Текст книги "В плену у свободы Part IV (ЛП)"
Автор книги: София Аддерли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Ты видимо давно здесь не был. – Я рассматривала дом.
– Пару лет. Мои родители приезжают сюда очень часто, они живут здесь, но сейчас они уехали путешествовать, поэтому здесь так пыльно. – Он улыбнулся.
Мы вышли на улицу. Здесь было просто великолепно, словами не описать какая красота окружала меня.
– Пошли, я покажу тебе мое самое любимое место. – Он пошел вперед меня.
Через несколько минут мы оказались на большом мосту. Отсюда открывался шикарный вид, внизу было озеро, спереди были небольшие пригорки, справа лес, слева жилые домики, а сзади озеро, которое, как мне казалось, было огромным. Мы с Брендоном смотрели на закат, который отсюда было видно шикарно. Я не знаю, о чем думал он, а мои мысли были заняты лишь прошлой ночью и тем, что даже этот вид не смог помочь мне.
– О чем ты говорил в машине? – Я повернулась спиной к солнцу и посмотрела на Брендона.
– Меня когда-то тоже убивала потеря близкого человека. Вот я и был таким же, как и ты. – Он тоже развернулся и посмотрел на меня.
– Ты потерял свою девушку? Жену?
– Нет, Алекс. Я потерял самого близкого человека – свою сестру. Ее убили. – Я заметила, что он потускнел.
– Я очень сожалею. – Я взглянула на него.
– Не нужно. – Он выдавил улыбку. – Я пойду, заведу машину и вернусь. – Брендон быстро зашагал с моста.
Теперь я снова оказалась наедине со своими мыслями. Я снова вспомнила о Энди, о том, каким я его сегодня видела. А что если он никогда не выйдет из комы? А что если мне было суждено его потерять? Ведь мы всегда кого-то теряем, а кого-то приобретаем. Но терять сложнее. Боль от потери сжирает тебя изнутри. И когда это мысль о потери окончательно въелась в мой мозг, я скинула кофту, сняла джинсы и бросила все это на землю. Медленным движением я перелезла через оградку моста и подо мной была вода, лететь метров 6 не меньше. Я чувствовала, что мои руки дрожат, но я старалась крепче держаться об оградку. Мне нужно всего лишь сделать шаг и отпустить руки, тогда не будет этих страданий, не будет ничего. Я не хочу ждать, я ничего не хочу. Сейчас мне хотелось просто прыгнуть и умереть, и это было возможно. А что если это конец? Занавес. Бис не нужен. Больше ничего не будет. Так будет легче для всех.
– Алекс! – Я слышу крик Брендона и отпускаю руки, я чувствую, как мое тело бесчувственно летит вниз.
Сильный удар об воду. Я теряю сознание. А что если смерть действительно единственное решение всех проблем? Самое страшное сейчас – это умереть заживо.
«Я так боюсь этих нескольких секунд сознания, перед тем как ты умрешь, когда ты точно знаешь, что умрешь»
Глава 23
Моя жизнь кардинально поменялась за полгода. Все началось так хорошо, а закончилось тем, что я Александра Кэндел сбросилась с моста вниз, но я бы умерла и почувствовала бы свободу в душе, но меня спас детектив Керк, но благодарить ли мне его?
Я вскакиваю с постели и жадно начинаю глотать воздух, мне кажется, что в моих легких нет воздуха, и сейчас я задохнусь. Я осматриваю комнату, это не больничная палата, начинаю метаться из угла в угол и случайно задеваю комод с маленькими сувенирами, они все расшатываются, но не падают вниз, зато я просто рухнула на твердый пол и сильно ударилась плечом.
– Алекс! Тише. – Массивные мужские руки хватают меня за талию и поднимают, затем аккуратно кладут на мягкий диван.
– Нужно умереть. Пожалуйста, дай мне умереть. – Я хриплю и крепко цепляюсь за запястье мужской руки.
– Я не дам тебе умереть, тебе нужно успокоиться.
Я резко открываю глаза и вижу перед собой Брендона, она испуганными глазами смотрит на меня. – Алекс? Ты меня слышишь? – Я плохо его слышу, мои уши заложило. Я делаю глубокий вдох и быстро выдыхаю, уши постепенно раскладывает.
– Зачем ты меня спас? – Теперь я начинаю кричать.
