Текст книги "Шопоголик и сестра"
Автор книги: Софи Кинселла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Все, меня загнали в угол. Если попытаюсь спастись бегством – наткнусь на бивень Ганеши.
– Э-э… – Я чувствую на себе его жесткий взгляд и стараюсь не смотреть ему в глаза. – У меня есть одна… кредитка.
– Та, которую ты прячешь в сумочке? Ее я тоже проверил.
Вот черт.
Безвыходный какой-то тупик.
– Вообще-то… не та, – бормочу я. – Другая.
– Еще одна? – Люк весь обратился в зрение и слух. – У тебя есть еще одна секретная кредитка?
– Но это на самый крайний случай. У всех могут быть чрезвычайные ситуации…
– Какие еще чрезвычайные ситуации? Покупка обеденного стола? Или индонезийского гамелана?
Мне нечего сказать в ответ. Щеки пылают от стыда.
– Стало быть, ты тайно расплачивалась этой кредиткой? – Люк следит за сменой выражений на моем лице. – И теперь у тебя гигантские долги?
– Ну, понимаешь… – я сжимаю руки за спиной до боли в костяшках, – мне дали большой лимит…
– Господи, Бекки!
– Ничего страшного! Я расплачусь! Сама! Ты можешь об этом не волноваться.
– С каких доходов? – возражает Люк.
В полной тишине я оскорбленно смотрю на него.
– С зарплаты, как только я устроюсь на работу, – говорю я с дрожью в голосе. – Люк, ты же знаешь: сидеть без дела я не собираюсь. Я тебе не нахлебница какая-нибудь…
Несколько секунд он пристально смотрит на меня, потом вздыхает и уже мягче произносит:
– Знаю. Прости. – Он протягивает руку. -
Иди сюда.
Я пробираюсь через все препятствия к дивану. Найдя свободное местечко, я присаживаюсь, и Люк обнимает меня. Некоторое время мы оба молча разглядываем раскинувшееся перед нами море барахла. Мы тут как будто два Робинзона на необитаемом острове.
– Бекки, так больше продолжаться не может, – наконец говорит Люк. – Ты хотя бы представляешь, во что обошлось нам свадебное путешествие?
– Э… Нет.
И тут я вдруг понимаю, что не имею ни малейшего представления о том, что сколько стоило. Я сама купила нам билеты на кругосветное путешествие самолетом. Но все остальные расходы оплачивал Люк.
Неужели путешествие нас разорило?
Осторожно кошусь на Люка и впервые замечаю, насколько он озабочен.
Господи. Как страшно. Неужели мы потратили все наши деньги и Люк пытался от меня это скрыть? Похоже, так и есть. Женская интуиция подсказывает мне, что это правда.
Я вдруг чувствую себя женой Джеймса Стюарта из фильма «Жизнь прекрасна», когда, он возвращается домой и рявкает на своих детей. А я должна сохранять мужество и присутствие духа даже на грани финансовой пропасти.
– Люк, мы теперь очень бедные, да? – спрашиваю я как можно спокойнее.
Люк поворачивается ко мне.
– Нет, Бекки, – терпеливо отвечает он. – Пока еще нет, но можем стать бедными, если ты не прекратишь покупать тонны барахла.
Тонны барахла? Я уже готовлюсь возразить но что-то в его лице заставляет меня закрыть рот.
– Думаю, нам требуется режим строжайшей экономии. Нам нужен бюджет!
8
Бюджет.
Ну, ничего. Это я могу. Легко. Жду с нетерпением. С бюджетом жить даже проще – всегда точно знаешь, сколько можно потратить.
К тому же все знают, что бюджет на то и составляется, чтобы он был в твою пользу. Так что…
– Ну и… сколько заложено в моем бюджете на сегодня? – спрашиваю я, стоя у двери в кабинет.
Прошло уже больше часа. Люк что-то ищет в своем письменном столе. Вид у него напряженный.
– Что? – откликается он, не поднимая головы.
– Я говорю, какой у меня бюджет на сегодня? Фунтов двадцать?
– Кажется, – отвечает он, даже не подумав.
– И… могу я их получить?
– Что?
– Дай мне двадцать фунтов. Несколько секунд Люк смотрит на меня так, словно я сказала какую-то жуткую глупость. Потом достает из кармана бумажник и протягивает мне двадцатку.
– Все?
– Да, спасибо.
