Текст книги "Служанка с Земли: Разбитые мечты"

Автор книги: Сирена Селена

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

«Он что, меня на слове поймать пытается? Перед ним девушка, упавшая с лестницы и повредившая голову, а он меня в чём-то уличить хочет? Вот ведь скотина! Стоило ли вообще бежать по ступеням за кофе для Всеволода Петровича, если очнувшись в другом теле, я оказалась под началом такого же слепоглухого остолопа, как мой бывший шеф?!» Откровенно издевательские слова о том, что я уже давно являюсь любовницей его сына, задели болезненные воспоминания о директоре мясокомбината, и окончательно взбесили.

– А знаете что, господин Кристиан, – я не на шутку разозлилась на этого типа, а мою злость многократно увеличила подвёрнутая на лестнице лодыжка. Всё-таки, стоять на ногах так долго после серьёзного падения – не лучшее решение. – Мне абсолютно всё равно, что Вы там думаете о моих отношениях с Леандром. Если Вы подозреваете, что он позволяет себе что-то, что может порочить репутацию девушки, то это в первую очередь камень в Ваш огород! Это значит, что Вы – плохой отец, не сумевший воспитать сына. Это не его и не моя вина, а Ваша. Это во-первых. Ну, а во-вторых, да, я упала с лестницы, причём больно ударилась и головой, и лодыжкой, и сейчас иду в свою комнату – отдыхать!

– Стоять! – рявкнули мне в спину, когда я уже развернулась к выходу.

– Да знаете что, а не пройтись бы Вам… – крикнула я, продолжая путь.

– Куда? – раздалось мне в потрясённой тишине.

– Ну вот куда Вы шли, туда и идите, – ответила я, перед тем как хлопнула дверью.

Глава 2. Знакомство с работодателем

Последний год у первого генерала-главнокомандующего Его Величества лорда Кристиана Кьянто как-то не заладился. Его тяжело ранило разрывной осколочной бомбой при Пуассе, в результате чего несколько месяцев целители боролись за его жизнь. С лица шрамы удалось свести, но весь торс был испещрён уродливыми линиями. Когда Кристиан очнулся и впервые увидел себя в зеркале, он стоически перенёс известие об изменениях в своей внешности, – всё-таки генерал, а не изнеженная девица. Но информация о том, что его левая нога больше никогда не будет работать так, как правая, сильно его подкосила. Кристиан практически всю свою жизнь провёл в седле, руководя различными операциями, патрулируя границы государства, выполняя личные поручения Его Величества как доверенное лицо.

Сам король пришёл в больничную палату к Кристиану, чтобы выразить своё сожаление по поводу того, что он больше не сможет исполнять обязанности генерала-главнокомандующего. Его Величество предложил альтернативную должность своему любимому подданному – дипломат и личный советник. Но Кристиан понимал, что король таким образом лишь пытается поддержать его из-за старой многолетней дружбы, а на деле же до мозга костей военный Кристиан вряд ли когда-либо сможет стать хорошим дипломатом. Первые месяцы после того, как Кьянто пришёл в себя, он усиленно разрабатывал свою ногу, и вопреки прогнозам целителей, даже смог встать и пойти. Медленно, с тростью, но это ему удалось. К сожалению, на этом прогресс выздоровления тяжело раненой при Пуассе конечности закончился.

Но всё это было лишь частью большой беды. Ни лекари, ни даже король не догадывались о том, что с ранением при Пуассе Кристиан потерял значительную часть своего магического дара. Бывший генерал-главнокомандующий перестал тренироваться со своими подчинёнными в первую очередь именно потому, что не хотел, чтобы кто-либо вычислил его угасание как мага. Он отчаянно надеялся, что разрабатывая ногу, к нему вернётся хотя бы часть былого могущества, но к сожалению, месяц за месяцем дар всё хуже и хуже откликался на его призывы, и Кристиан чувствовал, как вместе с каждой неудачной попыткой мучительно умирает и надежда.

