Текст книги "1933 г. — мор без голода"

Автор книги: Сигизмунд Миронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Сигизмунд Миронин
1933 г. – мор без голода

1. Введение

Причина, из-за которой я не стал дожидаться конца работы над нашей новой книгой про «Голодомор», а решил-таки опубликовать отдельную статью, следующая. Сразу после новогодних праздников 2009 г. апелляционный суд Киева признал Сталина в числе семерых человек виновными в организации геноцида украинцев в 1932–33 годах [14]. Быстро же они вершили суд, ведь это дело было передано в суд только в конце декабря 2009 г. По словам президента Украины, в ходе следствия собрано 3856 документов, которые свидетельствуют о том, что голодомор был запланирован в кабинетах коммунистической партии и государственной власти. В ходе следствия также найдено 857 мест массовых захоронений в результате геноцида [12] (Было бы очень интересно посмотреть на эти документы и массовые захоронения, узнать, кто был экспертом, как вскрывали, как определяли возраст захоронения – С.М.).

В унисон с украинскими националистами печально известный журналюга А. Подрабинек разразился очередной статьей с осуждением Сталина и «Голодомора» [10]. Но как отмечают критики, обсуждавшие данную статью на либеральном форуме [21], это не более чем очередное повторение демшизы. Цитирую: «Сильнейший напор фантазии и полное отсутствие знаний… Автор решил не мучаться, а скопировать фотки из довольно известного прибалтийского фильма „Советская история“ снятого не так давно. Что же мы видим на них. 1 и 2 фотография, это голодающего Поволжья, 20-е годы. Сделано американцами. Фото довольно известные и их происхождение вопросов не вызывает. 3 и 4 – раскадровки из фильма „Год Ужаса“ снятого нацистами где в роли советских солдат выступили латышские бравые парни. Кстати трупы настоящие и были „одолжены“ из одного из конц. лагерей. Неплохой задел в качестве иллюстрации голода на Украине, используют фото голодающих в России и нацистский фильм. На очереди речи Геббельса и Майн Кампф. Так держать». В результате эти истеричные манипуляции нередко дают обратный эффект – события 1932–1933 гг. стали издевательски называть словом «хохлокост».

Мошенники и идиоты действительно заслуживают издевательств и, прямо сказать, существенно большего. Но в целом смеху тут мало – в результате определённых событий погибли люди. Много людей. Как это случилось, по какой причине и был ли в этом кто-то виновен персонально? Было ли это результатом целенаправленных действий, непреднамеренными последствиями или результатом стечения обстоятельств. Я несколько лет исследовал эту тему и теперь, уверен, наконец, нашёл ответ.

Что касается пути к моим выводам, то дело было так. Я написал и опубликовал свою книгу «Голодомор на Руси», исходя из догмы, что голод в 1933 г. был. Догма эта была введена в оборот украинскими националистами и американским исследователем Таугером. Эта догма базировалась на посылке, что, если умерло добавочное количество людей, то должен быть голод. Версия Таугера была в том, что голод все-таки был вследствие неурожая. Неурожай же случился вследствие сочетания неблагоприятных факторов, среди которых не было засухи.

Мой соавтор по книге «Мор без голода» И. И. Чигирин обратил внимание на обилие пищи в голодающей Украине летом 1933 г. и воровство и контрабанду руководителей Украины [45]. Голода не было.

Эти две версии противоречили друг другу. Новое прочтение темы возникло тогда, когда я решил проверить подлинность бумажки, отчета о смертности, которую нашли в центральном архиве, и которую опубликовал Чигирин. На эту же бумажку ссылался Кульчицкий. Поэтому для того, чтобы найти истину, мы объединили наши усилия. Основной для объединения стало моё сомнение в одной архивной бумаге, касающейся смертности на Украине в 1933 г., опубликованной в книге Чигирина. В той рукописной составленной не по форме, на довольно свежей по отношению к остальным бумагам в данной папке, бумаге указано, что в 1933 г. избыточная смертность на Украине составила около 1,4 млн. человек.

