Текст книги "Любовь под маской (СИ)"
Автор книги: Соня Смехова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Рита удивлённо посмотрела на меня:
– Демьян, только не говори, что ты увлёкся этим ботаником без пола. Зачем она тебе?
– Ректор её включил в команду.
– А, тогда понятно. Умная, даже слишком. Была бы глупее, может, жилось бы ей веселее. Робкая. Держится особняком. Много молчит.
– Ты точно говоришь про Барыгину.
– Не Барыгина, а Бурыгина.
Точно! Я хлопнул себя по лбу. «Я не Барыгина, а Бурыгина!» мысленно передразнил девушку. Робкая. Ни фига себе. Обозвала меня Засоскиным. Ну ничего, завтра я поставлю на её худенькой шейке огромный засос. Чтобы запомнила, как над моей фамилией издеваться. Ещё в садике я научил других почтительно относиться к фамилии «Ососов».
Вот интересная девчонка. У меня теперь в голове сплошная каша: Мышка-малышка, цыганка и Барыгина, то есть Бурыгина.
Вот последняя страшненькая, но есть в ней что-то такое… Схожее с Мышкой. Я даже, грешным делом, подумал, уж не она ли. Но Маска была маленькая и худая. Эта тоже невысокая, но мне кажется выше, чем Мышка. Я наклонялся, когда пили на брудершафт и когда целовал. Глаза у Мышки, словно два изумруда. У этой за очками не видно. Да и очки Мышка не носит.
А главное – волосы. Эта тоже светленькая, но не такой цвет. Или такой… Но родинки-то нет.
Родинки. Вот найду, кто распространил слух, что я по родинкам страдаю, заставлю по всему телу их горохом наколоть. Теперь куда не идёшь, то и дело слышишь:
– Демьян, смотри!
И показывают мне то уши, то шеи, то руки. Словно я дежурный по чистоте. Хорошо, что ещё "там" не додумались нарисовать.
– Рита, я смогу рассчитывать на тебя на завтра? Мне кафедра нужна будет. Хочу заняться Бурыгиной, чтобы никто не мешал.
– Сможешь. Но я буду тут же. Не буду тебе мешать. Смотри, сильно не перезанимайся, чтобы ненароком она не влюбилась в тебя.
– Чего так? Опасаешься конкуренции?
Глава 17. От Любы
Я лежала на кровати с открытыми глазами. Белый потолок почему-то качался. Верка сказала, что так у меня стресс выходил. А Изольда, что закусывать надо, когда пьёшь. Права, конечно, Вера. Можно подумать, что я часто пью. Я же не знала, что там был не сок.
Боже, до чего же плохо. Умереть бы и воскреснуть только завтра. А потолок всё качался и качался.
Вот скажите на милость, ОН что, специально явился в общагу, чтобы меня доставать? Не-на-ви-жу! Только подумала о нём, и по голове словно молотком ударило.
Зато прочувствовала коматоз в чистом его виде. Больше ни капли спиртного! Ну его, оно того не стоит.
А всё ведь из-за Демьяна. После его намёка на засос у меня в горле пересохло. Я схватила первую попавшуюся бутыль и плеснула себе в стакан. Изольда, вместо того, чтобы выхватить, стояла и молча глазами хлопала.
А дальше… Не помнила я, что было дальше. Голова раскалывалась…
Осмотрела комнату. При каждом повороте глаз боль простреливала прямо в мозжечок. Поднялась, чтобы налить себе воды, но тотчас показалось, что комнату кто-то наклонил, и кровать поехала в сторону. Пришлось лечь обратно. Порой казалось, что подо мной гамак. Язык во рту распух и уже не помещался на прежнем месте. Если в ближайшее время соседки не вернуться, я умру от обезвоживания.
Полный треш. Хуже бывает только в крематории.
Наконец-то дверь открылась, и в комнате показалась Вера.
– Как дела, малолетняя пьянчужка? – спросила она, смеясь.
Я только поморщилась. Издевается. Ладно, я припомню ей. Отвернулась демонстративно, чтобы высказать призрение.
Вера тем временем, скинула одежду, подошла ко мне со стаканом какой-то жидкости.
– Изольда сказала тебя этим напоить.
Я понюхала. По запаху это напоминало алкогольный рассол. Хотела ответить, но язык отказывался мне повиноваться. Пришлось подчиниться.
На вкус жидкость оказалась не такой противной. Кисловатой. Как ни странно, вскоре мне полегчало, и я уже была способна говорить.
