Текст книги "(Не)пристойное предложение (СИ)"
Автор книги: Софи Хард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Потом на меня снисходит озарение.
Неприятное, на самом деле, но вполне себе гениальное.
Непорочное зачатие отменяется! Кажется, я нашла отца своему ребенку, и этот самодовольный индюк не посмеет мне отказать.
4
Я стучусь и прохожу в кабинет финансового директора, не дожидаясь, пока тот даст мне разрешение. Руслан накидывает на плечи дорогущий пиджак и при виде меня устало закатывает глаза.
– Два раза за день, Савельева.
– Соскучилась.
– Неужели? – Он поправляет рукава и вальяжно усаживается в кресло, за которым сквозь огромные окна открывается вид на весь город.
Мы встречаемся похожими, хитрыми взглядами и улыбаемся друг другу. Фальшиво. Холодно. Как заклятые враги, которыми являемся долгие годы.
– Что ж, Руслан, – на выдохе говорю я, усевшись напротив. Закидываю ногу на ногу и расстроенно повожу плечами. – У тебя, кажется, неприятности.
– У меня? – Он игриво вскидывает бровь.
– У тебя, как ни странно.
– Вроде бы не я скоро ухожу в декрет. – Я незаметно стискиваю кулаки, а мужчина усмехается. – Да, слухи у нас распространяются быстро. Мне и шагу ступить не дали, как я узнал о твоем… положении.
– Я бы сейчас волновалась о твоем положении.
– Диана.
– Руслан.
– Что ты здесь делаешь? – Олшевский лениво взмахивает рукой, словно сам Дон Корлеоне, к которому пришел его безликий шестерка. – У меня дел по горло. Займи себя чем-то вне моего кабинета, ладно?
– Шоколадно.
– Ты сейчас серьезно?
– Еще как. – Я придвигаюсь к мужчине. – Прости, мне никак не забыть того, что я увидела. Ты и Настюша… Как думаешь, Марк Евгеньевич сразу же погонит тебя из конторы или позволит две недельки доработать? Лещенко – его очень близкий друг, как ты знаешь. Он ему в такой малости не откажет.
– Ничего не было.
– О нет, было, еще как.
– И кто тебе поверит?
– Я умею заговаривать зубы, ты же в курсе. Плюс камеры везде, если забыл. Добыть запись не составит труда.
– Я в курсе, что мы терпеть друг друга не можем, и ты вполне могла все это выдумать, лишь бы лишить меня должности. Ты еще и на гормонах… мало ли что тебе померещится в таком состоянии?
– Подшучиваешь над беременной женщиной?! Да ты и правда кретин. Ни чести, ни совести…
«То, что мне нужно», – мысленно думаю я.
– О, только не притворяйся святошей, хорошо? – Руслан откидывается в кресле и с интересом осматривает меня, будто не узнавая. – Уж прости, но, как по мне, ты последняя женщина во всем мире, которую я смог бы представить себе на сносях.
– Кажется, впервые я услышала от тебя комплимент.
– Не благодари. Так кто отец?
– Ты его знаешь…
– Знаю?
– Ага. Вы с ним часто видитесь. Каждый день, я бы даже сказала.
– Я заинтригован, – усмехается Олшевский, запустив пальцы в густые волосы. – Назовешь его имя? Раз уж тебе известен мой секрет…
– С удовольствием. Олшевский Руслан Игоревич.
– В смысле?
– В прямом. – Язвительно улыбаюсь, чувствуя, как сердце барабанит по ребрам. – Ты – отец моего ребенка и мой будущий муж.
Руслан в растерянности округляет глаза, а потом взрывается хохотом. Он с нескрываемым отвращением прокатывается взглядом по моей фигуре, по моим волосам и лицу и в следующий миг заявляет:
– Ну уж нет, я еще не совсем спятил.
– Прости? – оскорбленно переспрашиваю я.
– Переспать с тобой? Ни за что на свете.
– Фу, конечно же, нет! Мне от одного твоего вида тошно.
– Тогда что за чушь ты несешь?
– Никакая это не чушь. – Я поднимаюсь с кресла и расправляю плечи. – Отец моего ребенка… не тот человек, о котором бы я хотела рассказывать в офисе, и мне нужен кто-то, кто сыграет его роль. Вот и все.
– И с какого, прости, хрена, ты решила, что я пойду на такое? – Теперь с места стремительно поднимается и Олшевский. Мы стоим друг напротив друга, точно два хищника, готовые рвануть в бой. – Я похож на идиота?