Итак, статью я написал по двум причинам: 1) из-за плясок демшизы на костях погибших в 1932–1933 гг., 2) уж больно скорым оказался суд над устроителями «Голодомора», где в числе виновных вдруг оказался И. Сталин. Кроме того, впереди выборы президента Украины и люди там должны знать правду.

2. Была ли повышенная смертность?

Сначала нас заинтересовали реальность цифр сверхвысокой смертности на Украине. Так называемая «экспертиза» Института демографии и социальных исследований имени Птухи Национальной академии наук Украины показала, что в результате совершенного геноцида в Украине погибли 3,941 миллиона человек [14]. Верить этой цифре нет никаких оснований. Дело в том, что книги памяти жертв голодомора, издаваемые во всех украинских областях оказались фальсифицированными. В одних случаях в книги заносили живых украинцев – согласно спискам избирателей. В других случаях в книги попадали умершие не от голода, а попавшие под лошадь, спившиеся и пр. В некоторых книгах в качестве жертв голода зачислены 95-летние старики, в чьих заключениях о смерти значится «умер от старости». В одесскую книгу занесены конкретные лица, умершие, например, от алкоголизма, убитые быком, бандитами, погибшие поездом. В Луганской области в списки «жертв голодомора» внесены группы людей, погибших в шахтах. Некоторых даже записали дважды и такое случается повсеместно. Дело доходит даже до комичных случаев – так в августе 2009 года стало известно, что в селе Андрияшевка Сумской области, составляя списки «невинно убиенных», местная чиновница использовала список сегодняшний избирателей, зарегистрированных в селе [9, 18, 19 34].

Ну ладно, украинские националисты, по своему обыкновению наврут с три короба. А как на самом деле? Действительно ли была избыточная смертность в 1933 г.? Суммарная табличка смертности, которую опубликовал Чигирин и, видимо, использовал Кульчицкий, взята в РГАЭ. Расчеты проведены на основании таблицы № 3 (ЦГАНХ СССР, ф. 4372, оп. 92, д. 161). Таблица датируется февралем 1939 года. Составлена она в Госплане СССР.

Поэтому первым нашим шагом была проверка утверждения, были ли добавочные жертвы в 1933 году. Первым делом мы пошли в Государственный Архив на Б. Пироговской и вместе проверили, действительно ли на Украине была указанная избыточная смертность в 1933 г. Как показала наша перекрестная проверка архивных данных – три совершенно независимые друг от друга бумаги в – в 1933 г. избыточная (выше обычного для тех лет уровня) смертность составила 1 миллион 385 тысяч человек.

В архивных материалах я обратил внимание на очень точный учет всех умерших, что совершенно противоречит утверждениям известных дем. публицистов (увы, учеными я их назвать не могу) Кондращина и Кульчицкого, что отчетность в СССР занизила цифры смертности. Они говорят неправду.

Точность учета была исключительная, но не все материалы имеются в архиве. Если не было данных по району, то это было связано с отсутствием специалистов-учетчиков. Все не сделанные во время данные потом доделывались и досылались.

В архиве имеются даже совсем пожелтевшие простыни-отчеты по областям (районам) и месяцам. Подделывать их, специально старить бумагу и т. д. нет никакого смысла – трудозатраты были бы огромны. Рапортички и прочие бумаги настолько подробные (по возрастам от 0 до 90 лет через каждые десять лет), а фактура настолько древняя (по описаниям листов и видимым переживаниям их заполнявших можно написать отдельный рассказ), что говорить о каких-либо подделках, даже самых искусных, язык не поворачивается. Цифры складывались путём арифметического сложения, как и полагается в при статистическом учёте. Такие же данные есть по каждой республике.

В начале 30-х советская статистика была уже довольно централизованной. Практически все отделы регистраций в СССР (особенно в европейской его части) работали слаженно. И это видно из единых шаблонов, по которым заполнялись регистрационные карточки умерших. Обязательно указывался возраст (примерный, если неизвестен точный), официальная причина смерти, происхождение и, что немаловажно, национальность.

