Текст книги "Разбитое сердце (ЛП)"

Автор книги: Скай Уоррен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Долгое время Блу хранит молчание.

– Да типичная ситуация, – наконец произносит он. – Когда отец каждую ночь проводит, смотря на дно бутылки, а по возвращении домой срывает свою агрессию на маме.

Меня избивали, что и было задокументировано соцработником.

Он говорил не о каком-нибудь другом ребенке. Мое сердце сжимается, а в груди ощутимо ноет сочувствие. Я и раньше слышала эту историю, но от этого не становится легче.

– Мне очень жаль.

Он всего лишь кивает, будто принимая мое сожаление… либо просто смирившись с тем фактом, что уже ничего не изменить.

– Однажды он совсем слетел с катушек и начал безостановочно избивать маму. К тому времени я уже был достаточно большим, чтобы дать отпор, но она... – его голос надломился. – Она не хотела, чтобы я ввязывался. Когда я все-таки попытался, было уже поздно.

– Боже, мне так жаль.

– Затем он перешел на меня, – уже мягко продолжает Блу, полностью погрузившись в прошлое. – Не думаю, что он даже осознавал свои действия. Он был абсолютно пьян, а я, увидев на полу свою мать, сорвался. Той ночью я его убил.

Я не могу вымолвить ни слова. Это не твоя вина. Он заслужил подобное.

Холодный взгляд Блу загоняет меня в ловушку. Даже угрожая связать меня, он не выглядел настолько жестоким как сейчас.

Он поворачивается ко мне лицом, и холод в глубине его глаз делает меня неподвижной.

– Они назвали это самозащитой, – говорит Блу, – но все было не так. Я мог защититься и не убивая его. Можно было просто убежать, и он не смог бы догнать. Я хотел его смерти.

– Конечно, ты хотел, – мягко произношу я.

– Я не сожалею об этом, – в его голосе звучит вызов... но сам он слышится мне моложе, чем есть на самом деле. Передо мной будто сидит не плохой парень, а маленький напуганный мальчик, у которого не было другого выбора, кроме как убить своего отца.

– Сейчас это уже не имеет значения, – говорю я, хотя знаю, что это ложь. На деле еще как важно.

Раздается холодный смех. И все, на его лице снова появляется маска, гладкая и прочная.

– Если в этом доме среди детей начнется драка, всем будет наплевать. Это словно питбули, дерущиеся в клетке. В этом, можно сказать, и есть смысл.

Мне становится не по себе от такой аналогии. Уж слишком она точная.

– Что же касается меня? – продолжает Блу. – Мне они не доверяют. Уж точно не с количеством ножевых ранений на теле отца. Им пришлось меня отпустить, так как необходимо было избежать скандала, в котором заслуженный герой войны избивал свою семью каждую ночь.

– Господи, Блу.

– Если я ввяжусь в драку, всем будет интересно, убью ли я кого-то. Еще больше скандала. Но интересная штука в том, что порой я все-таки хочу убить кого-нибудь. Например, когда Мэтью трогал тебя.

Я с трудом сглатываю. Не могу винить его в желании навредить Мэтью. Но не убийство. Возможно, это мне надо желать его смерти, а отсутствие желания делает меня слабачкой.

– Ты так хорошо... собой владеешь.

Он смеется.

– По-другому никак. Один прокол и конец всему. Они не позволят ситуации с самообороной повториться вновь. Защитник в зале суда дал ясно это понять. Ему показалось, что давая мне это знать, он совершает огромную услугу.

Я сглатываю.

– Даже если тебе нужно будет себя защищать?

– Даже если надо будет.

ГЛАВА 4

ОДИН ПРОКОЛ И конец всему.

Слова Блу крепко-накрепко застряли в моей голове, отражаясь хороводом кошмаров во снах. В одном из них искровавленный труп с сотней дыр в теле преследует юную версию Блу. Лицо преследователя трудно рассмотреть, но как только я фокусируюсь, становится ясно, что это Мэтью... только на этот раз его цель не Блу, а я.

Я резко подрываюсь в кровати, просыпаясь насквозь вспотевшей. Лунный свет просачивается сквозь скрученные, поломанные пластмассовые жалюзи окон. Кровать в противоположной стороне комнаты пуста.

Где же Люси?

