Текст книги "В объятиях Зверя (СИ)"
Автор книги: Сильвия Лайм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глубоко вздохнув, мужчина наклонился к одному из низких кустов, растущих у самой земли, и сорвал широкий зеленый лист. Достаточно большой, чтобы на нем уместилось короткое послание.
Расположив ладонь над изумрудной поверхностью, он тихонько выдохнул. Его губы не размыкались, но из груди донесся низкий тигриный рык. В то же мгновение аккуратные завитки человеческой письменности легли на листок, складываясь в слова. Они вспыхивали огнем, прожигая мельчайшие отверстия, и тут же затухали, создав в итоге крохотное письмо.
Когда спустилась ночь, белый хищник на мягких лапах пробрался в селение, не потревожив ни одну живую душу. Осторожно засунул лист в палатку Мариссы, на короткое мгновение позволив себе посмотреть через щель на девушку.
Оказалось, что, несмотря на поздний час, принцесса не спала. Она неподвижно сидела в самом центре своего маленького жилища, укрывшись вязаным пледом, и, поддаваясь сиянию ее глаз, вода в чаше напротив то сильнее загоралась, то почти совсем затухала.
На какой-то миг тигр забыл, как дышать. Стоило сунуть морду под листья палатки, как в голову ударил насыщенный густой аромат самки. ЕГО самки…
В тот же миг горло сжало спазмом, мышцы напряглись, тело практически завибрировало от дикого нестерпимого желания.
Фьералин зажмурился, стиснув зубы, что есть сил. А затем резко выскочил прочь, покидая селение как можно быстрее.
Это уже совершенно никуда не годилось. После того, как он ощутил в своих руках тонкие, изящные изгибы тела Мариссы, после того, как почувствовал вкус ее страсти, наваждение под названием “принцесса” все сильнее сводило его с ума. И он уже не был уверен, что когда-нибудь сможет вернуться к прежней жизни. К жизни без нее…
Пока он бежал между деревьев так быстро, что ветер свистел в ушах, десятки мыслей проносились в голове. О прошлом, о будущем, о том, что ему предстоит. О потрясающе красивых глазах Мариссы, которые теперь преследовали его повсюду.
Он вспомнил, как после совместного с малышкой пробуждения он обнаружил изменение их цвета. Тот глаз, что имел сиреневый оттенок, стал ярким и насыщенным.
Сперва Фьералин с досадой решил, что это очередной “подарочек” морского Духа. Но теперь все больше и больше приходил к выводу, что все совсем не так. Ведь фиолетовый – наследство ее отца. Наследство крови темных нарр. Возможно, сила ее предков, наконец, пробуждается. Это вполне может быть истиной, ведь основа жизни нарр – сексуальная энергия. И Марисса впервые почувствовала ее. Ослепительная, обжигающая страсть вполне могла стать тем самым толчком, что разбудит вулкан. Марисса так долго этого ждала… Вот только поймет ли это она сама?
Стремительный бег привел тигра на берег Священного озера. Сейчас, ночью, когда температура воздуха немного упала, от воды явственно шел густой пар. Он поднимался в небо молочными клубами, напоминая всякому неосторожному путнику, что даже легкое прикосновение к кристально чистым водам грозит ожогом и болью.
Но Фьералин и не собирался “пробовать водичку”. Об особенностях этого места ему было известно. Поэтому он просто сел на берегу, неподвижно глядя вдаль. И начал ждать. Его коротенькое послание не сможет остаться незамеченным. А большего и не требовалось.
Ночь тянулась бесконечно, но не для эриния, чья жизнь длится гораздо дольше. Он вдыхал свежий морской воздух Эденрейса, наслаждался ласковым светом двух лун, заливающим все вокруг жидким серебром. На Эребе не было ни одной луны. А за десятилетия, что он провел в этом мире, его дух успел привыкнуть к этой призрачной паре, освещающей ночную тьму. Жаль будет с ними расставаться. Но не жальче, чем с его малышкой…
Когда наступило утро, чуткий слух зверя уловил быстрые женские шаги. А легкий бриз донес отголосок запаха… нектара, обжигающего легкие.
