Текст книги "Голиаф"

Автор книги: Скотт Вестерфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Так кто вам все же рассказал об этих водоходах? – нетерпеливым шепотом спросил граф.

– Дэрин. А от кого она сама услышала, неизвестно. При любом из раскладов нам не остается ничего иного, как ждать.

– Неужели я вас так ничему и не научил? – укорил Фольгер. – Способы действовать есть всегда.

– Неподалеку дежурит «Левиафан», готовый в случае чего нас защитить. И вообще, наши приготовления скорей всего слишком преувеличены, не сказать, излишни. Сам факт, что мы здесь, в Америке, а не у себя в Альпах, тому доказательство.

– Факт того, что вы живы, – исчерпывающее доказательство совершенно противоположного, – сказал Фольгер.

Затем он, наклонившись через стол, стал вполголоса переговариваться с Бауэром, Хоффманом и Клоппом. А Алек позволил себе расслабиться и насладиться едой, в некотором облегчении от того, что выложил свой секрет Фольгеру. Этот хват в душе, безусловно, интриган, чопорный сухарь, не заслуживающий в полной мере доверия, но одной своей клятве он незыблемо верен – той, что дал его отцу. Все возмутительные поступки графа – от муштры Алека в детстве до шантажа Дэрин – были направлены исключительно на защиту и сохранение его как принца, с тем чтобы он когда-нибудь взошел на трон. Так что, когда вильдграф повернулся обратно к Алеку, оставив остальных за разговором, его ответ принца, в общем-то, не удивил.

– Мы будем готовы, ваше высочество, – заверил Фольгер.

– Я знал, что у вас в рукаве припрятан еще не один джокер.

– У меня нет иного выбора, – невозмутимо сказал граф. – Куда бы и как мы ни бежали от войны, она нас неизменно настигает.

ГЛАВА 37

Дэрин стояла навытяжку у стены своей каюты, делая глубокие вдохи. Наконец она, сгибая колени, начала медленно соскальзывать по стене, пока не присела на пятки. Мышцы дрожали, колено жгло. Хотя теперь задача предстояла куда более сложная: выпрямиться. Медленным мучительным усилием Дэрин совладала и с этим, не закричав и не опрокинувшись. Теперь она стояла и яростно, шумно дышала, прикрыв глаза от боли.

– Занимаетесь, мистер Шарп?

Открыв глаза, она увидела в дверном проеме силуэт доктора Барлоу. Рядом с ней, чуть наклонив голову, стоял Тацца, а на плече ученой леди, как обычно, прямо сидел лори, свысока оглядывая небольшую мичманскую каюту. Откровенно говоря, на встречу с этой троицей у Дэрин настроя не было.

– Вообще-то, мэм, в дверь положено стучаться, даже если она не заперта.

– Следую вашему замечанию. – Доктор Барлоу дважды аккуратно стукнула по деревянному косяку. – Хотя вы, мистер Шарп, не настолько раб условностей, чтобы следовать тому, что положено. Во всяком случае, мне так кажется.

Лори хихикнул, но слов повторять не стал. И вообще, за эти две недели он несколько приутих, стал едва ли не задумчив. Вероятно, скучал по Боврилю.

– Приятно видеть, мистер Шарп, что вы приводите в форму свое колено.

– Ну, а как иначе. Надо же снова взбираться по тросам, – сказала Дэрин. – Иначе я с ума сойду, если так и буду торчать здесь в гондоле.

– Понятно, – вздохнула доктор Барлоу. – А вы что, так и намерены скакать по хребтам каждого воздушного судна, на котором нам доведется путешествовать?

– Ну, а как, мэм. Я же, – Дэрин крякнула, снова сгибая ноги в коленях, – обожаю вязать все эти узлы.

– Влюбленность, – тихо сказал лори.

Дэрин застыла на середине движения.

– Ага, мистер Шарп. – Доктор Барлоу улыбнулась исподлобья. – Значит, вы влюблены?

– Мэм??

– В полеты. Я имею в виду, вы влюблены в свое летное ремесло.

Дэрин соскользнула до конца, а затем выпрямилась без паузы, так что боль скрыла ее истинные эмоции. Чертовы ученые вездесуйки со своими премудрыми лори.

