Текст книги "Озорная леди"

Автор книги: Синди Холбрук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Не знаю. – Чентел нервно комкала в руках салфетку. – Он был в маске и не представился.

– И мистер Тодд его впустил в дом? – недовольно воскликнул Тедди. – Я тебе давно говорил, Чентел, что его пора заменить. У него не все в порядке с головой.

– Мистер Тодд никого не впускал, – терпеливо объяснила Чентел. – Незнакомец сам себя впустил, он вошел через балконную дверь в мою спальню.

– Какой кошмар! Это же неприлично! Абсолютно недопустимо! – То, что Тедди в свое время заучил, он знал очень хорошо.

– Конечно, это неприлично. А то, что он меня держал под дулом пистолета, допустимо? – спросила Чентел с досадой.

– Что ты говоришь! Какая вопиющая невоспитанность! – возмутился ее брат.

– Да, он вел себя как самое настоящее чудовище. Но скажи мне, Тедди, что такого важного было в этой шкатулке?

– Мне все это не нравится, совсем не нравится. – Тедди озадаченно покачал головой.

Вдруг его взгляд приобрел некую осмысленность, и Чентел затаила дыхание – кажется, он вспомнил!

– Слушай, а он пришел не за сокровищем, как ты думаешь? Черт побери, если он охотится за нашим сокровищем, то пусть лучше не попадается мне на глаза!

Слабая надежда, зародившаяся у Чентел, бесследно испарилась, и она терпеливо, как ребенку, стала ему втолковывать:

– Нет, Тедди, я убеждена, что там было что-то другое. Он сам мне сказал. Только не говори мне, что в шкатулке хранилось что-то, связанное с нашим пресловутым сокровищем! Какая-нибудь карта или что-то в этом роде!

– Почему ты говоришь «пресловутое»? Оно существует на самом деле! Так утверждала мама.

Чентел отрицательно покачала головой:

– В любом случае ночной гость этим не интересовался.

– И пусть не интересуется, а то ему не поздоровится? Все равно он ничего не найдет: мы с Недди так хорошо спрятали карту, что никто посторонний в нашу тайну не проникнет.

– Ты же знаешь, что никакой карты нет и не было! – не сдержалась Чентел.

– Ее не было, зато теперь есть. Мы с Недди долго работали и нанесли все наши соображения на карту. Вот увидишь, мы скоро найдем сокровище Ковингтонов, – торжественно заявил ее брат.

– Но ведь это только легенда! – Чентел слегка потянула Тедди за рукав. – Это всего лишь семейное предание. Кроме того, наша прапрабабка Дженевьева поклялась, что ни один мужчина его никогда не найдет, отыскать его сможет только женщина из нашего рода, разве ты об этом забыл?

– Это все чушь, ведь она, в конце концов, была всего лишь женщиной!

– Той самой женщиной, которая это сокровище спрятала, чтобы оно никогда не досталось мужчинам из рода Ковингтонов, – так говорила мама.

– Но… – Тедди немного замялся.

– Ни один мужчина из нашего рода до сих пор его не нашел!

– Да, ты, конечно, права… – На какую-то минуту лицо Тедди омрачилось, потом он снова заулыбался. А если на лице Тедди появилась улыбка, на него невозможно было злиться. – Но сокровище все равно здесь, – выпалил он. – Ведь ни одна женщина его тоже не нашла!

– Вот именно поэтому я и считаю, что все это чепуха и выдумки, – ответила Чентел, подчеркивая твердым тоном значимость своих слов.

С ранних лет она росла под впечатлением семейной легенды, мечтая, как и всякая девочка из рода Ковингтонов, найти сокровище и тем самым снять со своего семейства проклятие. Только повзрослев и помудрев, она поняла, что не может влиять на ход событий, которые от нее не зависят, да и вряд ли кто-нибудь сможет снять проклятие с Ковингтонов, которое действительно существовало.

Это был фатальный порок каждого из Ковингтонов. Лихорадка азарта играла у них в крови; мужчины готовы были заключать пари даже на муху, сидящую на стене, в то время как женщины пылали внутренним огнем, остроумием и… неистребимой страстью выходить замуж только за игроков. В результате семейные капиталы то удесятерялись, то бесследно исчезали.