– О да, именно на него ты и похож.
– Ты спятила.
– Ни капли.
– Пойди все-таки подыши свежим воздухом, Диана! У тебя припадок.
– Нет у меня никакого припадка, кретин! Но припадок случится у Марка Евгеньевича, когда я расскажу ему о том, что увидела в переговорке.
Руслан сердито стискивает зубы, а я широко улыбаюсь.
– Ты не посмеешь…
– Посмею, еще как! Ты столько лет ставил мне палки в колеса! Сказал бы лучше спасибо, что я прямиком к боссу не побежала, а к тебе примчалась. Разве ты не талантливый бизнесмен? Разве не любишь заключать сделки?
– Это не сделка, Диана, – звонким голосом растягивает мужчина, обойдя стол. Впервые мы с ним оказываемся так близко, что я вижу еле заметные веснушки у него на носу и щеках, но, как и следовало ожидать, ничто не способно испортить его образ роскошного красавца. – Это клиника! Тебя в жены? Да как же это надо свихнуться, чтобы согласиться на подобное?
– Мы просто скажем, что ты – отец ребенка. Свадьба планируется, но… разве сейчас это важно? Когда-нибудь распишемся, а пока наслаждаемся жизнью и бла-бла-бла. Мне ли тебе объяснять, как такое делается?
– Я всегда знал, что ты сумасшедшая.
– О боги.
– Но ты все равно умудрилась меня удивить.
– Милый мой, у тебя нет выбора. Откажешь мне – лишишься работы.
– Савельева…
– Нет. Я в заднице. Марк Евгеньевич спрашивал, кто отец ребенка, но я ему ничего не ответила. Мне нужно, чтобы ты подыграл мне, Руслан. Если откажешь… потонем вместе.
– В каком смысле, потонем вместе? – недоуменно переспрашивает он. – Неужели так боишься осуждения со стороны нашего старика? Господи, он, может, и за священные узы брака, но я бы никогда не подумал, что тебя так волнует мнение окружающих…
«Честно говоря, Русланчик, на мнение окружающих мне насрать. А вот на мою работу…»
– У меня ведь тоже есть честь, – наконец отвечаю я немного неуверенно.
– Разве?
Ударив мужчину кулаком по груди, рычу:
– Не нарывайся.
– Это ты где-то нагуляла и теперь просишь меня о помощи, Савельева.
– Но это ты лапал за столом молодую дочурку босса, так что теперь или ты играешь по моим правилам, или я иду к Марку Евгеньевичу и рассказываю ему обо всем, что я…
Договорить я не успеваю.
Дверь кабинета распахивается, и на пороге вдруг появляется… начальник собственной персоной. Вот черт. Кажется, сейчас решится моя судьба.
Удалось ли мне убедить напыщенного Руслана? Дорога ли ему эта работа так же сильно, как и мне? На что он готов пойти, чтобы сохранить за собой любимую должность? Я в ужасе сжимаю в кулаки ладони, чувствуя, как кружится голова от волнения, а затем…
Затем Олшевский обнимает меня за талию и рывком притягивает к себе.
Его губы накрывают мои в пылком, настойчивом поцелуе. Я замираю, не в силах оттолкнуть его или же притянуть ближе. Сердце делает кульбит.
Мы и так уже были на взводе, поэтому такой порыв «страсти» наверняка не вызовет никаких подозрений со стороны.
Руслан медленно отстраняется, целует меня в кончик носа, а я…
Я не могу дышать.
– Марк Евгеньевич! – радостно восклицает он, повернувшись к боссу, и переплетает наши пальцы. Незнакомое и довольно странное ощущение. – Как вы вовремя! Мы с Дианой как раз о вас говорили.
– Обо… мне? – сбивчиво лепечет ошеломленный начальник.
– Я отругал ее за то, что она поделилась с вами новостью, не позвав меня. Но раз уж вы теперь в курсе, к чему скрывать: мы с Дианой ждем ребенка и в скором времени… – Руслан запинается и переводит на меня взгляд. Господи, в его красивых глазах столько сомнений! Я крепче прижимаю его к себе, и он заканчивает: – Мы с Дианочкой собираемся… пожениться.
5
Я врываюсь домой к Тане, выжатая как лимон. Сбрасываю на пол сумку и хрипло отрезаю:
– Это самый дикий день в моей жизни.
