Текст книги "Welcome to the black parade (СИ)"
Автор книги: Софи Джеймс
Жанры:
Попаданцы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Натали чуть не падает в обморок, а Маркус быстро перекрещивается.
– Да, это наш лидер Эрик, – говорит Алёна (между прочим, тёща Франкенштейна, как в фильме «Дрянные девчонки»), – а ещё он мой парень.
– Странные у вас, однако вкусы, юная леди, – фыркает пришедшая в себя Натали, – ну, думаю, этот маньяк там у вас не единственный лидер, вот пойду завтра и расскажу, чем вы тут занимаетесь.
– Ребят, нам реально уже надо сваливать, – шепчет Трис.
– Ладно-ладно, мы уходим, – «мумия» поднимает руки.
– Вот и уходите! – с этими словами Маркус захлопывает дверь перед нашими носами.
Повисает полная тишина, как на том самом Ивановском кладбище, которую нарушает только раздосадованный голос Финника:
– Вот зараза, даже сладкого не дал!
Мы едем на поезде в нашу теперь уже родную фракцию. Страшный прикид ушёл в небытие, только каждый оставил себе на память небольшой сувенир от костюма – кто вставную челюсть, кто рваную футболку, но больше всего повезло Эрику – он взял огромный топор для мяса.
– Теперь гусей будет вскрывать удобнее, – смеётся лидер.
Фор хотел забрать хоть часть туалетной бумаги. Но тут раздаётся тихий смех Трис, на что Фор с болью в голосе говорит:
– Тебе смешно, да! А кто всю туалетную бумагу переводит, когда у меня ночует?
– Я не перевожу, – тихо отвечает Трис, – я просто… Я её в общагу отношу. А то у нас никогда её нет…
– Да как ты… Дайте валидол! – Фор валится на под поезда, притворяясь (а может, и нет), что ему ой как плохо.
Эрик (опять же, неизвестно, притворяясь или нет) делает Итону искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. К нему подключается Финник с коробкой сахара, которую нам заботливо сунула какая-то отречённая бабулька. Парни проделывают с Фоном какие-то манипуляции, после чего он пошатываясь встаёт.
Веселье продолжается.
По прибытию в Бесстрашие мы собираем совет на тему, чем же заняться. И тут Крису приходит замечательная мысль.
– А пошли в караоке?
– У нас ещё и караоке есть? – выпучивает глаза Ника.
– Ага, – довольно ухмыляется Катя, – мы его давно обнаружили.
Видимо, живя с урождёнными, Кэт времени зря не теряла.
– Отлично, в караоке, так в караоке, – ухмыляется Эрик.
Наш Катон Сусанин ведёт «поляков» в обитель священного караоке, и вскоре мы туда добираемся.
– Слушайте, можно мы первые? – хихикает Алёна.
– Да пожалуйста, – отмахивается Фор.
Но это равнодушное выражение лица скоро пропадает с его лица. Потому что Алёна тащит своего гусятника на сцену и начинает петь песню, которую даже я от них не ожидала.
Ты приснился мне однажды, летней ночью ты приснился.
Я тебе открыла сердце, чтобы сон однажды сбылся.
Ты дарил мне южный ветер. Ты дарил мне тёплый вечер.
И судьба благословила ожиданье нашей встречи.
На припеве вступает Эрик:
Я назову планету именем твоим!
И будет мир принадлежать всегда лишь нам двоим.
Твоей безоблачной вселенной стану я.
Ты – любовь моя! Ты – любовь моя!
Все наши ухохатываются, кроме Фора. Он решительно отпускает руку Трис и выскакивает на сцену. Та в глубоком шоке, но парень этого не замечает. Вместо этого он берёт микрофон, откашливается, и начинает, только почему-то все обращения к девушке исполняет в мужском роде:
Вечером теплым брожу один
«Ты не можешь его вернуть» – шепчет мне нежно дождь
Знаю, что встречу тебя с другой
Лучше это был бы не ты, но рядом с ней ты идешь
Я ж тебя так любил, так любил
Думал, что ты ждал меня. Что же ты сделал, а?
Я ж тебя так любил, так любил
А теперь потерял тебя…
А дальше Фор падает на колени и протягивает руки Эрику:
А она тебя целует, говорит что любит
И ночами обнимает, к сердцу прижимает
А я мучаюсь от боли со своей любовью
Фотографии в альбоме о тебе напомнят
О тебе…
У меня уже живот от смеха болит. А вот Трис не до смеха. Она подходит к своему благоверному и за ухо вытаскивает его со сцены. Потом уводит в угол и что-то говорит, мне не слышно. Потому что ди-джей в другой части зала включает песню:
Всё решено!
Мама, я гей!
Папа, я гей!
– Ах так! – верещит Трис.