Я смотрю на купюру. Двадцать фунтов. Да уж, задачка. Прямо как будто сейчас война и мне выдали драгоценные продовольственные карточки.
Странное это ощущение – у меня нет своих денег. И работы нет. И еще три месяца не будет. Как пережить целых три месяца? Может, устроиться пока на временную работу? А вдруг это мой единственный шанс? Попробую себя в совершенно новом деле!
Например, в роли ландшафтного дизайнера. Куплю себе клевые резиновые сапоги и займусь кустарниками.
Точно! Можно открыть компанию, которая будет предлагать уникальные услуги. Такие, которые раньше никто и никогда не предлагал. Я заработаю миллионы! А все будут говорить: «Какая умница эта Бекки! И как мы сами до этого не додумались?!» А заниматься наша компания будет… Ладно, об этом позже. Я смотрю, как Люк складывает бумаги в фирменную папку «Брэндон Коммьюникейшнс», и вдруг меня осеняет великолепная идея: я могу помогать Люку!
Ведь в этом же вся суть брака. Супруги – это партнеры. Всем известно, что самые крепкие семьи те, где жена и муж во всем друг друга поддерживают.
Как раз вчера по телевизору был фильм о том, как супруги разошлись, потому что жена не интересовалась работой мужа, а вот его секретарша – даже очень. Так что муж от жены ушел, она его убила, а потом и сама застрелилась. Пожалуйста, наглядный пример из жизни.
Ощущаю прилив вдохновения. Вот мой новый проект. Жена-опора. Я могла бы вникнуть в вопросы руководства его компанией, как Хилари Клинтон, и все бы знали, что на самом деле автор гениальных идей – я. Представляю, как я стою рядом с Люком в костюме пастельных тонов, радостно улыбаюсь, а сверху на нас падают ленты серпантина.
– Слушай, Люк, – говорю я. – Я хочу тебе помочь.
– Помочь? – Он поднимает глаза, все еще напряженно думая о чем-то своем.
– Хочу помочь тебе управлять компанией. Нашей компанией, – добавляю я, а в душе сама себе умиляюсь.
Это ведь и правда наша общая компания. Она называется «Брэндон Коммьюникейшнс», а моя фамилия теперь Брэндон.
– Бекки, я не уверен…
– Я очень хочу тебе помочь. И у меня целых три свободных месяца! Это же гениально! Я могла бы быть консультантом. За чисто символическую зарплату.
Люк в шоке.
– И по каким вопросам ты собираешься консультировать?
– Пока не знаю, – вынуждена признаться я. – Но я могла бы внести новые идеи. Такой свободный полет фантазии.
Люк вздыхает:
– Милая, я сейчас всецело занят сделкой с «Аркодас Труп». У меня нет времени, чтобы вводить тебя в курс дела. Может быть, после этого проекта…
– Бремени это вообще не займет! – удивленно восклицаю я. – Наоборот, сэкономит! Я буду тебе помогать! Ты ведь когда-то предлагал мне работать у тебя в компании, помнишь?
– Да, помню. Но принять человека на постоянную работу и просто взять на пару месяцев – совершенно разные вещи. Если ты решила сменить род деятельности, тогда другое дело.
Люк опять начинает перебирать свои бумаги, а я обиженно за ним наблюдаю. Он совершает большую ошибку. Давно доказано, что деятельность в разных сферах чрезвычайно полезна. Мой опыт личного консультанта по одежде ему бы пригодился. Не говоря уж о моем прошлом опыте работы финансовым журналистом. Да я бы за неделю в его компании революцию устроила. И заработала бы для него миллионы!
Люк пытается убрать папку в стол и ударяется лодыжкой о коробку с индийскими сари.
– Черт возьми, – раздраженно цедит он. – Бекки, если ты в самом деле хочешь мне помочь…
– Да?
– Приберись в квартире.
Отлично. Просто замечательно.
Я приготовилась посвятить себя интересам его компании. Решила стать самой полезной женой в мире. А он, значит, считает, что я только в уборщицы гожусь.
Ставлю коробку на кофейный столик из сланца и вскрываю ножом крышку. Из-под нее дождем сыплются пенопластовые шарики. Вытаскиваю нечто, завернутое В упаковочную пленку. Несколько секунд я смотрю на сверток, силясь понять, откуда это взялось. Потом вспоминаю. Это же расписанные вручную яйца из Японии. На каждом изображена сцена из легенды о короле-драконе. Кажется, я купила их пять штук.
