Текст книги "Федеральный закон для Ушастых"

Автор книги: Сова Люськина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Ты сможешь разобраться с торговым домом? – голубоглазка начинает мне доверять. Бинго. Я смогу покинуть дворец и навести необходимые справки.

– Естественно, участковый на рынке как рыба в воде, – находить общий язык было моей сверхспособностью, правда, я это не любила, – только требуются дополнительные затраты. Мне же положена зарплата, командировочные?

А что, служба службой, а обед по расписанию.

Инстам удовлетворительно кивает, затем обращается к Каэ и Нархосу:

– Достаньте информацию, почему западный торговый путь блокирован. Когда будем знать, соберем совет.

О Инстам, действительно Мудрый. Даже в своём состоянии проявляет трезвость ума и не идет на поводу глупых придворных.

– Редзир, поищи шпионов во дворце, я думаю, они еще остались, – указания Инстама становятся вполне вменяемыми.

Каэ прожигает меня своим драконьим взглядом, пусть спасибо скажет, что я на нее не смотрю.

– Мудрый, – склоняет голову Редзир, – позволь помочь стражнице, она не знает наших порядков и может попасть в беду. И, думаю, со шпионами она мне тоже поможет.

По имени меня отказываются называть, да и ладно. По крайней мере, ментом не зовут.

– Мне бы нужно ваши Федеральные законы почитать!

На меня опять непонимающе смотрят.

– В смысле, узнать ваши порядки, – поясняю я. – Какие еще вопросы на повестке дня?

Не люблю долгие совещания. Инстам слегка улыбается и кивает.

– На этом можем закончить. Займитесь выполнением указаний.

Король встает и подходит ко мне.

– Инна, ты сделала очень много, уже накрыт стол для нас. Пойдём.

Он предлагает свою руку. Все присутствующие смотрят на нас. Глаза Редзира сверкают недовольством. Не знаю, зачем я осматриваюсь, наверно потому, что без нужды не люблю касаться людей. Вздохнув, кладу свою руку в ладонь голубоглазке.

Глава 5

Итак, под презрительные взгляды окружающих король ведет меня за руку. К чему за последнее время я становлюсь уже привычной, и не кажутся такими противными соприкосновения.

После работы в полиции считаю себя мизантропом. Так как все свободное время и, идентично, рабочее я провожу на работе, которая стала для меня не то, что вторым – первым домом. Соответственно, выработался стойкий иммунитет общения с людьми. И не только для меня, кто, по-моему, действительно выполнял хорошо свою работу, был вечно одиноким. Кто имел семьи – разводился и растворялся в работе. На моих глазах рушились семейные ценности, которые оказались настолько хрупкими в условиях нашего сурового мира.

Не буду вдаваться в подробности, однако я, как черепаха, была в панцире, старалась избегать близости. Я действительно странная личность, не люблю объятия, прикосновения, сентиментальность. В свое время – студенчество и, может, два-три года после него – пережив немногочисленные совершенно не нужные, опять же, по моему мнению, отношения, я находила свое удовлетворение в работе, которая, повторюсь, занимала все свободное время. Служба высушивает тебя, ты отдаешься ей полностью. Немногие уволившиеся нашли себя, много кто попросту спивался, не зная, куда деть столько свободного времени. Я, конечно, как всякий сотрудник кричала, что уволюсь в ближайшее время. Только кишка была тонка – работала!

Со временем начинаешь ненавидеть всех граждан, потому что винишь их, а не себя в отсутствии свободного времени, только этого им не показываешь. Друзей мало, но много знакомых, с которыми поддерживаешь приятельские отношения. Вливаешься во все житейские проблемы, по самые уши. Знаешь практические все бытовые тайны города, кто ходит налево, а кто направо. Звучит ужасно, однако на самом деле к этому привыкаешь; да, человек может приноровиться ко всему. Постепенно отгораживаешься от людей, начинаешь ценить одиночество, избегая посторонних лиц. Выход в свет – это посещение салонов красоты, обычно после тридцати это заканчивается.