И вот уже её голос надрывается на всё Бесстрашие:
Кап-кап слезки на платье из ситца,
И пусть сегодня он мне не снится,
И пусть не ходит рядом,
не ищет взглядом
Меня в толпе.
Гори твое фото,
Гори все, что ты мне дарил,
Я не буду скучать.
Гори твое фото,
Гори все, что ты мне дарил,
Я хочу закричать.
– Трис, прости, я пошутил! Я не гей, я люблю только тебя! – Фор выбивает из её руки микрофон и прижимает к себе в страстном поцелуе.
– А вот теперь ты меня убедил… – ошарашенно шепчет Прайор, когда он от неё отлипает.
Финник тащит меня на сцену следующей.
– Что хочешь спеть? – спрашивает он.
Я хитро улыбаюсь и беру микрофон. Есть у меня одна идея…
– Думаю, вам всем надо успокоиться. Поэтому в нашем номере не будет ни пошлости, ни геев, ни баклажанов. Только любовь и виски, – провозглашаю я.
– Фу. Скукота, – хмыкает Катя, – мне нужен треш!
– Кэт, ты, кажется, пропустила мимо ушей слово виски, – я усмехаюсь.
– Серьёзно? Если виски, то я всеми конечностями за! – и довольная подруга пододвигается поближе к Крису.
Я сама не понимаю, как голос вырывается из моего рта. Я слышу его как будто в записи, он намного красивее, чем когда пою я. Но видимо, я просто пьяная.
Волна бежит на этот берег
Волна бежит и что-то бредит
И звёзды падают за ворот
И ковш на небе перевёрнут
И в голове смешались мысли
И босиком с бутылкой виски
Мы изучаем этот берег
Волна бежит и что-то бредит
Вокруг вода, песок и камни
И, время меряя глотками
И всех вокруг как ветром сдуло
Нас как магнитом притянуло
Друг к другу, и теперь на берег
Волна бежит и что-то бредит
И звёзды падают за ворот
И ковш на небе перевёрнут.
Финник тоже узнаёт песню и подпевает. Наши голоса так красиво звучат вместе. И я снова понимаю, что люблю его.
Ещё глоток – и мы горим
На раз, два, три
Потом не жди, не тоскуй
Гори огнём твой третий Рим
Лови мой ритм
Танцуй, танцуй, танцуй, танцуй
Танцуй, танцуй
Друзья встречают нас аплодисментами. Я стараюсь не петь на людях, но думаю, может стоит это делать? Наверное, это у меня хорошо получается.
Нас сменяют Ника и Томас. И снова про любовь. И снова прекрасное звучание голосов вместе.
Я поднимаюсь над землей! Ведь мне так хорошо с тобой.
Держи меня, не отпускай – между нами край!
Я поднимаюсь над землей! Ведь мне так хорошо с тобой.
Держи меня, не отпускай – между нами край!
Я смотрю на восход. Поезд ушёл на восток.
Я под откос, стрелка упала за 100.
Я за тобой по песку. Свои стопы в следы твоих стоп.
И это – мои чувства в приторных рифмах,
Но моё сердце в них застряло, как корабль на рифах;
Где-то между чёрно-белых клавиш и гитарных грифов.
Где-то между этажами в застрявших лифтах.
Так звучат мои чувства к тебе:
Громкий припев плюс банальный куплет.
Я на Тибет, и ветер туда мне принёс
Твой смех; Здесь ночь и идёт снег.
Ты в моём сердце, и в нём нет свободных мест.
Старт с вершины Эвереста – спец.рейс!
В плеере погромче музло. Я отрываюсь от Земли.
Я иду на взлёт. За тобой!
И снова аплодисменты и овации. Но все находятся в предвкушении – сейчас выход Кати. Мне даже страшно чуток.
Катерина выходит в центр. Я уже рассчитываю на то, что тут прозвучит что-то наподобие порно-версии «Два весёлых гуся» или неприличная песенка про ёжика, но лицо блондинки спокойно. Хотя… Со спокойным лицом обычно и свершается весь треш.
И тут «зрительный зал» взрывается хохотом, ибо Катя замогильным голосом поёт:
Из края в край вперед иду,
Сурок всегда со мною,
Под вечер кров себе найду,
Сурок всегда со мною.
Кусочки хлеба нам дарят,
Сурок всегда со мною.
И вот я сыт, и вот я рад,
И мой сурок со мною.
Подайте грошик нам, друзья,
Сурок всегда со мною.
Обедать, право, должен я,
И мой сурок со мною.
Мы здесь пробудем до утра,
И мой сурок со мною.
А завтра снова в путь пора,
Сурок всегда со мною.
Такого мы не ожидали. Но тут к Кате подходит Крис и объявляет:
– На самом деле это была шутка. А настоящая песня будет только сейчас.