– Ты чего? – Подруга взволнованно кладет ладонь мне на плечо. – Что-то случилось? Ты здорова? Выглядишь бледной. Может, чайку?
– Чего-нибудь покрепче.
– Крепкого чайку?
– Ты одна? – Я прохожу по коридору, сбрасываю на ходу туфли и приплываю в кухню. Нахожу в верхнем ящике хрустальные бокалы, а в холодильнике – вино. – Мама ведь твоя должна была зайти. Она до сих пор на смене?
– Как всегда.
– Ты хоть ей правду рассказала?
– Упаси господи! – вскрикивает подружка, плюхнувшись на стул. – Она с меня шкуру сдерет. Внуку или внучке обрадуется, но со мной милой не будет. Еще бы! Дочка залетела… Всю жизнь себе сломала! Придется одной ребенка воспитывать. Боже мой, что же я натворила?
Танька прикрывает ладонями лицо, а я отставляю бокал с вином и сажусь перед ней на корточки. Поглаживаю ее по голове, как маленькую девочку.
– Ну прекрати, Танюха, все будет в порядке.
– Не будет! – капризно заявляет она, дрожа от слез.
– Многие на твоем месте были бы вне себя от счастья.
– Ага, те, кто планирует семью, кто вышел замуж, кто уже созрел для…
– Прекрати себя накручивать. Прошлое не исправишь, так чего из-за него убиваться? Одну тебя никто не оставит. Я с тобой. И мама твоя поворчит, а потом благодарить каждый день будет за то, что ты ей радости подбросила. Они ведь все втайне мечтают, что мы им внуков принесем.
– Вот ты меня успокаиваешь, а сама бы уже с ума от такого сошла.
– Я, в отличие от некоторых, предохраняюсь, когда трахаюсь с кем-то.
– Мы тоже предохранялись!
– Кончить в одеяло – это не предохраняться, Таня.
– Яша говорил, что он себя контролирует.
– А ты ему, конечно же, поверила. Тебе сколько? Пятнадцать?
– Прекрати отчитывать меня.
– А ты прекрати плакать. Ты уже беременна, и этого не изменить. Так что перестань распускать сопли, и давай уже выпьем. День был паршивый.
– Какое выпьем, Савельева?
Я ударяю себя по лбу и поднимаюсь с корточек.
– Ну, супер. Теперь еще и пить в одиночестве.
– А почему день был паршивый? Что там у тебя на работе случилось?
– Ты не поверишь. Я и сама с трудом осознаю. В общем, когда мы с тобой были в «Кофемании», меня увидела злогиня с работы. Она уже второй год пытается меня подсидеть. Так вот она всем на работе растрезвонила о моем «положении».
Таня прикрывает рот рукой, начисто позабыв о собственной драме. Глаза размером с блюдечки.
– Не, Дин, здесь точно нужно что-то покрепче. И с бергамотом.
– Так это еще не все. – Я наливаю себе красного на дно бокала и принимаюсь рассеянно болтать содержимое. – Даже говорить об этом стыдно, но мужик с работы теперь отец моего будущего ребенка.
– Ты же говорила, что не хочешь детей, – хлопает глазами Таня.
– Вымышленного, Танюх, вымышленного ребенка!
– Даже боюсь спросить, как это произошло.
– И не надо. – Я делаю глоток. – Если коротко, то шантажистка из меня такая же классная, как и менеджер.
В этот момент раздается звонок в дверь, и Виконт, наш пухлый персидский кот, стремительно стартует в коридор.
– О, это мама, – поясняет Таня.
– Открою, – вздыхаю я и следую за котейкой.
Но вместо аккуратной блондинки чуть за пятьдесят передо мной предстает тощая каланча по имени Яша. С цветами, больше похожими на веник для деревенской избы. Хорошо хоть догадалась на цепочке приоткрыть.
– Ы, – выдает тип, – а Татьяна дома?
Внебрачный сын Пушкина пытается вломиться в нашу обитель, но не тут-то было.
– Куда?
– К Татьяне.
– Не пущу.
– Почему? – Яша лупит глаза.
– А это моя квартира. И вообще скоро придет мой… жених. Ты что, считаешь, что можешь вот так войти в квартиру к беременной женщие?
Яша такого поворота событий явно не ожидал. Он по-рыбьи разевает рот, не находя ответа.
– Ладно, – наконец выдает он. – Когда твой хахаль придет?