Оглядываю заваленную комнату. И куда мне выставить эти пять хрупких яиц? Тут нет ни единого свободного дюйма. Даже на каминной полке горы всякой всячины.
Боже мой, как я с этим справлюсь? Куда все это сложить? Я уже под завязку набила все шкафы, шифоньер, и даже под кроватью нет места.
И зачем вообще мне понадобились эти яйца? Чем я думала? Секунду борюсь с желанием нечаянно уронить коробку с яйцами на пол, но силы воли на это не хватает. Придется положить их в кучу под кодовым названием «разобрать позже».
Складываю яйца обратно в коробку, перебираюсь через завал из ковров и пристраиваю коробку за дверью поверх шести рулонов тайского шелка. Потом опускаюсь на пол совершенно обессиленная. Господи, как же это утомительно. Да еще теперь убирать пенопластовые шарики.
Я вытираю лоб и смотрю на часы. Уже битый час ковыряюсь, а улучшений никаких. Все выглядит… еще хуже. Оглядываюсь вокруг и впадаю в уныние.
Нужно выпить кофе. Точно. Иду на кухню и ставлю чайник. Мне уже легче. Пожалуй, можно и печеньице перехватить. Из модного шкафа нержавеющей стали вытаскиваю банку с печеньем и выбираю повкуснее. Банку отправляю обратно в шкаф. Каждое мое движение сопровождается стальным стуком, который эхом разносится по кухне.
Жуткая какая-то тишина. Надо будет радио купить.
Провожу пальцем по гранитной крышке стола и порывисто вздыхаю.
Может, позвонить маме, поболтать? Правда, она сама на себя не похожа. На днях звонила домой, и мама как-то странно себя вела, ничего не хотела мне говорить, а потом заявила, что ей некогда, якобы пришел трубочист. Да к нам домой в жизни трубочисты не ходили. Наверное, у нее там были потенциальные покупатели на дом…
Можно позвонить Сьюзи…
Нет. Только не ей, обиженно думаю я.
Или Дэнни! Точно! В Нью-Йорке он был моим лучшим другом. Он тогда пытался пробить себе дорогу в мир моды, стать известным дизайнером. Но сейчас дела у него идут великолепно, я даже видела его модели в «Бог»! Но с тех пор как мы вернулись из путешествия, я ему не звонила.
Конечно, сейчас не время звонить в Нью-Йорк, но ничего. Дэнни живет по собственному расписанию. Набираю его номер и с нетерпением жду ответа.
– Здравствуйте!
– Привет! – говорю я. – Дэнни, это…
– Добро пожаловать в растущую империю Дэнни Ковитца!
Ясно. Автоответчик.
– Чтобы получить совет от Дэнни, нажмите один. Чтобы выписать каталог, нажмите два. А если вы хотите сделать Дэнни подарок или пригласить его на вечеринку, нажмите три…
Я дожидаюсь сигнала автоответчика.
– Привет! Дэнни, это Бекки! Я вернулась! Так что… позвони мне, когда сможешь! – Называю свой номер и кладу трубку.
Чайник закипает, и, засыпая кофе в кофейник, я думаю, кому же еще позвонить. Но… звонить больше некому. Я ведь два года не была в Лондоне и старых знакомых давно растеряла.
Мне так одиноко, вдруг понимаю я.
Лучше бы мы не возвращались.
Нет. Глупости. Все хорошо, просто замечательно! У меня есть муж, свой дом… и туча дел.
От звонка в дверь я вздрагиваю. Я никого не жду.
Странно. Кто бы это мог быть? Посылку принесли?
Или Люк решил вернуться пораньше? Я иду в коридор и беру трубку домофона.
– Алло?
– Бекки, дочка, это мама!
От удивления я чуть трубку не роняю.
Мама?
– Мы с папой пришли в гости, – продолжает она. – Можно нам войти?
– Конечно!
Открываю дверь, бегу на кухню, наливаю в кофейник воду, раскладываю на тарелке печенье, потом спешу обратно к лифту.
Что делают в Лондоне мои родители?
– Привет! – здороваюсь я, как только открываются двери. – Проходите, я приготовила кофе!
Обнимая маму с папой, я замечаю, что они многозначительно переглядываются.
Да что у них стряслось, господи?
– Дочка, мы тебе не слишком помешали? – спрашивает мама, проходя в квартиру.