Он повернул голову, глубоко вдыхая тонкий, едва уловимый аромат Мариссы. И увидел ее.
Девушка бежала по тропинке, и, когда между ними двумя оставалось не более полусотни метров, их взгляды встретились. Черный блестящий взгляд обсидианового эриния и разноцветный – принцессы. Причем на лице Мариссы читался испуг.
“Неужели она о чем-то догадывается?” – подумал тигр, с любовью разглядывая женскую фигуру. Тонкую талию, длинные красивые ноги, высокую грудь…
Впрочем, закончить мысль он сам себе не позволил. Резко развернулся, бросив взгляд в обжигающие воды смертоносного озера, и, разбежавшись, прыгнул так далеко, как только позволяли сильные мышцы хищного зверя.
Где-то позади раздался женский крик. Но Фьералин уже не слушал. Доли секунд до погружения для него тянулись, словно капли смолы. Он видел под собой зеркальную поверхность воды и гадал, хватит, ли у него времени. Надеялся. Потому что другого выхода не существовало.
Вот-вот над ним сомкнется раскаленная влага, и земная плоть зверя начнет вариться заживо. У него будет всего несколько секунд, в течение которых удастся сохранить тело, став бесплотным эринием. Но долго ли? От Священного озера разило магией, смывающей любое постороннее колдовство. Да и без тела, как он найдет то, что ищет? Ведь его ведет собственное сердце.
Но боялся ли он?
Нет. Ни секунды. Ведь ради женщины, которой удалось разбудить его душу даже спустя столько лет, не страшно разок умереть.
В следующий момент сверкающее зеркало озера сомкнулось над головой тигра, с удовольствием и предвкушением принимая незваного гостя. А затем словно тысячи игл пронзили каждую клеточку его тела. И только кипящая толща воды и собственная несокрушимая цель мешала сыну Ледяных холмов выть и рычать от нестерпимой боли.
Глава 16. Марисса
Принцесса не могла поверить своим глазам. Даже несмотря на проклятое послание, забывая про логику и собственное зрение, Марисса надеялась, что все это неправда и белый тигр ей почудился. Она подбежала к побережью Священного озера, тяжело дыша и испуганно вглядываясь вдаль. Но видела лишь затихающие круги на опасно-спокойной водяной глади.
“Неужели он и правда прыгнул?” – лихорадочно размышляла девушка, пытаясь понять, что все это может означать. А еще – чем это грозит обсидиановому эринию Эреба.
Она нервно погрузила пальцы в непривычно белые, будто выцветшие волосы, и взлохматила их. Потом осторожно скинула легкие плетеные сандалии и резко сунула кончик ступни в озеро.
Тут же крик боли вырвался из груди. Марисса, сморщившись, прикусила собственный кулак, бестолково отпрыгивая назад на здоровой ноге. Затем она обессиленно шлепнулась попой на песок, закрыв лицо ладонями.
Так и есть. Он все-таки прыгнул. Для чего? Неужели он собирается искать там этого малахитового эриния? Но зачем?
Принцесса ничего не могла понять. Но именно сейчас перед ней, как никогда прежде, явственно всплыло видение. То самое, которое показал ей морской Дух в день Посвящения.
“Ослепительно белый тигр в черную полоску лежит на песке. Из его рта сочится кровь, сквозь мокрую шкуру проступают алые разводы. В некоторых местах шерсть слезает пластами, обнажая плоть…”
Марисса зажмурилась сильнее, стараясь не видеть. Не вспоминать. Но все оказывалось бесполезным. Образ погибающего эриния не выходил из головы. И это было страшно.
Да, в глубине души девушка понимала, что по-настоящему Фьералин останется жив. Даже если умрет его телесная оболочка, самому эринию ничего не угрожает. Но, стоило представить боль, которую он испытает при этом, – и хотелось кричать. Стоило на один короткий миг вообразить, что сын Ледяных холмов навсегда покинет Беану, и они больше никогда не увидятся – хотелось прыгнуть в кипяток вслед за ним.
Но, может быть, он сможет выжить? Ведь она не видела его смерть в видении? Может быть, тело эриния все же не такое слабое, как человеческое?