– А тебе зачем? И он не хахаль, выбирай выражения.
Говорил мне папенька не спорить с дураками: они тебя опустят на свой уровень, а там раздавят.
– Ну раз не пускаешь без этого твоего жениха. – Яша шмыгает носом, и на его лице отражается озарение. – Получается, ты с одним, а ребенок от другого?
– Откуда такие сведения? – Я скрещиваю руки под грудью, пытаясь вспомнить, что еще наврала, потому что из этого клубка лжи уже можно связать симпатичный зимний свитерок.
– Ну, Таня тогда в кафешке сказала, мол, соблазнил урод на работе. Цитата неточная.
– Как соблазнил, так и женится! – кричит внезапно появившаяся за моей спиной Таня. – А ты, Дин, звони своему суженому. – И почти извиняющимся тоном добавляет Яше: – Тут уж политика дома такая, а дом Динин, так что сорян.
Ну Таня! Ну подстава!
Я поворачиваюсь к подруге и взглядом сообщаю, что «убью, но позже», а затем достаю из сумочки смартфон. Мозг судорожно ищет альтернативу звонку Руслану, но я не знаю, кому еще могу набрать, чтобы не спалиться. А Руслан, по идее, даже не должен сильно удивиться.
Он берет трубку после третьего гудка, и я едва не рявкаю «Олшевский!»
Вместо этого приходится взять себя в руки:
– Кхм… зайчик?
Похороните меня за плинтусом, как говорится.
В Руслане я все-таки ошиблась: продолжения банкета мой фальшивый жених явно не ждал.
– Господи, это кто?
Придурок, у тебя что, определитель номера не работает?
– Это я, твоя рыбка, – последнее слово почему-то похоже на бульканье.
– А, Савельева, – выдыхает Руслан, и я буквально вижу, как поганец расползается в улыбке. – Что-то забыла? Хочешь спросить номер хорошего психиатра?
Я очень хочу по привычке ответить, что если он еще не вылечил свои беды с башкой, то психиатр не очень хороший. Но сейчас нельзя, надо притворяться любящей девушкой, черт бы всех побрал.
– Хотела спросить, ты когда домой придешь?
– Ну вот уже, еду как раз по Волоколамке. Диана, тебя похитили? Ты только скажи, и я никогда не буду тебя искать.
К счастью, недалеко.
– Я тебе супчик поставила. – Я растягиваю гласные, будто глупая кукла, а сама молюсь, чтобы Таня что-нибудь сварила.
– Слушай, Савельева, не пугай. Ты уже достаточно меня сегодня прижала. Если хочешь, чтобы я от неожиданности попал в аварию, то и не надейся.
– Очень жду тебя, – цежу я сквозь зубы, теряя терпение.
Олшевский фыркает на другом конце провода.
– Ты меня заинтриговала, Савельева. Но если какая-то ловушка, то я за себя не ручаюсь. И плевать будет на нашу договоренность. Шли адрес смс-кой, – говорит он и отключается.
И все? Так просто? Мы даже не поругались. Давно не помню, чтобы диалог с этим придурком не заканчивался ссорой.
Я быстро вбиваю координаты и победно заявляю все еще торчащему в проеме Цапкину:
– Скоро будет.
Ближайшие двадцать минут мы проводит в очень странной комбинации: я и Таня играем в шарики на телефоне по одну сторону баррикад, а Яша сосредоточенно рассматривает букет из полусухоцветов.
Когда на лестнице раздаются шаги, я уже не верю, что Руслан вообще придет. Мне кажется, это кто-то из соседей. Но нет, проходит мгновение – и перед нами вырастает здоровенный мужчина, который не только выше Цапкина, но и прилично шире его в плечах. А это, извините, не у каждого получится.
– Здравствуйте, – приветствует он Яшу, и тот что-то блеет в ответ, а затем смотрит в мою сторону. – Рыбка моя, ты вообще меня пустишь?
Он произносит это «рыбка» без нежности, но и без иронии, и этот факт почему-то вызывает у меня дрожь.
– Да, сейчас, – растерянно отзываюсь я и отодвигаю засов, впуская обоих гостей.
Руслан ведет себя как дома: сразу находит вешалку, разувается и ставит дорогущие ботинки рядом с моими лодочками. Происходящее напоминает просто сюрреалистичное кино.
Когда приходит пора вести мужчин на кухню пить чай, я ощущаю большую теплую ладонь на спине.