Однако Ковингтоны не были нищими; нет, они были связаны родственными узами с самыми знатными и богатыми семействами Англии. Мужчины из этого рода были столь же привлекательны, как и женщины, и чаще всего женились на богатых наследницах. Собственно говоря, они были вынуждены выгодно жениться для того, чтобы избежать долговой тюрьмы.

Чентел была уверена, что если когда-нибудь откроется, какие состояния пускали по ветру Ковингтоны, разразится большой общенациональный скандал. Семейство леди Дженевьевы Сен-Клер относилось к числу наиболее пострадавших. Зеленоглазую, с пылающей гривой рыжих волос, леди Дженевьеву считали ведьмой, потому что она обладала редкой для женщины внутренней силой и заставляла окружающих делать то, что она хотела.

Эти слухи не испугали сэра Алекса Ковингтона, дерзкого игрока, который считал, что колдовские способности девицы сделают брак с ней еще более интригующим. «С такой не соскучишься», – думал он про себя. Он сделал ей предложение после краткого, но зато необычайно насыщенного событиями страстного ухаживания. К игровым столам он вернулся, имея в своем распоряжении ее огромное состояние.

Леди Дженевьева, однако, не отличалась кротостью нрава, которым славились дамы и девицы Ковингтонов. Ее не устраивало, что муж проматывает ее богатство, и после рождения их первой дочери она решила, что пора предпринимать меры. Поэтому однажды, вечером, когда сэр Алекс по обыкновению пропадал за карточным столом, она вынесла из дома все, что было в нем ценного: серебряную посуду, передававшиеся из поколения в поколение по наследству драгоценности и даже живописные полотна, висевшие на стенах галереи. Проделать такую огромную работу за один вечер было трудно, почти невозможно, потому что при жизни сэра Алекса Ковингтоны процветали, что, надо заметить, случалось с ними нечасто. Тем не менее леди Дженевьева спрятала абсолютно все; как ей это удалось, так никто и не узнал, но подозревали, что без колдовства здесь не обошлось.

Ее сильно подвыпивший муж вернулся в абсолютно пустой дом. В эту ночь леди Дженевьева объявила ему (во всяком случае, так утверждало семейное предание), что ни один наследник Ковингтонов по мужской линии не сможет вернуть спрятанные сокровища. Она поклялась, что это сможет сделать лишь женщина, в чьих жилах будет течь кровь Ковингтонов, и только тогда, когда все члены семьи окончательно избавятся от страсти к игре.

Когда сэр Алекс узнал, что сотворила его жена, он пришел в бешенство и принялся ругать ее на чем свет стоит. Леди Дженевьева юридически закрепила наследственное имение Ковингтонов – Ковингтон-Фолли, – только что отремонтированное и отреставрированное на ее собственные деньги, за женской линией семьи. С тех пор оно переходит только от старшей дочери к старшей дочери вместе со всей обстановкой. Она скрывала, что сокровища спрятаны где-то в особняке, но это было единственное, что указывало на их местонахождение.

Благодаря предусмотрительности леди Дженевьевы полновластной хозяйкой Ковингтон-Фолли стала Чентел, а до нее были ее мать и бабушка. Благосостояние Ковингтонов то росло, то уменьшалось, движимость и недвижимость переходила из рук в руки за карточными столами, Ковингтоны женились и выходили замуж, но фамильное поместье всегда оставалось при них как единственный островок постоянства во всей их изменчивой жизни.

Ни один мужчина, даже если он закладывал последнюю рубашку, что случалось с Ковингтонами нередко, не допускал, чтобы Ковингтон-Фолли продали за неуплату налогов или каким-либо другим способом отобрали у его женщины, потому что все они непоколебимо верили в спрятанное сокровище. Все женщины, получавшие Ковингтон-Фолли в наследство, неустанно заботились о доме и поместье, потому что это был единственный способ мало-мальски приемлемого существования для них и их детей.

