Текст книги "Красная линия"

Автор книги: Сола Рэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 4

Эш продиктовал мне свой номер, вручил листок с небольшим списком дел, которые я должна выполнить, и они с Дэйвом куда-то уехали.

Оставшись с собой наедине в уютной гостиной, я пробежала глазами по пунктам и облегченно вздохнула. На первый взгляд ничего сложного: покормить и выгулять собак, не отвечать на звонки и приготовить вкусный ужин.

Вкусный. Ужин.

С этим могут возникнуть кое-какие проблемы… Мой кулинарный максимум – это яичница и макароны с сыром, ну и еще всякая вредная замороженная хрень, которая разогревается в микроволновке. Но что-то мне подсказывает, что парни, которые затариваются органическими продуктами питания не держат у себя в холодильниках бюджетные полуфабрикаты.

Затем я вспомнила, что теперь проживаю в потрясающем доме с бассейном, тренажерным залом, кинотеатром и прочими крутыми штуками, и едва не разрыдалась от счастья. Все это казалось чем-то нереальным. И если бы прямо сейчас из угла вынырнул оператор с камерой и заорал: «Стоп! Снято!», а на моем лбу загорелась неоновая надпись: «Лохушка», я бы не удивилась.

В руке завибрировал телефон. Я взглянула на экран и тяжело вздохнула.

– Привет, Ван, – я села на край дивана, со страхом наблюдая за тем, как золотистый лабрадор в тридцати дюймах от меня воодушевленно вгрызается в шею гигантской резиновой утки.

– Микки! Слава богу… Я с утра пытаюсь до тебя дозвониться!

– Прости, я только сейчас включила телефон.

На самом деле я хотела утром утопить его в унитазе. Клянусь, я несколько минут держала над ним мобильник и меня остановила лишь стоимость элитной сантехники в этом доме. Вот настолько мне хотелось распрощаться со своим прошлым. Но проблема двадцать первого века в том, что ты не можешь просто сесть на лошадь и ускакать в закат. В мире современных технологий не так-то просто начать жизнь с чистого листа. Даже если все мосты сожжены.

– Где ты? С тобой все в порядке? Вчера вечером к нам заявился Скотт и спрашивал про тебя, – ее взволнованный голос напоминал мягкое птичье щебетание.

– В следующий раз скажи ему, что я улетела на родину отца в Коста-Рику, охранять черепашьи гнезда.

– Вы опять поссорились?

– Мы расстались, – отрезала я, чувствуя противную ноющую боль в области груди.

– Ну разумеется, – усмехнулась Ванесса. – Если бы я получала по доллару каждый раз, когда слышу от тебя эти слова…

Я понимала ее иронию.

Мы со Скоттом познакомились еще в средней школе, и между нами сразу завязались романтичные отношения. Они не были идеальными, но я всегда верила в то, что мы созданы друг для друга. Знаю, звучит как сраное клише, но это правда. Он был первым моим мужчиной и единственным. Когда я представляла свое идеальное будущее, то в первую очередь в голове всплывал образ Скотта О'Брайана.

Моя подруга Ванесса жила со своим парнем в соседнем доме. Когда Скотт был не в настроении, мне приходилось ночевать у нее. Я немного завидовала ее отношениям с Полом. Сексуальная жизнь этой парочки напоминала страстную корриду, в то время как моя больше походила на монотонную игру в гольф – скучающая лунка и напыщенный индюк, который без особого усердия пытается загнать в нее свой мяч.

Исключительно ради собственного удовлетворения.

– А Эмбер меня искала? – спросила я так, словно ответ не был очевиден.

– Нет.

Ну разумеется. Моей сестре всегда было на меня наплевать. Для нее я была лишь скворечником, в который социальные службы ежемесячно засыпали корм в виде опекунского пособия. Когда мне стукнуло восемнадцать, выплаты прекратились и мне пришлось с утра до ночи работать, чтобы содержать нашу уродливую семью, которая к тому времени уже состояла из трех человек – меня, Эмбер и Скотта-надеюсь-однажды-он-сдохнет-от-сифилиса-О'Брайана. И чем они мне отплатили?