Как указано в архивном документе [42], отражающем смертность сельского и городского населения Украины в 1933 г. умерло сельского населения 1 678 162 человек, городского – 230 745 человек, что в сумме дает 1 908 907. В среднем же в год на Украине умирало за последние 5 лет в среднем умирало на Украине по 522,2 тыс. человек [43]. Получается, что в 1932–33 гг. умерло (668,2 + 1908,907) – 1044,4 тысяч за два года. Следовательно, за 1932 и 1933 гг. избыточно умерло 1532,7 тысяч человек.

Итак, архивные материалы точно доказали, что сверхсмертность была. Конечно, число погибших было не таким, как насчитали украинские «эксперты», но люди умирали все же гораздо чаще, чем обычно.

3. Странное время для смертей

Но это ещё не все странности со смертностью. Важный вопрос – когда проявилась избыточная смертность? Стали смотреть, когда умирали так называемые голодающие. А вот тут нас ждёт сюрприз – пик избыточной смертности пришелся на июнь [45, 46]. Люди умирали в основном в июне 1933 г., когда уже в апреля на Украине полно зелени.

Пик летней смертности с апреля по июль с максимумом в июне был бы естественным для России, где сев возможно производить только в середине – конце мая, а первый урожай чего-то иметь в июле. Но на Украине посев начинается в первой половине марта-апреля, а в некоторых местах даже в последних числах февраля. Май – это месяц, когда вопрос об отсутствии еды перед украинской деревней не стоит вообще. В июне на Украине уже полно молодой картошки.

Кстати, то же самое случилось в Центрально-Черноземном районе. Загоровский [11] подробно проанализировал смертность в Центрально-черноземной области. Там пик смертности также приходится на июнь-июль. Он пишет. «Весной 1933 г. масштабы смертности начали быстро расти. Первое резкое увеличение смертности произошло в марте 1933 г.: за месяц смертность сельского населения увеличилась на 21 %. Вторично рост смертности в деревне был зафиксирован в мае 1933 г.: за месяц он составил 37 %. В июне 1933 г. показатели смертности взлетели до чрезвычайно больших высот: за месяц количество умерших в сельской местности увеличилось на 76 %. В июле 1933 г. смертность населения в селах и деревнях Центрального Черноземья поднялась до своего абсолютного пика, прибавив еще 17 %. В целом с января по июнь 1933 г. смертность сельского населения увеличилась на 262 %.» То есть пик смещен на один месяц по сравнению с Украиной.

Если бы люди умирали во время или сразу после голода, от непереваривания пищи после голода, то пик смертности должен был прийтись на апрель-май, резко падая в июне. Даже если допустить, что смертность была связана с необратимыми изменениями в организме – повреждение желудочно-кишечного тракта после голодания и неспособность усваивать пищу, то все равно июль-август слишком поздно для этого, такие люди к июню уже должны умереть или спастись. Июнь слишком далек от конца зимы – почти 3 месяца.

Очевидец украинского голода М. Долот описывает голод 1932 года, когда особых жертв ещё не было (избыточная смертность составила примерно 100–150 тыс). Он пишет, что уже к лету 1933 г. голод прекратился. Да, именно так и должно быть, если развивается классический голодный сценарий.

Но в 1933 годы с первых чисел марта идут доклады о том, что народ потянулся в колхозы и честно работает – поскольку в качестве основного средства помощи (помимо адресной конкретно обнаруженным голодающим) были использованы колхозные столовые для работающих.

То есть распределение избыточной смертности на Украине и в Черноземной зоне РСФСР крайне необычно, если посчитать это прямым недостатком продовольствия из-за последствий неурожая 1932 г.

Почему же именно на июнь пришёлся пик смертности, а не на март-апрель, как должно было бы быть, если бы смерти были вызваны только голодом? Ведь к маю в деревню поступил семенной материал и его можно было хотя бы немного поесть?

