Текст книги "Я болен тобой (СИ)"

Автор книги: Снежана Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Пролог ==========

Ты меня сотворила, ты сделала меня

Изобрела, слепила, как говорят из того, что было

Вынула сердце, раскрыла все тайны, убила случайно

Заставив гореть, молить о пощаде, мне больно и страшно

Я погиб, я оставил себя на краю

Но мне кажется, я не боюсь

Показать тебе, что же ты сделала

С мыслями, с жизнью моей

Посмотри, ты увидишь, как я мечусь

До конца до финала стремлюсь

Доказать, что способен

Я болен, я болен, я болен, я болен тобой

Я болен тобой, я болен тобой

Тобой, тобой

Я все помню, я слышу те жалкие слова

В свои сны окунаясь, я вновь вижу твой образ, вижу тебя

Ты глубже, чем море, выше, чем звезды, несчастные слезы

Меня не спасли, не смыли ту ночь, настали морозы

Я погиб, я оставил себя на краю

Но мне кажется, я не боюсь…

Владислав Курасов «Я болен тобой»

========== Запись первая ==========

2 мая. 11:30. Утро.

«За окном цветут тюльпаны.

Сегодня я снова вспоминал нашу первую встречу. Твой носик так красиво морщился, когда я случайно наступил тебе на ногу. Хм… думаю, это было первый раз, когда я так умилялся девушкой. Ты и правда меня забавляла.

Я так нелепо извинился. Прости меня, я должен был, как следует принести свои извинения, но осмелился только на глупую улыбку. Как я мог? Как мог улыбнуться тебе? Сердце бешено колотилось в груди. Тело будто в жар бросило от колкого взгляда в мою сторону, я даже поежился.

Помню, ты была в голубом платьице чуть выше колена. Ноги украшали белые лодочки, а белокурые локоны волнами спадали на оголенные плечи. Я смотрел на натянутые как струны ножки после на песочный изгиб твоей талии, а после на маленькое личико и просто не верил своим глазам. «Господи! Такого не бывает. Нет, Она не может быть настоящей!» – подумал я про себя.

Мы глядели друг на друга, как зачарованные. Даже не могу вспомнить, как предложил выпить чая в ближнем кафе и до сих пор не знаю, почему ты согласилась. Мне казалось, что ты просто развернешься и уйдешь. Это было бы вполне логично в данной ситуации, но ты осталась. Именно тогда я подхватил твою простуду…»

Я снова поставил троеточие там, где должна стоять точка. Я всегда так делал, вспоминая о тебе. Мне так хотелось сохранить ту глупую надежду, что тлела у меня внутри. В руках был толстый переплет страниц в кожаной обложке. Я гладил пальцами узоры на нем, проходя раз за разом по каждому изгибу. Здесь хранятся наши воспоминания. Вся наша жизнь на полотнах белых страниц моего дневника.

У меня ничего не осталось от тебя. Какой-то маленькой заколки или резинки, даже фотографии не осталось – все растворилось вместе с нашей мечтой. Все что осталось – это воспоминания, синие строки в моем дневнике. Каждый год я перелистываю его, и каждый раз начинаю заново переписывать нашу историю, в один и тот же день – второе мая. День, когда я потерял радость жить…

========== Запись вторая ==========

4 мая. 20:30. Вечер.

«Во второй раз мы встретились, когда я гулял в парке.

На календаре была весна, а мои часы четко отбивали 19.00. Может это судьба?

Ты задорно смеялась над моими шутками, а твои глаза так и светились счастьем. «Не будь идиотом, просто скажи ей об этом. Просто подойди и скажи, что она тебе нравится. Неужели это так сложно?» – такие мысли тогда крутились в моей голове. Мы ведь были знакомы всего два дня. Но, по сути, я не собирался признаваться в любви, я хотел узнать тебя поближе вот и все.

Разные мысли крутились в голове. Я противоречил сам себе. Не мог собраться с мыслями, мялся с ноги на ногу, все никак не находя нужных слов, когда мы стояли под твоим подъездом. Было три варианта:

1. Я попрощаюсь и уйду домой, и больше никогда тебя не увижу.

2. Попрошу твой номер телефона, а ты мне откажешь.

3. Предложу еще одну встречу.