Наличие соседки по комнате − вероятно, одна из причин, почему Мэтью не донимает меня долгое время. Не то чтобы Люси могла дать ему отпор... или просто имела желание сделать это ради меня. Но Мэтью не был в курсе. Количество играет свою роль. Однако сейчас Люси нет.

Вдруг, подобно эху, раздается какой-то писк. Он ли разбудил меня?

Я отползаю к изголовью кровати, натягивая простынь до груди. Она прикрывает не многое. На матрасе нет никакого другого покрывала или подходящей простыни. Лишь потрепанный кусок ткани, прикрывающий меня.

− Люси?

Дверь со скрипом открывается, образуя толстую черную полосу на стене. Сложно разглядеть, кто за ней. Хотя мне совсем и не хочется знать. Я бы хотела, чтобы это оказалось сном… очередным кошмаром, что рассеется при восходе солнца.

− Блу? − шепчу я.

Тень входит в комнату... достаточно большая и широкая, чтобы понять − это не Блу. Мое сердце тут же уходит в пятки. Нет, нет, нет.

− Люси ушла пару минут назад, − исходит некий шепот. Мэтью. – Какая-то вечеринка или что-то вроде того.

− Что ты здесь делаешь? − Моя смелость улетучивается, оставляя после себя дрожь и ощущение наготы.

− А твой новый парень? Он ушел с ней.

Мое сердце замирает. Нет. Это куда хуже всего того, что может произойти в этой комнате. Я в состоянии пережить все, что может случиться с моим телом, но только не то, что Блу делает с моим сердцем.

Если он ушел на вечеринку с Люси, это полностью меня уничтожит.

Он тебе ничего не обещал.

Нет времени волноваться о Блу, так как Мэтью приближается ко мне.

Моя рука тянется к прикроватному столику и находит что-то маленькое, твердое и металлическое. К сожалению, оно не острое, поэтому оружие из него не самое лучшее. Во всяком случае, мои пальцы крепко сжимаются, будто это спасательный круг. Таков мой инстинкт в моменты страха... украсть, забрать. Чужие вещи дарят мне покой, потому что ничего своего у меня абсолютно нет.

Хотя в нынешний момент зажигалка Мэтью меня никак не спасет.

В мгновение ока он пересекает всю комнату и переворачивает меня на живот.

− Не волнуйся об этом подонке, − говорит Мэтью. − Сейчас здесь я.

Я сопротивляюсь его хватке на своей шее, но все безрезультатно. Все это похоже на жестокую пародию того, чего Блу однажды хотел. Например, поставить на колени и взять сзади.

С чего ты взяла, что сможешь меня остановить?

За исключением того, что было кое-что еще. Только если ты сама того захочешь.

Я не понимала, что он имел в виду, почему бы мне вообще когда-нибудь захотелось подобного? Однако я знала, что есть в этом что-то особенное, нечто совершенно другое. С Блу все было бы по-другому. Совсем не так, как сейчас.

Мой разум шепотом велел мне выжить, и я знала, что должна сделать.

− Лежи смирно.

Слова шепотом проникают в мое ухо, такие горячие и немного влажные. Я закрываю глаза. Слезы текут по моим щекам. Мое тело прижато к матрасу. От него исходит запах сырости, а сам он покрыт пятнами, рассматривать которые мне совсем не хотелось.

Некоторые из них, вероятно, оставила я.

Мне ничего не остается, кроме как хныкать. Я с силой кусаю внутреннюю часть щеки и чувствую вкус крови.

− Тебе нравится? − произносится у меня за спиной. − Твой парень делает так же?

От боли все тело содрогается, оставаясь неподвижным. Я всего лишь должна пройти через это. Мне нужно выжить.

− Ханна? − раздается голос снаружи комнаты... такой знакомый и любимый. Нет.

Ему нельзя входить. Он не должен сейчас меня видеть. Я пытаюсь крикнуть ему в ответ, чтобы тот не входил, но получился только хрип. Мне слишком плохо, чтобы говорить. Я разбита.

Как только дверь открывается, за пару секунд в его глазах пробегает удивление. А затем ярость.

Блу мгновенно пересекает комнату. Больше никакого вторжения в мое тело, никаких рук, что удерживали меня. Только звук ударов плоти о плоть и рычание, словно два зверя на арене.

Я знаю, что это бой не на жизнь, а на смерть.

Интересная штука в том, что порой я все-таки хочу убить кого-нибудь. Например, когда Мэтью трогал тебя.