Что касается дипломатии и политики, единственное, чего смог добиться бывший генерал-главнокомандующий почти за полгода – это подписание мирного договора с соседним королевством Донтрием. Донтрийцы – народ очень хитрый, со множеством неписанных законов и странных ритуалов, совершенно непонятных людям. Долгие годы государство Норгеш находилось в состоянии не то вялотекущей войны, не то худого мира с соседом. Донтрийцы постоянно были чем-то недовольны, считали себя выше и лучше норгешцев, частенько игнорировали границы государств. Ну и подданные Норгеша близлежащих деревень к границе с Донтрием отвечали им тем же: то на их территории в священном лесу костёр устроят, то осквернят тихие ночи шумной свадьбой молодых. Его Величество лично от всей души поздравил Кристиана, когда тому удалось договориться о браке между младшей дочерью королевской семьи Лиланинэль Сияние Луны и его собственным сыном от первого брака – Леандром Кьянто.

К сожалению, сам Леандр не планировал так быстро обзаводиться семьёй, а тем более жениться на принцессе соседнего государства, а потому взбрыкнул и постарался испортить первое впечатление донтрийцев о себе. Стараниями Кристиана подписание договора о помолвке всё-таки прошло успешно. После подписания бумаг Леандр собрал вещи и вновь уехал в закрытое учебное заведение для сыновей аристократов.

Талисандра, первая жена Кристиана, была слаба здоровьем, и умерла от отёка легких, когда их сыну было пять. К своему стыду, Кристиан даже на похороны жены приехать не смог, так как занимался подавлением мятежна на востоке Норгеша. Весть о смерти жены Кристиан получил через гонца, и так же через гонца распорядился о том, чтобы Леандра отдали в закрытую школу для детей аристократов, так как сам в столице появлялся крайне редко.

Бывший генерал-главнокомандующий весь вечер провёл с бутылкой коньяка, стараясь понять, в какой же момент его жизнь пошла не так. Талисандру он практически не помнил, так как уже тогда слишком много времени проводил на границе государства, а не дома. Отдать Леандра в закрытое учреждение казалось ему тогда единственно правильным решением, ведь Кристиан уже тогда являлся самым молодым, подающим надежды капитаном. Он решил, что будет проводить с сыном каникулы, но как-то так сложилось, что за все эти двадцать лет Кристиан так и не наладил отношений с отпрыском. А из-за его приказа жениться на Лиланинэль Сияние Луны их и без того натянутые отношения пустили настоящую трещину. Леандр показывал, что всеми силами не хочет этого брака, презирает родного отца, который в пять лет оставил его на попечение незнакомых людей, так ни разу и не забрал на каникулы домой, и сделает всё, чтобы расторгнуть помолвку с холодной и надменной донтрийкой.

Кристиан совершенно не удивился сегодня тому, что вбежавшая запыхавшаяся экономка сказала, будто одна из служанок соблазняет его старшего сына. Он был уверен, что это Леандр таким образом бунтует и хочет запятнать свою репутацию, чтобы не жениться на донтрийке.

Ох, Леандр… ещё одно разочарование в жизни. Кристиан так и не понял, что пошло не так, ведь Талисандру он выбрал по совету жрецов, но их общий сын оказался далеко не настолько магически одарённым, как он сам или мужчины из рода первой жены. Всем известны законы магии: чем сильнее родители, тем сильнее их дети. У женщин дар никак не проявляется, поэтому сложно оценить насколько сильными будут дети конкретно от этой женщины, но всегда можно посмотреть на ближайших родственников по мужской линии предполагаемой невесты. Старший брат и родной отец Талисандры занимали высокие посты при дворе и являлись одними из сильнейших водников Норгеша. Никто и предположить не мог, что сын Кристиана Кьянто и Талисандры Даллион будет рядовым магом. Не сильным, не слабым, а просто обычным.

Лорд Кьянто заливал свои невесёлые мысли алкоголем в тот момент, когда запыхавшаяся и раскрасневшаяся Зигфраида зашла в его кабинет, и упомянула о девушке, взятой в служанки из сиротского приюта, а потому Кристиан схватил свою трость и, не обращая внимания на тупую ноющую боль в бедре, ринулся за экономкой. Он хорошо знал упорство и наглость своего старшего сына, и, заходя в малую гостиную, предполагал застать картину трясущейся от страха полуобнажённой сироты, согласной на всё, что ей прикажет младший хозяин.