Я так и не выбрал ничего из этого списка. Потому что самый настоящий дурак и трус. В голове вихрем пронеслись мысли, что я вижу твое ангельское лицо в последний раз, решив, что запомню его, как самое прекрасное, что доводилось видеть мне в этом мире. Но ты вмиг разрушила глупые переживания: взяла нерешительного меня за руку, таинственно улыбнулась и убежала прочь. А в моей зажатой ладошке остался кусочек белой бумажки с твоим номером…»

Я помню нашу историю до мельчайших деталей. Могу посчитать все твои улыбки и все наши объятия. Я даже знаю ритм твоего сердца. Наверно, это слишком. И каждый второй взглянет на меня, как на психа. Но это правда. Мы болели друг другом с каждым днем все сильнее и сильнее. Я ничего не мог сделать с тем, что ты как кошка однажды прокралась в мою жизнь. Шаги были тихими, но взгляд освещал темные закоулки моей души.

Ты была словно темное солнце. Безумное солнце, что взошло в моем мире и так и не угасло. Лишь выжгло нас до тла. Его пепел до сих пор стелиться внутри меня.

И через столько лет боли и одиночества, после стольких немых вопросов к тебе у меня остался всего один. Скажи, мы действительно были счастливы? Или наша любовь была всего лишь иллюзией в огромном мире запретов и зла?

Да, нам было приятно проводить время вместе, но меня немного пугала твоя безуменка в глазах, когда я смотрел на других людей. Это такое странное чувство, будто тебя поглощают целиком и полностью. Внутри все сжимается в малюсенький шарик, когда ты рядом. Я даже как дышать забываю, и когда смотришь в мои глаза, мне кажется, что разум покидает меня, а кожа пылает ярким пламенем. Все тело ноет от ожогов голубыми глазами. Видимо я сам уже сходил с ума.

========== Запись третья ==========

7 мая. 14:25. Обед.

«Наше общение длилось уже месяц.

После того дня, когда ты оставила свой номер в моей зажатой руке, я не спал три дня, ходил, как в воду опущенный. Собственная трусость грызла изнутри, превращая меня в настоящего нытика.

Излить наболевшую душу было не кому. Друзей у меня нет, а родители в другой стране. Я всегда чувствовал себя совершенно одиноким в большой и такой холодной квартире, стены которой давили на меня с каждым днем все сильнее и сильнее. Ничего меня не спасало: ни куча недоделанных отчетов, которыми я завалил себя в надежде забыться, ни моя собака Арон (мой единственный друг), ни выпивка. Лишь воспоминания твоей улыбки и, по истине, бездонных глаз, которые невозможно забыть, вносили краски в мой безжизненный мир.

И вот спустя четыре дня страданий, мучений и угрызений трусости, я решился позвонить тебе и пригласить на прогулку. Вопреки моим страхам, ты с радостью согласилась, даже сказала, что давно ждала моего звонка и уже отчаялась думая, что я так и не сделаю шаг.

Тогда я еще больше убедился, какой же я дурак…

После, я каждый день звал тебя на прогулки: то в парк, то на аттракционы, то в кино, то просто на чашечку кофе в заведение напротив твоего дома. Мы словно были родными душами. Рядом с тобой я чувствовал себя наполненным изнутри и по-настоящему живым. Ты была такой светлой, доброй, позитивной. Всегда улыбалась и никогда не огорчалась по пустякам. Я восхищался этой твоей особенностью.

В итоге я не выдержал. Наплевал на то, что мы знакомы лишь месяц и решил предложить тебе встречаться. Помню, тот день, как будто это было вчера.

Я пригласил тебя в наше любимое кафе. Ты немного опаздывала, из-за чего я жутко нервничал. Нет, не потому что тебя долго не было, а потому что с каждой минутой терял свою уверенность и волновался все больше. Ладошки потели, а я в очередной раз поправил прическу и посмотрел на часы. Прошло уже полчаса, а тебя все нет. Я набрал твой номер, но наткнулся на автоответчик. И вот тогда я испугался не на шутку. Ведь ты никогда не выключала свой телефон и никогда не опаздывала так надолго.