– Нет, что ты! Конечно, у меня есть кое-какие… дела…
– Само собой, – кивает мама. – Но мы не надолго. Просто… Может, присядем где-нибудь?
– Хм… – Я заглядываю в гостиную. Диван окружен вскрытыми коробками, завален коврами и пенопластовыми шариками. – Порядок в гостиной мы еще не навели. Давайте лучше пройдем в кухню.
Да уж. Тот, кто придумал наши новомодные барные табуреты, никогда не пробовал усадить на них своих пожилых родителей. У мамы с папой ушло минут пять только на то, чтобы взобраться на них, я же тем временем с ужасом думала, что родители того и гляди сверзятся с этих табуреток.
– Какие у них тонкие ножки, – пыхтит папа, предпринимая пятую попытку усесться поудобнее. Мама тем временем аккуратненько заползает на сиденье, изо всех сил цепляясь за гранитный стол.
Наконец оба взгромоздились на сиденья из нержавеющей стали; правда, лица напряженные и позы неестественные, как на телешоу.
– Ну, как? – настороженно спрашиваю я. – Может, принести вам другие стулья?
– Вот еще! – возмущается папа. – Нам и на этих очень даже удобно!
Врет, конечно. Видно же, как он цепляется за гладкое сиденье и рассматривает пол так, словно стоит на карнизе сорок четвертого этажа.
– Немного жестковаты, по-моему? – решается сказать мама. – Ты бы купила для них в «Джоне Льюисе» подушечки.
– Пожалуй.
Я вручаю маме с папой кружки и легко запрыгиваю на табурет рядом с ними.
Ой! Больно.
Усидеть на наших табуретах и правда сложно. Дурацкие сиденья отполированы. Да еще пошатываются.
Ладно. Я сижу. Все в норме.
– Ну и… как у вас дела? – спрашиваю я, взяв кружку.
Молчание.
– Бекки, мы не так просто к тебе заехали, – говорит папа. – Я должен тебе кое-что рассказать.
У него такой горестный вид, что у меня начинается паника. А если дело не в продаже дома? А если стряслось что-то похуже?
– Это касается лично меня, – продолжает папа.
– Ты болен?! – против воли вырывается у меня.
О господи. Боже мой. Я знала, я чувствовала…
– Я не болен. Дело не в этом… в другом. – Он замолкает. Трет виски. Потом поднимает глаза. – Бекки, много лет назад…
– Грэхем, выражайся поделикатнее, – перебивает его мама.
– И так стараюсь! – Отец поворачивается на стуле и опасно покачивается. – Изо всех сил!
– Нет! Ты вываливаешь на нее все сразу! Окончательно растерявшись, я перевожу взгляд с одного на другого.
– Что вы хотите сказать мне поделикатнее? Что у вас произошло?
– Бекки, еще до того, как я познакомился с твоей матерью… – папа избегает моего взгляда, – в моей жизни была… другая женщина.
– Так, – говорю я и чувствую, как сжимается горло.
Мама с папой разводятся и поэтому продают дом. А я же стану ребенком из неполной семьи.
– Потом мы с ней потеряли друг друга из виду на долгие годы, – продолжает папа. – Но недавно… произошло одно событие.
– Грэхем, ты ее совсем запутал! – возмущается мама.
– Вовсе нет! Бекки, я тебя запутал?
– Есть немного, – признаюсь я.
Мама наклоняется ко мне и берет за руку:
– Бекки, дочка. Говоря по существу… у тебя есть сестра.
Сестра?
Я таращусь на маму в полном недоумении. О чем это она?
– Сводная сестра, – уточняет папа. – На два года тебя старше.
Кажется, у меня в голове короткое замыкание. Ничего не понимаю. Откуда у меня взялась сестра, о которой я впервые слышу?
– Детка, у папы есть еще одна дочь, – мягко говорит мама. – И он не знал о ее существовании до недавнего времени. Она сама нашла нас, пока ты была в свадебном путешествии. Мы с ней уже несколько раз виделись. – Мама переглядывается с папой, тот кивает. – Она… очень милая!
В кухне тихо. Я пару раз сглатываю. Все равно ничего не понимаю.
И вдруг меня поражает догадка.
– Та девушка! Которую я видела с вами в день нашего возвращения! Это… была она?
Мама косится на папу, а тот кивает.