Нанять девушек из приюта ему посоветовала ещё год назад до его ранения при Пуассе вторая жена. Адель аргументировала это тем, что, во-первых, таким девушкам можно меньше платить, во-вторых, так она сама не будет ревновать своего мужа к служанкам.

Ввиду постоянной занятости генерала на службе, отношения между супругами никогда не были особенно тёплыми, и Кристиан женился второй раз исключительно по настоятельной рекомендации Его Величества. Мол, не дело столько лет ходить вдовцом, не помешает заботливая женская рука, да и наследник у столь славного рода до сих пор всего один, непорядок. С учётом того, что Леандр не оправдал его надежд, лорд Кьянто решился на второй брак.

Разумеется, Кристиан пошёл навстречу просьбе жены, взять в служанки девушек из приютского дома. Скромных, неболтливых, «привыкших работать руками, а не вертеть задом перед мужчинами», как сказала когда-то Адель. Единственное, что не стал говорить Кристиан своей жене, так это то, что платить он решил им как и остальной прислуге. Он никогда не отличался жадностью, а так как служанки делали свою работу старательно, не видел смысла экономить на медяках. До сих пор Кьянто-старший даже не замечал служанок в своём доме, настолько бесшумно, словно серые мышки, они вели себя в особняке.

На пути к малой гостиной Кристиану даже думать было противно о том, что его собственный сын повёл себя так низко и недостойно фамилии Кьянто, что воспользовался своим положением и принудил одну из девушек к интимной связи. Леандр редко приезжал из академии, а потому неудивительно, что воспользовался подвернувшимся моментом. Впрочем, Леандр его постоянно разочаровывал своим поведением, и Кристиан даже не удивился сообщению экономки. Какого же было неподдельное удивление бывшего генерала увидеть в комнате встрёпанного старшего сына с красивой молодой девушкой с густыми волосами цвета горького шоколада и яркими зелёными глазами, которая хотя и выглядела весьма двусмысленно в основательно помятом платье, но совершенно не тряслась от страха. Ему вдруг подумалось, что служанки в доме всегда носят чепчики, и он до сих пор понятия не имел, какого цветы волосы у Эллис.

В разрезе на подоле невзрачного серого платья промелькнула стройная ножка, а разошедшийся ворот открывал тонкую белоснежную шею. Лорд Кьянто-старший даже на миг даже решил, что это не его служанка, а Леандр специально притащил с улицы постороннюю девчонку, чтобы разыграть весь этот спектакль. Слишком уж самоуверенно вела себя эта Эллис, не горбила спину, не приседала в книксене, не лепетала от ужаса, с трудом связывая слова, как это делала Анисья, не отводила глаза. «Эля», как называл её Леандр, смотрела на него, Кристиана, прямым чётким взглядом, в котором прослеживалась уверенность в собственных словах. Да не все его подчинённые осмеливались смотреть на него с таким вызовом! На него! Генерала-командующего!

Кристиан решил попытаться разобраться в произошедшем, опёрся на кресло, чтобы было легче смотреть на перстень истины, и совершенно ничего не понял. Эта малолетняя девчонка сразу же пояснила, что её неприемлемый внешний вид относится исключительно к падению с лестницы.

«Так совершал ли мой сын по отношению к Вам какие-то порочащие Вашу репутацию действия?» Ему и смотреть на перстень истины не надо было, чтобы понять, что «нет» было ложью. Будь перед ним до смерти напуганная девчонка, то «нет» ещё было бы объяснимым. В таком случае было бы логично предположить, что Леандр запугал служанку, сообщив, что в случае, если всё вскроется, её, к примеру, уволят. Но Эллис сама перехватила инициативу допроса на себя, Кристиан даже и не понял, в какой момент после «сын, объяснись» вдруг стал разговаривать не с сыном, а со служанкой! И она вступилась за Леандра! Всё это могло иметь лишь одно объяснение: служанка уже давно спит с Леандром и по уши в него влюблена, а потому так яростно за него вступилась. Другого варианта Кристиан не видел, но к сожалению, это объяснение ему нравилось меньше всех.