Даже Чентел, не верившая в существование клада, благословляла леди Дженевьеву и созданную ею легенду. При виде беломраморного камина в оправе из резного дерева в малой столовой на сердце у нее теплело. Как и ее мать, она хозяйничала очень бережливо и экономила на всем, чтобы содержать Ковингтон-Фолли, которым она очень гордилась. Сокровище? Миф. Проклятие? Что ж, она сомневалась, что в ее силах снять его, но совершенно не собиралась становиться его очередной жертвой. Если она и выйдет замуж, то только не за игрока.

Она покачала головой. Ничто не спасет Ковингтон-Фолли, даже сокровище леди Дженевьевы, если в семье появился предатель.

– Тедди, послушай меня внимательно. – Она взяла его за руку. – Вспомни, что было в этой шкатулке. Мне стало известно, что ты предатель.

– Что? – возмутился Тедди, и его вилка упала в тарелку с яичницей. – Это неправда! Я никогда в жизни не стал бы предавать свою страну. Ты же знаешь, для этого у меня просто мозгов не хватит! – Одним достоинством, которым одарила Тедди природа и которое зачастую искупало его недостатки, было то, что он сознавал пределы своих возможностей.

– Да, я согласна с тобой, дорогой. Так что же было в шкатулке?

С минуту Тедди размышлял, а потом на него как будто нашло озарение:

– Теперь я вспомнил. Один тип дал мне шкатулку и попросил сохранить ее. Он обещал прислать за ней кого-нибудь. – Тут в глазах у него засветилась надежда. – Может быть, твой незнакомец в маске и был как раз от него?

– Не думаю. Кто вручил тебе шкатулку? – продолжала допытываться Чентел.

– Какой-то иностранец. Не могу припомнить, как его звали. Но в карты он играл хорошо. – В глазах Тедди все прекрасно играли в карты, даже шестилетние сорванцы.

– Ты берешь на сохранение шкатулку у человека, имени которого даже не знаешь? Тедди покраснел.

– По правде говоря, – произнес он пристыженно, – мы к тому времени выпили уже три бутылки портвейна. Не могу припомнить всего, но у этого типа были мои долговые расписки – я ему в тот вечер проиграл. Его позвали куда-то, он отошел от игрового стола и через некоторое время вернулся, но какой-то странный. Он подозвал меня к себе и сказал, что будет считать, что мы с ним в расчете, если только я возьму его шкатулку и сохраню ее у себя в доме, а он кого-нибудь пришлет за ней через пару недель.

Чентел посмотрела на брата, как на безумца:

– Тедди, ты меня не разыгрываешь?

– Нет, зачем бы я стал это делать? – искренне удивился он.

– Ты говоришь, что он велел привезти шкатулку в Ковингтон-Фолли? – Чентел задумалась над словами брата.

Тедди кивнул:

– Я не видел в этом ничего страшного. Я имею в виду то, что он разорвал мои расписки. Я знаю, что это тебе должно было понравиться!

– А взамен ты должен был сохранить шкатулку?

– Мне он показался очень приятным малым, хотя и странным. Но дареному коню в зубы не смотрят. К тому же он иностранец, а они, знаешь ли, все какие-то не такие…

– Да… Понимаю, – вздохнула Чентел.

– Честно говоря, я обо всем позабыл, пока ты сегодня мне не напомнила, – признался Тедди.

– Конечно же, – строго сказала Чентел, – ты просто передал шкатулку мне и обо всем позабыл. Ты хоть видел, что там было внутри?

– Конечно же, нет, шкатулка была заперта. К тому же тот, кто мне ее дал, предупредил меня, чтобы я и не пытался ее открыть.

Тедди в этом отношении был само совершенство: он всегда делал то, что ему говорили. Чентел покраснела: разве она сама поступила разумно? Но, решив не мучить себя бесполезными сожалениями, снова обратилась к брату:

– Я не вижу в этом никакого смысла. Почему он попросил доставить шкатулку в Ковингтон-Фолли? Как он вообще узнал о его существовании?

Тедди надулся, как индюк:

– Ну, я в городе человек известный. Каждый знает, где мое родовое поместье.

Чентел проглотила рвущуюся у нее с губ реплику.

– Думаю, мы должны поговорить с Чедом. Может быть, он сможет пролить на все это хоть какой-нибудь свет, – предложила она.

– Ты права, он умный, у него с мозгами все в порядке. – Тут Тедди кое о чем вспомнил и нахмурился: – Это значит, что тетя Беатрис тоже будет в курсе?