– Ван, я какое-то время поживу в другом месте…

– О-оооу, – протянула Ванесса. – Выкладывай.

– Пока нечего выкладывать, – ответила я, перебирая спортивные журналы, разбросанные на стеклянном столике. На обложке одного из них был изображен парень в хоккейной форме, внешне чем-то похожий на Дэйва. Забавное совпадение. – Меня вчера выгнали с работы. Какой-то козел нажаловался мистеру Зальцману, что я была груба с ним и неправильно пробила товар, представляешь? Старый морж даже разбираться не стал, просто выставил меня за дверь и все.

– Ох, Микки, мне жаль, но ты реально иногда бываешь грубой, – осторожно произнесла Ванесса.

– Знаю, – поморщилась я. – Но не в этот раз, клянусь!

– Верю, – солгала Ван. – Только тогда я не понимаю, на какие деньги ты собралась снимать новое жилье? Грохнешь копилку?

– Ни за что! – воскликнула я, вскакивая с дивана. – Ты же знаешь, она для более важных целей. Мне тут неожиданно предложили новую работу… Классную! С питанием и проживанием.

– Только не говори, что будешь работать няней. Ты и дети? Иисусе, только не это…

Я закатила глаза.

– Вообще-то я действительно буду работать няней, только нянчить мне придется не детей, а собак.

– Собак? – ахнула она. – Ты и собаки – это еще хуже, чем ты и дети, Микки. Какой сумасшедший решил доверить тебе уход за животными?

Пока Ванесса снабжала меня унылыми инструкциями по уходу за домашними питомцами, я поднялась на второй этаж и внимательно осмотрела коридор, выискивая камеры наблюдения, которыми меня запугивал Дэйв. Но ничего похожего не обнаружила.

Может, они установлены только в комнатах?

Внизу раздался какой-то шум, и я от неожиданности чуть не выронила телефон.

– Прости, Ван, мне нужно идти, – зашептала я в трубку, прикрывая рот рукой.

– Подожди, Микки! Что мне сказать Скотту, если он снова начнет меня допрашивать?

– Версия про Коста-Рику и черепашек вполне рабочая, пользуйся.

Я сбросила вызов и на носочках сбежала вниз по лестнице.

– Привет, проказники! Да-да, я тоже по вам соскучилась, – услышала я приятный женский голос.

Возле входной двери стояла маленькая хрупкая женщина, которую со всех сторон обступили собаки, приветливо махая хвостами. На вид ей было около пятидесяти лет и на ней была сера-голубая униформа.

– Вы, наверное, миссис Робинс из клининговой компании? – догадалась я.

Женщина выпрямилась и поправила пальцем изящные очки.

– А вы, должно быть, Микаэла… простите, не знаю вашей фамилии. Мистер Сандерс уже предупредил меня.

– Просто Микки, – улыбнулась я. – Микки Сантана. Ненавижу свое полное имя.

– Приятно познакомиться, мисс Сантана, – на ходу бросила женщина, направляясь в сторону кухни.

Я пошла следом за ней.

– Сколько людей живет в этом доме?

Она повернулась, натягивая желтые резиновые перчатки, и удивленно вскинула брови.

– Официально двое – Мистер Каллахан и Мистер Сандерс.

Каллахан – фамилия Дэйва. Именно так к нему обратился Эш, который, судя по всему, и есть Мистер Сандерс.

– А неофициально?

– Ну, – замялась миссис Робинс, – здесь иногда проживают жены Мистера Сандерса.

– Жены? – тупо переспросила я. – Как это понимать? У него несколько жен?

Она спустила очки на кончик носа и взглянула на меня, как на назойливое насекомое.

– Простите, мисс Сантана, но это уже не мое дело. Если позволите…

– Конечно, – я попятилась спиной в сторону выхода. – Не буду вам мешать.

Я снова поднялась на второй этаж и в этот раз решила забить на камеры, чтобы хоть что-нибудь выяснить о жителях этого дома. Маленькое рыжее чудовище следовало за мной по пятам, цокая когтями по деревянному полу. Первая попавшаяся дверь оказалась запертой, зато на следующей двери ручка любезно поддалась.