То, что думает доктор Барлоу, на самом деле не так уж и важно. Суть в том, что нет Алека – его поглотил далекий мир власти, влияния и миротворчества, поглотил, быть может, навсегда. Как может тот, чье имя не сходит со страниц прессы, думать или хотя бы вспоминать о какой-то там Дэрин Шарп?

– Не волнуйтесь, молодой человек. В мои обязанности по Зоологическому Обществу входят планы частых путешествий. Вы еще повидаете множество воздушных кораблей.

– Уверен в этом, мэм. – Дэрин мрачно напомнила себе, как она должна быть признательна ученой леди за предложение этой работы.

Без пяти минут провал с Малоне наглядно показал одну вещь: ее разоблачение унизило бы капитана и товарищей по команде. Это непозволительный риск, а в эфемерном Обществе ученой леди держать свои секреты в тайне было бы куда легче, чем на Воздушной службе. Судя по всему, в этом самом Обществе иметь не одну, а две и более идентичности вполне нормально. Доктор Барлоу, помнится, в шутку даже предположила, что Дэрин временами придется маскироваться под девушку.

Но это означало и еще одно: Дэрин теряет не только Алека, но и свой дом. Она соскользнула по стене еще раз, игнорируя растущую боль в колене. Жутко, до отчаяния хотелось взобраться по тросам еще раз, прежде чем корабль отправится обратно в Лондон. К черту доктора Барлоу с ее деликатными наставлениями. Ничто на свете не сравнится с «Левиафаном» в небесах.

– Безутешно, – кротко констатировал лори, а доктор Барлоу на него шикнула.

– Вам следует присоединиться к нам на мостике, мистер Шарп, – сказала она. – Зрелище сегодня к ночи обещает быть интересным.

– Наверное, да. Они, кажется, сегодня испытывают «Голиаф»? – Последнее письмо Алека было исполнено радостного волнения. – Но ведь вы, мэм, кажется, говорили, что ничего у них с этим не получится?

Ученая леди пожала плечами:

– Я лишь говорила, что «Голиаф» не способен вызывать огонь с неба. А в способностях мистера Теслы устраивать представления я, наоборот, никогда не сомневалась.

* * *

На полпути к мостику загудел клаксон.

– Это что, сигнал «к бою»? – спросила доктор Барлоу. – Как интересно.

– Да, мэм, в самом деле. – Дэрин, ускоряя шаг, болезненно поморщилась, а заодно пожалела, что разрабатывала колено так нещадно. – Хотя, может, просто учебная тревога. А то, сидя две недели без дела, можно и заржаветь, да и на боевом духе сказывается.

– Возможно, вы правы, мистер Шарп. – Они посторонились, уступая дорогу бригаде такелажников. – Но не могло ли германцам прийти в голову, что сейчас самое время ударить?

– В каком смысле, мэм?

Они снова шли, и ученая леди сказала:

– Мистер Тесла возвестил миру, что в небе ожидаются возмущения и пертурбации. И любой несчастный случай можно будет списать как неполадку в его машине, особенно если из очевидцев никто не уцелеет.

– Не уцелеет, – акцентировал лори, и Дэрин удвоила темп. Клаксон замолчал как раз в тот момент, когда они с доктором Барлоу достигли мостика. Офицеры с поднятыми биноклями сгрудились у окон правого борта. По потолку суетились вестовые ящерицы.

Нет, не учебная тревога.

Доктор Баск, отвернувшись от окон, кивнул Дэрин:

– Должен признать, мистер Шарп, я уже начинал сомневаться в вашем предостережении. А между тем все действительно экстраординарно.

Дэрин подошла и встала рядом с ним, глядя туда, куда пристально смотрели остальные офицеры. Внизу под «Левиафаном» по воде пузырились три светлые дорожки. Дэрин сосредоточилась, пытаясь представить под поверхностью три гигантские машины, в холоде и тьме переставляющие свои ножищи по океанскому дну.

– Я, сэр, и сам немного удивлен.

– Два сопровождающих, – докладывал капитану старший офицер, – не более чем сторожевые корветы. А вот средний, должно быть, размером с фрегат.