А ещё Эллис зачем-то понадобилось соврать про потерю памяти… Кристиан рассердился и повысил голос, пытаясь надавить на девчонку, чтобы расколоть. Обычно его напуганные подданные начинали тут же говорить правду, когда он уличал их во лжи, но эта служанка и здесь его удивила! В ответ нахальная девчонка повысила свой голос на него и отчитала его самого при всех за плохое воспитание собственного сына! Его!!! Генерала-главнокомандующего в прошлом и личного советника короля в настоящем!

«Это значит, что Вы – плохой отец, не сумевший воспитать сына. Это не его и не моя вина, а Ваша», – отдавалось набатом у ушах Кристиана. Сама того не зная, служанка умудрилась ударить по самой больной точке Кьянто-старшего. Он до сих пор чувствовал вину перед Леандром, что совершенно не участвовал в его воспитании и, по сути, они со старшим сыном – незнакомые люди.

Ещё возмутительнее было то, что после этого служанка грубо его послала! В его собственном особняке! «Ну вот куда Вы шли, туда и идите» дерзко заявила она, а он бессильно глотал воздух, так как не мог ни физически, ни морально опуститься до того, чтобы догнать дерзкую девицу и как следует выпороть за такие неуважительные слова.

Кристиана перекосило от бешенства, когда эта Эллис, отчитав его, удалилась с идеально прямой осанкой и вздёрнутой головой так, будто это она хозяйка особняка, а он – провинившийся конюх. Злость клокотала в нём и требовала выплеснуться наружу.

В первую очередь лорд Кьянто-старший потребовал всех оставить его и решил провести разъяснительную беседу с экономкой. Сейчас женщина смотрела во все глаза на своего работодателя и тряслась как осиновый лист. Как только дверь за Анисьей и Леандром закрылась, она тут же залепетала:

– Извините, Ваше Высокопревосходительство, этого больше не повторится, я накажу мерзавку, чтобы она знала, где её место…

Кристиан поморщился, потому как всегда считал, что наказание – это крайняя мера. Для начала во всём необходимо досконально разобраться.

– Зигфраида, уточните, пожалуйста, Вы были в курсе, что одна из служанок упала с лестницы?

– Д-д-да, знала. Но что уж тут взять с этих кривоногих и убогих? Я уже распорядилась, чтобы стоимость разбитого фарфора вычли из оплаты неуклюжей девицы. Будет знать, как спотыкаться на ровном месте и живее копытами своими перебирать.

При слове «копыта» в памяти вновь встала мелькнувшая изящная женская ножка в разрезе длинного до пят простенького серого платья. Кристиан мотнул головой, пытаясь развеять воспоминание.

Полуторагодовое воздержание на нём действительно сильно сказалось. Когда Адель забеременела, целитель сразу же запретили ей интимную жизнь. Маленькому Ладиславу сейчас уже почти шесть месяцев, а его жена, не смотря на то, что сама не кормит, не проявляет к Кристиану никакого интереса. Первые два месяца после родов ей, конечно, было нельзя, но последние три – целители подтвердили, что жена физически полностью здорова. Адель же всё это время старалась лишний раз до него не дотрагиваться.

Однажды, когда Кристиан переодевался, он поймал брошенный через зеркало брезгливый взгляд Адель на его спину, испещрённую многочисленными уродливыми шрамами. Так он понял, что после ранения при Пуассе стал противен своей жене, и в целом понимал её. Даже целители слегка бледнели, когда он снимал рубашку для обычного осмотра. Ко всему за полтора года воздержания Кристиан поймал себя на том, что и сам как-то остыл к Адель. То ли она стала вести себя с ним по-другому, то ли изменилось что-то в их отношениях, но он уже давно не испытывал возбуждения, когда смотрел на свою жену. Если на момент бракосочетания он испытывал к ней симпатию, то последнее время даже не воспринимал Адель как женщину. Впрочем это его особенно сильно и не волновало: аристократы выбирают себе невест по мощи дара рода, чтобы получить сильных наследников. Адель родила ему мальчика, так что по большому счёту он может до конца жизни к ней не притрагиваться. А на удовлетворение всех остальных потребностей существуют дома удовольствий.