Мариса продолжала надеяться. Но шло время, а тигр все не появлялся. Принцессе казалось, что она насчитала уже не менее десяти минут, а его все не было.
Она уже в кровь искусала губы, поднявшись на ноги и нервно расхаживая из стороны в сторону. Как вдруг на поверхности озера появились пузыри, а затем у самого берега ловко вынырнуло блестящее черно-белое тело.
Эриний одним прыжком оказался на берегу, и Марисса едва не захлопала в ладоши от радости.
Он был здесь! Был цел и невредим! Не успела она подбежать к нему, отряхивающемуся от тяжелой горячей воды, как ее обдало волной обжигающих брызг, а сам тигр обессиленно повалился на бок.
И уже в следующий миг стало ясно: с ним далеко не все в порядке.
Огромный хищник едва дышал. Его пасть была судорожно сомкнута, а зубы стали видны гораздо сильнее, чем обычно. Кожа вокруг морды была сильно обожжена, и губы сомкнуть оказалось невозможно.
– Фьер! Фьералин! – выдохнула Марисса, падая на колени рядом и протягивая руки к белой шерсти, сквозь которую на глазах начала проступать кровь. – Какого дохлого огра ты натворил?! – воскликнула она, боясь прикоснуться и причинить эринию еще большую боль.
Из горла тигра донесся хрип. Дыхание его стало сбивчивым, неровным. Никогда прежде Марисса не видела его таким слабым, беззащитным. Страдающим. Образ старого друга в ее голове всегда был ярким, опасным, диким. Но одновременно и несущим уверенность. Будто рядом с ним можно не бояться ничего.
И от того, что принцесса видела сейчас, ей хотелось плакать. И плакать еще громче, потому что она ничего не могла изменить.
– Ты тут… кое-что обронила, малышка, – раздался хриплый голос зверя, который девушка едва узнала.
Тигр распахнул пасть, и на песок выпал маленький окровавленный рубин. Рубин, который принцесса не могла не узнать.
– Так вот, я решил, что тебе это еще пригодится, – прокашлял он, выплевывая воду с кровью.
Марисса не могла поверить своим глазам. Трясущимися руками она подняла алый камень, ошарашенно глядя на того, кто вернул ей такое сокровище.
– Положи его в рот, – выдохнул он, будто от усталости.
Комок встал в горле принцессы, на глаза навернулись слезы. Прозрачная пелена уже застилала взор, а крупные капли покатились по щекам.
Девушка послушалась, положив камень на язык, с подступающей паникой чувствуя солоноватый привкус крови того, кого она так любила.
В тот же миг гладкая драгоценность растаяла, словно сахарная вата, оставив во рту ощущение чего-то неуловимого, но невероятно вкусного. В груди мгновенно потеплело, словно в сердце зажегся давно потухший огонь.
– Фьералин, – тихо позвала Марисса, глотая слезы и едва касаясь шерсти на белой морде. – Фьералин…
– Твои волосы… – закашлялся вновь зверь, и на миг девушке показалось, что он улыбается.
Она схватила собственные пряди, отстраненно наблюдая, как они чернеют. Уже через пару секунд вернулся их былой цвет. Повсюду, кроме одной пряди спереди они стали такими же, как прежде.
Но какое это имело значение? Принцессе было плевать, как она выглядит. Пусть даже и вовсе полысеет, как огрова коленка! Ведь прямо рядом с ней так ужасно страдал самый важный мужчина в ее жизни.
– Фьералин… – еще раз позвала она, видя что он опять закрыл глаза и затих.
Дыхание тигра едва ощущалось. Грудная клетка поднималась все реже.
Но, повинуясь звуку ее голоса, черные глаза распахнулись. Они уже не были такими яркими, как прежде. Три вертикальных зрачка не блестели сталью. И теперь Марисса видела в них темную ночь Эреба, а не сверкающее серебро двух лун Беаны.
– Никогда не разбрасывайся своей душой, малышка, – еле слышно прошептал эриний, не сводя с нее странного взгляда, наполненного сотней разных эмоций, – она у тебя такая красивая…
Огромная грудная клетка в очередной раз поднялась и опустилась. А затем он закрыл глаза и замер.