– Давай вперед, котик, – вот теперь он говорит с только мне одной заметной издевкой.
– Разбежался, – хмыкаю я, но все же иду ставить чайник.
Все садятся за стол. Таня нервно ерзает на месте, то и дело поглядывая в мою сторону. Короткую паузу заполняет Руслан:
– А вы?..
– Друг Татьяны, – выпрямляется Яша. – Яков.
«С такими друзьями и врагов не надо», – чуть не добавляю я, но сдерживаюсь.
– Я Руслан Олшевский, друг Дианы.
Неожиданно разошедшийся Яша кладет лапу Руслану на плечо.
– Ты, конечно, чувак, молодец. Не бросил девушку в таком положении. Я бы не смог.
Таня закашливается, а я спешу к ней с чашкой горячего чая.
– С бергамотом, как ты просила, – говорю я и не удерживаюсь от прожигающего взгляда в сторону Цапкина.
Не знаю, чего Таня с ним вообще сюсюкается. Бросила его как чемодан без ручки – нечего думать теперь, что как-то пригодится.
– И чем занимаешься? Вы с Таниной подружкой в одной фирме работаете? – не унимается горе-папаша.
Руслан пододвигает к себе чашку и даже тянется за вареньем, которое неторопливо накладывает себе в розеточку. Ну реально как будто каждый день тут чаи распивает.
– Я финансовый директор в компании по производству кондитерских изделий, – официальным тоном отвечает Олшевский.
– И как это, работать в одном офисе со своей девушкой? – внезапно вклинивается в разговор Таня.
Я сажусь рядом с подругой и – надеюсь – незаметно толкаю ее в бок. Та все же коротко взвизгивает, и Руслан это замечает, а вот Яша полностью сосредоточен на фантике наших фирменных трюфелей. Не знаю, как сама сумела сохранить фигуру со всеми этими бесконечными сладостями.
– Прекрасно. – Руслан не ведет бровью и делает глоток. – Люблю созерцать красоту в течение рабочего дня.
А вот эта шпилька предназначается исключительно мне. Я вспоминаю, как вот эти самые руки, что только что касались моей спины, гуляли по голым ляжкам молоденькой стажерки. В желудке моментально созревает отвращение, которое помогает вспомнить, кто передо мной на самом деле.
Этот нахал приехал по первому моему зову, чтобы развлечь себя и в очередной раз взглянуть на мое унижение.
– Как жаль, что скоро придется уходить в декрет, – качаю головой я, смело глядя наглецу прямо в глаза.
– Ничего, милая, я уж сумею нас прокормить.
– И вы что, живете здесь все втроем? – крутит головой Яша.
А с виду такой глупенький.
– Нет, что вы. – Губы Руслана растягиваются в злорадной улыбке. – Диана здесь временно, уже в субботу она переезжает ко мне. Моей девушке не пристало жить в… таком месте.
Я сжимаю в руках нож, которым собиралась намазать варенье на хлеб с маслом. Вот это уже прямое оскорбление! Я на эту квартиру даже ипотеку брала – правда, довольно быстро выплатила благодаря своевременным повышениям и премиям. Для меня этот дом как ребенок. Даже важнее, чем ребенок.
– Господа, вам не пора? – Едва держусь, чтобы не взорваться. Везувий так не брызгал лавой, как я сейчас брызжу раздражением.
На меня пялятся три пары удивленных глаз.
– Но мы же только… – мямлит Яша.
– Дай хотя бы чай допить, – добавляет сердобольная Танюха.
И только спокойный как удав Руслан никак не возражает. Еще бы. Он у меня знатно получит, как только мы выйдем за порог этого «места».
Я не понимаю, как Таня может даже думать о том, что из этой затеи что-то может получиться. Яшу надо выкидывать из своей жизни, а не ставить его дохлые букетики в шикарную вазу.
– Все, поехали за продуктами. У нас еда закончилась. – Это не совсем ложь, так что хоть какое-то разнообразие за день.
Я встаю и тащу Руслана за собой, и Яше приходится идти следом.
Олшевский припарковался прямо у подъезда, поэтому просто так выпроводить Яшу не удается. Увидев черный «мерс» Руслана, он присвистывает и даже решается зачем-то потрогать автомобиль, а затем и сфоткать его. Руслан на все это терпеливо смотрит.
– Ух ты, классная тачка, – выдыхает Яша.