– Потому что, ты бы не умерла. Если бы я тебя не спас, то течение унесло твое тело, а затем ты проснулась в непонятном тебе месте и в муках пыталась бы найти помощь, ибо удар об воду был сильным для того, чтобы нанести внешние повреждения. Например, то, что теперь твое тело в маленьких синяках. – Он поднял мою руку на свет, и действительно большая часть была заполнена синяками. – Ты отбила себе руки и спину. Не самый лучший способ для смерти.
Брендон встал и подошел к окну. – Знаешь, меня не должно было быть в участке в тот день, когда все произошло. А если бы меня не было, то тебя никто не послушал, и все было иначе. – Он повернулся и посмотрел на меня, а затем снова отвернулся. – Ты не должна пытаться убить себя, это самое неправильное решение. Если ты сделаешь это, то все твои друзья и близкие не переживут это, а что если Энди выйдет из комы? Представь, какого будет ему. Тебе нужно взять себя в руки и просто смириться с тем, что случилось, хотя это нелегко, но нужно смириться… Ты сильный человек, ты сможешь! А все, что ты делаешь сейчас, это лишь маска слабохарактерной девушки, каковой ты, кстати, совсем не являешься. Мне не хочется, чтобы тебя положили в психушку, но твой лечащий врач уверен, что это единственное правильное решение. – Брендон замолчал.
– Просто я не вижу смысла моего существования. Меня будто нет.
– Ты сама внушаешь себя эту мысль. – Он повернулся и подошел ко мне.
– Зачем ты вообще мне помогаешь? Оставил бы меня там, не подбирал на обочине, не трогал меня вообще. – Я крикнула и попыталась встать, но тело заныло, я рухнула на подушку.
– Я должен помогать людям, ведь я детектив.
– Только в фильмах детективы полностью выполняют свою работу, а в реальной жизни полиции наплевать на чужое горе и проблемы. – Я старалась не смотреть на Брендона.
– Но разве я не помог тебе выжить? Не подобрал на обочине? Не смягчил срок твоему другу? – Детектив поднял одну бровь вверх и строго посмотрел на меня.
– Извини. – Мне было просто нечего говорить ему. С одной стороны я прекрасно понимала, что этот человек действительно помог мне и моим друзьям, но с другой вся боль, которая убивала меня изнутри, давала о себе знать.
– Выпей это. – Он поставил на журнальный столик оранжевую баночку с таблетками. – Две таблетки в день, разом.
Я не стала спрашивать, что это за таблеточки и просто положила их рядом с подушкой.
***
На часах 22:35. Мы с Брендом не перекинулись больше и парой строк, все оставшееся время он пил кофе и читал книгу, я до сих пор не могла, что он так усердно читает, мне казалось, что в каждую строчку книги он вдумывался и делал анализ. Мне лишь оставалось, лежать и вновь погружаться в пучину своих отвратных мыслей о грядущем будущем. Действительно? А что меня ждет дальше: психическая лечебница, вечные срывы, попытки суицида? К чему меня приведет все, что случилось со мной за эти полгода? Я вдруг резко вспоминаю, как Энди впервые меня поцеловал, как мы планировали все наше будущее, мы не хотели такой жизни, а может только я не хотела? Энди ведь прекрасно знал, на что идет. Он должен был добиться своего, он сам должен был убить Паркера. Он все знал… Я смахиваю с глаз слезы и отворачиваюсь к спинке дивана, чтобы Брендон не видел моих слез. Все это было решено свыше, с нашей первой встрече и до конца.
– Что ты читаешь? – Резко говорю я.
Брендон откладывает книгу и удивительно смотрит на меня, кажется, что он еще не со мной, а до сих пор поглощен в книгу. Он вновь берет книгу и теперь закрывает ее и смотрит на переплет. – Это Ремарк «Триумфальная Арка», одна из моих любимых книг. – Он протягивает мне ее, и я крепко сжала ее в руках.
Книга была в синем переплете, красивыми буквами было написано фамилия и имя автора «Эрих Мария Ремарк», а ниже название книги « Триумфальная Арка». Мне казалось, что это книга про что-то великое и могущественное, раз в одном названии столько силы и эмоций. – Я никогда не читала ее. – Я подняла глаза на Брендона и тихо сказала это.