Со стороны казалось, что тигр просто уснул. Но Марисса видела, что это не так. Знала.
Она громко заплакала, не сдерживая больше рыданий, как только поняла, что ее зверь больше не очнется. Не заговорит с ней. Не пошутит. И пусть на самом деле он жив, где-то далеко-далеко от этого мира его дух продолжает свой путь, разве это имеет какое-нибудь значение? Ведь для тех, кто остался на этом свете, для тех, кто больше никогда не увидит обсидианового эриния, он все равно, что мертв…
Марисса растирала слезы руками, не видя ничего вокруг, не слыша собственных всхлипов. А они не спешили останавливаться. Девушка осторожно гладила неподвижное тело зверя, и с каждым мгновением, проведенным рядом, становилось только тяжелее.
Но в какой-то момент принцесса открыла залитые слезами глаза и ничего не увидела перед собой. Только желтый песок, впитавший алую кровь.
Еще очень много времени она провела вот так, сидя на коленях рядом с тем местом, где последний раз смотрела в глаза своего любимого. Где ее душа вернулась к ней, надолго превратив сердце в тысячу осколков.
Как Фьералин сумел найти ее осколок? Как он обнаружил маленький рубин среди бесконечности драгоценных самоцветов?
Марисса не имела представления. Вероятно, это еще один из секретов эриния, которые теперь навсегда останутся для нее тайной.
Кажется, она проплакала несколько часов. А потом пришло опустошение.
Принцесса поднялась на ноги и пошла прочь от проклятого озера. Все события последних недель проносились в ее голове, как лента ярких вспышек. Побег, остров, ритуал, Фьералин. Где-то рядом мелькали собственные амбиции, детские обиды и желания, завышенные ожидания. И все это перекрывала одна единственная смерть. Пусть и неполная. Но такая реальная и настоящая для нее самой.
Зачем ей Эденрейс, если здесь нет ничего родного ее сердцу?
Зачем ей магия, если смысл жизни вовсе не в ней?
Зачем ей свобода, если она не может быть с тем, с кем хочет?
Вопросы были слишком сложные, но в одном Марисса теперь была абсолютно уверена. Она не хотела быть нимфой. Ни сейчас, ни две недели назад, когда ее вынудили пройти ритуал. И поступок Фьералина дал ей это понять в полной мере. Ведь именно из-за ее глупости эриний пожертвовал своей возможностью жить здесь. Прошел через боль и смерть.
А стоила ли ее глупость этого?
Не стоила. Марисса бы на его месте не стала себя спасать. Спасать глупую, самоуверенную девчонку, возомнившую о себе невесть что.
Принцесса шла по лесу, не глядя вперед. Она определенно не собиралась возвращаться в селение нимф. Ведь тогда поступок Фьералина совсем потерял бы смысл. А она оказалась бы еще большей дурой, чем была прежде.
Но и как покинуть Эденрейс, она не имела представления.
Впрочем, сейчас в ее мыслях был только эриний. Только его черные глаза, закрывшиеся в последний раз.
Он вернул ей свободу, но как жить дальше? Как жить, зная, что никогда не увидишь человека, дважды перевернувшего всю твою жизнь?
– Мы тебя ищем, дорогая, куда ты пропала? – раздался вдруг сладкий знакомый голос.
Девушка повернула голову и чуть не выругалась так, как было заведено только у конюхов в ее родном замке. Перед ней выросла светлая и тонкая фигура Харры. На лице жрицы застыла озабоченная улыбка, за которой, Марисса теперь прекрасно знала, не стояло ровным счетом ничего.
– Я гуляла, разве в этом есть какая-то проблема? – слабо спросила девушка. После долгих рыданий говорить оказалось сложно.
– Конечно нет, милая. Но мы нашли письмо этого ужасного чудовища в твоей палатке, а затем ты так стремительно исчезла…
Вдруг нимфа нахмурилась, и на дне светлых водянистых глаз словно забурлил море.
– Погоди, что это? – спросила она и резко сделала шаг вперед.
Не успела Марисса отскочить, как Жемчужная приложила свою ладонь к ее сердцу и выдохнула.