– Прошу простить, – говорит Олшевский, – но нам с Дианой надо по делам. Она все-таки в положении – ей тяжело ждать, сам понимаешь.
Почти насильно мнимый жених запихивает меня в салон, и я успеваю подумать только об одном: хорошо хоть про обещанный суп никто так и не вспомнил.
6
– Савельева, не хочешь мне ничего объяснить?
Я устало прикрываю глаза и потираю переносицу.
– Обойдешься.
– Ну вот, теперь узнаю твою стервозную натуру.
Если бы у него в машине не было так чисто, я бы в него чем-нибудь запульнула.
– Куда ты меня вообще везешь, Олшевский? – дергаюсь я, внезапно осознав, что мы выехали на шоссе.
– Ответишь на мой вопрос – и я отвечу на твой.
– Козел.
– А я смотрю, ты вновь осмелела. – Несмотря на напряженную обстановку, он улыбается и, кажется, вполне искренне.
– У меня стресс, Руслан Игоревич.
– Называй меня так в постели – меня заводит.
Я все-таки не могу сдержаться и пихаю его кулаком в плечо, но несильно, так как он все-таки за рулем. В офисе мы общаемся совсем по-другому, хотя, признаться, тоже частенько на повышенных тонах. Сейчас все так же и в то же время… немного по-другому. Но я не могу определить точно, что же изменилось.
– А если серьезно, что случилось? – спрашивает Руслан, и, как ни странно, его спокойствие действует и на меня. – Если это и твой бывший тоже, то у тебя такой себе вкус на мужиков, уж прости за откровенность.
Я откидываюсь на спинку сиденья.
– Это Танькин бывший. Полный придурок, но она еще со школы всех убогих жалела. Котят подбирала со сломанными лапками и, вот, мужиков без мозгов.
– Дай угадаю, это она беременна?
Я присвистываю.
– Да ты у нас Шерлок Холмс, Олшевский.
– Не стоит комплиментов, – отмахивается он. – Я был лучшим студентом на всем потоке.
– Хорошо, уговорил – больше не буду, – соглашаюсь я. – В общем, он сегодня явился во время обеда и принялся выяснять с Таней отношения. А на столе лежал тест. В общем…
– В общем, ты теперь у нас под прикрытием, – заканчивает за меня Руслан. – Всегда знал, что ты поехавшая.
– Эй! – возмущаюсь я. – Я выложила тебе все свои карты – теперь ты колись, куда едем.
– В супермаркет.
Мне аж обидно становится, что мы совершили такой неравноценный обмен информацией. И видя мой вопросительный взгляд, Руслан добавляет:
– Я видел твой холодильник. Там и правда мышь повесилась. Так что раз уж мы здесь, то почему бы не совместить приятное с полезным?
– И что из этого приятное? – бормочу я. – Точно не твоя компания.
Он в ответ только смеется.
Ходить по супермаркету вместе с Русланом – тем самым надменным финдиректором, у которого, если цитировать Гермиону Грейнджер, эмоциональный диапазон как у зубочистки, – оказывается очень странным опытом. Внезапно ловлю себя на мысли, что как с человеком с ним дышать одним воздухом гораздо приятнее, чем как с сотрудником «Шок-о-рая». Но показать это мне мешает гордость или, как сказал Руслан, стервозный характер.
Олшевский катит за мной тележку, а я не глядя на него кидаю туда все подряд.
– Тебе правда нужно столько… презервативов? – спрашивает он меня у кассы, где я по ошибке схватила их вместе с шоколадными батончиками.
Но отступать некуда – позади Москва.
– Угу, – киваю я с деловым видом.
И пускай думает что хочет.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать, Савельева? – Кажется, в его голосе слышны панические нотки.
– Расслабься, это наглядное пособие для Таньки.
– И как ты, прости грешного, будешь это пособие демонстрировать?
Позади нас в очереди бородатый дедок громко кашляет от неловкости, и мы одновременно смеемся. Эта неожиданная солидарность немного подтапливает многолетний лед между нами.
В машине я снова откидываюсь на спинку сиденья и протяжно вздыхаю.
– Тяжелый день? – с сарказмом спрашивает Руслан, выезжая с парковки.
– Наипаршивейший, – соглашаюсь я. – Если бы мне утром сказали, что вечером меня повезет домой наш длиннорукий финансовый директор, я бы сказала этому человеку, что он объелся грибов.
– А почему длиннорукий? – искренне удивляется Руслан.