– Я не удивлен, мало кто в школе проходит Ремарка. Моя мать заставляла меня читать ее, пока я полностью не пойму содержания. – Он отпил глоток кофе. – Но прошло время, я действительно понял, что эта книга великая, а Ремарк – гениальный писатель с правильными и точными мыслями.
– Прочитаю ее, если не умру. – Я усмехнулась, а Брендон строго посмотрел на меня.
– Я очень редко запоминаю цитаты из книг, но из этой, все громкие строчки я знаю наизусть. – Он встал с кресла и подбросил в камин дров.
– Например?
– «Возможно ли удержать её? Разве смог бы он её удержать, если бы вёл себя иначе? Можно ли вообще что-нибудь удержать, кроме иллюзии? Но разве недостаточно одной иллюзии? Да и можно ли достигнуть большего?» – Он говорил это тихо, но очень душевно. Когда он говорил эти строки, то смотрел мне прямо в глаза, я чуть не заплакала.
– Очень красиво! – Я улыбнулась и пристала с дивана. – Ты не разговаривал по поводу похорон Зейна?
– Они дали согласия выпустить Джея на два часа под охраной. – Он убрал чашку в раковину. – Я постелю тебе в гостевой комнате, кровать там лучше, а сам лягу на диван.
– Хорошо, спасибо. – Я улыбнулась и направилась за ним в комнату.
– Тебе нужно лежать, а не стоять. – Он заправлял постель. – И не наблюдать за тем, как я заправляю постель. – Он улыбнулся и бросил взгляд на меня.
– Смотреть за работой другого человека самое лучшее занятие. – Я тоже улыбнулась.
Когда мы ложились спать, на часах пробило ровно час ночи. – Мы с Вики управимся с похоронами за пару недель. – Брендон стоял спиной и ждал, пока я переоденусь в его футболку, потому что в доме больше ничего не было, его мать увезла все вещи с собой.
– Ладно, я передам в полицию, чтобы к 15 ноября они отпустили Джея. – Он хотел выйти из комнаты, но я остановила его.
– Что это за шрамы? – Я показала пальцем на его руку.
– А, ты заметила? – Он улыбнулся и одернул свою руку. – Скажу так: не у каждого полицейского чистое прошлое. Спокойной ночи, Александра. – Брендон подмигнул и вышел из комнаты.
Месяц спустя.
– У тебя красивые волосы, Алекс. Ты ведь знаешь это? – Виктория стояла сзади меня и заплетала волосы в косичку.
– Знаю. – Я сижу на стуле и смотрю фотографию, на которой мы все вместе, мы сделали ее за день до того, как Энди ушел к Паркеру.
Прошел ровно месяц и этот месяц был самым тяжелым в моей жизни. Я осталась жива после падения с моста, меня вновь засунули в больницу, где мой лечащий врач первые недели постоянно наблюдал за моим состоянием. Он пытался доказать полиции, что я не готова к выходу в люди и должна немедленно лечь на лечения в психиатрическую лечебницу. Но я научилась скрывать от врачей и полиции свои истинные переживания и чувства, я лишь показывала им маску, которая идеально гармонировала с моим спокойствием и наигранностью, которую никто не замечал. Полиции было без разницы на меня, им всего лишь нужно было свежее мясо с кровью, чтобы съесть его как деликатес на ужин, но я не являлась их добычей. Они старались не допрашивать меня, а мучили бедную Викторию, которая и без того переживала из-за Джея. Казалось, что они питались ее энергией всякий раз, когда она сидела за столом в полиции и рассказывала все, что с нами случилось (мы не говорили всей правды, что-то обрезали, а что наоборот приукрашивали и выделяли). За этот месяц мы с Викторией и Джеем всего лишь игрались с полицией и больше запутывали их.
– Ты ходила сегодня к Энди? – Вики села передо мной и начала красить мои ресницы. – Даже синяки на лице гармонируют с твоим макияжем. – Она улыбнулась.
– Ходила. Все, так же как и вчера, ничего не меняется. Его состояние не ухудшилось, но и не улучшилось. – Я вновь посмотрела на фотографию.