Дэрин перегнулась через поручень – как можно сказать столь многое по обыкновенным пузырям? Гладь внизу была абсолютно непроглядной, а пузыристые следы на воде в свете взошедшего полного месяца смотрелись бриллиантами, рассыпанными по черному атласу – такими ажурно нежными, что как-то даже не вязались с грубой работой огромных жестянщицких моторов.

Воздух свербили гудки «по местам», крики, клекот и рев моторов; Дэрин впилась в поручень. Она нервно переминалась с ноги на ногу и притопывала, всем своим существом стремясь быть не здесь, на мостике, а там, наверху.

– Наша вера в вас, мистер Шарп, в очередной раз вознаграждена, – сказала стоявшая сзади ученая леди. – Только прошу вас, не дергайтесь так.

– Как чертова обезьяна, – дополнил лори.

– Извините, мэм.

Дэрин, как могла, взяла себя в руки. Если ее сейчас сошлют обратно в каюту, она начнет там биться головой.

– Здесь везде не глубже тридцати метров, – поднял голову от развернутых карт штурман. – Самое мелководье на близлежащие мили, сэр.

Капитан кивнул:

– Тогда приступаем к атаке. Ход снизить до одной четверти. Пусть нас подносит ветер.

Рокот двигателей притих, и воздушный корабль стало плавно относить на правый борт. Дорожки пузырей в это время приближались к узкому каналу среди островов на входе в пролив Лонг-Айленд.

– Эти пузыри по мере подъема, видимо, относит, – сказал капитан. – Какова там скорость течения?

– Около пяти узлов, сэр, – опустив бинокль, доложил штурман.

– А за какое время пузыри поднимаются на тридцать метров?

Никто не ответил; все глаза устремились на ученую леди.

– Смотря какой у них размер, – пояснила она. – Пузырьки от шампанского, насколько нам известно, в течение нескольких секунд проходят дюйм.

Через секунду-другую озадаченного молчания подала голос Дэрин:

– Какое там шампанское! Это выхлопы от здоровенных дизельных моторов, каждый пузырь размером с мяч для крикета, не меньше!

– А, ну да. – Доктор Барлоу посмотрела на черную толщу воды. – В таком случае примерно три метра в секунду.

– Благодарю вас, доктор, – чуть склонил голову капитан. – Бомбы по цели. Три… два…

Палуба чуть заметно содрогнулась: с брюха корабля сорвалась авиабомба. У Дэрин неприятно зазудело колено; схватившись за поручни, она подалась лицом к накренившимся окнам, стараясь разглядеть пятачок непосредственно под кораблем.

Секунду внизу не было видно ничего, кроме темного спокойного океана, но вот в месте падения бомбы к небу взметнулся водяной столп. Детонация последовала чуть позже серебристым цветком, изящно распустившимся под лунным светом. Наконец поверхности достигли выпущенные взрывом газы, подняв над местом взрыва пенистый белый купол. По воде, среди ударившей ряби, величаво раскатились медленные валы, плавно гаснущими кольцами расходясь по отмели.

– Обратный поворот, – скомандовал капитан.

«Левиафан» медленно развернулся на месте, пока мостик снова не оказался обращен своими окнами к каналу. Поверхность воды успокоилась, и Дэрин вгляделась в поиске следов выхлопов. Одному из водоходов явно приходилось туго: поток пузырей взбухал, фонтанируя и клокоча бурными всплесками. И тут в белом кипении поднялся еще один купол воды.

– Вторичный взрыв, – объявил старший офицер. – Один из сторожевиков сокрушен ударной волной.

– Рыба в бочке, – сказал капитан.

Дэрин представилось, как там, в темной глубине, тщетно борются с океаном люди, в покореженную машину которых врывается неистово бурлящая водная стихия. Потерял ход и второй эскорт, пуская наружу судорожные неровные выплески. Наконец, булькнув напоследок, он заглох окончательно, и вот на месте пузырей была уже опять безмятежная водная гладь.

– Эти оба маленькие, сэр, – подытожил старший офицер.

Дэрин невольно содрогнулась. Как темно и жутко там сейчас – с потухшими огнями, молчащими двигателями и прибывающей ледяной водой.

