Текст книги "Волшебный мелок"

Автор книги: Синкен Хопп

15. Юн колдует волшебной палочкой

Бедняге крокодилу приходилось довольно худо в ванной. Он так рыдал, что больно было слушать, и молил придумать ему какое-нибудь дело, чтобы он мог приносить пользу человечеству. Юн пожелал, чтобы крокодил избавился от острых зубов и не огрызался на людей. Еще он пожелал, чтобы крокодил полюбил увядшие розы. Только после этого он разрешил выпустить его на волю.

Крокодил печально посмотрел на мальчиков и проглотил слюну. Хотя его новые зубы были очень красивые и безобидные и он мечтал о розах, он хорошо помнил, что делал своими прежними зубами. Он сказал, что отныне выбирает себе имя Гомер, в честь знаменитого поэта Розвегии. Правда, того звали не Гомер, а Арнюльф, но крокодилу больше нравилось имя Гомер. Юн ответил:

– Пожалуйста.

Затем Гомер-крокодил весело побрел в парк и принялся подбирать все увядшие розы.

– Вот и отлично, – сказал Софус, – потому что если бы никто не подбирал разный хлам, пришлось бы Для этого нанимать кого-нибудь за деньги.

Как приятно было посидеть в саду воскресным утром! Кумле лежал с умным видом в траве, заложив Руки за голову. Софус и Юн сидели и болтали. Бибби качалась в гамаке и читала книжку.

– Не умеешь ты пользоваться волшебной палоч-кои – сказал Софус. – Во-первых, с твоей стороны подло не рассказывать, как она действует, во-вторых, ты мог бы употребить ее на что-нибудь полезное. Пожелай, Чтобы мы все трое стали знаменитыми, и не надо будет нам самим голову ломать.

– Это совсем неинтересно сделаться знаменитыми просто так, по мановению волшебной палочки, – возразил Юн. – Так и чемпионом мира можно стать, но ведь это будет жульничество.

– А ты пожелай, чтобы один из нас стал чемпионом мира по жульничеству, – предложил Софус. – Это не будет жульничеством!

– Существует понятие морали, – сказал Кумле и, основательно подумав, добавил: – Это очень шикарно, когда у человека есть мораль.

– Тогда пожелай что-нибудь интересное, сказочное, – продолжал Софус. – Как другие себе желали.

– Например? – спросил Юн.

– Ну, хоть скатерть, которая сама расстилается и накрывается всевозможной вкусной едой и кока-колой, сколько выпьешь.

– Софус, дорогой друг! – воскликнул Кумле. – Ты умный человек! У тебя золотая голова! Вот бы нам такую скатерть!

И Юн пожелал скатерть-самобранку. Она появилась в тот же миг – такая же, как все обычные скатерти: в белую и красную полоску, аккуратно сложенная. Юн. Софус, Кумле и Бибби пробежались по парку, чтобы появился аппетит. Кумле пел на бегу, но песенка была довольно однообразной: «Хорошо поесть. Хорошо поесть…» И все куплеты были одинаковые.

Юн попросил всех сесть красиво в круг, но сначала велел как следует помыть руки. Потом он постарался вспомнить, что написано в сказке, и произнес:

– Скатерть-самобранка, сама расстелись, еда-питье на скатерти явись!

Только он сказал это, как скатерть взлетела, развернулась и расстелилась. Прилетели ножи, вилки, ложки, тарелки, посыпались стаканы, выскочили перечницы, солонки, горчичницы. А посреди скатерти стоял человечек в переднике и белом колпаке.

– Меня зовут мистер Кок, – сказал он.

– Где еда? – спросил Кумле, который никак не мог научиться вести себя прилично.

– Как поживаете, господин Младший ученик Старшего машиниста? – сказал человечек и поклонился Юну.

– Спасибо, хорошо, а вы? – спросил Юн.

– Рад приветствовать вас, господин Барабанщик и Поэт, – сказал повар, обращаясь к Софусу.