А тут, в один миг привычное течение жизни нарушается. В твою жизнь врывается голубоглазый незнакомец, который мало того, что король, так еще и называет тебя невестой. Происходящее становится интересным, только не подумайте, что в романтичном плане. У Инстама есть психологические проблемы, которые напоминают мне депрессию. Нужно попробовать вывести его из этого состояния. Если удастся, по возвращению в свой мир уволюсь и пойду в психологи. Кроме того, в этом мире куча проблем, а я не в курсе о них. Я понимаю, что с психикой и у меня явные проблемы, что хочу разбирать чужие загадки. Что ж, приступим.

– Инстам, а тебе обязательно держать меня за руку?

– Я слышал, что говорил тебе Редзир, ты в курсе наших порядков. Однако в вашем мире все пары держатся за руки и целуются на глазах у всех.

– Вот это не обязательно, тем более, мы в твоем мире. Надо уважать законы Ицатамеи. Куда мы идем?

Блондин улыбается своей нездоровой улыбкой, которая напоминает Ганнибала Лектера, глазами говоря, что сейчас все увижу. Каждый встречный кланяется нам, открывают двери, как в лучших домах Лондона и Парижа.

Наконец мы выходим на огромный балкон из белоснежного мрамора. В центре стоит стол, из-за количества еды на нем я не могу рассмотреть скатерть, на парапетах стоят горшки с цветами, напоминающие наши гортензии, только от них идет рассеянный свет, который постепенно меняет цвета лепестков. Интересный мир – из него конфетку можно сделать.

Слуга отодвигает огромный стул, больше напоминающий трон с мягким сидением, высеченный из цельного куска дерева. Инстам садится за противоположный конец стола, примерно в метре от меня – практически социальная дистанция. Посуда на столе воистину царская, белая с золотым орнаментом в виде листочков, хотя это малозначительный факт для меня. Прислуга ставит передо мной крем-суп зеленого цвета, кисловатый по вкусу, но вполне вкусный.

– Да, Инна, манерам тебя придётся научить, – как бы между прочим говорит Инстам.

– А чего не так? – вроде даже салфетку на колени постелила, и локти со стола убрала.

– Первый должен начать есть король, – безобидно напоминает мне голубоглазка.

– Вдруг тебя отравить хотели. Я же только проверить.

Вначале у Инстама округляются глаза от удивления, а затем он довольно улыбается.

– Ты будешь достойной королевой, выпьем вина!

От этих слов худой слуга хватает серебряный кувшин и сначала наливает в бокал из зеленого стекла с серебряной ножкой королю, а затем хочет мне.

– Да не, – останавливаю я, выставив ладонь, – еще хотела в Торговый дом ваш сходить.

Слуга испуганно смотрит на Инстама, у которого смеются глаза. Он взмахивает своей правой рукой, на которой поблескивает перстень с ярко-голубым камнем, слуга ставит кувшин и спешит удалиться, оставив нас одних.

– Круто, с полувзмаха понимают, выдрессировал ты их. Тебе тоже не рекомендую пить. Внимание рассеивается, нужно быть собранным. Можно вечером.

– Хорошо, выпьем позже, – он отодвигает бокал, задумчиво смотрит в сторону. Что-то не дает покоя королю. Голубоглазка не притронулся к пище, хотя, скорее всего, завтракал, в отличие от меня.

Доев суп, я ищу на столе, чем бы запить.

– Попробуй азаловый мед, – догадывается король, не даром зовут Мудрым.

– Есть чай или кофе? Хотя ладно, уговорил, где он?

Инстам кивает на керамический кувшин, под стать столовому сервизу. Я наливаю красную жидкость в бокал для вина. На вкус напоминает малиновый компот. Очень вкусно.

– Вашество, а что ничего не едите? Может, хочешь поговорить об этом? – так начинают все психологи.

– Я боюсь потерять свой мир, – неожиданно признается Инстам.

Он встает и подходит к краю балкона, я следую за ним. Поддержать же надо пациента. Находимся мы достаточно высоко над уровнем земли. Дворец огромен, в голове проносится, какой же большой налог в год приходит. За квартиру в Подмосковье по косарю в год как минимум прилетает.

– Давай по порядку, ты как-никак Мудрый! Что произошло?

Хочу дотронуться до плеча, но передумываю. Это перебор в настоящее время.

– В этом и дело, что после возвращения я не могу собраться с мыслями. Приказы получаются сумбурные, на меня повлияло поведение животного.