– Да, она. Твоя сестра. Она приезжала к нам в гости.
– Дочка, когда мы тебя увидели, то не знали, что и делать! – нервно усмехается мама. – Не хотели с разбегу шокировать тебя этой новостью!
– Да, решили тебе все рассказать, когда ты немного придешь в себя после путешествия, – соглашается папа.
Я цепенею. Так это была она. Я видела свою сестру.
– А как… ее зовут? – наконец произношу я.
– Ее зовут Джессика, – не сразу отвечает папа. – Джессика Бертрам.
Джессика. Моя сестра Джессика.
«Здравствуйте, вы знакомы с моей сестрой Джессикой?»
Перевожу взгляд с папиного взволнованного лица на полное надежды мамино, и вдруг меня охватывает очень странное чувство. Как будто в животе надувается большой мыльный пузырь. Какие-то нечеловеческие по своей силе эмоции распирают меня изнутри.
Я – не единственный ребенок в семье.
У меня есть сестра. Моя собственная сестра.
У меня есть СЕСТРА!!!
9
Всю прошлую неделю мне не спалось. Все валилось из рук. Честно говоря, вообще неделя прошла как в тумане. Думаю только об одном: что у меня, Ребекки Брэндон, урожденной Блумвуд, есть сестра. Всю мою жизнь у меня была сестра!
И сегодня я наконец-то с ней познакомлюсь!
От этой мысли мне хочется прыгать до потолка. Интересно, мы с ней похожи? Или совсем разные? Какой у нее голос? И как она одевается?
– Я нормально выгляжу? – спрашиваю я Люка в сотый раз и нервно оглядываю свое отражение.
Я стою в своей старой комнате в родительском доме и вношу последние штрихи в новый образ «девушки, которая знакомится с родной сестрой».
Несколько дней я обдумывала, что надеть, и в конце концов остановилась на вещах простых, но с изюминкой – все-таки повод торжественный. На мне идеально сидящие джинсы, сапожки на каблучке, старая футболка, которую мне когда-то подарил Дэнни, и роскошный бледно-розовый жакет от Марка Джейкобса.
– Ты прекрасно выглядишь, – в сотый раз терпеливо повторяет Люк.
– Пытаюсь найти середину между нарядным и повседневным костюмом, – поясняю я. – Поэтому жакет у меня очень нарядный, а джинсы – знак того, что мы сестры, можем чувствовать себя непринужденно, а футболка…
Вообще– то я и сама не знаю, что означает моя футболка. Ну разве что дает понять, что у меня в друзьях сам Дэнни Ковитц.
– Бекки, честно говоря, по-моему, неважно, что ты наденешь.
– Да ты что! – Я изумленно поворачиваюсь к нему. – Еще как важно! Это же незабываемое и неповторимое событие в моей жизни! Я всегда буду помнить, что было на мне в день первой встречи с моей сестрой. Ты же… помнишь, во что был одет, когда мы познакомились?
Тишина. Ничего не выражающий взгляд Люка.
Он что, не помнит? Да как он мог?!
– Ладно, зато я помню, – недовольно заявляю я. – На тебе был серый костюм, белая рубашка и темно-зеленый галстук от Гермес. А на мне – короткая черная юбка, замшевые сапоги и еще ужасная белая кофточка, в которой руки были похожи на сосиски.
Люк поднимает брови.
– Тебе виднее.
– Говорят же, что первое впечатление – самое главное. – Я одергиваю футболку. – И я хочу выглядеть хорошо. Как сестра.
– А как выглядят сестры? – удивляется Люк.
– Ну… интересно! – На секунду задумываюсь. – По ним сразу видно, что они дружелюбны, готовы поддержать в трудную минуту и непременно предупредят, если у тебя сползла бретелька лифчика.
– Тогда с виду ты – вылитая сестра. – Люк целует меня. – Успокойся! Все будет прекрасно!
– Ладно, постараюсь.
Конечно, я понимаю, что немного взвинчена, но что делать! Понимаете, я же только и думаю о том, что у меня теперь есть сестра, а ведь я столько лет считала себя единственным ребенком своих родителей.
Нет, одиноко мне не было. Нам с мамой и папой всегда хорошо жилось втроем. Но, знаете, когда другие рассказывали о своих братьях и сестрах, я время от времени задумывалась, каково это – быть не единственным ребенком в семье. Мне и в голову не приходило, что однажды я это узнаю!