Это была просторная спальня, в центре которой стояла кровать королевского размера со сбитыми белыми простынями, словно ее владелец этой ночью видел тревожный сон. В воздухе присутствовал тонкий аромат табака, кедра и мускуса. Мне понравилось это сочетание.

В обстановке комнаты чувствовался мужской характер. Здесь было мрачно, прохладно и уютно одновременно. Черные матовые стены, стеклянный потолок, усеянный тысячей маленьких лампочек, мягкий кремовый ковер на полу и такого же цвета шторы. На северной стене, над кроватью, висело несколько монохромных картин с изображениями эротических женских силуэтов, а на южной – плазма размером с футбольное поле.

– Только попробуй на меня донести, – пригрозила я пальцем животному. – Помни, твоя жизнь в моих руках, приятель.

Пес завилял пушистым беличьим хвостом, и я расценила этот жест, как полное повиновение. Тихо закрыв за нами дверь, я стрельнула глазами по углам в поисках злополучных камер.

Пусто.

Может, здесь их вообще нет?

Мое внимание привлек высокий стеллаж из металлических труб и темного дерева, все полки которого были полностью заставлены всякими яркими вещами. Я подошла ближе и открыла рот от удивления. Это были кубки, медали, различные блестящие статуэтки… Я взяла в руку первую попавшуюся вещь и прочитала надпись на ней: «Хет-трик 20.11.19».

Черт, да это же самая настоящая хоккейная шайба!

Я сжала ее в руках. Она была теплая, тяжелая и пахла резиной.

– Хочешь сказать, что твой папочка – хоккеист?

Маленький засранец громко гавкнул и впился в меня своими черными, блестящими бусинками глаз.

– Окей, и кто же из них? – поинтересовалась я, возвращая шайбу на место. – Ворчун или Весельчак?

Я перевернула одну из висящих на трубе медалей и кивнула.

– Так я думала, Его Мудачество Дэйв Каллахан.

– Вообще-то они оба хоккеисты, – раздалось за моей спиной.

Я вздрогнула и схватилась за сердце, проверяя, не выскочило ли оно из груди от испуга. Миссис Робинс вкатила в спальню тележку со стопкой чистого постельного белья и моющими средствами.

– Эш тоже хоккеист? – изумленно спросила я.

Женщина кивнула.

– «Чикагские Орланы», – с гордостью ответила она.

Кажется, я где-то уже слышала это название…

– Сегодня играют с Бостоном. Советую вам, мисс Сантана, быть поласковее с этими ребятами. Сейчас разгар сезона, парни выкладываются на полную, не жалея себя. В этот период для них крайне важен режим, здоровое питание и полноценный сон.

Здоровое питание.

Черт, и что это вообще такое?

Глава 5

В третьем периоде игры против Бостонских Пчел мы, наконец, набрали нужную скорость, сравняли счет и довели игру до серии буллитов77
  Булли́т – штрафной бросок в хоккее, назначающийся за нарушение правил защищающейся стороной при выходе «один на один».


[Закрыть], где бостонцы нас поимели. Во время передачи шайбы Вайдмана грубо атаковали со спины, отправив лицом прямо в заградительное стекло. Кажется, ничего серьезного, но его все равно отвезли в больницу. Ублюдочному судье показалось, что нарушения не было. Тогда наш тафгай88
  Тафгай – это специально обученный игрок, основной задачей которого является обеспечение защиты лучших, ведущих игроков своей команды, путем устрашения соперника, а именно неизбежностью силового наказания за неспортивное поведение на льду.


[Закрыть] – Эш, принялся самостоятельно вершить правосудие, и лайнсмен99
  Лайнсмен – помощник судьи.


[Закрыть] быстро усадил его задницу на скамью штрафников.

– Бэмби прислал СМС-ку. С ним все в порядке, – сообщил Эш, когда мы покинули стоянку домашней арены на моей машине.

– Зато тебе грозит дисквалификация.