Посидев еще десять минут, я решил пойти к тебе домой и узнать в порядке ли ты…

То, что я увидел, когда твоя мама (после долгих уговоров) все-таки провела меня до твоей комнаты, заставило тело содрогнуться. Ты лежала на кровати, скрутившись калачиком, лицо было бледным, а из таких полюбившихся мною глаз, текли слезы. Сердце болезненно сжалось, и меня нещадно начало трусить. Я будто пропускал всю твою боль через себя.

Кровать прогнулась под моим весом. Я опустил руку на твою голову и, зарываясь пальцами в спутанные волосы, позвал тебя по имени.

– Что случилось?

– Ка…карл… Карли… – едва сумела выговорить ты охрипшим от слез голосом. Я знал, что это имя твой домашней любимицы – кошки.

– Что с ней? – аккуратно задал вопрос, не прекращая ласково гладить уже твою спину.

– Умерла… сегодня ночью… – безразлично раздался твой голос.

Разряд жгучей грудную клетку дрожи прошел по моему телу. Я впервые слышал, чтобы ты говорила так холодно и вяло.

– Ничего. Заведешь себе нового питомца, – произнес успокаивающе, думая подбодрить, таким образом, но как же я ошибался.

Ты внезапно разозлилась, подрываясь с кровати, одарила меня прожигающим взглядом и указала на дверь. Душа ушла в пятки и в тот момент, мне стало по-настоящему страшно. Не потому что испугался за свою безопасность, я боялся за тебя. Ты пугала меня.

– Убирайся!

– Я тебя чем-то обидел?

– Ты надоел мне! – процедила, сжимая губы в тонкую полоску. – Убирайся! Пошел вон! – ты стала истерично кричать, плакать и трястись от одного вида на мое перепуганное лицо.

Я выбежал из твоего подъезда, как ошпаренный, и еще долго бродил вокруг, терзая себя догадками…»

Ты всегда была для меня самой лучшей. Когда мы познакомились, я считал тебя ангелом – чистым и безгрешным, светлым лучиком в моей жизни, но сам не заметил, как ты медленно разрушила меня этой своей добротой.

Не надо притворяться, ты знала, на что шла с самого начала. Ты подписала мой приговор без грамма сожаления. Да, можно сказать, что я не сопротивлялся и добровольно продолжал делать шаги в твою сторону, и это правда. Но я не мог поступить иначе, просто не мог… ведь уже был болен тобой.

Смешно. Ты болела психическими расстройствами, а я тобой. Ты страдала от депрессий, а я от безумной любви к тебе и неумении отказывать своим желаниям. Я медленно плавился, смотря в твои глаза, медленно, но уверенно погибал в тебе, отдавая свое сердце кусочек за кусочком, пока оно всецело не стало принадлежать тебе.

Но не забывай, что и ты без раздумий отдала мне свое. Так что, мы квиты. Влюбленные друг в друга до беспамятства дураки…

– Вам пора на процедуры, – вошедшая медсестра, как всегда нарушает мой покой. Я устало закрываю дневник, ложа его на прикроватную тумбу, раздраженно выдыхаю носом воздух и поворачиваюсь к «нарушительнице».

– А вас не учили стучаться? – ехидно спрашиваю, но тучная медсестра даже не дергается от грубого обращения. Уже привыкла. Я хмыкаю, поднимаясь с кровати. – Научитесь стучать, пожалуйста. Ну что за кошмарный сервис, – цокаю языком, направляясь к двери.

– Здесь вам не пятизвездочный отель, – огрызается женщина, когда я уже дергаю холодную ручку на себя, попутно заостряя внимание на торчавшей из замочной скважины, ключ-карте. Видимо эта пристарковатоя дама забыла ее вынуть. Обычно она прячет ее, как только заходит сюда. Вот не задача.

– Ну да, здесь же у нас элитная БОЛЬНИЦА, в которой почему-то держат людей против их воли, – открыто язвил я, пытаясь заговорить ей зубы, чтобы незаметно спереть ключ. К счастью медсестра не обращала на меня внимания, меняя в это время мое постельное белье.

Я быстренько вытащил из скважины заветную карточку, пряча в карман больничной пижамы, и поспешил ретироваться, пока женщина не посмотрела в мою сторону.