Каждый день я ходила в его палату и сидела с ним по несколько часов. Каждый день я видела его лицо, которое напоминала мне обо всем. Каждый день я держала его руку и молилась, чтобы он очнулась. Каждый день Пенни (девушка, которая следила за ним) спрашивала меня одну и ту же фразу « Алекс, ты правда не хочешь отключить аппарат искусственного дыхания?» и каждый день я отвечала ей « Нет, я ни за что этого не сделаю». Я верила в то, что он придет в себя, что он не сможет оставить меня жить без него. Теперь все в этой больнице знали меня в лицо и здоровались, в палату к Энди мне принесли кресло и столик с журналами, потому что иногда я проводила там всю ночь. Все в этой больнице верила в меня и в нас. Я впервые за долгое время, начала улыбаться и разговаривать с людьми.
– Все будет хорошо. – Она поцеловала меня в макушку.
– Конечно… – Хотя эту фразу я слышала по несколько раз на дню и уже перестала воспринимать ее как что-то серьезное.
Громкий стук в дверь, я прекрасно знала кто это, потому что такая громкая манера заявление о себе была только у него. В палату зашел Брендон и улыбнулся, когда увидел нас с Вики.
– Привет. – Он зашел и положил чехол с черным платьем на кровать. – Моя мать выбрала это платье, не знаю почему, но оно сказала, что для похорон – это оптимальный вариант.
– Я скажу ей спасибо на похоронах. Она придет? – Я встала и посмотрела на Брендона.
– Они с отцом обещали прийти. – Он подошел и обнял меня. – Ты как? – Тихо спросил он.
– Все хорошо, Брендон. Все хорошо. – Я посмотрела на него и улыбнулась, а затем взглядом показала, что мне нужно переодеться и он вышел из палаты.
За этот месяц, мы с Брендоном сблизились. Он сделала для нас с ребятами очень много, каждый из нас был ему благодарен. Этот человек показал мне, что нужно жить ради тех, кто сейчас рядом. С момента моего возвращения в больницу он практически каждый день навещал меня и присутствовал на каждом допросе Вики и Джея. Я познакомилась с его замечательными родителями, которые сразу же приняли меня, его мать дала мне напутствия и сказала нужные в то время слова, которые помогли мне встать на ноги. Он предложил нам с Викторией старую квартиру своих родителей, пока мы не найдем работу или не захотим вообще уехать отсюда. Виктория явно не собиралась уезжать отсюда, пока Джей за решеткой, а значит, и я останусь рядом, чтобы не случилось, таковы наши принципы. Мы все за одного.
– Гроб из церкви сразу же доставят на кладбище. – Вики сказала это тихо. – Нужно будет сказать речь.
– Я скажу и вы с Джеем тоже. Это нужно. – Я надела платье и посмотрела на нее.
– Хорошо. Ты готова? – Она подошла ко мне и крепко обняла.
– Да, нужно ехать… – Я посмотрела на Вики, и мы вышли из палаты.
***
Мы стоит у полицейского участка, и ждем пока оттуда, выйдет Брендон и Джей с охраной. Виктория не в себе и уже выкурила две сигареты за десять минут. По ней сразу же видно, что она волнуется. Через пару минут в дверях появляется Джей в строгом черном костюме, рядом с ним полиции и Брендон, который тоже одет в черный костюм. Я смотрю на Вики, она не бежит к нему, а стоит спокойно. Когда они оказываются в несколько метров друг от друга, она срывается с места и обнимает Джея. Он тоже хочет обнять, но на его руках наручники и он просто целует ее.
– Все, голубки, успокоились! – Полицейский одергивает Джея от Вики.
– Кевин, мистер Харман поедет со мной в одной машине, а вы можете ехать следом. – Брендон говорит это серьезно и высокомерно.
– Хорошо, сэр. – Не сопротивляется Кевин. – Но наручники я снять не могу. – Он осматривает всех нас с ног до головы и удаляется в машину.
– Ну что? Поехали? – Брендон достает ключи и открывает «Toyota Camry».
Мы все дружно садимся в машину. Я села вперед, чтобы Вики и Джей были рядом.
– А где твой пикап? – Я пристегиваюсь.
– Это служебная машина и в пикап мы бы не влезли. – Брендон смотрит на меня и двигается с места.