– Не может быть… – прошептала она, вглядываясь в глаза принцессы и резко схватив ее за руку. – Как тебе удалось вернуть душу?
Марисса поморщилась. А от прикосновения женщины у нее в голове мелькнуло странное воспоминание, будто Харра уже вот так хватала ее. Только девушка не помнила, когда.
– Я ничего не… – попыталась отвертеться принцесса. Но жрица резко и зло перебила:
– Не ври мне! Я вижу тебя насквозь! Твоя душа на месте!
Это было так непохоже на вечно спокойную нимфу, что девушка сперва опешила.
– Так вышло… Я… больше не жена морского Духа…
Жрица прищурилась, и Марисса явственно ощутила, как от нее веет глубинным холодом. Запало водорослями.
– Это эриний тебе рассказал про жен? – спросила она скорее риторически. – Значит, он и вернул душу…
И вдруг ее лицо резко переменилось, вновь став мягким, как зефир. Она улыбнулась и, слегка ослабив хватку, но все же не отпуская девушку, сказала:
– А где сейчас Лин, дорогая? Он может сделать это доброе дело и для меня?
Глаза принцессы округлились.
– Я думала, тебе нравится быть нимфой…
Харра пожала плечами, еще шире улыбаясь.
– Нравится, дорогая. Нравится. Но я уже так стара и скучна, что наверняка мой осколок только отягощает Духа. Я бы забрала его обратно…
– Лина больше нет, – оборвала ее Марисса, желая как можно быстрее развеять надежды женщины. Но от произнесенных слов стало невероятно горько, а в горле встал комок.
Жрица некоторое время молчала, обдумывая услышанное. Она даже отпустила девушку, глубоко вздохнув. Судя по всему, она несколько расстроилась. Впрочем, на безмятежно бледном лице это почти не отразилось. Через мгновение она снова улыбалась и выглядела добродушнее прежнего.
– Харра, я хочу уйти из Эденрейс, – проговорила принцесса, надеясь, что Жемчужная, наконец, успокоилась. – Даже если для этого потребуется потерять память. Я больше ничего не должна Духу. А значит, мне нечего здесь делать.
Жрица посмотрела на нее странным холодным взглядом.
– Боюсь, это невозможно, дорогая, – прозвучал ледяной ответ. – Ты нарушила договор. Оскорбила дар морского Духа. Никто еще не проявлял такого неуважения.
– Но я не… – попыталась оправдаться девушка, уже ища возможность сбежать.
– Тебя не взял разлом, куда ты “случайно” провалилась. Так возьмет жертвенный кинжал, – улыбнулась она. И на этот раз губы женщины сложились в оскал. – Если б я знала заранее, что так получится, даже не мучилась бы, выискивая повод от тебя избавиться.
Сердце принцессы забилось в груди загнанным зверем. Внезапно в голове вспыхнуло болезненное воспоминание. Она идет с Харрой по нехоженой тропе, жрица заходит ей за спину и через мгновение толкает в огромный овраг, откуда клубами валит зеленый яд.
– Так ты хотела меня убить? Но зачем?.. – выдохнула она, не понимая.
– Потому что ты вздумала перейти мне дорогу, – зло бросила блондинка, и лицо ее перестало быть красивым. – Потому что ты решила, что умнее и красивее меня.
– Но я так не решала! – воскликнула Марисса, совершенно сбитая с толку.
Но Харра уже схватила ее за руку и потащила прочь, зло усмехнувшись.
– И уже не решишь, – бросила она на ходу, посмеиваясь.
– Ты – сумасшедшая… – прошептала Марисса, вырываясь.
Но все было бесполезно. Хватка жрицы отличалась поразительной твердостью.
Недолго думая, принцесса решила напасть. Она с легкостью вспомнила все уроки рукопашного боя, которые ей преподал в свое время учитель в Пангирии, резко развернулась и схватила нимфу за шею, пытаясь сделать удушающий прием.
Но, видимо, судьбе не было угодно, чтобы в этот день принцесса сумела победить.
Харра ловко увернулась, а в следующий миг девушка услышала ее тягучий, как смола, напев. Он затекал в уши, словно сахарный сироп. От него непривычно болела голова.