– Что это? – спросила я у Веры.
– Не знаю. Какое-то ноу-хау Изольды. Придёт, спросишь сама.
– А где она?
– У Свята. Ты же вчера её выгнала.
– Кого? Её? – спросила я и тут же покраснела. Не, я не могла так поступить с подругой.
– А кого ещё? И Свята. Сказала, чтобы убирался за своим господином и больше носа здесь не показывал, а не то ты за себя не ручаешься.
Если бы голова не болела, я бы заржала в голос. Я представила, как при моём росте в метр с кепкой я нападала на двухметровый шкаф.
– Ты, ты. Изольда только и успевала тебя от него оттаскивать да отнимать тапочек.
О боги! Завтра надо мной весь университет смеяться будет. Демьян точно проходу не даст.
– Не знаешь, ректор на месте? – спросила я, направляясь нетвёрдой походкой к двери.
– Ты к ректору в таком виде? Я сказала, что ты приболела. За один прогул тебя не выгонят.
– Меня мажоры теперь уничтожат, – выдохнула я. – Буду к дому поближе переводиться. А пока академ возьму.
– Никто тебе академ после первого полгода не даст. С чего ты взяла, что Свят побежал кому-то докладывать? Он вчера перехватил тебя поперёк пояса, уложил на кровать, а Изольда посиделки к Игнату в комнату перенесла. Пока она по хозяйству справлялась, сестра Свята около тебя сидела. Они нормальные ребята. Варвара сказала, что не раз уже брата выхаживала. Ты ей говорила, что ты, вообще-то, девушка порядочная, не пьющая. И предлагала свою защиту. Если этот хлыщ под фамилией Ососов назовёт её ещё хоть раз Барби, ты его уничтожишь.
– Я? Сестре Свята? А что я ещё говорила? – спросила я осторожно.
– Что Демьяна ненавидишь всеми фибрами своей души, и пусть он только попадётся на твоём пути, порвёшь на лоскутки.
Я застонала от этих слов. Теперь точно Демьян МЕНЯ порвёт на эти самые лоскутки.
В комнату вплыла счастливая Изольда.
– Ну что, наша отважная Жанна д’Арк, я тебе овсянку сейчас сварю. Сил будем набираться. Имей в виду, я сегодня дома сплю, – сказала она смеясь.
Вскоре мы уселись за общим столом и принялись уплетать дымящуюся овсяную кашу. Мне казалось, что ничего вкуснее я в жизни не ела. Прямо чувствовала, как она нежно скользила по пищеводу, принося ему облегчение.
– Изольда, ты же не умела готовить, – вспомнила я.
Всегда, когда дежурной по кухне была Изольда, она приносила какие-то салатики из столовой или покупала Доширак.
– Как не умела? У меня мама повар. Просто не для кого было готовить. Смысла в жизни не было, – заметила она философски.
– Понятно, ты у нас влюбилась. Вот так и теряем лучших друзей, – выдала Вера. – Ладно Изольда! А ты-то, Любка. Ты чего, в этого мажора втрескалась?
– Ничего я не втрескалась. Выдумали тоже, – сказала я и тут же закашлялась. – Поперхнулась из-за вас. Это просто потому что… Потому что он первый, с кем я поцеловалась по-настоящему в жизни.
Мы доели кашу, обсуждая молодых людей. Я не могла не признаться себе, что при виде Демьяна у меня все внутренности куда-то опускались и в животе становилась пустота. А в ней кто-то невидимый щекотал пёрышком, отчего захватывало дух и выбивало почву из-под ног. Да, пусть я реагировала на него неадекватно. А он? Он сам? Принялся искать Маску. Разве взрослый серьёзный человек будет искать неизвестную ему девицу только потому, что она его обманула на карнавале? Вот чего тоже прицепился?
Девушки убирали посуду, а я наблюдала. Вдруг раздался тихий вежливый стук, и в комнату вошёл Игнат.
– Как ты? – спросил он участливо.
– Нормально.
– Люба, ты это, дай конспекты, пожалуйста. У меня завтра пересдача. Я обещаю, что это в последний раз. Всё, что хочешь сделаю.
Я задумалась. Что бы такого у него попросить. Неожиданно в ход моих мыслей, которых в голове было непривычно мало, а расстояние между оставшимися стало огромным, вмешалась Изольда:
– Поцелуй её, тогда она тебе даст конспекты! – произнесла она торжественно.