Прежде она никогда не наблюдала боя с безопасного расстояния мостика. Там, наверху, среди бурлящих страстей и накала опасности, ужас сражения как-то скрадывается. А тут… как-то не по-людски смотреть на гибель людей, не испытывая при этом чувства опасности. А впрочем, остальному рассредоточенному по боевым постам экипажу на эту сентиментальность наплевать.

– Фрегат сделан из чего-то покрепче, капитан. – Старший офицер обернулся к окнам. – Делаем еще один заход?

Капитан Хоббс покачал головой:

– Режим ожидания. Но всем оставаться на местах.

Дэрин, подавшись к доктору Барлоу, тихо спросила:

– Но почему мы с ними не покончим, мэм?

– Потому что они под водой, мистер Шарп. Какая нам польза от германского боевого корабля, который нам к тому же не виден?

– Как понять «польза», мэм?

– Это нападение жестянщиков на суверенную территорию Соединенных Штатов. И мы едва ли можем допустить, чтобы оно прошло незамеченным.

Дэрин оглядела пролив Лонг-Айленд и изумилась. След выхлопа уцелевшего водохода по-прежнему двигался, держа курс вдоль береговой линии к машине Теслы.

– Но не можем же мы просто… – Дэрин осеклась, когда почувствовала на себе молчаливые взгляды офицеров. – Так ведь там Алек, – опустив глаза, тихо сказала она.

– И правда. – Доктор Барлоу, вежливо кашлянув, обратилась к капитану: – Мистер Хоббс, быть может, нам стоит послать его величеству предупреждение?

Капитан, секунду подумав, кивнул:

– Мистер Шарп, соблаговолите.

Дэрин отхватила клок от листа миллиметровки и спешно начала скрести на нем сообщение.

– Но ведь орлу туда час лета! – заметила она, не переставая писать.

– Спокойнее, мистер Шарп, – сказала ученая леди. – Этот водяной шагоход едва ли преодолевает за час и пятнадцать миль. Половина скорости орла, даже ночной порой.

– Но Алек-то думает, мэм, что мы его защитим! Он и не знает, что мы просто зеваем и ждем, когда эта махина влезет к нему на порог!

– Сожалею, – вздохнула ученая шишка, – но приказы нам исходят от самого лорда Черчилля.

Дэрин застыла, зажав ручку в кулаке. Так вот каков был план уже изначально: уничтожить последний шагоход-амфибию только после того, когда он выйдет на сушу. Адмиралтейство, безусловно, хотело, чтобы германская машина ступила на американскую землю непременно на глазах у всего мира целая-невредимая, а не осела разбитой рухлядью на прибрежной глубине. Цель здесь одна – втянуть Североамериканские Соединенные Штаты в войну.

Но «Голиаф» отстоит всего на полмили от берега, и у «Левиафана» едва ли останется время даже на один заход с бомбометанием. А если он при этом промахнется, то германский водоход беспрепятственно разрушит и оружие Теслы, и всех, кто находится в непосредственной близости.

Где-то там, среди разбросанных огней Лонг-Айленда, сейчас находится Алек. А она, Дэрин Шарп, не может его защитить.

ГЛАВА 38

Ужин выдался донельзя нудным. Черепаховый суп сменился седлом барашка в соусе bearnaise, а на смену подали грудку рябчика. Далее, когда покончено было с сырами, на десерт последовала «черная корова» – мороженое, громоздящееся пригорком среди чего-то под названием рутбир – шипучего отвара из кореньев и трав, вызвавшего почему-то по-детски озорной восторг у мистера Теслы и мастера Клоппа.

– Думается мне, завтра не избежать занятия фехтованием, – пробурчал граф Фольгер, расстегивая на долгополом кителе пару нижних пуговиц.