– Тедди, это все очень серьезно. Тетя имеет право знать, что наша семья находится под угрозой, – укоризненно сказала Чентел.

Тедди сник. Он любил своего двоюродного брата Чеда, но пребывал в постоянном страхе перед его матерью, тетей Беатрис. Впрочем, мужчины более храбрые и умные бледнели от ужаса, завидев ее. Их дядя Урия, двенадцать лет назад сорвавшийся у Беатрис с поводка и отправившийся на тот свет, чтобы получить от Творца награду за свои земные страдания, был одним из этих несчастных.

– Ты совершенно уверен, что не можешь припомнить имени этого человека? – Я в тот вечер был изрядно под мухой, сестренка. Но мне кажется, что оно звучало как-то по-французски… – виновато проговорил Тедди.

– Я хочу, чтобы ты сегодня же поехал в город и навел справки об этом человеке в клубе! – не терпящим возражения тоном потребовала Чентел.

Тут Тедди покраснел до корней волос, так что его веснушки стали совсем незаметны:

– Это было не в клубе… Мы в тот вечер решили попробовать новый борд… черт… ну, в общем, мы играли в другом месте.

– Тогда иди в то другое место и постарайся выяснить, кто этот человек!

Чентел встала из-за стола, голова у нее кружилась. До сих пор ей всегда удавалось вытаскивать Тедди из многочисленных передряг, в которые он то и дело попадал. Но государственная измена? Это уж слишком! Сердце у нее упало; эта жуткая ситуация особенно ее пугала. Она надеялась только, что это не предчувствие какой-то страшной беды. Незнакомец сказал, что положение Тедди безнадежно. Тут Чентел мысленно заставила себя встряхнуться и распрямила плечи. Она должна проявить твердость характера. Ей не пристало отступать! И Чентел гордо вздернула подбородок. Она не позволит этому негодяю в черной маске навредить Тедди и разрушить ее семью! Он не знает, с кем имеет дело! Что ж… скоро он это поймет.

2.

– В чем дело, Чентел? – спросил Чед Тейбор свою двоюродную сестру, входя в гостиную, где та с нетерпением его ожидала. – В твоей записке сказано, что это очень срочно.

Чентел окинула кузена внимательным взглядом. Это был стройный мужчина среднего роста, с русыми волосами и блестящими карими глазами; он всегда был безупречно одет, а его манера держаться говорила об уверенности в себе.

Она встала и протянула ему обе руки, которые он крепко пожал. Брови Чеда удивленно поднялись, когда он пристальнее вгляделся в лицо кузины:

– Что стряслось, дорогая? Ты выглядишь действительно расстроенной.

– Я боюсь, что из-за Тедди у нас опять будут крупные неприятности.

Выражение озабоченности тут же исчезло с его лица, и он рассмеялся:

– Всего-навсего? Мы с этим сталкивались уже сотни раз.

– Нет, – Чентел отрицательно покачала головой, – на этот раз все гораздо серьезнее.

– Должно быть, твой братец утратил последние остатки своего скудного умишка, – появившись в гостиной, без обиняков заявила тетя Беатрис своим грубым, почти мужским голосом. Она направилась к лучшему креслу и удобно в нем устроилась.

Чентел воздержалась от комментариев. Она никогда не переставала удивляться, как у этой женщины мог родиться такой замечательный сын, как Чед. Беатрис Тейбор знали как необыкновенно серьезную, суровую женщину, лишенную каких бы то ни было человеческих слабостей. Она была невысокого роста, одевалась только в черное, серое и темно-коричневое. Рыжеватые волосы с пробивающейся сединой обрамляли ее квадратное лицо с резкими чертами.

– Да, мама, ты права, – попробовал успокоить ее Чед, не сводя глаз с Чентел. – Но у него золотое сердце. А теперь расскажи, кузиночка, что случилось на этот раз. Я весь внимание.

Чентел глубоко вздохнула:

– Боюсь, что Тедди связался с изменниками и шпионами.

– Что ты говоришь? – удивился Чед, но сразу же громко расхохотался: – Чентел, грешно так шутить, ведь нам будет плохо от смеха!