Так вот почему он первое время улыбался и влюбленно смотрел на меня.

– Ой, да ерунда, это посттравматический эффект. Нормальный сон, еда – все придет в норму.

– Если бы ты тогда не появилась, я бы остался в теле собаки, то вскоре забыл бы себя.

Его глаза напряженно смотрят вдаль. Вид открывался шикарный: сначала великолепный парк, а затем за дворцовыми стенами – добротные белые домишки с оранжевыми черепичными крышами. Сверху улицы кажутся ухоженными.

– Инстам, все прошло. Пора начинать жить заново.

Король грустно морщится, его кулаки сжимаются. Есть у меня одно средство, заставляющее веселиться, взятое из передачи КВН. Я складываю пальцы воедино на каждой руке, а затем ими же тыкаю в ребро голубоглазке.

– Добрый жу-у-у-ук! – заговорщицки улыбаюсь я, король подпрыгивает на месте и непонимающе смотрит на меня. В его глазах я неадекватная.

Снова тыкаю.

– Добрый жу-у-у-ук! – Инстам подпрыгивает и хохочет. Всегда действует. Только на этот раз он тыкает мне под ребро пальцем. – Ай-ай, – отскакиваю я и смеюсь.

Блондин еще делает попытку, но я уворачиваюсь и пытаюсь ущипнуть его, однако у него быстрая реакция. Со стороны мы напоминаем маленьких детей, по очереди кричащих: «Добрый жу-у-у-ук!»

Давно я так не смеялась, а по всему складывается впечатление, что и Инстам веселится впервые за много времени.

– Кха… кха, – заставляет нас остановиться чей-то предупреждающий кашель. Я поворачиваюсь, все еще улыбаясь в свои тридцать два зуба, и встречаюсь с недовольными глазами Редзира, которому приветливо машу рукой.

– Мой друг, – продолжает смеяться Инстам, – моя невеста меня развеселила. Воистину, сила ее меня все больше удивляет.

– Я вижу, – почти шипит Великий, – за этим и пришел, мы хотели со стражницей разузнать о Торговом доме.

– Я готова, только мне нужна одежда удобнее, – демонстративно поднимаю руки, показывая длинные рукава.

– Возьмешь плащ! – брюнет кланяется королю и хочет идти. Я сразу представляю, как в плаще до пят и в большом капюшоне, скрывающим лицо, брожу вдоль торговых рядов.

– Нет, Редзир, это палево, лучше какой-нибудь невзрачный наряд.

Инстам сокращает дистанцию, склоняется в мою сторону и над самым ухом шепчет:

– Ты невеста короля! Одежда должна соответствовать.

– Мудрый, включи мозг! Сначала нужно приглядеться. В царском платье сделать это не удастся.

– Ладно, защити ее, – обращается Инстам к Редзиру, который тут же кивает.

– Уважаемые, а как же одежда?

Инстам выдыхает и закатывает глаза.

– Редзир, думаю, тебе тоже стоит переодеться. Я займусь другими делами, вечером жду сведения.

– Да, мой генерал, сделаем все в лучшем виде, – поворачиваюсь к раздраженному брюнету, который еще раз кланяется королю и спешит выйти.

Я бегу за ним, так как он идет слишком быстро. Через какое-то время Редзир спрашивает:

– Что ты делала с Инстамом?

– Эхе.. Э-эхе, – не могу отдышаться, – сначала пообедали… эхе-е-е…потом в доброго жука поиграли. Потом ты пришёл.

– Так это игра такая?

– Ну да… эххе, – пожимаю плечами.

Затем мы спускаемся куда-то по винтовой лестнице и останавливаемся возле двери. Редзир прикладывает перстень с красным камнем, надетый на мизинец, к выпуклой ручке, и перед нами предстает гардеробная.

– О, царские шмотки! – люблю этот фильм, довольно улыбаюсь брюнету. – Сделаешь инструктаж по ицатамейской моде?

Редзир не намерен разговаривать, с чего такой раздраженный. Он молча проходит и грубо кидает мне одежду, которая, надо сказать, оказывается удобнее и состоит из широких серых штанов и фиолетовой туники на запах. Я быстро забегаю за ширму и наскоро переодеваюсь, однако с платьем приходится помучиться. Кобура хорошо прячется под одежду. Туфли на ногах не вписываются в общий лук. Брюнет придирчиво меня осматривает.

