Текст книги "Голиаф"

Автор книги: Скотт Вестерфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Живот Дэрин сжался от спазма, и она наконец отдала бинокль Ньюкирку, сама удивляясь, зачем смотрела так долго. Созерцание боя всегда таково: волнение и зачарованность обращаются в ужас, когда до тебя доходит реальность кровопролития.

А ведь это, по сути, и не бой, а просто истребление превосходящего числом врага.

– Они подходят? – прокричал мистер Ригби, указывая на цеппелины.

Ньюкирк слегка приподнял бинокль:

– Да, возвращаются. И, судя по дыму моторов, ветер у них с хвоста.

– Конечно же, – Дэрин чертыхнулась. – Ведь они ждали каппу!

Теперь, когда вода кишела японскими морскими зверями, «Левиафан» не мог запускать стрелковых мышей. И ничто не мешало более легким и быстрым цеппелинам идти на сближение и использовать свои ракеты.

– Вот черт, – сказала Дэрин.

Теперь, в конце концов, запахло настоящим боем.

ГЛАВА 15

– Живо, ребята, за боевыми ястребками! – прикрикнул мистер Ригби.

Он схватил бунт веревки и бросил его в руки Дэрин, а сам ринулся на заднюю корму корабля. Оба мичмана припустили следом, кое-как успевая волочь тяжелый моток. По пути хребет под ними неожиданно вздыбился, отчего Дэрин с Ньюкирком покатились вниз, а мистер Ригби закричал бегущим навстречу людям, чтобы их подхватили. Непосредственно над птичником он затормозил и потянул веревку у мичманов из рук. Наклоняясь, чтобы подвязать один конец, боцман вдруг резко схватился за бок. Два месяца назад, как раз перед крушением «Левиафана» в Альпах, он получил туда пулю.

– Вы в порядке, сэр? – встревожилась Дэрин.

– Да ничего, – успокоил он, – только спуститься туда вместе с вами не получится. – Ей и Ньюкирку мистер Ригби бросил пригоршню карабинов. – Половина ястребов снабжена аэропланными сетками, что против цеппелинов, черт возьми, бесполезно. Спускайтесь и помогите птичникам переобуть их в когти. Да побыстрее!

– Слушаю, сэр! – крикнула Дэрин.

– Сначала я.

Прицепившись тремя карабинами к веревке, она повернулась и побежала прямиком в хвостовую часть. Здесь громадный корпус кита сужался, и совсем скоро Дэрин уже летела в свободном падении. Веревка в карабинах шипела рассерженной змеей, и скорость снижения была вполне сносной. Первые секунды спуска протекали на славу: все тревоги по поводу Теслы с его железным мячом и чертова принца Александра Гогенбургского как-то испарились. Но уже вскоре падение замедлилось, карабины стали затягиваться, и Дэрин рывками затормозила, а затем и остановилась. Инерцией ее мотнуло внутрь, в сторону подбрюшья воздушного корабля, где она, потянувшись, схватилась за лини рукой в перчатке. Реснички под руками, когда она по тросам спускалась к птичнику, пребывали в неистовом движении. «Левиафан» нервничал, чуя приближение цеппелинов. Интересно, как воздушный кит воспринимает те воздушные суда жестянщиков – как пару сородичей? Или как загадочную нежить, схожую по форме, но отчего-то лишенную жизни?

– Не волнуйся, зверушка, – сказала она вполголоса. – Мы о них позаботимся.

* * *

В птичнике царила подлинная вакханалия. Птицы у себя в вольерах клекотали и метались как сумасшедшие. Каким-то образом они всегда безошибочно чуяли приближение битвы или непогоды. Влезая через кормовое окно, Дэрин выкрикнула приказ переоснастить ястребов.

– Никак приказ с мостика на хвосте принесли! – отозвался Хиггинс, старший птичник. Он уже находился в одном из вольеров, стягивая противоаэропланную оснастку с одной крупной, яростно бьющей крыльями птицы. – Тех ястребов, что с когтями, мы уже запустили, сейчас готовим остальных!