========== Запись четвертая ==========

А помнишь тот день, когда ты просила у меня прощения? Я вот помню. Помню все – каждое гребанное слово. Может, поэтому мне до сих пор так больно. Может, поэтому я до сих пор не могу забыть твое лицо, хоть прошло семь мать его лет. Твои голубые, как море, глаза; длинные темные ресницы, которые ты ни разу не красила тушью; слегка розоватые и чертовски мягкие губы, целуя которые можно почувствовать всю их сладость; маленький аккуратный носик; а еще такая солнечная улыбка, возвращавшая не раз меня к жизни.

На самом деле ты сделала из меня монстра. Я стал ненавидеть тюльпаны, ненавидеть весну, белые длинные волосы и людей, которые улыбаются. Люди боялись улыбнуться мне, ведь при виде даже самой невзрачной улыбки у меня начинается настоящая истерика.

Я ненавижу тебя. Ты убила во мне все, оставив лишь апатию ко всему миру и светлые воспоминания о себе, которые все еще держали меня на плаву. После твоего ухода я стал ненавидеть даже свое отражение в зеркале.

Как иронично…

Но сейчас не об этом.

После извинений ты призналась, что давно уже болеешь. Честно для меня было шоком, как такая девушка, как ты может болеть таким ужасным заболеванием. За что Бог наказал твою светлую душу? И лишь через время я понял, что твоя душа была отнюдь не светлой, но было уже слишком поздно.

10 мая. 21:43. Вечер.

«Биполярное расстройство… психические отклонения… частые перепады настроения – ты сказала называть мне это, как я захочу. А я никак не хотел. Я считал тебя полностью здоровой и не видел проблемы. Я по-прежнему хотел, чтобы ты стала моей девушкой. Ведь моя жизнь больше не будет иметь смысла, если в ней не будет тебя.

И я сделал то, что планировал. Ты стала моей. Моей единственной и неповторимой. Только моей девочкой… Но наши отношения были совсем не такими, каковыми рисовало их мое подсознание…

– Я видела, как ты смотрел на нее, – я недоуменно буравил глазами твою спину, ведь три минуты назад ты обиженно отвернулась от меня и до этого момента даже не разговаривала со мной.

– На кого смотрел?

Я, правда, не понимал, о ком ты говоришь. Я не замечал других людей вокруг, кроме тебя, но ты так не думала и уже не впервые говоришь мне, что я на кого-то там «смотрел».

– Только не надо опять ломать свою комедию. Я все видела.

– Да что ты видела?! – уже откровенно начинал злиться.

– Та официантка строила тебе глазки, а ты в свою очередь пялился ей на грудь. Скажи, она тебе понравилась? – ты одарила меня косым взглядом и снова отвернулась.

Мне все еще были не понятны твои претензии. Ведь никогда не давал тебе повода для ревности, но ты его почему-то всегда находила. Я глубоко вздохнул, ложа шершавую ладонь на твое маленькое плечо, нежно поглаживая его большим пальцем. Ты дрогнула, а по бархатной коже побежали мурашки. Но вопреки этому, продолжила корчить из себя обиженную.

Я хихикнул себе в кулак и, подрывая тебя на ноги, схватил за руку и вывел из кафе. Без лишних возражений ты села в мою машину, а я, тихо улыбаясь, завел мотор и повез тебя к себе домой…

***

Через час ты уже стонала мое имя, выгибая спину от только что полученного оргазма, а я не сбавлял темп, собираясь доставить тебе еще один, уже третий по счету.

Мои ладони крепко сжимали бледную кожу на тонкой талии, оставляя после себя красные отпечатки, которые вскоре превратятся в еле заметные синяки, губы скользили по напряженным соскам. Я интенсивно посасывал то одну грудь, то другую, иногда цепляясь зубами, и оставляя болезненные укусы, от которых ты тихо шипела, хватаясь за мои волосы и оттягивая короткие пряди у корней, пока я не зализывал саднящие места языком, скрывая с твоих губ очередной стон.

Как заключительный аккорд, грубо вхожу в тебя до самого основания, поддерживая твое обмякшее тело руками. Ты выгибаешься дугой и уже кричишь, а не стонешь, прося о пощаде и содрогаясь от только что нахлынувшего удовольствия. Моя разрядка приходит следом за твоей спустя минуту, после еще нескольких резких толчков. Пот градом стекает по нашим разгорячённым телам, а я продолжаю медленно двигаться в тебе, не желая прерывать такую сладостную пытку.