– Я вовсе не шучу! – В голосе Чентел прозвучало отчаяние. – Он действительно замешан в какую-то шпионскую историю!

– Что ж, если ты это утверждаешь… Но давай сядем, и ты нам поподробнее расскажешь о проделках своего братца. И успокойся, пожалуйста. Тедди – и измена родине? Как это может быть? Ни один уважающий себя шпион не станет иметь с ним дело.

Они сели на софу, и Чентел начала свой рассказ:

– Я знаю, что это прозвучит неправдоподобно, но какой-то иностранец дал Тедди на сохранение шкатулку, которую тот, конечно же, взял.

Улыбка исчезла с лица Чеда.

– Он взял шкатулку? – переспросил он. – Что заставило его это сделать?

– У этого человека были долговые расписки Тедди, и он обещал их порвать, если Тедди сбережет шкатулку до поры до времени.

– Боже мой, какой болван! – воскликнул Чед.

– Разве это новость для тебя? Да, он считал, что поступает очень умно, избавляясь от векселей, но ему даже в голову не пришло задуматься о содержимом шкатулки и зачем он должен держать ее у себя. К тому же Тедди сразу же переложил ответственность за ее сохранение на меня. Признаться, я думала, что это связано с поисками сокровища.

– Место этого юноши – в сумасшедшем доме! – вставила свое веское слово тетя Беатрис.

– Значит, Тедди все еще ищет пресловутое сокровище? Я думал, что он уже повзрослел, – заметил Чед.

– Нет, с любимой игрушкой он не расстанется никогда! Правда, он уже по ночам не простукивает потолки, – иронично заметила Чентел.

– Это радует, – улыбнулся Чед.

– Теперь Тедди кажется, что это был вовсе не он. Представляешь, он уверяет, что это дух леди Дженевьевы вернулся показать нам, где спрятано сокровище.

– Вот пустомеля, – фыркнула тетя Беатрис.

– Конечно, – согласилась с ней Чентел. – Последнее время он с приятелем чертит карту, по которой можно будет найти клад.

– Это невозможно! О чем он думает? Сказано же в легенде, что его сможет найти только женщина из нашего рода! – воскликнула Беатрис.

– Тогда это будет кто-то из нас двоих: либо вы, тетя, либо я, – поддразнила ее Чентел. – Не посещала ли вас в последнее время прабабка Дженевьева?

На лице Беатрис выступили красные пятна. Черные янтарные подвески ее серег затряслись, как и огромная гематитовая брошка на воротнике, когда она злобно воскликнула:

– Нет, не посещала, и все это выдумки!

– Послушайте, – заговорил Чед примирительным тоном, надеясь восстановить спокойствие, – мы здесь собрались совсем не для того, чтобы обсуждать призрак леди Дженевьевы, а для более важных вещей.

Беатрис перевела пылающий гневом взор на Чеда – и, как ни странно, ярость ее тут же куда-то испарилась. Эта женщина была невыносима во многих отношениях, но никто не сомневался в том, что своего сына она любит безоглядной, всепоглощающей любовью.

– Ты прав, как всегда, – согласилась она с Чедом.

– Чентел, если никто из вас не заглядывал в шкатулку, то откуда вы знаете, что там было нечто, связанное со шпионажем и предательством? – внимательно глядя в глаза кузины, спросил Чед.

– Потому что я узнала об этом от незнакомца в маске, который пришел ко мне за шкатулкой этой ночью, – призналась Чентел.

– Каким образом он проник к тебе в комнату? – взволнованно воскликнул Чед.

– Через балкон. Камин сильно дымил, и мне пришлось открыть дверь.

– Тебе давно пора отремонтировать дымоход, – заметила тетя Беатрис. – Если так будет продолжаться, то ты сожжешь весь дом. Ты совсем не заботишься о Ковингтон-Фолли.

Чентел сдержала свои эмоции, сосчитав в уме до пяти.

– Когда у меня будут деньги, я займусь ремонтом, – ответила она почти спокойно.