– В таком случае я подсоблю!

Дэрин соскользнула по трапику, превозмогая легкую нервозность. Вообще, иметь дело с боевыми птицами ей доводилось, но лишь с отдельными экземплярами. А вот так, чтобы входить в вольер, полный бушующих боевых ястребов, – это уже слишком. Но деваться было некуда, а потому Дэрин, вздохнув поглубже, открыла дверцу и ступила в сизокрылатую бурю. Требовалось недюжинное усилие, чтобы не зажмурить глаза, не выскочить наружу. Собравшись с духом, она схватила одну из птиц и пригладила ей крылья. Затем проворным движением ей удалось отстегнуть капсулку со сложенной сетью из паучьего шелка. Ее кислотные нити вмиг разрезали легкие и хрупкие крылья аэропланов, но против больших надежных цеппелинов были фактически бесполезны. Отстегнув капсулу, она изловила следующую птицу, насадку когтей оставив птичникам. Из них каждый, на кого ни глянь, имел на себе отметины в виде неприглядных шрамов от работы с острой как бритва сталью. Постигать же это опасное во всех смыслах искусство в разгар боя – ну уж, увольте. Подбираясь к третьему по счету ястребу, Дэрин краем глаза заметила в соседнем вольере Ньюкирка, который занимался тем же самым.

Спустя несколько минут, показавшихся вечностью, была снаряжена первая ястребиная стая. И мистер Хиггинс открыл пусковой желоб, выпуская птиц в воздух. Прежде чем возвратиться к работе, птичники приветственно крикнули. Дэрин почувствовала, как корабль стремительно идет вверх – непонятно, то ли капитан повернулся хвостом и пустился наутек, то ли остался для защиты каин от жестянщицких цеппелинов.

Внезапно под ногами тяжело бухнуло, и переполох среди птиц удвоился. Неистовое биение крыльев ослепляло, но Дэрин тем не менее ощупью выбралась из вольера и, подобравшись к окнам птичника, выглянула в сторону кормы.

Один из цеппелинов, отстоящий на несколько миль, находился на добрые три сотни метров ниже, и вокруг него клубилась стая боевых ястребов, терзая когтями его оболочку. На глазах Дэрин от его гондолы отделился красный протуберанец и устремился прямиком к корме «Левиафана». Впрочем, расстояние было чересчур велико – ракета, сделав дугу, пошла вниз, не долетев до цели, и разорвалась гораздо ниже корабля, отстрелив во все стороны пылающие отростки.

– Противник бьет, но мимо цели! – прокричала Дэрин птичникам, но когда повернулась обратно к окну, то оцепенела от ужаса. Из центра взрыва отделился один из жарко шипящих отростков, устремляясь прямиком к птичнику!

В последнюю, казалось бы, секунду пылающий обломок отнесло в сторону, затягивая вращением пропеллера брюшной машинной платформы.

Огонь ударил по металлу, и с платформы полыхнул сноп искр. Мотор заглох, за кормой траурной полосой потянулся шлейф дыма.

Воздушное судно жестянщиков теперь быстро теряло высоту: истерзанный газовый мешок болтался тряпьем на ветру. Второй цеппелин отстоял гораздо дальше; зависая над «Кайзериной Элизабет», он дождем осыпал металлическими дротиками разбушевавшуюся каппу.

От двух вражеских цеппелинов «Левиафан», можно сказать, счастливо отделался, однако машинная платформа все еще дымилась, и временами вырывалось небольшое пламя. Дэрин, обернувшись рывком, окликнула Ньюкирка:

– В нас попало! Я на корму, а ты давай засылай этих пташек!