– Ну, ты так ловко доставал до Настиной задницы… – заговорщически шепчу. – Кстати, после такого дня я бы сейчас что угодно отдала за мартини с водкой.
– Пить в начале рабочей недели?
Я смотрю в окно, где в темноте мелькают многоэтажки и понимаю, что, несмотря на время, сна у меня ни в одном глазу.
– В таком начале рабочей недели сам бог велел что-нибудь выпить.
– Согласен, – неожиданно соглашается Олшевский и включает поворотник. – Знаю я тут одно место…
Вкус у коллеги и впрямь оказывается неплохой. Бар уютный, длинный – на европейский манер, – и практически все здесь выполнено из темного дерево. «Irish Dream» – гласит вывеска. Судя по количеству народа в понедельник вечером, место очень даже популярное.
– Беременные вперед, – шутит Руслан, снимая с меня куртку.
В очередной раз за день ему удается меня смутить, но непробиваемая Диана Савельева в этом ни за что не признается.
– Эй, не ори так, – шиплю я, – а то мне не продадут алкоголь. И если мне не продадут алкоголь, то я буду орать на весь бар, что ты женат и не говорил мне об этом.
– Как пожелает леди, – усмехается Олшевский.
Мы садимся у барной стойки и заказываем пару коктейлей.
– Значит, ты не из этих? – спрашиваю я, когда бармен от нас отворачиваются.
– Из каких – из этих?
– Ну, из этих мужиков, которые считают, что коктейли – это для девушек и неуверенных в своей ориентации. Типа что настоящий мужчина пьет только водку или раскаленную лаву прямо из жерла вулкана.
Руслан фыркает.
– Ну у тебя и представления о настоящих мужчинах, Савельева. Неудивительно, что ты все эти годы одна.
– В смысле одна? – напрягаюсь я. – Я хожу на свидания, у меня бывают отношения. Просто… недолгие.
Нам приносят заказ. У меня – голубой коктейль с сахарной кромкой и долькой лимона, а у Олшевского что-то мутно-зеленое. Я делаю глоток через тонкую трубочку и не удерживаюсь от стона удовольствия.
– О том и речь. Ты не из тех девушек, которые обзаводятся семьей и забывают о карьере.
– Кто бы говорил, – замечаю я. – Сейчас будешь утверждать, что у мужчин все по-другому? Что у нас тикают воображаемые часики? Поэтому ты можешь лапать дочку моего босса в переговорке, а я нет?
– Что ты все на ней зациклилась? – Руслан жмурится. – Да и сомневаюсь, что тебе бы захотелось уединиться там с Настей.
Я вновь не удерживаюсь от легкого толчка в плечо. Хрупкое перемирие между нами вызывает неожиданно теплые чувства. В сложившихся обстоятельствах и поддержка Олшевского не будет лишней, пусть я еще днем воображала, как буду его пытать.
– Ты понимаешь, о чем я. Тебе можно спать со всеми подряд, а я, если залечу, обязательно должна оправдываться, где папаша.
Олшевский поднимает свой бокал и приглашает меня чокнуться.
– За папаш.
– Странные у тебя тосты, – говорю я, но «дзынькаю».
Еще три коктейля спустя я начинаю немного теряться в пространстве. Руслан держится значительно лучше и не смеется, как я, по каждому малейшему поводу.
– Не надо было пить, – я икаю, – на голодный желудок. Бармен, оливок!
До сих пор не могу поверить, что напиваюсь с нашим финансовым директором. Кажется, что Руслан здесь и Руслан на работе – два разных человека. Да, он такой же засранец и по-прежнему обожает со мной спорить, но сегодня я увидела в нем сторону, которую было невозможно заметить в офисе.
Он теплый и смешной. И заботливый. На одну секундочку мне хочется представить, что вся придуманная мной ложь – правда. Что он мой жених, что мы вместе. А что будет дальше, не имеет значения.
– Все, пора, Савельева, – слышу я над ухом.
Но я рефлекторно тянусь за стаканом, где на дне в остатках алкоголя плещутся льдинки.
– Не-е-е-ет.
– Да, Диана, да. Оставить тебя здесь одну, конечно, очень соблазнительно, но я не такой конченный придурок, каким ты меня вообразила.
Руслан хватает меня под мышки и силком стаскивает со стула. Я машу рукой расплывающемуся перед глазами бармену и успеваю в суматохе захватить последнюю оливку.