Почему голодные люди в июне и даже июле шли в города и там умирали, а не пытались найти еду в деревне, где уже появилась зелени, картофеля и других продуктов, выращиваемые в огородах весной? Почему они двинули в Киев – ведь, опухшие трупы умерших находили в Киеве в июне? Почему люди умирали, когда казалось, что беда миновала? Какие обстоятельства стали причиной трагедии? Кто в ней виноват?

Нас заинтересовало это очень странное распределение добавочной смертности по времени.

4. Был ли неурожай и был ли голод?

А был ли голод? Ведь голода вообще-то не должно было быть. По данным большинства исследователей и как показали архивные материалы, в 1932 г. засухи не было. Как показала биологическая оценка урожая, проведенная на полях частников, колхозов и совхозов, урожай должен был составить 69 млн. т. Урожай с 1932 г. рассчитывался, согласно распоряжению Колхозцентра от февраля этого года, с помощью биологического метода («метровки») – делалась случайная выборка участков поля и обмолот в этих участках поля. Затем производился пересчет будущего урожая на все поля.

Также применялся так называемый «сплошной перечет» – после окончания обмолота определялся «амбарный» урожай, который делился на площадь. В данном случае – бралась не выборка, а, скажем так, полная перепись. Но, для отдельных сортов применялась именно метровка [49, с. 75].

Разница в том, что метровка всегда давала завышенные оценки по сравнению с «амбарным» урожаем (поскольку не учитывались потери при сборе и меньше были потери при обмолоте) – разница была порядка 10–20 % [4]. Как пишет хорошо знающий экономику СССР П. Грегори [48], по данным же биологического метода, собрали 69 млн. т. Долгое время цифра собранного урожая в 69 млн. т была официальной. Именно этой цифрой оперировал Сталин и другие советские руководители.

Все изменилось тогда, когда огромную работу в архивах провел американский исследователь М. Таугер. Изучая отчеты о собранном урожае, отправленные крестьянами-единоличниками, колхозами и совхозами, в статистические органы, Таугер пришел к парадоксальному выводу. Он подсчитал, что, по официальным данным, в СССР было собрано всего 50,1 млн. т зерна – это существенно меньше, чем давала погрешность «метровки». Здесь же потерялось около 19 млн. т. зерна. Вопрос – куда делись почти 20 млн. т. зерна? Такое обычно случается при засухе. В своей книге я уже разбирал вопрос – была ли засуха. Как и Таугер, я пришел к выводу – засухи не было [37]. Об этом же свидетельствуют архивные материалы.

Тогда Таугер предположил, что раз не было засухи, то урожай был испорчен вредителями зерновых культур таким как ржавчина, головня, спорынья, насекомые, грызуны и пр. Таугер сделал вывод (которому я в то время безоговорочно поверил): на Украине был неурожай, вызванный сочетанием необычных условий, вследствие неурожая возник голод, приведший к смерти 1,385 млн. человек.

Сначала я согласился с Таугером, но потом понял, что он в корне неправ: неурожая как такового на Украине не было. Действительно, по подсчетам Таугера, в 1933 г. собрали 50 млн. т. и при таком урожае будто бы развился голод. Если мы разделим это зерно на все население СССР, то на одного человека в год придется 300 кг зерна, то есть чуть менее 850 г зерна в день. Это более чем достаточно для выживания.

Странно – 35 млн. т зерна, собиравшиеся в годы Великой Отечественной войны, голода не вызвали [36], а 50 млн. т собранного в закрома зерна вдруг дали голод. Тогда спасала картошка. Почему же тогда украинские крестьяне не сажали картофель в 1932 г.?

В своей книге «Голодомор на Руси» я приводил данные о том, как питались в городах. Там тоже съедали немногим более 800 г зерна в день. То есть явно город советскую деревню не объедал.