Не дожидаясь ответа, она до упора подняла оконную раму и выглянула вниз. С машинной платформой гондолу связывала стабилизирующая траверса шириной, позволяющей продвигаться по ней поступью. Однако находилась она в добром десятке метров под птичником, и прыгать на нее было еще одним сумасшествием. Если промахнуться, то падение остановит разве что открытое море. К счастью, мистер Ригби в свое время сотню раз заставлял ее чертить корабль в профиль, а потому ей помнилось, что птичник с траверсой соединяет стальной трос. Он крепился как раз наверху; можно сказать, рукой достать можно…

Во всяком случае, почти так. В общем, сказать можно, а дотянуться все-таки нельзя. Дэрин выругалась. Поскольку за машинной платформой шлейфом стелился дым, на осторожность времени не было. Вылезая из окна, она заметила, что к цели ведут прихватки для рук – оказывается, какой-то чертяка прежде уже проделывал этот фокус! Дэрин ухватилась за ближайшую ручку и оттолкнулась в воздух. Оттуда, перебирая по скобам руками, она добралась до троса, обвила его ногами и проворно заскользила вниз, чувствуя сквозь перчатки и комбинезон, насколько накалился трос. Внизу с расстояния полумили снова пальнул безудержно идущий вниз цеппелин. Но ракета бессмысленно пролетела внизу, свои шипящие осколки раскидав над морской гладью. Ботинки Дэрин стукнули по металлу одновременно с докатившимся до слуха грохотом разрыва. Впереди люки и окна машинной платформы были открыты, и из них наружу рвался дым, выстилающийся за кормой «Левиафана». Она забралась в передний люк; глаза щипало от едкого дыма.

– Это мичман Шарп! Доложите обстановку!

Из дыма показался инженер в летных очках и изъязвленном дырами комбинезоне:

– Дела плохи, сэр! Подали сигнал насчет Гераклова сброса! Ухватитесь за что-нибудь!

– Вы запросили… – попыталась переспросить Дэрин, но голос ее осекся: сверху нарастал глухой шелест. Она взглянула наверх, на брюхо воздушного зверя, где взбухали балластные линии. Гераклов сброс она наблюдала впервые. К нему прибегали лишь тогда, когда кораблю угрожало серьезное возгорание, поскольку сама эта процедура была чрезвычайно опасна.

– Начинается! – крикнула Дэрин, подаваясь в отсек и выискивая, за что ухватиться.

Инженер повернулся и сквозь густой дым шагнул обратно к щиту с рычагами и приборами, где находился его напарник, тоже с нашивками инженера. Дэрин припала на колени за основным двигателем, ухватившись за выступы как раз в тот момент, когда в машинный отсек ворвался первый кипучий вал. Затопление шло напрямую из пищеварительного тракта, соленое от нечистых выделений сотен и сотен обитающих на корабле особей. Поток нарастал, и горящий двигатель с шипеньем исходил белым паром, мешающимся с дымом и этим своеобразным рассолом.

Прибывающий поток играючи приподнял Дэрин с ног, стремясь через открытый люк смыть ее в пустоту. Жидкость наполнила ботинки, хлынула в лицо, норовя попасть в нос, в глаза. Но она держалась прочно и дождалась, когда последние искры в моторе угаснут, а поток пойдет на убыль. Рассол из отсека постепенно отступал, уровень его снизился вначале до пояса, затем до колен. Один из инженеров с облегчением вздохнул, собираясь отцепиться и подойти к почерневшему частоколу рычагов.

– Держись, давай! – предостерегла его Дэрин. – Мы потеряли задний балласт!

Он едва успел снова ухватиться, прежде чем корабль бросило в крен. Лишившись разом тысяч галлонов кормового балласта, «Левиафан» утратил равновесие и резко нырнул носом вперед.

Оставшаяся вода, бурля под ногами, сливалась наружу через передний люк. Сверху, выдавая напряжение воздушного зверя, скрипели выбленочные тросы, натужно удерживая нос от дальнейшего крена. Но в ближний иллюминатор было видно, как навстречу мчится жемчужно блещущее море.