– Подумаешь, пропущу одну-две игры, плевать. Отдохну как следует, слетаю к родителям в Джэксонвилл.

Равнодушный тон Эша разозлил меня.

– Тебе реально плевать?

– Чувак, ты же знаешь, я люблю хоккей только когда выхожу на лед, смотрю матч по телеку или проверяю свой банковский счет. В остальное время я хоккей ненавижу.

– Ты лжешь.

– Может быть, – усмехнулся Эш, ковыряясь в мобильном телефоне.

Конечно, он лгал. Мы с Вегасом познакомились на первом курсе университета Денвера, где вместе играли в юниорской лиге, и Эш уже тогда был неизлечимо болен хоккеем так же, как и я. Только он умеет скрывать свои негативные эмоции после дерьмовой игры, а я уже превысил лимит скорости и готов оторвать руль.

Хоккей – моя жизнь. Как только я впервые врезался коньками в лед, хоккей стал моим наркотиком, и я по-настоящему кайфовал, когда удавалось увеличить дозу.

Это крутой вид спорта. Жестокий, но крутой.

С десяти лет я засыпал и просыпался с мыслями о нем. Меня никогда не раздражали жесткие диеты, ежедневные изнуряющие тренировки и адский график. Наоборот. Я всегда понимал, что каждый новый уровень интенсивности постепенно приближал меня к профессиональному хоккею.

Когда я принял решение покинуть Канаду, чтобы строить хоккейную карьеру через американскую студенческую лигу, отец настаивал на том, чтобы я учился в «Лиге Плюща», но я не клюнул на эту удочку. Отец всегда говорил, что в большой спорт идут лишь идиоты, которые не умеют зарабатывать деньги головой. Ему не терпелось поскорее усадить мою непоседливую задницу в кожаное кресло одного из своих роскошных офисов и завалить унылыми бумажками.

Знакомьтесь, Ричард Каллахан – владелец сети мировых отелей, который за всю свою жизнь не держал в руках ничего тяжелее золотой коллекционной ручки Montblanc.

Меня наш семейный бизнес никогда не интересовал. Поэтому я подал документы в Денвер, где получил спортивную стипендию, и улетел в Колорадо с тремя сотнями баксов в кармане. Потому что к тому моменту, все мои кредитки уже были заблокированы.

– Чувак, остынь! Я чувствую себя каскадером на съемках «Форсажа».

Я молча кивнул и сбросил скорость.

Когда мы подъехали к дому, в окнах первого этажа свет не горел.

– Как думаешь, нас уже выставили? – поинтересовался я, отключая сигнализацию.

– Не похоже, – ответил Эш, вглядываясь в темное окно нашей игровой. – Кажется, плазма все еще висит.

Я открыл входную дверь и, едва ступив на порог, почувствовал что-то неладное. Вегас включил свет. Я опустил глаза и ошарашенно уставился на кучу собачьего дерьма, в центре которой находился мой белоснежный кроссовок стоимостью три тысячи баксов за штуку.

– Смотри, там еще одна, – Вегас ткнул пальцем в сторону моего любимого ковра, привезенного из Непала. – Черт, кажется Микки забыла выгулять собак…

Я с шумом втянул носом воздух и принялся мысленно считать до десяти. Дойдя до семерки, я уже придумал минимум тридцать вариантов расправы над дьявольским созданием по имени Микаэла.

– Я убью ее. Я, мать твою, убью ее.

– Спокойно, друг. Ее косяк – мой косяк, – Эш засуетился в прихожей. – Сейчас я все уберу, ладно? Ты пока выведи собак. Ох… Только взгляни на нашу шоколадку, она выглядит очень виноватой.

Фрида лежала возле дивана в гостиной, сложив темную морду на передние лапы. Ее умные карие глаза смотрели на меня с сожалением. Твигги, опустив голову, сидела возле камина, а Халк нервно бегал вокруг одной из ножек журнального столика, не решаясь к нам подойти.

– Гулять, – скомандовал я, осторожно стягивая «сраный» кроссовок с ноги.