В деревне же ситуация должна быть намного лучше если же принять во внимание рыбу, ежей, сурков, крыс, тушканчиков, собак, зелень, свежую картошку и т. д… вся эта живность и зелень может быть съедена. Можно есть дубовую кору и всяческие коренья – неприятно на вкус, конечно, но выжить на этом возможно – ведь голод на Руси случался не в первый раз и люди, которые знают, что в таких случаях делать несомненно были – они есть и сейчас, но об этом почему-то все забывают.

Очевидец голода М. Долот [31] чётко описывает ситуацию, когда после голода появилась пища в огородах: «К концу мая 1933 года голод пошёл на убыль». Он свидетельствует, что власти сумели «обеспечить трудоспособных членов колхоза необходимым продовольствием, чтобы они могли работать».

Из Центра за счёт страдавших от голода краёв и областей СССР за период с 19 марта 1932 г. по 4 июля 1933 г. [Данные Особых папок Политбюро ВКП (б)] на Украину было поставлено более одного миллиона тонн зерна и продовольствия. Но смертность на Украине была намного выше. Кроме того в 1933 г. (я уже писал об этом в своей книге [37]) СССР резко снизил продажу зерна за рубеж.

Более того, численность только крупного рогатого скота на Украине лишь по колхозному и крестьянскому секторам на 1 июля 1933 г. составила 3 миллиона 780 тысяч голов. Это говорит о том, что не происходило катастрофического забоя скота, когда отчаявшиеся от голода люди съедают буквально всё.

И. Чигирину [46] удалось установить, что на Украине в 1933 году было добыто значительное количество рыбы, выращенной в прудовых хозяйствах, а также выловленной в Чёрном море и в многочисленных водоёмах. Эта богатая белком пища также была неплохим подспорьем для пропитания.

Итак, на Украине не только не было такой нехватки продовольствия, которая бы могла привести к голоду, но даже если бы недостаток продовольствия и был, смерть этих миллиона с лишним человек пришлась на период, когда недостатка питания уже не было.

Но, раз не было неурожая, то не должно было бы быть и голода. Почему же все заявляют о голоде? Почему тогда при приведённых фактах в 1933 г. на Украине от чего-то добавочно погибло 1 миллион 385 тысяч человек? Почему имеются такие странные расхождения между подсчетами урожая, выполненными Таугером и Советским Правительством?

5. Сверхсмертность не была связана с инфекционными заболеваниями

Итак, на Украине в 1933 г. умерло добавочно почти 1,4 млн. человек, но голода не должно было быть. Но если смертность была, а нехватки зерна не было, то возникает закономерный вопрос, почему умерло такое большое число людей?

Одной из причин увеличенной смертности могло бы стать перенапряжение на сельхозработах. Действительно, вполне может быть, что колхозники умерли после сверхтяжелой работы. Колхозники умирали прямо в полях за работой… Май-июнь – сезон работ. На ослабленный организм падают большие нагрузки. Естественно, что он не выдерживает. Что в этом удивительного? Но это лошадь можно загнать, а человека нет. У него другая организация – хотя очень редкие случаи имеются (например после марафона). Никакой массовости здесь быть не может. Есть и другой важный момент – собственно смерти от голода предшествует «лежка». Длительная. Кроме того, данная гипотеза никак не объясняет, почему большинство погибших опухало.

Современники нередко сообщают, что крестьяне перетравились травой и ранними фруктами, выходя из голодовки. Однако и в Ленинграде часто ели черт-те что, но отечная форма голодания (см. ниже) практически не встречалась, так как зерно для муки было вывеяно и проверено государством. А вот кахексия (дистрофия) была самая распространенная.

Люди могли «опухать» от вынужденного употребления суррогатов. Вот интересный документ [16]. Указывается там следующее. Опухали те рабочие, которые питались суррогатами. У одного дети ели собачье мясо. Явно никто свежесть его не контролировал. Или дети пили фруктовый чай. Что они ели, тоже никто не контролировал. Рабочим давали немного хлеба и те, кто просто голодал, не опухали. Приведя данный документ, один из антисталинистов пафосно заявил: «Наших соотечественников вынуждали есть суррогаты, падаль и трупы. Они умирали миллионами от такой жизни». Я на это отвечаю – Как это вынуждали? Можно было просто не есть эти суррогаты. Почему в СССР урожай был чуть более 30 млн. тонн и не было никакого массового опухания. Это на 20 млн. меньше чем насчитал Таугер. А голода не было.