Стал слышен рев, словно бесновалась пара голодных медведей – это давали задний ход моторы жестянщиков. Весь корабль тяжело содрогался, борясь с креном. Секунду-другую «Левиафан» нелепо висел в воздухе наискось, в то время как балластные линии снова взбухали, закачивая жидкость в сторону хвоста. Постепенно пол машинной платформы выровнялся.

Из вестовой трубы высунулась ящерка и голосом капитана сказала:

– Брюшная машинная платформа, ждем от вас помощь. Просим сообщить обстановку.

Инженеры одновременно глянули на Дэрин, потрясенные тем, что чуть не послали корабль кубарем в морскую хлябь.

Дэрин, откашлявшись, сказала:

– Сэр, говорит мичман Шарп. Только что прибыл сюда из птичника. На платформе произошло возгорание, поэтому инженеры запросили Гераклов сброс. Огонь потушен, но, судя по всему, какое-то время помощь вам оказать не сможем. Конец связи.

Ящерка мигнула и юркнула обратно в трубу. Дэрин обернулась к инженерам. До конца боя, похоже, придется торчать здесь.

– Да что вы все притихли, – хмыкнула она. – Вы, может статься, корабль спасли. А чтобы действительно стать героями, давайте-ка поскорей запустите эту дурищу!

ГЛАВА 16

– Право руля, – скомандовал капитан, и пилот завертел штурвал.

При повороте «Левиафана» палуба под ногами Алека поехала, но это был пустяк в сравнении с недавним тошнотворным креном. Морская гладь тогда заполонила передние окна мостика, и Алек с мистером Теслой неудержимо поехали вперед в своей парадной обуви. Алек не в первый раз позавидовал ботинкам экипажа на рифленой подошве. На плече у него по-прежнему сидел испуганно притихший Бовриль. Было видно, как стрелявший в «Левиафана» цеппелин безостановочно снижается. Стая боевых ястребов, сделав бессчетное количество надрезов, выпустила из него водород, и германское воздушное судно опускалось на море, как перо на пруд. В тот момент, когда по цеппелину проплывала тень «Левиафана», в поле зрения из-под сдувающейся мембраны показалась пара парусиновых спасательных лодок. В этот момент в голову Алека пришла жутковатая мысль:

– А ведь каппа может атаковать и эти лодки?

Доктор Барлоу пожала плечами:

– Не обязательно, если только субмарина не пошлет очередной боевой импульс.

– Мы сейчас сравнительно недалеко от берега, – заметил доктор Баск, – так что с этими парнями все может сложиться вполне неплохо, если только они не поленятся немного поработать веслами.

– Поработать веслами, – повторил с потолка лори ученой леди и хохотнул. Бовриль поднял голову и тоже хихикнул, слегка отпустив плечо Алека.

– Остальным повезло в меньшей степени, – сказал мистер Тесла, задумчиво разглядывая в отдалении «Кайзерину Элизабет». Она напоминала корабль-призрак. Палубы ее были омыты кровью, поблескивали осколками, и по ним в поисках добычи свободно разгуливали каппы. Если из экипажа кто-то и остался в живых, то они скорей всего укрылись на нижних палубах за задраенными люками.

Над кораблем-призраком зависал второй цеппелин, пуская в капп последний залп дротиков. Однако вокруг него уже кружили первые из боевых ястребов, терзая чуткую кожу цеппелина. Вскоре его двигатели заработали, и он начал удаляться.

– Мы разве не будем его преследовать? – спросил Алек.

– Нам едва ли есть до него дело, – ответил доктор Баск и, кивая мистеру Тесле, добавил: – Думается, доставить вас в Японию для нас важнее, чем этот отвлекающий маневр.

Алек тихо вздохнул. Как и предполагал граф Фольгер, весь этот длительный вояж – не более чем показуха. Адмиралтейство желает продемонстрировать, что британское воздушное господство всерьез и надолго, а Великая война – это соревнование европейских держав, а не второразрядных империй Азии.