– Чего? – не поняла я.
– Целуйтесь! Ты же сказала… В общем, клин клином выбивают. Давайте, чего медлите!
Игнат стоял в центре комнаты и глупо улыбался. Неожиданно он спросил:
– С ней целоваться? Вы смерти моей хотите? Я лучше орангутанга поцелую. Он ядом меня не отравит.
– Целуй! – значит орангутанг лучше меня! Этого я простить не могла. – Кому говорят, давай, целуй.
Я подошла к нему. Выставила губы уточкой. Вытянула шею. Подождала. А он так и стоял с глупой улыбкой.
– Ну, ты чего? Целуй давай! – не выдержала я.
– Вы это, отвернитесь, что ли, – попросил он девушек.
– Что мы, не видели, как целуются. Давай, не тяни резину, а то другого найдём, – поторапливала его Изольда.
Он выдохнул. Сделал шаг ко мне. Положил руки сначала на плечи, потом на спину.
– Нет, я так не могу. Выйдите, я тогда, да. А то мне кажется, что я перед Марго экзамен сдаю.
Девушки сдались и вышли из комнаты. Игнат приподнял мою голову. Посмотрел в глаза и вдруг прошептал:
– Ты и вправду хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
Я неуверенно кивнула. Сама не знала, хочу ли этого. Я зажмурилась. Когда почувствовала его дыхание на своих губах, вдруг поняла: мне нужно, чтобы это был Демьян. Мне до звёздочек в глазах захотелось ещё раз утонуть в поцелуе этого нахального мажора.
– Люба, я так не могу, – услышала я словно сквозь сон голос Игната.
– Не хочешь, не надо. Только девчонкам не говори.
Он ещё что-то говорил, но я его не слушала.
– Ладно? – спросил Игнат.
– Хорошо, – ответила я, не понимая, что от меня хотят.
– Я тебе тетрадь завтра отдам, – дверь захлопнулась за его спиной.
До меня дошло только сейчас, что он забрал те самые конспекты, которые я категорически отказывалась давать ему. Меня это так взбесило, что я, себя не помня, выскочила в коридор и понеслась на всех парах к его комнате.
Волосы выбивались из шишки, которая ещё держалась, но уже плохонько. По дороге с ноги соскочил тапок. Обернулась, наступила на запятник второго, стала падать, но в этот момент меня подхватили две руки, и я влетела прямой наводкой в чью-то грудь.
Я хочу поблагодарить от всего сердца читателей за награды: Angel vo ploty, Анну Андреевну, Aldi baldi, Crazybattery, Ксению Синичкину, Ольгу Кустову, Ксению, Элю, Оксану Бесталкину, Татьяну Шапочка.
Глава 18. Кастрюлька с кипятком
Люба почувствовала чужие руки на своих плечах. Они поддерживали её, чтобы она не завалилась. А девушку почему-то упорно по инерции тянуло вперёд.
В нос вплыл знакомый запах терпкого мужского парфюма. Но сколько парней пользуются подобной парфюмерией?
Над ухом раздался тот же знакомый голос, в котором чувствовалась усмешка:
– Ты ногу подними, а не то упадёшь.
Она попыталась переставить левую ногу, но что-то мешало. И только поддержка молодого человека не позволяла ей рухнуть. Она повторяла это движение, напоминая кобылу, бьющую копытом.
– Да не ту ногу, дурында! Ты чего, с конезавода, что ли?
Люба почувствовала, как краска залила лицо. Уши пылали, а щёки начинали гореть. Её глаза были обращены вниз. Она видела ботинки из нубука соболиной окраски, шерстяные брюки в мелкий рубчик и распахнутые полы дублёнки под цвет обуви.
Девушка выдохнула, подняла другую ногу, освобождая придавленный запятник.
– Пусти, – буркнула она и повела плечами.
Но вместо этого он продолжал удерживать её одной рукой, а второй прикоснулся к подбородку. Любе показалось, что место прикосновения обкололи острые иглы. По телу пробежала нервная дрожь.
– Не смей трогать лицо грязными руками, – она сопротивлялась, не давая поднять голову. Ударила рукой по его запястью.
Но напор его рук стал сильнее. Он сжал пальцами подбородок, вызывая боль.
– Пусти, больно, – сквозь зубы прошипела она.
– Перестань сопротивляться, и не будет.