Всю дорогу мы молчим, Виктория с Джеем сидят в обнимку. Я так рада видеть их рядом. Я безумно рада, что они нашли друг другу и счастливы вместе. Ведь радость видеть человека – это залог любви и настоящих чувств. Мы подъезжаем к кладбищу, и я вижу, что там стоит гроб, но народу пока нет. Мы позвали туда родителей Брендона, должна была приехать Марта и пару людей из больницы. Когда мы остановились, и я должна была выходить, что-то остановило меня, и я вцепилась в сидение как вкопанная. Я вспомнила, как хоронила родителей, сколько там было людей и прессы. Я вспомнила, как я плакала, когда читала свою речь и понимала, что больше никогда в своей жизни не вижу их. Тогда я хотела одного – смерти, но ведь и сейчас ничего не поменялась, иногда в моем сердце проскакивала мысль о самоубийстве, но я понимала, что не могу бросить ребят.
– Алекс? – Брендон прикоснулся к моему плечу.
– Я не могу выйти…. Я не хочу туда идти. – С моих глаз покатились слезы.
– Ты должна, Алекс. Ты должна попрощаться с ним, это нужно сделать. Ты же прекрасно понимаешь, что если ты не выйдешь, то будешь жалеть об этом.
– Да, я все понимаю. – Я посмотрела на Брендона. – Спасибо тебе! – Я обняла его и вышла из машины.
Мы с Викторией и Джеем шли к могиле и стульям, которые были там расставлены, их было мало, потому что народу придет немного. Когда мы вместе подошли к могиле, то Виктория крепко взяла меня за руку, а Джея за запястье. Теперь я не могла сдерживать слезы, Зейн лежал весь бледный и не дышал, он теперь был не с нами, он оставил нас жить дальше, без его шуток и приколов, без его смеха и глаз, теперь его нет рядом. Мы с Вики заплакали, а Джей держался, мне казалось, что все слезы он давно выплакал еще в тот злополучный день. Вики с Джеем отошли от могилы и сели рядом.
– Александра! – Я услышала знакомый голос и, повернувшись, увидела Марту.
– Марта! – Подбежав, я крепко обняла ее.
– Девочка моя! – Она начала гладить меня по голове и целовать в щеки. – Что тебе пришлось пережить? – Она плакала и не отпускала меня из объятий.
Марта узнала обо всем из новостей и сразу же позвонила в полицию, а оттуда мне в больницу. Мы говорили с ней больше двух часов, мне пришлось все рассказать ей, она не ругала меня, а лишь тихо плакала в трубку, молясь Богу, чтобы Энди выжил, а с нами всеми все было хорошо. Она пообещала, что приедет на похороны к Зейну и пробудет со мной неделю, она выполнила свое обещания и вот она передо мной.
– Чего же ты натерпелась в свои 18 лет, милая. Я каждый день буду молиться, чтобы у вас все было хорошо. – Она снова обняла меня и села рядом с Вики и Джеем, они начали обсуждать что-то.
Я вытерла слезы и вдалеке увидела мистера и миссис Керк, они тоже пришли.
– Привет, Александра. – Элизабет поцеловала меня в щеку.
– Как ты? – Мистер Керк обнял меня.
– Я стараюсь держаться. – Я выдавила улыбку.
– Ты будешь говорить речь? Или вы решили, что только священник прочитает молитву? – Поинтересовался Мистер Керк.
– Мы скажем слова. – Тихо заметила я.
– Хорошо! Вы молодцы! – Они еще раз обняли меня и сели на свои места.
Я сидела рядом с Брендом и слушала священника. Параллельно с этим мои мысли вновь перенесли меня в прошлое, которое не хотела забываться. Мне хотелось вернуться обратно и еще раз повторить все, что случилось со мной за 6 месяцев, вернуть все приключения, ссоры, убийства. Вернуть их…. Хотелось вернуться для того, чтобы не уходить от Энди в Лас-Вегасе и побыть с ним еще больше времени. Запомнить каждую секунду, проведенную с Зейном, а лучше проснуться в нашем автодоме, кидаться пюре и забыть все случившееся в доме у Паркера, как страшный сон. Это не моя жизнь, это не мой день. Я все еще там, где мы с ребятами вместе колесим по штатам и забиваем на все. Я рядом с ним, я рядом с ними. Я свободна! Всегда буду свободна, когда они рядом!
– … Слово предоставляется близкой подруге Зейна Макалистера, Александре Кэндел. – Священник отошел в сторону, и я встала на его место.