Но, по крайней мере, теперь, помахав своим национальным флагом, «Левиафан» сможет повернуть и взять курс на Токио, а затем, с позволения Адмиралтейства, и на Америку.

– Мне кажется, те существа вряд ли опознают белый флаг, – заметил Тесла.

– Почему же, – возразила доктор Барлоу. – Субмарина их отзовет. Каким именно образом, по очевидным причинам известно одним лишь японцам.

– Которые, несомненно, предпримут все, чтобы потенциальный противник не прознал, как им удается усмирять их зверье, – вставил доктор Баск, разглядывая в подзорную трубу морской простор. – Вероятно, каким-нибудь звуком, недосягаемым для человеческого уха, вроде свистка для собак.

– Ох, и злющие у них собаки, – произнес мистер Тесла.

– Злющие, – мрачно повторил Бовриль.

Алек поймал себя на том, что кивает. Он уже видел в бою множество дарвинистских созданий, но эта самая каппа своей жестокостью превосходила их всех. В быстроте, с какой эти звери выпрыгивали из воды, было что-то от ночных кошмаров.

А вот в бесприютности мистера Теслы было, наоборот, что-то успокаивающее. Если его так удручает гибель австрийских моряков, то, разумеется, он подумает как следует, прежде чем обрушить свое оружие на беззащитный город.

– Тем не менее сам корабль не поврежден, – сказал доктор Баск. – И теперь он пополнит собой японский флот, как это десять лет назад сделала русская эскадра. Самая эффективная форма победы.

Алек нахмурился:

– А что, японцы способны управлять военным кораблем жестянщиков?

– Они освоили обе технологии, – пояснила доктор Барлоу. – С полвека назад американец по имени Коммодор Перри приобщил японцев к механике. Можно сказать, чуть не сделал из них жестянщиков.

– Хорошо, что мы этому воспрепятствовали, – улыбнулся доктор Баск. – Не хватало еще, чтобы эти ребята выступали на чужой стороне.

Судя по всему, мистер Тесла собирался высказать что-то не вполне политкорректное, но вместо этого лишь кашлянул.

– А ваш поврежденный двигатель, он основан на электрике? – поинтересовался он.

– Как и все двигатели на «Левиафане», – ответил мистер Баск и, поглядев на Алека, сделал оговорку: – За исключением тех двух, что нам любезно одолжили их высочество.

– Ага. Получается, вы не настолько уж против машинерии, – заметил изобретатель. – Что ж, быть может, я смогу быть вам чем-нибудь полезен.

– Позвольте мне вас сопровождать, – вызвался Алек. За два дня своего отшельничества он облазил все машинные платформы корабля. – Пролезть туда не так просто, но я знаю дорогу.

Энтузиазм Алека доктор Баск оценил легким наклоном головы:

– Благодарю вас, принц. Думаю, мистер Тесла, вам будет отрадно увидеть, что мы используем ваш принцип переменного тока. Концепция поистине новаторская.

– Вы так любезны.

Мистер Тесла учтиво поклонился двум ученым мужам, и Алек повел его с мостика на корму гондолы. По дороге Бовриль у него на плече нервно ерзнул.

– Не так просто, – шепнул он Алеку на ухо.

* * *

Даже в разгар боя ведущий из гондолы к брюшной машинной платформе хвостовой лонжерон пустовал. Внутри было тесно (лонжерон служил преимущественно для стабилизации корабля, а не в качестве прохода), и голенастому мистеру Тесле приходилось при ходьбе слегка пригибаться.

– Зрелище было на редкость неприглядное, – сказал Алек, когда они остались одни.

– Война никогда не бывает приглядной, – заметил Тесла, – неважно, кто в ней задействован, машины или животные. – Он ненадолго остановился поглядеть вслед юркнувшей поверху вестовой ящерице. – Хотя машины, по крайней мере, не чувствуют боли.