Он не позволит Мэтью остаться безнаказанным. После этого Блу точно посадят. На этот раз и речи не идет о какой-либо самозащите. Не в случае, когда Мэтью − сын этих людей. У него есть адвокаты. Есть люди, которым не все равно. Но за Блу никто не заступится.

− Блу, − кричу я, снова обретая голос. − Остановись!

Никто мне не поверит. Уж мне ли, девушке из системы, в которой твое слово − ничто, не знать. И в этот раз по-другому тоже не будет.

Звуки ударов кулаков о плоть и хруст сломанных костей заставляют мой желудок выворачиваться наизнанку.

− Пожалуйста, остановись, − кричу я, повторяя слова снова и снова. Сейчас Блу не в состоянии меня услышать... или вообще заметить.

Мне плевать на Мэтью, но я не могу позволить Блу убить его.

Необходимо его как-то остановить.

Лунный свет, просачивающийся сквозь сломанные жалюзи, освещает серебряную зажигалку в моей руке. Зажигалку Мэтью. Оружие из нее не самое лучшее, но, возможно, есть шанс на то, что оно нам поможет.

Нет, это безумие.

Боже, Мэтью больше не двигается. Трудно сказать, мертв он или просто без сознания... но Блу уже не остановить. Он все еще избивает тело Мэтью, словно боксерскую грушу.

Единственный выход отсюда полон безумия. Я использую зажигалку, и яркое оранжевое пламя освещает комнату.

Подведя пламя к своей тонкой простыне, она загорается.

* * *

КРАСНЫЕ И СИНИЕ огни отражаются на мутных окнах. Несмотря на толстое одеяло на моих плечах, я дрожу. Как же я скучаю по кожаной куртке, что осталась в доме, возможно, она и вовсе сгорела. На Блу серая футболка с пятнами... похоже они от крови. Он облокотился на одну из патрульных машин, в то время как полицейский берет его показания.

На Блу нет наручников. Ни на ком их нет. Но я знаю, что это не на долго.

Огонь притянул на себя все внимание. Они знают, что Блу и Мэтью дрались... все-таки именно они оттащили Блу с обмякшего тела Мэтью, чтобы мы покинули горящее здание. Только это и помогло остановить его, куда там моему плачу.

Полицейский, что разговаривает с Блу, кивает ему и направляется в сторону дома, чтобы поговорить с другим офицером.

Какое-то время Блу стоит неподвижно прямо там, где ему и велели стоять, но спустя мгновение он сразу же направляется ко мне.

− Ты в порядке? − спрашивает он.

− Ага. − Я знаю, что в местах, где Мэтью меня касался, останутся синяки, но, по крайней мере, он не успел закончить начатое. Меня больше беспокоит судьба Блу, когда все показания будут взяты. Как только они соберут все части воедино, а Мэтью укажет пальцем на Блу и меня, мы сразу же отправимся за решетку. И что-то мне подсказывает, что Блу так легко не дастся.

Он кивает, его глаза темны и непроницаемы.

− Они думают, что это Мэтью устроил поджег.

− Ага. − Мое горло сжимается. − Он всегда баловался со своей зажигалкой.

− Ты потому это и сделала? − спрашивает он, его голос низкий и едва слышим из-за всей суеты через дорогу. − Чтобы повесить вину на него?

− Не знаю, − шепчу я. Я и раньше была в опасных ситуациях. Приемные дома в этом городке не самые «белые и пушистые». Больше похоже на боевую арену. Я научилась доверять своим инстинктам, потому что они помогали мне выжить и быть в безопасности.

− Ты знаешь, − говорит Блу, смотря прямо мне в глаза. − Скажи мне.

Мои руки сжимаются в кулаки.

− Я думала, он мертв. Я решила, что... они подумают о том, что это он устроил пожар. А ты бы выглядел как герой, остановивший его. Ты и есть герой, что остановил Мэтью.

Мэтью не начинал пожар. Он делал вещи, куда хуже этого.

Более личные.

− Он коснулся тебя. − Выражение лица Блу было несколько... ужасающим. − Он должен быть мертв за подобное. Жаль, что не получилось его прикончить.

Я смотрю на карету скорой помощи.

− Они точно уверены, что Мэтью жив?

− К большому сожалению.