Правда, что касается лорда Кьянто, то под гнётом свалившихся на него неудач, последние полтора года он не нуждался даже в разовых услугах профессионалок. А вот эта гладкая ножка молодой служанки, ровесницы его собственного сына, неожиданно всколыхнула в нём давно забытые потребности.

– Ты лекаря вызвала? Что он сказал на счёт её потери памяти? – решил продолжить свой вопрос бывший генерал-главнокомандующий, чтобы не концентрироваться на девичьей ножке.

Зигфраида резко побледнела и промямлила что-то нечленораздельное.

– Но Ваше Высокопревосходительство… подумаешь… упала девка…

– То есть её никто не осматривал? – резко перебил Кристиан. – Правильно ли я понимаю, что моя работница упала с лестницы, да так, что даже порвала платье, а Вы даже не озаботились вызовом лекаря? А ко всему ты предлагаешь ещё и наказать её, не зная о текущем состоянии здоровья?

– Т-т-так, – женщина сглотнула, съёжилась под колючим взглядом тёмных глаз генерала-главнокомандующего и невольно сделала крохотный шажок назад.

Кристиан усмехнулся. После столкновения с Эллис, он уже не был уверен, что его взгляда кто-то боится.

– Так что на счёт памяти? Она сама об этом сказала? Стала спрашивать как её зовут или что-то в этом роде?

– Ва-ва-ваше Высокопревосходительство, я не знаю, – совсем тихо мертвенно-бледными губами прошептала экономка. – Я почти уверена, что эта мерзавка с Анисьей договорилась разыграть всю историю, чтобы потом неделю отдыхать и больной сказываться.

– И поэтому она разбила фарфор? – Кристиан приподнял бровь. – Ты хочешь сказать, что служанка разбила фарфор стоимостью в ползолотого, чтобы неделю пролежать в кровати, а потом полгода отрабатывать разбитые чашки?!

Экономка совсем сникла и замолчала. Абсурдность заявления, что Эллис упала специально, стала ей очевидна. Кристиан раздражённо махнул рукой:

– Ступай, позови Анисью в мой кабинет, а что касается этой.. Эллис… никакого штрафа за разбитую посуду. И вызови ей лекаря, пускай осмотрит, что с её головой и памятью. И… попроси лекаря по ауре девушки проверить, не беременна ли она.

– Вы думаете…

– Ступай! – рыкнул Кристиан. – Я разве что-то неясно сказал?!

И экономка моментально испарилась из гостиной.

***

Кристиан сидел в собственном рабочем кабинете и уже в третий раз наливал себе коньяк в бокал, пытаясь успокоиться. Как назло «пробежка» до малой гостиной и обратно вызвала очередную волну тупой ноющей боли в бедре, и теперь коньяком приходилось не только усмирять расшатавшиеся нервы, но и заливать неприятные ощущения в ноге.

«Что-то всё-таки не так с этой Эллис», – в тысячный раз подумал Кристиан, смотря на янтарную жидкость в своём бокале. Образ темноволосой девушки не шёл у него из головы. Он впервые увидел цвет волос своей служанки, и сильно удивился тому, что девушка, которая по его представлениям должна была быть серой мышкой, вовсе ею не являлась. Да и ярко-зелёные глаза… Кристиан готов был поклясться, что до сих пор за два года служанка ни разу не осмеливалась посмотреть ему прямо в лицо. Он впервые увидел её цвет глаз.

В дверь робко постучались.

– Войдите!

– Ваше Высокопревосходительство, мне сообщили, что Вы хотели меня видеть, – в кабинет просочилась хрупкая тоненькая девушка, чьи руки были спрятаны за спиной, а глаза устремлены в пол.