– Даже это воздушное чудище, – кивнув, сказал Алек, – наделено способностью чувствовать, что иногда оборачивается на пользу. Оно, вопреки воле офицеров, отступило перед одной из ваших пушек Теслы.

– Полезное, должно быть, свойство, – одобрил Тесла. – Притом, что убийство животных разрушающе действует на людскую нравственность.

Алеку вспомнился аргумент, который привела однажды в Стамбуле Дэрин:

– А разве вы не едите мяса, мистер Тесла?

– Пагубная слабость. Когда-нибудь я непременно покончу с этой варварской привычкой.

– Но ведь вы же пожертвовали там, в Сибири, своим воздушным зверем?

– Не без причины, молодой человек, не без причины, – сказал Тесла, постукивая тростью по полу. – Я не мог допустить, чтобы умерли от голода те несчастные медведи, поэтому просто позволил природе взять свое.

Бовриль на плече у Алека что-то бормотнул. Вообще при Тесле зверок вел себя на редкость молчаливо, как будто присутствие этого человека его сковывало. Или же он просто внимательно его слушал.

Было непонятно, как воспринимать слова изобретателя. Быть может, действительно имело смысл пожертвовать одним существом для спасения многих. Но что, если Тесла усматривает ту же логику применительно к прекращению войны?

По мере приближения к моторной платформе пол в проходе становился влажным и липким, к тому же он пах затхлой солоноватостью. Сквозь открытый люк доносился стук и звяканье инструментов.

– К вам можно? – спросил Алек.

На его голос оттуда показалась фигура в грязном комбинезоне, засаленном и пахучем. В тот момент, когда она козырнула, Алека словно током ударило: он узнал, кто именно находится под слоем копоти.

– Мистер Шарп! – пискнул Бовриль, подаваясь всем тельцем и протягивая лапки.

Безусловно, Дэрин Шарп была из числа тех, кого с гарантией можно застать в гуще любой сутолоки на борту «Левиафана».

– Мистер Тесла, – натянуто козырнув в ответ, обратился Алек, – я полагаю, вы уже знакомы с мичманом Шарпом?

– Имел честь первым встретить его в Сибири, когда он спускался с небес, – ответил изобретатель. – А это у вас, извиняюсь, что, перья?

Дэрин оглядела себя. Действительно, к перепачканному смазкой комбинезону пристало несколько перьев.

Она смахнула одно перышко и щелкнула каблуками как заправский кавалер где-нибудь на балу, а не на унавоженной машинной платформе.

– Я тут присматривал за боевыми соколами. Очень любезно с вашей стороны к нам заглянуть, мистер Тесла.

В ответ Тесла взмахнул тростью:

– Я пришел не заглянуть, а помогать. К вашему сведению, этот двигатель основан на моих разработках.

– А что именно здесь произошло? – спросил Алек.

– Пропеллеры всосали обломок ракеты, – ответила Дэрин, избегая глядеть Алеку в глаза. – Произошло возгорание, и инженеры запросили Гераклов сброс. Прошу вас, осторожнее, смотрите под ноги.

Внутри пахло как в самой что ни на есть клоаке. Пол был липким от экскрементов, скользким от масла, черным от копоти. Инженеры прекратили работу и во все глаза взирали на гения технической мысли.

– Вы сказали, Гераклов сброс? Это как в подвигах Геракла, где он потоком прочищал Авгиевы конюшни?

Дэрин не вполне поняла, и с объяснением поспешил Алек.

– Видимо, они пустили через платформу задний балласт. Оттого и внезапный крен, от которого мы все поехали по мостику.

Тесла приподнял туфлю и оглядел ее нечистую подошву.

– И находчиво, и негигиенично одновременно, какова, собственно, в большинстве своем вся дарвинистская технология.

Дэрин слегка напряглась, но спросила достаточно спокойно:

– Так вы говорите, сэр, что изобрели вот этот двигатель?

– Я создал принципы переменного тока. – Тесла тростью указал на агрегат. – Гораздо безопаснее именно на воздушном корабле.