Собаки тут же сорвались со своих мест и выбежали в открытую дверь, не дожидаясь, пока я натяну прогулочные «тимберленды».

Спустя пятнадцать минут мы с Эшем, едва передвигая ноги, вошли на кухню. Увидев на столешнице небольшую, накрытую крышкой кастрюлю, мы одновременно вздохнули с облегчением. Сил на то, чтобы что-то готовить, у нас уже не было.

– Клянусь, даже если это унылая отварная куриная грудка, я уже готов простить Микки сегодняшний салют из собачьего дерьма, – пробормотал Эш, потирая руки.

Мой пустой желудок, намертво прилипший к позвоночнику, издал невнятный звук. Я приложил одну руку к завывающему от голода животу, а другой поднял стеклянную крышку и озадаченно моргнул.

– Это что еще за херня, Вегас?

Тот перегнулся через мое плечо, заглянул в кастрюлю, в которой находился салат из оливок, помидоров и авокадо, и громко расхохотался.

– Мой диетолог сегодня впервые за долгое время будет спать спокойно.

– Это ни хрена не смешно! – я швырнул крышку на стол. – И кто мы, по ее мнению? Долбанные кролики? Она вообще в своем уме?! Салат в кастрюле. А почему не в сковородке, блять?

– Прости, дружище, – Эш похлопал меня по плечу своей кувалдой, продолжая давиться смехом. – Я просто не успел рассказать Микки, что мы обычно едим на ужин.

– А у нее глаза на заднице? Холодильник до отвала набит рыбой и мясом! Где ты вообще ее откопал?

– Я же рассказывал – в баре, – пожал плечами Вегас, забрасывая в рот оливку.

Я достал из холодильника маленькую бутылку минералки и моментально осушил ее, приказывая пустому желудку заткнуться.

– Эш, если тебе захотелось южной экзотики, то необязательно сразу тащить к нам в дом девчонку из Саутсайда. Заказал бы ей пива и отодрал в туалетной кабинке, как в лучшие студенческие годы.

– Я не хотел ее трахать, Дэйв! Вернее, сначала хотел, но потом… черт, – Эш запустил руку в свои густые светлые волосы и нахмурился. – Понимаешь, ее глаза… Она выглядела как побитая жизнью бездомная собака. По ее бормотанию я понял, что ей некуда идти, а потом она вообще отключилась. Что я, по-твоему, должен был делать? Бросить ее в баре?

Бездомная собака.

Сукин сын специально подобрал именно это сравнение, чтобы как следует меня разжалобить. Вегас был единственным, кто знал, сколько денег я каждый год анонимно жертвую приютам для бездомных животных.

– Ладно, – отмахнулся я. – Ты прав. Только займись ей, окей? Пусть нормально выполняет свою работу или проваливает. У нас здесь не приют Святой Патриции.

Эш снова оскалился.

– Я знал, что где-то в глубине души ты тот еще добряк!

Я продемонстрировал другу средний палец и направился к выходу.

– Когда я выйду из душа, ужин должен быть на столе, – на ходу бросил я и услышал в ответ о себе много нового.

Глава 6

Этим утром я чувствовала себя героиней американского ситкома, которая с самого утра хлопочет на кухне, чтобы накормить свою новоиспеченную семейку.

Но знаете что?

Пять штук баксов на дороге не валяются, поэтому я проснулась в шесть утра под воодушевляющую оперу Вивальди, установленную на моем будильнике, и бодро приступила к своим обязанностям.

Пока я драила непонятно откуда взявшуюся гору грязной посуды, потому что так и не разобралась с навороченной посудомойкой, на экране телефона трижды высветилось имя «Мудак».

Ну надо же, Скотт, пожалуй, впервые за двадцать один год своей беззаботной жизни проснулся в такую рань.

– Да пошел ты! – я ткнула мокрым пальцем в кнопку отбоя.

От вчерашних звонков этого мерзавца мой мобильный к вечеру уже дымился. Каждый гребанный вызов отщипывает по кусочку от моего терпения. Которого, к слову, у меня не так уж много.