– Прекрасная мысль, – одобрил Алек, квело глядя на свой нетронутый десерт, где мороженое превратилось в бесформенную талую массу. Глупо было сразу накинуться на еду, а между тем рефлексы от всех этих званых вечеров и трапез притупляются. Не мешало бы ощутить в руке вес сабли. А вот Адела Роджерс держалась со своим неизменным шармом, распространяясь о том, как Херст умудрился выиграть на спор свою новую киносделку со знаменитым Панчо Вильей. То, что она единственная женщина за столом, нисколько ее не смущало. Кажется, она этим даже бравировала. Лесть Херста и подношения Вилье она подавала как некое романтическое приключение, придавая своей женской точке зрения неоспоримую весомость – прямо истина в конечной инстанции. Алек попытался представить, как подобную стратегию могла бы использовать Дэрин, окажись она когда-нибудь снова втиснута в юбки и рюши. Перешла бы ее слегка развязная молодцеватость в этот тонкий женский шарм, который источала мисс Роджерс? Кто знает, может, и да. Хотя Дэрин, если надо, могла и врезать, причем нешуточно – проверено на себе.

– Ваше ясновельможное высочество? – За плечом стоял слуга, учтиво протягивая на серебряном подносике конверт. – Только что прибыло с курьерским орлом, сэр.

Конверт был яблочно-зеленый, как и вся корреспонденция с «Левиафана», а имя Алека набросано рукой Дэрин. Но ведь она только вчера присылала письмо… Мисс Роджерс приумолкла, а Тесла откровенно ел его глазами, так что Алек извинился кивком и вскрыл конверт. Клок бумаги-миллиметровки был испещрен торопливыми каракулями, еще хуже, чем ее обычный почерк:

«Водоход идет к вам. У вас от силы час. Адмиралтейство козлы, так что мы не будем вмешиваться, пока он не выйдет на берег. Но мы там будем. Остерегись. Дилан».

– Гм, – кашлянул Алек, чувствуя, как заколотилось сердце.

– Что, новости от наших друзей с «Левиафана»? – полюбопытствовал Тесла. – Они, должно быть, уже в Лондоне.

– Нет, сэр. – Видя за столом мисс Роджерс, Алек секунду-другую колебался – а впрочем, не она, так другой какой репортер так или иначе все пронюхает, причем уже скоро. – Они расположились всего в пятидесяти километрах отсюда, у устья пролива Лонг-Айленд.

– Вот как? – удивился Тесла. – Но зачем?

– Все это время они смотрели за нами. Прошел слух о внезапном нападении германцев.

– Внезапном нападении? – переспросил Тесла, а затем чуть насмешливо улыбнулся. – Ваше высочество, – со снисходительным благодушием сказал он, – передайте доктору Барлоу, что она приглашается наблюдать мои эксперименты в любое время, и даже безо всякого повода.

– Боюсь, что речь сейчас не об этом, сэр. – Алек протянул ему письмо. – Их опасения подтвердились. Через час здесь будет германский подводный шагоход.

За столом все разом затихли, гости обернулись к мистеру Тесле. Какое-то время изобретатель оторопело смотрел на Алека, а затем уронил взгляд на стол и стал растерянно перебирать вилки. – Да нет же… Подводный шагоход? Какое абсурдное, ходульное понятие.

– Тем не менее, сэр, они существуют. Наш мастер Клопп видел в свое время действующую модель.

Тесла поглядел на Клоппа, который за английской речью успевал лишь наполовину, после чего его темные глаза снова обратились на Алека:

– Как велика эта машина?

– Во всяком случае, настолько, что уничтожить «Голиаф» ее хватит. Иначе зачем германцам за это браться?

Тесла сердито оттолкнул десерт:

– Прошу прощенья, джентльмены и мисс Роджерс, но если это не какая-нибудь вздорная шутка, я должен немедленно подготовить оборону объекта.

Он порывисто встал, захватив трость. Дружно подскочили и сидевшие за столом инженеры.

– Оборону? – спросила мисс Роджерс.

– Я отнюдь не наивный человек, юная леди. И отдаю себе отчет, что германцы так или иначе могли что-нибудь против меня предпринять. Зачем, по-вашему, – он махнул рукой в сторону территории, – мистеру Херсту надо было обеспечивать нас тем пинкертоном?

– Но, сэр, – заметил Алек, – эта ваша машина способна защитить разве что от рабочих в пикетах. А против настоящего военного шагохода ей не устоять.