Принцесса понимала, что происходит. Жрица не впервые использует магию внушения на ней. Да еще и самую быстродействующую: пение. Но только сейчас это колдовство стало приносить физическую боль.
Марисса зажмурилась, закрывая ладонями уши, и застонала. Но звук все равно проник в голову, заставив подчиняться. Забыть собственные желания. Быть покорной.
Уже через пару секунд ее никто не держал. Она сама шла следом за своей убийцей, не понимая, что происходит.
В мыслях было предательски тихо и спокойно.
Очнулась от забытья девушка уже в селении. Она сидела в небольшой клетке из старого ржавого металла. Тоже, наверняка, поднятой с морского дня. Толстый замок перекрывал ей выход, а солнце давно садилось за горизонт.
Рядом караулила одна из нимф, безмолвным стражем расположившись у двери. Принцесса не знала эту девушку, но, кажется, ее звали…
– Лисса, что случилось? – проговорила пленница, оглядываясь по сторонам.
– А разве не видно? – с легким пренебрежением ответила та.
Не повезло. Она явно была на стороне Харры и не питала никакой приязни к принцессе.
– Почему я в клетке?
– Верховная сказала, что ты нарушила священный ритуал, растоптала дар великого Духа, унизила всех нас.
Голос нимфы звучал угрожающе. Она и правда верила в то, что говорила.
– Но я не делала этого…
– И ты не вырывала из рук нашего божества свой осколок? Не заставляла хитростью вернуть тебе душу, при этом не отдавая дар Духа обратно? – едко бросила стражница. – Ты – обманщица. Присвоила нашу силу, ничего не дав взамен…
– Но я ничего не присваивала, – возмутилась Марисса, впрочем, уже понимая, что спорить бесполезно.
Зато теперь ей пришла в голову интересная мысль: выходит, магия нимф до сих пор при ней…
Это нужно было непременно проверить.
– Завтра утром тебя казнят, – закончила девушка без капли сочувствия.
– Казнят?! – ахнула Марисса, резко собираясь с мыслями.
Выходит, у нее совсем мало времени, если она хочет остаться в живых.
– Да, Дух получит твое тело, раз ты забрала то, что принадлежит ему.
Плохо. Очень плохо.
А еще невероятно обидно. Фьералин не за тем возвращал ей душу, чтоб она так бездарно погибла. А сама принцесса вообще совершенно не собиралась оставлять на Эденрейс свои бренные косточки.
Дальнейший разговор не просто не клеится, а еще и не имел смысла.
Через пару часов солнце совсем закатилось за горизонт, а Марисса окончательно искусала все губы от нервов. Нужно было придумать, что делать, и срочно.
Кроме того, принцесса все сильнее злилась. Она вспоминала собственные слова и поступки, вспоминала, как, порой, была груба или резка. Собственная самоуверенность и дерзость стали казаться ей просто кощунственными на фоне поступка, который совершил Фьералин ради нее. Разве стал бы он проходить через такие мучения просто ради того, чтобы вернуть дочь своим друзьям? Стал бы хоть кто-нибудь заживо вариться в кипящем озере ради дружеского долга?
Конечно, нет. Да и Фьералин ничем не обязан ее родителям. Она читала старые хроники. Это скорее ее отца, короля Пангирии, в некотором роде можно было назвать должником за ту помощь, что эриний оказал в годы его восхождения на престол.
А значило это только одно. Тигр отдал свою жизнь на Беане только за то, чтобы исправить ее ошибку. Чтобы открыть ей глаза и показать, насколько она была неправа.
Осознание этого больно ранило сердце, будя где-то в глубине души новые и неизвестные ей прежде чувства. И одним из этих чувств была ярость. Злость на саму себя и нимф, которые теперь удерживали ее силой, сводя на нет всю жертву ее эриния.
Марисса сжала кулаки, больно впиваясь ногтями в кожу, глядя, как безмятежно восходят в небе обе серебристые луны. Ее тюремщица будто бы и не выказывала признаков усталости. Но принцесса знала, что это не так. Все нимфы после захода солнца, как правило, впадали в состояние сильной сонливости. Это было как-то связано с луной и ее влиянием на приливы и отливы Сапфирового моря. Но большего принцесса не знала.