В этот момент она вспомнила, что родинки у неё не спрятаны. Девушка подняла плечи к ушам, втянула голову, свободной рукой затянула ворот на рубашке, скрывая шею, зажмурила глаза. Медленно подняла лицо. Захват ослаб. А Демьян стал поглаживать больное место.
Она ждала. Но ничего не происходило. Люба открыла один глаз и сразу закрыла его. То же проделала со вторым.
В поле зрения попал какой-то незнакомый мужчина с клинообразной бородкой, который стоял рядом с ними.
– Это она? – спросил он у Демьяна.
– Ага, только кажется мне, что никакая она не больная. Веди к себе, – Демьян подтолкнул Любу в сторону комнаты.
Она ойкнула, как заяц из «Ну, погоди!». Отрицательно завертела головой так, что та чудом не отваливалась.
– Бурыгина, а у тебя в семье душевнобольных не было, случайно? Или ты так на меня реагируешь? Напрасно, ты не в моём вкусе. Не парься.
Он убрал руки и развернул её. Люба по-прежнему стояла на одной ноге, поджимая вторую без тапки, словно фламинго. Девушка покачнулась. Демьян опять удержал.
– Тебя что, нести теперь прикажешь?
Молодой человек только собрался подхватить на руки неуклюжую девушку, как из дверей общей кухни раздался громогласный голос Изольды:
– Кипяток, поберегись, оболью!
Она шла, неуклюже ступая, неся на вытянутых руках небольшую кастрюлю, закрытую крышкой.
– Поберегись! Любка, открывай дверь, держать нету сил.
Любу не пришлось просить дважды. Она, скинув второй тапок, побежала к двери комнаты, которая и так была нараспашку.
Они заскочили с Изольдой одновременно. Кастрюлька припечаталась к руке Любы. Та звонко взвизгнула, и дверь захлопнулась.
Стоявшие в коридоре замерли. Первым отмер тот самый с бородкой. Он рванул к двери, дёрнул её, но она не поддавалась.
– Девчонки, срочно открывайте. Там ожог первой степени может быть, а если кипяток попал, то и больше. Срочно снимайте мокрую одежду.
За дверью послышалась возня, потом голос Изольды:
– Любка, держись, сейчас скорую вызовем.
– Да пока она приедет, поздно уже будет. Открывайте, я врач! Демьян, дверь, что ли выбивать? Они обе полоумные? – доктор растерянно посмотрел на парня.
В этот момент его ноги подвисли над полом.
– Ты Изольду назвал полоумной? – Свят тряс врача. – Я тебе сейчас дурдом обеспечу.
– Уже обеспечили. Поставь! Иначе ищи себе другого врача, – рявкнул мужчина.
– Свят, хватит уже. Ты не видишь, спектакль разыграли. Ты свою Изольду в Щепкина запиши. Уверен, из режиссёров очередь выстроится.
Демьян подошёл к двери, прислушался. Там слышалась какая-то беготня. Молодой человек усмехнулся, качнул головой, а потом громко произнёс для тех, кто был по ту сторону двери.
– Так, двери откройте! Мне сказали, что Бурыгина заболела, а у нас началась работа над проектом. Вот и побеспокоился о враче. Знал бы, психиатра позвал.
Из-за двери послышался голос Любы:
– Уходи, я завтра буду в университете, там и пообщаемся.
– Ну уж нет, раз я здесь, то врач всё-таки посмотрит. Не думаю, что ты настолько труслива, что ради меня пропустила сегодня занятия. Ну? – ему не отвечали.
За дверью.
– Люба, ты чего завизжала? – спросила шёпотом Изольда, отправляя СМС Святу:
«Забери своих друзей!»
– А что в кастрюле? Мне показалось, что меня холодом обожгли.
– Не знаю, она в уличном холодильнике стояла. Знаешь, как нести её было фигово. От мороза пальцы обжигало.
Ответ пришёл неожиданный. Звуковое сообщение. Из динамика раздавался голос Демьяна: «Я не затем пришёл, чтобы с дверью целоваться. Обещаю, ваша подружка не пострадает, но я должен быть уверен, что она завтра будет в университете. Врача хоть пустите».
– Любка, ложись быстро и задирай рубашку! Мы сейчас корь изображать будем.
Изольда вытряхнула на кровать всю свою косметичку.
– Корь? Но… – недоумённо посмотрела на неё Люба.