– Возьми сапоги, – Редзир указывает на полуботинки из светлой мягкой кожи, которые приходятся мне впору.

Быстро натянув их, я поднимаю голову и тут же отворачиваюсь. Брюнет переодевается, не стесняясь меня.

– Помоги мне! – приказывает он.

– Вот еще. Только шнурки поглажу. Сам справишься, – отвечаю я, стоя спиной к нему, сложив руки в замок, после чего слышу гневное фырканье.

Через некоторое время меня накрывает тканью, которая оказывается коричневым плащом, такой носил Фродо во «Властелине колец». Этим в меня любезно запустил Великий. Поправив волосы, я быстро накидываю плащ. Брюнет одет наряднее: широкие белые штаны и оранжевая туника.

– Ты чего такой злой? – спрашиваю я, уставшая смотреть на недовольное лицо напарника.

Редзир игнорирует мой вопрос.

– Выйдем через тайные ворота, чтобы не привлекать внимание.

Он даже не поворачивается в мою сторону.

– Тайные – это хорошо.

Мы выходим из гардеробной и спускаемся в подвал, идем по узкому коридору из красного камня, который освещен, только я не вижу ни одного светильника. Брюнет идет впереди меня.

– Как играть в твою игру? – неожиданно спрашивает Великий, останавливаясь, чего я совершенно не ожидаю и утыкаюсь ему в спину. Отшатнувшись, тру лоб.

– В какую?

Редзир разворачивается и смотрит сверху вниз.

– Про жука! – почти орет он.

– А, это, тыкаешь пальцем под ребро и говоришь: добрый жук!

– Странная игра!

Я пожимаю плечами.

– Сделай мне так!

– Чего?!

– Сделай так! – повышает голос Редзир, будто я не расслышала.

Я кривлюсь и мотаю головой.

– Еще чего! Ты мне голову точно отрубишь, пока свидетелей нет! И вообще, игра нужна для повышения настроения. Инстам депрессовал, вот я и решила попробовать. Когда выберусь отсюда, может, в психологи подамся.

Редзир, конечно, половину слов не понимает, однако основную суть уловил.

– А на злость это влияет?

– Не пробовала, – пожимаю плечами.

– Так попробуй!

– Странный ты!

– Не больше тебя.

Дурак какой-то. Обхожу его и направляюсь в ранее идущем направлении, однако оказываюсь пойманной за руку. И опять вижу эти вопрошающие карие глаза. Сам напросился, со всей дури тыкаю ногтем под ребро.

– Добрый жук!

– Ой, – отшатывается удивленный Великий, однако, как ни странно, начинает улыбаться. Точно, передо мной самый обыкновенный ицатамейский маньяк.

– Пошли уже, – я разворачиваюсь и шагаю прочь, только через некоторое время меня обгоняет Редзир.

– Я пойду первым. Дал слово Инстаму защищать тебя.

– Ясень пень. А где вы так подружились?

– Мы с детства с ним вместе.

И тут в мой мозг врывается: «И за все, что мы делаем – отвечаем тоже вместе. Бригада!» Редзир перестает злиться.

– Инстам родился утром, я – вечером, в один день. У нас была одна нянька, мы увлекались одним и тем же.

– Скажи, что вам одни и те же женщины нравились, – во всех мирах одно и то же.

– Да, и когда Инстам решил взять в жены Ифосию, – а вот это уже интересно, я напрягаю уши, – понял, что он не любит, в отличие от нее.

– Он как политик хотел заключить хороший союз. Она так-то симпатичная. А чего они с ним разошлись?

– Перед тем как попасть в твой мир, Ифосия спасла отступника. Я узнал об этом, дева настолько добродетельна, что излечила раны сподвижнику Аккелата. Которого мне пришлось убить в бою, о проступке я доложил Инстаму. Мудрый помиловал дом Летящих с ветром, однако расторгнул помолвку.

– Так вот почему она так грустно на него смотрит. Кстати, а вы поставили ее на учет как человека потенциально опасного? Вообще, говорила королю, что ее проверить надо. Он только обиделся.