«В то, что Анисья – служанка из приютского дома – верю, а вот в то, что Эллис – такая же как она – нет».

– Да, хотел, – Кристиан указал бокалом, что Анисья может сесть в кресло напротив него.

Девушка склонила голову ещё ниже в знак благодарности и бесшумно присела на самый краешек кресла, чуть сгорбив спину, чтобы казаться ещё меньше. Лорд Кьянто-страший усмехнулся. Ему вдруг подумалось, что Эллис села бы на это кресло как истинная королева.

– Как давно ты знаешь Эллис Ларвину? – начал свой допрос Кристиан.

– Всю свою жизнь, Ваше Высокопревосходительство, – девушка ответила сразу же, без запинки, и перстень истины показал, что это правда.

– Вы воспитывались в одном приюте?

– Да. Ваше Высокопревосходительство.

Снова правда.

– А почему решили поступить в училище на служанок после того, как исполнилось восемнадцать лет?

– Это была идея Эллис, Ваше Высокопревосходительство. Она сказала, что неизвестно какая жизнь нас ожидает в городе, а так, окончим училище, получим дипломы и всегда сможем найти для себя достойную работу в доме у господ.

Кристиан кивнул. Действительно, девушки после приюта для сирот мало на что могли рассчитывать. Лучших из них город устраивал в училища на служанок и гувернанток. Те, что были посимпатичнее зачастую сами шли работать подавальщицами еды в таверны, а там и до торговли телом недалеко. Иногда встречались очень талантливые девушки, которые умели шить, мастерить или рисовать. Таких иногда брали в подмастерья и помощницами швей. Наиболее красивых девиц почти сразу же по достижении восемнадцати лет забирали под своё крыло «спонсоры» приютов. Спонсоры делали крупные пожертвования, а приют отдавал мужчине понравившихся девушек, которые становились их личными любовницами. По бумагам такие девушки проходили как «помощницы по хозяйству», на деле же они становились содержанками без права выбора. Приютам всегда не хватало денег, поэтому их владельцы с удовольствием принимали такие вот пожертвования в обмен на одну-двух девиц из выпуска.

– Ты видела, как упала на лестнице твоя подруга? – Кристиан вновь вернулся к допросу.

– Да, Ваше Высокопревосходительство, – кивнула девушка. – Она запуталась в полах платья, когда несла поднос с кофе, и упала с громким грохотом. Я даже испугалась, не умерла ли она, так как долго трясла её за плечо, а она всё никак не приходила в себя, – Анисья теребила передник и явно нервничала, рассказывая о случившимся.

Кристиан метнул взгляд на перстень истины и убедился, что служанка не врёт. «Почему же она так нервничает? Неужели меня так сильно боится? Или…»

– Анисья, а сразу ли Эллис сообщила, что потеряла память?

– Нет, Ваше Высокопревосходительство, не сразу. Она вначале попросила к зеркалу себя подвести, – Анисья стала комкать платье ещё сильнее, и Кристиан понял, что задал правильный вопрос.

– И как много она не помнит?

– Ну… – глаза девушки забегали по полу – она сказала, что у неё есть некоторые провалы в памяти. Но она не смогла вспомнить ни своего имени, ни даже меня! – служанка вскинула полные слёз глаза на Кристиана, а он поморщился, так как больше всего на свете терпеть не мог женские слёзы. – Вы понимаете? Мы с ней всю жизнь как родные сёстры, она бегала в мою постель спать, когда ей страшные сны снились, мы с ней одну тарелку каши на двоих на завтрак ели… Мы… мы… а она… – дальше начались громкие всхлипывания, перешедшие в рыдания.

– Ладно, – Кристиан сдался, так как допрашивать плачущую девушку было выше его сил. – Иди, да позови Эллис, хочу ещё раз с ней поговорить.

– Хорошо, Ваше Высокопревосходительство, – шмыгая носом Анисья вскочила с кресла, сделала неловкий книксен и бросилась к двери.