Поздно. Изольда уже мазала под глазами бальзамом «Тигр». Запахло эвкалиптом, из глаз Любы потекли слёзы. Она отмахивалась от жаждущей помочь подруги, но всё расплывалось перед глазами.
От сильных рук Изольды отвертеться не удалось. Подруга одним движением кинула Любу на кровать, задрала рубашку:
– Не дрейфь, прорвёмся. Я этим ещё в лагере занималась. У нас потом весь отряд на карантин посадили. Как натуральное будет, не отличишь.
Люба визжала и хохотала. Было щекотно и холодно от прикосновений.
В дверь раздался стук:
– У вас там всё нормально, а, полоумные?
Карандашом для подводки губ Изольда в хаотичном порядке ставила точки на животе, а затем и на спине. Рисовать, похоже, Изольде понравилось, и теперь она разукрашивала шею, а затем ладошки.
Внезапно они услышали поворот ключа в замке. Вера. Получит она от них вечером! Устроят ей тёмную.
К их удивлению, вместе с Верой в комнату вошёл только врач.
Он скинул куртку. Помыл руки.
– Ожёг показывайте! – сказал тем тоном, каким говорят врачи своим пациентам.
– Ко мне нельзя, я заразная, – пропищала Люба.
– Заразная значит, – врач поднёс телефон к уху: – Инфекционка? У нас здесь заразная. Что у неё? – поднял динамик и обратился к Изольде. – Что у неё?
– Корь, – уверенно произнесла Изольда.
– Корь, – в трубку проговорил врач. – Симптомы какие? Сильный запах эвкалиптового бальзама. Да, вы совершенно правы, это первый признак, который вызывает слезотечение. Нет, рот ещё не смотрел, но предполагаю, что там шоколадная слизь. Пятна? Пятна должны быть: вся косметичка вывернута.
Люба лежала на кровати, затаив дыхание. Одеяло было натянуто почти на нос.
– Я вот сейчас оформлю ложный вызов… Симулянтка, – он поставил стул около кровати девушки. Но не сел. Подошёл к столу. Взял лежащие там очки. Покрутил в руке. – Твои?
Спросил он у Любы. Она робко кивнула.
– Мы не вызывали врача, – Люба села. Почему-то этот человек не вызывал в ней опасения.
Вера, которая выходила из комнаты, вернулась с маленьким чайником. Насыпала туда заварки, налила кипятка и стала накрывать на стол.
– Демьян вызвал. Сказал, что ценный кадр сегодня в университет не явился, а вчера был в форме. Я здесь, на участке подрабатываю. Чего в университете не была? Не из-за Демьяна же? Он вроде женщин не кусает, – мужчина попросил Любу задрать рубашку. Достал из чемоданчика стетоскоп.
Девушка вздрогнула, когда холодная поверхность коснулась кожи.
– Вроде здорова. Так чего прогуляла занятия? – врачу на вид было лет тридцать. И девушке подумалось, что делает этот старик рядом со студентами?
– Да перебрала она вчера, – ответила Вера, рассматривая врача.
Невысок. Слегка лысоват. Он внушал доверие, как могут его внушать врачи.
– Понятно. Ладно, я на сегодня дам тебе больничный. У девушек такое бывает при месячных. Да сама знаешь.
Люба покраснела.
– Ты чего? – усмехнулся он. – У тебя что, ни разу врача мужчины не было? Так теперь будет. Ваша общага на моём участке. Не переживайте, врачебную тайну не разглашаю. Держи освобождение, – И он протянул девушке два листка бумаги. – И мой совет, поговори с Демьяном. Он, ведь не отступится. Я рядом буду, если что, укол ему воткну.
– Какой укол? – спросила Люба.
18.1
– Как какой? Сейчас вколю и он в отключке будет. А очнётся дурачком, чтобы не пугал молоденьких девочек, – тепло улыбнулся врач.
Люба недоверчиво на него посмотрела:
– А, может, не надо? Вдруг он ещё исправится.
– Кто исправится? – раздался голос Демьяна из-за двери. – Не меня, а тебя исправлять надо. Помни, женский алкоголизм неизлечим, – он уже заходил в комнату несколько вальяжной походкой. – Чтобы не пропускала важные мероприятия!
– Мы никого не приглашали! Чего зашли? – выкрикнула Люба, глядя, как за Демьяном в комнату вошли его друзья. – Ты всегда со свитой ходишь? То же мне, король без короны.