Беатрис презрительно усмехнулась. Ее взгляд с досадой скользнул по потертому старому ковру, который прикрывал растрескавшийся паркет. И в этот момент Чентел поняла, что, кроме Чеда, Беатрис любила еще и Ковингтон-Фолли. Она выросла в этом доме вместе с матерью Чентел, которая, как старшая сестра, получила имение по наследству, а затем оно перешло к Чентел. С этим фактом, очевидно, тете Беатрис было трудно смириться.

– Чентел, что это был за человек? – Вопрос Чеда вернул ее к действительности. – Что ему было нужно?

– Он потребовал шкатулку, и я отказала ему. И тогда он связал меня, стал обыскивать мою комнату и в конце концов нашел ее.

– Связал тебя! Черт побери, как он посмел! – вскричал Чед, удивив Чентел бурным всплеском эмоций. Надо сказать, кузен отличался ровным характером, и в семействе страстных, неуравновешенных и пренебрегающих условностями Ковингтонов всегда был белой вороной. Его взгляд, казалось, проник Чентел прямо в душу: – Он тебя не обидел?

– Нет, – поспешила уверить его Чентел, покраснев при этом. – Нет, он мне не причинил вреда. Но что нам теперь делать? Он сказал мне, что в шкатулке были документы, содержащие шпионские сведения, и что Тедди погряз в этих делах по уши. Он сказал еще, что попытается защитить его, если сможет, но боится, что эта уже не в его власти.

– Законченный наглец! Как будто Тедди может быть изменником! – Чентел никогда не видела кузена таким мрачным. – Ты не должна здесь оставаться. Ты просто обязана переехать к нам. Я хочу, чтобы до тех пор, пока мы не уладим это недоразумение, ты находилась в полной безопасности.

– Я уверена, что тот человек не вернется. В конце концов он получил что хотел, – неуверенно произнесла Чентел.

– Пожалуйста, побудь у нас хотя бы до тех пор, пока мы не выясним, в какую историю попал Тедди на этот раз. Я должен найти того иностранца, который дал Тедди шкатулку.

Чентел вздохнула, она не могла противиться воле брата:

– Хорошо, но я долго у вас не задержусь, даже если это дело не прояснится. – Вот увидишь, я все улажу. – К Чеду снова вернулись и уверенность в себе, и хорошее настроение. – Даю тебе слово.

– Тогда поторопитесь, – сказала тетя Беатрис и резким движением поднялась на ноги. – Чентел, тебе нужно собраться. Я сообщу слугам, что ты переезжаешь к нам.

Тетя Беатрис направилась к двери, но на минуту задержалась, внимательно всматриваясь – в который раз! – в портрет проклинаемой многими поколениями Ковингтонов леди Дженевьевы.

С первого взгляда женщину на портрете можно было принять за Чентел: те же пылающие рыжие волосы, те же глаза изумительного зеленого цвета. Но у дамы на картине выражение лица было куда более властным. Художник запечатлел леди Дженевьеву перед отъездом на бал в золотом бальном платье, кокетливо поигрывающую раскрытым веером. На шее у нее сверкало знаменитое колье Ковингтонов из алмазов и изумрудов.

– Эту картину не мешало бы почистить, – заметила словно между прочим тетя Беатрис. Чентел прикусила губу и ответила:

– Я займусь этим в ближайшее время.

– Что ж, хорошо, – буркнула тетя и удалилась из комнаты.

– Ты знаешь, Чентел, мама тебя любит, – улыбаясь сказал Чед.

– Конечно же. – Ироничный тон Чентел не оставлял сомнений в том, что она в это не верит.

– Злая девочка! – рассмеялся Чед. – Она действительно тебя любит. И я тоже, – добавил он нежно.

Чентел в ответ покраснела:

– Чед, пожалуйста, прекратим этот разговор…

– Молчу, молчу, никаких предложений, которые могли бы привести тебя в замешательство. Но, если ты выйдешь за меня замуж, то сможешь безо всяких затруднений отреставрировать портрет и исправить наконец камин. Разве ты этого не хочешь? И представь себе, как «обрадуется» моя мама, – подмигивая, произнес кузен.

Чентел рассмеялась и накрыла его руку своей:

– Не искушай меня. Я слишком высоко тебя ценю, чтобы посадить тебе на шею Тедди да еще обременить тебя заботами о Ковингтон-Фолли.

