тянется за начос и ест его.

– Они от игры в хоккей.

– Ты занимаешься спортом или что-то в этом роде?

Его улыбка, обращенная ко мне, полна снисхождения.

– Я играю за Северо-Восточный. Я капитан нашей команды.

Я давлюсь глотком пива, которое стекает вниз по моему горлу, но теперь застревает в легких. Райан терпеливо ждет, пока я прокашляюсь, чтобы прочистить свое горло. Он улыбается мне, пока жует свою еду, терпеливо ожидая меня, когда я пытаюсь отдышаться.

– Ты капитан команды? Капитан команды Северо-Восточного университета?

Я вижу, как он наслаждается моим удивлением.

– Можешь быть уверена. А ты хоккейная болельщица?

– Эй, привет... родилась и выросла в Бостоне. Конечно, я хоккейная болельщица.

Райан ухмыляется, но вместо того чтобы дать ему пощечину, мне хочется провести пальцами по его челюсти. У него темная щетина, покрывающая подбородок, и это делает его опасно сексуальным в моих глазах.

– Ну, для девушки, которая называет себя безумной поклонницей хоккея, как ты можешь не знать, что я капитан твоей университетской хоккейной команды?

– Туше, мистер Бёрнэм... туше. – Я насмешливо салютую ему бутылкой пива.

Он отправляет еще один начос в рот, и на его губах растягивается злорадная усмешка.

– Для тебя капитан Бёрнэм.

Я просто закатываю глаза и делаю очередной глоток пива. На этот раз оно проходит гладко.

***

Райан провожает меня до моей квартиры, и теперь я размышляю над тем, что произошло. Я согласилась пойти с ним сегодня вечером, думая, что он испугается такой девушки вроде меня. Не то, что я думаю, что недостаточно хороша для него. Просто мы из двух совершенно разных миров. Мы, безусловно, не идеальная пара.

Однако я обнаружила, что Райан Бёрнэм намного больше, чем просто симпатичная мордашка, что первым бросилось мне в глаза. Он веселый, обаятельный, добрый и ни в коем случае не такой высокомерный придурок, как я думала в самой начале.

Я настолько не хочу, чтобы он мне нравился, но он уже мне нравится. И теперь я не знаю, что мне с этим делать.

Райан подъезжает и паркуется на улице возле моего дома. Я начинаю открывать дверь, но он кладет свою ладонь на мою, останавливая меня. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него и сразу же проигрываю битву, что шла в моей голове всего за несколько секунд до этого. Он поднимает руку и ласково проводит и поглаживает по волосам на виске, пока его ладонь не касается затылка. Он не делает больше ничего, а просто держит меня за затылок, пристально смотря мне в глаза. Я нервно облизываю губы, что сразу привлекает его внимание к ним. Он поднимает другую руку и ласково очерчивает подушечкой большого пальца мою нижнюю губу.

– Ты думаешь это хорошая идея? – шепчу я. Я хочу, чтобы он сказал: «Да». Но в тоже время я хочу, чтобы он отказался.

Райан отрывает свой взгляд от моих губ и смотрит на меня.

– Я не знаю. Я могу быть немного чокнутым временами.

Он предостерегает меня? Я должна прислушаться?

– А кто может с уверенностью сказать, что он абсолютно нормальный в наши дни? – спрашиваю я.

– Действительно, – бормочет он, склоняя голову к моей.

Наши губы мягко соприкасаются... не более чем прикосновение друг к другу. Лаская мою щеку другой рукой, Райан удерживает мою голову с двух сторон и прижимается ко мне. Его язык легко проскальзывает в мой рот и при первом соприкосновении из моей груди вырывается стон. Мои руки непроизвольно сжимают в кулак его рубашку, и я пытаюсь придвинуться еще ближе к нему. Растворившись полностью в его поцелуе, всё, что я могу сделать в данную минуту, так это просто держаться за него.

Райан отстраняется, и я издаю протестующий всхлип. Он прижимается губами к уголку моего рта и прокладывает бережные дорожки из поцелуев на моей челюсти. Он легко захватывает в кулак мой хвостик, склоняя мою голову набок и осыпая поцелуями горло. Его губы мягкие и теплые, и когда он прижимается к моей ключице, я полностью оказываюсь в его власти. Если бы он сказал мне скинуть всю одежду прямо здесь, я бы, наверное, согласилась. Вместо этого он отстраняется от меня и прижимается своим лбом к моему. Его дыхание тяжелое, как и мое, и теперь я понимаю, как запотевают стекла автомобиля.

– Пойдем. Позволь мне проводить тебя до двери.

Райан открывает дверь машины для меня и берет за руку. Мы вместе идем к двери моей квартиры, и я ищу ключи в сумочке, неожиданно начиная нервничать. Минуту назад я была готова прыгнуть в кровать к Райану, но сейчас, при резком свете ламп в коридоре, я столкнулась с неопределенностью в отношениях с человеком, который настолько отличается от меня

Слегка приподнимая пальцем подбородок, Райан притягивает мою голову чуть ближе к своей и говорит:

– Не нужно.

Он знает, что я сомневаюсь насчет всего, что сейчас происходит, и это говорит многое о том, насколько он проницателен. Прежде чем я могу ответить, он притягивает меня к себе и целует... страстно. И каждая мысль рассеивается в моей голове.