– Инстам не любит предателей, случай с Ифосией был для него ударом. Я думал, что он останется холостяком. Как вдруг возвращается с тобой и объявляет тебя невестой.

– Ты же сам понимаешь, что это фикция. Для чего нужен весь этот фарс, одному Мудрому известно. Сам сказал, что знаешь его как облупленного.

Мы выходим из тоннеля в парке, который окружал дворец. Надо сказать, красивое место, рядом правильной круглой формы прудик, с водоплавающими птицами, похожими на уток, только ярко-зелёного цвета.

Тут брюнет неудачно цепляет ветку, которая бьет ему по уху, из-за чего отскакивает золотая накладка и падает в траву. Я быстро наклоняюсь, подбирая, протягиваю Великому, и мое внимание привлекает его ухо. Без накладок я их не видела еще, оно заостренное, однако не так сильно, как показывают в наших фильмах. Редзир тут же надевает накладку и двигается дальше. Мне становится любопытно. Растения и животные отличаются от моего мира, а люди, думала, такие же, но нет – эволюция ушла в другом направлении. И встает резонный вопрос, который я тут же задаю:

– А почему я понимаю ваш язык?

Глава 6

Мозг начинает яростно работать: если понимаю речь, то значит, все происходящее – галлюцинации. Я останавливаюсь и хватаюсь за голову, паника охватывает меня. Всегда думала, что являюсь человеком рационального ума. Редзир разворачивается и с привычным пренебрежением отвечает:

– Когда Инстам перенес в Ицатамею, наложил на тебя заклинание Дивит, которое позволяет даже читать, если раньше не умела. Чтобы сильно не испугать, он не знал твою реакцию. Как по мне, лучше бы молчала.

– Не понимаю тебя. Злой, как с метлы упал. Увязался за мной Ечению искать, потом грозил голову отрубить… – объяснение меня вполне удовлетворяет, а то подумала, что сошла с ума, даже руки затряслись вначале.

– Сколько ты еще будешь вспоминать? – перебивает брюнет.

– Только начала. Затем сам напросился в торговых рядах навести порядок, всю дорогу орешь и хамишь…

– Я Великий – как хочу, так и веду, – и голос обиженный. Идет впереди и не поворачивается, как будто его любимую игрушку отобрала.

– Бессмысленное объяснение, – руки все еще дрожат, самое страшное для меня – тронуться головой, уж лучше в другой мир попасть.

– Что с тобой? – поворачивает голову брюнет.

– Та-а-а-а, – я машу рукой, – думала, что моя крыша все-таки уехала и что все вокруг – галлюцинации. Так, небольшой приступ паники. Сейчас норм. Ты ведь настоящий?

– Хочешь… потрогай, – ухмыльнулся Великий.

– Да не… в другой раз, – я морщусь, смотрю по сторонам, убеждая себя, что все реально. Интересно, если я умру здесь, то очнусь в своем мире? Кошусь на меч, висящий на поясе Редзира. Вслух лучше не произносить, а то он вмиг исполнит сею просьбу.

Мы выходим из парка и попадаем на небольшую улочку, по которой удаляется провоза, запряженная единорогом. Я встаю как вкопанная, смотря на диковинное животное.

– Что, ни разу не видела?

– У нас лошадей нечасто встретишь. Кстати, почему мы пешком пошли?

– Сама сказала, чтобы внимание не привлекать.

– Можно было доехать до торгового дома, а там пешком.

– Не получится, все будут знать, что мы из дворца выехали.

– А тебя что, не узнают? Да не иди так быстро.

Как ни странно, Редзир замедляет шаг. Наверно, зачатки совести еще остались.

– Когда в простой одежде, на тебя особо никто не обратит внимания. Ближе к Торговому дому наложу заклинание «тумана». Никто нас не узнает.

– Меня и так не знают.

– Как сказать, молва о тебе уже разлетелась. Особенно о твоей странной прическе и красных ногтях. Поэтому надень капюшон.

– Ок, – первые разумные слова брюнета за последнее время.

Я действительно отличаюсь от других и манерой поведения, и внешностью. В отличие от местных жителей, я не ношу накладки на уши, которые у меня обычные, без заострений. Даже походка отличается от томного шага Каэ, которая будто плывет. Видимо, когда учили маршировать в учебке, все остатки женственной походки улетучились.