– Что вы, это я рад вас видеть, – учтиво ответил Софус. Впрочем, он говорил вполне искренне, потому что страшно хотел есть.

– Мадемуазель Бибби! Господин Книгопечатник! – продолжал приветствовать человечек в переднике и белом колпаке.

– Хватит болтать! – крикнул Кумле, хватая нож и вилку. – Неси еду поживее!

– Сейчас, сейчас! – сказал мистер Кок. – Чего вам угодно, господа? Приказывайте, мы все достанем!

– Для начала дайте ковригу хлеба, побольше масла, лососины, яиц, селедки и жареной картошки, – заказал Кумле. – Потом подадите бифштекс с луком, кисель и запеканку.

– Слушаюсь, господин Книгопечатник! – Повар потер руки. – Слушаюсь! Какой хлеб изволите: пшеничный, ржаной, серый, ситный, горчичный, пеклеванный, рижский или хрустящий? А какое масло желают господа: соленое, сладкое, деревенское, городское? Норвежское, датское, французское, сибирское, тибетское?

– Тибетское! – воскликнул Софус. – Я его еще никогда не пробовал.

– К сожалению, – ответил повар, – в Тибете масло едят после того, как оно полежит пять лет. Не долго ли ждать?

– Несите какое угодно, только поскорее! – сказал Кумле.

– Слушаюсь, – ответил повар. – Будет сделано. А лососину – из Норвегии, Аляски или Южного Ледовитого океана? Вареную или копченую? Жирную, постную или среднюю? Яйца с петушком или с курочкой, картофель белый, синий или розовый? Какого сорта: Керз Пинк, Мариус или Румерикский?

– Все вместе, – ответил Кумле.

– Слушаюсь! – И мистер Кок исчез.

В следующий миг он снова появился на скатерти: Яйца прикажете варить вкрутую или в кошелек? В кошелек! – дружно крикнули Юн, Софус, Бибби и Кумле.

Повар мгновенно скрылся, но затем явился снова.

Он ломал руки в отчаянии.

Кошелек украли, яйца пропали, – сказал он. – Больше яиц не осталось.

Давайте бегемота! – воскликнул Кумле. – Я хочу есть!

– Бегемота? – повторил мистер Кок, записывая заказ в книжечку. – Правую или левую ногу, заднюю или переднюю?

– Левую, с жареным картофелем и зеленым горошком, а мясо поджарить на деревенском масле, – сказал Юн. Он решил, что такому дотошному повару лучше разъяснить все поточнее.

– Отлично! – Повар на секунду исчез, но тут же вернулся. – Сожалею, но сейчас бегемоты – дефицитный товар. Разрешите предложить вам жареного кабана с луком.

– Чудесно! – обрадовался Софус. – И с брусничным вареньем!

Мгновение спустя мистер Кок появился опять. Он был страшно взволнован.

– Произошло ужасное несчастье! – воскликнул он. – Кабан показал свои когти, напал на судомоек и бежал в парк. Он в любой момент может быть здесь! Спасайтесь, бегите, господа!

– Дорогой друг, – успокоительно заговорил Юн, – у кабана нет когтей!

– Господин Младший ученик Старшего машиниста! – возразил повар. – Уверяю вас: у этого кабана есть когти, он уже близко!

– У кабана нет когтей! – настаивал Юн. – Я докажу!

Он взмахнул палочкой и пожелал себе большую энциклопедию, где написано все о кабанах. Но до буквы «К» далеко, а в этой энциклопедии было шестьдесят томов. Наконец, он нашел в 29-м томе слово «кабан», но дальше было написано: «см. свинья», – и Юн сдался. А тут еще земля задрожала от топота, и Бибби закричала, что это кабан.

– Скатерть-самобранка, свернись! – сказал Юн.

Скатерть сложилась вместе с мистером Коком и разгладилась. В тот же миг кабан исчез. Но ведь все вкусные блюда тоже исчезли, и пришлось друзьям пообедать сосисками, которые продавались во дворе замка.