***

Когда я вышла из комнаты, громко хлопнув дверью, во мне бурлило негодование. Недолго думая, я вновь шагнула на злосчастную лестницу ковром из дворца английской королевы и спустилась, теперь уже внимательно глядя под ноги, на нижний этаж. Плутая по коридорам особняка Кьянто, до меня вдруг стало медленно доходить, кому я имела наглость нахамить, и даже не очень культурно послать. «Настоящей Эллис вообще-то здесь ещё жить надо будет, как только я уйду из её тела. Ссора с работодателем – не лучшая затея. Анисья ведь говорила, что ей надо отдавать деньги за училище. Я не обрадовалась бы, если узнала, что кто-то вселился в моё тело, нахамил Всеволоду Петровичу, и мне теперь нечем платить за аренду московской квартиры…»

Мои грустные размышления прервал аромат чего-то съестного и, сама того не заметив, я вырулила на местную кухню. Грузный пузатый мужчина лет шестидесяти что-то помешивал в кастрюльке на живом огне и напевал приятную мелодию. Он заметил меня краем глаза, повернулся всем телом, добродушно улыбнулся и спросил:

– О Элька, голодная что ли? Ужинать пришла или за кофе для хозяев?

– Да я вот просто по дому брожу, – ответила я невнятно, немного растерявшись от такой искренней улыбки.

– А, ну тогда ладно, – невозмутимо отозвался повар и вновь вернулся к помешиванию странного сине-зелёного варева в кастрюльке.

– А что на ужин? – с опаской полюбопытствовала я.

– Да вот госпожа Адель сообщила, что хочет суп из морского ската, – грустно вздохнул круглолицый повар. – Мне ещё полтора часа осталось стоять у этой плиты и помешивать суп, чтобы скат разварился как надо. А для тебя вон пирожки с мясом на столе стоят, с обеда остались.

«У-у-у-у… суп из морского ската», – я передернула плечами, даже не представляя каково это будет на вкус. В моей прошлой жизни самым дорогим блюдом, что я пробовала, были роллы из риса и водорослей с сырой рыбой и зелёной икрой. Директор мясокомбината ещё до той роковой фразы, после которой я уволилась, решил произвести на меня впечатление, и пригласил в перерыв на обед в ресторан японской кухни. Отказать новому начальству я постеснялась, а потому хоть и нехотя, но пошла. Роллы меня, конечно, впечатлили, но не так, как рассчитывал шеф. Остаток дня я провела в женском туалете, мучительно изрыгая из своего пищевода всё съеденное. Так что упоминание о скате вызвало у меня лишь неприятный спазм желудка.

– Если господа кофе хотят, то кофемолка там. Будь добра, промоли зёрна сама, а то я не могу сейчас оторваться от супа, – рассеянно произнёс повар, похоже забыв, что я «просто по дому брожу».

Я обвела взглядом просторное помещение и увидела на прямоугольном столу по центру кухни среди множества мисочек со специями крупную деревянную коробочку с металлической воронкой и ручкой. И хотя никто кофе лично меня принести не просил, я решила помочь пожилому повару с перемалыванием зёрен, а заодно аккуратно расспросить про обитателей особняка. Неизвестно, на сколько мне придётся задержаться в этом теле, а потому стоит уточнить интересующие меня моменты. Как известно, информация правит миром. Я поправила растрепавшуюся косу, накрыла её чепчиком на здешний манер и, внимательно оглядев стол, спросила:

– А зёрна кофе где?

– Так, Элька, вон там, в подсобке. Неужели всё забыла?

Я ухватилась за подсказку повара и, нарочито громко вздохнув, сообщила:

– Представляешь, упала с лестницы, и всё в голове перепуталось. Не помню, ни где зёрна для кофе хранятся, ни как тебя зовут. Лицо твоё помню, что ты повар в этом доме тоже, а имя нет, – немного слукавила, так как не знала, как человек отнесётся к информации о том, что я вообще не в курсе, кто он такой.