И самое странное – на этой неделе я вдруг повсюду стала замечать сестер. Да-да, они попадаются буквально на каждом шагу! Вот на днях, к примеру, по телевизору показывали фильм «Маленькие женщины», а после него сразу же было телешоу про сестер! А когда на улице я встречаю парочку женщин, тут же пытаюсь угадать, сестры они или нет, а не рассматриваю, что на них надето, как раньше.
Как будто я открыла для себя целую отдельную вселенную сестер. И стала частью этой вселенной.
Щиплет глаза, и я моргаю, прогоняя слезы. Глупо, конечно, но всякий раз, когда я думаю про Джессику, эмоции меня просто переполняют. Вчера вечером я читала замечательную книгу «Разлученные сестры. Обретенная любовь» и плакала! Там такие удивительные истории! Одна глава была о трех русских сестрах, которые в войну попали в один и тот же концлагерь, но даже не знали об этом.
А другой женщине сказали, что ее сестра умерла. Но она не поверила, а когда потом заболела раком и некому было присматривать за ее тремя детишками, вдруг оказалось, что ее сестра жива. И она приехала как раз вовремя, чтобы проститься…
Боже мой, даже вспомнить не могу без слез.
Сделав глубокий вдох, я иду к столу – там ждет подарок для Джессики. Огромная корзина с шикарными принадлежностями для ванны, шоколадом и маленьким фотоальбомом с моими детскими фотографиями.
Еще я купила ей в «Тиффани» серебряную цепочку с кулоном-горошиной, такую же, как у меня, но Люк сказал, что дарить при первой же встрече ювелирные украшения – это уже перебор. Не понимаю, что тут такого? Мне бы кто подарил цепочку от Тиффани! Я бы только обрадовалась.
Но Люк настаивал, и я сдалась – решила, что все равно подарю ей цепочку, только позже.
Придирчиво разглядываю содержимое корзины. Может, стоило бы…
– Подарок прекрасный, – говорит Люк, как только я открываю рот. – Ничего туда добавлять не надо.
Как он узнал, что я хочу сказать?!
– Ладно, – уступаю я. Потом смотрю на часы и едва не визжу от восторга. – Уже скоро! Она скоро будет здесь!
Мы договорились, что Джессика позвонит со станции, как только приедет в Оксшотт, и папа ее встретит. По чистой случайности она на этой неделе будет в Лондоне. Вообще-то она живет в Камбрии, довольно далеко отсюда, но поскольку ей все равно нужно было на какую-то научную конференцию, она решила приехать на день раньше, специально чтобы познакомиться со мной!
– Может, спустимся? – спрашиваю я, поглядывая на часы. – Вдруг"она уже подъезжает?
– Погоди, Бекки. Пока ты совсем не потеряла голову от восторга, я должен с тобой поговорить. По поводу… наших покупок во время медового месяца.
– Хорошо.
Недовольно хмурюсь. Ну почему обязательно обсуждать это именно сейчас? В такой удивительный день! По-моему, Люк вообще мог бы воздержаться от всяких споров и устроить перемирие – как на войне, когда солдаты воюющих армий вместе играли в футбол на Рождество.
У нас, конечно, не война. Но вчера мы слегка повздорили, когда Люк нашел под кроватью сверток с двадцатью китайскими халатами. А теперь то и дело спрашивает, когда i же я наконец приведу квартиру в порядок. Приходится отвечать, что только этим я и занимаюсь.
И это правда. Я действительно каждый день тружусь не покладая рук. Но это так утомительно! И все равно класть вещи некуда. К тому же у меня появилась сестра! Конечно, мне было не до уборки.
– Просто я хотел тебе сказать, что говорил с мебельщиками. Они приедут в понедельник и заберут наш копенгагенский стол.
– Ясно, – робко отвечаю я. – Спасибо. А они нам всю стоимость вернут?
– Почти.
– Вот и замечательно! Значит, мы почти ничего не потеряем!
– Нет, если не считать расходов на хранение, пересылку, повторную упаковку…
– Ага, – подхватываю я, – понятно. Но все равно… все хорошо, что хорошо кончается!
Я примирительно улыбаюсь, но Люк на меня и не смотрит. Он открывает свой портфель и достает из него… о боже. Пачку банковских выписок по кредиткам. Точнее, по моей карточке для самых крайних и непредвиденных ситуаций. Люк спросил меня о ней на днях, и мне ничего не оставалось, как достать из тайника эти выписки и отдать ему.