Я надеваю широкий капюшон, однако теперь мне кажется, что я привлекаю больше внимания. Брюнет тоже накидывает капюшон, решаю не спорить, он лучше разбирается в своем мире.

Мы идем по брусчатым улочками, которые постепенно становятся шире, встречаются повозки, запряженные как лошадьми, так и единорогами, не только белого цвета, как мы привыкли думать. У них даже рога отличаются по цвету. Ближе к Торговому дому людей становится все больше. Редзир берет меня за руку и шепчет над самым ухом:

– Найбула Вийла.

Я чувствую покалывание, исходящее из перстня. Прочел заклинание, догадываюсь. Брюнет не отпускает меня, за руку ведет вперёд. Впереди показывается Торговый дом, который напоминает Черкизон, а ныне – Садовод. Огромное здание, в котором продается все, что есть в этом мире. И, видимо, как в нашем мире, покупают по оптовой цене, а продают дороже в других магазинах.

– Так, у нас проблема с продовольствием, нам куда? – справиться одной, без знатока, тяжело, пришлось бы потратить много времени, пока все обойдешь.

И, надо признаться, денег мне не выдали, что осложняет покупку какого-нибудь сувенира, хотя бы магнита на холодильник. В принципе, у меня есть перстень-пропуск, может, можно было бы что-то взять в долг. Как один раз рассказывал старший опер, когда он работал в лихие девяностые за пятьсот километров от столицы, с зарплатой все было совсем плохо, под расписку местные торговцы с рынка выдавали ему продукты, что помогло ему выжить в трудные годы. Кстати сказать, даже после такого он остался человеком с большой буквы, правда, со своими тараканами.

Мне нужно разработать стратегию. Первое: нужно выявить дефицит товара, который поступает с западного пути – работа не для участкового, но кого это волнует. Втрое: найти ему замену, которая будет пользоваться спросом. Промежуток от первого до второго буду заполнять, когда узнаю всю информацию.

Я смотрю на Редзира, у которого растерянный вид. У меня складывается впечатление, что он сам потерялся.

– Ты делаешь такое впервые? – я смотрю прямо в карие глаза.

– Стражница… – начинает он.

– Да ладно, не переживай. Ты со мной, на рынке я как рыба в воде. В своем мире не раз закупку проводила. Сейчас все узнаем.

Я осматриваюсь в поисках информатора. Матерый глаз участкового цепляется за бабулю, рассыпавшую фрукты из корзины, напоминающие наши яблоки красного цвета.

– Подожди здесь, – говорю Редзиру, выдергиваю руку и направляюсь к будущему осведомителю.

Старушка в длинном салатовом платье, рукава только покороче, чем во дворце, сверху – бежевый плащ, седые волосы заплетены в косу и уложены в улитку на голове. Медные накладки на уши.

– Уважаемая, сейчас помогу, – я наклоняюсь и принимаюсь запихивать яблоки, которые оказываются по текстуре похожи на персики, – аккуратнее надо быть!

Я кладу последний фрукт в корзину и встречаюсь с внимательными серыми глазами бабули. Сделав дружелюбный вид, улыбаюсь.

– Я благодарна тебе, незнакомка. Вот, возьми азал, – женщина протягивает мне фрукт, – сейчас их редко встретишь.

Я беру диковинную для меня вещь и тут же спрашиваю:

– А почему редко?

– Ты что, с горы свалилась!

– Практически.

– Западный путь перекрыт. Что сейчас начнется. Даже Мудрый не поможет.

– А что самое важное поставляет западный путь? Без азала прожить можно.

– Ролская пшеница, сейчас уже цены на пол-арты подорожали, что потом ждать, – женщина хватается за голову. Странно, вроде два разных мира, а проблемы одни и те же.

Я смотрю на уходящую старушку, в голове начинает вырисовываться план для исправления сложившейся ситуации.

Тут кто-то сзади кладет ладони на мои плечи, отчего я подпрыгиваю, высвобождаясь, хочу уже дать по морде, однако это оказывается всего лишь брюнет.

– Не подкрадывайся так, я ж нервная!