– Я был бы не против. С Тедди я как-нибудь справлюсь, и у меня есть деньги, чтобы содержать имение.

– Нет, дорогой мой. – Чентел быстро поднялась. – Но я благодарю тебя от всего сердца.

– Тогда по крайней мере разреши мне одолжить тебе денег для починки этого проклятого дымохода. Твой дом просто разрушается на глазах. – Чед тоже встал. – В конце концов, мы же одна семья.

– Меня не перестает удивлять, что кого-то из рода Ковингтонов миновало родовое проклятие. – Чентел в изумлении покачала головой.

Чед приблизился к ней на шаг. Чентел сделала знак рукой, чтобы он молчал:

– Нет, Чед, я не возьму у тебя денег. Береги их! Мне так приятно иметь респектабельных родственников.

– Хорошо, – вздохнул он, – но если ты когда-нибудь изменишь свое решение…

– Ты об этом узнаешь первый, – со смехом успокоила его Чентел и, услышав в соседней комнате громкий голос тети Беатрис, отдающей приказы, добавила: – А теперь мне действительно пора собираться.

– Да, конечно. А я пока пойду помогу маме. – Он уже повернулся, чтобы уйти, но на мгновение задержался, пытаясь поймать ее взгляд. – С тобой все в порядке, Чентел?

– Не сомневайся, – заставила себя улыбнуться девушка.

Она не хотела покидать свой родной дом, но мысль, что ей придется провести ночь в той самой комнате, хотя и с наглухо забитой балконной дверью, пугала ее. Чед, конечно, прав, у них в доме она будет как за каменной стеной – незнакомец в маске не осмелится преследовать ее там. В конце концов, он получил то, что хотел. Все, что ей теперь нужно, – это забыть о ночном происшествии и думать о будущем. Она изгонит ночного гостя из своей памяти! Теперь ей ничто не угрожает!

На балу у сквайра Питерсона собралось все высшее общество. Такое количество людей в бальном зале называли модным словом «толковище», и Элиза Питерсон, гостеприимная и очень общительная хозяйка, чей веселый голосок раздавался повсюду, не раз употребляла этот термин.

Сам же сквайр Питерсон определял атмосферу бала как «чертовски жаркую и чертовски шумную». Он не замедлил предложить Ричарду Сент-Джеймсу, графу Хартфорду, улизнуть и выкурить по сигаре. Ричард уже хотел было отказаться, но тут заметил направляющуюся к нему Элизу Питерсон, тащившую за собой в кильватере хихикающую веснушчатую дебютантку.

Сент-Джеймс только недавно прибыл в свое загородное имение и считался одним из самых видных женихов, а потому он не сомневался в ее намерениях. Спастись от навязчивости дам можно было, только приняв приглашение Питерсона.

– Тогда пошли быстрее, – понимающе усмехнулся сквайр, – а то Элиза повесит на вас эту юную Синглтон. – Он сочувственно покачал головой. – Прекрасная женщина, я имею в виду, конечно, мою жену, а не девицу Синглтон, та просто легкомысленное создание, но Элиза почему-то считает себя хорошей свахой.

Ричард рассмеялся. С самого начала их знакомства сквайр Питерсон поразил его своей искренностью и открытостью – качествами, редко встречающимися у людей его круга. Однако смех замер на его устах, когда мимо них проплыла в танце рыжеволосая леди в немного старомодном платье из голубого шелка. Ее локоны были собраны в высокую элегантную прическу, однако отдельные непокорные пряди выбивались и дразняще щекотали ее стройную шейку и воображение Ричарда Сент-Джеймса, кстати, тоже.

«О боже, – пробормотал он про себя. – Что она здесь делает? Ведь она должна быть далеко отсюда, в полной безопасности в доме своих родных».

– Извините, сквайр, вы что-нибудь знаете об этой леди в голубом? – Ричард не мог оторвать от нее взгляда. Чтобы могло означать ее пребывание здесь?

– О ком это вы? – Сквайр обернулся и, заговорщически улыбаясь, ответил: – А, это Чентел Эмберли из Ковингтон-Фолли. Берегитесь, мой мальчик.

На мой взгляд, она просто красотка. В этих рыжих волосах что-то есть, не правда ли?