Рядом с тобой я словно обезумевший. Никогда не могу насытиться твоим хрупким телом, тягучими стонами и мягкими губами, в которые тут же вцепляюсь, сминая и кусая их до боли.

Я чертов псих…»

Мы были чем-то запретным. Так что не роняй свои слезы впустую. Я ведь как никто другой знаю, что ты не жалеешь ни капли. Ты живешь спокойной жизнью, а просто погибаю. Нет, я тоже не жалею, что встретил тебя той весной. Безусловно, это были лучшие цветы в моей жизни. Они пахли по-особенному красиво: свежо и с ноткой дурмана. Прям как ты. Я узнавал твой цветочный запах из тысяч других. Я бы вдыхал его до тошноты только бы быть рядом. Я не жалею, что ты стала центром моей вселенной. Ветром, который направляет меня по жизни.

Думаю, наша любовь была подобна цветку, что засох от недостатка воды. Как бы я не пытался его спасти, ты впредь не захотела спасать наши чувства.

Думаю, было ошибкой учить тебя наизусть. Мне не стоило приглашать тебя на встречу. Нельзя было тонуть в твоих омутах…

Но хоть это и было нашей ошибкой, я до сих пор улыбаюсь, вспоминая твои большие глаза, голубые, как море, которое я теперь тоже ненавижу.

========== Запись пятая ==========

Как-то ты сказала мне, что тебе страшно. Очень страшно, что наша любовь поглотит нас, я тогда рассмеялся, назвав тебя глупенькой.

Я утешал тебя. Ведь для меня самым страшным было потерять свою девочку.

Мы сидели в обнимку на крыше и встречали рассвет. Солнце уже как полчаса светило в небе, освещая лучами город. Ты тихо сопела мне в шею, а я так и не смог уснуть. Твои слова глубоко засели в моей голове, терзая подсознание. И даже на следующую ночь я не спал. Я закрывал глаза и видел тебя, открывал и снова видел тебя. Помню, та ночь была самой длинной в моей жизни. Каждая секунда казалась мне вечностью… нескончаемой вечностью, что травила мои мысли и душу.

Скорее всего, я испугался.

20 мая. 1:05. Ночь.

«Я снова здесь, чтобы продолжить писать нашу историю. Долго у меня не получалось этого сделать, прости. Больше чем неделю мне не давали даже прикоснуться к дневнику, говорили, что вспоминая о тебе, я лишь больше гроблю себя, что, ныряя в нашу историю снова и снова, бесповоротно приближаю себя к «смерти».

Ха, но разве я уже не мертвый? Моя душа давно погибла, ее больше нет в моем бренном теле. Я – бесполезная оболочка. Я ничто без тебя. Я забыл, кто я такой и как меня зовут. Была ли у меня семья: мама, папа, а может, у меня были брат или сестра?.. честно говоря, я не помню. Хотя нет, не так. У меня есть семья, но я не помню ни их имен, ни лиц. Не знаю, то ли препараты так действуют на мозг, то ли я так сильно свихнулся на тебе. Скорее второе.

Лечащий врач говорит, что я намеренно забыл своих родных. Он не сказал мне, что произошло между нами, и почему я захотел вычеркнуть единственных близких людей со своей жизни (хотя уверен, что он точно в курсе, а еще знаю, что родители до сих пор перечисляют деньги на мое лечение). Сойдемся на том, что мой мозг просто заблокировал эти воспоминания, хотя лучше бы было заблокировать тебя, чтобы больше не мучатся.

Но я слишком слабовольный. Я никогда не осмелюсь забыть нас. Ты словно вирус проникла в мою жизнь, отравила собой тело, кровь и душу. Я пропитан тобой до мозга костей, до последней капли крови и биения сердца. Я – это и есть ты в каждом сантиметре моей кожи…»

– Разве вам не запретили вести дневник? – поинтересовалась та сама тучная медсестра, проходя в мою комнату и блокируя дверь ключ-картой, и в этот раз, вынимая ее из скважины, сразу запрятала в карман. «Поздно, милочка, я уже своровал одну».