Среди репортеров поднялся нервный гвалт; кое-кто из пишущей братии устремился к дверям на смотровую площадку. Другие набросились на официантов с требованиями отвести их к ближайшему телефону.

Алек встал, размахивая письмом Дэрин:

– Слушайте все! Я уверен, что «Левиафан» уже в пути. Справиться с одним шагоходом ему более чем по силам!

Адела Роджерс на это лишь рассмеялась:

– Ну да, а мы здесь будем сидеть и попивать бренди!

– Вам это никто и не предлагает, – сказал граф Фольгер. – Нам ничто не мешает удалиться отсюда на разумное расстояние, а остальное доделает «Левиафан».

– Это вовсе не обязательно! – сердито крикнул Тесла, который сейчас направлялся к лестнице в аппаратную. – Я всех остановлю сам!

– Господин… – начал было Фольгер, но изобретатель в его сторону даже не глянул.

– Бесполезно, – вздохнул Алек. – Этот человек трех медведей остановил, бойцовых, одной лишь тростью для ходьбы.

– Это тоже как-то не внушает мне доверия, – заупрямилась мисс Роджерс.

– Да и мне тоже, – согласился Алек. – Я с ним поговорю. – Он направился к лестнице. – Хотя б для того, чтобы он не выкинул какого-нибудь безрассудства.

– Ваше высочество, – желчно окликнул принца Фольгер. – Нам все еще не поздно удалиться от этого места на определенную дистанцию, пусть даже для этого нам придется идти пешком.

Алек покачал головой:

– Не нужно, Фольгер. «Левиафан» нас защитит.

* * *

Аппаратная гудела звуками раздаваемых приказов и искрящей электрики. Метались по залу инженеры, выстраивая в новую конфигурацию ящики на колесиках. Посреди всего этого стоял Тесла, в каждой руке сжимая по телефонной трубке и еще несколько под мышками.

Одну из них сейчас он прижимал к плечу подбородком.

– Разместить лодки! – кричал Тесла. – Мы уничтожим их, едва они покажутся из воды!

Уронив трубку на рычажок, он воззрился на Алека:

– Как давно вам об этом стало известно?

– Да это были всего лишь слухи, – как мог спокойно ответил Алек. – Мистер Шарп что-то такое слышал две недели назад.

– Как раз когда мы прибыли в Нью-Йорк. – Тесла повернулся к окнам, где в отдалении виднелся океан в лунном плавном колыхании волн. – Надо же: всякий раз, стоит мне оказаться на пороге подлинного открытия, как кто-то непременно пытается мои замыслы сорвать!

– Не стоит волноваться, сэр. Мистер Шарп заверил меня, что «Левиафан» займется этим шагоходом.

– Ну не сейчас, так потом. – Гнев в голосе Теслы поутих, осталась одна лишь печальная усталость. – Все равно они не будут давать мне покоя, так или иначе.

– Вы излишне драматизируете, сэр. Эти самые водоходы – вооружение экспериментальное. Трудно представить, чтобы у германцев его было достаточно много.

– Вы не знаете, на что способны мелкие людишки, Алек. Эдисон, Маркони, теперь вот кайзер. – Тесла взялся раскладывать по рычажкам телефонные трубки, пока в руке у него не осталась последняя. Ее он поднес к лицу: – Котельная? Прошу вас, на полную.

– Мистер Тесла, на сегодня испытание нам следует отложить. Прошу вас!

– Откладываю, откладываю.

– Но ведь вы, – Алек нахмурился, – только что сказали котельной…

– А вы не поняли? Эти людишки, эти жалкие ничтожные личности, хотят разрушить труд моей жизни; лишить мира всего, что когда-нибудь предъявит ему «Голиаф»! Дармовая электроэнергия по всему миру; вся бездна людского знания, свободно курсирующая по воздушным волнам! Я не могу допустить, чтобы все это кануло из-за какой-то там идиотской войны!

Мстительно блестя темными глазами, изобретатель повернулся к окну, и Алек почувствовал, как по спине змейкой сползла холодная струйка пота в тот момент, когда Тесла с неожиданной силой грохнул на рычажок трубку.

– Боюсь, это больше не испытание, – проронил изобретатель.