После обеда Софус спросил, нельзя ли ему получить семимильные сапоги вроде тех, о которых он читал в сказках. У Юна было хорошее настроение, он взмахнул палочкой. Раз! – и появились семимильные сапоги. Они были из резины и напоминали рыбацкие. Софус отвернул голенища, натянул сапоги, шагнул, со свистом рассекая воздух, и скрылся вдали. Вернулся он только поздно вечером, мокрый, грязный и босой, с разбитыми ногами. Сапоги висели у него через плечо.

– Едва я шевельнул ногой, – рассказывал Софус, – как очутился за семь миль отсюда, в большом пруду. Д там видимо-невидимо гусей. Как налетят на меня, все норовили ущипнуть за нос. Я что было мочи поплыл к берегу. Гуси: «Га-га-га! Га-га-га!» Наконец я выбрался на берег и припустился бежать, но с первого же шага оказался в незнакомом городе на заводской трубе. Дул страшный ветер, я цеплялся обеими руками, чтобы не свалиться. Потом наступил на крышу троллейбуса, и все пассажиры закричали на водителя: «Опять тока нет!» Тогда я прыгнул и очутился в густом лесу. Там был указатель и надпись, что до дворца принцессы Шиповничек четыре мили. Я поскорее снял сапоги, и… можешь получить их обратно, мне пришлось все эти мили топать босиком. Так что имей в виду: надо быть осторожным, когда желаешь себе что-нибудь из сказки!

– Благодарю за совет! – сказал Юн.

16. В старину

Однажды Софус сидел в дворцовом саду и играл на своей скрипке, а Юн чистил «Девятку».

– Скучно жить в наше время, – сказал Софус. – В старину люди куда красивее одевались. Носили мечи, копья, скакали верхом на конях!

– Зато у них не было паровозов, – возразил Юн, любовно гладя «Девятку».

– Вот бы ты пожелал, чтобы мы перенеслись в древние времена, – сказал Софус.

– Отчего не попробовать, – сказал Юн. – Держись крепче, Софус!.. – И он взмахнул волшебной палочкой. – Хоть бы мы жили в древние времена!

Миг – и они очутились в мрачном закоулке между высокими стенами. Приглядевшись, мальчики поняли, что это тот же замок принцессы Шиповничек, но только много веков назад. Подошел слуга с топором, похожим на копье, и спросил их, кто они и чего им надо. Юн и Софус сами не знали, чего им надо, поэтому слуга повел их к королю. А в те времена правил король Монс Первый, которого впоследствии назвали Грозным.

Король сидел в каменном зале и играл в карты сам с собой. Перед ним стояли два зеркала. Монс Первый считал, что королю только так и подобает играть в карты – по крайней мере он в благородном обществе. К тому же он все время выигрывал.

– В темницу оболтусов! – крикнул король, не оборачиваясь. Ему достаточно было того, что он увидел в зеркале.

– Но… – заговорил Софус, – моя бабушка…

– Ты еще смеешь открывать рот? – сказал король Монс и повернулся, чтобы взглянуть на наглеца.

– Думаешь, ты красивый? – крикнул Софус. – У нас дома есть свинья, она красивее тебя и куда чище!

Софус отвечал так смело, потому что надеялся на волшебную палочку. Он рассчитывал, что если король сильно разозлится, то они смогут просто пожелать вернуться в свое время. Но он просчитался. Король Монс злобно уставился на мальчиков. Вдруг их схватили сзади, и не успел Юн взмахнуть палочкой, как оба были взяты в плен. Руки крепко связали веревкой за спиной, так что и пальцем не шевельнуть; хорошо хоть Юн удержал палочку, не выпустил. А король Монс ухмылялся и чмокал губами от удовольствия.