Алек кивнул. Слоняясь несколько, дней назад по платформам, он обратил внимание, что электродвигатели и впрямь не изрыгают ни дыма, ни искр и работают почти бесшумно.

– Переменный ток, – с довольным видом повторил Бовриль.

– Но у вас на борту что-то не видно котельной, – сказал Тесла. – Откуда же у вас поступает энергия?

– А вот из этих топливных клеток, – Дэрин взглядом указала на штабель небольших металлических бочонков. – Водород вырабатывается крохотными существами в желудочном отсеке кита.

– Биологическая батарея! – воскликнул мистер Тесла. – Но в них не так уж много энергии.

– А она им и не нужна, сэр, – Дэрин кивнула на окна платформы. – Основной толчок воздушным кораблям дарвинистов задают реснички, эдакие волоски вдоль боков. Так что все делает сам летун, двигатели же просто подталкивают его в нужном направлении.

– Да, но «Левиафан» даже в этом смысле корабль особенный, – добавил Алек. – На нем есть еще два жестянщицких мотора. Так что в Нью-Йорк он доставит быстрее любого другого воздушного судна.

– Вот и прекрасно, – сказал мистер Тесла, снимая пиджак. – Давайте скорей за работу. Чем больше двигателей, тем лучше!

За работой мистер Тесла рассуждал на разнообразные темы – от мира во всем мире до своей одержимости числом «три», но Алек за всем этим как-то не поспевал. Мастер Клопп электродвигателям его особо не обучал, поскольку для шагоходов они были недостаточно сильны.

Поначалу Алек пытался быть полезным тем, что подавал изобретателю инструменты, но вскоре инженеры его оттерли, справляясь с этой почетной обязанностью самостоятельно. Подобно Боврилю, они ловили каждое слово маэстро. А Алек, как обычно, оказался низведен до никчемного потребителя водорода.

Тут он обратил внимание, что Дэрин вышла в стабилизирующий лонжерон. Последние дни Алек, не будем скрывать, ее сторонился. Но это начинало выглядеть несколько по-детски – делать вид, что они меж собой не знакомы. Их внезапная размолвка могла породить у доктора Барлоу вопросы, и не хватало еще, чтобы Дэрин вывели на чистую воду из-за него, Алека. И вот он, сделав глубокий вдох, вышел через люк в тесный проход:

– Привет, Дилан.

– Наше вам, высочество, – отозвалась Дэрин, не поднимая глаз. Она смотрела вниз на океан, и ветер легонько шевелил ее слипшиеся от грязи волосы.

Алек подумал было, что ей, должно быть, неловко представать перед ним в таком чумазом виде. Хотя, если вдуматься, чушь несусветная. Об этом пекутся обычные девчонки, но никак не Дэрин.

– Скоро мистер Тесла наладит вам двигатель, – сказал он.

– Как же. Он ведь, черт его дери, гений. Инженеры только об этом и твердят взахлеб. – Она поглядела в сторону кормы. – Похоже, он и капитану голову вскружил.

– В смысле?

Дэрин указала на полуденное солнце, ярящееся у корабля за кормой:

– Мы сейчас идем прямо на восток. Завтра будем в Токио.

– Понятное дело, – согласился Алек. – Теперь, когда помощь японскому флоту оказана, мы можем спокойно отбыть: честь Британии защищена.

– То же самое говорит и ученая леди, но, по-моему, она бредит!

– Ничего она не бредит. Ваше Адмиралтейство не могло допустить падения Циндао без участия Британии, потому что японцы – это… – он пощелкал пальцами в поисках подходящего слова, – ну, в общем, не совсем европейцы. И без нашей помощи никак не могли бы справиться с германцами.

Дэрин впервые за все это время открыто посмотрела на него:

– Ты хочешь сказать, мы обогнули полсвета, чтобы всего-навсего устроить показушку? Да это самая отъявленная чушь, какую мне доводилось слышать!

– Чушь, – согласился Бовриль, соскакивая на поручень.