И на Украине и в РСФСР смертность от болезней сердца была больше, чем смертность от недостаточности питания и недоедания. Например, в 1933 г. в Курске всего умерло 3417 мужчин и 2805 женщин. От болезней сердца – 378, от истощения и неполноценного питания – 343 человека. А ведь Курск находится в центре Центрально – Черноземной зоны, которая пострадала от голода.

Мы полезли в архивы, стали смотреть списки умерших по категориям и нашли, что от недоедания и от истощения, были две такие нозологические формы среди 58 учитываемых нозологических форм и причин смертности, которые использовали врачи для постановки причин смертности, истощение и недоедание составили менее 2 %. Обнаружилось обычное повышение по всем 58 нозологическим формам, но особенно было увеличено число больных с поражениями печени.

Затем нам на ум пришла гипотеза П. Краснова [35] о том, что была резко увеличена инфекционная заболеваемость. П. Краснов выдвинул предположение о том, что смертность от голода была небольшой, люди же умирали в основном от эпидемии тифа. К сожалению, ссылок, указывающих на наличие столь крупных эпидемий на территории СССР в то время, автор не приводит. П. Краснов пишет: «… в 1930–33 гг. по территории СССР прокатилась жестокая эпидемия тифа, бича того времени и непременного спутника массовых миграций. Отличить сейчас погибших от тифа и от голода невозможно, скорее всего, это несколько сот тысяч человек, возможно до 1 миллиона.»

Рассмотрим эту версию. Может быть и правда люди мёрли от инфекционных заболеваний? При рассмотрении причин смертности в 1932–1933 гг. следует особо отметить: некоторые исследователи сходятся во мнении – большинство людей, погибших на Украине, умерли не от голода, а от болезней, которые охватили население в результате длительного недоедания, а также от отравлений суррогатами пищи. При недоедании происходит ослабление организма человека и снижение его устойчивости (иммунитета) к действию болезнетворных микроорганизмов и их ядовитых продуктов. Итак, другим фактором, вызвавшим рост смертности в 1933 г. в Поволжье, могли стать инфекционные болезни: тиф, дизентерия, малярия и др.

По сообщению ГПУ УССР от 12 марта 1933 г., «смертность значительно увеличилась в связи с распространившейся эпидемией тропической малярии, дающей большой процент смертных исходов, вследствие крайней истощенности населения от голода».

В докладной записке Днепропетровского ГПУ от 5 марта 1933 говорится: «По Нововасильевскому району высокая смертность относится, в значительной мере, к массовым заболеваниям тропической малярией, которая приняла характер массовой эпидемии с большим количеством смертельных исходов, вследствие крайней истощенности сельского населения от голодания.

Нами зарегистрировано 354 случая отравления от употребления в пищу сорных трав, хлопковых семян, отходов от пивоварения, зерен абрикосов и вишен. Из этого числа 42 отравления, повлекли за собой смертельный исход. В Большелепетихском районе, по определению врача, признаки отравления сорными травами (миший и репий) наступали через несколько часов и заканчивались смертью у детей в течение одних суток, у взрослых в течение 3–5 суток».

Мы стали отрабатывать предположение, что был всплеск заболеваемости инфекционными болезнями. Документы за 1933 г. показывают резкое увеличение смертности (в 2,5 раза) от болезней органов пищеварения. В графе «причина смерти» появились записи: «от кровавого поноса», «от геморройного кровотечения вследствие употребления суррогата», «от отравления затирухой», «от отравления суррогатным хлебом». Значительно увеличилась смертность и в связи с такими причинами, как «воспаление кишечника», «желудочная боль», «болезнь живота» и т. д. Это были секретные документы и они не предназначались для внешнего использования и там не было смысла искажать отчетность. Очень подробно расписаны причины смертности. Всего 58 причин.