За каким чертом он вообще звонит? Что собирается сказать? Существуют ли вообще на свете такие комбинации слов, которыми можно оправдать предательство?

Слезы обожгли глаза.

Я впилась пальцами в столешницу и сцепила зубы, чтобы не разреветься.

Не хочу чувствовать себя жалкой! Не хочу! Не хочу!

Неожиданно что-то ткнуло меня в задницу. От испуга я подпрыгнула выше, чем Роналду в гостевом поединке с «Сампдорией». Обернувшись, я увидела золотистую лабрадориху по кличке Твигги, которая внимательно смотрела на меня.

– Ну у тебя и манеры, дамочка, – покачала я головой. – Ты, наверное, проголодалась?

Крупная голова комично повернулась набок. В ту же секунду на кухню влетел Халк, а следом за ним и шоколадная лабрадориха Фрида.

– Вы что, подслушивали? – ахнула я.

Два больших хвоста радостно завиляли, а Халк предпринял неудачную попытку запрыгнуть мне на ногу. Эти зверюги казались не такими уж и страшными, как описывал их Дэйв.

– Сначала прогулка, потом завтрак, – сонным голосом пробормотал вошедший на кухню Эш.

На нем были лишь черные спортивные штаны с белыми полосами по бокам и ярко-розовые пушистые тапки в форме фламинго.

Черт, это не шутка.

Стокилограммовая машина для убийств нацепила на свои ступни, которые походили размером на два круизных лайнера, долбаные розовые тапки-фламинго!

Здоровяк вытащил бутылку минералки из холодильника и молча поплелся прочь из кухни. И никакого тебе солнечного света, поющих птичек и танцующих зверей…

Меня накрыло ощущение тревожного волнения.

– Подожди, ты имеешь в виду прогулку с собаками?

– Ну, нас с Дэйвом выгуливать необязательно, если ты об этом, – не поворачиваясь ответил он.

Я бросилась следом за ним в гостиную.

– Эй, подожди! Что-то случилось?

Эш остановился, и я почувствовала, как над нашими головами сгущаются грозовые тучи.

– Кроме того, что я пол ночи убирал собачье дерьмо по всему дому – ничего не случилось, – раздраженно произнес он. – А у тебя как дела, принцесса? Наверное, ты вчера была слишком занята какими-то до хрена важными делами, раз у тебя не хватило времени выгулять собак.

Я развела руками.

– Прости, но я не нашла в этом доме ни поводков, ни намордников.

– Намо… что? – Эш приложил руку к уху, будто не расслышал мой ответ. – Микки, это лабрадоры! Какие еще, к черту, намордники?! А поводки? Территория дома огорожена двухметровым забором.

– Твой дружок сказал, что это самая опасная порода, вот я и подумала, что их нельзя выгуливать без намордников…

– Иисусе, да он просто пугал тебя! Лабрадоры – это дельфины в мире собак, Микки. Самая дружелюбная порода. Даже в нашем трехкилограммовом померанце Халке больше характера, чем в этих добродушных громадинах.

– Окей, – я упрямо скрестила руки на груди. – И откуда я должна была это знать?

– Теперь знаешь?

– Теперь – да, – улыбнулась я. – Только не увольняй меня! Обещаю, как только я пойму, как здесь все устроено, то быстро подстроюсь и перестану косячить.

– Ладно, – вздохнул Эш. Клянусь, в этот момент я увидела свечение нимба над его головой. – И еще… Микки, я не моряк Попай, поэтому прекрати кормить меня всяким шпинатом на ужин, идет?

– Эй! А вот это обидно! Миссис Робинс сказала, что вы правильно питаетесь, вот я и подумала…

– …Что мы кролики? Мясо и рыба – это тоже правильное питание, принцесса. И, на самом деле, не такие уж мы и правильные, как считает миссис Робинс, – хитро подмигнул Эш.

– Оке-е-ей! Я все поняла! – подмигнула я ему в ответ. – Завтрак будет очень вкусным, обещаю! Вот только…

– Что?