Усмехаюсь про себя, вспоминая, что женщина так и не заметила пропажи тогда, просто достала стопку одинаковых ключей и закрыла дверь другим. Наверное, она подумала, что тот ключ, где-то затерялся в больших карманах ее заношенного халата. Ну что ж. Мне ее невнимательность только на руку.

– А разве я не просил стучаться? – в ехидном тоне спрашиваю я. Впрочем, как и всегда она даже не дергается и не смотрит в мою сторону. Иногда мне кажется, что она робот, а не человек.

– Второй час ночи. Вы должны спать. Даю вам десять минут на отбой, а потом придется применить меры. Сами, понимаете какие, – командным тоном произнесла она, сразу покидая комнату.

Послышался звук щелчка, дверь пиликнула, сообщая, что ее заблокировали, а по моей спине побежали мурашки. Конечно, я понимал, о каких мерах она говорила. Но мандраж быстро отступил, а я громко фыркнул, глядя на закрытую белую дверь, за которой только что скрылась полная фигура медсестры.

– Уже я тебя взял и послушался, старая кошелка. Чем ты напугаешь меня, если мне глубоко насрать на свою жизнь?! – отворачиваюсь от созерцания ненавистной двери и плюхаюсь на скрипучую кровать, прихватив с тумбочки дневник и ручку.

Мне больше нечего бояться. Мое пребывание здесь – это сплошной ад, место, в котором я «тихо и мирно» жду своей смерти.

«За почти, что год наших отношений, я понял, что не любовь убивает нас, а мы сами душим друг друга своей любовью.

Ты ревновала меня к каждому столбу, хоть я и никогда не давал повода. Но ты была слишком безумна. Наверное, поэтому мне пришлось отвезти своего пса Арона в собачий приют, ведь ты ревновала меня даже к нему, говоря, что когда он рядом, я уделяю ему больше внимания, чем тебе. Полный бред.

Первые полгода я спихивал твои странные замашки на болезнь. Ты уходила в депрессию так же часто, как и я курил, а курил я стабильно раз в день. Из-за этого я поснимал замки на дверях по всей квартире, а на окнах установил решетки. Так мне было спокойней. Так я мог прибежать к тебе на помощь и спасти.

Я жутко уставал. Твои каждодневные депрессии меня так выматывали, что попросту хотелось биться головой об стену или наорать на тебя, но я вовремя осекался, напоминая себе, что ты в этом ни капли не виновата – это все биполярное расстройство.

Так я думал, до одного момента…

***

– Что это такое? – я грозно наступал на тебя, пока ты пятилась назад. В руке находился лист А4, где пару минут назад я прочитал совсем неприятную информацию и ошалел.

– Я… я… хотела тебе рассказать… я все объясню.

– Объяснишь?! – взревел я, впечатывая в стену кулак всего в нескольких сантиметрах от твоей головы. Ты зажмурилась и пискнула, при этом жалобно всхлипнув. Я шумно стал вдыхать носом воздух, нависая над тобой, как коршун над своей добычей и буравя тебя разозленным взглядом. – Как такое можно объяснить? Ты добровольно отказалась от лечения!

– Мне и без него хорошо, – было начала ты, но замолчала, заметив мой свирепый вид. Отвернула голову, чтобы не смотреть мне в глаза.

– О чем ты говоришь сейчас?! Разве не понимаешь, что тебе становиться только хуже! Ты больна и тебе нужно лечение… – я тут же осекся, понимая какую глупость сморозил.

– Больна? – отрешенно переспросила ты. Я опустил ладони на твои плечи, но ты их скинула. – Я не больна! НЕ боль-на! Разве забыл, как говорил мне, что любишь меня и такой, разве не говорил, что считаешь меня совершенно здоровой?

В твоем голосе было столько обиды, столько боли. Мне стало стыдно. У тебя получилось выставить меня еще и виноватым из сложившейся ситуации. Я, как безвольное бревно, следовал по течению твоего настроения. В тебе было все: страсть, похоть, красота ангела, бездонные глаза, мутившие мое подсознание, по блядски сладкие губы и стройное соблазнительное тело. Ты бесчувственный кукловод, а я твоя тряпичная кукла, которую ты дергала за нужные ниточки, когда тебе вздумается. Ты опустошила меня одним глотком, выпила до дна и даже не подавилась. Ты заразила меня своей болезнью. Не психическими расстройствами (хотя и ими тоже), а собой.