Слуги бросили Юна и Софуса в подземелье. Здесь было темно и мерзко, и нигде ничего похожего на дверъ. Далеко вверху виднелся балкон. На нем сидел король Монс со своей красавицей дочерью и смеялся над пленниками. Принцесса ела вишни и плевала в них косточками.

– Ты очень некрасиво поступаешь! – крикнул Юн королю. – О тебе напишут нехорошие вещи в учебниках истории!

– Ничего, – ответил король, – я не умею читать.

Внезапно что-то холодное коснулось их ног. Мальчики посмотрели вниз и оцепенели от ужаса. Король пустил в подземелье воду! Высоко над ними из стены торчал кран. Он был открыт, и вода медленно, но верно поднималась все выше и выше…

– Я всегда говорил, – заметил Софус, – что слишком часто мыть ноги нечего. Больше меня никто не заставит!

– Если бы только я мог взмахнуть волшебной палочкой! – воскликнул Юн. – Никак не получается – руки связаны очень крепко.

– Посмотри, папа, – заговорила вдруг принцесса, показывая на Софуса, – какие у него красивые кудри. Не надо его топить, пусть будет моим слугой.

– Я замечательно чищу башмаки! – сказал Софус-А по средам буду ходить тебе за комиксами и читать вслух.

– Не может быть и речи! – заявил король. – Он поминал какую-то свинью.

Вода продолжала подниматься.

– Осторожнее, не то мы утонем, – сказал Софус.

– Ха-ха! – ответил король. – А для чего вас туда бросили?

– Топить людей не разрешается! – крикнул Софус. – У меня уже галстук мокрый! Тебя бы на мое место!

– А мне и здесь хорошо, – возразил король.

– Какое мне дело до того, где хорошо тебе! Я о себе говорю.

– Вздор! – крикнул король. – Пустите воду сильнее!

Тут Юн нечаянно выпустил из рук волшебную палочку, и она всплыла, так как была деревянная. Всплыла и закачалась перед самым лицом Юна. Он схватил палочку зубами, поднял подбородок, начертил в воздухе завитушку и сказал:

– Хоть бы я вернулся в свое время!

И что вы думаете? В тот же миг он очутился, мокрый, со связанными руками, на газоне возле «Девятки», который стоял и весело булькал. Но ведь Юн сказал «я», а не «мы», поэтому он спасся один. А палочку он второпях обронил, она так и осталась в подземелье.

Софус, его дорогой старый друг Софус, стоял в подземелье в давних временах и не мог воспользоваться волшебной палочкой, даже если бы поймал ее! Ведь он не знал, что надо начертить пять с завитушкой.

Юн очень-очень огорчался. Он дал себе слово никогда больше не дразнить и не обижать Софуса, Не заноситься и не высмеивать его. Еще он обещал никогда не сердиться на Софуса, не досадовать и не мечтать о том, чтобы стать знаменитее Софуса. Только бы его добрый старый друг вернулся из старины живым!..

17. Удивительная елка

Юн до того расстроился, что среди бела дня лег в постель. Бибби помогла Юну разрезать веревку, которой были связаны его руки. Она обезумела от горя, когда услышала, что Софуса нет.

– Почему ты лег? – спросила она.

– Потому что заболел, – ответил Юн. – Как – заболел? – спросила Бибби. – Не знаю, – ответил Юн.

– А почему ты знаешь, что болен? – спросила Бибби.

– Потому что лежу, – ответил Юн.

Он лежал и переживал за своего друга Софуса, но сделать для него ничего не мог. Юн обложился кучей книг по истории и стал читать все про Монса Грозного. В книгах было написано, что король Монс хотя и отличался свирепым нравом, но правил успешно. Он жил долго и изобрел первые ручные часы. Именно в годы правления Монса Первого явился знаменитый Золотой Рыцарь и выиграл важную битву. Но в книгах ни слова не говорилось о Софусе.

Юн некоторое время смотрел в потолок, потом повернулся на бок и уставился в стену, потом повернулся на другой бок и закрыл глаза.