Сразу после ритуала она и на себе начала ощущать это. Однако чем меньше времени нимфа провела на Эденрейс, тем слабее действовала магия острова. Она вместе с несколькими десятками других молодых девушек ночью вполне могла выдержать пару часов без сна. Теперь же, после того, как Фьералин освободил ее от брачного договора с Духом, все чары окончательно пали.
А вот та несговорчивая красотка, что охраняла ее заключение, судя по всему, была гораздо старше, чем кажется. Как только лунные диски выплыли из-за горизонта, у нее начали слипаться глаза.
Марисса уже начала радоваться, что вот-вот избавится от тюремщицы. Тогда осталось бы только как-нибудь открыть клетку и выбраться.
Но, несмотря на очевидную сонливость, нимфа проявляла чудеса стойкости. Она больно шлепала себя по щекам, периодически начинала приседать, а под конец даже решила немного станцевать.
– Прошу, прекрати эти кривляния, а то у меня сейчас глаза вытекут, – зло бросила принцесса, отчаявшись увидеть, как засыпает стражница.
Нимфа хмыкнула в ответ.
– Я бы прекратила, честное слово. Будет жаль, если ты не увидишь собственную казнь. Но я не могу позволить себе уснуть, когда на меня возложена такая важная миссия. Охранять предательницу.
Марисса глубоко вздохнула. Когда-то она считала нимф чистосердечными и, где-то в глубине души, несчастными девушками.
Теперь ей открывалась и другая сторона.
Но самое ужасное было не это. Принцессу невероятно злила вовсе не подлость бывших сестер. А тот факт, что она так и не сказала своему тигру ровным счетом ничего. Даже банального: “Спасибо”. Каждая ее мысль, каждое трепетное чувство остались под замком. А ведь она так много испытывала, так много хотела бы поведать ему перед расставанием…
Перед расставанием, на которое она совершенно не была согласна.
Принцесса сжала кулаки и резко встала. Что-то в глубине ее души отчаянно рвалось наружу. Гнев, отчаяние, тоска, боль утраты. И это странным образом придавало сил.
– Эй, милая… – тихо позвала она через клетку свою тюремщицу. Слова полились сами, интонация стала мягкой и тягучей, как жидкая пастила.
Нимфа резко обернулась, замерев. Ее нелепый танец оборвался на самой смешной точке. Но Мариссе было не до смеха. Все внутри нее клокотало. А душа кричала и рвалась наружу. Прочь из старой ржавой клетки.
– Что ты сказала? – не поняла тюремщица.
– Подойди ко мне, – также тихо и вкрадчиво говорила принцесса, не отводя взгляда от своей… жертвы?
Нимфа, словно не веря, что делает это, плавно переставила ноги, приблизившись.
– Что тебе надо, предательница? – немного неуверенно спросила женщина.
– Я хочу спеть тебе песню, – почти шепотом выдохнула Марисса, чувствуя, как покалывает ладони от магии, заструившейся по венам.
Дар морского Духа все еще был при ней. Каждой клеточкой тела она чувствовала легкую вибрацию. Словно дуновение бриза, словно рябь на поверхности воды.
Но теперь это не радовало принцессу. Несмотря на то, что ее внушение очевидно сработало. Несмотря на то, что сила оказалась столь велика, что даже нимфу удалось зачаровать, Марисса не улыбалась. Ей было горько, потому что цена ее дара оказалась слишком велика.
– Я непременно послушаю, – вяло отозвалась стражница, остекленевшим взглядом посмотрев на свою заключенную.
И принцесса запела. Тихо и заунывно старую детскую песенку, которая так удачно подошла к моменту:
“…слышишь шорох в темноте?
Так ползет змея порой,
Так сползает в море тень,
Дверь мою скорей открой…”
Стражница сонно моргнула и протянула руку к клетке. Монотонно подергала за решетку и вдруг отошла в сторону.
– Проклятье, у тебя нет ключей?! – воскликнула Марисса, топнув ногой.