– Эм… – Я замолчала. – Я хотела сказать, что Зейн был чудесным человеком, он предавал каждому из нас силу жить дальше. Он был героем, он был мне как брат. Я любила его, и буду любить его всегда, потому что он лучший человек на земле. В последние секунды жизни он сказал мне, что я самая светлая из тех людей, которых он видел, но ведь не я была самой светлой для него, а он был лучшим для меня. Я благодарна судьбе, что она подтолкнула меня к этим людям, что она дала мне шанс быть с этими людьми, что я стала частью их жизни… Частью жизни Зейна. Я хочу, чтобы все в мире знали, что никто не сравниться с этим человеком. Зейн, пусть земля тебе будет пухом! – Я осмотрела всех и подошла к могиле и поцеловала его в лоб.
Теперь настала очередь Джея, он вышел к стойке вместе с полицейскими. – Брат… Я же знаю, что ты сейчас сидишь или стоишь рядом и смотришь, как мы толкаем про тебя речь. Поправляешь свою кепку и улыбаешься своей фирменной улыбкой. Знай, что ты самый лучший друг, который только существовал на этом белом свете. Мы с тобой как кровные братья. Вместе делали наши дела, вместе били тату. Я никогда не мог подумать, что потеряю тебя так скоро. Лучше бы умер я, чем ты. И если бы я умер, то ты стоял на этом месте и говорил что-нибудь такое же. Пусть земля тебе будет пухом, дружище. Надеюсь, что тебе там хорошо. – Джей посмотрел на пустое сиденье и улыбнулся, будто увидел там кого-то.
Виктория сглотнула и тоже подошла к стойке. – Ты был первым из парней, кто принял меня в вашу компанию. Я с вами была не так долго, как Алекс, но все же ты стал неотъемлемой частью моей жизни. Ты замечательный, нет, ты просто чудесный человек…. Ты всегда был веселым и улыбчивым, таким ты мне и запомнишься… Зейн, пусть земля тебе будет пухом. – Она заплакала и села на свое место.
После этого священник прочитал еще одну молитву, и гроб начали отпускать в землю. Пожалуй, это было самое трудное. Я хотела, чтобы он жил всегда, а вот теперь его нет рядом с нами, и никогда больше не будет. Мы не услышим его шутки и смех, больше нет Зейна. Минус один. Когда гроб до конца отпустили, все начали расходиться, и лишь мы втроем остались стоять около могилы. Я бросила белую лилию на гроб и Вики повторила тоже самое. Мы снова взялись за руки и молча стояли и ждали, пока могилу полностью засыплют землей.
– Мистер Харман, вам нужно возвращаться в камеру. Два часа истекли. – Полицейский подошел к нам и показал на часы.
– Хорошо, сэр, поехали. – Джей угрюмо посмотрел на него.
– Вики, я люблю тебя, ты это знаешь? Очень сильно люблю… – Джей подошел к ней и погладил ее щеку.
– А я тебя! Безумно люблю. Я приду, как только разрешат. – Она поцеловала его и крепко обняла.
Затем, он посмотрел, подошел ко мне и обнял. – Не грусти, ты совсем справишься, я тебя знаю! – Он чмокнул меня в щеку и его увели в полицейскую машину.
Остались только мы с Вики. Сейчас мне казалось, что в душе становиться холодно. Вот он был человек, а теперь его нет. Теперь нам с ней нужно жить. Но вот только есть смысл жить? Сейчас все кажется таким бессмысленным и не нужным, что хочется перерезать вены или наглотаться таблеток. Но я ведь прекрасно понимаю, что у меня есть семья и друзья, нужно жить хотя бы ради них. Возможно, что Энди скоро выйдет из комы и жизнь постепенно придет в нужное русло. Я крепко взяла руку Виктории. Моя жизнь продолжится?
Глава 24.
– С вас 15$, мисс. – Улыбается милая девушка.
– Да, конечно. – Я протягиваю 15$, забираю свою покупку и медленно удаляюсь из книжного магазина.