Я болен тобой…»

========== Запись шестая ==========

Знаешь, я понял, что-о… все наши чувства до жути ядовитые. Они убивали нас медленно и без грамма сожаления, как только мы пропускали их в свою душу.

Мы точно не играли, мы любили… и любили так сильно, что наша любовь пугала даже нас самих. И мы оба понимали, что чувства погубят нас когда-то, но я все равно до сих пор не верю, что ты посмела сдаться.

22 мая. 9:54. Утро.

«После того случая, все немного пришло в норму. Да не просто в норму. Наша жизнь стала настолько шикарной и спокойной, что на второй месяц в мою голову начали закрадываться дурные мысли, что все уж слишком хорошо и не затишье ли это перед бурей…

Я уговорил тебя вернуться к лечению. Через месяц твое состояние стабилизировалось, а я начал узнавать тебя прежнюю, ту, в которую так отчаянно влюбился. Вот уже месяц у тебя нет депрессий. Месяц! Для меня это было чем-то из рода фантастики. Не передаваемые эмоции.

Ощущение постоянной эйфории. Вот, что я тогда чувствовал.

Мы стали часто гулять и проводить много времени вместе. Ты снова улыбалась, а я снова шутил, все еще не веря своему счастью. Я даже стал строить надежды на счастливое будущее с тобой. Уже видел нашу свадьбу, как ты идешь к алтарю в красивом белом платье, что так удачно подчеркивает твое ангельское обличие. Твоя фата красиво закреплена под прической и очень тебе идет, а длинные белокурые локоны заплетены в массивную косу и уложены на плечо. На лице ноль макияжа, ведь ты не любила краситься. Да тебе и не нужно было. Ты и без него была самой красивой на свете.

Я бы сильно нервничал, но когда услышал бы заветное «да» из твоих уст, успокоился, обнимая тебя крепко до хруста костей. Через пару лет у нас родились бы дети. Двое или трое, а может, четверо. Чем больше, тем лучше. Ведь они бы росли в большой любви, и родила б мне их ты – сама прекрасная женщина на этой планете.

Увы, моим мечтам не суждено было сбыться.

Наша любовь становилась все безумней и безумней, и росла со скоростью геометрической прогрессии. Я бы назвал ее болезнью или зависимостью, от которой мы оба погибали. Все началось, когда ты уехала на выходные к родителям, а я рвал на себе волосы каждые пять секунд, так сильно скучал по тебе. Не нормально. Такое не должно быть в порядке вещей. А потом выяснилось, что ты чувствовала себя так же и в итоге приехала обратно на день раньше, чем планировала.

Медленно сходили с ума…

Твое биполярное расстройство ничто, страшнее наша любовь. Ядовитая, опасная, словно зыбучий песок, затягивающий тебя в свои глубины, стоит ступить в него лишь одной ногой. В одно мгновение мне стало так страшно. Я, вдруг, вспомнил твои слова, сказанные тогда на крыше, когда ты рассказала мне о своем страхе всепоглощающей любви. Теперь я понял, что ты имела ввиду.

***

– Ах, глубже. Мне тебя мало, – ты хныкала, извивалась подо мной, с остервенением царапала мне спину, пока я грубо входил в тебя, держа в одной руке твои запястья, задранные над головой, толкался в твое податливое тело, двигаясь в бешеном темпе и чуть ли не вдалбливая тебя в кровать.

Одним легким движением переворачиваю тебя на живот, сжимаю одной рукой бедро, вторую кладу на ягодицу, ты с готовностью подаешься ко мне, и я снова вхожу. Спинка со скрипом бьется о стену, ты громко стонешь, время от времени, выкрикивая мое имя, что все соседу уже, наверное, давно нас услышали.

Я не могу остановиться. Скольжу ладонями по влажной от пота коже, яростно сжимая небольшую грудь, кусаю твои плечи, оставляя после себя кровавые засосы и красные метки от зубов. Я настоящий фетишист. Да и ты тоже. Ты мой фетиш, а я твой. Мой личный ад и рай. Наркотик, который я ежедневно ввожу себе под кожу и пускаю в кровь, разносящую яд по всему организму.