Действительно, откуда у обычной стражницы ключи от клетки? Наверняка они у Харры. Уж Верховная ее просто так не отпустит. Сумасшедшая столетняя старуха…
Но вдруг стражница вернулась, неся в руках толстую палку. Пока принцесса недоуменно наблюдала за ней, та вставила деревяшку в загогулину замка и с нечеловеческой силой дернула.
Замок скрипнул и упал к ногам бесполезной ржавой железкой.
Марисса, как можно скорее, выскользнула из клетки, опасливо сторонясь одурманенной нимфы. И уже хотела броситься прочь, как та схватила ее за руку и с широко раскрытыми глазами попросила:
– Спой еще…
Принцесса не поверила своим ушам, внимательно вглядываясь в женщину.
Щеки стражницы пылали, это было видно даже при лунном свете. Губы восторженно приоткрылись и заблестели, облизанные пересохшим языком.
Беглянка прищурилась и вдруг почувствовала нечто удивительное. Через ладонь, которой ее держала нимфа, в ее руку словно проникали маленькие молнии. Они обжигали, делали кровь горячее. И очень быстро затухали, не находя отклика в сердце Мариссы.
Сперва девушка ничего не могла понять. И жаль, что она не могла в этот момент посмотреть на себя со стороны. Тогда ей было бы видно, как опасно светится в ночи ее сиреневая радужка, что совсем недавно стала такой же яркой и насыщенной, как у отца. Как у всех представителей расы темных нарр.
– Чего ты хочешь? – спросила принцесса осторожно, догадываясь, что ответит нимфа, но все еще не веря.
– Хочу дотронуться… Ближе… – прошептала охранница, стараясь подойти вплотную к беглянке.
С каждой секундой девушка все отчетливее ощущала жар, распространяющийся от нимфы. И с удивлением узнавала его. Это была чужая страсть. Сексуальная энергия, которая у этой дочери морского Духа пахла водорослями, солью и мокрым песком.
Марисса передернула плечами, сбрасывая наваждение. Ей не нравилось нездоровое внимание нимфы, но вдруг появившийся странный зуд в ладонях все усиливался, перекидываясь на все тело. Вызывая навязчивое желание чего-то…
Повинуясь инстинкту, принцесса осторожно положила руки на щеки одурманенной женщины, глядя прямо в широко раскрытые глаза. И отпустила самоконтроль. Расслабилась, позволяя энергии струиться по телу так, как той хотелось.
В тот же миг стражница выдохнула, закрывая глаза, и стремительно бледнея. Ее грудная клетка тяжело вздымалась еще пару секунд, а потом она без чувств упала на мягкую траву, сонно засопев.
Марисса недоуменно посмотрела на собственные ладони. У нее во рту застыл привкус морского песка, а в теле ощущалась удивительная легкость и свежесть. Словно она только что проснулась, и впереди новый день.
Принцесса сразу поняла, что произошло нечто особенное. Она уже догадывалась, что, похоже, сила ее предков неожиданно начала пробуждаться. Но обдумывать и радоваться было некогда. Тем более, Марисса и сама не знала, как реагировать на такой сюрприз. Ведь она так много лет мечтала о магии, так много лет хотела быть похожей на собственную семью, что теперь чувство непонимания и странной пустоты заполонили ее целиком.
Не задерживаясь на месте “преступления”, принцесса последний раз глянула на спящую глубоким сном бывшую “сестру” и побежала прочь. Деревья мелькали вокруг призрачными тенями, пока у нее в голове обретало четкость и ясность лишь одно желание. Настоящее желание, за исполнение которого можно было свернуть горы.
Марисса хотела увидеть Фьералина. Чего бы это ни стоило. Какую бы жертву принести не пришлось. Возвращаться домой было слишком рано.
Безусловно, она понимала свою вину и ответственность перед родителями. И однажды она вернется и объяснит свой поступок четко и ясно. Но это будет потом. После того, как эриний Северных холмов услышит слова ее благодарности.
Но как она собиралась с ним встретиться? Ведь на Беане его тело погибло. И вряд ли в этой жизни они смогут встретиться.
Теперь, где-то далеко-далеко на чужой земле, в холодных снегах Эреба ее тигр бродит один. Вспоминает ли он о ней? Или его жизнь полна других приключений?