На улице прекрасная погода, я решаюсь заглянуть в ближайшие кафе, выпить кофе. Официантка принимает мой заказ, и я вдыхаю запах свежей выпечки, безумно приятный. Затем, я достаю из сумки свою покупку и ручку и теперь внимательно разглядываю их. Я купила дневник, он нежно синего цвета с какими-то замысловатыми записями, которые я не могу разобрать. Зачем я купила его? Ведь в нем будет всего лишь одна запись, а затем я либо сожгу, либо закопаю его. Я глубоко выдыхаю, беру ручку и начинаю записывать кратко, что случилось со мной за эти пять лет. Я обязана написать, я должна!
***
1 июня, 16:45, Ванкувер, Британская Колумбия.
Дорогой дневник,
Сейчас я новая, совершенно новая. Начиная от своего характера, а заканчивая своей внешностью. Прошло целых пять лет с того момента, как моя жизнь начала кардинально меняться. Все, что случалось со мной пять лет назад – это неотъемлемая часть моих самых лучших воспоминаний, я никогда не забуду все, что было тогда. Это что-то вроде воздуха для меня, что-то важное и нужное для продолжения жизни. Ну что ж, не буду здесь слишком разглагольствовать и вернусь на пять лет назад.
***
Февраль. Первые месяца после похорон Зейна.
В это время что-то поменялось внутри меня, я снова становилась замкнутой в себе, была слишком груба со всеми. Поначалу этого не замечали и принимали как должное, ссылаясь на то, что я тяжело переживаю смерть Зейна, но после нескольких месяцев Виктория не смогла терпеть мое резко изменившееся отношения ко всему и наконец-то смогла все высказать.
– Прекрати! – Резко крикнула она, когда мы убирались после ремонта в нашей квартире.
– Что прекратить? – Я спрыгнула со стремянки и подошла к ней.
– Ты вечно причитаешь! Тебе вечно что-то не нравится! Что с тобой?
– Я не понимаю тебя. – Я недовольно посмотрела на нее. – Прекрати приставать ко мне и положи наши вещи в шкаф. Такое чувство, что я все делаю, а ты лишь пытаешься доказать какая я плохая.
– Чего? – Крикнула она. – Ты себя слышишь, Александра? Мы вдвоем сделали эту квартиру. Не ты одна, а ты и я, одинаково. Я терпела тебя, старалась понять тебя, но почему ты не пытаешься понять меня? Ты думаешь, что тебе одной здесь плохо? Что ты одна плачешь ночами? Что ты одна пьешь таблетки? Мне так же плохо, как и тебе. Мы одинаково не знаем, что делать дальше, но я хотя бы делаю вид, что мне хорошо, а ты срываешь свою злость на своих друзьях, которые помогли тебе. Ты самолюбивая эгоистка. Энди все видит, если не телом, то духом и я уверена, что ему противно наблюдать за такой тобой – Она подошла ко мне близко и легонько толкнула меня.
– Заткнись, Вики! – Я тоже толкнула ее, но так, что она упала на кровать. – Я не желаю даже слышать тебя, тебя ясно? – Я подбежала к ней и вцепилась в футболку. – Не смей говорить и упоминать его. – Я сильно трясла ее, а она лишь испугано смотрела на меня.
Я не выдержала, отпустила ее футболку и выбежала на улицу. Побежала в парк и села на самую дальнюю скамейку и заревела горькими слезами. Не описать словами, как тогда мне было плохо. Это был переломный момент, когда все, что тебе казалось дорогим, навсегда было потеряно. Я легла на скамейку, а с неба закапал дождь и с каждой секундой он становился все сильнее, я обхватила себя руками и закричала, очень громко. Я помню, что тогда сорвала себе голос. Невозможно даже спустя время забыть, то, что стало для тебя всем. Я посмотрела на небо, и через пару минут все мое лицо было мокрым. Резко я встала со скамейки и пошла в ненавистное мне место. В больницу, где лежал Энди. Я шла очень быстро, даже толкнула пару людей, которые что-то пробормотали мне в след, но мне было без разницы, я еще больше ускорила шаги. Через двадцать минут я стояла около до боли знакомой двери, я долго не решалась повернуть ручку и даже вспомнила то, как я заходила сюда первый раз, но я смогла и, затаив дыхания, открыла дверь, передо мной все так же лежал Энди, выражения его лица не поменялось. К горлу поступил ком, а слезы уже капали из глаз. В тот период я убедилась, что невозможно выплакать все слезы, они бесконечны и закончатся только тогда, когда мы умрем. Я подошла к его кровати и посмотрела на показатели, сердцебиения слабое, его практически невозможно прочувствовать, значит, состояния такое же, как и вчера.