– Что узнала? – спрашивает Редзир, косясь на азал у меня в руках.

– Народ боится перебоев с ролской пшеницей.

По лицу напарника проходит тень. Мне стразу становится понятно, что ничего хорошего это не сулит.

– Поясни мне, что из нее делают?

– Ролская пшеница – символ нашего королевства, из нее пекут самый вкусный хлеб и не только его.

– Хм-м-м, понятно, – в голове быстро созревает план.

В нашем мире каждый пятый, а то и второй сидит на диете. Отчего мы стали употреблять отрубевый хлеб, коричневый сахар, цельнозерновую муку, обезжиренный кефир и многое в таком духе, список будет большим. Как только на них появился спрос, их цена увеличилась. Поэтому решение проблемы в импортозамещение не такая уж бредовая. Я убираю азал в карман плаща.

– Так, здесь есть разделение на товары, – что видно невооруженным глазом, – нам нужен отдел с крупами.

– Ты что-то придумала?

– Есть одна идея.

Брюнет берет меня за руку и ведет, что за дурная привычка.

– Всех стражниц в вашем мире такому учат.

– Редзирчик, это вы меня только так зовете. У нас даже такой профессии нет, – кареглазка только улыбается.

– А коверкать имена.

– О нет, это я у вас научилась, – теперь мы улыбаемся оба, как два дурака.

Мы приходим за закрытую торговую площадку, у входа стоят два чоповца, которые совершенно не обращают на нас внимания. Павильон огромен, и это понятно, зерно здесь берут оптом, между прилавками передвигаются на повозках.

– Мне надо рассмотреть, что у вас еще имеется. Расскажешь?

Брюнет ведет меня к первому прилавку, где в разных бочках насыпано разное зерно. Он указывает мне на золотую крупу.

– Это ролская пшеница.

Да, ничего не скажешь, она действительно выделяется на фоне остального товара, и ее значительно больше остального.

– Пшеница растёт только в одном месте. Инстам много времени тому назад выяснил, какая земля приносит больше урожая. После этого были разделены места для возделывания разных растений. Что увеличило их и в разы снизило цену.

– Мудрый молодец, – я рассматриваю другое зерно, не такое золотое, но вполне приличное. – А из этого что делают?

В разговор вступает продавец, дородный детина, выше меня на три головы, с изумрудными глазами и, как водится, светлыми волосами. Оно и понятно, мешки таскать сила нужна.

– Доминус чужестранку взяли в жены, не разбирается она в нашем зерне, – обращается он к Редзиру.

Вот про жену меня не передергивает, скорее, задевает чужестранка. Выходит, я сильно выделяюсь на фоне окружающих, одежда особо не спасает.

– Да, вот, учу наш хлеб готовить, а то вообще не умеет, – подыгрывает ему брюнет, – сложно ей все дается.

– Эх, лучше наших девушек брать! – детина весь такой любезный, аж тошнит.

Великий качает головой, его руки сложены в замок.

– Сердцу не прикажешь.

Торговец понимающе кивает. Если честно, меня весь разговор не цепляет. Я была на задании, а когда включишь дуру, то дела ладнее идут.

– Уважаемый, – обращаюсь к детине, рассматривая крупу, похожую на кукурузу, – а это зерно тоже с западного пути поступает?

– Нет, это Восточный, – отмахивается торговец.

– А почему его так мало, в отличие от другого вида?

– Остальное на складе, – он смотрит на меня как на умалишенную, – талскую пшеницу мало кто берет.

– М-м-м… интересно, а вот это тоже с востока? – указываю на крупу, похожую на рис, которой тоже было мало.

– Да, это ртат, – безразлично кивает продавец. Итак, в голове созревают два основных блюда, которые популярны в нашем мире.

– А скажите пожалуйста, как дела ролской пшеницы, сколько ее осталось?

– Пока еще есть, но запасы быстро раскупаются.

– Кто-то один берет?

После утвердительного ответа продавца мне все становится ясно. Орудуют перекупы. В принципе, не так все и сложно, с ними разобраться, моя крыша – сам король. Я поворачиваюсь к Редзиру.

– У меня есть идея! Где здесь пекарня или ресторанчик? Кафе тоже сгодится, и нужно отрапартоваться Инстаму. Ему как-нибудь позвонить можно?