А потом случилось это…
Мне уже восемнадцать, в паспорт страшно смотреть
Он сказал я красивее всех на планете
Почему ночью злой не смогла сказать «нет»
Дайте мне вина ванну, дайте пачку сигарет.
А я иду такая вся с мешком баклажанов
Я иду такая вся, на сердце рана
Слёзы душат-душат, голос мой простужен
Я иду такая вся, он мне не нужен.
А я иду такая вся с мешком баклажанов
Я иду такая вся, на сердце рана
Слёзы душат-душат, я в плену обмана
Но иду такая вся с мешком баклажанов
Крис достаёт мешок, про который все забыли, и начинает раскидывать баклажаны, в то время как Катя пытается сделать колесо. После десятой попытки (ну извините, была стекла как трезвышко) у неё всё-таки это получается.
Достав откуда-то бенгальские огни, наша процессия движется по направлению к тренажёрному залу (я не знаю зачем, просто так стукнуло в голову Алёне). Но мы-то думали, что он свободный. А оказалось…
Как только отворяется дверь, на нас сразу вставляются пар десять разъярённых взглядов. Культуристы. Проще говоря, качки.
– Караул! Убегаем! – орёт Фор и первым даёт стрекача. Трис за ним. Финник хватает меня на руки и тоже бежит (ох, спасибо ему за это, ибо сама бы не дошла). Остальные парни делают так же.
– Огонь! – вопит Эрик и кидает искрящуюся палочку на пол.
Я и все остальные следуем его примеру. Пожара от этого не будет, зато разъярённых качков поможет задержать.
Действительно, пока огромные парни прыгают от огней, мы успеваем добежать до крыши.
– А дальше-то куда? – вопрошает Томас.
– Дальше только вниз! – Эрик объявляет то, чего мы точно ожидать не могли.
– В смысле… – Фор бледнеет, – в смысле, вниз?
Ах да, он же высоты боится…
– Не волнуйтесь, у нас есть парашюты, – Трис вытаскивает откуда-то пять огромных мешков, – правда, один на пару.
Хорошо, что крепления достаточно широко регулируются, чтобы вместить двоих человек. Всем спокойны, странно даже. Кроме Фора, который дрожит и просит валидол, а Трис его успокаивает.
– На счёт три, – командует Эрик. Раз… Два…
Качки уже добрались до крыши, и их громкий топот, кажется, ничего не заглушит.
– Три!
Нет, всё-таки я ошибалась. Всё-таки может.
– #*?! -&!!! (от автора: не хочу матюкаться) – Фор не выдержал, видимо.
А мне нравится. Я закрываю глаза и чувствую только дыхание Финника над своим ухом. Ай белив ай кен флай… Честно говоря, это еще круче, чем зиплайн. Надо будет повторить.
Мы всё летим и летим, но я не открываю глаза. Но всё же… Как-то подозрительно всё это.
И тут играет музыка.
You can make it to the sunrise, oh-oh.
You can make it to the sunrise, oh-oh.
Это что, мой будильник???
Я моментально вскакиваю и осматриваюсь. Мать. Моя. Трис. Прайор.
Я дома.
Хватаю со стола телефон. Действительно. Я как будто бы не была всего одну ночь. Какого чёрта? Мне всё это что, приснилось???
Листаю сообщения. Беседа «Фукбук» молчит. Подозрительно. Одноклассники всю ночь писали что-то про математику оценки и олимпиаду по химии. Тимур какую-то философскую лабуду до двух ночи толкал. А я не отвечала. Обиделся на меня, наверное. Три пропущенных от Лены. Сколько ей говорить можно, что я спать ложусь не в час, а в одиннадцать?
Только я всего этого не слышала.
В голове заела строчка из «Дерева висельника»: Странный наш мир и нам так странно здесь порой…
Сегодня понедельник, в школу мне к десяти, но я выхожу намного раньше. Надо многое обдумать.
Семь утра. У Алёны уже восемь. Уроки ещё не начались. Надо спросить…
Пишу СМС:
Перезвони мне. Это очень важно!!!
Звонок от подруги вибрирует почти сразу же.
– Что стряслось? – голос Алёны обеспокоенный, – с тобой всё в порядке?
– Да, я… – как же это сказать-то? – тебе что сегодня снилось?
Она сразу же оживляется:
– Ой, ты не поверишь. Там и ты была, и девочки, и мы в Бесстрашие попали, а потом Эрик, гуси…
– Стой, стой! – прерываю её я, – там у меня волосы какого цвета были?
– Сначала нормальные, потом с красной чёлкой, потом синие! – незамедлительно отвечает подруга.
– Знаешь, что… Кажется, не тебе одной всё это приснилось.
Я выкладывают все подробности, и чем дольше я говорю, тем больше Алёна всё подтверждает. Она тоже всё помнит. Потому что она тоже всё это пережила. Мы всё это пережили.
Потому что мечты имеют свойство сбываться…