Я пододвинула стул к кровати и крепко сжала его руку.
– Я ужасна, да Энди? – Слезы капали на его руку. – Виктория говорит, что я очень поменялась. Может быть, так и есть? Но если так, то это только потому что тебя нет рядом, никто не подскажет мне, что я делаю не так. Ты мне так нужен, а тебя нет. Каждый день моя надежда на наше будущее медленно исчезает, и я теряю веру в нас. Все говорят, что все будет хорошо, но ведь это не так. Мы оба понимаем это. Ты с каждой секундой все дальше от меня. Ты, наверное, перестал чувствовать мои прикосновения… – Я резко встаю, и стул падает на кафельный пол. – Я устала, Энди. – Я кричу. – Устала существовать без тебя. Прекрати меня мучить, а лучше забери меня к себе, я все бы отдала, чтобы поцеловать тебя и почувствовать твое тепло. Умоляю! – Я буквально визжу и начинаю крушить все, что вижу на своем пути. Первой падает ваза с цветами, затем я переворачиваю кресло и скидываю книги.
На громкий шум прибегает медсестра и два врача. Они крепко сжимают мои руки, а я пытаюсь вырваться и все громче кричу.
– Мисс, успокойтесь… Вам нужно успокоиться. – Медсестра гладит мои щеки, но это бесполезно, потому что я еще громче кричу. – Увидите ее в палату. Вколите успокоительное и позвоните Брендону.
Дальше все было как в тумане, потому что успокоительные подействовали и меня начал окутывать сон. Я проснулась от мужского голоса, который кого-то отчитывал.
– Вы недолжны были давать ей такие сильные успокоительные. Она, в конце концов, не ваша пациентка. Я просил первым дело звонить мне и ТОЛЬКО ПОСЛЕ ТОГО, КАК Я СКАЖУ, ЧТО ДЕЛАТЬ – ДЕЛАТЬ МОИ УКАЗАНИЯ. – Крикнул он.
– Извините, детектив Керк. Просто она очень кричала, мы думали, что это единственное правильно решения. – Промямлила медсестра.
– Я надеюсь, что никто не видел этого, потому что последствия могут быть плачевными. – Я уже все отчетливо видела, Брендон протянул медсестре купюру номиналом 100$, она кивнула и молча удалилась.
Я закрыла глаза и притворилась, что ничего не видела. Я слышала его шаги и тяжелый вздох, когда он подошел ко мне. Подставил стул и погладил мои волосы.
– Зачем ты даешь им деньги, Брендон? – Я говорила это с закрытыми глазами.
– Потому что так нужно, Алекс. Просто прекрати срываться в больнице, если не хочешь попасть в психушку. Они молчат, но рано или поздно тебя увидят, либо сдадут. – Тихо сказал он.
– И пусть. – Я уже открыла глаза и смотрела в стену.
– Что у вас с Вики?
– Ничего. – Я отвернулась от него.
– Она плакала, когда я зашел.
– Мне без разницы. – Прошипела я.
– Хорошо. Как знаешь. – Он громко отодвинул стул и быстрыми шагами и со стуком двери вышел из палаты.
Снова осталась одна. Я долго еще просидела в палате, плакала и измеряла комнату своими томными шагами. Хаос – все, что теперь существовало в моей голове и душе.
Затем мне сказали покинут палату, и я медленно удалилась из больницы. Я пробыла на улице до пяти часов утра, а затем решила вернуться домой, потому что идти было некуда. Когда я зашла в нашу с Викторией квартиру, то камень с души резко упал. Я прошла в зал и провела рукой по дивану, а затем подошла к совместным фотографиям. На первой мы все вместе, она была помята, но энергия от этого не менялась. Вторая была наша с Викторией, это фотография с Сан-Франциско, мы на пляже. Третья, где Вики и Джей, это случайная фотография, а, как известно, такие получаются лучше всех. Четвертая там, где мы с Джеем и Зейном, Зейн держится за свою кепку и показывает мне смешную рожицу. А пятая фотография, там, где мы с Энди целуемся, я долго держала ее в руках, а затем поставила и, повернувшись, увидела перед собой Вики.