А я надеялась, что у Люка до них не дойдут руки.
– А, просмотрел, значит! – срываясь на фальцет, говорю я.
– Я по ним заплатил, – кратко отвечает он. – Ты карту уничтожила?
– М-м… да.
Люк сверлит меня испытующим взглядом:
– Точно?
– Да! – обиженно заявляю я. – Разрезала на кусочки и выбросила!
– Хорошо. – Он снова склоняется над счетами. – И больше по этой карте расходов не было? Ты в последнее время ею не пользовалась?
У меня аж желудок свело.
– Э-э… нет. Не пользовалась.
Не могу же я сказать ему про «ангельскую сумочку»! Не могу – и все. Он ведь думает, что я в Милане не покупала ничего, кроме подарка для него. Но больше у меня от мужа секретов нет.
И вообще, с этим долгом я и сама разберусь. У меня же через три месяца будет работа, а значит, и свои деньги!
К счастью, нас прерывает звонок мобильника. Порывшись в сумочке, я нахожу трубку и вижу, что на экране мигает номер Сьюзи.
Сьюзи.
Я тут же начинаю нервничать. Смотрю на ее номер, и во мне с прежней силой закипает забытая обида.
С тех пор как мы съездили в гости, я не виделась со Сьюзи и не говорила с ней. Она не звонила… и я тоже. Раз она такая занятая и довольная новой жизнью, то и я найду чем заняться. Она даже не знает, что у меня теперь есть сестра.
Пока не знает.
С глубоким вздохом жму зеленую кнопку и радостно восклицаю:
– Привет, Сьюзи! Как жизнь? Как семейство?
– Хорошо. У нас все хорошо. Так… по-старому…
– Как дела у Лулу? – беспечно спрашиваю я. – Развлекаетесь, наверное, на пару?
– У нее тоже… нормально все. – Сьюзи явно неловко. – Слушай, Бекс… я как раз хотела с тобой об этом поговорить…
– Знаешь, у меня тоже замечательная новость! – перебиваю я. – Представляешь, оказывается, у меня есть сестра!
В ответ ~ неуверенная тишина.
– Что? – наконец произносит Сьюзи.
– Честно-честно! У меня есть сводная сестра, о которой я и понятия не имела.
И сегодня я с ней познакомлюсь. Ее зовут Джессика.
– Не… может быть. – Голос у нее убитый. – У тебя есть сестра?
– Правда, здорово?! Я всегда так хотела иметь сестру!
– А сколько ей лет?
– Она всего на два года старше меня. Так что разница в возрасте невелика. Думаю, мы с ней подружимся. И будем не просто подругами. В нас ведь течет общая кровь. Это узы на всю жизнь.
– Да, – помедлив, соглашается Сьюзи. – Пожалуй…
– Ну ладно. Мне пора. Она будет тут с минуты на минуту! Дождаться не могу!
– Ну… пока. Удачи.
– Спасибо! – весело отвечаю я. – И передай привет Лулу. Желаю тебе хорошо отметить день рождения!
– Спасибо, – потухшим голосом говорит она. – Пока, Бекки. И… прими мои поздравления.
Выключаю телефон. Что-то мне не по себе. Мы со Сьюзи никогда раньше так не разговаривали.
Но я не виновата.
Это она первая предала нашу дружбу и завела себе новую лучшую подругу, а не я.
Кидаю телефон обратно в сумку и поднимаю глаза. Люк рассматривает меня, вопросительно приподняв брови.
– У Сьюзи все нормально?
– Прекрасно, – фыркаю я. – Идем вниз.
Спускаюсь вниз, охваченная предвкушением. Не волновалась так даже в день своей свадьбы. Это один из самых важных дней моей жизни!
– Готовы? – спрашивает мама, когда мы входим на кухню.
На ней стильное голубое платье и макияж «для особых случаев» – примерно полкило перламутровых теней под брови, чтобы «приоткрыть глаза». Этот вариант я видела в книжке советов по макияжу, которую Дженис, наша соседка, подарила маме на Рождество.
– Говорят, вы продаете мебель? – добавляет она, снова обернувшись к чайнику.
– Мы возвращаем стол, – непринужденно поясняет Люк. – Просто мы по ошибке заказали два стола. Но уже все улажено.