Я встречаюсь с непонимающим взглядом не только брюнета, но и торговца. У последнего совсем челюсть отпадает. Затем Редзир делает непонятное для меня, хотя, может, вжился в роль: он приобнимает меня и так, будто извиняясь, кивает детине.

– Ох, чужестранки, за что мы их любим.

– Пошли уже, Ромео, – не хочу смотреть на реакцию продавца, вырываюсь из кольца рук Великого и шагаю на выход. В голове прокручиваю дальнейшие действия. Моя цель – ввести в оборот талскую пшеницу и ртат.

– Что ты задумала?

– Спросил, будто заговор готовлю, – морщусь я. – Разрабатываю бизнес-план: попробуем испечь новый хлеб, который придётся всем по вкусу, а из ртата сделаем новое блюдо. Точнее, для меня не новое. Завтра устроим промо-акцию, договоримся с директором рынка, чтобы выделил самое удобное место. Конечно, нужно подготовиться, закупить нужные продукты, и не обойтись без хорошего повара. Если бы была моя подруга – веселый дознаватель, то проблем бы не было. Она любого повара за пояс заткнет. Давно ей говорю, увольняйся и открывай ресторан.

– И что ты хочешь приготовить из ртата?

– У нас это называется сушами, блюдо японской кухни. Для этого нужна рыба, ртат и листок водоросли, – посмотрев на удивлённый взгляд напарника, поясняю: – для этого и нужен повар. Мы совместим ваши продукты в блюдо моего мира. Из талской пшеницы можно попробовать сделать нашу шаверму или мексиканское буррито, можно ещё русские блины попробовать, главное определиться, с чем подавать.

– Хм-м, у тебя есть чему поучиться. Кашевара лучше взять во дворце.

– Да ладно, пойдем, вон там забегаловка вроде приличная, узнаем, что почем, хоккей с мячом, – я указываю на вывеску в виде головы лося, видимо, посетители на рогах уходят.

– Ну уж нет, стражница, возвращаемся, расскажем все Инстаму. Он решит, что делать.

Пожимаю плечами и киваю, я только командированная, надо слушать напарника.

– Подожди меня здесь. Я скоро вернусь.

– Хорошо.

Редзир удаляется, а я бросаю взгляд на кафешку, зайти бы и пропустить стаканчик, как в американских фильмах. Но нельзя – служба!

Тут я чувствую сильный толчок и отлетаю на дорогу, прямо на меня несется повозка, запряженная единорогом. Сгруппировавшись, я делаю кувырок в сторону, под разочарованные вздохи окружающих. Ко мне подбегает испуганный Редзир и поднимает меня с земли. Его рука испачкалась в чем-то красном. Посмотрев на себя, я замечаю, как алое пятно проступает сквозь мой плащ. Брюнет смотрит на меня с паникой в глазах.

Глава 7

– Ты ранена! – Великий хватает меня за плечи. – Тебе больно!

– Тихо, тихо, – отступаю на шаг и вытаскиваю из кармана раздавленный фрукт, не найдя глазами урну, откидываю в сторону.

Саму немного потряхивает, не каждый раз от телеги уворачиваешься. Редзир делает облегченный вздох и опускает глаза, обнимает, слегка прижимая к себе, и тут же отпускает.

– Меня кто-то толкнул, – осматриваюсь и понимаю, что для местных ситуация обыденная, каждый уже занимается своими делами, не обращая внимания на меня. – Может, есть свидетели.

К нам подъезжает повозка, та самая, под которую чуть не попала. За рулем, вернее, за поводьями пегого единорога, весьма хилого, сидит паренек, в простой одежде, с деревянными накладками на ушах. Грязные светлые волосы забраны в хвост, глаза голубые.

– Домине сильно не ушиблись, подвода долго останавливается.

Ицатамеец обращается ко мне, однако Редзир перехватывает инициативу.

– А может, тебе голову отрубить?

Со всем свои ехидством Великий смотрит на водителя кобылы, вернее, единорога. Я машу приветливо руками.

– Мой друг шутит так! Уважаемые, я претензий не имею и считаю произошедшее своим личным делом, однако вы не видели, кто меня толкнул?