Бибби страшно жалела его, а мысль о Софусе приводила ее в отчаяние. Чтобы хоть немного подбодрить Юна, она рассказала ему, как познакомились ее папа и мама. Это было очень интересно. Послушай и ты, рассказ Бибби. Она рассказывала в стихах:

 
У мамы был дом, а на доме балкон,
И выросла елка на нем, как ни странно.
Весною, когда посветлел небосклон,
Вся елка покрылась цветами тюльпана.
 
 
И мама смеялась от счастья семь дней —
Ведь редко на елке увидишь тюльпаны!
Тюльпаны завяли, и вот средь ветвей
Повисли черешни, бутылки, стаканы.
 
 
Тут мама воскликнула: «Ну и дела!»
И вдруг рыбий жир закачался на ветке,
Потом пианино, потом пастила,
Потом канарейка в голубенькой клетке.
 
 
Потом килограмм чернослива. Потом
Поющая кошка. И было так странно
Услышать, что пела она тенорком, —
Ведь кошки поют, как известно, сопрано!
 
 
И всяких других удивительных дел
Пришлось моей маме увидеть немало.
Лосось вечерами на елке сидел
И трубку курил как ни в чем не бывало.
 
 
Здесь выросли компас и синий рюкзак,
Пружинный матрац и постель голубая,
Совсем еще новый бензиновый бак,
Цветные шутихи для Первого мая.
 
 
Однажды с мохнатых еловых ветвей
Сошел полицейский в красивом мундире.
Он сразу посватался к маме моей.
Часы в это время пробили четыре.
 
 
И мама сейчас же ответила: «Да!»
Они поженились и жили прекрасно.
Но чашки они покупали всегда —
От елки их ждать оказалось напрасно.
 

– Удивительная история! – воскликнул Юн.

– Как сказать! Мне приходилось слышать и более удивительные вещи! – услышали вдруг они голос Софуса.

Старина Софус! Славный Софус! Софус жив-живехонек! Он лежал, скрестив ноги, в кровати рядом с Юном.

Юн не слышал и не видел, когда он появился. Да и не так-то легко было узнать Софуса: он весь был облачен в доспехи. На голове шлем с козырьком впереди, как у почтового ящика. На ногах шпоры, которые все время цеплялись за пододеяльник.

Софус снял шпоры и стал рассказывать, что с ним случилось в древние времена и как ему удалось вернуться.

18. Золотой рыцарь

– Так вот, – начал Софус. – Ты куда-то исчез, и я стоял один в подземелье, а вода все поднималась и поднималась. Вдруг к королю вбегает гонец и кричит, что на страну напал враг. Король сразу понял, что теперь дорог каждый солдат. Он крикнул мне, что закроет кран и поднимет меня, если я согласен стать солдатом. Я ответил, что мне гораздо больше хочется быть генералом, сидеть дома и придумывать, как должны сражаться другие. Но король сказал, что сейчас не время дурить. Велел мне решать быстро: либо солдат, либо утопленник. Угадай, что я выбрал?

– Ты решил стать солдатом, – сказал Юн.

– Как ты угадал? – воскликнул Софус. – Совершенно верно, я ответил: ладно, если они уж так настаивают на том, чтобы я спас им страну, то так и быть – стану солдатом. Тогда они вытащили меня из подземелья. К счастью, мне удалось захватить волшебную палочку. Я, как только освободился, сразу стал ею махать, но ведь я не знал волшебного знака, и ничего не выходило…

Здесь Софус попросил стакан газировки, так ему хотелось пить. Потом он стал рассказывать дальше:

– Они обыскали меня с ног до головы, чтобы проверить, нет ли у меня атомной бомбы или чего-нибудь в этом роде. Дескать, как бы пригодилась сейчас! Увидели мои часы и спросили, какой корпус – из нержавеющей стали? И почему часы ходят, не колдовство ли это? Потом забрали их. И король Монс посоветовал мне радоваться тому, что он согласен принять в подарок такое барахло.