Я сомкнула руки, как при молитве, и одарила его самым жалобным на свете взглядом. Даже легендарный Кот в Сапогах из «Шрека» сейчас бы снял передо мной свою шляпу.

– Ладно, – он закатил свои прекрасные голубые глаза. – Я выгуляю и покормлю собак. Но это в последний раз!

– В самый последний! – заверила я, задыхаясь от радости, и, не сдержав эмоций, крепко обняла его за талию.

В этот момент раздались громкие хлопки.

Я повернула голову и увидела Дэйва, который саркастично аплодировал нам, медленно спускаясь по лестнице. Его темные волосы были влажными после душа, а из одежды – лишь полотенце, обмотанное вокруг узких бедер.

Он выглядел, как смертный грех, имя которому – похоть.

– Значит, тебе можно развлекаться с нашей прислугой, а мне – нет?

– Я тебе не прислуга, – процедила я сквозь зубы.

– Да? – он насмешливо выгнул черную бровь. – И кто же ты?

– Человек, который будет ежедневно готовить тебе еду. Так что будь повежливее со мной, Дэйв Каллахан, я неплохо разбираюсь в ядах.

Я развернулась и под громоподобный хохот Эша направилась в сторону кухни.

Через пол часа завтрак был готов.

Конечно, все вышло не так клево, как у Рэйчел Рэй,1010
  Рэйчел Рэй – знаменитая шеф-повар, бизнесвумен, писатель и ведущая кулинарного шоу «Еда за 30 минут».


[Закрыть] но бекон практически не подгорел, а все кусочки яичной скорлупы, случайно попавшие в миску, мне удалось выловить пальцем.

Я разложила еду по тарелкам, предусмотрительно перевернув ломтики бекона так, чтобы не было видно подгоревшей стороны, и озадаченно уставилась в ящик со столовым приборами. В нем лежало минимум пять видов различных вилок…

Господь Всемогущий!

В моем доме всего три однотипные вилки, набор тупых, как мой бывший, ножей, купленных на блошином рынке, и с десяток ложек разной формы. Поэтому, разумеется, я понятия не имела, какие из этих вилок предназначены для яичницы!

– Да ты издеваешься, – услышала я за спиной ненавистный голос. – Я не ем на завтрак жаренные яйца.

Дыши, Микки.

Вдох – выдох.

Пять. Тысяч. Американских. Долларов.

– Окей, – я взяла тарелку, которая предназначалась Дэйву, и вытрусила ее содержимое в мусорное ведро. – И что же ты ешь на завтрак? Младенцев?

Его карие глаза потемнели.

Дэйв приблизился ко мне, и я уловила тонкий древесный аромат, который смешался с запахом чистого тела. Он навис надо мной своим мощным корпусом, вынуждая пятиться назад до тех пор, пока я не врезалась спиной в стену. Тарелка выскользнула из онемевших пальцев и разбилась вдребезги.

Мне стало трудно дышать.

– Ты не должна так со мной разговаривать, Микаэла.

Пока он говорил, его порочные глаза обшаривали мое тело, напоминая о том, кто здесь главный. Он заставил меня почувствовать себя мясом в клетке.

В клетке из чужих стен.

В клетке из его татуированных рук, красивых темных глаз и собственных непрошенных эмоций.

Да какого черта?!

Если моя прежняя жизнь пошла псу под хвост, то нужно смелее начинать новую, в которой самое время переписать парочку правил…

– Микки, – твердо сказала я. – Зови меня Микки. Мне не нравится мое полное имя.

Дэйв был так близко, что я чувствовала его теплое дыхание на своем лице. Он поднял руку и подушечкой большого пальца провел по моей нижней губе, оттягивая ее.

– Однажды я заткну этот дерзкий рот своим членом, Микаэла…

Недолго думая, я приоткрыла рот и укусила его за палец. Дэйв зарычал и резко отдернул свою руку, едва не лишив меня передних зубов. Огонь нашей ярости с каждой секундой на градус поднимал температуру в помещении.

– Скорее ад замерзнет, – глядя Дэйву прямо в глаза, ответила я и вышла из кухни, на поиски Эша.