– Я только хотела сказать, что вы могли бы продать его на сетевом аукционе! ~ говорит мама. – На интернет-аукционе дадут неплохую цену.
Интернет– аукцион! А это мысль.
– Неужели там можно что угодно продать? – спрашиваю я, вроде бы и не слишком заинтересовавшись.
– Конечно! Абсолютно все, – отвечает мама.
Даже яйца с ручной росписью по мотивам японской легенды? А это, пожалуй, выход. Мама достает кружки.
– Давайте-ка все выпьем кофейку. Чтобы ждать было не скучно.
Тут мы, словно по команде, смотрим на часы. Поезд Джессики прибывает на нашу станцию через пять минут!
Кто– то стучится с черного хода. Обернувшись на «Ау-у!», мы видим, что к застекленной двери припала физиономия Дженис.
Господи. Где она откопала такие чумовые голубые тени с блестками?
«Только, пожалуйста, не вздумай подарить моей маме такие же», – про себя умоляю я.
Мама открывает дверь.
– Входи, Дженис! И Том с тобой! Вот так сюрприз!
Да, видок у него так себе. Немытые волосы всклокочены, руки все в мозолях и царапинах, меж бровей залегли глубокие морщины.
– Вот пришли пожелать вам удачи, – говорит Дженис. – А с другой стороны, что плохого может случиться? – Она кладет на стол коробочку с заменителем сахара и поворачивается ко мне: – Значит, Бекки, у тебя теперь есть сестричка!
– Поздравляем! – добавляет Том. – Вроде бы в таких случаях полагается.
– Спасибо, – отвечаю я. – Правда, удивительно?!
Дженис качает головой и смотрит на маму с легким упреком:
– И как ты могла утаить от нас такое, Джейн?
– Мы хотели, чтобы сначала обо всем узнала сама Бекки. – Мама легонько хлопает меня по плечу. – Хочешь орехового печенья, | Дженис?
– С удовольствием! – Дженис берет печенье с тарелки и садится. Некоторое время она задумчиво жует, а потом поднимает голову и спрашивает: – Одного не понимаю: чего ради она решила вас разыскать? После стольких-то лет?
Ха, этого вопроса я и ждала!
– Причина у нее была, – серьезно заявляю я. – У нас в роду обнаружилась наследственная болезнь.
Дженис аж подпрыгивает.
– Болезнь! Джейн, и ты молчала! – вскрикивает она.
– Это не болезнь, Бекки, – поправляет мама, – просто фактор.
– Фактор? – растерянно переспрашивает вконец перепуганная Джейн. – Какой еще фактор? – А сама смотрит на надкушенное печенье так, словно уже чем-то заразилась.
– Да он не опасный! – смеется мама. – Просто от него зависит свертываемость крови. Что-то в этом роде.
– Молчи! – требует Дженис. – Не переношу разговоров о крови!
– Врачи настоятельно советовали Джессике рассказать об этом факторе другим членам семьи, вот она и разыскала нас. Она слышала, что у нее где-то есть отец, но не знала, как его зовут.
– И тогда она спросила у матери, кто ее отец… – восторженно подхватывает Дженис, будто речь идет о телесериале по роману Рут Ренделл.
– Ее мать умерла, – поясняет мама.
– Умерла! – ахает Джейн.
– Но у ее тетки в старом дневнике было записано имя отца Джессики, – продолжает мама. – Так Джессика и узнала, как его зовут.
– И как же его звали? – едва дыша, спрашивает Дженис.
Пауза.
– Мама, это же Грэхем! – Том закатывает глаза. – Грэхем Блумвуд его звали, вот как!
– А, ну да… – Дженис даже разочарована. – Конечно. И что… она вам позвонила?
– Написала письмо, – рассказывает мама. – Мы, конечно, поверить в это не могли! Несколько дней были просто в шоке. Поэтому и не пришли на гавайскую викторину в церкви, – добавляет она. – Сослались на мигрень у Грэхема.
– Так я и знала! – торжествует Дженис. – Я еще сказала Мартину: «У Блумвудов явно что-то не так», но мне и в голову не могло прийти, что у вас появилась новая родственница.
– Да, тут бы никто не догадался, – утешает мама.
Несколько секунд Дженис молча переваривает услышанное. Потом вдруг напрягается и кладет маме руку на плечо:
– Джейн, будь осторожна. Она претендует на наследство Грэхема? Он уже переписал завещание в ее пользу?