– Более-менее, – пожал плечами Алек. – Но существует, видимо, некая высшая цель. И теперь мы можем помочь мистеру Тесле остановить войну.

Дэрин посмотрела на него примерно с тем же неприкрытым раздражением, как в тот день, когда он разглагольствовал о своем судьбоносном предназначении.

– Ты снова собираешься мне врезать? – спросил Алек. – Лучше предупреди заранее: мне надо хорошенько ухватиться, а то вниз лететь долго.

По ее лицу пробежала ухмылка, но глаза оставались холодными.

– А ты, оказывается, сильная, – сказал Алек.

– Ага, да и ростом я тебя повыше.

Он закатил глаза:

– Послушай, Дэрин…

– А вот это скверно, что ты меня так зовешь. Как бы не вошло в привычку.

– Возможно. Но я так долго звал тебя не тем именем, что мне не мешало бы это компенсировать.

– Ничего, это не твоя вина, что у меня два имени.

Алек посмотрел на скользящую внизу водную гладь:

– Тогда чья? В смысле, ведь даже Фольгер считает, что ты хороший солдат, и тем не менее тебе приходится скрывать, кто ты на самом деле.

– Так уж сложилось, – пожала она плечами. – И вины в этом нет ничьей.

– Или же она общая, – рассудил Алек, – Дэрин.

– Дэрин Шарп, – тихонько произнес Бовриль.

Оба они с ужасом уставились на проницательную тварюшку.

– Ну, шика-арно, – потрясенно выдохнула Дэрин. – Просто жуть, как шикарно. Теперь у тебя уже и зверок это выговаривает!

– Извини, – Алек затряс головой. – Я просто не знал…

Внезапно его рот оказался зажат; ладонь Дэрин пахла машинным маслом и чем-то соленым. Лишь сейчас Алек разглядел вестовую ящерицу, что карабкалась по подбрюшью корабля. Дэрин убрала руку, жестом веля молчать.

Ящерка заговорила голосом доктора Барлоу:

– Мистер Шарп, завтра после полудня вы сопровождаете меня на встречу мистера Теслы с посланником. Я как-то упустила из виду, что у вас фактически нет парадного мундира. Эту ситуацию нам надо будет исправить по прибытии в Токио.

Дэрин выругалась. Алек вспомнил, что ее единственный мундир погиб при штурме «Неустрашимого». Поход в примерочную для Дэрин мог оказаться достаточно рискованным предприятием, даже в отсутствие ученой леди.

– Э-э… Но… мэм, – промямлила Дэрин, – мне еще надо…

– Доктор Барлоу, – вклинился Алек, – это принц Александр. Я знаю, вам хотелось бы, чтобы Дилан смотрелся максимально эффектно, но согласитесь, мужское платье все же не ваша компетенция. Дилана с удовольствием сопроводил бы я. Конец послания.

Ящерка посидела-посидела, затем моргнула и ушмыгнула прочь.

Дэрин какое-то время таращилась на Алека, затем ошарашенно покачала головой:

– Двинутые, оба. Вообще-то с моей одеждой я могу разобраться и сама, понятно?

– Конечно. – Алек высвободил свой потрепанный рукав. – Только мне бы и самому не мешало обновить гардероб.

– А и вправду. Вид у тебя какой-то… не сказать чтобы очень вельможный. – Дэрин со вздохом выпрямилась. – Ну что, у меня еще дела. Увидимся, наверно, уже в Токио.

– Наверно, – улыбнулся ей Алек.

Дэрин повернулась и зашагала обратно к машинной платформе, крича инженерам, чтобы те дали мистеру Тесле хоть чуточку передохнуть. Алек же остался стоять в проходе, глядя на воду и прислушиваясь к своим ощущениям.

Как бы ее ни звали, все последние дни ему явно не хватало общества доброго друга. Причем сильно.

– Обновить гардероб, – сказал задумчиво Бовриль. – Конец послания.