– Зёрна лежат в холщовых мешочках внизу стеллажа в подсобке. А с падениями бывает, – ничуть не удивившись моим словам, ответил повар и оттер рукавом пот с лысеющей головы. Похоже этот таинственный суп из ската его уже доконал. – Я сам несколько раз так падал, что потом в себя несколько дней приходил. Я – Гронар, но ты можешь звать меня просто Грон.

– Ясно, – протянула я, думая, чего бы ещё такого спросить у Гронара.

Подсобка оказалась небольшим, но крайне вместительным помещением за соседней дверью. Искомый стеллаж нашёлся сразу же. Здесь в банках и корзинках находилась мука, гречневая и овсяная каши, какие-то незнакомые мне крупы, макароны, висели на гвоздиках сушёные травы, лук и чеснок, а внизу я нашла корзину с холщовыми мешочками, размером в пару ладоней. Подцепив один такой, я направилась к столу на кухне. Здесь же оказалась и блюдо с пирожками с мясом. Недолго думая, я сунула в рот один, а затем высыпала зерна из мешочка в воронку и начала крутить ручку у коробочки.

– Грон, слушай, я тут слышала у Леандра невеста есть… – закинула я удочку.

«Раз уже уж влипла в эту историю, то неплохо бы было прояснить ситуацию, кто такая эта Лиланинэль и насколько здесь серьёзно относятся к помолвкам».

– Ты что, положила глаз на хозяйского сына?! – до сих пор вполне себе мирный и флегматичный Гронар аж подпрыгнул на своём месте у плиты и развернулся ко мне всем тучным телом, забыв о супе. – Даже не смей! Ты девица безродная, тебя этот смазливый мальчишка лишь попользует, да и забудет, а после такого срама тебя замуж никто не возьмёт! Элька, не смей даже глазками на него смотреть! – Грон потряхивал поварёшкой, грозно подбоченившись, и обильно разбрызгивая сине-зёленую жидкость. – Если замуж надумала, то я могу тебя со своими внуками познакомить, все пятеро отличные работящие, а главное честные ребята! Не обидят.

«И откуда, что в моём мире, что в этом, такая уверенность, будто все женщины хотят замуж?» – я слегка поморщилась.

– Что ты, даже и не думала, – состроила самые, что ни на есть огромные и честные глаза, что даже кот из «Шрека» мне позавидовал бы. – А про твоё предложение обязательно подумаю.

– М-да? – повар ещё несколько секунд подозрительно буравил меня взглядом, а потом нехотя развернулся к плите.

«А дядька этот Гронар хороший, хоть и простоватый, за Эллис вон как переживает», – кратко резюмировала про себя, а затем добавила, – «но узнать поподробнее про невесту Леандра мне не помешает».

– Куда мне, сироте приютской, до самой Лиланинэль! – восторженно произнесла, будто знала кто это такая, при этом активно продолжила молоть зерна.

Не зря я столько времени проработала секретаршей у Всеволода Петровича. В тонком искусстве разговорить собеседника я была настоящим асом, не зря он многократно брал меня в качестве помощницы на многочисленные переговоры. Конечно, большая часть моей работы сводилась к «принеси-подай», но время от времени шеф опаздывал, и развлечение гостей ложилось на мои хрупкие плечи.

– Да, в общем-то, чавой-то я, – повар вернулся к помешиванию странного супа, от которого е этому уже повалил фиолетовый дым, – тебе действительно далеко до неё. Лиланинэль Лунный Свет – младшая принцесса Донтрия, о чьей красоте слагают легенды, а ты, уж не обижайся, но серая мышка.

Я покивала головой в знак согласия, а про себя подумала, что если бы не это убогое невзрачное платье до пят и чепец, скрывающий волосы, то быть может, была бы Эллис Ларвина не менее красивой, чем загадочная донтрийка. Отстранилась от коробочки, поискала глазами пустую миску, и стала аккуратно вытряхивать в неё перемолотые зёрна. Приятный аромат защекотал ноздри, дразня аппетит, и я взяла ещё один пирожок с мясом из соседнего блюда.

– Так важная эта свадьба, выходит? – спросила я, жмурясь от восхитительно вкусного пирожка. Оказывается, я всё-таки была голодной.