В картотеке ЦУНХУ Госплана СССР имеются данных о заразных заболеваниях в целом по СССР и по союзным республикам за 1913, 1933, 1934 и 1935 гг. [41]. Болезни: брюшной тиф, сыпной тиф, оспа натуральная, корь, скарлатина, коклюш, дифтерия, дизентерия, малярия. Данные по месяцам. Максимумы, естественно, летом, хотя цифры по годам разнятся значительно. Записи в актовых книгах позволяют говорить о возникновении здесь очагов эпидемий тифа и малярии. В селе Кожевино (Нижневолжского края) в 1933 г. из 228 умерших 81 умер от тифа и 125 – от малярии, О масштабах трагедии села говорят следующие цифры: в 1931 г. там умерло от тифа и малярии 20 человек, в 1932 г. – 23, а в 1933 г. – свыше 200.

Сначала мы проверили по архивам, какова тогда была смертность от инфекционных заболеваний и каков был уровень самой инфекционной заболеваемости. Стали смотреть и не нашли пика в 1933 г., а вот в 1934 г. пик был, но не было увеличенной смертности. Заболеваемость дизентерией была в 1933 г. даже меньше чем в 1913, 1934 и 1935 гг. В СССР была вспышка сыпного тифа в 1933 г. (в 1934 г. заболеваемость снизилась в два раза), дизентерии – в 1934, малярии – в 1934 г. В 1933 г. на Украине подъем заболеваемости малярией был в сентябре 1933 г., что не совпадает с пиком избыточной смертности [41]. Да, вспышка тифа и ряда других болезней действительно была, но она и близко не привела к гибели миллиона человек на Украине летом 1933 года.

В 1933 г. на Украине заболеваемость малярией составила 239 чел. на 10 000 населения. В РСФСР она составила 320,3. На Украине было зарегистрировано 767 тыс. заболевших малярией плюс 212 тыс. больных сыпным тифом. Однако в 1934 г. заболеваемость малярией на Украине составила 621,3 заболевших на 10 000 человек населения. В РСФСР это число оказалось 472. В 1935 г. заболеваемость малярией пошла на убыль, но превышала уровень 1933 г. (572 и 465,3 соответственно). Итак, в 1933 г. болели малярией меньше, чем в 1934 г. Заболеваемость некоторыми другими инфекционными заболеваниями также была в 2 раза выше в 1934 г., чем в 1933 г. А вот такой смертности от инфекционных заболеваний, которая могла бы объяснить столь высокий уровень избыточной смертности, тогда не было.

Другими словами, мы не нашли достоверных свидетельств того, что именно инфекционные заболевания стали причиной избыточной смертности. Более того, просмотр статей из журнала «Врачебное дело» за 1933 год, который издавался в Харькове дает двоякое впечатление. Общее впечатление от всех материалов такое, что авторы и редакторы или были героями партизанами-молчунами (никто и нигде не проговорился ни словом), или… (страшно сказать!) голода не было. Тишь да гладь!

Известно, что в настоящее время смертность от малярии около 1–2% от числа заболевших. Допустим, что в 1933 г. было 5–10 %. Тогда получается что от малярии на Украине в 1933 г. погибло 100 или 200 тыс. человек. Даже, если принять, что от малярии и других инфекционных заболеваний умерло около 500 тыс. человек, то остается 1 млн. человек умерших от совершенно непонятных причин. Причём в месяцы, когда не было вспышек инфекционных заболеваний. Если из общего количества добавочно умерших вычесть умерших от малярии из 1 994 915 больных в 1933 г., а также смерти от других инфекционных заболеваний, то получится, что от некоего события, которое стали называть «голодом» умерло около миллиона человек.

Итак, ни недостаток питания, ни инфекционные заболевания не могут объяснить столь высоких цифр избыточной смертности.