– Королеву не нашёл, чтобы корону надела, – усмехнулся парень и подошёл к столу. – Хм, вкусно пахнет. Вчера, помнится мне, пирожочки были отменные.
– Девчонки, значит, они тут будут ходить, нас объедать, а мы терпеть! – Люба встала. Упёрла руки вбок. Посмотрела на девочек и… поняла, что осталась в одиночестве.
Вера обхаживала врача. Он не был похож на мажоров. Скорее был похож… на врача. От него веяло спокойствием и уверенностью. Она пригласила его за стол. Доктор не отказался. Пододвинул себе кружку с чаем и блюдечко с вареньем.
– Пирожок можно? – спросил он, рассматривая Веру.
Девушка смутилась. Обеими руками пододвинула пакеты с остатками вчерашнего пиршества.
– Настойку будете? – вежливо предложила девушка.
– Эту? – и он кивнул в сторону Любы. – Наливай. Проверю, не симулировала ли наша особа! – усмехнулся врач.
– Как вас хоть зовут? – спросила Вера. По блаженной улыбке было понятно – она запала на мужчину. И он, конечно, не мог не заметить это.
– Роман. Тепляков Роман Анатольевич. Врач-терапевт на восьмом участке.
– А этих откуда знаете? – и Люба кивнула в сторону Демьяновской компании.
– В свободное от основной работы время подрабатываю врачом в спортивном клубе. А эти друзья-товарищи – постоянные завсегдатаи там.
– И вам не помешает приучаться к прекрасному. Что, Бурыгина, готова пойти на бабский бокс? – усмехнулся Демьян, взял в руку ещё пару пирожков и направился к Любе, которая снова уселась на свою кровать. – Фигурка будет загляденье. Вместо меня будешь использовать боксёрскую грушу для выпуска пара. А? Рома, когда у женщин-новичков тренировка? Дашь ей своё добро?
– Ей? Дать-то могу, да мышечной массы маловато. В грушу ударит, сама же от неё и отлетит.
Люба только успевала переводить взгляд с одного на другого. Они обсуждали её, словно её здесь нет! Вот нахалы! Ничего не скажешь!
– А не боишься, что я потом тебя же и разукрашу? – в ярости выдала она.
– Чего злишься? – Демьян оставался спокойным. Похоже, ему нравилось доводить девушку, которая при нём терялась. – Говорят, что человек злится от собственного бессилия. Значит, тебе надо на айкидо: будешь учиться справляться с эмоциями. Решено. Завтра берёшь спортивную форму. После занятий идём в зал. Так и быть, сделаю тебе подарок в виде годового абонемента: спортзал, сауна, бассейн, массажи там всякие, инструкторы.
Он сел на стул, закинул ногу на ногу, почему-то загундосил и раскрыл пальцы веером.
– Спасибо, обойдусь без твоих подачек! Не нищие, – Люба гордо вскинула свой носик.
А Изольда уже хлопотала вокруг Свята, как курочка-наседка вокруг своих цыплят. Она то и дело подливала чай, подкладывала пирожки и тараторила:
– Хорошего человека должно быть много, кушай, Святушка.
– Изольда, хватит меня подкармливать. Меня и так уже слишком много.
Он потянул Изольду на себя. Она плюхнулась ему на колени. Они обнялись и крепко поцеловались. Настолько крепко, что стул на одну среднестатистическую персону не выдержал, крякнул и развалился под телами влюблённых.
В комнате все засмеялись.
– Говорят, как Новый год встретишь, так его и проведёшь! – смеясь, сказал Демьян, подавая руку Изольде. – Вы как начали валяться на Карнавале, так до сих пор и не прекратили. Кстати, об этом. Мы же не просто так в общаге полы топчем. И, кстати, не ради Бурыгиной. Так что не зазнавайся. А то слухи уже поползли, что я за тобой бегаю. Быстро у вас на конвейер сплетни поставлены. Ты и в университет не ходила, наверно, чтобы проверить, приду я тебя навестить или не нет. Вот видишь, я такой наивный на удочку твою попался.
Он на лету поймал подушку, которую запустила в него девушка.
Люба подтянула под себя ноги. Обняла их и исподлобья смотрела на Демьяна, который вёл себя так, словно был у себя дома. Он подошёл к столу. Взял ещё один пирожок.
– Вкусно! Кто пёк?
– Это Любка привезла от родных, – сказала Изольда.
– Мне испечёшь? – он посмотрел на неё лукавым взглядом. – Я тебя в пятницу после занятий заберу к себе на дачу. Там будешь пирожки печь.