Следовало бы вздохнуть с облегчением, но не получается. Я понимаю, что Блу имел в виду, когда рассказывал, как может желать кому-то смерти. Я бы хотела, чтобы Мэтью был мертв, а не лежал в машине скорой помощи. Все, что он скажет, будет ложью, но она точно укажет на Блу.

Один прокол, и всему конец.

Все было бы настолько проще, умри Мэтью.

− У тебя будут проблемы?

Блу пожимает плечами.

− Сомневаюсь. Не сразу же. Как только я доберусь до него еще раз, то докончу дело. Вот тогда и будет повод для волнения.

Мое сердце ухает вниз.

− Что?

− Ты же не думала, что я оставлю все как есть, да?

− А как же иначе? − шепчу я. − Это конец.

− Конец настанет, когда он будет валяться в чертовой земле за то, что положил на тебя свои руки.

− Тебе надо забыть о нем. Пожалуйста. Отпусти, ради меня. − Не знаю, настолько ли я дорога ему. Мужчины и их гордость. Не знаю, значу ли я вообще что-нибудь для Блу, кроме как являясь для него одним из способов скоротать время.

Он не мог поверить своим ушам.

− Как ты можешь просить меня об этом? Я дал обещание.

Обещание?

Еще раз ее тронешь − я тебя убью.

− Как оно может быть важнее этого? − Мне не стыдно умолять. Особенно, когда под вопросом его безопасность и жизнь в целом. − Да кого волнует, что ты там ему сказал?

Его глаза становятся шире.

− Ты думаешь, в этом все дело? Мне насрать, о чем он думает. Я дал обещание беречь тебя. Поэтому я и нужен был тебе с самого начала. В этом и есть дело с самого первого дня.

Мои губы плотно сжаты. Может, оно и началось так, но не так оно закончится. Для меня он сейчас значит куда больше, чем раньше. Я, скорее, сама буду страдать, чем смотреть на то, как страдает он. Меня он волнует больше, чем я сама. Вот, в чем дело.

− Пожалуйста, − шепчу я.

Его руки ложатся вдоль моего лица, а лбом он прижимается к моему.

− Я дал обещание себе. − Его голос грубый. − Моя мать умерла из-за того, что я не смог ее защитить. Я не совершу подобной ошибки дважды.

Вот в этом и заключается проблема поиска большого и плохого парня для моей защиты. Он не идет на попятную, ни за что. Даже ради меня.

И тут я поняла, что огонь не сжег все дотла. Он все еще полыхает в его глазах, все еще жаждет сжечь все на своем пути. Это не прекратится, пока Мэтью жив. Блу кончит свою жизнь, сидя за решеткой... возможно, даже хуже. Может быть, он умрет.

Это самое худшее, то, что я никак не смогу пережить, так что я сделаю все ради его спасения.

Даже если придется причинить ему боль.

 ГЛАВА 5

− ЭТО ОЧЕНЬ важно, Ханна. Миссис Морено видела твои синяки. Нам необходимо знать, кто сделал это с тобой.

Мне совсем не хочется поднимать свой взгляд, чтобы не встретиться с его глазами. Я шепотом произношу:

− Я рассказала ей.

− У нас есть ее показания, но я хочу услышать это от тебя.

После затянувшейся тишины я взглянула в добрые глаза судьи. Ему явно меня жаль. Каждому жаль. Просто они не в силах мне помочь. Разве не об этом мне говорил Блу? Им не понять, каково это быть в системе. Они передвигают нас с места на место, словно кукол в картонном домике.

Я крепко сжимаю деревянные ручки кресла, скользкие от моих ладоней.

− Что же с ним будет?

Судья выглядит уставшим.

− Зависит от многих факторов.

− Например?

Он не хочет мне рассказывать. Это легко понять.

− Зависит от того, будет суд или нет.

Это не суд, а просто слушание, где решится, следует ли мне остаться в доме или переехать. У Блу, возможно, точно такое же слушание. И, конечно же, у Мэтью его не будет, потому что он не приемный. Он один из детей, что на самом деле живут в том доме.

− Суда не будет. − Я произношу это совсем не как вопрос. Я может и молодая, но знаю достаточно. Я всего лишь глупая девочка с не самой счастливой судьбой. Девочка, чей отец сел в тюрьму. Девочка, чья мама приняла слишком много таблеток и уснула навсегда.

Дела таких девочек не доходят до суда.