Так нельзя. Но разве мы могли остановиться?..»

Нет, я не могу без тебя! Просто не могу. Зачем ты ушла? Во что ты меня превратила? Я же псих, самый настоящий, повернутый на тебе псих, если помню то, что было семь лет назад в таких мельчайших деталях. Ведь та ночь была нашей последней. Твои сладкие стоны по сегодняшний день звучат в моих ушах.

Пальцы все крепче впиваются в ту самую сворованную ключ-карту, вызывая неприятную боль в ладони и чуть ли не ломая пластик пополам, а на губах играет безумная улыбка. Сегодня двадцать второе мая, а завтра двадцать третье… жаль, что я не смог уйти к тебе в тот самый день, когда ты покинула меня. Но это ведь не важно, правда? Важно то, что мы снова будем вместе. Так что потерпи еще немного.

Вспоминая твой образ, я все чаще задаюсь вопросом: как я продержался без тебя столько времени, мой падший ангел?

Я так больше не могу. Не могу и не хочу.

========== Запись седьмая ==========

В тот день ты ушла, не оставив ничего за собой. Лишь плед, что был пропитан твоими духами до каждой ниточки, грел мою душу. Я до сих пор кутаюсь в него каждую ночь. Только так выходит уснуть.

23 мая. 7:00. Утро.

«На этой записи я закончу нашу историю раз и навсегда. И, наконец, поставлю точку, вместо троеточий.

Ну что, ты готова закончить нашу пьесу?

Но прежде, чем начать хочу сказать тебе еще пару слов. Помнишь, тот день, когда мы впервые поцеловались? Я целый год мечтал увидеть такое же смущение в твоих глазах, такую же несмелую улыбку и насладиться неловким молчание. Тогда мы были еще «невинны». Та самая грань – начальная стадия влюбленности, разделявшая нас от бездны по имени «любовь». Я погряз в тебе, в наших чувствах, твоих ласках, умелых прикосновениях к самому сокровенному, что давно таило сердце. Ты значила больше, чем кто-либо в моей жизни. Не смотря на то, что было нелегко, не смотря на пережитую боль и страдания, я не жалею. Мы – это и прекрасные моменты. Я никогда не забуду наших многочасовых прогулок под дождем, вылазок на крышу и занятий любовью под звездным небом. Я не хочу стирать с памяти твою широкую, заразительную улыбку, при виде которой можно забыть обо всех трудностях. Наших догонялок со щекотками по всему дому, катаний на велосипедах и долгих-долгих поцелуев до боли в губах. Только твоя доброта грела мое сердце. Только ты поддерживала меня, понимала и оставалась со мной, когда никого не было рядом.

Не проси меня передумать. Не будь эгоисткой. Если ты сдалась, тогда почему я должен бороться? Ты была гораздо сильнее меня. Я прожил без тебя целых семь лет, но так и не научился быть сильным. Не было и секунды, чтобы я не думал о тебе. Даже сейчас сидя на жесткой кровати, я заливаюсь гортанным смехом и нервно жую губы, потому что проиграл в войне против самого себя. Я не победитель, а просто слабак, не сумевший встать с колен, когда судьба ударила по самому больному. Думаю, ты бы на моем месте справилась.

Когда ангелы решают пасть, Бог отбирает у них крылья, лишая способности летать. Признайся, ты очернила свою душу еще до встречи со мной, не надо врать, тыкая меня носом в мои ошибки. Я давно понял, что ты не святая, каковой показалась мне вначале. Но сердцу не прикажешь. Мы не выбираем, кого любить. Потому что люди самые бессильные и никчемные существа на нашей планете, которым был подарен дар «чувствовать», (хотя на счет дара я мог бы поспорить).

Знаешь, сегодня на улице очень солнечно, как и в тот злосчастный день. Правда, вид из окна больницы кошмарный, не то, что в нашей квартире. Единственное, что разбавляло пасмурную картинку – это тюльпаны. Их было много и только под моим окном, будто кто-то намеренно посадил их именно тут, чтобы каждую весну, я мог созерцать их днями напролет.