– А дальше? – спросили Юн и Бибби.

– А вот слушайте. Они притащили роскошные латы и помогли мне облачиться в них. Потом дали мне копье и меч и посадили на коня, а я все это время вертел палочку и желал, желал… Потом мы отправились на войну, и, если бы не война, было бы очень весело. Флаги, трубы, барабанщики, прекрасные дамы, которые махали нам, и все такое прочее.

Целый день мы скакали, а вечером разбили лагерь. Но доспехи не снимали, так и легли возле костра. Глодали кости, пили пиво, пока не уснули. А кони стояли наготове тут же рядом, оседланные. И подумал я, что лучше всего бежать. Осторожно встал, нашел своего коня, но тут часовой увидел меня, затрубил в рожок, и все остальные воины тоже проснулись. Они кричали мне: «Стой! Мы повесим тебя!» Но мне вовсе не хотелось попасть на виселицу, поэтому я ухватился покрепче обеими руками и крикнул коню, чтобы скакал быстрее. Конь скакал, я крепко держался, все остальные мчались следом. Ух, и жутко было!

– Ты не боялся? – спросила Бибби.

– Ни капельки! И вдруг, сам не знаю как, мы очутились посреди вражеского лагеря! Враги спали, но быстро проснулись и давай драться-сражаться. Я сел на бугор и стал смотреть, а сам все время желал вернуться в свое время. И так мне захотелось есть! Ведь мне даже хорошей кости не досталось, только уже обглоданные. «Эх, вот бы два бутерброда сейчас, – сказал я себе. – Пусть даже две половинки: одну с колбасой, другую с сыром!» И я начертил в воздухе две половинки бутерброда, а сам все твердил: «Хоть бы я был у Юна!» И что ты думаешь: только я нарисовал хлеб, как оказался здесь, рядом с тобой! Даже не успел нарисовать сыр и колбасу. А палка осталась в старине – я так удивился, что выронил ее!

– И не беда, – сказал Юн. – Эта палочка ни разу не приносила нам счастья.

Вместе с Софусом они взяли толстые книги и снова прочитали о короле Монсе Грозном. Там было написано, что однажды на страну напал враг и все ждали, что король проиграет войну. Но тут во дворец явился неизвестный рыцарь, который возглавил войско и победил врага. Ночью он повел воинов прямо на вражеский стан и выиграл большое, славное сражение. А когда битва кончилась, рыцарь исчез. Осталась только белая палочка. В историю этот рыцарь вошел под именем Золотой Рыцарь. С тех пор каждый год шестого сентября устраивают праздник – именно в этот день Золотой Рыцарь разбил врага. В честь великого и храброго героя, который был гордостью своей страны и образцом Для всех молодых людей, везде поставили статуи. Красота его равнялась его силе, говорили те, кто видел липо рыцаря. Он был благороден, умен, смел – короче говоря, обладал всеми достоинствами, отличающими подлинного рыцаря.

Прочитав все это, Софус онемел на целых пять минут. Выходит, это он, Ссфус, – Золотой Рыцарь. Это его статуя стоит на площади! Это о нем написано в военной истории и в истории искусств!

После, в другой книге, Софус прочитал, что рассказ о Золотом Рыцаре, скорее всего, легенда, что в действительности он никогда не существовал. Софус ужасно рассердился. Еще в книге говорилось, что король Монс был выдающимся деятелем, великим изобретателем и часовщиком. Дескать, он первый носил ручные часы, подобные которым сумели изготовить лишь в наши дни.

Софус очень гордился своими латами, хоть они и были тяжеловаты. Сначала он решил носить их вместо рабочего костюма, так как они были довольно прочные, но скоро доспехи надоели ему.

Все-таки друзья жалели, что волшебная палочка пропала, – ведь они забыли пожелать, чтобы нос Софуса прирос навсегда. Он так и остался приставным, и сейчас такой.