– Я хочу еще немножко посиде-еть.
– Пойдем, закажу тебе такси.
На улице холодно и неуютно. Я льну к боку Олшевского, радуясь, что сегодня это законно.
– У тебя какой адрес? – спрашивает Руслан, но у меня остаются силы только мычать.
Олшевский матерится.
– Савельева, давай серьезно. Какой у тебя адрес?
Вот если я сейчас промолчу, мы поедем к нему домой, как во всех этих романтических комедиях? Там окажется только одна кровать. Он уступит ее мне или вообще…
Но мои мечты прерывает Руслан, резко трясущий меня за плечо. Все романтическое настроение тут же улетучивается.
– Я же тебе смс-кой отправляла, – наконец раскалываюсь я.
– Черт, точно.
Уже через пять минут я сижу на заднем сиденье такси бизнес-класса, уронив голову на плечо заносчивого финансового директора «Шок-о-рая» и думаю о том, не почудился ли мне короткий прощальный поцелуй в висок перед тем, как я зашла в подъезд.
7
– Да вы рехнулись. – Олшевский не повышает голоса, но лучше бы орал.
Мы на экстренном совещании. У меня трещит голова, я не выспалась и хочу есть. Прошли годы, когда я могла веселиться ночь напролет, а потом спокойно выходить на первую пару в универ или подработку. Я чувствую себя старой, уставшей женщиной под тридцать, которой сейчас нужны охлаждающие патчи, а не вот это все.
– Оборудование для орехов?! – наконец принимается орать Руслан. Я невольно отмечаю, что ноздри у него раздуваются как у быка. Это даже мило. – Чего лыбитесь, Савельева?
Грубый, наглый. Вот таким я привыкла его видеть, и на душе как-то даже становится спокойней. К счастью, я ошиблась. Руслан Олшевский – бабник и вообще ужасный человек.
– Я?! – наигранно возмущаюсь. – Да что вы, Руслан Игоревич.
– Но орехи были вашей идеей?
Марк Евгеньевич слева от меня раздраженно фыркает. Дескать, предупреждал, а ты все носишься со своим «качественным сырьем». Наверное, будь его воля, он бы пальмовое масло красителем разводил.
– И я буду стоять на своем. У нас дорогие ингредиенты, практически премиальный покупатель в продуктовом сегменте. Вы думали, мы сколько еще будем производить зефир и шоколадные конфеты с мягкой начинкой? Необходимо держать планку. Цифры есть – вы их все уже видели.
Краем глаза замечаю, что Миша Лебедев бледнеет. В его лице читается паника.
«Не боись, – хочется сказать мне, – прорвемся».
– Двадцать миллионов, Савельева! Это тебе не ежевику закупить. Кстати, какая у вас там в итоге вышла маржа на той пастиле?
– Не очень, – неохотно признает Марк Евгеньевич, потому что для меня ответить ниже собственного достоинства. Я предлагала закупать сразу ягодное пюре – было бы проще, дешевле и качество на уровне. Но нет, самому крутить, видите ли, якобы дешевле. В итоге оказалось даже дороже с учетом того, что первые две партии были полностью загублены.
– И почему итальянские машины? Нет каких-нибудь… белорусских? И старое оборудование куда делось? Испарилось?
Четверть белоруски во мне яростно бунтует.
– Качество, Руслан Игоревич. Мы же не хотим, чтобы все через месяц сломалось?
– А запчасти? – хватается за голову Олшевский. – А ремонт? Вы двое вообще в своем уме? Не дам я вам таких денег и не просите. Хотите – можете сами дробить орехи ступкой посменно. И то дешевле выйдет.
К счастью, совещание проходит без гендира, потому что Лещенко, несмотря на близкую дружбу с Марком Евгеньевичем, тоже очень любит экономить.
Помощь неожиданно приходит откуда не ждали.
– Руслан, у меня предложение, – спокойным тоном заявляет Марк Евгеньевич.
– Слушаю. – Олшевский присаживается в кресло и разваливается в нем будто царь. Дескать, просите гроши, холопы.
– Раз уж такое дело и такие суммы… Мы понимаем, вы человек занятой, но одним днем можете съездить на фабрику и сами во всем убедиться. Что старое оборудование не справляется, что оно годится только на шоколадки с крупным орехом. Крошку мы из него получить ну уж никак не можем. А чтобы не скучно было… вас невеста сопроводит. Совместите, так сказать, приятное с полезным.