– Ка-ка-какую дачу? Ка-ка-какие пирожки? Я не умею, – она растерялась и густо покраснела.
А что если и правда заберёт к себе на дачу. С него сбудется.
– Что, девчонки, поедете ко мне на дачу? Там можно будет на лыжах покататься.
Первой отреагировала Изольда.
– Я со Святом хоть на край света.
– Мне учиться надо, – пискнула Люба.
– Там и будешь учиться. Между прочим, у меня есть сауна, – Демьян продолжал подтрунивать над девушкой. Ему было забавно смотреть, как она всё сильнее закутывается в свой плед, словно он мог защитить её.
– Ладно, у тебя есть время подумать до завтра, – он уселся на Любиной кровати, но не посмотрел в её сторону. – Ты – Вяткина? – без перехода спросил у Веры.
– Почему? – спросила настороженно Вера.
– Изольда не Вяткина, Бурыгина тоже, остаёшься ты.
– Я, и что из того? То Любку достал, теперь за меня взялся? Так не пойдёт, я и сдачи могу дать. – хмыкнула девушка. – Между прочим, я выросла в военном городке. Сейчас на плацу тебя уложу и заставлю отжиматься.
– Девчонки, а я могу узнать, откуда столько агрессии в наш адрес? Вроде, мы ещё не успели нагрешить по отношению к вам. Скажи, это же твоя тётя работает в Музкомедии костюмером? И она тебе давала костюмы для маскарада? Полагаю, ты была в костюме пиратки. Когда я приехал туда перед праздником, мне сказали, что четыре женских отдали. Мне выделили четыре мужских.
– Ну я – пиртка, и что из того? Вот тот, – и она указала на Жеку, – Тоже был пиратом. Я же не пристаю к нему. А ты графом там каким-то был.
– А кто цыганкой был?
– Я! – раздался голос Любы. – И что теперь? Не понравилось, как мы вас обставили? – и она, как это было на карнавале, показала ему язык.
– Хочешь, я для твоего языка найду применение получше. Веришь? Понравится. – хмыкнул он.
18.2
Демьян встал с кровати, взял стул, повернул его спинкой к Любе и уселся на него как на коня, сложив руки перед собой. Теперь он смотрел прямо на девушку.
От его взгляда по телу Любы побежали разряды. Ей хотелось опустить глаза, но не могла. Она сама не понимала, почему. Она ненавидела его всеми фибрами своей души, вернее должна ненавидеть. Он – мажор, который пользовался другими и потом выкидывал, как ненужные вещи. Почему тогда её тянуло поиграть с ним? Так хотелось, чтобы он влюбился в неё. Влюбился и стал другим.
Нет, недаром говорят, что горбатого могила исправит. Божечки, да зачем же он так смотрел ей на губы, словно хотел поцеловать?! Девушка интуитивно прошлась языком сначала по верхней губе, потом по нижней.
Демьян улыбнулся и показал ей знак: «Здорово!».
– А кто Летучей мышью был? – спросил он, снова глядя Любе в глаза.
Девушке показалось, что ей мощно дали под дых. Она закашлялась. Краска прилила к лицу.
– Ты меня спрашиваешь? – спросила она хрипящим от кашля голосом.
– Спрашиваю того, кто знает. А ты чего такая красная стала? Рома, глянь потом. Мне кажется, у неё давление подскочило.
– Жарко здесь. Ничего у меня не скакало, – ответила девушка.
– Вера, кто был в костюме Летучей мыши? – наконец Демьян «освободил» Любу из зрительных оков. И повернул голову в сторону Веры.
– Не знаю. Почему я должна знать? – ответила та, как можно беспечнее.
– Так ты же брала костюмы.
– А он… – девчонки переглянулись. – Он очень маленький был, не подходил никому. Я думала Любе подойдёт, а она не влезла. Толстая больно.
Та сделала большие глаза. Ещё немного и она выскажет всё, что думает. И неизвестно, чем бы закончилось, если бы не Изольда.
– Ну да, мы подошли к гардеробу, а там девушка плачет, – врала она не краснея. – Не знала, что все в костюмах будут. Ну мы и одолжили.
– Что за девушка?
– Не знаем. Не из наших.
– Костюм из Музкомедии незнакомой девушке?
– Ну да, а куда она бы с ним делась?
Девушки пожали плечами.