– И часто она бывает на балах и приемах?

– Нет, к сожалению. Элиза затащила ее к нам чуть ли не насильно. Сейчас эта красавица живет у тетки, поистине настоящего чудовища! Ей там, должно быть, очень тоскливо, поэтому мы ее и пригласили. Девочка и так почти нигде не бывает.

– Вот как… – пробормотал граф.

– К тому же она не замужем, а ей уже двадцать четыре. – Сквайр с сожалением покачал головой. – Проблема в том, что она чересчур серьезна, в отличие от своей кокетливой матери. Та была легка на подъем и всегда готова повеселиться: они с Элизой были близкими подругами, хотя это и кажется странным. Но я не имею права упрекать Чентел, ведь ей достался этот старый дом Ковингтон-Фолли, который вот-вот рассыплется в прах, и еще дурашливый братец в придачу. Ничего удивительного в том, что у Чентел слишком много острых углов в характере, которые отпугивают поклонников.

Ричард едва сдержал усмешку, услышав столь бледное описание, которое сквайр дал женщине с пылающими волосами.

Сквайр Питерсон лукаво улыбнулся:

– По правде говоря, молодые люди зовут ее злыдней. Нет сомнений, что она лакомый кусочек, да вот беда: не слишком-то она ценит мужчин. Со всеми представителями противоположного пола она обращается точно так же, как и со своим полоумным братцем, а кому это понравится? Хотя я лично, к слову сказать, не люблю бесхарактерных женщин. Мне надо, чтобы в женщине чувствовался огонь… Вот и Чентел такая:

к тому же у нее живой ум. – Сквайр Питерсон взглянул на Ричарда критическим оком, словно проверяя, не готов ли тот попасться в расставленные сети. – Я вижу, вы хотите с ней познакомиться?

– Да, – быстро ответил Ричард, стараясь не обращать внимания на широкую улыбку, появившуюся на лице сквайра; тот быстро повел его к девушке. Дрожь пробежала по телу Ричарда, когда Чентел Эмберли взглянула на него. Ее глаза изумрудно-зеленого цвета обожгли его сердце, как в ту памятную ночь, выражение ее очаровательного личика было открытым и доброжелательным. Узнает ли она его? Он очень наделся, что нет: он не был готов увидеть страх и ненависть в ее взгляде.

– Ченти! – В голосе сквайра прозвучало нескрываемое удовольствие. – Позволь мне представить тебе Ричарда Сент-Джеймса, лорда Хартфорда. Он недавно купил Ремингтон-хаус, так что теперь он твой сосед… Ну, почти сосед. – И он добродушно рассмеялся.

– В самом деле? – Уголки ее губ приподнялись в легкой улыбке. – Очень приятно познакомиться с вами… сосед.

Ричард поклонился и обворожительно улыбнулся:

– Я увидел вас, когда вы танцевали, и понял, что просто не могу не познакомиться с вами.

Ее тонкие брови удивленно приподнялись:

– Правда, милорд? Теперь мы уже знакомы, так что можем спокойно расстаться.

Было видно, что комплименты галантного кавалера позабавили Чентел, но не более того; он не сумел произвести особого впечатления ни титулом, ни тонкой лестью на гордую леди.

– Могу ли я просить вас подарить мне этот танец? – Ричард сделал приглашающий жест.

Девушка слегка наклонила голову, будто что-то припоминая.

– Я уверена, что никогда не встречала вас раньше, милорд, но вы на кого-то удивительно похожи.

Ричард, заметив, как она хмурится, поспешил натянуть на лицо улыбку:

– Я не знаю, на кого именно, но надеюсь, что вам было бы приятно танцевать с ним.

Чентел засмеялась, но Ричард видел, что она по-прежнему озадачена. По счастью, пожилая леди, с которой она до этого беседовала, вдруг произнесла:

– Ради бога, Чентел, перестань строить из себя недотрогу и пойди потанцуй с этим очаровательным молодым человеком, иначе он решит, что ты его боишься.

Сквайр многозначительно кашлянул и вставил свое веское слово:

– В самом деле, музыканты вот-вот снова заиграют, и я уверен, что следующим танцем будет вальс. К большому сожалению, теперь мне придется вас покинуть.