Судья опускает взгляд на свои документы. Он ворошит их из стороны в сторону. Ему не хочется рассказывать мне всей правды, но и лгать желания нет. И я это очень ценю.

Когда он повторяет свою фразу, его голос звучит сурово:

− Ханна, нам необходимо знать, кто сделал это с тобой.

− Это был Блу, − шепчу я. − Юджин Блу.

Если скажу, что это был Мэтью, они выселят меня из дома. Как и Блу. И они не смогут засудить Мэтью. Он не сядет в тюрьму. В любом случае, он не получит наказания... только если от руки Блу.

Он вернется назад и закончит начатое. Понадобились двое старших парней и вусмерть пьяный отец Мэтью, чтобы отцепить Блу. Я была благодарна. Они − единственная причина, почему Блу не судят за убийство.

Его несовершеннолетие не играет никакой роли. Нет ни малейшего шанса, что они отпустят его во второй раз. А если они выпустят нас, Блу точно закончит начатое. Он загонит себя в тюрьму. Я точно знаю.

Если я скажу, что это был Блу, если скажу, что это он сделал мне больно, то он не отправится в тюрьму… только не как несовершеннолетний, и не за то, что обошелся с девушкой как я немного жестко. Но они точно отправят его подальше от дома, от Мэтью. Так далеко, насколько он сам того хотел.

Он не сможет вернуться.

Он и не захочет этого, как только узнает, что я сделала.

* * *

− С ним НИЧЕГО не будет, − говорит Люси. − То есть, этот парень еще в прошлом году был пойман с поличным, но они так и не засудили его.

В ответ я молчу. Конечно, они не будут его судить, только не из-за того, что какая-то приемная девка немного пострадала. Я знала об этом с момента, когда узнала, что такое секс, с того самого момента я осознала, что с его помощью люди могут навредить мне. Мы словно бульдоги, что дерутся в клетке. Как Блу и говорит, в этом и есть некий смысл.

− Мне так жаль, − сказала миссис Морено перед тем, как высадить нас.

Ее волновало, как я отреагирую на новость о том, что Блу выпускают на свободу. И если бы я сказала правду о том, кто причинил мне боль, я была бы в ужасе. Мэтью жаждал крови, жаждал мести. На этот раз именно Блу будет желать отомстить.

− Что с ним будет? − спросила я, затаив дыхание.

− Его завербовали.

Армия.

Это не самое безопасное место, но, по крайней мере, там он будет тренироваться. У него будет оружие. Он не попадет в беду за самозащиту. Он выбрался из этого места, от чего я должна быть счастлива. Даже если я все еще здесь с Мэтью и Люси. Это не настолько приятное чувство, что окружало меня, когда я была с ним, но и этого достаточно. Для меня главное, чтобы он не испытывал ко мне ненависти, куда бы его ни отправили.

Он должен меня ненавидеть.

Именно это делает мне больнее всего. Даже не сам факт того, что я никогда снова его не увижу. Ему лучше быть подальше отсюда. Больно осознавать, что неважно, в какой части света он находится, он ненавидит меня.

Мой первый парень, если можно его так назвать. Мой первый настоящий поцелуй.

И первый раз, когда мое сердце было разбито.

Другая девочка заходит и кивает нам, после чего Люси хватает свою одежду и направляется в душ. Весь верхний этаж завернут в пластик, так что мы втроем ютимся в одной комнате. По крайней мере, до тех пор, пока штат не решит переместить кого-нибудь из нас в другие дома.

Я опускаюсь на колени к рюкзаку, чтобы достать ночнушку. Вчера нам разрешили на пару часов подняться наверх, чтобы забрать вещи, не пострадавшие от огня... или воды, которая была повсюду. Открыв замок рюкзака, я морщусь от вони, что оставил после себя дым.

Запах напоминает... кожу?

Я просовываю руку внутрь и хватаюсь за знакомую кожаную куртку. От удивления мои глаза становятся шире, когда я вытаскиваю ее. Я уверена, что ее не было в комнате, когда я поднималась туда за своими вещами. Когда же он успел положить ее сюда? Я расправляю куртку и обшариваю карманы. Внутри одного из них есть клочок бумаги, на которой была резко написанная фраза.

Спасибо за воспоминания, говорится в ней, и я могу четко прочувствовать его гнев и осознание предательства, впитанные в каждое слово.

До следующего раза.