– Зачем она тебе? – спросила Люба, а у самой душа в пятки ушла.
– Целуется хорошо. Ещё хочу, – усмехнулся Демьян, глядя, как девушка снова покраснела. – Но ты не переживай, тебя я тоже научу целоваться, только после презентации. Сделаем из тебя красавицу, снимем эти уродские очки, причёску модную сделаем, тряпки поменяем.
С каждым словом возмущение Любы нарастало, как снежный ком. Ещё немного и она взорвётся. И тогда пиши “пропало”.
– А почему не раньше? – этот наглец начинал её бесить. – Давай прямо сейчас!
– А давай, – он пересел к ней на кровать и обнял одной рукой.
Сердце заколотилось с такой силой, что готово было выскочить из груди и укатиться, куда подальше.
– Руки убери, – слишком резко ответила девушка, отталкивая от себя молодого человека.
От близости воздуха в лёгких почти не осталось. Руки-ноги становились холодными, а по телу побежали разряды.
– Ты должна о проекте думать, а не о мальчиках. – Сказал он громко, а на ухо прошептал: «Не бойся, ты не в моём вкусе». После чего обратился к Вере: – И как же вы обратно получили костюм, если не знали, кому давали?
– Так она у тёти Томы в гардеробе оставила.
Это сходилось с тем, что говорила старушка. Но только верилось с трудом.
– Ты не ответил, зачем ты гоняешься за Мышью? Не за поцелуем же. Несерьёзно как-то, – философски произнесла Люба.
– Вещь она оставила. Вернуть хочу, – усмехнулся Демьян.
И она чуть было не брякнула: «Ничего я не оставляла…», как в этот момент зазвонил её телефон. Он лежал со стороны Демьяна. Люба попросила передать ей гаджет. Зря. Парень, проведя по экрану пальцем, отдал аппарат девушке. Чтобы ответить на звонок, пришлось разблокировать экран. И не успела хозяйка телефона взглянуть на входящий, как Демьян выхватил телефон из рук и встал с кровати. Он передал телефон Жеке.
– Что ты собираешься делать? Отдай, – девушка отважно бросилась за гаджетом, но Демьян перехватил её руки.
– Хочу поставить программу: «Где мой ребёнок?».
– Зачем? – она смотрела, как Жека колдовал над её телефоном и телефоном Демьяна.
– Беру шефство над тобой. Ты такая прикольная, а мне скучно.
– Я в клоуны не записывалась, – ответила Люба и сделала ещё одну попытку прорваться к телефону.
Демьян обнял девушку со спины, не давая ей вырваться.
– Сегодня, к примеру, ты пропустила работу по презентации. Я ни разу ещё не проигрывал в этом конкурсе. И в этом году не допущу, чтобы моя команда провалила его из-за неорганизованной девчонки. Нет тебя – я нахожу и за шкирку притаскиваю. И вторая программа, чтобы ты могла участвовать в онлайн-конференциях. Да, я там тебе ссылку скинул. К завтрашнему дню изучи, – усмехнулся он.
Его голос раздавался прямо над ухом. Его дыхание ласкало кожу. Любе уже не нужен был телефон. Надо скорее вырваться из рук этого варвара, который держал крепко и нежно одновременно. Стоит только повернуть голову, и она коснётся его губ. «О чём я только думаю! Пить надо меньше!» – с восхищённым ужасом подумала девушка.
Свят с Изольдой уехали. Жека отправился домой, где его дожидалась Барби.
Демьян с Романом шли пешком к автостоянке. Под ногами хрустел снег. В воздухе пахло зимой.
– Демьян, девушка с родинками, которую ты ищешь, и Летучая мышь одно и то же лицо?
– И откуда же про родинки известно? – усмехнулся и прищурился он.
– Ты не ценишь мою клиентуру. Сейчас дамский пол университета только это и обсуждает. Напомни, где должны быть родинки?
– Одна под мочкой уха, вторая – на сгибе ладошки. Но ты же сам слышал, девчонка не из нашего университета. Не найти её.
– А зачем ищешь-то? – спросил Роман.
– А кто его знает? Вначале был зол, что кинула. А потом… Чем больше вспоминаю её губы, тем сильнее хочется попробовать их снова. И взгляд. Такой трогательный, неалчный.
Они подошли к машинам. Щёлкнули замками. Дали задание моторам прогреваться. Роман будто бы думал о чём-то. Когда уже Демьян собирался садиться в машину, вдруг сказал:
